Текст книги "Яд из бездны (СИ)"

Автор книги: Павел Грегор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– Витёк, объясни!

Крепыш неторопливо приблизился и,словно оценивая, посмотрел на него снизу вверх.

– Хороший раб получится, – сказал он. – Долго протянет, если подкармливать.

Он резко ударил Некрасова в живот и добавил кулаком в подбородок.

Некрасов согнулся пополам, глотая воздух, захрипел, ткнулся головой в асфальт.

– Место, откуда тебя принесло, покажется раем, – проговорил Гнутый. – По сравнению с той помойкой, куда мы тебя сейчас отведём.

Гнутый отстранил Витька в сторону и схватил Некрасова за волосы, резко дёрнул и ударил опять в зубы.

– Теперь всё понял? – поинтересовался он. – С нами шутки плохи.

Его обыскали, ржавую Берету Витёк швырнул в придорожную канаву, а пузырёк с остатками одеколона забрал Гнутый.

Вдали замычали жмуры, и потеху пришлось прекратить. Похоже, упырей бандиты боялись не меньше чем Некрасов, они затолкали его в фургон старенького пикапа, следом запрыгнул Лёшка Бинт, а Гнутый и Витёк залезли в кабину. Пикап дёрнулся и, разбрасывая асфальтовое крошево, рванул с места.

– Не делай резких движений, – предупредил Лёшка. – Я не хочу никого убивать.

Задней двери в фургоне не было, и Некрасов увидел, как на том месте, где пару секунд назад его пинали отморозки, уже топчется десятка два жмуров. Твари пришли на запах «живых», некоторые заметили пикап и в поражённом болезнью мозге вспыхнули обрывки остаточной памяти. Вытягивая безобразные, покалеченные руки, они медленно тащились следом и протяжно мычали, словно пытаясь выговорить какие-то слова.

–Постоянно вижу такое, – тихо произнёс Лёшка. – Одного или двух обязательно привлечёт звук работающего двигателя. Остальные, как правило, не реагируют. Если только не почувствуют жратву.

Некрасов скептически усмехнулся и покосился на Бинта. Теперь он мог его рассмотреть. Бледное измождённое лицо, грязные взлохмаченные волосы, аскетическая небритость. Рваный серый плащ, на ногах резиновые сапоги, в остальном неряшливый набор одежды разного фасона.

– Почему Бинт? – спросил Некрасов. – Кажется, они тебя не очень-то жалуют. Верно?

– Плевал я на них, – усмехнулся Лёшка. – Я жив и ладно.

Он смущённо отвернулся и, раскачиваясь, уставился в какую-то точку на ржавом железе.

– Твоей судьбы не пожелал бы врагу, – выдержав паузу, заметил он. – Я сам бы её разделил, но я им нужен. Пару лет назад этим сволочам потребовался медик. Они вломились в нашу коммуну и перекалечили половину жителей. Как-то просекли, что я могу лечить людей.

Он помолчал и, едва сдерживая злость, оскалил редкие зубы.

– Лучше бы замочили, – прошептал он. – По крайней мере совесть была бы спокойна.

– Куда меня везут? – спросил Некрасов. – Если такой гуманист рассказал бы…

– Заткни пасть, – зарычал Бинт. – Не зли меня урод.

Некрасов криво усмехнулся, отполз в угол кузова и закрыл глаза. Ситуация складывалась не в его пользу, но других вариантов не было. Оставалось только ждать.

6

Машина резко затормозила. Гнутый, сидевший за рулём, выругался, потом кого-то послал подальше. Некрасов услышал, как зазвенели цепи и загрохотали железные ворота.

– Ненавижу это место, – прошептал Лёшка Бинт. – Сколько раз хотел уйти, да смелости не хватает.

– С обрезом-то и без смелости?

– Идиот! Ружьё даже не заряжено, – оскалился Бинт. – Потому что эти уроды мне не доверяют!

7

Его выкинули из фургона. Видимо в воспитательных целях пару раз пнули. За последние пять лет случалось разное, но такого обращения, Некрасов ещё не знал. Унижение, боль. Его вдруг сорвало и со всей яростью, на которую был способен, он набросился на Гнутого. Некрасов ударил его в массивную челюсть и успел садануть кулаком по рёбрам. Однако на этом всё и закончилось. Откуда-то выскочили ещё трое парней и отметелили его по первое число.

