Текст книги "Яд из бездны (СИ)"

Автор книги: Павел Грегор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Яд из бездны

Глава 1

Вирус– от латинского яд, отрава.

Глава 1

Наши дни.

1

Чайка преследовала их на протяжении пяти минут. Она то пропадала из вида, то снова возвращалась, напоминая о себе, душераздирающими воплями и безумным стремлением опередить грузовик. Но в какой-то момента она всё же исчезла, и Некрасов разочарованно хмыкнул.

На горизонте клубились тёмные лиловые тучи. Пахло дождём и иссушенной травой. Порывистый ветер ворвался в кабину, поднял с пола бурую пыль и поиграл висевшим на зеркале брелком.

– Жутко! – протянул Костян. – Скоро придёт сюда.

Некрасов кивнул, смахнул со лба пот и потянулся за флягой.

– Будишь? – спросил он. – Терпеть не могу такую погоду. Душу вынимает.

Вода была тёплой, с привкусом металла.

– Скоро поворот на грунтовку, – проговорил Костян, – Не пропустить бы!

– Смотри у меня! – Некрасов завинтил колпачок и откинулся на подголовник. – Опаздываем. На берегу уже ждёт паром.

2

Невысокие волны медленно разбегались под натиском корабля, над головой тревожно носились птицы. Некрасов свесился с фальшборта и вгляделся в тёмную синеву. Бездна щекотала нервы, неприятно будоражила воображение. Постояв немного, он отошёл к надстройкам и уселся на канатную бухту.

Посреди огромной палубы одиноко стоял армейский грузовик. Сержант Скрябин и новобранец беззаботно болтались на другой стороне палубы. Костян дремал в кабине на водительском месте.

«Какого чёрта мы там забыли? – подумал Некрасов. – Даже паром пригнали. Не поскупились».

Остров находился в пяти километрах от берега и ничего кроме маяка и разрушенных немецких укреплений, оставшихся со времён войны, на нём не было. Каменистый неприветливый клочок суши, – в хорошую погоду его можно было разглядеть невооружённым взглядом.

С мостика спустился лейтенант. Остановился рядом и кивком показал на каменистую глыбу впереди. Дождевая мгла окутала остров, заслонила серую башню маяка.

– На наших картах он значится как «Пограничный», – заметил он. – А немцы называли «Gespenst» – «Призрак».

Некрасов пожал плечами и, улыбаясь, посмотрел на молодого офицера.

– Мне нравится больше «Пограничный». Звучит более приветливо.

– Если бы дело было только в названии, но всё не так просто, – отозвался лейтенант. – У этого островка дурная слава. То ли маяк поставили неудачно, то ли особенности рельефа такие. Вплоть до двадцатого века на этих скалах постоянно разбивались корабли. Потом немцы маяк закрыли, и корабли разбиваться перестали.

Офицер задумчиво почесал подбородок.

– Странная история, – добавил он. – После войны здесь была военная часть. Но через два года её перенесли на побережье. Люди постоянно слышали какой-то шум, жаловались на нервные расстройства. Даже приезжали спецы из центра. Правда ничего подозрительного не нашли, но после их визита воинскую часть законсервировали.

3

На малом ходу грузовик скатился на камни, проехал метров двадцать и остановился на бетоне старого плаца. Тёмный, позеленевший у основания маяк, зловещей глыбой возвышался над морем. Железные двери валялись у входа, в разбитые стёкла одинокого окна врывался ветер.

Некрасов равнодушно осмотрелся и вяло пнул ржавую немецкую каску. Запрыгнув на подножку грузовика, постучал по стеклу, и когда Костян его опустил, несколько раз нажал на клаксон.

– По острову не разбредаться! – приказал он. – Поднимусь на пригорок, посмотрю, где люди.

Вскарабкавшись на каменную насыпь, он увидел чашеобразную низину, в которой уже организовали полевой лагерь. Человек десять ковырялись в отвалах, ещё двое просто наблюдали. У северного края работал экскаватор, а бульдозер поблизости сгребал в кучу щебень.

– Занятно, – прошептал Некрасов. – Технику перебросили и народу пригнали.

Постояв на пригорке, он спустился вниз и направился к палаткам. Рядом с каждой стоял электрогенератор и пластиковая ёмкость с водой.

