Текст книги "Привет, красотка!"
Автор книги: Патрик Санчес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Притесняемые меньшинства
Раздраженная отсутствием свободных мест рядом с домом, Руби кружила по соседним улочкам, опасаясь, что снова придется оставлять «сатурн» за несколько кварталов – обычная проблема городских жителей, не говоря уже о том, что машину дважды взламывали. К счастью, девятилетний «сатурн» был не слишком привлекательной добычей для жуликов. В свое время Руби в приступе патриотизма купила американскую модель (правда, машина оказалась так себе). Десять лет назад «сатурны» были новинкой. Встречаясь на дороге, «сатурняне» сигналили и махали друг другу. Руби нерешительно помахивала в ответ, но чаще бурчала под нос «идиоты» и подчеркнуто не обращала внимания. Несколько лет назад ей пришло приглашение на ежегодную встречу владельцев «сатурнов» в Теннесси. Джереми спросил, поедет ли Руби, и услышал в ответ: «Ага, очень нужно тащиться сотни миль, чтобы сожрать несвежий хот-дог посередине грязного поля! Если я захочу хот-дог, я схожу в «Вини-Бини» на Ширлингтон-роуд, как все люди».
Руби чуть не плакала: ни единого свободного места, а скоро Ванда придет смотреть комнату. К счастью, в этот момент с уличной парковки на Четырнадцатой улице выехал автомобиль. Нажав на газ, через секунду Руби оказалась рядом. Резко затормозив, она ждала с мигающим сигналом поворота, пропуская отъезжавшую машину, но неизвестно откуда взявшийся алый «крайслер» с откидным верхом пулей влетел на освободившееся место. Руби опешила от такой наглости: она же подъехала раньше! Некоторое время «сатурн» стоял с включенным поворотником: Руби надеялась, что недоразумение выяснится, но оказалось, что слово «совесть» водителю незнакомо. Возмущенная, борясь с желанием оглушительно посигналить или выйти и высказать все, что думает, Руби смотрела, как из «крайслера» вышла стройная темнокожая дамочка с длинными волосами, в обтягивающих джинсах и безрукавке. Все окончилось тем, что она припечатала нахалку «чертовой сукой» в безопасном пространстве салона с закрытыми окнами и поехала искать другое место.
Наглая стерва, безусловно, заслуживала взбучки, но выяснения отношений не были коньком нашей героини. Всю жизнь, когда она пыталась за себя постоять, выходило только хуже: собеседники не упускали случая пройтись насчет ее полноты, особенно в школе. Стоило Руби заспорить, оппонент за словом в карман не лез и, не желая обсуждать оценки за контрольную или школьную постановку, заявлял: «А жиртрест не спрашивали!» или «Иди трескай шоколад и не суй свою толстую физиономию в наши дела!» Дети отлично умеют бить по больному, и Руби привыкла не открывать рта, направляя энергию в мирное русло в кружке резьбы по дереву.
Припарковав «сатурн» в шести кварталах от дома, Руби поспешила домой, намереваясь прибраться до прихода Ванды, но, едва она схватилась за пылесос, в дверь позвонили.
– Здравствуй, – сказала Руби, увидев на крыльце Ванду.
Та улыбнулась, показывая, что жует и не может ответить, но тут же справилась с куском:
– Привет, рада видеть. Извини, я как раз доедаю ужин.
– Никаких проблем, – отозвалась Руби, опытным взглядом узнав шедевр итальянской кухни из «Саб– вея». – Входи, пожалуйста.
– Спасибо, – сказала Ванда, откусывая от сандвича, вернее, целой булки с мясом, сыром и помидорами.
– А где же гипс? – поинтересовалась Руби.
– О, я ношу повязку только на работе.
– А-а… Отлично, – отозвалась Руби, не зная, что, собственно, отлично. – Показать квартиру?
– Конечно, – согласилась Ванда, на ходу уписывая сандвич и запивая его содовой. – Ты уже держала квартирантов?
– Разве что бывшего мужа. После развода дом достался мне, к сожалению, вместе с выплатами в рассрочку. С деньгами стало туговато, и я надумала пустить жильцов.