– На кого ты руку поднял? Гнида! – закричал Гнутый. – Я тебя уничтожу, я тебя…

Здоровяк бил со знанием дела, каждый удар рассчитывал, вероятно, опасаясь покалечить. Некрасов упал на землю и застонал. Попытался встать на ноги, но тут же опрокинулся на спину.

– Тащите его в «отстойник», – гаркнул Гнутый. – Дайте чего-нибудь пожрать и воды. Завтра он мне понадобится.

Глава 11

1

Некрасов приходил в себя медленно. В голове гудело, все мышцы ныли, до слуха доносился один и тот же звук, напоминавший идиотский смех.

«Наверное, сошёл с ума, – промелькнуло в голове. – До чего же вы докатились, товарищ майор»?

Он с трудом разлепил веки, сморщился. Перед глазами болталась дохлая, вонючая крыса. Некрасов наотмашь ударил, и крыса отлетела в сторону.

– Какого чёрта? – зашипел он.

– Да ладно, друг! – донёсся знакомый голос. – Эта штука прочищает мозги почище нашатыря.

Некрасов поёжился, с трудом встал на ноги. Его качало из стороны в сторону, и чтобы не рухнуть на пол, он подошёл к стене.

– Где я? – выдавил он.

– Худшее место на свете, – отозвался голос. – «Убежище номер один». Так его называют эти уроды.

Некрасов никак не мог вспомнить, где слышал этот голос. Недавно. До боли знакомый, вызывавший страх, ненависть...

«Чёрт! Это же Гарпун», – Он несколько раз встряхнул головой и, щурясь, посмотрел в сторону говорившего.

– Не ошибся. Это действительно я. – Старик сидел в углу и хлебал что-то из железной миски.

– Думал тебя сожрали жмуры, – усмехнулся Некрасов. – Да видать такое дерьмо, не жрут даже упыри.

– Не злись! – рассмеялся Гарпун. – Сейчас мы в такой ситуации, что собачиться себе дороже.

Некрасов прислонился к холодной стене и огляделся. Он находился в сыром длинном помещении, под потолком которого пульсировала единственная ртутная лампа. Окна забиты железным профилем, стены в пулевых отверстиях. На полу валялись старые грязные матрасы, десятка два. В дальнем углу разломанная деревянная мебель.

– Надеюсь, не против! – Гарпун поднял руку с миской и дружелюбно оскалился. – Ты сразу же вырубился, так чего жратве пропадать?

– Логично, – усмехнулся Некрасов. – И всё же, как-то нелепо, что судьба снова нас свела.

– Вот так и задумаешься о высших силах, – согласился Гарпун. – К чему бы это?

Некрасов подошёл к куче матрасов, выбрал почище, швырнул его к дальней стенке. Больше всего он нуждался в отдыхе. Он уселся на матрас, потом медленно, стараясь не делать резких движений, улёгся.

– Мы здесь не гости, – бросил Гарпун. – И даже не рабы. Мы расходный материал, который не жалко.

2

Некрасов проснулся от шума, который доносился с улицы. Сначала заревели мощные двигатели, потом до слуха донеслись гулкие щелчки автоматных выстрелов.

Он поднялся на ноги и подошёл к окну. Металлический лист был закреплён не плотно, и отсюда хорошо просматривался небольшой участок улицы. Высокие выгоревшие дома, трясущиеся на ветру электрические провода, полоска грязного потрескавшегося асфальта.

– Нас это не касается, – пробурчал Гарпун. – Тут постоянно стреляют.

Некрасов покосился на старика и усмехнулся.

– Как сюда попал?

Гарпун заворочался на матрасе, закряхтел и, усевшись, прислонился к стене.

– Сгорел мой рыбзавод, – произнёс он. – И во всём виноваты вы, со своими заморочками.

– Жмуры в казарме твоё? – Некрасов отошёл от окна и встал под единственную лампу.

– Нет, это Бугай придумал. Мне понравилась сама идея, а загнать в сарай десяток каннибалов не составило труда. Не первый раз.

– По твоей вине погибли двое из моей команды, – отозвался Некрасов. – А ты говоришь о каком-то рыбзаводе.

– Мои люди тоже погибли. Кто-то сгорел, кому-то башку снесло, когда рвануло топливо. А Мишку Бугая задрали жмуры, вот же ирония, какая.

– Но сам-то выжил…

– Выжил потому что шкура дублёная, смекнул куда рвать, а то б и сам стал жратвой. Прыгнул в море, добрался до берега. Но случайно наткнулся на этих отморозков, они возиться со мной не стали, сразу же вырубили.

