Текст книги "Майами"
Автор книги: Пат Бут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)
– Нет, это музыканты. Волосатые парни из «Островного».
– А они хоть что-то из себя представляют?
– Что?
– Да музыканты, тупица. Они что-то из себя представляют?
– Да, вполне. Они лучше, чем твои в тот вечер.
– Это еще ни о чем не говорит. С кем ты?
– Да целая куча. Стив, Лайза, Роб. Модель по имени Мона. Некий араб по имени Абдул, у которого есть лодка.
– Не Абдул бен Азиз?
– Возможно. Маленький и черненький. Английский акцент. Вполне приятный.
– Ну, да они все такие, за исключением приятного впечатления. Если это Азиз, то он почти такой же богатый, как и я. Но не совсем. Спроси его, не отстрелил ли его отцу в Осло яйца некий танцор, исполнявший танец живота.
– В Осло?
– Кажется, в Осло. Где-то там, где обычно не встретишь таких танцоров. В этом вся и штука.
– Я спрошу его попозже. Сейчас он танцует.
– Ну, вы там все, кажется, неплохо развлекаетесь, – сказала Мери прокурорским голосом. У Кристы возникло внезапное предчувствие, что что-то должно произойти.
– Это вполне адский шалман, кстати. Я думаю, мы еще выпьем пару раз и свалим.
– Который час? – спросила Мери.
– Двенадцать.
– Я вдруг подумала, что могу приехать к вам. Я появлюсь через час с небольшим, если заставлю шофера поторопиться. А то я совсем не могу спать.
– Стоит ли? – спросила Криста.
– С каждой минутой мне все больше и больше кажется, что стоит. Вы все пьете ром?
– Да.
– О'кей. Я скоро буду. Скажем, дайте мне полтора часа. Как это заведение кличут?
Криста дала ей все инструкции и нажала на рычаг.
– О, дьявол, – сказала она. – Мери Уитни мчится сюда.
– Роб и Лайза придут в экстаз, – усмехнулся Стив.
– Ну, теперь придется дожидаться, пока она приедет, – сказала Криста. – А потом, видимо, нам придется ублажать ее час-другой. Мери не возражает против идеи с Драй-Тортугас. Это уже облегчение.
– Она о'кей. Она сама достаточно профи, чтобы поручить свое дело профи и потом позволить им действовать на свое усмотрение. Если только кто-нибудь не донесет ей, что замысел попал под лопасть. Она сука, но мне она симпатична.
– То же самое она сказала и про тебя, Стив.
– Значит, понимает меня.
Криста засмеялась, наливая себе рома. Абдул и Мона вернулись.
Абдул уселся, театрально опустив голову на грудь и изображая полное изнеможение. Мона потянулась за «Маунт Гей».
– Твой отец когда-нибудь бывал в Осло? – справился Стив, коварная улыбка блуждала на его лице.
– Осло? – переспросил осторожно Абдул.
– Происшествие в Осло, – сказал Стив, отбрасывая в сторону дипломатию.
– Некоторые неприятности произошли в Хельсинки, – сказал осторожно Абдул, и хитрая улыбка появилась у него на лице.
– А, так значит твоя фамилия Азиз, – сказал Стив, играя роль непочтительного Шерлока Холмса.
– Да уж точно не Пезез[14]14
Pizazz (англ.) – зажигательный.
[Закрыть], – пробурчала Мона. – Он танцует как ходячий труп.
– Мери Уитни едет сейчас к нам из Палм-Бич, – сообщила Криста, прекращая не обещающую ничего хорошего беседу.
– Она почти так же богата, как я, – рассмеялся Абдул, благодарный за смену темы. – Но не совсем.
Вернулись Роб и Лайза. Все вспотели. «Маунт Гей» стоял наполовину пустой. Или наполовину полный?
– Мери Уитни едет к нам, – сообщил Стив.
– Дьявол! Это еще зачем? – проворчала Лайза.
– Забавы ради, – ответила Криста с недобрым смешком. – Каждый ищет, где поглубже.
