Текст книги "Дар миротворца (СИ)"

Автор книги: Павел Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

– Нет, нет, Сильвира, это не твоя вина! Я повела их в бой, я! Нас объединял Круг Единства. Драконы не могли причинить нам вреда… до тех пор, пока не найдут в ком-то из нас одной искры ненависти. И… они нашли эту искру… Во мне, Сильвира, во мне! – всё ещё рыдая, Зрящая совладала с собой и отступила от королевы на шаг. Лицо её было мокрым от слез. – Меня мучила обида на тебя. Я думала, вот, сейчас я докажу тебе, что ты была ко мне несправедлива. Что напрасно меня недооценивала… Это чувство… оно и высекло эту искру… одна искра, и наш Круг Единства треснул… Сильвира, Сильвира, почему я осталась жива? За что мне такая милость, такая кара? Почему я не умерла вместе с ними?!

– Это милость ко мне, Мойрана, – сказала королева и подняла взгляд к звёздам, горящими в эту ночь над Драконовыми скалами особенно ярко.

Глава третья Долг, честь и призвание

(Туманные болота)

Эльмика накинула на голову капюшон с сетчатой вуалью. К вечеру на болотах появлялось множество мелкой мошкары, от которой не помогала никакая магия. Злые серые комары трубно гудели, набрасываясь со всех сторон, кусачая мошка лезла под одежду. Сурок натирался жиром болотного медведя, приобретённым у местных жителей, однако юная магесса, родом из знатной семьи, брезговала этим дурно пахнущим средством.

Болотистые земли открылись неожиданно, едва Сурок и Эльмика покинули пределы цветущей Анфеи. Берёзки и сосенки уступили место моховым кочкам, на которых коричневые камыши сливались с невзрачными зарослями тростника. Под ногами сразу зачавкала водянистая земля, идти стало труднее. Пока Сурок отыскал более-менее твёрдую тропу, ноги у юной магессы промокли до колен. Толстое одеяло красного мха всякий раз обманывало, выдавая себя за твёрдую почву. Вокруг поднимались сочные болотные травы, на поверхности водоёмов виднелись поднимающиеся пузыри, словно кто-то в глубокой трясине перемешивал бурлящее зелье.

Поиски Мелфая оказались не такими лёгкими, как это представлялось поначалу. Чары синего Камня Поиска, которые должны были вывести на след, ощущались слабо. Эльмика сумела лишь приблизительно выяснить местопребывание Мелфая. Местные жители оказались скрытны и недоверчивы, даже дорогу от посёлка к посёлку редко кто покажет: а вдруг ты злой колдун, прикрывающийся личиной доброго путешественника! Магов здесь хоть и почитали, но боялись и доверия к ним не питали. Даже в тавернах, где Сурок и Эльмика останавливались на ночь, люди косо глядели на серый халат и магическую трость юной магессы. Две недели минули в бесплодных поисках, пока Сурок и Эльмика не достигли крупного посёлка или скорее городка под названием Саламор. Здесь им наконец-то повезло. Здешние жители были наслышаны о Восьмом миротворце, объявившимся в их краях, и рассказали как отыскать дом этого странного чужеземца.

У Эльмики на сердце было отрадно. Они у цели! Аккуратный домик с тростниковой крышей был выстроен на бревенчатых подпорках, чтобы уберечь пол и стены от сырости – типичный домишко в Туманных болотах. У дверей стояла группа местных крестьян, без умолку что-то обсуждая.

– Чего мы ждём? – нетерпеливо шепнула Эльмика. – Это же просто болтуны. У нас в Мелисе таких полно.

– Не спеши. Сама видела, какой здесь народец. Растреплют по всей округе, что к чаровнику двое странных гостей пришли. Дождёмся темноты.

Девушка украдкой глянула на своего попутчика. Эмиссар морфелонского замка Сарпедон, о котором среди магов ходят очень нехорошие слухи, ястребиным взором следил за домом и, казалось, не моргнул ни разу.

«Ему нельзя доверять, – в который раз проговорила в мыслях Эльмика. – Он хочет увести Мелфая в Морфелон. Хочет сделать его слугой своего наместника… Я ему этого не позволю! Мелфай не станет его слушать. Он мой. Только мой. И даже архимагу Кассиафату этого не изменить!»