– Девочка, как я тебя понимаю! У меня отдельная квартира, правда, в Вулбридже, иначе накладно, но, веришь или нет, порой я скучаю по соседкам, – говорила Ванда, поднимаясь за Руби на второй этаж. – Моя подруга Киша считает проживание нескольких женщин под одной крышей источником скандалов. Ерунда, конечно, но в чем-то она права.
– Да? – смутилась Руби.
– Доказательство – срок жизни музыкальных девчачьих групп. Иное дело парни: посмотри, как долго играют вместе «Роллинг Стоунз», «Кисс» и «Аэросмит». А где теперь «Гоу-Гоуз», «Бэнглз», «Спайс гёрлз»? Звездные девицы не в силах прижать собственное эго даже на время совместного тура, хотя могли бы заработать миллионы долларов!
– Я как-то не задумывалась об этом, – ответила хозяйка, признав, что в словах Киши есть рациональное зерно. Иначе почему в лучших подругах у Руби ходит парень-гей?
Когда они поднялись на второй этаж, в сумочке Ванды запищал телефон.
– Алло, – сказала Ванда в трубку. – Нет, сегодня вечером я не работаю. – Пауза. – Вы не поверите, я надевала контактные линзы над тарелкой с едой… с пончиками… Линза выскользнула и упала в тарелку. Не успела я опомниться, как Пиперс сожрал пончик и пришлось везти его к ветеринару. Все еще сидим у доктора.
Некоторое время Ванда слушала невидимого собеседника, затем ответила:
– Хорошо, завтра буду. В прошлый раз я говорила Бинки? Нет, пса зовут… – Ванда выразительно посмотрела на Руби – она уже успела забыть кличку собаки, придуманную несколько секунд назад.
– Пиперс, – подсказала Руби.
– Пиперс, – повторила Ванда в трубку. – До завтра.
Нажав отбой, она искренне поблагодарила Руби.
– У вас собака? – спросила та.
– Нет, слава Богу. Терпеть не могу собак.
– Но вы же только что…
– А, это потому, что сейчас я очень занята. Трудно совмещать магазин и работу модели. Надоело ссылаться на болезнь, поэтому я придумала собаку. А в бутике хожу с повязкой – знакомая медсестра наложила гипс. Придется носить еще несколько дней, чтобы оправдать больничный. Через неделю, наверное, придумаю ребенка, а то и двух. Дети – золотое дно уважительных причин отсутствия на работе.
Руби засмеялась.
– Вот эта комната. – Она открыла дверь в спальню на втором этаже. – В коридоре отдельный туалет и ванная.
– Прекрасно, – похвалила Ванда, подходя к окну и выглядывая через жалюзи. – А здесь безопасно?
– Вполне, – рассмеялась Руби. – Расслабляться, как и везде, не стоит, но я никогда не чувствовала себя в опасности.
– Я слышала, Логан-сёркл стал престижным, – сказала Ванда, приканчивая сандвич и допивая газировку.
– Да, цены на жилье взлетели, – отозвалась Руби, которая не могла надивиться откровенному обжорству гостьи. Ванда ела «саб», без стеснения держа его перед собой. Руби тоже обожала итальянские сандвичи, но лакомилась украдкой, скрываясь в машине, дома и даже в кабинке туалета в офисе, чтобы сотрудники не видели, как она ест третий раз за день.
– Знаешь почему?
– Ну, район развивается, многие дома отремонтированы…
– И селятся белые вроде тебя, – закончила за нее Ванда. – В этом кроется истинная причина, и это хорошо. Не то чтобы я в восторге оттого, что для облагораживания Логан-сёркл понадобилось присутствие белых, зато открылись новые магазины, район стал респектабельным…
– Думаешь?
– Ода! Жить в густонаселенном «черном» квартале может только фанат жареных цыплят «Попейс» [34]34
Сеть палаток с курами-гриль.
