Текст книги "Фрегат Его Величества 'Сюрприз'"
Автор книги: Патрик О'Брайан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)
– Полезайте на мачту, Брейтуэйт, – распорядился Джек. – И скажите мне, что это за фрукт.
Вниз полетел ожидаемый ответ:
– Это французский бриг, сэр. Сигналит как бешеный. И я боюсь, что к северу от него виднеется еще одно судно.
Это было именно то, чего он боялся: Линуа ночью выслал бриг в северном направлении, и теперь тот докладывает своим товарищам за горизонтом о присутствии «Сюрприза», а может, и Китайского флота. Тщательно спланированная военная хитрость провалилась. Джек рассчитывал, заманив Линуа на зюйд-вест, повернуть в темноте к Китайскому флоту, и оказаться на рассвете вне поля зрения французов. Со скоростными качествами фрегата – а как они неслись! – у него должно было получиться. Не получилось. То ли кто-то из французов заметил отблеск его парусов, когда они пересекали линию преследователей, идя на норд, то ли Линуа почуял подвох, решив, что его пытаются обвести вокруг пальца, и, отозвав погоню, отправил бриг в прежний район крейсирования, а спустя час-другой последовал за ним с остальными кораблями, возвращаясь на путь следования Китайского флота.
И все-таки хитрость Джека не оказалась напрасной вовсе – ему удалось выиграть бесценное время. Много ли? Он взял курс на «индийцев» с расчетом пересечь их путь. Проклятущий бриг находился лигах в четырех, по-прежнему паля, как в ночь Гая Фокса; до другого судна, видимо, примерно столько же: только благодаря чистейшему в этот час воздуху удавалось разглядеть намек на его брамсели на фоне сияющего неба. Джек не сомневался, что это один из фрегатов, и что вся эскадра Линуа, за исключением, возможно, корвета, перерезает возможный маршрут следования «индийцев». Ей по силам нагнать конвой, и при этом устойчивом муссоне «купцам» от нее не уйти. Но чтобы нагнать конвой ей потребуется немало времени, и у Линуа уйдет большая часть дня на то, чтобы стянуть свои силы в кулак и заняться Китайским флотом.
Старшие капитаны поспешили на борт «Сюрприза», возглавляемые своим коммодором, мистером Маффитом. Развевающийся на грот-мачте фрегата сигнал и энергичные внушения коммодора позволили капитанам осознать всю серьезность ситуации; они были взволнованными и мрачными, но часть, к сожалению, расшумелась, изрыгая проклятия в адрес властей, неспособных защитить их, или строила теории на предмет того, где же Линуа действительно был все это время. Служба в Компании поощряла проявлять умение и дисциплину, но ее уложения требовали от коммодора выслушивать мнения своих капитанов прежде чем принимать какие-либо важные решения. Как и всякий военный совет, этот был многословным, нерешительным, склонным к пессимизму. Никогда Джек так не сожалел об отсутствии строгой иерархии военного флота как во время пространной речи мистера Крейга, сетовавшего на то, что они не попали бы в такую ситуацию, если бы не стали ждать корабля из Ботани-бей и двух «португальцев».
– Джентльмены, – не выдержал наконец Джек, и обратился к трем-четырем капитанам, проявлявшим признаки решимости. – Не время вести разговоры. Нужно выбрать одно из двух – либо убегать, либо сражаться. Если вы побежите, Линуа перехватает вас всех поодиночке, ибо мне под силу сдержать только один из его фрегатов, а «Маренго» способен сделать пять лиг пока вы пройдете три, и может справиться сразу с двумя любыми вашими судами. Если мы будем драться, если мы сконцентрируем силы, то сможем отвечать ему выстрелом на выстрел.
– И кто же будет стрелять? – раздался голос.
– Я, сэр. Более того, у Линуа поблизости нет доков, и до Иль-де-Франс ему плыть добрых три тысячи миль: у него мало запасов, и каждое рангоутное дерево или бухта двухдюймового троса имеют для него стократ большую цену чем для нас – сомневаюсь, что у него на всю эскадру найдется хоть одна запасная стеньга. Из соображений долга он не может рисковать серьезными повреждениями, и потому, натолкнувшись на ожесточенное сопротивление, не станет развивать атаку.
