Текст книги "Дар миротворца (СИ)"

Автор книги: Павел Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)

Девушка всматривалась в глаза и уста отшельника – точь-в-точь, как верная ученица, жадно схватывающая каждое слово обожаемого учителя.

– Но Автолик ушел окрылённым. Разве это не чудо?

Эфай улыбнулся, словно вспомнив о чём-то далёком и приятном.

– Да. Есть и такие искатели. А потому дороги в Фаран ещё долго будут оставаться хожеными.

В тот день Марк решился раскрыть Эфаю свои глубинные страхи – те, что не давали ему покоя ещё с той минуты, когда он стоял перед мутным озером в родном мире, колеблясь перед пугающем решением. Оставшись наедине с отшельником, Марк выложил ему всё с лёгкостью, без утайки.

– Во мне живут две противоположности: страх оказаться никому не нужным и страх ответственности. Первый вынудил меня передать бремя миротворца Мелфаю. Другой – попытаться стать попутчиком и наставником нового миротворца. Саркс знал мои страхи. И передал свои знания о них некромантам. И теперь, сплетя из моих страхов нити и дёргая за них, невидимый Кукловод играет мной, как хочет.

– Ты говоришь «мои страхи», но может быть, это и не страхи вовсе, – ответил Эфай. – Может быть, желание быть нужным и желание брать ответственность и есть твоими настоящими стремлениями, которые ты пытаешься приглушить страхами?

– Я думал об этом. Но не могу найти ответа.

– Ответ прост: реши, чего ты хочешь, что милее всего твоему сердцу. Это и будет ответ.

Марк задумался.

– Я хочу служить теми способностями, которые мне дал Творец. Хочу жить своим призванием миротворца. Но без походов, схваток и преследований. Без риска для доверившихся мне людей, без боязни за близких. Наверное, я бы предпочёл даже остаться здесь отшельником, – неожиданно для самого себя Марк открыл ещё одно своё тайное стремление. – Жить в уединении. Помогать людям, которые будут ко мне приходить. Помогать находить ответы… Прости. Я начинаю говорить глупости, как уставший от жизни старик.

– Ты начинаешь говорить, как Второй миротворец. Я не слишком хорошо знал его, в те времена я был ещё зелёным юнцом. В конце своего служения он как раз и занимался тем, что сидел в Фаране и наставлял тех, кто приходил к нему. Но он не был счастлив. Он пришёл в пустыню не для исполнения своего призвания, а спасаясь от своих страхов. Возможно, он достойно завершил свой путь миротворца. Но не в том месте, о котором мечтал и в которое был призван.

– В чём же заключались его страхи?

– Он никому не открывал их. Ты в этом отношении смелее его. Но всё же однажды он сказал кое-что. Всего два слова: «Зеркало Мглы».

Марк вспыхнул, тяжело задышав. Зеркало Мглы! Сердце заколотилось.

– Что он имел ввиду? Как он был связан с этим Зеркалом?

Эфай лишь покачал головой с умиротворённой улыбкой.

– Я же сказал, он произнёс всего два слова. Эту тайну он унёс с собой.

Марк смирил волнение.

– Этого достаточно. Мне хватит и того, что не я первый столкнулся с этой сущностью. И не я первый был призван, чтобы покончить с нею.

– Покончить? – отшельник выглядел удивлённым. – Ты это о чём, Маркос?

– Да так… замечтался. Спасибо, Эфай. Ты здорово мне помог.

***

На следующий вечер после этого разговора Марк почувствовал, что его пребывание в Фаране подошло к концу, не отдавая себе отчёта в своём предчувствии. Миновал ещё один день, похожий на все предыдущие. Эфай, Никта и Лейна оставались на холме возле сикоморы, и мешать им Марк не хотел. Глянув на свой нехитрый ужин – три корешка, четыре орешка и один корнеплод, – он подумал, что сегодня ночью, вероятно, ему предстоит дорога.

Первой пришла Лейна, сев рядом с ним. Марк заметил, что глаза её покраснели от слёз.

– Мы уходим. Сегодня, – коротко объявила она.

