Текст книги "Страхи мудреца. Книга 1"

Автор книги: Патрик Ротфусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 41 страниц)

ГЛАВА 23
НАЧАЛА

– Я говорил с Молой, – сказал я, тасуя карты. – Она ответила, что это все воображение, и выставила меня за дверь.

– Ну да, могу себе представить, каково тебе! – заметил Сим.

Я поднял голову, удивленный несвойственной ему горечью, но не успел я спросить, в чем дело, как Вилем перехватил мой взгляд и помотал головой, предупреждая, чтобы я ни о чем не спрашивал. Зная Сима, я предположил, что речь идет об очередном быстром и мучительном разрыве после очередного скоротечного и мучительного романа.

Так что я промолчал и снова раздал карты для воздухов. Мы убивали время в ожидании, пока трактир заполнится – был вечер поверженья, и я собирался играть у Анкера.

– А ты как думаешь, в чем дело? – спросил Вилем.

Я колебался, опасаясь, что, если высказать свои страхи вслух, это каким-то образом заставит их осуществиться.

– Ну, может, я подвергся воздействию какого-то вещества в артной…

Вил взглянул на меня.

– Например?

– Ну, мы работаем с разными опасными соединениями, – сказал я. – Они проникают в организм через кожу и медленно убивают тебя восемнадцатью разными способами.

Я вспомнил тот день, когда у меня лопнуло тентеново стекло. О той единственной капельке транспортирующего средства, которое попало мне на рубашку. Капелька была крохотная, чуть больше шляпки гвоздя. Я был абсолютно уверен, что кожи она не коснулась…

– Надеюсь, что дело не в этом. Но что это еще может быть – просто не представляю.

– Это могут быть отдаленные последствия коринкового боба, – угрюмо заметил Сим. – Амброз не такой уж хороший алхимик. А, насколько я понимаю, один из основных ингредиентов там свинец. Если он изготовил его самостоятельно, возможно, какие-то латентные начала до сих пор оказывают воздействие на твой организм. Ты сегодня не ел или не пил чего-нибудь необычного?

Я поразмыслил.

– Ну, медеглина выпил в «Эолиане», довольно много, – признался я.

– Да от этой дряни кого хочешь скрутит! – мрачно сказал Вилем.

– Мне медеглин нравится, – сказал Сим. – Но он сам по себе практически панацея. В нем множество сложных компонентов. Никакой алхимии, однако же в нем есть и мускатный орех, и тимьян, и гвоздика – десятки различных специй. Быть может, одна из них и привела в действие какие-то свободные начала, блуждающие в твоем организме.

– Ну, замечательно! – буркнул я. – И как же мне теперь от этого избавиться?

Сим беспомощно развел руками.

– Так я и думал, – сказал я. – Но все-таки это звучит лучше, чем отравление металлами!

Симмону удалось взять четыре взятки подряд – ему выпал удачный расклад, и он умело им воспользовался, – и к концу партии он уже опять улыбался. Сим не умел подолгу оставаться мрачным.

Вилем собрал карты, и я встал из-за стола.

– Спой про то, как пьяная корова сбила масло! – попросил Сим.

Я невольно улыбнулся.

– Ну, может, потом, – сказал я, взял свой футляр с лютней, который с каждым днем выглядел все более жалким, и прошел поближе к камину под разрозненные аплодисменты завсегдатаев. Мне потребовалось немало времени, чтобы открыть футляр, – пришлось откручивать медную проволочку, которой я до сих пор пользовался вместо пряжки.

Следующие два часа я играл. Я спел «Горшок с медным дном», «Ветку сирени», «Лоханку тети Эмме». Слушатели гоготали, хлопали, свистели. Я играл песню за песней и чувствовал, как заботы мало-помалу оставляют меня. Музыка всегда была для меня лучшим лекарством от мрачного настроения. Я пел, и мне казалось, что даже мои ушибы болят все меньше.

А потом я ощутил озноб, как будто из каминной трубы у меня за спиной внезапно потянуло сквозняком. Я преодолел дрожь и допел последний куплет «Яблочной наливки», которую сыграл под конец, поддавшись уговорам Сима. Прозвучал последний аккорд, мне похлопали, и трактир мало-помалу снова заполнился шумом бесед.