– Кто-нибудь есть!? – позвал он.

Выбрав палатку наугад, он отбросил полог и заглянул внутрь. Посередине стояла морозильная установка, несколько баллонов с азотом и прозрачный короб.

– Эй! – Его схватили за плечо и потянули из палатки. – Вам сюда нельзя!

– Я и не думал. Просто искал с кем поговорить, – смутился Некрасов.

Перед ним стоял парень лет тридцати: комбинезон, пристёгнутый к каске фонарь, газовый детектор в руке.

– У меня приказ проверить маяк на наличие мин! – произнёс Некрасов. – Вы не слышали, как я вам сигналил?

– Нет, – пожал плечами парень. – Я Акимов, сотрудник спецлаборатории.

Он протянул руку для рукопожатия и улыбнулся.

– Мы здесь неделю. Всё шло замечательно, пока не появилась информация о минах.

– Откуда эта информация? – Некрасов перешагнул через электрический кабель и покосился на разбросанные электроды. – Сам сказал, что маяк разминировали после войны.

Акимов приложил палец к губам и сделал знак остановиться.

– Постой здесь, она не любит, когда лезут толпой.

– Она? – усмехнулся Некрасов. – Вами руководит женщина?

4

Секунду они смотрели друг другу в глаза. Потом она сухо кивнула и подошла ближе. Женщина средних лет, с приятным ухоженным лицом: она была типичным представителем касты учёных. Тонкие губы выдавали волевой неуживчивый характер.

«Ясно, – подумал Некрасов. – С такой не поспоришь».

– Мне сказали, вы хорошо разбираетесь в схемах, – заметила она. – Если так, то вы нам здорово облегчите задачу.

– Начальство не жалуется, – усмехнулся Некрасов. – По крайней мере проколов не было. Хотите посмотреть послужной список?..

– Не продолжайте. Всё понятно и без слов, – она оглянулась, кому-то махнула рукой. – Здесь слишком шумно, а у нас серьёзный разговор.

Они отошли к палаткам и остановились перед самой большой.

– Александра Мейер, – представилась она. – Исследовательская лаборатория вирусологии.

– Виктор Некрасов, майор.

Экскаватор с грохотом вывернул бетонную глыбу и опрокинул рядом с бульдозером. На некоторое время технику заглушили и стало тихо.

– Сразу хочу предупредить – мы не занимаемся археологическими раскопками, у нас другая специализация, – произнесла Мейер. – Во все тонкости посвящать не стану.

Женщина замолчала и задумчиво огляделась по сторонам.

– Во время войны немцы создали три лаборатории под кодовым названием «Gespenst», две находились в Центральной Германии, одна в Восточной Пруссии. Достоверно неизвестно чем они занимались, но незадолго до окончания войны их ликвидировали. Cделали это быстро: документы сожгли, причастные к исследованиям люди поменяли имена и скрылись. Сведения о лабораториях удалось найти только в семидесятые. До падения стены, в «Штази» хранили молчание. Потом о «Призраках» узнали в ЦРУ. Но первое время немцы занимались данной проблемой сами, потом подключились американцы. В первую лабораторию проникнуть не удалось, нацисты её взорвали. Вторую нашли год назад. Тогда же нам предложили сотрудничать. Оказалось, что третья здесь, на острове.

Мейер отбросила полог палатки и поманила за собой.

– Войдём, я покажу документы.

Здесь стояли столы и удобные походные стулья. Некрасов уселся на один из них и осмотрелся по сторонам.

– Вот! – Мейер положила перед ним стопку пожелтевших документов. – Карта острова и схемы помещений.

Некрасов развернул схему и прочитал несколько сносок.

– Здесь на немецком! – заметил он.

– Потому вас и выбрали, – женщина включила свет. – Мне сказали, у вас всё в порядке с иностранными языками. Верно?

– Может быть, – Некрасов пролистал стопку документов, почесал затылок. – Придётся повозиться.

– Времени у вас немного, – отрезала Мейер. – Рабочие разбирают завалы. На всё – час. Справитесь?

5

Перед входом в бункер образовался котлован. Уже были видны разрушенные ступени, приземистый бетонный свод и, поржавевшие бронированные двери. Шёл дождь, и вода ручейками сбегала в яму.