Марк обернулся, увидев идущих к нему Эфая и Никту. Отшельник был чисто выбрит, отчего теперь казался вовсе не старым, а волосы его были зачёсаны назад. Хранительница шла рядом. Шла по-прежнему слепо, но с интуитивной осмысленностью своих движений: посох опережал её шаг, нащупывая дорогу.

Марк медленно встал. В груди его всё поднялось и взволновалось.

– Эфай? Так ты… ты всё-таки идёшь с нами? – догадался он и вспыхнул сиюминутным восторгом. Сиюминутным, потому что смутная тоскливая догадка тотчас просочилась в его мысли. – А ты, Никта?

Эфай остановился, проникновенно глядя на Марка с едва заметной улыбкой. Никта подошла ближе и тихо, тише дуновения ветерка в безмолвной пустыне, прошептала:

– Я остаюсь.

На губах её появилась почти счастливая улыбка. Тихий трепет в груди Марка взбушевал, словно поднимающаяся буря. Всё это оказалось неожиданным, хотя он легко мог догадаться о таком обороте, если бы вдумался в смысл обещания хранительницы.

– Почему? – насилу прошептал он.

– Я нашла своё пристанище. Моё место здесь.

– С чего ты взяла?

– Эфаю пришло время покинуть келью. А мне – остаться на его месте. Чтобы не завяла сикомора. Чтобы каждый ищущий мог найти здесь хотя бы надежду… И чтобы переродиться самой.

– Никта… – прошептал Марк, чувствуя, что не посмеет ей возразить. – Это ведь временно, да? Твоё пребывание здесь закончится, когда вернётся Эфай, ведь так? И когда твои глаза…

Он вдруг замер, вспомнив слова Автолика: «Или ты здесь навсегда, или не бери ношу, которую не можешь нести. Невозможно проникнуть в тайны Фарана на правах гостя. Фараном нужно жить…»

– Я остаюсь, Маркос. Это всё, что я могу сказать. Месяц, год, вся жизнь, вечность – в Фаране время обретает иной смысл, ты же знаешь. Прощай. Вспоминай обо мне, но не думай постоянно. У тебя есть цель. Иди к ней.

– Никта… – повторил Марк, зная, что спор бесполезен и нет силы, способной изменить её решение.

Вот как она решила ему помочь! Стать хранительницей сикоморы, пока Эфай будет в странствиях. Навсегда, если он не вернётся. Вот почему она так много времени проводила с отшельником. Она заключила с ним договор!

– Твоё призвание – стать королевой сельвы, – беззвучно вымолвил Марк. – Если для этого необходимо познать Таинство Жизни… тогда твоё решение вполне оправдано.

– Таинство Жизни – это просто жизнь. Оно гораздо глубже и важнее, чем призвание, миссия или избранность. Я не жалею. Ничуть не жалею, что ослепла. И что моя мечта канула в небытие. Жизнь начинается заново. Я научилась любоваться восходом солнца.

Марк поднял руки, затем развёл их, не зная, что говорить. И так, с распростёртыми объятиями стоял, не отдавая себе отчёта в напыщенности своей позы, и медленно оборачивался к стоящему позади Эфаю. И боялся. Боялся, что с этого момента начнёт его тихо ненавидеть. Однако, вопреки его опасениям, вместо возмущения или даже негодования, он не почувствовал ничего, кроме неясного, далёкого чувства вины за своё тщедушное желание изменить жертвенный выбор этой девушки – самой близкой ему души в этом мире, как он теперь со всей очевидностью понял…

– Эфай открыл мне одну истину: «Чтобы найти свой истинный путь и обрести свободу, нужно всего лишь избавиться от страха одиночества».

– Ты никогда не будешь одинока, – прошептала Лейна со вновь накатившимися слезами. – Мы вернёмся за тобой. Очень скоро… Или ты сама нас найдёшь. Непременно. Так или иначе, однажды мы все вместе вернёмся в сельву и ты станешь её королевой!

– Ты так в этом уверена, – ответила Никта с улыбкой.

