Текст книги "Искушения олигархов (СИ)"

Автор книги: Павел Генералов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Часть вторая
Гром с небес

Глава первая. Некоторые предпочитают лабрадоров

25 мая 2001 года

Штаб–квартира «Севернефти» на Сретенке переживала период бурной реконструкции. Позади основного сине–зелёного здания в глубине Сретенского переулка вздымалась башня подъёмного крана. Прямо к старому корпусу пристраивалось новое грандиозное «продолжение».

Парадный подъезд с мраморными ступенями выходил в сторону переулка, где была устроена и стоянка для машин. Однако сейчас въезд в переулок был перекрыт двумя металлическими стойками с плакатами «Проход запрещён», вдоль которых прогуливался охранник в чёрной униформе и с милицейским жезлом в руке.

Увидев притормозивший белый «мерседес», охранник взмахнул жезлом, указывая путь к другому, рабочему, подъезду, выходившему непосредственно на Сретенку. Белый «шестисотый» и второй «мерс», чёрный «гелентваген», следовавший за ним прямо по пятам, подкатили и остановились напротив застеклённых дверей.

Из машины бодро выскочил крупногабаритный молодой человек в тёмном костюме и распахнул заднюю дверцу «шестисотого». Из глубины салона неторопливо выбрался Станислав Евгеньевич Котов.

– Ждите меня здесь! – бросил он в пространство, прекрасно зная, что его услышат.

Войдя в здание, он представился охране и, в сопровождении тут же вызванной девушки в строгом сером костюме, поднялся на лифте на третий этаж.

Справа от распахнутых дверей приёмной на скромном металлическом прямоугольнике значилось «Сидоров Георгий Валентинович». Скользнув взглядом по вывеске, Котов вошёл в приёмную, где и был передан «с рук на руки» миловидной секретарше.

– Георгий Валентинович ждёт вас! – приветливо улыбнувшись, сообщила секретарша, открывая перед Котовым дверь кабинета.

– Здравствуй, Стас. Присаживайся, – Гоша приподнялся из кресла ровно настолько, чтобы это не выглядело совсем уж невежливо, и указал Котову на кресло, стоявшее у небольшого столика, примыкавшего к главному столу.

– Ну, здравствуй, здравствуй, – ответил Стас, занимая указанное место. – Вижу, расширяетесь вовсю? Могли бы и мне реконструкцию заказать. Сделали бы тебе всё в лучшем виде. У меня сейчас пять объектов внутри Садового кольца! И два из них – на минуточку – заказ Управления делами Президента. Новое административно–офисное здание в районе Полянки и элитный жилой комплекс на Новослободской.

– Широко шагаешь, в следующий раз подумаем над твоим предложением, – согласился Гоша. – Ты давай, Стас, ближе к делу, у меня через час встреча в Белом доме. Уж извини.

– Понимаю, понимаю, – усмехнулся в ответ Стас. – Как бы тебе всё это лучше сказать…

– Говори, как есть. Я понятливый.

– Давай откровенно. Я знаю, что твои интересы сейчас крутятся вокруг Немало – Корякского нефте–газового проекта. А я в тех же краях, прежде всего на Икотке, много строю. В основном – объекты для людей. Школы, больницы, ну и так далее. Наверное, ты догадываешься, что это не чистая благотворительность. Это правительственный заказ. И строю я пока, – Котов подчеркнул это «пока», – на бюджетные деньги…

Гоша с тоской посмотрел в окно. От долгих подходцев Котова у него сводило челюсти:

– Да ясно, ясно, Стас. Давай, я за тебя сам расскажу. Бюджетные средства на исходе, осталась масса недостроенных объектов, люди ждут, скоро выборы. Ты ж давно там на Икотке топчешься? Рассказывают, в губернаторы думаешь идти? Значит, почву готовишь?