Мейер приблизилась к дверям и, включив фонарь, направила на толстый шов посередине.

– Заварили так, словно не собирались возвращаться, – заметила она. – По всему контуру прошлись.

От дверей тянуло запахом ржавчины и горелой резины. На проволоке всё ещё висела свинцовая пломба, на железной обшивке белел имперский орёл со свастикой.

– Когда откроем бункер, вы войдёте туда первыми! – бросила Мейер. – Выберите помощника и отправляйтесь к Акимову. Он выдаст защитные костюмы.

6

В костюме биозащиты, Некрасов никогда не работал. Никакой брони от осколков, только прорезиненная ткань. Он ещё раз посмотрел на схему и мысленно повторил расположение ключевых точек.

– Идёшь по моим следам, – проговорил Некрасов. – Соблюдай дистанцию, если потребуется помощь, подам знак.

Сержант Скрябин кивнул и с интересом посмотрел на защитный шлем со встроенной камерой и двумя фонарями.

Непроглядная тьма, сизая дымка у входа. Некрасов надел маску и с сомнением уставился на чемоданчик сапёра.

– Постарайтесь не трогать руками объективы камер! – воскликнула Мейер. – И ещё! Не рискуйте понапрасну.

Некрасов вяло кивнул и жестом поманил за собой Скрябина. Осторожно ступая, он перешагнул через железный порог и увидел бетонную лестницу, уходящую вниз метров на десять.

– Хреново! – проговорил он. – Темень хоть глаз выколи.

Он включил фонари прикреплённые к шлему, и осмотрелся. У входа лежала бетонная глыба и, проржавевшая железная балка.

– Пошли! – позвал он. – Пока ничего страшного.

Под ногами захрустела бетонная крошка, заскрежетали металлические стружки и песок. От напряжения защекотало под ложечкой, и Некрасов судорожно сглотнул. В этом заброшенном бункере, задавленные цивилизацией страхи пробудились в его сознании с невообразимой силой. На лбу выступил пот, и захотелось сбежать.

– В одиночку бы сюда не полез, – бросил Скрябин. – Сдох бы от страха.

В динамиках связи зашуршали помехи, и Некрасов услышал искажённый до неузнаваемости голос Акимова.

– На нижнем уровне сделайте панорамный обзор, – приказал он. – Я хочу увидеть всё своими глазами.

На последней ступеньке валялись гильзы и рваные бинты. Бетон был в багровых потёках, кое-где виднелись засохшие сгустки.

– Кровь, – прошептал Некрасов. – Вероятно, кто-то пытался сделать перевязку.

– Не прикасайтесь! – предупредила Мейер. – Все предметы должны оставаться на своих местах.

– А если мне потребуется что-то сдвинуть? – спросил Некрасов. – Я понятия не имею, как здесь всё устроено.

– Только при необходимости, – нетерпеливо фыркнула Мейер. – И не задерживайтесь подолгу на одном месте. Мне нужно, чтобы через полчаса в бункер спустились сотрудники лаборатории.

Некрасов перешагнул через бинты и нерешительно наклонился над кровавым пятном.

– Это что, зубы? – спросил Скрябин.

– Человеческие, – Некрасов подобрал кусок арматуры и легонько пошевелил обломки резцов. – Не повезло. Кому-то вышибли весь ряд.

Он отбросил железку в сторону, снял с пояса фонарь помощнее и направил его луч на бронированную дверь. Она была приоткрыта. Свет выхватил мешок с песком, обломки мебели, несколько пустых ящиков.

– Какая-то баррикада, – заметил Скрябин. – Навалили всякого барахла. Фаш-ш-шисты!

– И зачем она по-твоему? – Некрасов посветил фонарём во все стороны, перешагнул через кровавое пятно и приблизился к двери. – Кому нужна баррикада в бункере?

Он посмотрел себе под ноги и заметил тёмные продольные потёки. Словно тащили что-то громоздкое и широкое. След тянулся до самой двери, где потёки размытыми линиями, переползали на стены и железную дверь.

Некрасов выставил фонарь и заглянул в проход. Огромный зал, заставленный каким-то оборудованием, разрушенная стена из стеллажей и горы тряпья. Всё это было покрыто тонким слоем желтоватой пыли. Луч света выхватил немецкий «МП», несколько гранат и... руку. Бледную, со странными крапинками, которые оспинами покрывали матовую поверхность кожи.