[Закрыть]или какого-нибудь дерьма из занюханной «Си-ви-эс». Когда я переехала в Колумбию, то поселилась в Принс-Джордже в Мэриленде. Тебе известно, что в Пи-Джи один из самых высоких уровней доходов на душу населения в стране? Это самый богатый округ в США с преобладанием афроамериканского населения! Но инвесторы все равно боятся связываться, поэтому инфраструктуры никакой. Во всем Принс-Джордже гамбургера не купишь, не говоря уже о чем-то существенном.
– Вот это да! – искренне удивилась Руби, никогда прежде не смотревшая на жизнь глазами этнических меньшинств – не из расистских соображений, просто ей хватало своих проблем, чтобы не забивать голову обидами афроамериканцев и латиносов. Руби и сама принадлежала к угнетаемому меньшинству – племени толстых.
– Позор, конечно. Хорошо тебе в Логан-сёркл – на каждом шагу кафе и магазины.
– Да, – отозвалась Руби. – Хочешь посмотреть дом?
– С удовольствием, – ответила Ванда, на ходу извлекая из сумочки «Сникерс» и расправляясь с ним в мгновение ока. – Будешь? – предложила она, перехватив взгляд Руби. – У меня много.
Руби невольно посмотрела в подставленную сумочку на пеструю смесь батончиков «Марс», «Три мушкетера» и «Милки-уэй» и не успела ответить, как голоса в голове привычно активизировались: «Ох, батончик «Марс», съешь его, съешь!», «Руби, с твоим весом только «Марсы» у других стрелять», «Шоколадка «Три мушкетера», ой, как вкусно… Бери, пока предлагают!»
– Спасибо, но я, пожалуй, воздержусь. Я на диете, – солгала Руби, сглатывая слюну. Появись шанс завладеть лакомствами незаметно для Ванды, Руби, не задумываясь, схватила бы целую горсть, но в открытую угощаться постеснялась.
– Я тоже. Моя диета называется «Девочка, кушай вволю!».
Руби прыснула.
– Другое название – «Еды много, а жизнь коротка», – продолжала Ванда. – Я давно отказалась от этой чепухи под названием «диеты». Погоди, я скоро стану первой по-настоящему полной супермоделью. Куда до меня худышкам, носящим двенадцатый размер! Это насмешка, а не полнота.
– Ты модель?!
– Нуда… Вернее, продавщица и одновременно модель.
– Неужели? – хмыкнула Руби.
Ванда, конечно, миловидна… ну ладно, красива, но кого она обманывает? Она же просто необъятная! Конечно, существуют так называемые модели, демонстрирующие одежду больших размеров, но, как сказала Ванда, это одна насмешка. На подиум выпускают манекенщиц с комплекцией Эммы [36]36
Известная супермодель, демонстрирующая моду для полных.
[Закрыть], недавно снявшейся для журнала в рекламе новой куклы – своей копии. Эмма плотная, крепко сбитая, но лишь с большой натяжкой ее можно назвать толстой.
– Представь себе! Между прочим, модели нашей комплекции сейчас нарасхват. До производителей наконец дошло, что не все американки носят одежду четвертого размера.
– Bay! А в каких журналах есть твои снимки? – поинтересовалась Руби.
– Пока ни в каких. Хожу по «языку» главным образом в городских универмагах, но я же только начинаю, набираюсь опыта. Скоро поеду в Нью-Йорк и сделаю карьеру. Ты сможешь рассказывать, что знала меня еще до того, как я стала известной.
– Надеюсь. Всегда мечтала познакомиться со знаменитостью.
– Тогда держись меня, Руби, – посоветовала Ванда. – Когда прославлюсь, стану водить подруг на гламурные тусовки и показы мод.
После экскурсии по дому Руби сварила кофе, и женщины всласть наговорились в гостиной. Ванда нравилась Руби все больше и больше – энергичная, независимая, уверенная в себе, дружелюбная… Когда новая знакомая согласилась снять комнату, Руби пришла в восторг.
– Спасибо за кофе, – сказала Ванда на прощание. – Созвонимся насчет даты переезда и всего остального.
– Конечно, – отозвалась Руби. – Мы отлично поладим.
