Текст книги "Фрегат Его Величества 'Сюрприз'"
Автор книги: Патрик О'Брайан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
– Святые небеса! – возопил мистер Уайт. – Палить огромными железными шарами в людей, которых даже в глаза не видел! Варварство возвращается.
– Не желаете ли удалиться отсюда, сэр? – спросил Стивен.
– С удовольствием, сэр, если только нет необходимости в моем присутствии здесь, дабы я мог выказать свое презрение к этим мерзавцам. Но я вынужден признать ваше первенство по части знания военного дела. Неужели капитан так и будет стоять у мачты, на самом уязвимом месте?
– Полагаю что так, – ответил Стивен. – Осмелюсь предположить, что он прокручивает в уме сложившуюся ситуацию.
Так и было. Не вызывало сомнения, что его первейшим долгом по обнаружению неприятеля было вернуться к Китайскому флоту и принять все возможные меры к его защите. Он был уверен, что сумеет оторваться от французов с их обросшими днищами; впрочем, будь даже они чистыми, Джек не сомневался в возможности дать им форы, хотя и имел дело с превосходными кораблями: ведь это они построили «Сюрприз», а управлял им он – а разве не очевидно, что англичанин лучше умеет управлять судном, нежели француз. И все же не стоит недооценивать Линуа, этого старого лиса. Он гнался за Джеком весь долгий летний день на Средиземном море, и таки поймал его. Двухпалубник, приблизившийся уже настолько, что его можно было безошибочно опознать – «Маренго», – нес контр-адмиральский флаг. Линейный корабль шел теперь круто к ветру левым галсом, сопровождаемый в отдалении бригом. Четвертым кораблем должен быть «Берсо», двадцатидвухпушечный корвет, о бриге Джек ничего не знал. Линуа решил не менять галс. Это означает, что он уверен в своем корабле. Эта троица: «Маренго», «Берсо» и бриг, идя на противоположном галсе, намеревалась отрезать «Сюрприз». Это было естественно: борзые гонят зайца с двух сторон по сходящимся линиям.
Очередной выстрел лег немного ближе – превосходная стрельба для такой дистанции. Будет печально, если пострадает такелаж.
– Мистер Стауртон, – крикнул Джек, – отдать риф на фор-марселе и выбрать булини!
«Сюрприз» рванулся вперед, даже вопреки плавучему якорю. «Семийянт» оставил «Бель-Пуль» далеко за кормой и под ветром. Джек рассуждал, что может продолжать заманивать его все дальше и дальше, а потом внезапно повернуть и сойтись с ним борт к борту, безжалостно измолотить своими тридцатидвухфунтовыми карронадами иди даже потопить до того, как товарищи поспеют французу на помощь. От искушения дыхание у него стало неровным. Слава, и единственный на весь Индийский океан приз… Представшая перед его мысленным взором радостная картина: клубы порохового дыма, сполохи орудий, падающие мачты, – вскоре рассеялась, и сердце его забилось в размеренном ритме исполнения долга. Он не вправе рисковать ни единой снастью: фрегат обязан любой ценой присоединиться к Китайскому флоту, причем в целости и сохранности.
Теперешний курс вел Линуа прямиком к «индийцам», находившимся в половине дня пути к востоку. Они на многие мили растянулись по морю, ничего не подозревая. Он, разумеется, должен отвлечь от них французов, изображая из себя птицу с перебитым крылом, даже если это означает утрату выгодного наветренного положения. Надо заманивать их за собой до ночи, а потом улизнуть, доверившись темноте и преимуществу «Сюрприза» в ходе, стряхнуть их с хвоста и вовремя присоединиться к конвою. Можно идти на зюйд-ост часов до десяти, к этому времени он настолько оторвется от Линуа, что можно будет обогнуть голову колонны последнего и пройти мимо нее во тьме. Допустим, что он станет действовать именно таким образом. Но Линуа, этот старый лис, может приказать своим фрегатам держаться севернее, на ветре у «Сюрприза», сохраняя эту выгодную позицию. И тогда с наступлением утра положение окажется скверным: как бы не был быстр фрегат, ему не уйти от «Семийянта» и «Бель-Пуль», если те будут идти полным ветром, а ему придется то и дело менять галс в попытке предупредить Китайский флот. Впрочем опять же: если Линуа прикажет фрегатам держаться севернее, в его диспозиции появится брешь размером в четверть часа хода, и «Сюрприз», идя по ветру под всеми парусами, может проскочить в разрыв между «Бель-Пуль» и «Маренго», находясь вне дистанции выстрела с каждого из них. Ведь диспозиция Линуа строится на том, что добыча имеет ход в девять-десять узлов – ни один европейский корабль в этих водах не способен на большее – и до сих пор «Сюрприз» не развивал больше. «Берсо», расположенный дальше под ветром, способен закрыть эту брешь, но, хотя это может стоить Джеку нескольких потерянных снастей, вряд ли корвет сумеет задержать его до подхода «Маренго». Но если корветом командует сорви-голова, человек, способный рискнуть повреждением, если не гибелью своего корабля, бросившись на абордаж – тогда дело может принять другой оборот.