– Кто такой Гнутый? Если в курсе.

– Понятия не имею. С ними не торговал, – Гарпун задумчиво поскрёб щетинистый подбородок, потом махнул рукой. – Думаю местные бандосы. Гнутый, конечно зверь, но не главный, есть у них тут один тип по имени Половец, по всей видимости, именно он всем заправляет. Половец псих, говорят – коллекционирует черепа.

Дверь открылась, вошёл здоровяк в грязном плаще. На голове армейская каска, под плащом, самодельная броня из крашеной жести.

– Пошли, – произнёс он. – Сегодня отправитесь на работу. Жратву надо отрабатывать.

– Кто ты такой? – Некрасов с интересом уставился на здоровяка. – И что за работа?

– Зовут Костолом. А по настоящему Никита Хворост.

– Знаешь, Хворост! – Некрасов сделал пару шагов навстречу. – Я уже давно работаю только на себя, и работать ещё на кого-то, не собираюсь.

– Это не мои проблемы! – рассмеялся Костолом. – Не усложняй мужик, а!

Костолом откинул полу плаща и показал висевший на поясе тесак.

– Не хочешь работать, пойдёшь на мясо для жмуров. Мигом разделаю.

Некрасов покосился на Гарпуна и по выражению его лица понял, что Костолом не шутит. Старик весь сжался и напряжённо поглядывал на руки здоровяка.

– Ладно, я не хочу проблем, – произнёс Некрасов. – Почему бы не поработать, если люди хорошие.

– И я того же мнения, – усмехнулся Костолом. – Лучше сдохнуть через неделю, чем сегодня. Верно?

3

Их вывели на улицу. Солнечный свет ударил по глазам. Некрасов зажмурился, жадно потянул ноздрями воздух. Пахло дымом, горелой резиной, кухонной стряпнёй. Где-то громыхали железом, иногда включали дисковую пилу, и воздух наполнялся пронзительным визгом.

Место куда его привезли, напоминало задворки завода. Скорее всего, это и был завод. Впереди приземистый цех, несколько ангаров, по периметру высокий забор из железобетонных плит. У ржавых ворот самодельная смотровая вышка, несколько грузовиков и тот самый фургончик, в котором его привезли.

Недалеко от ворот, какой-то человек копался в разобранном двигателе, ещё двое затачивали деревянные колья.

– Знаешь, приятель, – зашептал Гарпун. – А это ведь мои цеха. Лет десять назад прикупил по случаю. Хорошую краску здесь делали! Я даже на выставку её возил…

– Заткнись! – зарычал Костолом. – Краску он тут делал. Богатей хренов.

Здоровяк бесцеремонно пнул Гарпуна в бок и наградил подзатыльником. Старик только скрипнул зубами, но Некрасов заметил, тот демонический блеск, который так напугал его в бараке фактории. Суворов тогда поплатился жизнью.

«Коробит Гарпуна гордыня, – усмехнулся он. – Ещё немного и спесь вырвется наружу»!

– Чего скалишься? – Костолом свирепо покосился на Некрасова. – Если что задумал, выбрось из башки. Здесь шутить не любят.

Они завернули за угол заводской администрации и вышли к сетчатому забору, за которым раскинулся поросший бурьяном пустырь. За забором человек десять выбирали из мусорных куч битый кирпич. В нос сразу же ударил запах мертвечины и каких-то отбросов.

– Чёрт! – проговорил Некрасов.

Источник дурного запаха болтался на ветру. Повешенный на фонарный столб мертвец, высох, но всё ещё источал вонь.

– Точно не жмур! – бросил Гарпун. – Я то уж знаю.

Они вскарабкались на кучу земли и увидели вокруг пустыря виселицы: десятки столбов на которых висели трупы казнённых. Некрасов с ужасом покосился на Костолома. Судя по всему, он намеренно привёл их сюда. На губах улыбка, в глазах странный бесовской блеск, как будто он знал наверняка, каким будет эффект.

– Все они хотели жить! – послышался за спиной голос. – Но они хотели жить по-своему.

Некрасов обернулся. Позади стоял долговязый тип. Длинные волосы, на лице трёхдневная щетина. В синих проницательных глазах звериное любопытство. Дорогое шерстяное пальто, армейские штаны, кирзовые сапоги – всё в облике говорило о противоречивости характера.