Я оглянулся на камин, но нет: огонь пылал как ни в чем не бывало и сквозняком ниоткуда не тянуло. Я встал и отошел от камина, думая, что небольшая прогулка разгонит кровь и согреет меня. Но, сделав несколько шагов, я понял, что дело не в этом. Холод пробирал меня до костей. Я бросился обратно к камину и протянул руки к огню.

Рядом со мной появились Вил и Сим.

– Что случилось? – спросил Сим. – У тебя такой вид, словно ты болен!

– Да, похоже на то, – ответил я, стискивая зубы, чтобы не стучать ими. – Скажи Анкеру, что я приболел и больше сегодня петь не буду. Потом зажги свечу от этого огня и отнеси ее ко мне в комнату.

Я поднял голову, увидел их озабоченные лица.

– Вил, не мог бы ты помочь мне уйти отсюда? Не хотелось бы устраивать тут спектакль.

Вилем кивнул и подал мне руку. Я оперся на нее и сосредоточился на том, чтобы не трястись, пока мы пробирались к лестнице. Особого внимания на нас никто не обращал. Я, видимо, выглядел просто пьяным. Руки у меня онемели и отяжелели. Губы заледенели.

Поднявшись до первой лестничной площадки, я больше не мог сдерживать дрожь. Идти я все еще мог, однако крупные мышцы ног сводило на каждом шагу.

Вил остановился.

– Нет, тебе надо медику.

Голос его звучал как обычно, но силъдийский акцент сделался заметнее, и он принялся пропускать слова. Верный признак того, что он всерьез встревожен.

Я решительно мотнул головой и подался вперед, давая понять, что ему придется либо помочь мне подняться наверх, либо позволить мне упасть. Вилем обхватил меня за талию и наполовину довел, наполовину донес меня до моей комнаты.

Оказавшись в своей каморке, я плюхнулся на кровать. Вил закутал меня одеялом.

В коридоре послышались шаги, в дверь осторожно заглянул Сим. В руке у него был огарок свечи, второй рукой он прикрывал пламя, чтобы оно не потухло.

– Вот, принес. А зачем она тебе?

– Поставь сюда, – я указал на столик у кровати. – От камина зажег?

Глаза у Сима сделались испуганные.

– Ой, твои губы! – сказал он. – Что-то мне не нравится, какого они цвета!

Я оторвал тонкую щепку от плохо оструганной ножки столика и вонзил ее в тыльную сторону кисти. Из ранки выползла капля крови, и я как следует вымочил в ней щепку.

– Дверь закрой! – сказал я.

– Ты этого не сделаешь, если это то, что я думаю! – твердо сказал Сим.

Я воткнул щепку в размякший воск свечки рядом с горящим фитилем. Сперва она зашипела, потом ее окутало пламенем. Я пробормотал два связывания, одно за другим, медленно и размеренно, чтобы мои онемевшие губы выговаривали слова достаточно четко.

– Ты что делаешь?! – осведомился Сим. – Зажариться решил?!

Я не ответил, и он шагнул вперед, собираясь опрокинуть свечу.

Вил перехватил его руку.

– У него руки как лед, – тихо сказал он. – Ему холодно. Очень холодно.

Глаза Сима испуганно забегали. Он отступил назад.

– Ну, ты это… осторожнее…

Но я уже не слушал его. Я зажмурился и связал пламя свечи с пламенем камина внизу. Потом аккуратно установил вторую связь, между кровью на щепке и кровью в моем теле. Это было почти то же самое, что я сделал тогда с каплей вина в «Эолиане». Ну, с той очевидной разницей, что мне совсем не хотелось, чтобы моя кровь закипела.

Поначалу я ощутил лишь легкое дуновение тепла, чего было совершенно недостаточно. Я сосредоточился сильнее и почувствовал, как все тело расслабилось от прилива теплоты. Я сидел с закрытыми глазами, полностью сконцентрировавшись на связываниях, пока не смог несколько раз как следует глубоко вздохнуть, без дрожи и судорог.