Обри озабоченно посмотрел на видневшийся вдалеке корвет. Тот был почти скрыт завесой дождя, и Джек перевел взгляд на двухпалубник. Что же у Линуа в голове? Он идет на ост-зюйд-ост под умеренными парусами: марсели и фок. Только одно Джек знал точно: Линуа гораздо более привлекает идея перехватить Китайский флот, чем уничтожить какой-то фрегат. Маневры, контрманевры, степени риска, а прежде всего – оценка ситуации с точки зрения Линуа… Джек спустился на палубу, и Стивен, внимательно посмотрев на него, заметил выражение, которое он называл «боевым лицом»: на нем не читалось ярости близкой схватки, абордажа или рукопашной, но все-таки оно не было обычным – уверенное, радостное, но какое-то отдаленное – наполненное данной от природы властностью. Джек почти не говорил – исключая отрывистые приказания завести на топы мачт ходовые концы и удвоить дополнительные бакштаги, – только расхаживал по квартердеку, сцепив руки за спиной и переводя глаза с фрегатов на линейный корабль и обратно.
Стивен заметил, как к капитану нерешительно приближается первый лейтенант и отошел подальше. «Любопытно, – подумал он, – но в таких ситуациях мой дорогой друг словно становится выше как физическом, так и духовном измерениях. Или это обман зрения? Хорошо было бы его измерить. Как бы не был точен глаз, это не самый точный измерительный инструмент. Джек будто становится чужим: даже я робею обращаться к нему».
– Мистер Стауртон, – произнес Джек. – Поворот оверштаг.
– Есть, сэр. Прикажете выбрать плавучий якорь?
– Нет. И поворот тоже не должен быть произведен слишком быстро. Распорядитесь, пожалуйста.
Когда дудки засвистали «всем стоять к повороту» капитан залез на койки, нацелив подзорную трубу на «Маренго» и плавно доводя ее по мере поворота фрегата. Сразу после того как прозвучала команда «набивать грот» и резкий свист, подтверждающий завершение работ, он заметил, как на флагмане замелькали сигнальные флаги, а на корме расплылось облачко порохового дыма. «Семийянт» и «Бель-Пуль» начали поворот последовательно, но теперь «Семийянт» был далеко под ветром и шел тем же галсом. «Бель-Пуль» уже пересек линию ветра, когда второй выстрел подтвердил приказ идти севернее, удерживая наветренную позицию, и тот начал уваливаться под ветер, возвращаясь на прежний галс.
– Проклятье! – пробормотал Джек.
Эта неразбериха сузит драгоценную брешь до четверти мили. Капитан посмотрел на солнце, потом на часы.
– Мистер Черч, – окликнул он. – Не окажете ли любезность принести мне манго.
Шли минуты; сок стекал по подбородку Джека. Французские фрегаты шли на норд-норд-вест, постепенно отдаляясь. Сначала «Семийянт», затем «Бель-Пуль», пересекли кильватерный след «Сюрприза», заходя у него с наветра; колебаниям уже не оставалось места. «Маренго», оба ряда орудий которого были уже хорошо различимы, лежал на правом галсе, идя параллельным курсом. Не слышалось ни единого звука кроме свиста ветра в снастях и ритмичных ударов волн о левую скулу фрегата. Разделенные изрядным пространством корабли казалось, движутся вне зависимости друг от друга: картину происходящего можно было принять за самую мирную на свете. «Маренго» спустил фок и развернулся к ним на полрумба бортом. Джек еще раз прикинул диспозицию, посмотрел на часы, на флюгер и сказал:
– Насколько я понимаю, лисели готовы, мистер Стауртон?