Вечерело. К вечеру туман здесь рассеивался, и ласковые лучи уходящего солнца согревали землю. Наверное, поэтому здешние жители так любили посидеть допоздна. Утром снова будет туман, влажность и пасмурность. Эльмику начинали раздражать люди, собравшиеся у дома Мелфая. Чего они хотят? Чуда? В Школе серых магов Эльмика слышала, что жители Туманных болот очень почитают всяких чудотворцев, чем пользуются и местные, и заезжие шарлатаны.

– Какой дар принесёшь, таким добром тебе и воздастся. Пшеницы принесешь – урожай будет, ставни починишь – дом твой век стоять будет… – доносились голоса.

– Вздор, надо слова добрые чаровнику говорить, кланяться да улыбаться, тогда и тебе добром воздастся.

– Чепуха! Какой прок чаровнику от твоего угодничества? Молитву надо за него в храме вознести, чтобы тебе годы жизни прибавились и всякая удача пришла!

Лишь с наступлением сумерек болтливые крестьяне разошлись. У дверей дома остались маленькие мешочки и свёртки.

– Идём! – скомандовал Сурок.

– Ты не забыл наш уговор? Мелфай сам должен решить с кем идти.

– Помню, помню, – недовольно пробурчал сарпедонец.

«Как я выгляжу? – взволнованно спохватилась Эльмика. – Волосы, наверное, слиплись, лицо опухло от комариных укусов, а халат почернел от пыли и грязи».

Сердце девушки трепетно забилось, едва они ступили на деревянные ступени, ведущие к двери. Сейчас! Сейчас!

– Дверь открыта! Входи, Эльмика, – прозвучал голос изнутри, став для юной магессы полной неожиданностью.

Она чуть не вскрикнула, не зная, что думать и как себя вести. Сурок толкнул её локтем и привёл в себя.

«Соберись! Ты выполняешь задание самого Кассиафата!» – приказала себе Эльмика и первой вошла в дом.

Мелфай из Мутных озёр, ученик Школы серых магов, не окончивший своего первого года учёбы, приветливо раскинул руки. Душа Эльмики встрепенулась и сладко запела, возрождая теплоту их последней встречи.

– Здравствуй… – прошептала она с интонацией незавершённости. На слово «любимый» ей почему-то не хватило духу.

– Здравствуй, любимая, – с уверенностью завоевателя произнёс Мелфай.

Эльмика тихонько засмеялась, скрывая своё бешенное волнение, чувствуя, что её руки дрожат, а в голосе что-то срывается. Что происходит? Она должна вести себя как безумно влюбленная – восторженно ахнуть от избытка чувств и эффектно упасть в его объятия… Но силы великие, как же хочется, чтобы всё было по-настоящему, искренно!

И всё-таки она справилась с первым ошеломлением, прыгнула к Мелфаю и обхватила его шею руками. Сладкая истома охватила её, когда она оказалась в его тёплых объятьях. Поток счастья подхватил её и вознёс, позволил воспарить над этими сырыми и унылыми землями. Неважно, знал ли Мелфай, что она его ищет. Неважно, думал ли он о ней все эти дни, когда она скиталась от посёлка к посёлку, давясь местной грубой пищей. Неважно, потому что теперь он рядом. И обнимает её трепетно и нежно – как может обнимать только влюбленный, для которого не существует в целом мире никого, кроме неё…

…За спиной послышались зловещие шаги – непонятно почему они показались ей зловещими, ведь это вошёл всего-навсего Сурок.

– Прошу прощения, – глухо пробормотал он.

Мелфай разжал объятия и шагнул навстречу гостю – властно, по-хозяйски, без всякого страха перед своим недавним похитителем.

– За что ты просишь прощения, Сурок?

Только сейчас Эльмика обратила внимание на одежду своего возлюбленного: к воротнику серого магического халата была пришита бледно-зелёная накидка, какие любили носить местные почитатели Пути Истины. Светлые волосы, запомнившиеся ей своим беспорядком и повиновением любому ветерку, были жёстко зачесаны назад. Но главное – камень. Камень Поиска, подаренный Эльмикой, закреплённый в браслете на левой руке… Он потускнел. Юной магессе почудилось, что в нём появилась какая-то новая, неведомая энергия…

Так или не так, но в том, что за время разлуки Мелфай сильно изменился, у Эльмики сомнений не было. Юный маг смотрел на широкоплечего сарпедонца, за спиной которого покоились два боевых топора, без страха и беспокойства, словно в одночасье обрёл силу могущественного чародея.