– А откуда вам может быть известно, что он не пополнил запасы в Батавии?
– Давайте оставим пока этот вопрос, с вашего позволения, – ответил Джек. – Нельзя терять времени. Вот мой план: у вас в три раза больше судов, чем рассчитывает увидеть Линуа. Три самых хорошо вооруженных корабля поднимают положенные военным кораблям боевые стяги и вымпелы…
– Нам не разрешено носить цвета военного флота!
– Может быть, вы позволите мне продолжить, сэр? Я беру на себя всю полноту ответственности, и обещаю уладить вопрос с необходимым разрешением. Самые крупные «индийцы» образуют линию баталии, собрав со всего конвоя наиболее пригодных для обслуживания пушек людей; все меньшие суда занимают положение у них под ветром. Я направлю по офицеру на борт каждого корабля, который будет играть роль боевого, и выделю сколько могу канониров. Сформировав правильную, четкую линию мы будем вдвое превышать численно его авангард или арьергард, и подавим их количеством. Отвечаю: поставьте с одного борта у него пару ваших прекрасных кораблей, а «Сюрприз» с другого – и мы побьем даже семидесятичетырехпушечник, не говоря уже о фрегатах.
– Верно, верно! – вскричал мистер Маффит, хватая Джека за руку. – Какой дух, Богом клянусь!
Хотя в последовавшей какофонии голосов можно было уловить энтузиазм и поддержку – один капитан даже стучал кулаком по столу и орал: «Мы будем молотить их раз за разом!» – слышались реплики и тех, кто не придерживался подобного мнения. Где это видано, чтобы «купцы» с их загроможденными палубами и недостатком людей смогли хоть пять минут продержаться против могучего линейного корабля? На большинстве торговцев только жалкие восемнадцатифунтовые каннонады. Куда лучший план состоит в том, чтобы разделиться – хоть кто-то сумеет спастись: вот «Дорсетшир» наверняка сможет убежать от французов. Кто может привести пример, когда корабль с весом бортового залпа в 270 фунтов мог сопротивляться противнику с залпом в 950 фунтов?
– Тише, мистер Крейг, – сказал Маффит прежде, чем Джек успел ответить. – Разве вам не известно, что капитан Обри – именно тот джентльмен, который, командуя бригом «Софи» взял «Какафуэго», тридцатидвухпушечный фрегат? Насколько я полагаю, сэр, вес залпа «Софи» тоже значительным не был?
– Двадцать восьмифунтовок, – покраснев, отозвался Джек.
– Ну и что, – заорал Крейг. – Я имел в виду свой долг перед Компанией. Я уважаю капитана, без вопросов, и мне жаль, что я не запомнил его имени. Полагаю, он меня не осудит: я просто думаю о Компании и своем грузе – не о себе самом.
– Убежден, джентльмены, – продолжил Маффит, – что мнение совета, как и мое, склоняется в сторону плана капитана Обри. Я не слышу ни одного возражения. Джентльмены, приказываю вам прибыть на свои корабли, приготовить порох и орудия, и следить за сигналами капитана Обри.
На борту «Сюрприза» Обри собрал своих офицеров у себя в каюте.
– Мистер Пуллингс, вы с Коллинзом, Хэверхиллом и Поллибланком отправляетесь на «Лашингтон». Мистер Баббингтон с братьями Мосс – на «Ройял Джордж». Мистер Брейтуэт – вы на бриг, для репетовки сигналов. Захватите с собой резервный комплект флагов. Мистер Боувз, могу я просить вас проследить за орудиями «Графа Кэмдена»? Знаю – лучше вас никто не сможет их наводить.
Казначей зарделся от удовольствия: если капитану угодно, он готов оставить сыр и свечи, которые ему так дороги, но просит придать ему Эванса и Земляничного Джо.