– Ну, как ты понимаешь, если люди попросят, не откажусь, – скромно заулыбался Стас. – Но дело не в этом, точнее не только в этом. Я и ты, мы оба одинаково заинтересованы в развитии инфраструктуры двух соседних территорий – Икотки и Белоярского края. Тебя ведь недры интересуют?

– Недры? А кого ж они не интересуют, – рассмеялся Гоша.

– А я бы взял на себя всё, что на поверхности, – мило предложил Котов.

– Понимаю. Ты хочешь, чтобы я инвестировал средства в строительный комплекс, а ты бы их освоил?

– Ну да! И все будут довольны!

– Ну, это как сказать, – Гоша нарисовал в блокноте смешную рожицу, делая вид, будто что–то прикидывает. – Что ж, я готов вернуться к этому разговору. Но не сейчас.

– А когда? – Котов встал и подошёл к окну.

– После выборов губернаторов Икотки и Белоярского края. Насколько ты знаешь, они пройдут в один день, в ноябре следующего года. Ты, Стас, пока пиарь себя за собственный счёт. Без меня.

– Жаль, – Котов потёр переносицу. Но в принципе, несмотря на вполне ожидаемый отказ в инвестициях, он был доволен. Похоже Гоша и его команда не имели политических интересов на Икотке. Во всяком случае, явных. – Ёлы–палы? Это что такое?

Стас испуганно отшатнулся от окна. За стеклом, над переулком, чуть выше их третьего этажа проплывала огромная бетонная плита.

– Вот видишь, в таких условиях приходится расширяться, – успокоил его Гоша. – Да ты не дёргайся, у нас все строители – высшей квалификации. Ювелиры, а не строители. Ты сам знаешь, в центре строить – дело хитрое. Время от времени и переулок приходится перегораживать, чтобы кому–нибудь на башку не свалилось что–нибудь этакое, железобетонное. Так что заходи, заходи к нам, ежели что.

– Да, кстати, – уже почти от дверей обернулся Котов. – Передай доктору Кобрину, что зря он перелыгинское капустное поле перекупил, зря. По сведениям из самых высоких источников, уж поверь мне, Гоша, там будут строить мемориал. Решение принято на уровне правительства. Так что плакали Лёвкины денежки.

– Мэй би, мэй би, бразер Котов. Только по его сведениям, тоже из высших сфер, совсем иная картинка складывается. Вот и проверим – кто из вас правее. Ты, Стас, на кого бы поставил? – Гоша пририсовал уже к рожице хилое тельце и с интересом посмотрел на Стаса. Тот осуждающе вздохнул:

– Всё шутишь, Сидоров. Всё шутишь и шутишь… Когда же вы все повзрослеете?

***

И чего покупали такую классную тачку, если тащатся как черепахи! У каждого столба останавливаются! Пожилой водитель такси нетерпеливо бибикнул роскошному серебристому «бентли». Из окошка супер–машины выглянул совсем молоденький – лет двадцать пять от силы – белобрысый парень.

Парень улыбнулся и махнул рукой – проезжай мол, папаша. А как тут проехать, когда места кот наплакал? Поцарапаешь серебряного, потом всю жизнь на царапину горбатиться будешь. Белобрысый, видимо, понял и прижался к тротуару.

Таксист радостно рванул, краем глаза заметив рекламный щит, у которого тормознул «бентли». На щите поверх рекламы пива работяги клеили новую рекламу. Интересно, что там рекламируют? Неужто опять прокладки? Или – слабительное? Чтобы достойно украсить центр столицы? Красный свет зажёгся как всегда не вовремя, перед самым носом. Таксист не удержался и заглянул в зеркало заднего обзора.

На новой рекламе была изображена бутылка «минералки» с названием «Царь–вода». Интересно, это что–то новенькое. «Царь водку» в таком точно оформлении видали, правда, не покупали – шибко дорогая, а вот вода в таких славных розовых бутылках что–то не попадалась.