– Ну, с этим проблем у нас не должно быть. До сих пор с глубиной все обстояло превосходно, – саркастически заметил Абдул, раздосадованный, что компания скоро приобретет еще одного мультимиллионера.
– А она правда любит трахаться с молодыми парнями? – спросила Мона. Ром сделал ее речь невнятной.
В пустыне шума, господствовавшего в «Островном Клубе», неожиданно возник оазис тишины. Все глядели на Роба Санда.
– Это просто сплетня, – ответила Криста.
Лайза положила защищающую руку на плечи Роба. Тот уставился в пространство.
– Я не собираюсь торчать в этом адском бардаке всю ночь, дожидаясь Мери Уитни, – заявила Лайза.
Криста тяжело вздохнула. Одно дело сохранять равновесие, идя по канату. Иметь дело с людьми – дело другое, особенно с людьми тертыми, знаменитыми, красивыми. Мери Уитни была будущим ее бизнеса. Нравилось это или нет, но ее причуды приходилось терпеть. Если Мери мчится за шестьдесят миль в компанию, то Кристе необходимо быть на месте. Тут не требовалось Фрейда, чтобы сказать, какой-такой ингредиент был главным. Роб. Если даже компания не распадется до приезда Мери, остаток ночи обещал стать ужасным. Где-нибудь среди злачных мест в Саут-Бич сильные личности схлестнутся. И потребуется дирижер, обладающий феноменальной ловкостью, чтобы сохранить гармонию в оркестре. У Кристы упало сердце. Сумеет ли она справиться?
– А нам и не нужно оставаться здесь. Мы можем отправиться куда-нибудь еще, – сказала Криста просто. – Мери всегда меня сможет отыскать по телефону.
– Ну, кого нам теперь еще не хватает, так это Питера Стайна, – внезапно заявил Стив.
Роб встрепенулся. Лайза наблюдала за ним. Мона закрыла глаза. Абдул задрал нос при мысли о свежей крови. Стив сглотнул.
Криста глубоко вздохнула.
– Огромное спасибо, Стив, – кивнула он с унылой улыбкой.
Но даже когда она отклонила это предложение, голос в ее мозгу сказал: «А почему бы и нет, черт побери?» Ей хотелось увидеть его больше, чем кого-либо на всей земле. Она в агонии покидала Ки-Уэст и прощалась с ним. Она украдкой бросила взгляд под столом на свои часы. Половина первого.
Она поднялась.
– Простите меня, – сказала она. – Пора мне навестить джона.
Однако, выходя из зала, она нащупывала свой сотовый телефон.
На углу танцевальной площадки ока протиснулась мимо звукоусилителей, и ее грудная клетка завибрировала, получив удар звуковой волны. Дамский туалет в «Островном Клубе» заявил о себе запахом соседствовавшего с ним мужского туалета. Криста сморщила нос и стала пробираться по рахитичной лестнице вниз, прижимаясь к стенке, чтобы пропустить пьяных. Мысль о Питере воспламенила ее. Разумеется, он не приедет, но она хотя бы просто поговорит с ним. Услышит его сонный голос, неважно, пусть он ругается, что она его разбудила. Она не имела представления, что скажет ему. Все было глубже, чем это. Услышать его – значило облечь в плоть воспоминания о нем и дать пищу для ее лихорадочных дневных фантазий. Черт побери, его автоответчика оказалось бы достаточно, если у него водятся такие вещи.
И неожиданно бизнес улетел куда-то прочь на миллион миль. И парфюмерная кампания казалась мелочью. Лайза и Стив, Мона и араб могли грызться между собой. Мери и прочие могли рвать глотки друг другу из-за бедного Роба, ей было наплевать. Ее интересовал лишь один человек. И сейчас она находилась на расстоянии нескольких секунд от его голоса. Она вошла в кабинку и замкнула дверь. Она села на унитаз стараясь не глядеть на изощренные граффити. Она тыкала пальцем в цифры, набирая номер. Во рту пересохло. Она облизала губы. Казалось ли ей, или она действительно до сих пор ощущала его вкус. Раздался гудок.
– Алло!