– Значит, решено, – кивнул Джек. – Теперь еще об одном, деликатном деле, джентльмены: нам ни в коем случае нельзя обидеть офицеров Компании. А некоторые из них весьма вспыльчивы – малейший намек на недружелюбие будет иметь ужасные последствия. Люди должны четко понимать: никакого высокомерия, никакой отстраненности, никаких упоминаний про «чайные баржи», или как их там зовут на флоте. Наша единственная задача – добиться, чтобы их орудия стреляли быстро, чтобы они шли на сближение с Линуа и старались нанести его такелажу и рангоуту наибольшие повреждения. Пытаться бить его по корпусу или стараться перебить экипаж – пустая затея – он любого боцмана готов сейчас отдать за лисель-спирт, и стреляй мы даже точнее всех на свете, нам ни за что не удастся потопить линейный корабль. Мы должны стрелять так, как это обычно делают французы. Мистер Стауртон, нам с вами предстоит составить список канониров, которыми можем пожертвовать, и пока я буду распределять их по «индийцам», вы отведете фрегат на ост и будете наблюдать за перемещениями Линуа.
Не прошло и часа, как линия была сформирована: пятнадцать красавцев-«индийцев» шли под небольшими парусами на дистанции кабельтова друг от друга, за ними бриг для репетования сигналов. Кишели шлюпки, перевозящие с судов поменьше добровольцев, вызвавшихся обслуживать пушки. Все утро Джек сновал на своем катере вдоль линии, наделяя суда офицерами, канонирами, советами. Он подбадривал и расточал любезности. И любезности эти редко были вынужденными, поскольку большинство капитанов были настоящими моряками, и следовали за своим боевым коммодором с решимостью, тронувшей сердце Джека. Палубы были очищены быстро; три судна, выбранные для вымпелов: «Лашингтон», «Ройял Джордж» и «Кэмден» – стали выглядеть еще более воинственно; белые полосы на бортах, поднятые бом-брам-реи и выдвинутые орудия дополняли маскарад. Но нашлось и несколько жутких капитанов: растерянных, подавленных и замкнутых, двое оказались настоящими старыми ослами; а пассажиры стали сущим наказанием – с мистером Эткинсом и прочими членами свиты мистера Стенхоупа он знал как обращаться, но с дамами и важнейшими из штатских пришлось провести личные беседы и дать разъяснения. Одна дама, неожиданно выскочив из люка, заявила ему, что «не потерпит никакого насилия… Линуа следует урезонить… ему придется уступить доводам рассудка…» Так что у Джека хлопот было выше крыши. И только в те моменты, когда он спускался в свой катер и садился рядом с Черчем, своим сановитым адъютантом, у него появлялось время, чтобы задуматься над не дававшей ему покоя репликой: «А откуда вам может быть известно, что он не пополнил запасы в Батавии?»
Ему не было известно, но вся его стратегия строилась именно на этом допущении. Знать он не знал, но все-таки готов был рискнуть всем, исходя из своей интуиции. Ведь все основывалось на интуиции: осторожное обращение Линуа со своим кораблем, тысяча мелочей, которые Джек не мог определить, но которые создавали такой явный контраст с тем бесшабашным Линуа со Средиземного моря, когда Тулон и его склады находились в паре дней плавания. И все же уверенности не было: он мог просчитаться, а Линуа – опытный, находчивый, опасный противник.
Обед с Маффитом на борту «Лашингтона» придал ему сил. Не только потому что Джек был голоден как волк, пропустив завтрак, но и потому что в Маффите он нашел родственную душу: они сходились во взглядах на формирование линии, на поведение в бою – предпочтительнее агрессивная тактика, а не оборона. Обед был самое то, что способно восстановить усталый, подорванный дух.
Черч появился в тот момент, когда они приступили к кофе.
– «Сюрприз» сигналит, с вашего позволения, сэр, – доложил мичман. – «Семийянт», «Маренго» и «Бель-Пуль» замечены на зюйд-осте лигах примерно в четырех. «Маренго» обстенил марсели.
– Ждет подхода «Берсо», – заметил Джек. – Они нас не побеспокоят еще час или два. Не желаете ли вернуться на палубу, сэр?