– Да, сэр.
– Прекрасно. Через десять минут мы выбираем плавучий якорь, спускаемся под ветер, ставим бом-брамсели, верхние, а если возможно, и нижние лисели, и идем под ветром два румба в корму. С парусами надо работать как можно быстрее: само собой разумеется, поднять бизань и убрать стаксели нужно одновременно. Пошлите к штурвалу Клерка и Бондена. Отдраить крышки орудийных портов штирборта. Всем стоять по местам и быть готовыми выбирать плавучий якорь, едва отдам команду.
Время шло, критический момент приближался, но медленно, очень медленно. Джек, стоя неподвижно на бурлящей палубе, наблюдал за далеким Линуа, и начал было что-то легонько насвистывать, как тут же одернул себя. Ему требовался устойчивый брамсельный ветер, не более того. Если посвежеет, или усилится волнение, двухпалубник окажется в выигрыше: высокий, мощный корабль – а ему пришлось уже на своей шкуре убедится, какими быстрыми бывают французские семидесятичетырехпушечники.
Последний взгляд в наветренную сторону: стороны пришли в точное равновесие; момент настал. Он набрал воздуху, швырнул шершавую косточку манго за борт и взревел:
– Пошел!
Раздался всплеск.
– Лево на борт!
«Сюрприз» накренился, реи развернулись как по волшебству, одни паруса взлетели вверх, другие исчезли, и справа за кормой вспенился кильватерный след, описывая крутую дугу. Корабль резко рванулся вперед, мачты его застонали, он лег на намеченный курс, не отклонившись от него и на четверть румба. Фрегат направлялся именно туда, куда хотел его направить капитан – прямо к возможной бреши, и шел даже быстрее, чем Джек рассчитывал. Верхние стеньги гнулись как хлыст извозчика, едва не ломаясь.
– Превосходно исполнено, мистер Стауртон. Я доволен.
«Сюрприз» разрезал воду, все увеличивая скорость, пока не набрал верных одиннадцать узлов. Мачты перестали стонать, натяжение бакштагов немного уменьшилось. Держась за один из них, Джек не сводил глаз с «Маренго».
– Грота– и фор-бом-брам-лисели ставить! – приказал он.
На «Маренго» команды выполнялись быстро – вышколенный экипаж – но маневр застал их врасплох. Линейный корабль еще не успел начать поворот, как на «Сюрпризе» уже поставили бом-брам-лисели, и мачты застонали снова, заставляя пятисоттонную массу фрегата двигаться еще быстрей. Нос корабля накренился, поручни подветренно борта зарылись в пену, вода с ревом проносилась вдоль бортов. Команда замерла в молчании – ни единого звука от бака до юта.
Но когда «Маренго» закончил поворот, встав к ветру в правый бакштаг – курс, позволяющий его превосходно скроенным парусам развить наибольшую тягу – он получил шанс перехватить «Сюрприз» в какой-то точке на юго-западе, отрезать, так сказать, фрегат, если тот не сумеет выжать еще узел-другой. Одновременно на флагмане поднимали одну вереницу сигнальных флагов за другой: одни из них, без сомнения, указывали невидимому пока корвету идти под ветер, другие подхлестывали «Семийянт» и «Бель-Пуль» во весь опор мчаться вдогонку за «Сюрпризом».
– Ничего у них не получится, дружище, – заявил Джек. – Они ведь не завели полчаса назад дополнительные бакштаги. И не смогут поднять бом-брамсели при таком ветре.