«Как живая!» – подумал Некрасов.

– Что там? – шёпотом спросил Скрябин. – Что-нибудь есть?

Некрасов многозначительно кивнул на дверь и попытался выжать улыбку.

– Оставайся здесь. Потребуешься, позову.

Он навалился плечом на дверь и отодвинул её так, чтобы в проём можно было пролезть. Перешагнул через мешок с песком, осмотрелся по сторонам и только после этого направил фонарь на руку.

На полу лежал человек в армейской форме. Судя по знакам отличия лейтенант. На лбу пулевое ранение, глаза закрыты, рот перекошен судорогой. В правой руке «Люгер».

– Трудно поверить, что он пролежал здесь больше семидесяти лет, – прошептал Некрасов. – Как будто пустил себе пулю пять минут назад.

– Покажите нам его голову, – послышался в динамиках, голос Мейер.

Некрасов с трудом подавил нарастающий страх и несколько секунд приноравливался, пока Мейер не приказала остановиться.

– Направьте на него фонарь.

Луч высветил воротник, шею. В глаза тут же бросилась глубокая рваная рана, сгусток чёрной крови и, потемневшая вокруг кожа. Он заметил следы зубов и вздрогнул.

– Только без эмоций, – выдавила Мейер. – Причин может быть множество.

– Лучше объясните, что это за бункер, – проговорил Некрасов. – От этого места у меня мурашки по коже.

От напряжения ломило в глазах, стекающий по лицу пот неприятно щекотал скулы.

Повсюду трупы. Десятки, может сотни умерших давным-давно людей лежали в странных нелепых позах. Это их он вначале принял за кучи тряпья. Открытие потрясло, и Некрасов почувствовал как теряет самообладание. Он медленно повернулся и посмотрел на подчинённого.

– Почему они не разложились? – спросил Скрябин.

– Не знаю? – Некрасов протянул руку и забрал чемодан с инструментами. – Отойди к стене и не шевелись.

Он положил фонарь на пол, раскрыл чемоданчик, достал кусачки и отвёртку.

– По схеме здесь должен быть центральный щит, – проговорил он. – Электроснабжение отсутствует, аккумуляторы давно потеряли заряд. Значит, остаётся химический детонатор и мины-ловушки.

Он сделал несколько шагов и остановился перед люком в полу. В железной крышке он заметил отверстие для ключа и, наклонившись, осмотрел нетронутые пломбы.

– Пломбы на месте, значит, детонатор так и не был приведён в боевую готовность, – проговорил он. – Хотя это и не гарантирует абсолютной безопасности...

Он опустился на колени и выкрутил четыре винта, которыми крышка крепилась к раме. Покрытый окислами и грязью, механизм был разбит.

– Похоже, заряд обезвредили без меня, – процедил он. – Вы слышите?

– Убедитесь, что в комнате больше ничего не представляет опасность, – произнесла Мейер. – Мои люди готовы спуститься.

Некрасов встал на ноги, взял в руки фонарь и вышел на середину зала. Что-то было не так. Слышалось лёгкое потрескивание, странный едва различимый шорох, который сначала, он принял за шелест ветра. Он посмотрел на груду тел и заметил, что кожа мертвецов высыхает и морщится. На глазах, она почернела и, натянувшись, стала с хрустом крошиться. Ткань мундиров покрылась плесенью и под собственной тяжестью развалилась на куски. Даже оружие, которое ещё минуту назад сверкало сталью, затянуло патиной коррозии.

– Вы это видите? – спросил Некрасов. – Похоже, что-то пошло не по плану. Верно?

Мейер промолчала, но Некрасов услышал её прерывистое дыхание.

Время брало своё, и трупы, которые давным-давно должные были сгнить, наконец превратились в прах.

Он повернул голову и посмотрел на Скрябина. Парню было не по себе.

– Положи инструменты на место, – Некрасов протянул кусачки и отвёртку. – Думаю, они больше не потребуются.

Скрябин поднял чемоданчик, шагнул вперёд и тут же вывалил содержимое на пол. Инструменты со звоном рассыпались по бетону.