– За Мелис, дружище, – виновато проговорил Сурок и глупо улыбнулся, словно набедокуривший дурачок. – Да, нехорошо вышло. Я не хотел, ты знаешь. Мне казалось, ты просто не понимаешь, какая слава тебя ждёт в Морфелоне. Думал, потом всё поймёшь, спасибо скажешь. Чтобы всё как следует растолковать времени не было – меня секуторы подгоняли, сам видел. Так вот вышло, такой вот я балда.

Мелфай молчал. Эльмика вся сжалась, не зная, чего от него ждать.

– Прескверно получилось, что ни говори, – Сурок досадно развёл руками. – Таков вот я стервец, мне себя не переделать. Не знаю как тебе доказать, что я поумнел… Просто прошу: вернись в Морфелон. Приди на Совет Епископов. Заяви о себе. Тебе ведь на роду великая миссия написана… Не люблю высокопарных речей, но Каллироя и впрямь нуждается в новом миротворце, – Сурок шмыгнул носом. – Если нет, скажи, я уйду. И больше не побеспокою ни тебя, ни Эльмику.

Юный маг молча разглядывал кающегося Сурка, и Эльмика, убеждённая, что знает Мелфая до глубины души, хоть убей не понимала, что сейчас скрывается за этим ровным слегка нахмуренным взглядом.

– Ладно тебе, дружище! – по-дружески усмехнулся Мелфай, но в уголках его губ Эльмике почудился оттенок гордой снисходительности. – Всё это в прошлом. Садись, вы оба устали с дороги. Сейчас поищу чем поживиться.

Прежде чем упасть от усталости на стул, Эльмика не удержалась от вопроса:

– Как ты узнал, что пришла я? Ты же не мог увидеть меня за дверью?

Мелфай улыбнулся многозначительной улыбкой, как настоящий серый маг, предпочитающий затянуть интригу.

– Ты забываешь, в какой именно магии я преуспел.

– Магия поиска!

– Верно. Я ощутил вас обоих ещё тогда, когда вы прятались в зарослях. Но вы правильно сделали, что дождались темноты. Людишки здесь чрезмерно любопытны и суесловны. К утру слухи облетели бы весь Саламор, а нам это ни к чему.

Пока Мелфай разогревал в печи чугунный котелок с похлёбкой, Эльмика осмотрелась. В доме было три комнаты, и та, в которой они сидели, оказалась самой просторной. Стол, три стула, скамья, вешалка с полотенцами и сменной одеждой – обстановка небогатая, но и не бедная, как для провинциального городишки Туманных болот. Обратив внимание на чистоту и цветы на окошке, Эльмика ревниво почувствовала здесь женскую руку.

– Ты живешь один?

– Один. По утрам приходит кухарка и садовник, но они долго не задерживаются.

Девушка тихонько вздохнула с облегчением.

– Чем же ты зарабатываешь, если держишь прислугу?

– Охочусь на чудовищ, – ответил Мелфай и рассмеялся.

Нашлись и ложки, и глиняные тарелки. Похлёбка была добротной, на мясе, с обилием трав, похожих на щавель и петрушку. За время поисков Эльмика смирилась с традиционной пищей Туманных болот и рада была даже ячменным лепёшкам, считавшимися в зажиточном Мелисе хлебом бедняков.

– И дом этот тебе за удачную охоту подарили? – прихлёбывая, спросил Сурок.

– Нет. Дом подарили, чтобы у них удачная охота была, – Мелфай усмехнулся и покачал головой, как бы дивясь наивности и суеверию местных жителей. – Видишь ли, здесь почитают учителей Пути Истины, а кроме того – бесцветных магов. Ну, бесцветные, как по мне, немногим от серых, отличаются…

– Скажешь тоже! – не без обиды за свою гильдию воскликнула Эльмика.

– Ну, не в том дело. Вышло так, что я и маг, и аделианин. Таких здесь называют чудотворцами. И древняя традиция гласит: какой дар чудотворцу принесёшь, такой удачей тебе твоё добро и возвратится.

– Кстати, там у дверей тебе дары оставили, – буркнул Сурок с набитым ртом.