– Питер?
– Криста?
– Как дела?
– Ты где?
– В клубе, в Майами.
Молчание. Сверху просачивалась песня Марли. Они были на расстоянии многих миль друг от друга. Желудок Кристы свело судорогой. Ох, милая, это была не лучшая твоя выдумка. Питер Стайн не подросток, которого можно дергать среди ночи. Да и она тоже не школьница. И все же она звонила ему среди ночи из клуба, из джона. Все это выглядело не слишком солидно.
– Я не разбудила тебя?
– Нет, я только начинал подумывать о постели.
Он рассмеялся. Ошеломленный. Или?
Волна желания захлестнула ее. Подняла ее над сомнениями, придала храбрости.
– Мне хочется быть в постели рядом с тобой. Хочется заниматься этим с тобой в постели.
– Ох, Криста! – Его голос прервался. Ее слова взволновали его, в половине первого ночи, далеко, там, внизу Америки.
– Я скучаю без тебя, – сказал он.
– Через четыре часа?
– Через четыре секунды.
Пауза.
– Я тоже соскучилась. – Ее голос перешел на шепот. – Как ты скучаешь? – добавила она.
– Как? – Нервный смех. – Я не знаю, как и определить это количественно.
– Попробуй.
– Ты снова загоняешь меня в угол. Демонстрируешь мне, что у меня не хватает слов… Я люблю тебя. О, Боже, Криста. – И снова его голос оборвался с дрожащим вздохом. – Ты где сейчас конкретно находишься? – Снова он попытался обрести твердую почву под ногами.
– Отвечаю на вопрос «где?», – сказала она. – Я в клубе на Саут-Бич. Я хочу, чтобы ты был здесь, и я не разрешаю тебе задавать вопрос «зачем?». Понятно?
Он рассмеялся. На этот раз более непринужденно. Это придало ей силы. Она продолжала.
– Я налетела на Роба с Лайзой и еще пару человек с ними, а сейчас Мери едет к нам из Палм-Бич. Все это скоро превратится в кошмар, и тогда я подумала о тебе и о том, как мог бы закончиться этот второй в моей жизни замечательный вечер.
– Но ведь тут четыре часа езды, Криста.
– Мы могли бы вместе позавтракать, а потом еще ланч и обед и все остальное, что будет до завтрака.
– Мне нужно работать.
Ее сердце дрогнуло. Мне нужно к жене. Мне нужно к любовнице. К чему-то еще под номером один.
– Ты мог бы работать на Звездном острове. А я бы смотрела на тебя. Я бы отвлекала тебя, мешала. Изучала бы тебя.
– Как мне отыскать тебя через четыре часа?
Адреналин носился по телу. Криста почувствовала прилив восторга. Она никак не ожидала этого, но он сдался. Она побеждала.
– Позвонишь мне по телефону, и я скажу.
Ее голос звучал хрипло.
– Через четыре часа ты будешь хотеть спать.
– С тобой! Я хочу тебя, Питер.
– Ты сумасшедшая. Удивительная, но сумасшедшая.
– Так ты едешь?
– Думаю, что да.
Она подавила в себе боевой клич победы.
– Скорее!
– Я буду звонить тебе?
– Да, звони всю дорогу, если хочешь.
– Криста?
– Да.
– То, что произошло, было чем-то необыкновенным. Ты сама это знаешь. Ты знаешь, о чем я говорю, ведь правда?
– Скажешь это мне, когда встретимся. Покажешь мне.
– Тогда до встречи. Пока.
Она дотронулась до кнопки END, пробормотав собственное «пока». А потом с удивлением подумала, что же она будет делать в эти четыре часа, самые долгие в ее жизни.