– Я Половец, – представился он. – Так меня все называют.

Половец медленно поднялся наверх, сложив руки на груди, усмехнулся. Молодой и уверенный в себе, он посмотрел сначала на Гарпуна, потом перевёл взгляд на Некрасова.

– Они не хотели работать, – проговорил он. – Деньги сейчас ничего не стоят, остаётся единственный стимул – страх перед мучительной смертью.

От Половца исходил едва различимый аромат. Запах одеколона, который Некрасов хорошо помнил. Такой одеколон когда-то подарила ему невеста.

– Жмуры обходят пустырь стороной, – заметил Половец. – Вонь вводит тварей в заблуждение, и они думают, что поживиться здесь нечем.

– Думают? – усмехнулся Некрасов. – Эти безмозглые каннибалы не способны думать…

Половец импульсивно приложил указательный палец к своим губам и чуть покачал головой.

– Мнение, в этом убежище, имею право высказывать только я, – проговорил он. – И никто не смеет его оспаривать.

Некрасов отвёл взгляд и напрягся. Судя по всему, Половец был хорошим актёром и лёгкое помешательство ему доводилось играть частенько. На окружение и стороннюю публику это действовало как холодный душ.

– Сегодня работаете на свалке, а завтра посмотрим, – бросил бандит. – Задумаете сбежать, повешу.

Он спустился с холма и, напевая что-то под нос, двинулся к гаражам.

4

– Да вляпался ты старина, – прошептал Гарпун. – Хреново-то как всё. Хреново.

– Хватит жаловаться, – бросил Некрасов. – Сам виноват.

– Ну, конечно! – зашипел Гарпун. – Надо было сразу вас прикончить.

Некрасов выпрямился, стиснув от боли зубы покосился на старика. Гарпун тупо выворачивал из грязи кирпичи и швырял их в большую кучу. Ещё человек пять, ковырялись по соседству. Оборванные, измождённые. Их судьба была уже предопределена, но такой судьбы Некрасов себе не желал. Он хорошо осознавал, что через пару недель превратится в такого же несчастного оборванца, который будет мечтать только о миске вонючего супа.

«Дёргать надо отсюда, – подумал он. – Лучше сдохнуть от зубов тварей, чем здесь».

Он вскарабкался на кучу строительного мусора и посмотрел вдаль. Брошенная техника, бесконечные насыпи шлака и бытового мусора, серая громада города у горизонта. В тридцати шагах от себя он заметил пару жмуров, которые что-то таскали по сухому бурьяну. Ещё один, заваливаясь на правую ногу, брёл на запах живых.

«Через пять минут будет здесь, – подумал Некрасов. – Чёрт. Как же я ненавижу этих ребят».

Жмур его заметил и остановился. Патлатый, с перекошенной сломанной челюстью, он всё ещё носил итальянскую пару и роскошный жёлтый галстук.

– Жалкое зрелище, – прошептал Некрасов. – Блуждающее в сумерках, бездушное тело.

Упырь замычал и, не отводя от жертвы мутных зрачков, двинулся вперёд. За спиной зашуршал щебень и пахнуло перегаром.

– Придурок! – зарычал надзиратель, – Чего застыл?

Здоровяк в камуфляже пихнул в спину, и Некрасов кубарем скатился вниз.

– Работать надо. Урод! – добавил он. – Здесь каждый должен что-то делать, иначе крышка!

– Разберись лучше с упырём, – огрызнулся Некрасов. – Козёл!

Здоровяк усмехнулся и пренебрежительно сплюнул.

– С тем задохликом? – кивнул он. – Ты ему понравился. Погляди! Глаз с тебя не сводит.

Жмур зарычал и, спотыкаясь о камни, перевалил через груду бетонных обломков. Некрасов поёжился, вскочил на ноги и пополз на вершину мусорной кучи.

– У жмура поганый вкус, – здоровяк вскинул дробовик и выстрелил. – Он готов жрать даже трусов.

Крупная дробь разворотила упырю грудь. Его отбросило ударной волной назад к обломкам, и он сразу же затих.

– Так-то приятель, – оскалился здоровяк. – Я спас твою шкуру, а что взамен?

– Взамен благодарность! – процедил Некрасов. – Впрочем! Такому уроду как ты я бы разбил рожу.