– И станем хорошими подругами, – подтвердила Ванда. – У нас будет не жизнь, а праздник, Руби Уотерс.
Отрывая от сердца
– Секунду, – крикнула Руби в направлении входной двери, накрывая крышкой банку с ореховым маслом и кидая батончик «Херши» в ящик кухонного стола. Не успела уйти одна гостья, как еще кого-то принесло. – Кто бы это мог быть, – пробормотала она себе под нос. – Может, Ванда что-нибудь забыла?
– Здравствуйте, – поздоровалась стоявшая на пороге миловидная латиноамериканка.
– Здравствуйте. – Руби не сразу поняла, что на крыльце стоит Симона Рейс, которую она ежедневно видела в вечернем выпуске новостей. Что привело к ней телезвезду? Новый взрыв колодца связи? Ограбление соседнего «Старбакса»? Очередная городская сенсация? Наверное, Симона ведет репортаж с места событий и берет интервью у обывателей. У Руби не было желания попасть на телеэкран и насмешить весь Вашингтон.
– Меня зовут Симона, – сказала гостья, по-своему истолковав молчание Руби. – Я звонила по поводу комнаты внаем.
– О, конечно, – замялась Руби, смутно припоминая, что несколько дней назад говорила по телефону с какой-то Симоной и назначила той время визита, а потом это почему-то вылетело из головы.
– В телефонном разговоре мне и в голову не пришло, что вы та самая Симона Рейс. Я вижу вас в новостях каждый день, – сказала Руби, чувствуя, что мелет ерунду. – В смысле, когда есть время смотреть телевизор, – разбавила она комплимент водой.
– Чудесно, я рада, что вы любите новости.
– Входите, пожалуйста, – спохватилась Руби, чувствуя себя еще глупее оттого, что заставила Симону столько ждать на пороге. – Значит, вы хотите снять комнату?
Интересная блажь у знаменитости…
– Да, на несколько месяцев. В доме идет грандиозный ремонт, мне нужно где-то жить, пока мастера не закончат.
– Отлично! – воскликнула Руби, не переставая удивляться, что Симона Рейс готова ютиться у незнакомых людей, когда может с комфортом поселиться в отеле или квартире, принадлежащей телекорпорации. – Извините, я на минутку. Присаживайтесь, пожалуйста. – Указав на диван, Руби почти побежала в кухню.
«Боже мой, – думала она, потихоньку набирая номер телефона, – у меня в гостях Симона Рейс! Такой новостью нельзя не поделиться!»
– Джереми! – прошептала Руби в трубку, когда включился автоответчик. – У меня для тебя три слова – «черт, черт и черт»! Ты ни за что не поверишь, кто сейчас сидит в моей гостиной. Позвони скорее, – добавила она и повесила трубку. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Руби вернулась в гостиную.
– Показать вам дом? – спросила она, собравшись с мыслями.
– Конечно. – Симона встала с дивана.
– Это зал, вон там – «берлога», или комната отдыха, как их еще называют. – Руби оживленно щебетала, все еще не в силах поверить, что принимаете себя саму Симону Рейс. – Сзади маленький внутренний дворик, – добавила она, указывая на застекленные двери в другом конце комнаты.
– Есть поблизости паркинг? – поинтересовалась Симона.
– К сожалению, нет, но обычно я легко нахожу место для парковки, – солгала Руби и поспешила провести телезвезду в кухню. Не упускать же знаменитость из-за отсутствия какого-то паркинга!
– Это приятная новость. Какая у вас просторная кухня!
– Спасибо, – поблагодарила Руби. – Через год– другой я рассчитываю сделать здесь ремонт.
– Как, своими силами? Я и лампочку с трудом могу заменить.
Руби засмеялась.
– Кое-что я сделаю сама, но для основной работы найму мастеров. Хотите – поднимемся?
– С удовольствием, – улыбнулась Симона. Поднимаясь на второй этаж, Руби вспомнила о Ванде. Вот черт, комната уже сдана!