Я открыл глаза и увидел, что друзья выжидающе смотрят на меня. Я улыбнулся им.

– Все в порядке.

Однако не успел я это сказать, как меня прошиб пот. Мне вдруг сделалось слишком тепло, прямо до тошноты. Я разорвал обе связи с той поспешностью, с какой отдергиваешь руку от раскаленной печки.

Я еще несколько раз глубоко вздохнул, потом встал на ноги и подошел к окну. Распахнув его, я навалился на подоконник, наслаждаясь прохладным осенним воздухом, который пах палой листвой и надвигающимся дождем.

Надолго воцарилось молчание.

– Это выглядело как заклинательский озноб, – сказал Симмон. – Причем очень сильный.

– Это и был озноб, – сказал я.

– Может, твое тело просто утратило способность к терморегуляции? – спросил Вилем.

– Терморегуляции, – машинально поправил его Сим.

– Ага, и ожог через всю грудь – тоже от терморегуляции, – сказал я.

– Ожог? – переспросил Сим, склонив голову набок.

Я уже был мокрым от пота, так что был только рад случаю расстегнуть рубашку и стащить ее через голову. Рука от локтя до плеча и большая часть груди были багрового цвета, на моей бледной коже это особенно бросалось в глаза.

– Мола сказала, что это просто раздражение, а я нервничаю по пустякам, как бабка старая. Но до того, как я прыгнул в реку, этого не было.

Симмон наклонился, чтобы разглядеть ожог поближе.

– Я все-таки думаю, что это освобожденные начала, – сказал он. – Они иногда странные вещи с человеком творят. Вон у нас в прошлой четверти один э'лир напортачил с разделением. Так он почти два оборота не мог ни уснуть, ни взгляд сфокусировать.

Вилем плюхнулся на стул.

– Отчего человеку может сделаться холодно, потом жарко, потом опять холодно?

Сим натянуто улыбнулся.

– Звучит как загадка.

– Терпеть не могу загадок! – сказал я и протянул руку за рубашкой. Потом вскрикнул и схватился за обнаженный бицепс своей левой руки. Из-под пальцев выступила кровь.

Сим вскочил на ноги и принялся лихорадочно озираться, явно не зная, что делать.

Меня как будто пырнули невидимым ножом.

– Господь! Почернелый! Проклятье! – выдавил я сквозь стиснутые зубы. Потом оторвал руку от плеча и увидел, что на нем непонятно откуда появилась маленькая круглая ранка.

Симмон был в ужасе, глаза у него расширились, он зажимал рот обеими руками. Он сказал что-то, но я был слишком занят тем, чтобы сосредоточиться, и не слушал. К тому же я и так знал, что он говорит: «Злоупотребление магией». Ну конечно. Это было именно оно. Злоупотребление магией. Малефиций. По-простому – наведение порчи. Кто-то стремился меня погубить.

Я укрылся в «каменном сердце» и призвал на помощь весь свой алар.

Однако мой неведомый противник даром времени не терял. Я ощутил острую боль в груди, рядом с плечом. Кожа на этот раз осталась неповрежденной, но я увидел, как под ней расплывается темный синяк.

Я усилил свой алар, и следующий укол показался мне не болезненней щипка. Тогда я поспешно разделил свой разум натрое и две части полностью занял поддержанием оберегающего меня алара.

И только тогда осмелился перевести дух.

– Все в порядке.

Симмон издал смешок, переросший в рыдание. Он так и стоял, прикрывая рот ладонями.

– Ну как ты можешь так говорить? – с ужасом спросил он.

Я посмотрел на себя. Сквозь пальцы по-прежнему сочилась кровь, стекающая по руке.

– Да нет, правда, – сказал я ему. – Честное слово, Сим.

– Но это же малефиций! – сказал он. – Так просто не делают!

Я присел на кровать, зажимая рану.

– Думаю, мы видим перед собой вполне убедительное доказательство противного.

Вилем тоже сел.

– Я согласен с Симмоном. Я бы в это ни за что не поверил.