Оставленный в одиночестве мичман насладился остатками пудинга, сунул в карман пару французских рулетов и поспешил вслед за капитаном, который вместе с коммодором расположился на юте, наблюдая за тем, как последние шлюпки отваливают от кораблей линии, увозя пассажиров, обуреваемых пустой надеждой обрести безопасность на судах подветренного дивизиона.
– Не могу выразить, сэр, – негромко сказал Маффит, – какое наслаждение доставляет мне видеть, как они улепетывают. Ни с чем не сравнимое, величайшее наслаждение. Конечно, у вас, флотских, есть свои причины падать духом: адмиралы, комиссионеры, ну и противник, конечно. Но пассажиры… «Капитан, на корабле мышь! Она обгрызла мой чепчик и пару перчаток! Я буду жаловаться директорам – мой кузен директор, сэр». «Капитан, почему на этом корабле мне не могут подать яйцо всмятку? Я же предупреждала молодого человека в конторе, что мой сын плохо переваривает крутые желтки!» «Капитан, в моей каюте нет углового шкафа, нет комода, негде повесить вещи, нет места, нет места, нет места! Вы меня слышите, сэр?» Тебя бы на местный корабль, где в одну каюту понапихано по десять таких мегер, вот там тебе хватило бы места, ха-ха! Как же приятно видеть, что они уезжают; насколько бы они не удалились, для меня все будет мало.
– Так давайте удалимся сами. Оставим их здесь, а вы поднимите сигнал с приказом последовательно ложиться на другой галс, и так мы поймаем сразу двух зайцев. Только больное сердце не способно испытывать радость.
Зазмеились флаги, подветренные суда подтвердили получение сигнала и дали ход, а корабли линии баталии стали готовиться к повороту. Сначала «Альфред», потом «Коутс», за ним «Вексфорд» и наконец «Лашингтон». Достигнув точки, где расплывающийся кильватерный след указывал место, где «Вексфорд» начал поворот, Маффит принял штурвал у своего первого помощника и переложил его сам: плавно, уверенно и четко. «Лашингтон» повернул на девяносто градусов и теперь «Сюрприз» показался у него слева по борту.
Вид низкого корпуса фрегата, его стройных мачт, заставил сердце Джека забиться, и угрюмое выражение лица сменилось счастливой улыбкой, но секунду спустя его зоркий глаз оглядел пространство позади корабля, и заметил ясно очерченные на фоне горизонта брамсели эскадры Линуа.
«Лашингтон» выровнялся на курсе. Маффит отошел от поручней, утер лицо, поскольку после поворота солнце со всей силой обрушилось на ют, навес над которым уже давно заменили на защитную сетку, не спасавшую от палящих лучей. Коммодор поспешил к борту, наблюдая за центром и тылом построения. Линия переформировалась, направляясь на зюйд-ост левым галсом, и растянулась на полторы мили, расположившись между остальным конвоем и неприятелем. Линия, способная концентрировать огонь, не слишком сильный на каждом из участков, но достаточно мощный благодаря количеству орудий и взаимной поддержке в тесном боевом порядке. Вдобавок, линия стройная: «Ганг» и «Бомбей-Касл» немного уклонились под ветер, но интервал держали строго. Капитаны Ост-Индии умели управлять своими судами, уж этого не отнимешь. Этот маневр они выполняли уже в третий раз, причем без единой ошибки и замешательства. Не слишком быстро конечно, если сравнивать с военным флотом, но сверх ожидания точно. Кораблями управлять они умеют; сумеют ли еще повести их в бой? Вот в чем вопрос.
– Я в восторге от правильности вашей линии, сэр, – заявил Джек. – Флот Пролива не сумел бы держать ее лучше.
– Счастлив слышать ваши слова, сэр, – отозвался Маффит. – Может мы и не располагаем столь многочисленными командами, как вы, но стараемся делать все на манер, подобающий морякам. Хотя, между мной, вами и нактоузом будь сказано, – добавил он, понизив тон, – присутствие ваших людей этому здорово помогает, осмелюсь доложить. Каждый из нас готов скорее отдать зуб, чем осрамиться на глазах королевского офицера.