«Думай, думай», – твердила про себя Руби, и тут ее осенило. В доме три спальни, так почему не предложить одну Ванде, а другую Симоне? Проведя гостью мимо комнаты Ванды, Руби открыла дверь в соседнее помещение, которое использовала как кабинет.
– Вот эта комната. Конечно, я все приберу, если вы согласитесь переехать.
Едва взглянув, Симона покачала головой.
– Здесь очень мило, но, боюсь, тесновато для меня.
– Да? – огорчилась Руби.
– А это ваша спальня? – спросила Симона.
– Нет, это комната Ванды, – ответила Руби, словно Ванда жила здесь много лет.
– Не знала, что в доме живут двое. Мне казалось, вы здесь одна.
– Да? Разве я не предупредила по телефону, что хочу пустить к себе двоих жильцов?.. Нужно набрать денег на оплату кое-каких счетов, – солгала Руби, посчитав неразумным выкладывать правду о том, что комната досталась Ванде меньше часа назад.
– Ну что ж, у вас прекрасный дом, – похвалила Симона, хотя необходимость ремонта бросалась в глаза. – Но жить с двумя людьми я, боюсь, не готова. Было очень приятно познакомиться. Мне пора идти.
«Не позволяй ей уйти, не упускай телезвезду», – приказала себе хозяйка, когда Симона повернулась к лестнице.
– Подождите, – робко начала Руби, едва удерживаясь от откровенной мольбы. – Может быть, взглянете на люкс на третьем этаже? Сейчас там живу я, но для меня это слишком просторно…
– Комната-люкс? – переспросила Симона.
– Да. Роскошное помещение, можете мне поверить.
– Так и быть, – поколебавшись, согласилась Симона, и Руби снова повела гостью вверх по лестнице.
– Вот, – гордо сказала хозяйка. – Здесь небольшой беспорядок, я не планировала сегодня кому-то показывать свою комнату…
– Изумительно, – вырвалось у Симоны, и это было правдой. Комната занимала весь третий этаж, море света, отдельная ванная…
Руби обрадовалась восхищению Симоны, но чувствовала себя униженной: неужели она откажется от собственной комнаты, лишь бы заполучить к себе в дом знаменитость? Вечная история: она обделяла себя, угождая кому-то другому – стройному и красивому.
– А знаете, это, пожалуй, подойдет, – с энтузиазмом заявила Симона. – Конечно, за эту комнату я готова платить больше.
Подавив желание отказать, Руби повела телезвезду вниз. В гостиной они договорились, что за комнату-люкс Симона будет платить на двести долларов больше. Условившись о дате переезда, будущая квартирантка ушла.
Проводив ее до дверей, Руби уселась в кресло, обуреваемая противоречивыми чувствами. Приподнятость и энтузиазм – в ее доме поселится знаменитость – смешивались с сожалением из-за отданной комнаты, которое походило скорее на усталость, чем на острую обиду. Руби надоело чувствовать себя никчемной, худшей, уступать другим то, что принадлежало ей по праву. Однажды в третьем классе она взяла последнее пирожное с мороженым и понесла его к кассе школьного кафетерия.
– Руби взяла последнее мороженое! – завизжала на весь зал Хизер Уоткинс и добавила с неожиданным для третьеклассницы презрением: – Она же такая толстая! Могла бы и нам оставить!
Ошеломленная, Руби не смогла ответить достойно.
– Простите… Мне вовсе не хочется мороженого, – пролепетала она и протянула пирожное с мороженым Хизер, которая выхватила его, выразительно округлив глаза. В памяти Руби осталась неизгладимая, как ожог, отметина. Даже сейчас, в тридцать два года, она не могла забыть слова златокудрой крошки Хизер и даже спустя двадцать лет чувствовала обиду. В тот день ее впервые попрекнули полнотой. Конечно, и раньше мать просила ее не налегать на спагетти и отказывала в добавке, а ее панталончики не были маленькими, но пока Хизер Уоткинс не выстрелила своим ядом, Руби не ощущала, что чем-то отличается от других, не осознавала своих недостатков.