29
Криста спешила назад к их столику окрыленная. Это случилось снова, а она-то думала, что не случится никогда. Все казалось суперреальным. Любовь разрывала ей сердце, ее хватило бы на всех. Она любила потных танцоров, окружавших ее. Она любила «Островной клуб» и Саут-Бич, и свою удивительную жизнь. И скоро она вновь окажется среди своих замечательных друзей: Стива, и красавицы Лайзы, и милого, сладкого Роба, который втюрился в нее, как это бывает у юношей. У нее даже оставалось достаточно любви для Араба с его кастрированным отцом и для Моны, ее новой-преновой модели. Певец, с затуманенными глазами, раскачивался мечтательно под свою музыку, подчеркивая ее чувства. «Не тревожься о том, что все смешается, что все вещи станут бум-бенг-бенг-бум. Все пройдет, все образуется, все ляжет на свое место».
– Обязательно! – пробормотала себе под нос Криста, направляясь к своей компании.
Она увеличилась. Два молодых парня подставили стулья. Они сидели спиной к Кристе, когда она подходила к столу.
– Привет, дорогуша, – сказал Стив. – Мы нашли этих божественных приятелей Лайзы, совершающих круиз по городу. Это ли не замечательно? Погляди-ка на этого. Можешь ли в такое поверить?
Криста поглядела. Он был очень красив. Латинского типа, породистый, с наглостью молодой красоты, смешанной с сильным опьянением. Его друг был тоже такого же типа, только в меньшей степени. Ни один из парней не слышал Стива. Оба нацелились на Лайзу, как боеголовки на лоснящихся, черных реактивных снарядах. Лайза наслаждалась таким повышенным вниманием. И использовала парней, чтобы завести Роба. Криста это видела. Каждую минуту она заставляла их хохотать и желать ее, она проверяла реакцию Роба. Однако Роб встал, чтобы приветствовать возвращение Кристы к столу, как истинный молодой джентльмен. На какую-то секунду сияющая улыбка на лице Лайзы померкла. Затем вернулась. «Не тревожься о вещах», – пел певец, однако в Кристе внезапно зашевелились сомнения, что все мелочи лягут на свое место.
– Вот этого зовут Хосе, – представил Стив, тыкая в него большим пальцем и поднимая брови к потолку в театральном засвидетельствовании внешних данных парня.
– Хосе де Портал де Арагон, – величественно сообщил Хосе. Потом он увидел Кристу. Он встал. Его поведение изменилось. Он знал, кто она такая.
Криста успокаивающе протянула руку. Ее великолепное настроение пока еще сохранялось.
– Откуда мне известно твое имя? – спросила она светским тоном.
– Возможно, вы знаете моего отца, – сказал, важничая, Хосе. Он изо всех сил старался выглядеть солидным и взрослым, однако над бровями блестел пот от выпитого, а автоматическое предположение, что его отца знали абсолютно все, тотчас же выдавало в нем профессионального сынка.
– Ты слышала его имя, – сказала Лайза, – потому что это его лодка взорвала моих родителей.
Ответа на это не последовало. Приятель Хосе старался хихикнуть. Хосе побелел. Остальные погрузились в молчание. Даже Мона вела себя спокойно. Все пытались припомнить подробности происшествия.
– Какой ужас! – произнес наконец Абдул.
– Мои родители согласились бы с тобой, – сказала Лайза, не пропустив удара. Ее челюсть выдвинулась вперед. На лице лежала печать угрюмости. Какая-то часть ее трепетала при воспоминании об этом, слабая ее часть. Никто вообще не должен знать, что она у нее имеется, иначе ее станут употреблять, как оружие против нее.
– Это не смешно, Лайза, – произнес Роб.
– Я и не говорила никогда, что смешно, – ответила Лайза. – Это была дорогостоящая лодка.
– Фу! – фыркнула Мона.
– Лайза! – сказал Хосе. Взгляд его был взглядом раба. Он находился под ее гипнозом. Невозможно было думать о чем-либо еще. Что бы ни произошло там, в заливе, этот мальчишка не был зачинщиком. Он был пешкой. Криста знала это с холодной и окончательной определенностью.
– Папа купит тебе другую, Хосе? – спросила Лайза.
Он поглядел в пол и промолчал.
– А что была за лодка? – поинтересовался Абдул, совершенно неспособный удержаться там, где речь шла о деньгах.
– «Сигарета», сорок семь футов. Каботажная, – пробубнил Хосе.