– Кстати, вспомнил, – вмешался Джек, – не будет ли для вас приемлемым одеть на время королевские мундиры – для вас и тех джентльменов, что на кораблях с вымпелами? Линуа дьявольски хитер, и если он разглядит на палубах кораблей, якобы принадлежащих военному флоту, мундиры Компании, то может раскрыть нашу уловку, вследствие чего нанесет удар более мощный, нежели мы рассчитываем.
Предложение оказалось болезненным, высказано было не слишком удачно, и явно задело Маффита. Тот взвесил возможные преимущества, оценил серьезность ситуации и через секунду ответил, что будет польщен – чрезвычайно счастлив.
– Тогда давайте подзовем фрегат и переправим с него весь наличествующий запас обмундирования.
«Сюрприз» спустился под ветер, обогнул линию с внешней стороны и лег в дрейф с обстененным фор-марселем, стройный и элегантный, как чистокровный скакун.
– Прощайте, капитан Маффит, – произнес Джек, пожимая ему руку. – Не думаю, что мы увидимся до тех пор, пока пожилой джентльмен рядом с нами, но не сомневаюсь, что мы с вами понимаем друг друга. И позвольте добавить, что я чрезвычайно счастлив иметь такого коллегу.
– Сэр, – ответил Маффит, стальной хваткой сжимая ладонь Обри, – для меня это так же огромная честь.
Какое удовольствие оказаться снова на борту своего корабля: как чувствителен и послушен он по сравнению с валким «индийцем», как просторны от юта до бака незахламленные палубы, как знакомо все, включаю доносящийся издалека звук виолончели Стивена, импровизирующего на тему, так хорошо знакомую Джеку, но название которой ему никак не удавалось припомнить. Фрегат двигался к голове линии, и стоя на непривычно пустом квартердеке – остались только зеленые юнцы, да еще штурман, Этередж и Стауртон, – Джек слушал рапорт первого лейтенанта о перемещениях Линуа. Рапорт подтверждал догадки капитана: адмирал собирал силы, и его кажущаяся нерешительность на самом деле объяснялась стремлением занять положение на ветре и выяснить, с кем ему предстоит иметь дело.
– Смею предположить, он ляжет на другой галс как только пересечет наш кильватерный след, – заметил он, – после чего прибавит ходу. Но даже в таком случае сомневаюсь, что ему удастся догнать нас до захода солнца.
Отдав распоряжение по поводу имеющихся на борту офицерских мундиров, Обри направился к гакаборту, у которого стоял одинокий и растерянный мистер Уайт.
– Полагаю, сэр, это ваш первый опыт участия в боевых действиях? Боюсь, вы найдете его весьма тягостным, учитывая отсутствие каюты и нормальной пищи.
– Ах, об этом я беспокоюсь в самую последнюю очередь, – вздохнул капеллан. – Но могу ли я признаться вам, что по неведению своему ожидал увидеть нечто совсем иное? Эти медлительные, неясные маневры, это затянувшееся волнительное ожидание вовсе не вписываются в мое представление о битве. Барабаны и горны, знамена, бодрое «ура», предсмертные вопли, дым и пламень, крики капитанов – это, а не томление духа и подавленность чувств рисовалось мне в моем неискушенном воображении. Надеюсь, вы не сочтете за дерзость, если я выражу удивление, как удается вам выносить такую скукотищу?
– Дело привычки, без сомнения. Война на девять десятых состоит из скуки, и мы за время службы привыкаем к этому. Но ближайшие часы нам компенсируют все сполна, вы уж мне поверьте. Полагаю завтра, а то и сегодня вечером, страдать от скуки вам не придется. Горнов и боевых кличей, обещать не могу, зато насчет капитанских криков постараюсь, да и орудийная канонада от вашей тоски и следа не оставит. Вам это понравится, уверен: это удивительным образом воспламеняет дух.
– Не сомневаюсь, что ваше последнее замечание весьма справедливо, и оно напоминает мне о долге. Возможно, уместны не только материальные, но и духовные приуготовления?
– Ну как же, – поразмыслив, ответил Джек, – мы будем очень признательны вам за «Te Deum» когда все закончится. Но в данный момент, боюсь, оснащать церковь не время.