А… вот теперь, наконец, понятно, почему «бентли» еле шевелился. Белобрысый и его спутница – этакая штучка в брючках – вышли из своей машины и вовсю руководят работягами… Сзади засигналили, как сумасшедшие. И ведь правы – нечего на рекламу засматриваться, когда светофор сменил свет на милостивый зелёный…

– Ну, Кэт, теперь твоя душенька довольна? – Лёвка, крутя на пальце ключи, потянул Катю к машине. – Поедем, а то я потом в пробках весь день простою.

– Сейчас, Лёвушка! – Катя в последний раз взглянула на нежную, бело–розовую рекламу «Царь воды» и строго предупредила расклейщиков: – Следите, чтобы углы были проклеены плотно, и чтобы не вылезала тёмная полоса. Сразу весь эффект псу под хвост. Реклама воды должна быть воздушной, прозрачной. Понятно?

Юные работяги слушали внимательно и послушно кивали. Вот влипли, так влипли. И дёрнул же чёрт начальство выехать на проверку ни свет ни заря! Как будто они сами не знают, как клеить! А что чуть перекосили разок – так с кем не случается?

– Вечером лично проеду, проверю и на фирму позвоню, – не унималась Катя.

Лёвка решительно потянул её за рукав.

– Неужели ты не понимаешь, что важна каждая мелочь? – спросила Катя уже в машине.

– Понимаю, – согласился Лёвка. – Но время–то жмёт!

– Кстати, о времени, – Катя демонстративно посмотрела на часы. – Когда «Царь–вода», о которой уже поведано миру, появится в магазинах?

– На неделе запускают линию. При огромном стечении народа. Старицк уже и так на ушах стоит. Да ладно, что говорить! Это всё надо собственными глазами увидеть! Вот чёрт, что за дорога, одни светофоры! – Лёвка притормозил, но увидев, что путь свободен, проехал на красный.

– Опаздываешь, Анакондов, – Катя неодобрительно поджала губы.

– Ничего, дефицит рождает ажиотажный спрос, – успокоил её Лёвка.

– И ты так уверен, что «Царь–вода» будет пользоваться таким спросом? – не без ехидства спросила Катя.

– Ну, после той рекламной компании, что ты организовала, иначе и быть не может! – польстил Лёвка, краем глаза посматривая на уже мирную Катю.

Их первый, ещё студенческий брак продержался всего три месяца. А новое «воссоединение семьи», как называл эту авантюру Лёвка, длилось уже почти девять. Прямо – время рекордов для списков дядюшки Гиннеса, да и только!

Правда, случались перерывы. Любовь, оказывается, вовсе не кольцо, а пунктир. Уже дважды, когда от сшибки их темпераментов гасло электричество в окрестных домах, Катя собирала вещи и сбегала к Петухову. Но, не выдержав и недели, вновь возвращалась к Лёвке.

Как терпел эти прыжки Костя, Лёвка не знал, но сам частенько ловил себя на мысли, что в долгую и мирную семейную жизнь с Катей, уже не верит. В такую, чтоб «жили долго и счастливо и умерли в один день». Скорее уж концовка их семейного триллера виделась такой: ругались долго и яростно, пока более яростный не метнул в менее расторопного раскалённым утюгом.

Возможно, столь затянувшийся во времени очередной этап их вулканического союза объяснялся совместной борьбой с Голубковым, Катиным недругом по Думе. Ведь ничто не сближает лучше, чем небольшая победоносная войнушка – в этом Лёвка был уверен наверняка.

Боевые действия были направлены в основном на спонсоров Голубкова – пивные компании. Несколько удачных манёвров – и Дума приняла сначала закон о запрете рекламы пива по телевидению в прайм–тайм. А теперь, аккурат к началу пивного сезона была запрещена и наружная реклама. Голубков скрежетал зубами, но против общественности и думского большинства кишка оказалась слаба. Объёмы продажи пива значительно снизились и фракция Голубкова не смогла провести в губернаторы Энской области своего человека. Денежек не хватило.

Катя ликовала и потому зимний отдых в Куршевеле удался на славу.