– Соберись, сержант! – рявкнул Некрасов. – Яйцеголовые и без того рвут и мечут.

Скрябин бросился на пол и начал судорожно сгребать железки. Потом полез под стол, попытался дотянуться до разводного ключа и неожиданно зацепился рукавом за торчавший из доски гвоздь.

Глава 2

1

День не заладился с самого начала, ещё в воинской части, он умудрился вляпаться в мазут, и получить за испачканную куртку нагоняй от командира части. Потом майор наорал за нерасторопность и вот сейчас очередная оплошность.

– Вот же гадина, – со злостью процедил он. – Не хватало подцепить какую-нибудь заразу в этом вонючем подвале!

Он резко рванул рукой и почувствовал боль. Она пронзила локоть, разнеслась до предплечья, но быстро утихла. Посветив фонарём, он заметил под столом останки человека. Обтянутый высохшей кожей череп, жуткий оскал зубов и раздробленные рёбра грудной клетки.

– Ах ты, сволочь! – парень поднял руку и посмотрел на локоть.

Ткань костюма была пробита, из мышцы торчал тонкий желтоватый осколок. Он аккуратно его выдернул и брезгливо отбросил в сторону.

– Как думаете, от чего погибли эти люди? – озираясь, спросил он. – Могло так получится что?..

– Давай чемодан, – перебил Некрасов. – Вопросы потом будешь задавать.

Они услышали шаги и приглушённые голоса. Прорезая тьму, из дверного проёма полыхнуло светом. Со скрежетом отодвинулась дверь, и в бункер вошла группа из семи человек.

– Значит, дальше вы не ходили!? – издалека начала Мейер. – Взгляните на эту схему.

Она подошла к столу, развернула на его поверхности карту.

– Бункер разделён на два сектора, – добавила она. – Мы в первом. Здесь размещалась администрация и вспомогательные службы.

– Мне не нравятся ваши недомолвки, – раздражённо перебил Некрасов. – Здесь гора трупов, и я могу только догадываться, от чего эти люди погибли. Теперь вы хотите, чтобы я полез дальше?

– Мы будем поблизости. Ваше дело проложить нам путь.

– Может я сначала свяжусь со своим командованием? – Некрасов пронизывающе посмотрел женщине в глаза. – Не хочу, чтобы кто-нибудь из моих подчинённых погиб.

Но Мейер без труда выдержала его взгляд и, улыбнувшись, похлопала по плечу.

– С командованием поговорите, когда откроем последнюю дверь.

Едва сдерживая злость, Некрасов стиснул зубы и отвернулся.

– Товарищ майор! – услышал он голос Скрябина. – Моя рука. Я почти её не чувствую.

– Меня сегодня в покое оставят или нет? – зарычал Некрасов.

Он резко повернулся и схватил сержанта за локоть. От рывка тот пошатнулся, едва удерживая равновесие, навалился ему на плечо.

– Эй, парень, что с тобой?

Сквозь защитное стекло маски, Некрасов увидел бледное покрытое потом лицо солдата. Ему не хватало воздуха, он жадно тянул ртом и с трудом сдерживал кашель.

– Что с тобой такое, приятель? – Некрасов схватил его за плечи и встряхнул. – Приди в себя, боец.

– Не понимаю. Жар такой, будто голову засунули в печь.

– Мерзавцы! – закричала Мейер. – Что тут произошло?

Она бесцеремонно оттолкнула Некрасова и схватила сержанта за руку.

– Говори, кретин, что произошло?

– Я не знаю, – Скрябин едва ворочал языком, казалось ещё немного и он потеряет сознание. – Это всё заноза, я полез под стол и...

– Заноза? – голос Мейер напомнил шипение змеи.

Она отпустила сержанта и сделала шаг назад.

– Заноза, – повторила она. – Вы всё испортили.

Она покачала головой и повернулась к дверному проёму.

– Этого человека придётся изолировать, – распорядилась она. – Отведите его наверх.

Сержанта подхватили под руки и поволокли к выходу.

– Скажите, чтобы они отпустили! – срывающимся голосом, выкрикнул Скрябин.

– Эй, куда вы тащите моего бойца? – закричал Некрасов. – Я за него отвечаю.

– Хотите сказать отвечали, – бросила Мейер. – Вы не справились с задачей. Теперь о нём позаботимся мы.