Едва сойдя со ступенек школьного автобуса, Руби побежала в свою комнату, подошла к зеркалу, внимательно осмотрела себя с ног до головы и впервые заметила, что она толстая (раньше Руби считала себя средней). С того дня девочка поверила, что она хуже остальных, хотя до инцидента казалась себе миленькой, стройной и счастливой. Видя малышей в парке или магазине, Руби с горечью размышляла, когда же они осознают (или уже осознали?) собственную ущербность из-за полноты, расовой принадлежности или папочкиных связей, которые не нравятся людям? Когда очередная Хизер Уоткинс выведет их из блаженного неведения? Что произойдет, когда эти дети поймут, что общество не ждет их с распростертыми объятиями, что не все они похожи на героев телесериалов и кинофильмов – привлекательных белых христиан традиционной ориентации?
В тридцать два года Руби снова отдавала свое – не мороженое, так собственную спальню, не негодяйке Хизер Уоткинс, так телезвезде с Шестого канала.
Руби не знала, радоваться или плакать, и приняла соломоново решение: отмахнувшись от мрачных мыслей, вернулась на кухню и вынула из холодильника коробку пирожных с мороженым.
День свершений
В день переезда Ванды Руби буквально тонула в собственном поту. Узнав, что в доме будет жить Симона, Ванда, ничего не имея против второй соседки, не упустила возможности сбавить плату за комнату, сославшись на то, что теперь им с Руби придется пользоваться одной ванной.
Руби только что закончила переносить вещи в меньшую из двух комнат на втором этаже. С тяжестями помог Джереми, который уже убежал на свидание, успев, однако, поругать Руби за то, что она согласилась ютиться в собственном доме в самой маленькой комнате. Руби заверила приятеля, что отлично устроится, кроме того, дополнительные деньги стоят неудобств. К тому же Симона сняла комнату всего на несколько месяцев, до окончания ремонта.
Руби решила забежать в душ и уже направилась в ванную, которую скоро придется уступить Симоне, но тут к дому подъехал нанятый Вандой грузовик.
Мытье пришлось отложить: вежливость требовала помочь перенести вещи. Нет смысла приводить себя в порядок, раз все равно потеть.
– Привет, – поздоровалась Руби.
– Привет, – отозвалась Ванда. Не успела она выбраться на улицу, как начала сигналить идущая за ее грузовиком машина. Перед домом Руби не было свободных мест, поэтому Ванда остановилась на проезжей части. Нетерпеливый водитель надавил на сигнал и не убирал руку секунду или две. Когда встречные машины проехали, освободив полосу, зеленая «хонда» обогнала грузовик, притормозила, поравнявшись с кабиной, и тощий парень-водитель крикнул, опустив стекло:
– Эй, коровы, уберите свой грузовик! Перекрыли пол-улицы!
– О, извините… – в замешательстве начала Руби, но Ванда ее отодвинула, подошла ближе и едва не сунула голову в салон «хонды».
– Отвалишь сам, козел, или хочешь собирать зубы с асфальта? – спросила она, не повышая голоса, что непонятным образом усилило угрозу.
Руби засмеялась, когда водитель испуганно поднял стекло и нажал на газ. Да, Ванда никому не даст себя в обиду. Не окажись ее рядом, Руби скорее всего проглотила бы грубость, униженно попросила прощения, бормоча оправдания, и выслушала бы множество лестных прозвищ вроде «корова», «свиноматка», «мисс Пигги», а также излюбленную колкость стройных людей – «толстуха хренова».
Задав взбучку водителю «хонды», Ванда немедленно вернулась к текущим делам: казалось, брань ее совершенно не задела. Поставив наглеца на место, она тут же выбросила случившееся из головы.
– У меня целый грузовик барахла. Поможешь? Брат с приятелем обещали прийти таскать мебель, но они не самые надежные люди на свете, так что…
– Конечно, помогу, – сказала Руби.
Ванда откинула борт:
– Давай начнем с комода, он самый тяжелый.
– О'кей, – согласилась Руби. Забравшись в грузовик, она подхватила комод с одной стороны, а Ванда взялась с другой.