Победа над пивными принесла и другие, совсем нежданные дивиденды. Небольшой спиртовой заводик в Тульской области, принадлежащий фирме «Царь» стал нестись прямо–таки золотыми яйцами. Простенькая на первый взгляд идея – его, между прочим, Лёвкина идея – выпускать очень дорогую водку для состоятельных граждан, оказалась оченно даже удачной. Водку «Царь» стали активно покупать, а в предпраздничные дни прямо–таки сметать с прилавков магазинов и из контейнеров супермаркетов.

Пришлось расширять производство и думать о дальнейшем триумфальном продвижении бренда на пресыщенном рынке. А поскольку публичная реклама водки была запрещена много раньше пивной, рекламировать «Царя» решили через воду. Сначала вода «Царь» получалась простым превращением из воды «Тульская минеральная». Сменить наклейки и упаковку – делов–то на полминуты. Но «Тульская минеральная», гордившаяся своими лечебными солями, продавалась плохо и производство быстро свернули. Чтоб идею не изгадить.

И вот тут – ох, как прав Гошка, что всё, к чему они прикасаются, становится прибыльным! – сюрприз преподнесла Волга. Простая русская река, которая благодаря Лёвкиным стараниям вернулась в прежнее русло. Ай да Волга! Словно в благодарность за восстановление исторической справедливости она отдала то, что скрывала столько лет подряд. А именно – источник родниковой, чистейшей воды.

Об источнике этом имелось упоминание в старых летописях, но старицкие краеведы в один голос уверяли Лёвку, что с приходом большевиков родник ушёл под землю. Не иначе – обиделся. А святой источник, оказывается, почти весь двадцатый век просто прятался, отдавая свою воду реке, которую заставили течь не так, как природой определено, а по–большевистски.

Из этого–то источника и получилась уже настоящая, безо всяких солей, «Царь–вода». В бутылке розовой, как пастила из детства… На этикетку приспособили портрет царя Ивана Грозного, который более смахивал на Ивана Добродушного в исполнении великого актёра Яковлева в культовой советской комедии «Иван Васильевич меняет профессию».

Бело–розовая реклама с миленьким царём оказалась на удивление к лицу майским улицам Москвы. На фоне свежей, робкой зелени пузырьки в бутылке казались такими трогательными, такими нежными. Прямо так и выпил бы! Похоже, проект «Царь–вода» обречён на успех, тьфу–тьфу, конечно. И где мой кошелёк? Готов ли принять новые золотые дукаты? – усмехнулся Лёвка.

– Всё, Катюш, приехали, – серебристый «бентли» остановился перед сумрачным зданием Думы. – Ты сегодня поздно?

– Как получится, – вздохнула Катя. – Постараюсь пораньше. Ты, знаешь что?

– Догадываюсь, – он вышел вместе с нею. Типа личная охрана депутата Чайкиной. Личный шофёр при серебряном коне.

– Проедешь к себе другой дорогой? Вдруг где что пропустили… И чтобы наклеено ровно было.

– Не извольте беспокоиться, – в полупоклоне Лёвка приложил руку к сердцу. – Всё будет исполнено в лучшем виде!

Поцеловать Катю на виду у подъезжавших машин он не решился. Всё–таки официальным мужем Кати оставался Петухов. А ему, незаметному личному шофёру пристала скромность. И ещё раз скромность.

А что? Идея! Хоть и хиленькая, но всё–таки… Заказать стикер «Скромность – стиль жизни». И присобачить куда–нибудь. Да вот хоть на заднее стекло «бентли»!

Лёвка, довольный собственной неистощимой креативностью, рванул от серого здания Думы так шустро, что важные, похожие на прозаседавшихся депутатов голуби испугано взлетели, теряя на ходу перья и возмущённо переговариваясь.