– А, небось опять ячмень и кроличьи шкурки принесли, – отмахнулся Мелфай. – Тупы, конечно, эти саламорцы, но раз верят, что их дары им добром возвратятся, то чего их радости лишать, пусть себе верят. Дом мой на отшибе, на рынок я не хожу, а здесь они мне не слишком докучают.

Эльмика поначалу слушала Мелфая с упоением, окрылённая радостью встречи. Но чем больше вслушивалась она в его слова, тем сильнее её тревожило чувство, что он что-то темнит. Вроде, всё верно. Всем известно невежество и суеверие жителей Туманных болот, но что-то здесь не так. Мелфай уже не тот. Не тот, каким она полюбила его в Школе Гильдии. Не тот, с каким она рассталась на окраине Мелиса, откуда он отправился страшной дорогой через Белое Забвение. И даже не тот, каким она запомнила его у Храма Призвания, когда он, озлобленный и загнанный, ударил храмовых стражников заклятием из арсенала запретной некромантии…

– Вот здесь будет твоя комната, Эльмика, – неожиданно прервал её мысли Мелфай. – Я держу её для гостей. Тебе, Сурок, думаю, будет удобно и здесь на лавке?

– Да хоть в погребе, лишь бы крыша над головой да мошкары поменьше, – пожал плечами неприхотливый сарпедонец.

Эльмика долго и пристально смотрела на юного мага, вспоминая ту последнюю встречу. «Будь ты проклят, Маркос! – прозвучал в её мыслях его яростный крик. – Ты это сделал, ты меня вынудил! Ты хотел отнять у меня мечту – получай!»

Мелфай, кажется, почувствовал её беспокойство и понял, о чём она думает.

– Ты хочешь что-то спросить, Эльмика? – произнёс он, прищурившись.

– Да, Мелфай. Почему ты порвал нити?

Ей не было дела до нитей Мелфаевых наставника и отца, но ведь там была и её нить – её сердце, связанное с его сердцем навек.

– Что ты, милая! – Мелфай развёл руками, словно говорил о сущем вздоре. – Это же всего лишь кусок нитки. Хочешь, я вплету новую?

– Если бы это была просто нитка… Она бы не породила то чудови… ту магическую деву.

В глазах Мелфая мелькнуло что-то нехорошее, и Эльмике вдруг стало жутковато.

– Ты видела, что происходило там, – проговорил он глухим голосом. – Меня окружили и затравили как зверя. Я защищался. А ты, – он указал пальцем ей в лицо, неожиданно вспылив, – была среди моих врагов! Я и тебя ненавидел в тот момент! А эти нити… они давали мне шанс вырваться. Я не знал, как подействует это заклятие… – короткая вспышка негодования Мелфая утихла. Он ласково взял Эльмику за руки и поцеловал её пальцы. – Ты права. Твоя нитка была не просто ниткой. Потому она и спасла меня. Спасибо тебе, Эльмика.

Девушка неожиданно для самой себя прослезилась. Страх прошёл, но чувство беспокойства её не покидало.

– Давай уедем, Мелфай, – тихо попросила она, забыв все те тщательно подготовленные слова, которыми собиралась уговаривать его вернуться в Мелис.

– Мы уедем, милая, – ответил Мелфай, мягко улыбаясь. В глазах его появилась старая добродушная простота. – Я знал это с самого начала, когда только пришёл в это захолустье. Как только я закончу то, для чего пришёл в Туманные болота, я отправлюсь с тобой, – Мелфай обернулся к Сурку. – Сначала в Мелис, а затем в Морфелон.

Сарпедонец с трудом скрыл промелькнувшее в его хитроватых глазах недоверие.

– Ты изменил своё решение?

– Если Совет Епископов хочет меня видеть, отчего бы не явиться? И с архимагом Кассиафатом надо потолковать.

– Так в чём же дело?! – глаза Эльмики запылали. – Какие дела тебя держат в этих гиблых землях?

– У меня есть учитель…

– Учитель?! Кто он? Как его имя?

– Не знаю, не могу объяснить, Эльмика, – Мелфай впервые за эту встречу замялся, уклоняясь от ответа.

– Не знаешь своего учителя? Он хоть вообще существует?