– Готова? На счет три. Раз, два, три! – И они, напрягая все силы, приподняли комод на несколько Дюймов и медленно скатили по опущенному борту.
– Ставим, – скомандовала Ванда, и они опустили комод на асфальт, взмокшие и раскрасневшиеся.
– Как тебе удалось затащить его в кузов? – поинтересовалась Руби.
– О, сосед на прежней квартире оказался джентльменом, позвал друга, и они погрузили большую часть вещей. Наверное, надеялись, что за это я позволю себя соблазнить, – усмехнулась Ванда.
– Ну что, попробуем снова? – спросила Руби.
– Давай. На счет три.
Снова началось сражение с комодом. Дрожа от натуги, Ванда и Руби пронесли его над дорожкой, ведущей к крыльцу, и затащили в дом. После новой передышки им удалось внести тяжеленную мебель в холл. Хозяйка и жиличка стояли по обе стороны комода, часто дыша и обливаясь потом. В это время к дому подъехал сияющий серебристый «мерседес», из которого выпорхнула Симона в бежевых брючках-капри и вязаном топе. За «мерседесом» остановился огромный мебельный фургон.
Симона указала водителю на дом, а сама направилась к хозяйке и Ванде.
– Здравствуйте, – улыбнулась она. Симона была с прекрасным макияжем, в очках от Гуччи и источала легкий аромат «Шанели».
– Здравствуйте, – ответила Руби, сразу ощутив себя лоснящейся свиньей. – Симона, это Ванда.
– Здравствуйте, Ванда, – улыбнулась телезвезда одной из своих фирменных улыбок.
– Приятно познакомиться, – отозвалась будущая модель. – Прекрасный топ. Вязаная коллекция «Сен-Джон»?
– Да. Его нужно носить под костюм, но сегодня я натянула первое попавшееся. А как вы узнали?
– О, я работаю в индустрии моды, – самоуверенно сообщила Ванда. – Хотя сегодня по моему виду этого не скажешь.
– Ерунда, – не согласилась Симона и повернулась к Руби. – Не возражаете, если я схожу наверх и посмотрю, как лучше все расставить?
– О, конечно, пожалуйста.
Симона исчезла в недрах дома. Руби и Ванда мрачно повернулись к комоду.
– Так, – протянула Ванда, глядя на мужчин, разгружавших уже второй подоспевший фургон. – Может, они нам помогут, раз приехали… Заплачу им несколько баксов, пусть перетащат самое тяжелое.
– Давай спросим, – согласилась Руби и пошла за Вандой к грузчикам.
– Здравствуйте, – начала Ванда. Руби мялась в отдалении, зная по опыту, что вряд ли сможет быть полезной в этой ситуации.
– Я тоже переезжаю и хочу предложить вам выгодную сделку. Не перенесете ли кое-какую мебель за, скажем, пятьдесят баксов?
– Простите, мэм, – ответил один из грузчиков, – но через два часа у нас другой заказ. Боюсь, нет времени.
– А за сто долларов? – вступила Руби, готовая расстаться с пятьюдесятью кровными баксами, только бы не поднимать проклятый комод на второй этаж.
– Сегодня времени в обрез, леди. Очень жаль, – отрезал грузчик тоном, означавшим конец переговоров.
Женщины понуро вернулись в дом. Симона, спускаясь по лестнице, с удивлением уставилась на выдохшихся, взмокших товарок.
– Вы что, хотите сами нести комод? Он же тяжелый!
– Да, и такого добра у меня полный грузовик, – пожаловалась Ванда.
– О, но так же нельзя… Почему вы не попросите грузчиков перенести заодно и ваши вещи?
– Мы уже просили, и они ответили, что у них нет времени, – наябедничала Ванда.
– Чепуха, – отмахнулась Симона. – Я просто велю им разгрузить ваш фургон, когда закончат носить мои вещи.