Он сердито взмахнул рукой.

– В наше время арканисты так не делают! Это же безумие!

Он посмотрел на меня.

– Ты чего скалишься?

– От облегчения, – честно ответил я. – А то я боялся, что кадмием потравился или подхватил какую-то заразу. А меня, значит, просто кто-то пытается убить!

– Но как такое может быть? – спросил Симмон. – Я не с точки зрения морали, но как кто-то мог завладеть твоей кровью или волосами?

Вилем посмотрел на Симмона.

– А что ты сделал с бинтами после того, как зашил его рану?

– Сжег, конечно! – обиделся Сим. – Что я, дурак, что ли?

Вил сделал успокаивающий жест.

– Я просто рассматриваю все возможные варианты. Медику, вероятно, тоже стоит исключить. Они очень внимательны к таким вещам.

Симмон встал.

– Надо кому-то рассказать!

Он посмотрел на Вилема.

– Как ты думаешь, Джеймисон в это время еще у себя?

– Сим, – сказал я, – давай обождем, а?

– Обождем? – спросил Симмон. – Зачем?

– У меня же нет никаких доказательств, кроме этих повреждений, – сказал я. – А это значит, что кому-то в медике придется меня осмотреть. А тогда…

Я, не переставая зажимать рану на руке, подвигал перевязанным локтем.

– Я подозрительно похож на человека, который третьего дня свалился с крыши!

Сим плюхнулся обратно на кровать.

– А что, только три дня прошло, да?

Я кивнул.

– Меня же вышибут. И еще у Молы будут неприятности из-за того, что она не упомянула о моих травмах. Магистр Арвил такого не прощает. Еще, чего доброго, и вы двое окажетесь замешаны. Только этого мне не хватало!

Мы помолчали. Единственным звуком был доносившийся снизу гам из общего зала.

– Имеет ли смысл обсуждать, чьих рук это дело? – спросил Сим.

– Амброзовых, – сказал я. – Снова Амброз! Думаю, он нашел следы моей крови на куске черепицы. Мне давно следовало об этом подумать.

– А откуда он может знать, что это твоя кровь? – спросил Симмон.

– Да потому, что я его ненавижу! – с горечью бросил я. – Конечно, он знает, что это был я!

Вил покачал головой.

– Нет. Это на него не похоже.

– Не похоже?! – переспросил Симмон. – Да ведь он же заставил ту женщину подсунуть Квоуту коринковый боб! Это ничем не лучше яда! И он же в прошлой четверти нанял тех головорезов, что напали на Квоута в переулке.

– Я о чем и говорю, – сказал Вилем. – Амброз сам ничего Квоуту не делает. Он устраивает так, чтобы с ним что-то сделали другие. Он нашел женщину, которая подсунула боб. Он заплатил громилам, чтобы тебя пырнули ножом. И я не думаю, что хотя бы это он сделал самолично. Бьюсь об заклад, он заставил это сделать кого-то другого.

– Без разницы! – сказал я. – Мы же знаем, что за этим стоит он.

Вилем нахмурился.

– Ты мыслишь нелогично. Дело не в том, что Амброз не гад. Он, конечно, гад. Но он умный гад. Он тщательно дистанцируется от всего, что творит.

Сим задумался.

– А знаешь, Вил в чем-то прав. Вон, когда тебя наняли музыкантом в «Лошадь и четверку», он не стал сам покупать этот трактир, чтобы выгнать тебя. Он заставил это сделать зятя барона Петре. А он тут как бы и ни при чем.

– Так ведь и тут он как бы ни при чем, – возразил я. – В этом весь смысл симпатии. Это непрямое воздействие.

Вил снова покачал головой.

– Если тебя прирежут в глухом проулке, все будут шокированы. Но такое случается сплошь и рядом. А если ты прилюдно рухнешь на пол и начнешь истекать кровью из-за малефиция? Все придут в ужас. Магистры отменят занятия. Богатые купцы и аристократы прослышат об этом и заберут из Университета своих детей. Сюда явятся констебли из Имре…

Симмон потер лоб и задумчиво уставился в потолок. Потом кивнул, отвечая своим мыслям, сначала медленно, потом решительно.