Сказал, но при этом все-таки подержался за кофель-нагель – даже без бом-брамселей ситуация оставалась весьма деликатной. «Маренго» шел быстрее, чем он рассчитывал, а «Бель-Пуль», уклонившийся в результате недавней ошибки далеко под ветер, был намного ближе, чем хотелось бы. Двухпалубник и тяжелый фрегат представляли собой опасность: против «Маренго» шансы у него были нулевые, да и против «Бель-Пуль» немногим большие, и оба эти корабля стремительно шли на пересечение его курса. Каждый окружало невидимое кольцо диаметром в две мили с лишним – дистанция стрельбы их мощных орудий. «Сюрпризу» стоит держаться подальше от этих колец – особенно от того места, где они вскоре наложатся друг на друга, – а свободное пространство между ними стремительно сокращалось.
Джек целиком сосредоточился на дифференте корабля: не исключено, что он несколько перегрузил корму – слишком много парусов, они скорее тащат корабль силой, чем влекут его по волнам.
– Подтянуть наветренную кромку грота, – распорядился он.
Вот-вот, так значительно лучше, скольжение стало более легким. Драгоценный «Сюрприз» всегда любил носовые паруса.
– Мистер Баббингтон, сгоняйте-ка на бак и доложите, можно ли поставить блинд.
– Сомневаюсь, сэр, – отрапортовал Баббингтон по возвращении. – Носовой бурун слишком высок.
Джек кивнул: он так и предполагал.
– Ну тогда бом-блинд, – ответил он и возблагодарил Господа за новую бом-брам-стенгу, способную выдержать нагрузку. Как замечательно слушается фрегат! От него можно потребовать всего, чего угодно. Но как ни крутись, а коридор сужается: «Маренго» мчится на всех парусах, и «Сюрприз» входил в зону наивысшей опасности.
– Мистер Кэллоу, – окликнул Джек мичмана-сигнальщика, – спустить голландский флаг. Поднять наш собственный стяг и вымпел.
Стяг заполоскался на бизань-гафеле, минуту спустя вымпел, знак, отличающий боевой корабль от всех прочих, развевался на грот-мачте. К вымпелу на «Сюрпризе» относились трепетно – его четырежды обновляли за время этого похода, удлиняя каждый раз на ярд, и теперь этот сужающийся к концу язык холодного пламени выплеснулся на шестьдесят футов в сторону подветренного борта. При виде его по палубе, заполненной напряженными, погруженными в упоение захватывающей дух скоростью людьми, прокатился одобрительный гул.
Фрегат уже оказался на дистанции выстрела носовых орудий «Маренго». Стоит ему отвернуть, и придется иметь дело с «Бель-Пуль» и «Семийянтом». Придерживаться теперешнего курса?
– Мистер Брейтуэйт, – бросил Джек. – Будьте любезны бросить лаг.
Брейтуэйт вышел вперед, помедлил, стоя у накренившегося подветренного борта и высматривая спокойную полосу в бурном, словно вырывавшемся из под мельничного колеса потоке. Размахнувшись, он забросил лаг в бурлящую пену и закричал: «Пошел!»
Юнга, устроившийся на коечной сетке, высоко поднял катушку; линь натянулся, мгновение спустя раздался крик. Квартирмейстер ухватил пацана за ногу, втаскивая его на борт, а катушка, вырванная у того из руки, исчезла за кормой.
– Подготовьте другой лаг, мистер Брейтуэйт, – сказал Джек с нескрываемым удовольствием. – И возьмите четырнадцатисекундные часы.
Ему только раз в жизни приходилось видеть, как лаглинь разматывается полностью – он был тогда мичманом на возвращающемся домой из Новой Шотландии пакетботе. Еще таким случаем хвастали парни с «Флайинг Чайлдерс» – они еще утверждали, что у них при этом унесло в море юнгу. Но сейчас было не время сожалеть, что юный простофиля Бент Ларсен ухитрился уцелеть. Становилось ясно, что на такой скорости им удастся проскочить «Маренго», и что через несколько минут дистанция начнет увеличиваться, но все-таки они входили в зону обстрела, да и ошибку в несколько сотен ярдов тоже исключать нельзя. А эти французские бронзовые штуки умеют метать ядра удивительно далеко и точно.
Откроет ли Линуа огонь? Открыл: показалась вспышка и клуб дыма. Ядро упало с недолетом. Направление было верным, но, срикошетив от воды раз пять, ядро утонуло, не долетев триста ярдов до цели. То же случилось со следующими двумя, четвертому повезло еще меньше. Они прорвались, и с каждой минутой расстояние между кораблями все увеличивалось.