– Да. Но он остаётся скрытым от меня. Я чувствую, когда он хочет меня видеть. Просто чувствую. Прихожу в условленное место… и учусь… – Мелфай замялся, не желая продолжать, и поднял левую руку с синим камнем на запястье. – Твой камень, Эльмика. Он становится сильнее.

– Это не Камень Поиска, – вырвалось у девушки. С каждым словом ей становилось всё страшнее. Она не хотела и не могла больше скрывать от Мелфая свои тайны. – Я не знаю, что это. Архимаг Кассифат… приказал…

– …Подарить этот камень мне. Я знаю, – Мелфай расплылся в улыбке. – Я всё знаю, Эльмика. Знаю о намерениях Маркоса, о хитросплетениях Кассиафата, о планах королевы Сильвиры и о замыслах Сарпедона. Общение с моим учителем позволяет мне узнавать очень многое.

– Кто он, твой учитель? – почти шёпотом спросила Эльмика.

– Ты узнаешь. Возможно, очень скоро, милая.

***

(Мелис)

Дышалось легко. Пахло специями и горячей снедью с пряностями. Солнечный свет проникал в маленькую комнатку через открытые ставни. Со двора слышалось чириканье воробьёв. На окне грелась под утренними лучами солнца кошка. Обыкновенная серая кошка, каких в Мелисе полно. Посмотрев в зелёные глаза чародейки, кошка опасливо подняла уши, спрыгнула на пол и убежала.

Амарта почувствовала запах и дыхание жизни. Кошмарные дни, проведённые в бреду, закончились. Настал конец бесконечному страху перед вечным падением в Чёрный Провал, испарилось отчаяние, остыла испепеляющая злоба на весь мир. Даже ненависть и жажда мести, вечно тлеющие в душе, показались ей сейчас давно потухшими вулканами.

Жива! И, похоже, не в плену у серых или у Радагара. На руках нет цепей, а на голове Обруча Ведьм. Или пленившие её понадеялись, что тяжелораненая колдунья не окажет сопротивления? Что ж, если так, то глупцы жестоко поплатятся за свою беспечность! Под рукой нет магического жезла и алхимического набора зелий, а над головой нет тёмного покровителя, к которому можно воззвать о помощи. Но есть личная магия – внутренний дар, который нельзя отнять. Этой магии не нужен ни жезл, ни зелье, ни покровитель. Ибо сила эта не заёмная, а своя – взращённая самой жизнью: болью, обидой, ненавистью и неутомимой жаждой возмездия.

А потому – берегитесь! Безоружная чародейка опасней вооружённой. Потому что ей нечего терять, кроме чести. А за честь она сумеет постоять.

Дверей в комнату не было. Внутренние двери ставят только в богатых домах, а этот больше походит на жилище простолюдинов. Амарта попыталась подняться, но боль в лёгких напомнила о тяжёлом ранении острым спазмом. Скривив губы, чародейка упала назад на лежанку. Откинув с себя шерстяное верблюжье одеяло, Амарта обнаружила, что её чёрный кожаный корсет и красное льняное платье исчезли, а исподняя рубашка разрезана до пояса. Там, где должны были торчать смертоносные Ведьмины Иглы, лежала зеленоватого цвета повязка, пахнущая травами. Рядом с постелью лежал её широкий пояс, на котором по-прежнему крепился кошелёк с драгоценными камнями и набор капсул с маленькими свёртками пергамента, в которых были записаны особо сложные заклинания и алхимические формулы. Кинжал, ампулы с ядом, зельями и эликсирами, ясное дело, исчезли. Ноги босы и сапожек рядом не видно.

В таком положении далеко не убежишь. Амарта навострила уши, прислушиваясь к звукам в доме. За стеной, похоже, была кухня, и кто-то там возился. Явно женщина, судя по звуку плавных, умелых движений. Позвать?..

…Амарта затаилась, услышав, как в дом вбежали две пары коротких ножек. Послышался детский смех. Амарта не успела изумиться, как на пороге её комнаты остановились двое ребятишек – мальчик и девочка, лет по пять-шесть, одетые в пёстрые тряпки. На их личиках застыл испуг – похоже, они не ожидали, что странная женщина уже проснулась.

– А ну бегом оттуда! – раздался с кухни женский голос. – И не заглядывать к ней, я вам задам!