Некрасов выпрямился и злобно сверкнул глазами. Он стоял чуть ниже и здоровяк тут же воспользовался своим преимуществом. Он с силой пихнул его ботинком в живот, и Некрасов отправился туда же, откуда минуту назад вылез.

5

Впервые за пять лет, ему снился дом. Завораживающая сказка, в которой хотелось остаться навсегда. Он видел родных людей, разговаривал с ними. Их лица сияли, светились даже стены и предметы. Чудились давно забытые запахи, в воздухе витало какое-то ликующее предчувствие счастья, но…

Он проснулся. Вскочил с грязного матраса и жадно потянул воздух. До слуха донёсся грохот железных ворот и протяжный омерзительный визг автомобильного клаксона. Во дворе кричали, ругались. Кто-то молотил кувалдой по железу.

– Проклятье, – прошептал Некрасов. – Что же они всё время шумят?

– Вопит кто-то, – отозвался Гарпун. – Слышишь, как изводится?

Так отчаянно и беспомощно могли кричать только раненые. Некрасов вспомнил бойцов своего взвода и поёжился. В «День великого нашествия» он потерял десять человек. Троих убило, семерых покалечили осколки вражеских снарядов.

– Я слышал от одного парня, что покусанных жмурами сектанты оставляют в городе, – Гарпун стоял у окна и пытался хоть что-то рассмотреть в узкую щель. – Точно огнестрелы.

– Тебе ли не знать, – усмехнулся Некрасов. – Особенно когда в руках винтовка.

– Да-а-а! – Гарпун рассмеялся и отошёл от окна. – Одного-то из вас я тогда достал. Кого если не секрет?

– Дашку Грачёву, – Некрасов перевернулся на спину и уставился в потолок.

– Значит такова её судьба, – Гарпун поелозил щетинистый подбородок и уселся на свой матрас. – Та банка, что мы выловили. Я много об этом думал, но так и не понял, откуда в море взялись эти твари. Они же появились пять лет назад. Верно?

Старик тяжело вздохнул и, немного помолчав, добавил.

– На банке сорок третий год?.. Значит, эти уроды существовали ещё до твоего и моего рождения. Тварей кто-то создал, а потом их погрузили на корабль и…

– Знаю, о чём хочешь сказать, – перебил Некрасов. – Но это не меняет сути дела. Нацисты не смогли контролировать эту нечисть и попытались замести следы.

– Думаешь? – усмехнулся старик. – В тот день, вместе с банкой, мы выловили ещё кое-что. Но этот предмет, я решил оставить себе, чтобы как следует поторговаться.

6

Некрасов покосился на старика, потом медленно встал на ноги, постоял немного и уселся на обломки ящика. В тусклом дрожащем мерцании ртутной лампы, Гарпун выглядел, как злой гений, которому удалось показать своё превосходство. Он выжидательно застыл, в глазах вновь сверкнуло презрение.

– Почему замолчал? – распаляясь, процедил Некрасов. – Какая же ты сволочь!

Старик рассмеялся. Чужая злость вызвала прилив радости и самодовольства.

– Да-а-а! Эта штучка стоила того, чтобы за неё поторговаться, – добавил он. – Впрочем, как ты выразился, сейчас это не имеет никакого значения.

– Перестань! – рявкнул Некрасов. – Скажи, что нашёл, иначе я вышибу из тебя дух.

– Как мы заговорили! – с губ старика сползла улыбка. – Чёрт! А ведь ты меня боялся. Я помню.

– Ситуация изменилась. Теперь мы в равных условиях.

– Ладно! – Гарпун пожал плечами и оскалился. – Вместе с деревянными обломками и той банкой, мы выловили контейнер. Цилиндр, сантиметров пятьдесят в высоту. Думал железная болванка или снаряд. Хотел швырнуть в воду, но... поскоблил немного, а когда грязь отвалилась, понял, что вещичка-то непростая. Я ведь сразу просёк, что в контейнере что-то ценное. Крышка запаянная, свинцовая пломба, даже алюминий необычный – увесистый.

– И куда ты эту штуку дел?

– Спрятал подальше от глаз. В сейф, – Гарпун болезненно сморщился и понуро опустил голову. – Она и сейчас должно быть там. Да толку-то...

– Что-нибудь ещё?

– Надпись, – Гарпун почесал затылок и покосился на Некрасова. – По-немецки написано.

– Что написано?

– Единственное слово – «дункельхайт».