– Но все же не стоит обескураживать его, – проговорил Джек, изменяя курс так, чтобы подвести «Сюрприз» чуть ближе. – Мистер Стауртон, потравить фока-шкоты и спустить бом-блинд. Мистер Кэллоу, сигнал «Вижу противника: линейный корабль, корвет и бриг, направляющиеся на ост, два фрегата – на норд-норд-вест». Запросите распоряжений, сопроводив сигнал выстрелом с наветренного борта. Сигнал не спускать, выстрел повторять каждые тридцать секунд.
– Есть, сэр. Сэр, а должен я указать, что корвет теперь идет на зюйд-ост?
И верно: корвет показался из-за завесы дождя слева по носу от «Сюрприза», он значительно опередил «Маренго» и шел с подветра у него. Шквалистый ветер отнес его на полмили к весту. Скверно, очень скверно.
Корвет вынудит его принять бой, даже если удастся проскочить вне зоны досягаемости фрегатов: «Семийянт» снова опережал «Бель-Пуль». Но, стремясь навязать ближний бой, корвет должен будет подставиться под продольный огонь, а подвергнуть свой корабль такому риску решится только очень отважный капитан. Скорее всего он ограничится обменом парой залпов с большой дистанции. Джек против этого не возражал – совсем напротив – с того самого момента как он бросил «Сюрприз» на прорыв, выжимая из фрегата всю возможную скорость, ему не давала покоя мысль: как придумать нечто, способное вовлечь Линуа в многообещающую погоню в направлении на зюйд до наступления темноты. Поданный сигнал отвечал этой цели, но его эффект не мог длиться вечно. Снова бросить плавучий якорь? – не стоит, раскусят. А вот заставить упасть какой-нибудь рей, будто его срезало ядром – вот это, пожалуй, в самый раз. Джек предполагал пожертвовать крюйс– или даже грот-марселем.
– Мистер Баббингтон, корвет намерен атаковать нас. По моей команде рывком уберите грот-марсель, как если бы его срезало ядром. Но ни рей, ни сам парус не должны пострадать. Подложите кранцы, ну в общем, придумайте что-нибудь. Чтобы выглядело как бедлам, хаос, но могло быть исправлено в один миг.
Как раз в таких вещах Баббингтон был дока: Джек не сомневался, что хаос выйдет на загляденье. Но пора браться за дело. «Берсо» несся под облаком парусов, идя полным ходом, Джек видел, как на нем ставят фор-бом-брамсель. Корвет намеревался подрезать нос «Сюрпризу» – в данный момент он находился у него на траверзе – и хотя приблизился на дистанцию стрельбы, огня не открывал.
– Мистер Баббингтон! – закричал Джек, не отрывая глаз от «Берсо». – Вам там койку наверх не выслать?
Раскрасневшийся от работы Баббингтон соскользнул вниз по бакштагу.
– Прошу прощения за промешку, сэр. Все готово, я оставил на топе Харриса и старину Надежного с указанием не торчать на виду и ждать приказа.
– Очень хорошо, мистер Баббингтон. Мистер Стауртон, команда все по местам.
Под грохот барабанов Стивен схватил растерявшегося капеллана за руку и утащил с палубы.
– Вот ваше место по боевому расписанию, дорогой сэр, – промолвил он в полумраке. – Вот рундучки на которых мы с мистером Макалистером делаем операции, а вот – он взмахнул лампой – тампоны, зажимы и бинты с помощью которых вы со Скоулзом продолжите наши усилия. Вид крови не испугает вас?
– Мне никогда не приходилось наблюдать ее пролития, даже в небольшом количестве.
– На случай чего вот там есть ведро.
Джек, Стауртон и Этередж стояли на квартердеке, за ними расположился Хэрроуби, следя за рулем; прочие офицеры находились при орудиях, каждый при своем дивизионе. Все молча смотрели как приближается «Берсо» – ладный маленький кораблик с красными бортами. Он теперь повернулся к ним носом, подставляясь прямо под бортовой залп фрегата; Джек, наблюдая за ним в подзорную трубу, не замечал никаких признаков подготовки к повороту. Сигнальная пушка отмечала каждые полминуты: выстрел, еще выстрел, еще. А «Берсо» все так же мчался навстречу губительному продольному залпу. Капитан оказался даже более решительным, чем он предполагал. Джек сам поступил так однажды на Средиземном море, но тогда ему противостоял испанский фрегат.