Детишек как ветром сдуло, а Амарта горько усмехнулась. Надо же, опаснейшую чёрную колдунью, нелюдь, какую и человеком не назвать, держат в доме с маленькими детьми!

В комнату вошла светловолосая женщина, немногим старше Амарты, в скромном, но чистеньком домашнем платье. В руках её была маленькая чаша с горячим питиём.

– О, проснулась, наконец! Вот, выпьешь, когда остынет. Лекарь сказал, что пищу тебе можно принимать только через шесть часов после лекарства, так что обед сегодня пропустишь.

Болтливый и добродушный голос женщины не придал Амарте уверенности. Она насторожилась ещё больше.

– Кх-то ты? – великие силы, до чего охрип и огрубел голос!

– Меня зовут Фелия. Это мой дом. Тебя здесь не тронут.

– Кх-ак… я здесь окх-азалась? – прохрипела Амарта. Каждое слово отзывалось болью в легких.

Женщина поставила чашу у изголовья и поправила соломенную подушку под головой чародейки. Амарта наблюдала за её действиями недоверчивым взглядом дикого зверя, твёрдо усвоившего правило, что «от человека ничего хорошего не жди и держись от него подальше».

– Тебя сосед мой нашёл. Он кровельщик, хранит в подвале свои инструменты. Как тебя увидел, так и прибежал ко мне. Начал руками махать. Он глухонемой, я и не поняла поначалу.

– Почему ты не позвала стражу? – Амарта перешла на шёпот, чтобы не раздражать горло хрипами.

Фелия поглядела на неё свысока, словно чародейка принимала её за дурочку.

– То ли я не знаю, что с тобой сделают стражники! Весь город гудит о мерзкой колдунье, призвавшей ужасного некроманта. Хватают всех подряд, ведьм всяких, гадалок, вещуний, страх что творится! Градоначальник теперь каждого кивка серых слушается… А я, знаешь, как тебя увидела, думаю, ладно: что бы ты там не натворила, такого никто не заслуживает. Спаситель всегда даёт время свернуть с пути кривого.

– Аделианка? – усмехнулась Амарта.

– Стараюсь, милочка, стараюсь, – рассмеялась в ответ Фелия. – Ох и намучился лекарь, из тебя иголки эти выуживая. Говорит, всякое видывал, но чтобы после таких ран выживал кто – дело небывалое. Хранит же тебя Спаситель!

– Нет. Меня никто не хранит. Просто смерть боится меня забирать.

Амарта и сама понимала, что её спасение – это то самое необъяснимое стечение обстоятельств, которое в народе называют чудом. Ведьмины Иглы были отравлены. И не простым ядом, а Мёртвым Страхом, вызывающем в теле иступлённый ужас приближающейся погибели. Ужас, сопровождающий уходящую жизнь страшными мучениями. Ужас, который не побороть – не уйти в иной мир со спокойной душой…

– А тебя как зовут, милочка?

– Вельма.

– Вельма? Ты сельвейка? Гарпалек много рассказывал о Спящей сельве. Он когда-то служил там. Водил дружбу с тамошним… как его… Лесным Воинством. Ладно, лежи, поправляйся. Отлежишься, да и отправишься домой.

Надежда на спасение придала Амарте сил. Если женщина не врёт, то всё складывается очень неплохо.

– Кто ещё знает, что я здесь?

– Только кровельщик наш да лекарь. Они не проболтаются. Один глухонемой, а другой серых пуще нечисти ненавидит. Они его лекарское дело загубили, шарлатаном объявивши. А ребятишки мои, не бойся, не сболтнут.

– Выходит, ты спасла меня… – прошептала чародейка чуть слышно. – Подай мне мой кошелёк, я вознагражу тебя.

– Что? И думать об этом не смей, милочка! – отчитала её женщина. – Я что же, магичка какая, чтобы за деньги людей от смерти спасать! Спасибо скажешь и довольно с тебя.

Женщина шагнула к выходу, но Амарта остановила её долгим пронизывающим взглядом.

– Фелия. Ты ведь понимаешь, кто я и на что способна. Ты разве не боишься меня?

Хозяйка вздохнула, вернулась к лежанке и, низко склонившись, прошептала:

– После того как мой муж Гарпалек полёг в Амархтонском бою от молнии чародея, я уже никого не боюсь, – Фелия выпрямилась и заговорила громче. – Вечером я нагрею воду. Тебе надо вымыться. От тебя пахнет злобой и смертью. Ты пугаешь моих детей и кошек.