7

Некрасов лежал с открытыми глазами. Думал. Он смотрел на мерцающую ртутную лампу, и в голове вертелся единственный вопрос: «Что скрыто за бронированной дверью»? Уже тогда, пять лет назад, Мейер знала больше, чем все остальные, она догадывалась о возможных последствиях, но хладнокровно шла к цели.

– Эту головоломку решить непросто, – прошептал Некрасов. – По крайней мере не для моих мозгов.

Гарпун повернулся на матрасе, захрипел и, бормоча, выругался. Неопределённость угнетала даже его. Заскрежетал ключ, и входная дверь распахнулась.

– Поднимайтесь, уроды! – рявкнул Костолом. – Для вас нашлась работа.

Глава 12

1

Их вывели во двор. Накрапывал мелкий дождь, порывисто налетал холодный ветер. Под лучом прожектора стояли два грузовика, а вокруг уже суетились рабы. Они вытаскивали из кузовов покалеченных, истекающих кровью людей и уносили их в цеха фабрики. Гнутый с тремя крепкими бойцами контролировал выгрузку. Иногда кричал, иногда яростно пинал, тех, кто не проявлял должного почтения к пострадавшим.

– Сколько бойцов потеряли, сколько бойцов, – причитал здоровяк. – Сволочуги, подонки, лупили так, что клочья в разные стороны летели.

Лёшка Бинт бегал от одного раненого к другому. Бледный, измождённый, он боялся гнева предводителя и постоянно озирался по сторонам.

– Не на тех нарвались, – усмехнулся Гарпун. – Видать задали им жару.

– Заткнись, услышат! – осадил Некрасов. – Тебе что зубы жмут?

Гарпун скривился, но больше ничего не сказал.

– А вы что стали поганцы!? – зарычал Костолом. – Живо помогайте!

– Я немного смыслю в медицине! – выкрикнул Некрасов. – Могу помочь вашему медику.

– Ты-ы-ы! – Гнутый протянул лапу и схватил за воротник. – С-с-сучонок, захотел привилегий?

– Какого чёрта! – огрызнулся Некрасов. – Я в армии когда-то служил и знаю, как оказывать первую медицинскую помощь.

Гнутый зашипел, рывком оттолкнул к грузовикам.

– Смотри у меня! Если водишь за нос. Убью!

Некрасов подошёл к Лёхе и забрал аптечку.

– Делать-то что? – спросил он.

– Значит, служил в армии? – Лёха оскалился и раздражённо сверкнул глазами. – Хватай этого доходягу за ноги, а я возьму за руки.

Они поволокли долговязого парня к распахнутым воротам цеха, внутри которого натужно ревел электрогенератор. Парень стонал, закатывал глаза и грязно ругался. Некрасов сразу же заметил, что бронежилет разворочен в районе живота и скептически качнул головой. Лёха Бинт это заметил и беззлобно хохотнул.

– Верно! Не жилец! – бросил он. – Внутри сплошное месиво, а в таких условиях оперировать невозможно. Да и квалификацию, я уже потерял.

Они втащили бандита в ангар и уложили на дощатый настил. Здесь уже лежали пятеро: безмолвные, отупевшие от боли и страха люди.

– Давай передохнём, – проговорил Лёха. – Раз уж ты со мной, Гнутый особо рычать не станет.

Уставшие красные глаза, пустой взгляд. Лёха посмотрел на Некрасова, потом неопределённо кивнул.

– Там за перегородкой! – бросил он. – Сходи в медпункт и возьми из сейфа спринцовку.

Некрасов кивнул и послушно направился к фанерной стене, которая отделяла одну часть цеха от другой.

Несколько металлических стеллажей, железный стол, диван с разодранной обивкой, офисное кресло и десятка два столовских стула вдоль стены.

– Тоже мне медпункт, – усмехнулся Некрасов. – До чего же мы все докатились…

Он увидел тяжеленный директорский сейф, подошёл и открыл скрипучую дверь. На полочке стояли флаконы, лежали упаковки просроченных лекарств. Спринцовку он нашёл в дальнем углу за стопкой старых банкнот.

Некрасов улыбнулся, деньги давно не имели никакой ценности. Повертев пачку купюр в руках, он швырнул её назад. В спринцовке что-то булькало.

«Мудрый паренёк, – подумал Некрасов. – Знаю я вашего брата. Запасливые».

Недолго думая, он прыснул себе в рот, сморщился. Глотку обожгло огнём, дыхание сперло, и Некрасов жадно потянул носом.