Ему приходилось служить под началом капитанов-«черноризцев», идя в кровавую битву под звуки псалмов, и это ему ужасно не нравилось.
– Но если бы это было возможно, – продолжил Джек, – и я это говорю без всякого легкомыслия, – я бы помолился за волны, за настоящее, сильное волнение. Мистер Черч, сигнал «поворот на другой галс последовательно». Свистать всех наверх.
Он забрался на коечную сетку, чтобы понаблюдать за бригом, расположившимся вне линии, благодаря чему все суда могли его видеть. Очень многое будет зависеть от того, насколько быстро Брейтуэт сумеет репетовать сигналы. Флаги побежали по фалу, сигнальная пушка дала выстрел на ветер. «Надо дать им минуту, чтобы успеть разобрать сигнал», – сказал он про себя, и ждал до тех пор, пока не заметил, как стихла суета на форкастле «Альфреда», шедшего прямо за ними.
– Готовсь! – прокричал он. – Переложить руль.
Этот маневр вел «индийцев» к той точке, в которой повернул «Сюрприз», а тот, перейдя на другой галс, проходил последовательно мимо каждого из них. Линия превратилась в кривую, изгибающуюся словно нитка за иголкой, и проходя мимо каждого из судов, Джек пристально вглядывался в них. Вот «Альфред» и «Коуттс», на каждом по его квартирмейстеру. В своем рвении «Коуттс» занес свой бушприт над гакабортом «Альфреда», но корабли разошлись без вреда, если не считать обмена крепкими ругательствами и визга ласкаров. Вот «Вексфорд» – превосходный корабль в идеальном состоянии – ему под силу дать остальным фору в грот-марсель и тем не менее сохранить свое место в строю. Его бравый капитан в прошлом году с боем проложил себе путь сквозь тучу пиратов с острова Борнео. Теперь «Лашингтон» со стоящим на квартердеке рядом с Маффитом Пуллингсом – его улыбку Джек различил даже с такого расстояния. На борту виднелись еще несколько флотских мундиров. «Ганг», «Эксетер» и «Абергавенни»; на палубе последнего еще стоят неубранные бочонки с водой – и о чем только думает капитан? Капитаном там Глоаг, человек слабовольный и пожилой. «Не дай мне боже пережить свой разум», – пробормотал Джек. В центре линии разрыв для «Сюрприза». «Эддингтон», лицемерный, неприятный корабль. «Бомбей-Касл», немного уклонившийся под ветер; боцман с фрегата и Старина Надежный все еще возятся с брюками орудий. «Кэмден» с Боувзом, который полным ходом хромает на ют, чтобы помахать шляпой проходящему «Сюрпризу». Джеку еще никогда не доводилось дарить человеку большего счастья, чем в тот момент, когда он поручил казначею заведовать пушками «Кэмдена», а ведь Боувз вовсе не кровожаден. Вот «Камберленд», тяжелая, валкая посудина, несущая все паруса, лишь бы удержать место в строю. «Хоуп» с еще одним старым ослом на мостике – вялым и мелочным. А это «Ройял-Джордж» – сущий красавец – Обри был готов дать руку на отсечение, что судно служило пакетботом. Там, не его квартердеке виднелся лучший запасной мундир Джека, сверкая на солнце эполетом. Мундир был немного великоват для капитана «индийца», но это вовсе не в укор тому парню – тот был лучшим из них после Маффита. Они с Баббингтоном заливались смехом, стоя рядом у шлюп-балок. «Дорсет», с большим чем обычно количеством моряков-европейцев, но с жалкой батареей хлопушек. «Оушн» – большой, но сильный ли?
– Сэр, – раздался голос Стауртона, – Линуа поворачивает.
– Так и есть, – отозвался Джек, бросая взгляд за корму. – Он наконец-то увидел наш кильватерный след. Нам пора занять свое место. Мистер Черч, сигнал «убавить парусов». Мистер Хэрроуби, будьте любезны поместить корабль между «Эддингтоном» и «Абергавенни».