Выпрямившись, женщина удалилась на кухню, где уже хозяйничали ребятишки.

Амарта проводила её тяжёлым взглядом, думая, что в иной раз эта простолюдинка горько пожалела бы за такое обращение к высокородной чародейке. Но сейчас Амарта была в её власти: беспомощная, неспособная и на ноги встать.

Однако, всё не так плохо. Эта Фелия простодушна, но не дурочка. Если ничего не случится, то у Амарты есть шанс выбраться из Мелиса. А дальше – она знает, что делать. О да, теперь она точно знает, что делать!

***

(Зеленая Идиллия)

Зеленая Идиллия встречала трёх путников золотисто-оранжевым рассветом. Дороги вдоль Лунного леса не было: под ногами расстилался ковёр свежей росистой травы и вилась узенькая тропинка. Ею ходили лишь местные охотники и грибники, впрочем, редко заходя в лес дальше, чем на тысячу шагов. Дурная слава этих тёмных чащ издавна отпугивала местных крестьян.

Эфай улыбался, поглядывая на стену деревьев, покрытых молодой листвой, между которыми переплелись заросли цветущего шиповника. Здесь, у кромки леса ликующим хором свистели и щебетали птицы. Отшельник любовался красотой, открывающейся по обе стороны дороги. Умеющий видеть красоту в любом её проявлении, он не делал эстетических различий между величественной чащей Лунного леса и перерытыми полями, между плодоносными садами и убогим придорожным терновником – казалось, он во всём живом находит хрупкую первозданную красоту.

Легендарный воин, учениками которого мечтали стать самые прославленные рыцари, отправился в этот поход без всяких доспехов. Длинная рубаха, невзрачная накидка песочного цвета и посох с круглой оторочкой. Лейна шепнула Марку по секрету, что это не совсем посох, а оружие странствующего воина, именуемое «меч странника». Ножны и рукоять этого меча сделаны из одного цельного материала. Когда меч зачехлён, стык между ними малозаметен и оружие не отличить от обычного посоха.

Сама же воительница не разделяла увлечённости отшельника, которого всё чаще называла учителем. Она постоянно прислушивалась к звукам леса, чуя невидимую угрозу.

– Из леса за нами следят, – приглушённо сообщила Лейна.

– Следят? Ну и пусть себе следят, – беспечно отозвался Эфай.

Те, что следили из леса, очевидно, его услышали. Сзади на дорогу тропу высыпали четверо лучников в тёмно-зелёных плащах с вышитыми эмблемами королевы Сильвиры. Марк и за меч схватиться не успел, как ему в лицо уставились наконечники стрел.

– Стоять, бродяги!

– Не хватайся за оружие, Элейна, это не враги, – прошептал Эфай и миролюбиво поднял руки.

Вслед за четвёркой лучников из-за деревьев выступил дородный десятник с прямым мечом на поясе и круглым щитом за спиной. По его походке Марк оценил, что воин он неплохой и тягаться с ним без особой причины не стоит.

– Сложите оружие и следуйте за мной!

– Мы мирные путники… – начал было Марк, смутившись, что Эфай не взял инициативу на себя.

– Повторять не стану: именем королевы Сильвиры, сложите оружие и следуйте за мной в гарнизон, – уже более угрожающе объявил мечник.

Марк поёжился. Ввязываться в драку с воинами королевы не было ни малейшей охоты, но и подчиняться им не хотелось.

– Будь по-твоему, дружище, – наконец-то заговорил Эфай и положил свой меч-посох на землю.

– Я тебе не дружище, – грубо отрезал десятник.

Недовольно поджав губы, Марк бросил свой меч. Последней сложила свои сабли и лук Лейна. Её длинные брови нахмурились, однако перечить названному учителю воительница не решилась.

Приказав двум лучникам собрать оружие, десятник быстро зашагал по тропке, ведя пленных в направлении посёлка. Вдоль дороги тянулись сады, отгороженные низенькими живыми оградами гладко подстриженных кустов. Марк продолжал наблюдать за Эфаем. Тот и далее глядел на окружающий мир так, словно, дивился его красоте.

«Он всегда и везде сохраняет спокойствие, – подумал Марк. – Он умеет видеть настоящую красоту вокруг, невзирая на опасности и тревоги. Как у него это получается?»