Марк глядел на неё сквозь боль сострадания, хотя подспудно понимал, что жалеет скорее всего себя. Никта не выглядела ни угнетённой, ни подавленной. Вспоминая её состояние после схватки с магами Жёлтого Змея, Марк видел, что она преобразилась. Лицо, сильно загоревшее за время проведённое в пустыне, выражало необыкновенный покой – умиротворение неугомонного искателя, который, после долгих странствий и испытаний, добрался, наконец, к обители своей мечты и растворился в ней.

Однако что-то ещё таилось в этих лучезарно-синих глазах. Что-то глубокое и тайное, сокровенное, чего Марку было не разгадать и не понять.

– Обещай мне одну вещь, Маркос.

– Говори.

– Обещай, что никогда не воспользуешься силой врага. Никогда, даже если от этого будут зависеть жизни близких тебе людей.

Марк поглядел в её глаза, пытаясь понять насколько сильно опасается Никта того, что он поддастся искушению Саркса. Она должна знать, что он никогда на это не пойдёт. Когда-то давно на Башне Мрака он предпочёл смерть слиянию с Сарксом. Вернее, думал, что выбирает смерть, но всё равно… Неужели в следующем искушении он может поколебаться?

– Никта, то, что предлагает Саркс – это мерзость, худшая, чем любая смерть…

– Твоя смерть. Но не смерть тех, за кого ты несёшь ответственность. Обещай, что не примешь его силу, даже если твоих друзей будут пытать у тебя на глазах!

Марк содрогнулся от её слов. Золотые огоньки в зрачках хранительницы как будто взблеснули.

«На Башне Мрака ты распоряжался только собственной жизнью, – прочитал он в её слепых глазах. – Но как ты поступишь, если на чаше весов будут и другие жизни?»

«А ведь я уже начинал колебаться», – признал поневоле Марк, вспоминая. Смутное искушение у Раздорожной Таверны перед боем с похитителями девушек-сельвеек и уже более яркое – в схватке с четвёркой магов у Скал Ящеров, а затем с Яннесом… Возможно ли такое, что однажды он не сможет устоять перед искушением? Конечно же, возможно. Надо иметь отвагу это признать. И молить Всевышнего, чтобы никогда не предстать перед ужасным выбором.

– Прошу тебя, Маркос. Обещание, данное в песках Фарана, имеет большую силу.

– Обещаю, – улыбнулся Марк и она улыбнулась в ответ, почувствовав его улыбку.

– Спасибо. И прощай. Наши дороги разошлись, но, если угодно Всевышнему, однажды они соединятся вновь.

– У меня в этом нет никаких сомнений. До скорого, Никта!

Под загорающимися звёздами трое путников двинулись на запад – к Всхолмьям Надежды. Шли молча. Марк не знал, о чём думает Эфай, но мысли Лейны читались как открытая книга. Она думала о том же, что и Марк. Никта была для них обоих больше, чем подругой и наставницей. Одно её присутствие могло окрылить и возвысить, пусть она и раздражала порой своей чрезмерной скрытностью или внезапной резкостью. Она умела ободрить и вдохновить – одним взглядом, одним жестом, одной улыбкой.

«Эфай поможет нам раскрыть замысел некромантов, а затем вернётся назад в Фаран. К тому времени ты уже постигнешь Таинство Жизни и глаза твои исцелятся, Никта. Все мы снова будем вместе. Всё будет хорошо!» – твердил себе в мыслях Марк, отгоняя все остальные возможные расклады событий. В какой-то миг его озадачила мысль, что если он так и не найдёт свою миссию, ему придётся отправиться с Никтой в Спящую сельву, чтобы помочь ей стать королевой сельвы и примирить тамошние племена. Однако дыханье Фарана тотчас развеяло его мысли. Эти дела принадлежат слишком отдалённому будущему, чтобы думать о них сейчас.

Глава вторая Песня Зрящих

(Тёмная долина Нерея)

Буйный ветер дерзко трепал огненно-рыжие волосы владычицы Южного Королевства, развевая их на всю длину. С высоты Меликертской гряды перед Сильвирой открывались просторы Тёмной долины Нереи. Справа выступали изломанные хребты Драконовых скал, а за ними – заснеженные пики Диких гор, слева – неспокойное в эту пору Южное море Эол и город Меликерт на его побережье, окружённый островерхими крепостными стенами, словно ощетинившийся ёж. Почему князь этого недружелюбного города с такой лёгкостью согласился пропустить войско Сильвиры через свои владения, оставалось загадкой. Королева не стала ломать себе над ней голову. Она смотрела вперёд, вглядываясь в мрачные, неприветливые земли, поросшие тёмным ковылём. Земли полудикого, воинственного народа нерейцев.