До этого момента Линуа постоянно маневрировал, стараясь выиграть ветер, сконцентрировать силы, шел короткими галсами, то приближаясь к «индийцам», то отдаляясь от них. Но наконец он выстроил свою линию и приступил к прямому преследованию.
Пока «Сюрприз» занимал свое место, Джек навел трубу на французскую эскадру. Для того, чтобы рассмотреть диспозицию французов, труба не требовалась – их и так хорошо было видно – Джек старался по мелким деталям оснастки догадаться, что творится у Линуа в голове. Увиденное его не вдохновило. Французы поднимали паруса так, будто ничто в мире их не волновало. В авангарде «Семийянт» уже вспенил штевнем высокий бурун, идущий следом за ним «Маренго» ставил бом-брамсели; «Бель-Пуль» хотя и поотстал на четверть мили, но быстро нагонял. Был здесь и «Берсо»: Джек никак не мог взять в толк, как им удалось поставить столько парусов после недавней трепки – настоящий подвиг, видно, на борту «Берсо» первоклассные моряки.
В данной ситуации, когда «индийцы» идут под небольшими парусами правым галсом, держась к ветру на два румба полнее, а Линуа находится в пяти милях позади, следуя тем же галсом с оста, Джек получал возможность оттягивать бой, беря круче к ветру. Оттяжка могла продлиться до утра, если только Линуа не решится на ночную атаку. В пользу задержки говорило многое: возможность отдохнуть, поесть, получше приготовиться, да и их боевой порядок оставлял желать лучшего. Но с другой стороны необходимость решительных действий являлась главным звеном плана. Линуа нужно убедить, что у Китайского флота есть эскорт, пусть даже не слишком мощный, но способный, при помощи вооруженных «индийцев» причинить ему серьезный ущерб в случае атаки. Что до боевого порядка, то менять его сейчас слишком рискованно: они непривычны к таким маневрам, да и в любом случае, как только начнется свалка, как только дым, грохот и волнение ближнего боя покончат со строгой дисциплиной линии и возможностью передавать сигналы, те капитаны, кто действительно намерен встать бортом против борта противника, сделают это, а те кто не хочет – уклонятся.
Тактика, которую он согласовал с Маффитом и довел до всех капитанов, состояла в том, чтобы до самого последнего момента поддерживать строгую линию, затем обойти французские корабли так, чтобы поставить их между двух или даже трех огней, подавляя их численностью судов Компании, пусть даже слабо вооруженных. Если же сдвоить линию как должно не получится, то каждый капитан, действуя по собственному разумению, обязан стремиться занять такую же позицию, сосредотачивая на каждом французе огонь сразу нескольких кораблей, стараясь с самой близкой дистанции бить ему по парусам и рангоуту.
Сейчас, после долгих часов размышлений, эта идея все еще казалась ему наилучшей: ближайшая дистанция – важнейший фактор, способный позволить скверным орудиям наносить наибольший вред. Будь он Линуа, ему бы крайне не понравилось оказаться окруженным и атакуемым настырной сворой, особенно если среди «индийцев» есть несколько боевых кораблей. После слабых боевых качеств «купцов» более всего Джека тревожила перспектива очутиться под губительным огнем прекрасных французских пушек, способных расстреливать его корабли с дистанции в тысячу ярдов.
Когда «Сюрприз» скользнул на свое место в линии, корабли Линуа скрылись за фоком «Эддингтона». Джек поднял глаза на мачту, и ощутил вдруг невыносимую усталость. Мысли были ясными и четкими, и бесконечные сценарии действий противоборствующих сторон представали перед его мысленным взором словно живые, но руки и ноги словно совершенно лишились силы. «Бог мой, – подумал он, – я старею: вчерашние разговоры и толки с этими людьми выбили меня из колеи. Хорошо хоть, что Линуа еще старше. А раз так, то может совершить ошибку. Господи, пусть он совершит ошибку!»
– Бонден, – закричал Джек. – Полезай на мачту и доложи, как там они идут.
Они шли три румба в корму; два с половиной румба в корму. «Бель-Пуль» поставил фор-стаксель и нагонял двухпалубник – строй был очень плотным.