– О, – сказал Абдул. – Маленькая.
– Для сладкого, маленького мальчика, – протянула Лайза, смягчая свое оскорбление ослепительной улыбкой и вытянутой рукой, которая погладила колено Арагона.
Он поглядел на нее так, словно она только что поклялась ему в вечной любви. Его выражение лица пыталось сообщить ей об его чувствах. Затем он взглянул на Роба Санда. Ненависть взорвалась в глубине его карих глаз.
– Что вы пьете, мальчики? – спросил Стив. Они принесли с собой к столу бокалы.
– Ром и коку, – ответил приятель Хосе.
– Cuba libres, – сказал Роб с приятной улыбкой.
– Что ты сказал? – переспросил Хосе.
Роб, казалось, был захвачен врасплох резкостью тона Хосе. Он ведь не сказал ничего особенного. Что он, ошибся насчет свободной Кубы? Он так не думал.
– Cuba libres, – снова сказал он.
– Возьми свои слова назад! – заявил Хосе. Он выставил вперед подбородок и выпятил грудь, и его яростные глаза вонзились в Роба.
– Почему? – со смехом сказал Роб, всплеснул руками и весело оглядел столик.
– Ты оскорбил честь моей страны, – заурчал Хосе. Он поднялся. – Куба не свободна. Куба закована в цепи. Из-за предательства Америки и дураков вроде тебя мой народ превращен в рабов.
– Ох, милый ты мой, – изумился Стив, широко улыбаясь.
– Скажи им, что к чему, братец. Давай, малыш, – вмешалась Мона. Она и представления не имела, о чем шла речь, но из кокетства везде и всегда солидаризировалась с побежденной собакой, несмотря на свое тефлоновое сердце и полумиллионный годовой куш.
– Роб никого не оскорбил, – резко отрезала Криста. – И вообще, ты сел на мое место. Соблаговоли освободить его, будь так любезен!
Хосе поднялся, Криста отодвинула его локтем в сторону и села за стол.
Хосе продолжал маячить над столом, надеясь, что он выглядит грозно. Его ярость клокотала исключительно из-за Роба. К Кубе она не имела никакого отношения.
– Я не понимаю, что происходит, – сказал Абдул, протягивая руку к своему фужеру. Шестое чувство говорило ему, что это будет уже третий шалман, из которого им придется спешно смываться. Чувствуя себя плейбоем, он был врожденно привязан к подобным вечерам, но сейчас начинал беспокоиться, что откусил кусок более крупный, чем можно прожевать, связавшись с Лайзой Родригес и ее скорыми на руку приятелями.
– Он пытается разыграть любовь к Кубе, – заметила Лайза. – Залив Свиней, la lucha, борьба и прочая лабуда. А на самом деле ревнует к Робу, потому что вычислил, что я и Роб, мы вместе.
– Это неправда, – крикнул Хосе, сразу превратившись в мальчишку.
– И это тоже, – попытался сказать Стив.
– Мы не «вместе», Лайза, – сказал Роб. И он совершил ошибку, поглядев на Кристу, когда произносил эти слова.
– О, так мы не вместе, да? – зловеще вымолвила Лайза. И тоже поглядела на Кристу. И ее взгляд не предвещал ничего хорошего.
– Возьми свои слова назад! – орал Хосе на Роба.
– Катись отсюда! – рявкнул Роб раздраженно.
– Оставь нас, Хосе, – попросила Криста.
– Он ведь сказал тебе, чтобы ты убирался, Хосе, – злобно произнесла Лайза. – Ты что, не собираешься его слушаться?
Приятель Хосе положил ему руку на рукав.
– Пошли, – сказал он.
Хосе сбросил его руку.
– Ты хочешь, чтобы я ушел, Лайза? – спросил Хосе. Он немного пошатывался. Он взывал к ней.
Лайза откинулась на спинку стула. Она засмеялась и пожала плечами.
– Мужчина должен делать то, что сам считает нужным, – ответила она.