 – Прошу прощения, владычица, – с королевой поравнялся глава рыцарского корпуса Главк. – Разведчики вернулись. Легионы Хадамарта двинулись с места. Идут медленно, с расчётом на длинный переход. Дней через семь-восемь будут здесь, если не ускорят шаг.

Королева улыбнулась. Она ждала этих вестей.

– Значит, он уже извещён о нашем выдвижении. Славно. Надеюсь, корабли Этеокла прибудут раньше, чем он приблизится к нам на расстояние дневного перехода.

Девятитысячное войско переползало через Меликертскую гряду муравьиной цепочкой. Повозки, загруженные доспехами, оружием и провиантом, тащились медленно. Воины то и дело закатывали рукава и толкали их вдоль опасных каменистых склонов. Рыцарскому корпусу было легче – состоятельные воители могли позволить себе нескольких слуг и оруженосцев, поручив им заботу о своём оружии, облачении и боевом коне. Простым пехотинцам же приходилось тащить всё необходимое в заплечных вещевых мешках.

Рыцарский корпус представлял собой разнообразное сообщество рыцарей из разных провинций и орденов, откликнувшихся на призыв королевы Сильвиры. Были здесь и прославленные воины Серебряного Круга – цвет южного рыцарства. В былые времена одно их появление на поле боя заставляло врага отступить. Клич вестового «Серебряный Круг пришёл к нам на помощь!» был самым радостным известием для потерявших надежду бойцов. Однако горнило Амархтонской битвы сократило число прославленных воителей вдвое, а чтобы восстановить эти потери требовались годы. Королева дорожила оставшимися тридцатью семью рыцарями Серебряного Круга и только важность грядущей битвы вынудила её взять их в этот поход.

Следом за рыцарским корпусом двигалась лёгкая степная конница – триста всадников со своим военачальником Эномаем. Молодой лихач, сам тренировавший конных лучников в степях Южного Королевства, не вызывал у Сильвиры доверия. Слишком молодой, слишком вспыльчивый. В Амархтонской битве такие погибали первыми. Счастье, что он в то время патрулировал берег Южного моря. Сильвира впервые вела конных лучников в крупное сражение и не имела опыта их использования. Правда, и у врага не было опыта борьбы со стрелковой конницей, и это придавало уверенности.

За конницей шагала основная масса войска – пехота. Копейщики, на стройные ряды которых всегда приходится главный удар, меченосцы и секирщики, незаменимые в ближнем бою. Командующий когортами архистратег Тибиус гарцевал на пёгом коне, отдавая короткие приказы, подзадоривая воинов окликами: «Живей, не толпись! Чего расселись, пошевеливайтесь, отдыхать после будем! Если нас на этом перешейке зажмут – конец!»

«А ведь он прав! – подумала королева, глянув вокруг. С обеих сторон – крутые склоны. – Как же мы здесь уязвимы! Хвала Всевышнему, что у Хадамарта нет крылатых драконов – нас бы испепелили здесь, как кроликов. Хвала Всевышнему, что меликертцы больше не в союзе с Хадамартом. Хвала Всевышнему, что погода ясная… Силы небесные, сколько всего в этом походе зависит от милости Всевышнего!»

За основной массой пехоты шла шестисотенная когорта лучников. Главный стрелок, бравый усач Дексиол, хорошо усвоил уроки Амархтонской битвы, стоившей жизни многим из его людей. Чтобы восполнить нужное количество стрелков, ему снова пришлось пополнять свою когорту женщинами и девушками, жаждущими помочь мужчинам в походе. Однако всех лучниц он оставил на охрану Аргоса, избавив их от тягот боевого похода. День за днём Дексиол отрабатывал тактику быстрых манёвров, стремясь отладить слаженность действий каждой десятки лучников до совершенства. И сейчас он был доволен их подготовкой. По крайней мере, если враг прорвёт заслон копейщиков, лучники не будут метаться в смятении, думая лишь о бегстве.