2

Пять часов спустя.

Некрасов подошёл к палатке, в которую поместили Скрябина, отстегнул полог и вошёл внутрь.

– Вам сюда нельзя! – крикнул человек в защитном костюме. – Только если разрешит Мейер.

– Я должен знать, что с ним, – заявил Некрасов. У меня тоже маска, со мной ничего не случится.

– Послушай друг, я не хочу неприятностей.

Человек в костюме попытался закрыть дорогу, но Некрасов миролюбиво отстранил его в сторону.

– Я только посмотрю и всё. Мейер даже не узнает.

3

Ослепительно ярко горели лампы. Под ними, на металлическом столе, лежал Скрябин. Руки и ноги пристёгнуты, голова притянута ремнём. Пытаясь освободиться, он дёргался и извивался. Изо рта вылетали нечленораздельные стоны, мутные глаза, не отрываясь, смотрели в потолок.

– Что вы с ним сделали? – От увиденного пересохло во рту. – Вы что-то ему давали?

Серая коже, посиневшие конечности и безумные мутные глаза. Он выглядел так, словно из него выжали соки. Сержант резко дёрнулся и громко закричал.

4

Некрасов бегом спустился по лестнице и чуть было не сшиб Акимова.

– Где Мейер? – рявкнул он. – Я хочу знать, почему мой боец превратился в какое-то пугало.

– Вы не понимаете, – начал Акимов. – Нам нужно время, чтобы во всём разобраться.

– Пошёл вон!

Некрасов отпихнул Акимова и бросился через зал к служебному коридору. Мейер стояла рядом с бронированной дверью.

– Там за дверью что-то есть? – бросил Некрасов. – Не этот жалкий бункер с мёртвыми нацистами вас интересовал, а то, что за ним.

– Давно догадался!? – Преграждая дорогу, она шагнула вперёд. – Тягу человека к знаниям не остановить.

Она замолчала и в эту секунду, Некрасов услышал как по другую сторону бронированной двери, что-то пронзительно заскрежетало.

Мейер удивлённо повернула голову и, приблизившись к двери, приложила ухо к железу.

– Убирайтесь отсюда, – покосившись на Некрасова, прошептала она. – В ваших услугах мы больше не нуждаемся.

5

Тремя днями позже.

На старых почерневших досках, призрачно мерцали языки огня. Внизу полыхал экспедиционный запас солярки, в треске догорал продуктовый склад.

Некрасов покосился на Костяна и с удивлением отметил, что парень беззаботно спит. Мейер, Акимов, ещё трое человек из группы учёных...

«Все кто уцелел, – подумал Некрасов. – Остальным не судьба».

Он посмотрел на немецкий МП, который с трудом разыскал в бункере, и поёжился. Автомат конечно стрелял, но постоянно давал осечку.

«С таким оружием туда больше не пошёл бы», – пронеслось в голове.

Они сидели на чердаке казармы уже сутки. Страх, что их заметят, подавлял все остальные чувства. Они старались не говорить, не шевелиться. Некоторые медленно сходили с ума. Это было заметно по глазам.

– Надо держаться! – прошептал он. – Всё равно выход должен быть. Должен.

Он осторожно приподнялся, медленно подполз к окну и посмотрел в мутное стекло. Ночь. На стенах маяка, плясали зловещие тени. Повсюду огонь и эти нелепые, жуткие создания. Три дня назад, они были людьми, но теперь об этом ничего не напоминало. Ничего кроме облика. Они разбрелись по всему острову и стали безраздельными хозяевами заброшенного клочка суши.

Некрасов снова услышал отчаянный вопль раненого. Крики доносились со стороны маяка, но помочь бедолаге было невозможно.

– Уже сутки так кричит, – заметил Костян. – Может, кто из наших?

– Чего не спишь? – отозвался Некрасов. – Связи всё равно пока нет, так что помощи ждать неоткуда.

– Пить охота, – проговорил Костян. – Как думаете, может эти упыри сами сдохнут?

Они увидели одиноко бредущую фигуру и в ужасе замерли. Создание двигалось медленно, чуть волоча ногу. Разодранный защитный костюм, за спиной маска. Из выбитого плеча сочилась чёрная кровь.

– Почему они жрут человечину? – еле слышно, спросил Костян. – Как такое возможно?