***

Не новый, но вполне ухоженный синий «опель», умело развернувшись, вкатил на гостевую стоянку. Из «опеля» вышла дама в чёрном костюме. Именно дама, притом довольно молодая – между тридцатью и сорока – и ухоженная. Пышные тёмные волосы были сколоты изящной серебряной заколкой, в которой сверкали чуть ли не бриллианты с синими сапфирами. Конечно, это была бижутерия, но очень высокого класса. Бусы – короткая нитка из шариков чёрного не то камня, не то дерева. Узкие солнцезащитные очки с синими стёклами, мини–юбка, строгий пиджак и белоснежная блузка. А костюмчик–то, похоже, от кутюр. Жаль Лёвки нет, – подумал Гоша. – Уж он–то вмиг определил бы, от кого костюмчик. Хотя, впрочем, какая разница.

– Ничего себе няня! – Зера ошарашено взглянула на Гошу.

– А ты думала, она как Мэри Поппинс с неба спустится? – Гоша обнял жену за плечи. – Или придёт в запылённых ботинках с узелком за спиной? Современные няни зарабатывают, как топ–менеджер в небольшой фирме.

– Я скорее ожидала такую бабушку а-ля Арина Родионовна, – призналась Зера шёпотом, делая шаг навстречу даме.

– Арины Родионовны английского не знают, – так же шёпотом ответил Гоша и уже громко обратился к идущей им навстречу даме: – Инесса Игнатьевна? Рады приветствовать вас в нашем доме!

– Вы – Георгий Валентинович? – Инесса первой протянула руку, которую Гоша почтительно поцеловал.

– Он самый. А это моя жена…

– Зера … – няня замялась, и Зера пришла на помощь:

– Можно просто – Зера.

– Очень приятно! – Инесса вяло пожала руку Зеры и, сняв очки, довольно бесцеремонно стала рассматривать потенциальных работодателей.

Няня нового времени чуть щурилась. Но не от солнца – уже было довольно поздно. Наверное, очки с диоптриями, – догадалась Зера. И почему–то эта деталь показалась ей хорошим знаком. Хоть что–то есть в пришелице от той нянюшки–кормилицы, образ которой рисовало воображение: добродушная старушка в чепце, очках и со старомодным вязанием в усталых руках.

– Ну что, прошу в дом. Познакомитесь с нашей Зерой–маленькой, – Гоша любезно пропустил Инессу вперёд. Та, улыбнувшись в ответ, зацокала шпильками по крыльцу.

Как она на таких каблуках собирается ребёнком заниматься? – удивилась Зера. Словно угадав её мысли, Инесса обернулась:

– Я сегодня рабочую одежду не привезла. Если мы подойдём друг другу, – она подчеркнула это «мы», – то я смогу приступить к работе через три дня, не раньше.

Прежде чем подойти к манежу, где Зера–маленькая, не обращая внимания на родителей, боролась с разноцветной пирамидкой, Инесса отдала Гоше прозрачную папку:

– Здесь документы и рекомендации, – сообщила она и направилась к манежу. – Ну, что, Зера, давай знакомиться. Меня зовут Инесса.

Девочка оторвалась от пирамидки и, смотря снизу вверх на незнакомую тётю, послушно повторила:

– И-на, – и широко улыбнулась, демонстрируя четыре верхних и три нижних зуба.

– Работай, Зера, а мы с мамой и папой пока поговорим, хорошо? – Инесса протянула палец и Зера, как обезьянка ловко уцепилась за него и встала в манежике во весь свой богатырский рост.

– Па–па, – сказала Зера и потянулась свободной ручкой к камешкам на шее тёти.

– Э-э, нет, зайка, это – не игрушка! – рассмеялась Инесса и повторила то же самое по–английски.

Гоша с Зерой переглянулись. Кажется, эта Инесса умеет обращаться с детьми. Неужели нашли?

Инесса была уже не первой няней, приезжавшей на смотрины в их загородный дом. Пятой, это если не считать тех трёх, к которым Гоша с Зерой ездили сами. И были даже вполне приличные кандидатуры, но всякий раз что–то не получалось. То няня отказывалась работать за городом, то няню не устраивал слишком нежный возраст ребёнка, то у няни обнаруживалась аллергия на собак. А одна гувернантка, уже было совсем согласившаяся на работу, неожиданно укатила по другому предложению в Париж.