– Очень мило с твоей стороны, но…
– Я сейчас. – Скрепив волосы роскошными очками, как обручем, Симона направилась к троим грузчикам, стоявшим позади фургона. Руби с Вандой наблюдали с крыльца. Они не слышали разговора, но в этом не было необходимости. То и дело отбрасывая назад прелестные черные пряди, Симона с улыбкой упрашивая «силачей с великолепными мускулами» помочь слабым женщинам, невзначай трогая за плечико то одного, то другого. Руби смотрела на Симону со смешанным чувством облегчения – грузчики явно смягчились – и зависти. Легкость, с которой красавице Симоне удалось добиться своего, ее поразила.
– Все, парни возьмутся за ваши вещи, когда разгрузят мой фургон, – объявила Симона, вернувшись в дом.
– Ух ты, – восхитилась Ванда. – Моя поясница не находит слов благодарности!
– Спасибо, – промямлила Руби.
Когда вещи перенесли в дом, квартирантки занялись распаковкой и обустройством. Руби слышала, как они ходят наверху, а сама подметала грязь, которую нанесли грузчики. Слов было не разобрать, но Симона и Ванда болтали и смеялись, как старые подруги. Руби с тоской осознала, что дом уже не только ее, он принадлежит троим. Нельзя громко включать музыку, бродить по дому нагишом и – о Боже! – кушать что хочется и когда хочется.
– Черт, – спохватилась Руби, прислонила щетку к стене и поспешно прошла на кухню. Достав из выдвижного ящика хозяйственные сумки, девушка принялась складывать туда чипсы «Доритос» и «Ахой» и прочую снедь, не желая, чтобы гостьи увидели ее запасы. Взбитые сливки и батончики «Клондайк» пришлось оставить в холодильнике – не обрекать же пищу богов на медленное таяние при комнатной температуре. Существенно опустошив кухню, Руби опустила пакеты в большую коробку, которую Ванда выставила на лестницу, и понесла добычу на второй этаж. Если спросят, она ответит, что это безделушки, которые лучше держать в спальне.
По пути Руби остановилась у двери в комнату Ванды, где Симона весело болтала, сидя на кровати, а Ванда убирала одежду в шкаф.
– Какой прелестный костюм! – восхитилась Симона.
– От Эйлин Фишер. Куплен в «Саксе» со скидкой.
– Отличная вещь.
– Могу помочь приобрести любой наряд, которыми торгуют в «Саксе» в Чеви-Чейз. Я там работаю, заходи в любое время.
– Обязательно, – отозвалась Симона, глядя, как Ванда вешает в шкаф короткое алое платье. – Чудо какое, – не выдержала она, подходя ближе.
– Из коллекции «Настоящая одежда», все в том же «Саксе». Это надо видеть на мне, детка. Полный улет, если уж я это говорю. Один из моих приятелей называет это платье «красной лисой». Каждый раз, когда мы куда-нибудь идем, он настаивает, чтобы я надела «красную лису».
– Один из приятелей, – повторила Симона с улыбкой. – Сколько же у тебя парней?
– Сейчас – трое или четверо. Том, Лерой, Джексон и Маркус, но он женат и живет в Норфолке, поэтому мы не часто видимся.
– Да ты нарасхват…
– Н-ну. Однажды я выберу мужчину и устрою свою жизнь, но пока ни одного подходящего не попалось…
– Я понимаю, – согласилась Симона. – Замужем не так уж весело.
Руби только диву давалась: да кто такая эта Ванда? Такая же толстуха, как Руби, смеет носить дизайнерские костюмы, заводить бойфрендов, непринужденно болтать с красавицей Симоной! Больше всего Руби поразило заявление Ванды, что та ослепительна в красном платье. Сама Руби не могла припомнить, чтобы хоть раз выглядела ослепительно, разве что в наряде для первого причастия больше двадцати лет назад.
Проходя мимо открытой двери, Руби улыбнулась новоиспеченным квартиранткам. Поставив коробку с лакомствами в шкаф, она присела на кровать, пытаясь разобраться в целой гамме чувств, среди которых преобладало легкое возбуждение – нервное, слегка тревожное, но приятное. Жизнь менялась. Не зная, к лучшему или худшему наступившие перемены, Руби отчаянно надеялась, что Ванда и Симона, поселившись в доме, расшевелят ее сонное существование.