– Да, это разумно, – сказал он. – Если бы Амброз обнаружил следы крови, он скорее передал бы их Джеймисону и потребовал установить личность вора. Ему ни к чему было бы обращаться в медику, чтобы оттуда сообщали о подозрительных травмах, и так далее.

– Амброзу нравится мстить, – угрюмо заметил я. – Он вполне мог и спрятать кровь от Джеймисона. Оставить ее себе.

Вилем замотал головой.

Сим вздохнул.

– Вил прав. Симпатистов на свете не так много, и все знают, что у Амброза на тебя зуб. Он слишком осторожен, чтобы так поступить. Это сразу навело бы на его след.

– А кроме того, – добавил Вилем, – сколько дней уже прошло с тех пор? Неужто ты и впрямь думаешь, что Амброз стал бы выжидать так долго, чтобы ткнуть тебя носом?

– Ну да, вы в чем-то правы, – нехотя признал я. – На него это не похоже.

Но я-то знал, что это наверняка Амброз. Нутром чуял. Как ни странно, мне почти хотелось, чтобы это был он. Это бы настолько упростило дело!

Но если тебе чего-то хочется, это еще не значит, что так оно и есть. Я вздохнул и заставил себя обдумать ситуацию логически.

– Да, с его стороны это было бы безрассудством, – признал я наконец. – А он не из тех, кто любит марать ручки.

Я вздохнул.

– Ну ладно. Замечательно. Мало мне одного человека, который пытается сломать мне жизнь!

– Но кто же это может быть? – спросил Симмон. – Ведь с волосами обычный человек такое провернуть не сможет, верно?

– Элкса Дал, наверно, мог бы, – сказал я. – Или Килвин.

– Думаю, разумно будет предположить, – сухо возразил Вилем, – что никто из магистров тебя извести не пытается.

– Значит, это должен быть кто-то, у кого есть его кровь, – сказал Сим.

– Я знаю человека, у которого есть моя кровь, – сказал я, стараясь не обращать внимание на сосущую пустоту в животе. – Но не думаю, что это может быть ее рук дело.

Вил с Симом обернулись ко мне, и я сразу пожалел, что не промолчал.

– Откуда у нее может быть твоя кровь? – спросил Сим.

Я заколебался, но сообразил, что теперь уже что-то скрывать бесполезно.

– В начале этой четверти я занял денег у Деви.

Они отреагировали совсем не так, как я ожидал. То есть никак не отреагировали.

– А кто такая Деви? – спросил Симмон.

Я немного расслабился. Может, они о ней и не слышали. Это бы многое упростило.

– Она гелет, живет за рекой, – объяснил я.

– Ну хорошо, – сказал Симмон, – а кто такая гелет?

– Помнишь, мы ходили смотреть «Призрака и гусятницу»? – спросил я. – Ну вот, Кетлер был гелет.

– А-а, медный ястреб! – протянул Сим. Его лицо просветлело от радости, что он понял, потом снова помрачнело, когда он сообразил, что это означает. – А я и не знал, что тут водятся подобные люди.

– Подобные люди водятся везде, – ответил я. – Без них жизнь бы остановилась.

– Постой-ка! – внезапно сказал Вилем, вскинув руку. – Так ты сказал, твою…

Он запнулся, припоминая подходящее слово на атуранском.

– Твою заимодавицу… твоего гатессора… ее зовут Деви?!

Он произнес ее имя с сильным сильдийским акцентом, так что оно прозвучало почти как «Дэвид».

Я кивнул. Примерно такой реакции я и ожидал.

– Господи! – ахнул Симмон. – Ты ведь имеешь в виду Деви-Демоницу, да?

Я вздохнул.

– Значит, вы о ней все-таки слышали.

– Слышали? – чуть ли не взвизгнул Сим. – Да ее вышибли во время моей первой четверти! Очень впечатляющая была история.

Вилем же просто закрыл глаза и покачал головой, словно не мог смотреть на такого идиота, как я.

Сим воздел руки к небесам.