Еще пара сотен ярдов и «Берсо» окажется на дистанции прямого выстрела мощных карронад. Снова сигнальная пушка, и еще сигнал.
– Отставить! – воскликнул Джек. Потом, уже громче, – мистер Пуллингс, мистер Пуллингс, неторопливый, прицельный огонь. После каждого выстрела давайте дыму рассеяться. Цельте в фок-мачту.
Короткая заминка, и орудие казначея отпрыгнуло с оглушительным ревом назад, выплюнув клуб дыма. В блинде корвета появилась дыра, раздалось «ура!», заглушенное вторым выстрелом.
– Точнее! Точнее! – заревел Джек, и Пуллингс помчался вдоль линии пушек, чтобы лично навести третью. Ядро упало у самого носа корвета, и одновременно со всплеском француз ответил выстрелом из погонного орудия, по касательной задевшим грот-мачту. Орудия фрегата палили последовательно: два ядра угодили в нос корвета, одно – в русленя, в фоке зияли дыры. Новый залп вновь начался с носа, и поскольку дистанция сокращалась, ядро за ядром врезались в корпус противника или прочесывали его палубу от штевня до штевня: на ней можно было разглядеть две опрокинутые пушки и несколько трупов. Залп за залпом; весь корабль вздрагивает от громовых раскатов; языки пламени, густые облака порохового дыма. Но «Берсо» продолжал свой путь, хоть продвижение его и замедлилось, теперь его погонные орудия стреляли книппелями, с визгом проносящимися сквозь рангоут, срезая снасти и рвя паруса.
«Еще немного в том же духе, и про мой план можно будет забыть», – подумал Джек.
– Мистер Пуллингс, мистер Баббингтон, живее, следующий залп картечью. Мистер Этередж, морские пехотинцы…
Слова его были прерваны громогласным «ура». Фок-мачта «Берсо» резко накренилась вперед, разрывая ванты и штаги, и рухнула на бак, накрыв саваном парусов носовые орудия корвета.
– Отличная работа! – воскликнул Джек. – Эй, на гроте, время пришло.
Марсель «Сюрприза» рухнул, как подрезанный, и до Обри донесся ответный радостный вопль с подбитого корвета. Баковое орудие выплюнуло вдоль палубы «Берсо» заряд картечи, скосивший около дюжины людей и срезавший флаг.
– Прекратить огонь, дьявол вас всех побери, – заорал Джек. – Найтовить орудия. Мистер Стауртон, команде вязать и сплеснивать концы.
– Он побит, – заметил чей-то голос на шкафуте. «Берсо», измолотый ядрами, низко осевший в воду с креном на нос, медленно разворачивался. Они видели, как какой-то человек лезет по его бизань-вантам с новым флагом в руках. Джек помахал шляпой капитану корвета, стоявшему на залитой кровью палубе ярдах в семидесяти от него; француз помахал в ответ, но едва фрегат оказался в секторе обстрела уцелевших орудий левого борта, дал разрозненный залп ему вслед, потом еще один, уже на пределе досягаемости, в последней отчаянной попытке не дать англичанину уйти. Пустая затея: ни один выстрел не попал в цель, и «Сюрприз» был уже далеко, оставив «Маренго» за кормой слева, а оба фрегата – справа.
Джек посмотрел на солнце: увы, осталось не более часа. Вряд ли стоило рассчитывать, что ему удастся далеко увести их за собой в такую безлунную ночь, и неизвестно, получится ли достичь хоть чего-нибудь за остаток дня.
– Мистер Баббингтон, берите своих людей, отправляйтесь наверх и делайте вид, будто занимаетесь ремонтом – можете скрестить реи. Мистер Кэллоу! Где куда запропастился этот мичман?
– Его унесли вниз, сэр, – ответил Стауртон. – Ранен в голову.