– Не знаю, но эти твари не люди, – Некрасов облизал пересохшие губы. – Там в бункере была какая-то зараза.

– Если это болезнь, значит и мы можем заразиться?

Некрасов пожал плечами и словно сбрасывая наваждение, несколько раз тряхнул головой.

– Все заражённые рано или поздно превращаются в безумцев, – добавил он. – Если такая тварь цапнет – считай конец!

Где-то внизу зарычал упырь, и Некрасов приложил палец к губам. Оба бесшумно вернулись на свои места.

"Утро не разгонит мглу, – подумал Некрасов. – Тот офицер сказал, что паром вернётся через неделю. Лучше бы он вообще не приходил".

Он покосился на Мейер. Она по-прежнему возилась со своим компьютером.

Как успехи? – шёпотом спросил он. – Вы обещали нам связь.

Мейер выдавила улыбку и жестом приказала молчать.

– Уже сообщила кому надо, – бросила она. – К счастью туман рассеялся, и они приняли наш сигнал. Но всё не так просто.

Некрасов сунул автомат Костяну и подполз к Мейер.

– Они нас спасут? – спросил он. – Вы сообщили, что здесь произошло?

– За нами пришлют вертолёт, – отрезала Мейер. – Остальное вас не должно беспокоить.

– Если зараза переползёт на материк погибнут тысячи людей. Остров надо выжечь.

– Успокойтесь! – Мейер злобно сверкнула глазами. – Такие как вы постоянно хотят спасти мир. Но помимо вас есть и другие, кто готов это сделать.

Спорить не хотелось, и Некрасов откинулся назад, опершись спиной на стену. Закрыв глаза, он попытался заснуть, но перед глазами постоянно маячили жуткие лица заражённых. Казалось, что случившееся сон: кошмарный, жуткий, и стоит открыть глаза всё исчезнет.

«Не исчезнет, – пронеслось в голове. – Не исчезнет, потому что никто не знает, как это остановить».

6

Три часа спустя.

Они выбрались на крышу через слуховое окно. Автомат Некрасов оставил внизу, хотя не мог с ним расстаться до последнего момента. Вертолёт повис на десятиметровой высоте. Сначала им сбросили тросы, затем спустились два бойца. Один занял боевую позицию с пулемётом, другой помог разобраться со страховочными ремнями.

– Что здесь случилось? – спросил он у Мейер. – И почему так мало выживших?

– Не задавайте дурацких вопросов, – отрезала Мейер. – Вас ведь не для этого сюда прислали?

– Не советую распространяться об этих событиях у себя в части, – заметил Акимов, когда лебёдки втянули их в вертолёт. – Хотя бы потому, что именно ваш боец, стал причиной всех событий.

Некрасов мрачно сверкнул глазами, но промолчал. Он уселся на боковую лавку и пристегнулся ремнём. Хотелось всё забыть, но голова разрывалась от мыслей и страхов. Он посмотрел в иллюминатор и заметил несколько зловещих фигур. Там внизу, нелюди жадно пожирали мертвецов.

7

5 лет спустя.

Холодно. В вентиляционных решётках протяжно завывал ветер. Некрасов поёжился, поднял воротник бушлата и подошёл к железному ограждению. Лето задерживалось. Сначала нещадно поливали дожди, теперь вернулись холода.

«Кажется, вечность прошла с того злополучного дня, – подумал он. – И я давно не майор, а простой забулдыга на службе».

Он стоял на площадке смотровой башни и бессмысленно глазел на чаек. Таких башен было три. С каждой стороны огромного, зарывшегося в скальную породу форта. Отсюда хорошо просматривалась широкая песчаная коса и кипящее бурунами море. Холодное, тёмное, неприветливое, как всё вокруг.

Форт построили в начале «Конфликта» и на его сооружение денег не жалели. Рассчитанный на гарнизон из тысячи военнослужащих, теперь он служил убежищем для того же числа гражданских и роты военных.

Грозная артиллерия, автономная система ПВО и даже спрятанная под скалами база с тремя дизельными подлодками, когда-то сделали форт неприступным. Теперь это хозяйство висело на шее Адмирала.

– Ох уж этот Адмирал! – прошептал Некрасов. – Добрый сентиментальный старичок, который хочет, чтобы всем было хорошо.