– Ее выгнали за малефиций! Чем ты думал?!

– Да нет, – возразил Вилем. – Выгнали ее за «неподобающее поведение». Малефиций остался недоказанным.

– Вообще-то я не думаю, что это она, – сказал я. – На самом деле она довольно славная. Доброжелательная. А кроме того, я брал всего шесть талантов, и срок уплаты еще не наступил. У нее нет никаких причин так поступать.

Вилем пристально посмотрел на меня в упор.

– Просто чтобы рассмотреть все возможные варианты, – медленно произнес он. – Не мог бы ты оказать мне любезность?

Я кивнул.

– Вспомни ваши последние несколько разговоров с ней, – сказал Вилем. – Не спеша перебери их слово за словом и проверь, не могло ли быть так, что ты сделал или сказал нечто, что ее оскорбило или расстроило.

Я принялся вспоминать наш последний разговор, мысленно прокручивая его в голове.

– Ее интересовали некие сведения, которые я отказался ей предоставить.

– Насколько они ее интересовали? – спросил Вилем медленно и терпеливо, словно разговаривал со слабоумным ребенком.

– Более или менее, – ответил я.

– «Более или менее» не указывает на степень заинтересованности.

Я вздохнул.

– Ну хорошо. Они ее очень сильно интересовали. До того интересовали, что…

Я осекся.

Вилем многозначительно вскинул бровь.

– Ну? И что ты вот только что вспомнил?

Я замялся.

– Ну, кажется, она еще предлагала переспать с ней…

Вилем спокойно кивнул, как будто ожидал чего-то в этом духе.

– И как же ты ответил на это щедрое предложение молодой особы?

Я почувствовал, как щеки у меня вспыхнули.

– Ну, я… я вроде как проигнорировал его.

Вилем закрыл глаза. На лице у него отразились глубокая усталость и смятение.

– Это же куда хуже Амброза! – воскликнул Сим, хватаясь за голову. – Деви не приходится опасаться магистров, она вообще ничего не боится! А говорят, она способна поддерживать восьмичастное связывание. Восьмичастное!

– Я был в безвыходном положении! – сварливо возразил я. – У меня не было ничего, что можно было бы отдать в залог. Ну да, признаю, это была не лучшая идея. Когда все это закончится, можем устроить симпозиум по вопросу о том, какой я дурак. А теперь можно мы просто пойдем дальше, а?

И я умоляюще посмотрел на них.

Вилем протер глаза и устало кивнул.

Симмон попытался скрыть испуг, но ему это плохо удалось. Он судорожно сглотнул.

– Ну, хорошо, ладно. И что же нам делать?

– В данный момент не имеет особого значения, кто именно это устроил, – сказал я, осторожно проверяя, перестала ли идти кровь из руки. Кровь остановилась, и я отлепил окровавленную ладонь от раны. – Я собираюсь принять некоторые меры предосторожности.

Я махнул рукой.

– А вы двое убирайтесь спать!

Сим потер лоб и хмыкнул.

– Тело Господне, ну и противный же ты иногда бываешь! А вдруг тебя снова атакуют?

– Ну, это ведь уже случалось дважды за то время, пока мы тут сидим! – беспечно ответил я. – Вот, немножко щиплется.

Я улыбнулся, глядя на него.

– Да все со мной в порядке, Сим. Честное слово. Я ведь не случайно стал лучшим дуэлистом в группе Элксы Дала. Мне ничто не угрожает.

– Пока ты не уснешь! – вмешался Вилем. Его темные глаза смотрели очень серьезно.

Улыбка так и застыла на моем лице.

– Пока я не усну… – повторил я. – Да, конечно…

Вилем встал и демонстративно отряхнулся.

– Короче. Ты пока умойся и прими свои меры предосторожности.

Он пристально взглянул на меня.

– Я так понимаю, нам с юным Симмоном следует ждать лучшего дуэлиста Элксы Дала у меня в комнате?

Я смущенно покраснел.

– Ну… ну да. Я был бы вам очень признателен…

Вил отвесил мне преувеличенно любезный поклон, отворил дверь и вышел в коридор.