Обоз, находящийся в самом хвосте войска, двигался медленно, постоянно отставая. Здесь были тяжёлые четырёхколёсные баллисты, повозки, гружёные копьями и кольями, связками стрел, длинными жердинами, доспехами, одеждами, лекарствами, провиантом, топливом для факелов и светильников. Отдельные телеги были доверху загружены лошадиным кормом: прессованным овсом и мешками с отрубями. По счастью, в здешней степи хватало зелени в пищу лошадям, однако каждому всаднику известно, что на одной травке боевой конь долго не протянет, равно как и рыцарь на одной овсяной кашке.

Кузнецы, плотники, лекари, повара, нестроевые воины, чья обязанность выносить раненых с поля боя – Сильвира настояла на том, чтобы все они получили оружие и были готовы его использовать, если враг сумеет пробраться в тыл. Правда, в Амархтонской битве вся огромная толпа тыловиков в страхе бежала, едва завидев даймонский легион. Но здесь, в чужой и дикой Нерее, бежать будет некуда. И в случае поражения, каждому предстоит встретить свою смерть с оружием в руках, ибо вряд ли Хадамарт будет милосерден к пленным.

Обозом заправлял старик Рафар – единственный морфелонский воевода, которого отрядил Мглистый город. Как и ожидалось, ни морфелонцы, ни Смотрители Чаши Терпения не поддержали поход королевы против Хадамарта. Чем руководствовались морфелонцы, отправив старого воеводу с двумя сотнями добровольцев и десятком громоздких баллист, оставалось неясно. Рафар был тих и неприметен, никогда не лез с советами и никто не слышал, чтобы он когда-нибудь кричал на нерадивых воинов. Это был больше плотничьих дел мастер, чем военачальник, однако он лучше других знал толк в осадных орудиях, и его знания могли пригодиться, если по возвращении королевы Тёмный Круг откажется открыть перед ней Западные врата.

По древнему обычаю, завершали шествие группы священников, храмовых служителей, монахов и охранителей из воспитанников Двора Секуторов. Воины шептались, пуская слухи, что королева готовит противовес боевой магии врага, но на деле прямой обязанностью монахов и послушников было дать последнее напутствие умирающим, каковых после сражения всегда остаётся множество. До решающего боя храмовникам предстояло учить, наставлять и вдохновлять воинов, укрепляя их веру, без которой, как известно, битва бывает проигранной, даже не начавшись.

Но куда более таинственные слухи ходили о шести женщинах, облачённых в неприметные походные плащи мышиного цвета. Зрящие! Легендарные служительницы Храма Милосердия, избранные для служения лично королеве. Почему они не рядом со своей владычицей? Почему Сильвира оставила их в самом тылу? Действительно ли эти Зрящие умеют подавлять зловещую магию крови? И правда ли, что есть среди них те, которые когда-то вместе с Сильвирой выступили против чёрного дракона Фамбода? Никто не мог дать вразумительного ответа.

Наконец войско спустилось. К всеобщему облегчению, Меликертская гряда осталась позади. Королева приказала разбить лагерь. Здесь ей предстояло провести ночь и дождаться разведчиков, чтобы решить, где лучше встретить армию Хадамарта. Место предстояло выбрать подальше от амархтонских селений, подчиняющихся Тёмному Кругу, но и не слишком в глубине нерейских земель. Идеальным местом было бы приграничье или спорные земли.

Конные разведчики Эномая – молодые всадники с хорошим зрением и слухом – объездили всю округу ещё задолго до прихода войска королевы. Белобрысый Аргомах, хоть и служил у Эномая недавно, был назначен старшим над разведчиками. Эномай сразу отметил в этом юнце – ученике прославленного следопыта Калигана – необычайную энергичность и умение проводить разведку. Аргомах явился к владычице поздним вечером, измученный, но счастливый.

– Все приграничные селения покинуты. Колодцы засыпаны, поля выжжены. Народ совсем недавно ушёл, следы ещё видны…

Королева смерила его строгим взглядом. На гостеприимство нерейцев она не рассчитывала, но вот на их воду…

– Чего же ты радостный такой? Где мы воду брать будем?