Им не хватало продуктов и медикаментов, мазут расходовали только на поддержание нужной температуры в жилых помещениях. А электричество стало роскошью и бесперебойно поступало только на пост связи.

«Жрать охота, – подумал Некрасов. – Похлебать бы чего горяченького».

Мысли о еде позволяли скоротать время, но к концу дня эти мысли становились невыносимыми.

«Почему-то перестали выдавать сухой паёк. – Некрасов несколько раз подпрыгнул, запрокинул голову, подставляя лицо под дождь. – Наверное закончился».

Холодная вода отрезвила, и голод слегка притупился.

«Стоило цепляться за жизнь, чтобы оказаться в этом жутком унылом месте».

Он подошёл к парапету и, опершись на перила, огляделся по сторонам. Там, в дюнах, по-прежнему лежали его «личные» именные мины. Их устанавливали тысячами, перед каждым эшелоном обороны. У самой кромки воды натянули колючку, разбросали бетонные противотанковые ежи.

До третьего эшелона добрались единицы. Окружённые минами и останками легионеров вражеские БМП, так и остались стоять на дюнах.

Зарывшись тупыми носами в грунт, у берега догнивали десантные корабли. Покалеченные артиллерийским огнём, они стали лёгкой мишенью для ракет, когда мощные двигатели выбросили их на песок. Отсюда были видны распахнутые ворота трюмов и танки, которым так и не дали выбраться на берег.

«Заваруха была знатная, – вспомнил Некрасов. – Ждали лёгкой победы мерзавцы, а получили по зубам».

Из года в год, ветры заносили останки чужих солдат песком, но всё ещё можно было разглядеть торчащие из земли черепа, обтянутые рваным камуфляжем рёбра и нетленные кожаные ботинки.

Эпидемия вспыхнула там, где меньше всего ждали. Города закрывались на карантин, на границах выставляли вооружённые кордоны. Появились беженцы и мобильные погребальные команды.

Некрасов хорошо помнил тот день, когда отовсюду затрубили о страшной заразе поразившей человечество. И у него не возникло даже сомнений, что причиной стали вскрытые лаборатории. Про Мейер и её секретное подразделение, Некрасов больше ничего не слышал.

Но однажды командир части вызвал в кабинет. Там Некрасова ждал человек в штатском – задумчивый, равнодушный ко всему тип. Он выпроводил полковника и, оставшись с Некрасовым наедине, произнёс всего одну фразу: «Обо всём, что случилось на острове, вам придётся молчать до конца своих дней».

На глазах рушились прежние представления о мире, цивилизация летела в пропасть дикости и мракобесия. А этот несчастный человек доживал свои последние дни в наивном неведении.

«Наша человеческая вера в стабильность тогда ударила больнее всего, – подумал Некрасов. – Даже самые подготовленные оказались слабаками».

Через месяц очаги заражения появились на другом конце света. Там за дело взялись рьяно и, чтобы выжечь скверну, применили тактическое оружие. Это привело к массовой гибели людей и к анархии на улицах. Жёсткие меры не остановили заразу, а только оттянули неизбежный конец.

Пандемия распространялась там, где было больше всего людей, и борьба за выживание превратилась в борьбу за «чистые земли». Когда стало понятно, что военных столкновений не избежать, вооружённые силы привели в боевую готовность, расконсервировали военные базы, в авральном порядке начали возводить оборонительные сооружения.

«Треугольник» стал единственной крепостью, которую успели завершить к началу конфликта. И когда на горизонте показалась армада «Объединённых сил», командование отдало приказ ответить общим залпом.

Некрасов зябко поёжился, вспомнил, как у него тряслись колени, когда к берегу подошли десять десантных кораблей и с крейсеров, стоявших за горизонтом, в их сторону полетели «Томагавки».

Береговая артиллерия потопила два крейсера, затем подтянулись флотские. Он наблюдал морской бой в амбразуру бетонного ДОТа. Оглушительная канонада, вой корабельных ревунов и скрежет железа, потрясли тогда воображение. Он видел, как переворачивались эсминцы, как крейсер с развороченной рубкой выбросило на камни, как совершая немыслимые циркуляции, пошёл ко дну вражеский десантный корабль.