Казалось, что это не Гоша с Зерой нанимают женщину на работу, а их выбирают или не выбирают в хозяева. Оказалось, даже на хорошую, очень, кстати, хорошую зарплату не так просто найти подходящего человека.

Инессу им нашла Нюша. Точнее, не Нюша, а её друг Иннокентий. Услышав о проблеме Сидоровых, он вспомнил о своих театрально–эстрадных знакомых, которые были очень довольны своей гувернанткой.

– Кажется, их сын уже пошёл в школу, так что можно попробовать узнать, – предложил Растрелли, который в семейной атмосфере дома Сидоровых становился больше Ивановым.

Это было всего неделю назад, на семейном торжестве в честь выхода Нюшиной книги. Праздновали здесь, правда, не на природе, а в доме. Как всегда в день, когда собирались делать «королевские» по Лёвкиному выражению шашлыки, пошёл дождь.

Иннокентий не только спросил, но и предварительно подготовил почву: созвонился с Инессой, наплёл ей, похоже, с три короба. Иначе с чего бы это она нарядилась в свой первый визит так респектабельно, будто пришла наниматься в западную фирму на должность замдиректора по кадровым вопросам?

– А аллергии на собак у вас нет? – осторожно поинтересовался Гоша.

Документы Инессы Игнатьевны Червинской оказались на должном уровне: Институт иностранных языков, работа синхронным переводчиком, несколько рекомендаций от родителей выросших детей. Похоже, работа синхрониста была не слишком оплачиваемой – все последние места работы Инессы были именно «домашними». Имена нескольких рекомендателей были Гоше знакомы по телевизору. Инессу, похоже, передавали как эстафетную палочку из одной семьи представителей шоу–бизнеса в другую. Если они с ней договорятся, то придётся госпоже Червинской менять клиентуру на менее шумную, но зато более стабильную. Цены–то на нефть всё растут и растут.

– И на кошек тоже нет, – ответила Инесса, усаживаясь за накрытый для чаепития стол. – Надеюсь, у вас не ротвейлер?

– У нас лабрадор, – сообщил Гоша и кивнул Зере. – Выпускай Боника.

Подросший Боник радостно вырвался из заточения и бросился обнюхивать гостью. Хвост его, казалось, вот–вот отвалится – так яростно он им махал.

– Да, лабрадоры гораздо предпочтительнее, – улыбнулась Инесса.

– Только со стола не кормите его, – предупредила Зера.

Инесса осторожно погладила Бонда по глянцевой спине и вопросительно взглянула на Гошу:

– Выгул собаки в мои обязанности не входит?

– Надеюсь, мы договоримся, – начал он и посмотрел на жену. Зера чуть заметно кивнула.

Договорились, что работать Инесса начнёт на следующей неделе. Пять дней, в случае ночной работы и работы по выходным – двойная оплата. Плюс – расходы на бензин.

– Выгуливать собаку не входит в мои обязанности? – спросила ещё раз Инесса и бросила быстрый взгляд на манеж, около которого безмятежно дремал Боник.

Сама Зера–маленькая уже давно спала в своей комнате. Боник поднял голову – он всегда чувствовал, когда говорили о нём.

– Вообще–то он гуляет сам. Под нашим присмотром или с кем–то из водителей. Иногда его выводит наша домоправительница, Антонина Ильинична, мы вас с нею познакомим, она живёт неподалёку, в соседнем посёлке, – объяснила Зера.

И всё же пункт насчёт Боника был включён в контракт. На всякий случай. Предполагаемый выгул Боника (почасовой) потянул на вполне ощутимую сумму, равную месячной зарплате сельского учителя.

Задумчиво глядя вслед умчавшемуся в ночь «опелю» Гоша спросил у кутающейся в тёплую шаль Зеры:

– Интересно, во что бы нам обошёлся ротвейлер?