Доклады сверху следовали через ровные интервалы, а солнце тем временем клонилось к закату. Когда наконец Бонден отрапортовал, что «Семийянт» находится на дистанции выстрела до концевого судна линии, Джек повернулся к мичману-сигнальщику:
– Мистер Ли, сигнал «увеличить интервал» и наберите сигнал: «быть готовыми к повороту «все вдруг» по выстрелу; курс ост-ост-зюйд; авангарду заходить противнику с наветра, центру и арьергарду – с подветра».
Это был маневр агрессивного командира, стремящегося навязать решительный бой. Поворот приведет к перестраиванию боевого ордера в обратном порядке и направит всю линию против французов круто к ветру на противоположном галсе. Линия разделится, ставя французов в два огня. Это лишит англичан выгоды наветренного положения, но Джек не отваживался перекладывать всех на другой галс – слишком опасное перестроение в тесном порядке – даже поворот «все вдруг» был уже достаточно рискован, хотя наращивание интервала несколько снижало опасность. Кроме того, Линуа может принять такой маневр за проявление уверенности.
Сейчас они наращивали интервал, линия растянулась на юг, держась к ветру почти траверзом.
– Выполняйте, мистер Ли, – скомандовал Джек и повернулся к репетующему бригу. Над тем тут же вскинулись сигнальные флаги. – Нужно дать «индийцам» время подготовиться, – произнес он и стал медленно прохаживаться взад-вперед. Запах тлеющего фитиля сигнального орудия плыл над палубой, и Джек вдруг почувствовал, что у него перехватило дыхание: все, буквально все зависит от того, будет ли предстоящий маневр выполнен правильно. Если они развернутся беспорядочной кучей, если будет неразбериха, Линуа может раскусить их, и через пять минут уже набросится на них, паля на оба борта из своих тридцатидвух– и двадцатичетырехфунтовых орудий. Еще секунда, другая.
– Огонь! – воскликнул Джек. – Всем стоять к повороту.
По всей линии прокатилось эхо команд и свист боцманских дудок. Корабли начали поворот, обращаясь к ветру сначала кормой, затем левым бакштагом, траверзом, скулой; реи описали циркуляцию, и вот уже вся линия, почти без сбоев, легла в бейдевинд на левом галсе. Корабли заняли свои места: впереди теперь шел «Оушн», а замыкал строй «Альфред». Превосходно исполненная эволюция, почти идеально.
– Мистер Ли, сигналы: «прибавить парусов», «поднять флаги».
Флаги были синими, поскольку адмирал Герви в Бомбее был вице-адмиралом синего флага. «Сюрприз», находясь под началом полного адмирала, поднял белый. Флаги смотрелись красиво и внушительно, но скорость линии не увеличилась.
– Сигнал: «Оушену» прибавить парусов». Повторить: «Оушену» прибавить парусов», – закричал Джек. – И два выстрела для него.
Французская эскадра – в стройной линии, под развевающимися знаменами, с флагом адмирала на бизани – находилась у них теперь впереди, слева по носу. Две линии сближались друг с другом с совокупной скоростью в четырнадцать узлов: менее чем через пять минут они окажутся на дистанции пушечного выстрела.
Джек направился на нос, и едва он достиг форкастля, как с эскадры Линуа раздался выстрел. Но выстрел был холостой, сигнальный; не успел рассеяться дым от него, как французские корабли начали забирать к ветру, направляясь на норд-норд-вест и уклоняясь от столкновения.
Вернувшись на квартердек, Джек распорядился менять галс последовательно, и линия повернулась, растягиваясь по направлению к заходящему солнцу. Снизу все еще доносились далекие, успокаивающие звуки виолончели, и вдруг он вспомнил ускользающее название – это была сюита до-минор Боккерини. Он улыбнулся широкой, радостной улыбкой, изливавшей столько счастья.
– Ну, джентльмены, – произнес Обри, – весьма недурно для «индийцев», не так ли?
– Я едва мог поверить, что получится, сэр, – заметил Стауртон. – Ни один корабль не врезался в другой. Ведь это результат того, что им дали время на наращивание дистанции, ведь верно?