– Чёрт! – выдохнул он. – Чистый спиртяга!

Он вернулся к Лёхе и кивнул на спринцовку.

– Не удержался. Извини! – прохрипел он.

– Ерунда! – отмахнулся Лёха. – Дай-ка и я глотну.

Минут пять они передавали спринцовку друг другу, потом Лёха решил, что достаточно и спрятал её в аптечку.

– А что с остальными? – поинтересовался Некрасов.

– С остальными всё, – Лёха задумчиво задрал голову и уставился на лампу. – Им теперь уже ничем не поможешь.

– Понимаю!

– Ничего ты не понимаешь, – Лёха встал на ноги и подошёл к раненому в живот. – Никто не знает наверняка, как всё обернётся. Это они с виду такие смирные, а через полчасика, очухаются и начнут рвать кому-нибудь глотку.

– Упырями обратятся?

– Ходячими мертвецами, зомбаками, жмурами, нечистью. – Лёха пожал плечами и безнадёжно махнул рукой. – Открытая рана – смертельный приговор. То что туда проникает, рано или поздно превращает человека в голодную бездушную тварь. Они все здесь счастливые претенденты… Впрочем, я могу и ошибаться.

Лёха достал из сумки инструменты, свалил их в металлический жбан с кипящей водой.

– Ладно, – прошептал он. – Поговорили и хватит. Выживут они или нет, а зашить я их должен. Иначе башки не сносить.

2

Часа два они возились с ранеными. Лёха вынимал осколки и зашивал, а Некрасов делал перевязку. Лёха постоянно ругался, злобно шипел под нос; чтобы унять дрожь в руках и расслабиться ложился на бетонный пол. Работа давалась парню с трудом. Потом явился Гнутый. Уже на взводе и злой как чёрт. Он сразу же заехал Некрасову в ухо, добавил кулачищем по рёбрам.

– Это тебе аванс. За работу, – пояснил верзила. – А завтра рассчитаюсь по полной.

Лёху он не тронул, но минут десять внимательно следил за каждым его действием. Рожа красная, в глазах нечеловеческое бешенство, того и гляди набросится.

«Похоже и тебе мразь, кто-то шею намылил, – подумал Некрасов. – Вот уж для кого не пожалел бы патронов, так это для тебя».

– Ладно! – прохрипел Гнутый. – Смотри у меня, если кто загнётся – дух вышибу.

Гнутый угрожающе замахнулся, но затем оскалился и засмеялся.

– Не бойся, Лёха! Ты нам нужен.

Напевая что-то под нос, Гнутый вышел из ангара.

– Как же я ненавижу этого урода, – прошептал Лёха. – Этот вонючий ангар, этот проклятый город, этот долбанный мир!

Врач бессильно саданул кулаком по стене, застонал и медленно заковылял к фанерной перегородке.

– Чёртов слюнтяй, – усмехнулся Некрасов. – И спринцовку унёс зараза!

– Я точно сдохну? – послышался голос. – Я всё слышал…

Некрасов обернулся и посмотрел на долговязого парня с забинтованным животом. Бинт пропитался кровью и от каждого вздоха несчастного приглушённо хлюпал.

– Всё будет нормально, – выдавливая улыбку, прошептал Некрасов. – Выживешь!..

Некрасов подтянул ногой табурет и уселся напротив бойца.

– Звать-то тебя как?

– Енотом кличут. Мне сразу не понравилось, а эти гады просекли, что не нравится и с тех пор так и зовут.

– Я про настоящее имя спрашивал.

– Когда-то Костяном звали.

На вид парню лет двадцать. Проницательные голубые глаза, злые тонкие губы, острый подбородок. В иных условиях, учился бы этот парнишка где-нибудь, или работал менеджером…

– Значит, Костян?!

Некрасов вспомнил своего водителя, тот злополучный день, когда он прибыл вместе с подразделением на «Геспенст». Улыбка на губах померкла и на душе заскреблись кошки.

– Скажи приятель, я действительно сдохну? – Костян сморщился и покосился на вздувшийся живот. – Как жить-то хочется, Господи!

– Всё будет нормально. Лучше расскажи, что с вами случилось.

Костян стиснул кулаки и откинул голову на подушку.