Сим к этому времени уже широко улыбался.

– Значит, договорились! Только рубашку надеть не забудь. Я готов сидеть с тобой всю ночь, как с младенцем в коликах, но я отказываюсь это делать, если ты собираешься спать голым!

* * *

Когда Вил с Симом ушли, я выбрался в окно и отправился в путь по крышам. Рубашку я оставил дома: я был весь в крови и не хотел ее испортить. Я доверился темной ночи и позднему часу, надеясь, что никто не заметит, как я бегаю по крышам Университета полуголый и окровавленный.

Защититься от симпатии довольно просто, если знаешь, что делаешь. Когда кто-то пытался сжечь меня, ранить или вытянуть все тепло из моего тела, пока я не умру от переохлаждения, все это было простое, примитивное приложение сил, так что и противостоять ему было несложно. Теперь, когда я понимал, что происходит, и держался настороже, я мог считать себя в безопасности.

Меня больше тревожило то, что противник, который меня атакует, может разочароваться и предпринять что-нибудь еще. Например, определить мое местонахождение и организовать нападение без применения магии, которое одним усилием воли уже не отразишь.

Наведение порчи – это, конечно, ужасно, однако громила с острым ножом убьет вас вдесятеро быстрее малефиция, если поймает в темном проулке. А если ты имеешь возможность отслеживать каждое движение человека, имея в распоряжении его кровь, застать его врасплох проще простого.

Поэтому я и шагал сейчас по крышам. Я намеревался набрать горсть палых листьев, пометить их своей кровью и выпустить в Чертоге Ветра. Я уже использовал эту уловку прежде.

Но, перемахнув через узкую улочку, я увидел, как в тучах сверкнула молния, и почувствовал в воздухе запах дождя. Надвигалась гроза. Мало того что ливень прибьет палую листву, не давая ей разлетаться, он еще и кровь с нее смоет…

Я стоял на крыше, чувствуя себя так, словно из меня вышибли все двенадцать цветов ада. Это вызвало неприятные воспоминания о годах, проведенных в Тарбеане. Я постоял, глядя на отдаленные молнии и борясь с этим чувством. Я заставил себя вспомнить, что я уже не беспомощный голодный мальчишка, которым был когда-то.

За спиной у меня раздался слабый звук, похожий на барабанную дробь, – кто-то шагал по железной крыше. Я напрягся, потом успокоился, услышав голос Аури:

– Квоут!

Я посмотрел направо и увидел метрах в трех от себя ее легкую фигурку. Луна скрылась за облаками, но я по голосу понял, что она улыбается, когда она сказала:

– А я увидела, как ты бежишь поверх всего!

Я развернулся к ней, радуясь, что сейчас так темно. Мне не хотелось думать, как может отреагировать Аури, увидев меня полуобнаженным и перемазанным кровью.

– Привет, Аури, – сказал я. – Смотри, гроза собирается. Не стоит тебе бегать поверх всего нынче ночью.

Она склонила головку набок.

– Ты же бегаешь! – возразила она.

Я вздохнул.

– Я-то да. Но я…

По небу огромным пауком расползлась молния, осветив все кругом на целую секунду. Ослепила меня своей вспышкой и угасла.

– Аури! – окликнул я, боясь, что мой вид ее спугнул.

Сверкнула другая молния, и я увидел, что Аури подступила ближе. Она указала на меня пальцем и расплылась в улыбке.

– Ты как один из амир! – сказала она. – Квоут – один из киридов!

Я посмотрел на себя и, когда сверкнула следующая молния, понял, что она имеет в виду. Мои кисти и предплечья были разрисованы засохшими струйками крови оттого, что я пытался зажимать свою рану. Эти ручейки крови действительно были похожи на татуировки, которыми некогда амир украшали членов ордена, принадлежащих к высшему рангу.

Это упоминание так меня поразило, что я забыл главное, что знал об Аури. Я забыл об осторожности и задал ей вопрос:

– Аури, откуда ты знаешь о киридах?

Ответа не было. Когда сверкнула новая молния, я увидел, что стою один на опустевшей крыше, под неумолимым небом.