– Ну тогда мистер Ли. Поднять сигналы: имел столкновение с неприятелем, серьезно поврежден, прошу помощи. Противник преследует с норд-норд-оста и норд-норд-веста. Продолжайте делать сигнальный выстрел каждые полминуты. Мистер Стауртон, огонь на шкафуте, но поосторожнее: побольше дыма. Бочка с краской и паклей подойдет в самый раз. Все должно выглядеть как полный бардак.
Он подошел к гакаборту и стал наблюдать за раскинувшимся за кормой морем. Бриг отправился на помощь «Берсо», «Маренго» по-прежнему держался слева за кормой, имея хороший ход, даже понемногу нагоняя «Сюрприз». Как и ожидал Обри, флагман постоянно сигналил на «Семияйнт» и «Бель-Пуль» – что за болтливый народ, хотя и отважный – без сомнения, адмирал побуждал их прибавить парусов, ибо «Бель-Пуль» поставил грот-бом-брамсель, который в ту же минуту сорвало. Пока все шло лучше некуда. Джек спустился вниз.
– Доктор Мэтьюрин, что у нас с ранеными?
– Три ранения щепами, сэр, ничего серьезного, к счастью, и одна умеренной силы контузия.
– Как мистер Кэллоу?
– Вот он, на полу… на палубе то есть – прямо позади вас. Ему на голову свалился блок.
– Вы можете вскрыть ему череп? – спросил Джек, в памяти которого встала незабываемая сцена, когда Стивен трепанировал артиллериста на квартердеке «Софи», к удовлетворению присутствующих выставив на всеобщее обозрение мозг оного.
– Нет-нет. Боюсь, состояние юноши не требует таких мер. Он поправится и так. А вот Дженкинс едва не отдал концы от своей щепы. Когда Макалистер и я вырезали ее…
– Она отлетела от вант-путенсов грот-мачты, сэр, – пояснил Дженкинс, показывая дьявольски острый кусок дерева фута в два длиной.
– … мы обнаружили, что ее острие находится у самой артерии. Еще на двадцатую часть дюйма глубже, и Уильяма Дженкинса можно было бы записать в разряд невольных героев.
– Хорошая работа, Дженкинс, – произнес Джек. – И правда хорошая. – И он пошел дальше, к остальным двум: у одного был рассечен лоб, у другого красовалась ужасная рана на скальпе.
– А это не мистер Уайт? – удивился Джек, заметив еще одно тело.
– Он самый. Ему стало немного не по себе когда мы рассекли скальп Джона Седдлера и попросили капеллана подержать его, пока мы будем зашивать рану. А ведь и крови почти совсем не было. Но это всего лишь легкий обморок – глоток свежего воздуха, и он оправится. Можно его вынести на палубу?
– Да пожалуйста. У нас была небольшая стычка с корветом. Ну и храбрый же малый – как он атаковал нас пока мистер Боувз не отправил за борт его фок-мачту! Но теперь мы идем по ветру, вне дистанции выстрела. Так что можно выносить его на палубу сколько угодно.
Палубу окутывали клубы черного дыма, вырывающиеся из шкафута, ветер уносил их далеко вперед. Корабельные юнги сновали повсюду со швабрами, ведрами и пожарными рукавами, Баббингтон ругался наверху, размахивая руками. Вся команда казалась довольна собой и затеянной хитростью, а преследователи приблизились примерно на четверть мили.
Далеко за траверзом правого борта солнце тонуло в багрово-красном мареве. Тонуло, тонуло, и вот исчезло совсем. С востока уже подкрадывалась ночь, безлунная, беззвездная ночь, и кильватерный след фрегата вспыхнул бледным флуоресцентным свечением.
После заката, когда паруса французов превратились не более чем в слабые белые пятнышки далеко за кормой, определить их местоположение можно было только по поднятому на флагмане фонарю, «Сюрприз» дал несколько сигналов синим фонарем, поставил свой целехонький грот-марсель и, набирая скорость, поспешил на зюйд-вест. В восемь склянок первой вахты корабль в абсолютной темноте лег круче к ветру, и, отдав распоряжения на ночь, Джек обратился к Стивену:
– Нам надо идти поспать сколько можно, сдается мне, завтра у нас будет хлопотливый денек.