– Это всё Половец. Он сказал, что в промзоне, есть база, на которой работают учёные. Со складами. Жратва, оружие, снаряга – все, о чём можно мечтать. Половец сказал, что всё будет хорошо, потому что он лично спланировал операцию. Спланировал! Как же! Ребят, которые первыми полезли на забор, покрошили пулемётами, на автоматических турелях. Проклятые машины, не дали ни единого шанса. Потом выскочили солдаты, никогда таких не видел. Должно быть, готовили их в каком-то особом центре.

Костян зажмурился и тихонько завыл.

– Не жить мне теперь, – процедил он. – Очередью так полоснули, что всю требуху наружу вывернуло.

– Где находится промзона? – рявкнул Некрасов. – Отвечай, чёрт тебя подери!

От крика проснулся Лёха. Он грязно выругался, пробурчал что-то нечленораздельное и снова заснул.

– Прямо за мостом, – едва ворочая языком, прошептал Костян. – Там ещё порт недалеко.

Парень с тоской посмотрел Некрасову в глаза. О чём он думал, можно было только догадываться, но страх перед неизбежным концом исчез. Пришло смирение, которое за последние пять лет, Некрасов наблюдал уже не первый раз. Этот взгляд – рассеянный и отчуждённый, всякий раз вызывал в душе чувство безысходности. Он отвернулся, потом встал на ноги и отошёл к окну.

«Надо б Лёху разбудить, – подумал Некрасов. – Чёрт его знает, когда эти парни в жмуров обратятся».

Но будить медика не пришлось. В санчасть ввалился Гнутый со своими бойцами и всех раненых одного за другим унесли. Некрасова не тронули, даже наоборот, Гнутый расщедрился и сунул ему кусок чёрствого хлеба.

– Вот ведь засада! Такие слизняки как ты живут, а лучшие ребята отправляются в ад, – риторически подытожил бандит. – Но видать судьба у них такая.

Гнутый немного постоял рядом, закурил и, пыхнув табачным дымом в лицо, медленно убрался прочь.

– Ур-р-роды! – прошептал Лёха Бинт. – Один лучше другого.

Он вышел из-за ширмы и, скрипнув зубами, покосился на Некрасова.

– Только сумасшедшему может прийти в голову, оставлять трупы погибших у себя на заднем дворе и ждать очередного «обращения», – проговорил он. – Ты видел когда-нибудь, как это происходит?

– Видел, – нахмурился Некрасов. – Наверное, я один из первых, кто стал этому свидетелем.

Они посмотрели друг другу в глаза, потом Лёха пожал плечами и выдавил улыбку.

– Жрать хочешь? – спросил он. – Просроченные продукты это единственная награда, которую я получаю за свой труд.

3

Дверь с лязгом захлопнулась, и Некрасов снова оказался в казарме для рабов. Собственно он этого и хотел. Консервы Лёхи, затхлые, но на удивление сытные, располагали к праздности. Он не прочь был прикорнуть на вонючем матрасе, а когда обнаружилось, что Гарпуна ещё не привели с работы, на душе и вовсе стало как-то легко. Старик вызывал отвращение и одновременно настораживал.

Некрасов постоял немного перед окном, посмотрел сквозь щели на предзакатное солнце.

«Паренёк сказал о какой-то базе, – подумал он. – Может быть это как-то связано с Мейер?»

Вспомнились последние слова женщины, её странное предложение, которое он по глупости отверг. Его судьба могла круто изменится, но ценой за перемены должно было стать согласие снова вернуться на проклятый остров.

– Идиот! – разозлился Некрасов. – Какая разница, где подыхать? По крайней мере в отряде Мейер это выглядело бы достойнее. А здесь…

Он тяжело вздохнул, подошёл к своему матрасу и улёгся. Но сон как рукой сняло, в голове вертелись мысли, нахлынули воспоминания о прошлом.

С лязгом открылась дверь, и в казарму ввалился Гарпун. Он еле волочил ноги и стонал.

– Будешь выступать, получишь пулю в бок, – зарычал кто-то из коридора. – Сволочь, он ещё тут командовать будет.

Дверь с грохотом захлопнулось и в замке повернулся ключ.

Гарпун медленно дотащился до своего лежака и без сил рухнул на матрас.

– Да-а-а! Вот ведь дожил до таких лет и не рад, – процедил старик, массируя разбитое колено. – Попросил только назначить кого-нибудь напарником. А они сразу в морду. Тв-в-вари!

– Не сам ли выбрал свою судьбу? – отозвался Некрасов. – Тебе ничего не мешало господствовать на своём заводе, но ты решил поохотиться.