– У Драконовых скал, сиятельная королева! – не моргнув глазом, доложил Аргомах. – Река Чёрный язык. Небольшая, но бурная. Там на всё войско хватит. Мы пили воду, весьма хороша!

– А местные жители?

– У Чёрного языка два селения, оба покинутые. Но дальше… дальше на юго-запад, вдоль Драконовых скал…

– Ну же, говори быстрее!

– В селении камнетесов нас приняли как добрых гостей! – воссиял юноша. – Люди грубоваты, но дружелюбны. Они с нашими купцами торгуют. Я оставил там трёх своих, думаю, пусть вроде послов у них будут, не прогневайтесь…

– Ты всё правильно сделал, – отметила королева и переглянулась с Главком и Тибиусом. – Пусть твои люди там и остаются. Добрые соседи – редкость в наши дни.

Это была хорошая весть. Наладить отношения с Тёмной долиной Южному Оплоту не удавалось во все времена. Ни Агафиру, отцу Сильвиры, ни Ликорею, её мужу. Слишком разобщены были племена Нереи, слишком враждовали между собою. Сдружившись с одним племенем, Южный Оплот неизбежно портил отношения с другим. Город Нефелон, располагающийся далеко на юго-западе, лишь формально считался столицей Нереи. Единого правителя у Нереи не было испокон веков, чем всегда успешно пользовался Хадамарт. Разобщая и стравливая племена, он прочно удерживал их в паутине своей власти.

– А ведь молодец мальчишка, – сказал Тибиус, когда окрылённый похвалой прознатчик покинул шатёр королевы. – Если мы начнём договариваться не с племенными князьками, а со старейшинами селений и с простыми поселянами, то так, мало-помалу, можно и весь край сплотить.

– Годы, годы работы, – невесело кивнула королева.

– Прежде придётся взять Нефелон, – добавил Главк. – Этот город всегда был резервом для сил Хадамарта. По слухам, Падший там и засел после того, как мы изгнали его из Амархтона.

– Итак, почтенные, – сказала Сильвира. – Если ближайший источник пресной воды находится у Драконовых скал, то выбора у нас нет… Хотя я всегда испытывала неприязнь к этим скалам, – добавила она вполголоса.

На следующий день войско двинулось дальше, таща за собой длинные вереницы повозок. Сотникам было приказано развернуть боевые знамена, и ветер затрепал боевые стяги Южного Королевства. День стоял ясный и ветреный. Было сухо, в долине кое-где клубилась тёмная пыль. Воины шагали браво, без ропота – в бой шла сплочённая армия под единым знаменем, с едиными кличем на устах: «За королеву! За королевство владычицы Сильвиры от Гор южных ветров до Тёмной долины!» – а кое-кто дерзко добавлял: «До Нефелона!»

На побережье отправился отряд конных разведчиков. Как только подойдут корабли с войском «степных орлов» Этеокла, они пошлют весть королеве, что подмога близко.

Через два дня войско подошло к условленному месту у подножия Драконовых скал. Мрачные, черные гребни, похожие на изломанную изгородь, встретили южан суровым молчанием. Вдали виднелись покинутые селения. И лишь горный поток, выбивающийся из расщелины и несущийся вниз в маленькое озерцо, напоминал, что и здесь, среди безмолвных камней, есть жизнь. Это и была «река», именуемая здесь Чёрным языком.

Как бы не уверял Аргомах, что вода эта здорова, королева запретила пить и поить лошадей до утра, пока десяток добровольцев не испробует её на себе. Всё обошлось, вода была вполне пригодна. Аргомах с группой соратников не поленился взобраться на скалистый гребень Драконовых скал и убедиться, что атаковать оттуда Хадамарт не сможет. Ни даймон, ни человек не смогут удержаться на столь крутых склонах.

Развёртывание сил происходило гладко, но у королевы возникло интуитивное подозрение, что Хадамарт и хотел, чтобы её войско расположилось именно здесь. Действительно, зачем ему было заставлять жителей приграничья засыпать колодцы? Не затем ли, чтобы в округе осталось лишь одно место с достаточным запасом воды?