– Ты полагаешь, что месье де Линуа не удалось вполне ввести в заблуждение?
– Скажем так: я надеюсь, что удалось. Должно было получиться: он явно следовал за нами, пока мы его видели. Но это старый лис, просоленный моряк, и я буду очень рад, если поутру, когда мы присоединимся к Китайскому флоту, не замечу ничего на восток от нас.
– Неужто ты считаешь, что он, руководствуясь одной чистой интуицией, может повернуть и вклиниться между нами? Это означало бы признать наличие у адмирала способностей к предвидению, явно превышающих отпущенный человеку предел. А опытный моряк – это не еще не обязательно пророк. Одно дело разбираться в парусах, другое – в предсказаниях… Джек, дружище, если ты и впредь будешь храпеть на такой и безразличной и прагматичный манер, Софи ждут многие нелегкие ночи… Мне кажется, – продолжил он, посмотрев на друга, который, в силу давно выработанной привычки в один миг провалился в глубокий, уютный омут сна, откуда его мог вытащить только рапорт о появлении на горизонте судна или перемене ветра, – мне кажется, что нашей расе свойственна некая внутренняя тяга к уродству. Вот ты – вовсе не страхолюдина, а был еще красивее, пока враги не разукрасили тебя этими жуткими шрамами; и ты женишься на воистину прекрасной девушке, и вот – я даже не сомневаюсь – вы наплодите множество маленьких детишек, которые будут ныть, плакать, орать на самый монотонный, невыносимый, жутко вульгарный манер. У них прорежутся зубки, потом малыши вырастут в совершеннейших охломонов. Поколение сменяется поколением, и никакого прогресса – ни по части красоты, ни по части ума. Если сравнивать с собаками, даже с лошадьми, то все наоборот: лучшие в породе вымахивают на девять футов, а худшие ползают под столом. У людей так не бывает. И все же отсутствие развития вовсе не избавляет мужчин от стремления искать компанию прекрасных женщин. Вот я, например, размышляя о Диане, вовсе не задаюсь мыслью о детях. Мне ни за что не придет в голову мысль по доброй воле пополнить этот несчастный мир еще одной душой, да и идея представить Диану в роли матери – полнейший абсурд. В ней нет ничего материнского – ее добродетели лежат в иной плоскости.
Стивен подкрутил фитиль, оставив лишь маленький язычок голубого пламени, и выбрался на накрененную палубу, где, примостившись между бухтой троса и бортом, стал наблюдать за темным неспокойным морем и небом, на котором в разрывах между облаками ярко мерцали звезды. Он же размышлял о достоинствах Дианы, старался четко определить их; тем временем раз за разом отбивались склянки, в ответ которым по кораблю прокатывался рапорт: «все в порядке», и так до тех пор, пока небо на востоке не подернулось полоской зари.
– Я принес вам котелок кофе, доктор, – произнес Пуллингс, обрисовавшийся рядом с ним. – А пока вы пьете, я пойду подниму шкипера. Он будет чрезвычайно рад.
Лейтенант говорил тихим, «ночно-вахтенным» голосом, хотя «лентяев» уже вызвали на палубу, и жизнь на корабле закипела.
– И что же должно его обрадовать, Томас Пуллингс? Вы совершили доброе дело, честное слово, принеся мне этот бодрящий, стимулирующий напиток. Очень вам признателен. Так что же его обрадует?
– Как же, уже в течение последней склянки, если не долее, наблюдаются мачтовые огни «индийцев», и смею вас уверить, что с рассветом мы сможем разглядеть, как они отдают рифы на марсах, находясь именно в том месте, где капитан ожидал их увидеть. Какая искусная навигация, вы не поверите! Чтобы обмануть Линуа он описал петлю Тома Кокса.[50]50
Том Кокс – персонаж морского фольклора, лентяй и пройдоха.
[Закрыть]
Джек вышел на палубу, и разгорающийся свет явил взору сорок купеческих судов, далеко растянувшихся по морю. Капитан улыбнулся и хотел было что-то сказать, когда тот же самый свет выдал местоположение «Сюрприза» находящемуся далеко на востоке кораблю, в тот же миг открывшему сумасшедший орудийный огонь, будто ему приходилось весть отчаянную одиночною битву.