Марк на секунду закрыл глаза и снова открыл их. Прислушался. Вокруг стоял невозмутимый покой. Приветливо жужжали над цветками шмели и пчелы, воздух благоухал запахами, приятно грело солнце и лучезарно улыбалось небо. «Всё будет хорошо, – подумалось Марку. – Это всего лишь недоразумение, которое быстро закончится».

Больших полей в Зеленой Идиллии не возделывали, как и вообще в северной части Анфеи. Пшеницу, ячмень и овёс сеяли придорожными полосами. Огородов и садов вполне хватало, чтобы прокормиться. На грядках с утра возились крестьяне, собирая ранние ягоды и зелень, а также удобряя овощи, которые принесут свои плоды лишь к середине лета, подвязывали хрупкие деревца. Эфай приветливо улыбался крестьянам и поднимал руку, что на извечном языке жестов означало «Да благословит Всевышний ваши труды». Крестьяне останавливались, почтенно кланяясь, тем самым отвечая «Спасибо, да благословит Всевышний твой путь».

Форт Зелёной Идиллии выглядел суровой маленькой крепостью с каменной стеной и сторожевыми башнями, нижняя часть которых состояла из нетёсаного камня, верхняя из дерева. Пленников ввели через массивные ворота во внутренний двор. Марк успел рассмотреть здесь конюшню, кузницу, оружейную и даже маленький храм.

– Шевелись, бродяга – подтолкнул в спину отшельника грубый десятник.

Впереди неприветливо открылись двери в казематы. Здесь арестантов встретил высокий подтянутый сотник с тонкой полоской чёрных усов. Приведший арестантов десятник вытянулся по швам:

– Почтенный Крисаор, я задержал этих людей согласно личному указу сиятельной королевы Сильвиры, поскольку один из них доподлинно соответствует описанию…

– Так, так, так, – быстро пробежал взглядом по пленникам сотник, названный Крисаором, довольный, как рыбак, вытянувший огромную щуку. – Седьмой миротворец Маркос, не так ли? Или, быть может, бывший миротворец?

– Бывших миротворцев не бывает! – выпалила Лейна.

Сотник перевёл на неё неодобрительный взгляд.

– А это, видать, и есть та плеонейка, которая с тобой таскается? Превосходно. А где потеряли вашу лесную нимфу по имени Никтилена? Молчите? Ладно, разберёмся. А ты, оборванец, кем будешь?

И вдруг нагловатая улыбка сползла с уст сотника Крисаора.

– Так это ты… это ты? – глаза его расширились. – Этого наверх… этих вниз, – быстро отдав приказ, сотник стремглав бросился в дом.

Марка и Лейну отвели в тесную одиночную камеру, устеленную соломой.

– Похоже, этот вояка узнал Эфая, – проговорил Марк.

– Ты видел его глаза? Наверное, если бы он узнал, что арестовал Главка, то испугался бы меньше.

– Ага. Вот только интересно, почему он запер друзей легендарного Фосфероса в камере для опасных преступников.

– Нас скоро выпустят. Вот увидишь.

На этот раз плеонейка оказалась права. Не прошло и получаса, как четверо стражников вывели Марка и Лейну и провели на второй этаж здания. Комната начальника форта была просторной, светлой, с выходом на балкон, огибающий половину здания. Но сотника Крисаора здесь не было. Вместо него за большим дубовым столом, по-хозяйски раскинувшись в кресле и уничижительно глядя на Эфая, сидел…

Гнев ударил в голову с внезапностью магической вспышки! Марк невольно сжал кулаки. За столом сидел облачённый в серебристый нагрудник, на котором красовался герб рыцаря Южного Оплота, темнобородый эмиссар королевы Сильвиры, старший секутор Радагар.

Как? Откуда он здесь? Он же должен быть в Мелисе. Проклятье! И почему Эфай сидит перед ним с благодушной улыбкой? Неужели он не понимает, не чувствует, что это за человек?!

– Садись, Маркос. Пришло время продолжить наш мелисский разговор, – глухо проговорил секутор с ощутимой хрипотцой в голосе. Черты его лица подчёркивали его решительность в любых действиях, которые он считал справедливыми, беспощадность к врагам и жёсткую требовательность к подчинённым.