У большого походного шатра королевы не было отбоя от гонцов и разведчиков. Сильвира требовала неотступно следить за продвижением легионов Хадамарта и докладывать о нём постоянно. Волнение нарастало с каждым часом. Через три дня силы Хадамарта будут здесь, а корабли Этеокла до сих пор не подошли к берегам Нереи!

Королева нервно теребила гусиное перо, глядя на карту Тёмной долины. Если Этеокл не высадится завтра, то Хадамарта придётся встречать без его семи тысяч «степных орлов». А это очень, очень рискованно!

– Можно ли хоть как-то узнать, куда он подевался?

– Сиятельная королева, ни соколы, ни голуби не могут доставлять послания на корабли, которые находятся неизвестно где, – ответил Аргомах, виновато потупив взгляд, словно он лично был виноват в ограниченных способностях почтовых птиц. – Мои люди исправно сторожат на берегу. Они пошлют вам весть сразу же, как только увидят паруса… Почтенный Главк?

– Почему все ещё нет донесений о составе легионов врага? – сурово стребовал глава Серебряного Щита.

– Нам удалось подобраться только на три полёта стрелы. Над легионами кружат горгульи, а вокруг ни одного деревца, чтобы спрятаться. Видны только шеренги даймонов, в основном однорогих арпаков. Общее число врагов до тридцати тысяч.

– Это мы знаем, – сказал Главк. – Оставь нас с владычицей.

Белобрысый юноша склонил голову и удалился.

– Что думаешь, Главк? Почему Этеокла нет?

Глава рыцарского корпуса был в эти дни особенно молчалив и суров.

– Погода ясная. И ветер попутный. Они должны были высадиться ещё три дня тому.

– Весь берег от Южного Оплота до Амархтона в наших дозорных. И в Меликерте у нас шпионы, и на островах Алабанда. Нам бы сообщили. Не мог же флот Хадамарта возникнуть из ниоткуда! Если он всё-таки потопил корабли Этеокла, то где обломки? Кучи обломков должно было вымыть на берег! – королева села в походное кресло, поправила алый плащ и золотую застёжку на нём, затем снова встала. – Этеокл должен был плыть вдоль берега… Не могли же все его корабли просто исчезнуть!

– Мне напрашивается только одна мысль, – сказал Главк. – Что эта задержка – умышленная.

Королева глянула на него недобрым взором. Сознательная задержка войск в условиях войны называлась не иначе как предательством. Полководца-изменника ждал суд и пожизненное изгнание в гиблое ущелье Шарат, верные ему когорты расформировывались, а личные гербы и знамёна предавались сожжению.

– Быть не может! Этеокл бился рядом со мной в Амархтонской битве. Он был готов жизнь отдать за меня… И сделал бы это, если бы я его тогда не остановила! Этеокл не предатель!

Главк ничего не стал возражать, памятуя, что спор с рассерженной владычицей ни к чему доброму не приведёт.

***

Королева в эту ночь не могла уснуть. Образ стоящего на носу галеры принца Этеокла, отдававшего преступный приказ стать на якорь, не давал ей покоя.

«Подумай, владычица, хорошенько подумай. Кто в случае твоей гибели наследует престол твоего королевства? Кого поддержит армия, удельные князья и простой народ? Законных наследников у тебя нет, а принц у Южного Королевства только один. И его имя – Этеокл».

«Нет, отойди, отстань! Этеокл прибудет завтра. Завтра ещё не поздно. Он успеет. Завтра… завтра…»

Но этим надеждам не суждено было сбыться. Поздним вечером следующего дня всадник с побережья принёс убийственно лаконичное послание: «Ни единого паруса на горизонте».

***

Ночью в королевском шатре состоялся военный совет. Почти все военачальники слышали, что среди воинов начинают ходить слухи об измене Этеокла, и о том, что история с поражением короля Ликорея повторяется. Повисло мрачное молчание. Все понимали, что помощи ждать неоткуда. Это только в сказках и в балладах сладкоголосых бардов неожиданная помощь в виде многочисленного войска появляется из ниоткуда. В реальности же, будь эта помощь где-то поблизости, разведчики доложили бы о ней за три дня.

Новая худая весть застала совет в самом разгаре. Запыхавшийся Аргомах, бледный, с блестящими глазами, виновато склонил голову:

– Селение камнетесов уничтожено. Мы только что оттуда. Там пепелище. Все жители убиты. Много трупов… все обезображены…

– А твои посланники, которые там гостили? – строго спросил Тибиус.

Юноша ещё ниже опустил голову. По указу королевы, гонец, принесший дурные вести, не смел вести себя так, словно он виноват в произошедшем, но, похоже, шок от увиденного у Аргомаха был слишком велик.

– Казнены. Распяты на земле пятью кольями, по древнему обычаю варваров Нереи.

– Значит, не даймоны бесчинствовали? – спросил кто-то из священников.

– Нет, свои же нерейцы… Неподалёку войско их собралось. До трёх тысяч числом. Оружие у них – хуже некуда, да и доспехи хлипкие, но настроены очень, очень яростно…

– Вот как они расправляются с теми, кто проявляет к нам гостеприимство! Твари! – ругнулся Тибиус.

Военачальники поддержали его возмущённым ропотом, но всё-таки тревога была большей, чем гнев:

– Теперь вся Нерея решит, что это из-за нас!

– Весь край против нас ополчится!

– Они на своей земле, у них здесь сила!

– Думайте лучше, почтенные, что нам делать теперь, – сказала королева негромко, но шум тотчас утих. – Эта ночь – ночь последнего решения. Если выйдем на рассвете, то ещё успеем отступить к Меликертской гряде и избежать боя. Повозки, снаряжение и всё лишнее придётся бросить. Так мы сможем сохранить войско.

В шатре наступила тишина. Но недолго, так как военачальники, давно знающие нрав владычицы, понимали: это испытание их верности, и сама Сильвира никогда не пойдёт на то, что сейчас высказала.

– Вот что называется проиграть битву без единого взмаха меча! – с возмущением заявил предводитель конных лучников Эномай.

– Проиграть битву и сохранить войско, это ещё не поражение, – неожиданно для всех возразил ему морфелонский старик Рафар. Это выглядело странно ещё и потому, что именно его тяжёлые, громоздкие баллисты в случае отступления пришлось бы бросить в первую очередь.

– Прослыть трусом – вот как вернее всего проиграть войну! – почти вскричал Эномай.

– Повозки и оружие новые смастерим, а вот людей не вернёшь, – стоял на своём старик.

Из уважения к почтенному возрасту Рафара никто язвительных насмешек не отпустил, но они читались на многих лицах.

– Что взять с морфелонца, – послышался чей-то шёпот.

– Примем бой! Страшнее Амархтонской битвы уже не будет! – громко произнёс Тибиус, мигом разрядив атмосферу.

– Верно! И не таких бивали! Побьём! – послышались голоса военачальников.

– Это при штурме крепостей с даймонами возни много, а тут они, как мухи на ладони – бери да хлопай!

Королева мысленно улыбалась. Все складывалось так, как ей и хотелось. На этом воодушевлённом подъёме, решение встретить врага у Драконовых скал стало окончательным и бесповоротным. Остаток ночи провели, обсуждая тактические вопросы. Теперь одной из главных задач каждого военачальника было втолковать каждому воину, что убегать с поля боя здесь некуда, а потому бегство – верная смерть.

Наутро за работой стояло всё войско. Строили укрепления. Деревьев здесь было мало, зато камней хватало с лихвой. Воины стаскивали камни, сооружая огромный дугообразный вал, строили палисады из припасенных острых кольев. В качестве передвижных заграждений использовали повозки.

Костров было мало и горячей пищей не баловали. Дровами войско не запаслось, а отправлять за ними отряды к покинутым селениям было опасно.

– Всего один день ждать осталось. Как-нибудь перебьёмся без похлёбки! – шутили воины.

– Пировать в Амархтоне будем! – говорили другие.

Королева не могла усидеть в своём шатре. Вышла, поднялась на возвышающиеся валуны в тылу войска. Каждый из валунов был не меньше её шатра. Очень хорошо. Сюда можно отступить, если даймоны прорвут оборону. Среди валунов люди будут иметь преимущество перед грузными арпаками.