Так и произошло. На земле была лишь одна вещь, которую Хосе считал самой важной. Быть мужчиной. И сейчас она приглашала его или доказать, что он мужчина, или признать, что он не мужчина.
Он метнулся к Робу, схватил его за плечи и изо всех сил рванул. Роб резко откинулся на спинку стула. Стул пошатнулся, накренился на двух ножках и замер так на долю секунды. Роб протянул руку к краю стола, чтобы восстановить равновесие. Но движение назад не дало ему сделать это. Вместо этого он зажал пальцами угол скатерти. И, падая, не успел ее отпустить. Скатерть съехала вслед за ним на пол, вместе со стоявшими на ней бутылкой рома и шестью фужерами. Особого ущерба не случилось, разве что упали фужеры. Один из них пролетел по воздуху, приземлился на лицо Роба и рассек ему губу. И пока он барахтался, пытаясь выбраться из-под всего хлама, потекла кровь.
Лайза, которая и спровоцировала все случившееся, первой попыталась все исправить. Хосе, бывший всего лишь ее орудием, оказался вторым.
Лайза, присев на корточки среди мусора, баюкала на руках голову ошеломленного Роба.
– Ты, ублюдок, – пронзительно закричала она на Хосе, опустившегося на колени рядом с ней среди битого стекла.
– Я не хотел, я не хотел, – бормотал он, готовый разрыдаться. Его жизнь разваливалась на кусочки. Никакой славы в его нерешительном выпаде не было.
Лайза беспомощно трогала пальцами губу Роба, но ее прикосновения не могли остановить постоянный кровопоток.
– Ты, маленькая жопа, – закричала она на дрожащего Хосе.
– Может, кому-нибудь сходить и вызвать доктора? – предложил Абдул. В «Островном клубе» все шло обычным чередом. Даже люди, сидевшие за соседними столиками, перестали интересоваться случившимся.
– Дайте-ка мне встать, – сказал Роб.
Криста и Стив поглядели друг на друга. Оба быстро обрели присутствие духа. Ущерба нанесено не было. Это очевидно. Просто царапина, а губы заживают быстро. Роб не был серьезно задет. Не пострадала и его внешность, ценная для предстоящей кампании. Момент был трагикомическим. Лайза Родригес оказалась летальным оружием. Да и Мона… хотя и более туповатым инструментом. Видимо, обе девушки сеяли скандалы, где бы ни появлялись.
– Пошли-ка, Хосе, – сказал Стив. – Подальше отсюда. – Он поднялся и повел обмякшего Хосе прочь от стола. Приятель взял его под другую руку.
– Я так виноват. Я так виноват, – блеял Хосе через плечо, отступая.
– О, катись на свою Кубу, – сказала Лайза.
Хосе зарыдал. Стив прислонил рыдающего парня к стойке бара и заказал ему порцию выпивки.
– Никакого ущерба нет, – сказал он мягко. – Но лучше тебе держаться подальше от Лайзы, о'кей? – Хосе сумрачно кивнул. Стив тяжело вздохнул и поплелся назад к тому, что осталось от стола.
Криста взялась за издавший трель сотовый телефон.
– Алло! – В ее голосе слышалось нетерпение.
– Не беспокойтесь, – произнесла Мери Уитни. – Я почти доехала. Приберегите для меня немножко удовольствия. Алло! Криста! Ты меня слышишь?
– Привет, Мери. Да, я слышу тебя. Где ты сейчас?
– Я как раз проезжаю остров Тернберри. Знаешь, как раз то место, где бедный Гарри Харт попался на крючок к Донне Райс. Вы пока еще в Карибском шалмане?
– Мы как раз собираемся уходить. Какой-то кубинец врезал Робу.
– Неплохо! Надеюсь, ничего серьезного?
– О, что ты говоришь, Мери! Нет, он в норме. Просто царапина. А ты уверена, что готова к такому вечеру? О себе я не могу этого сказать.
– Ерунда, дорогая. Какой это вечер, если он без драки? Возбуждает аппетит.
– Мы уж и так тут осилили две с половиной, а еще только четверть второго.
– Ну, тогда больше не надо, дожидайтесь меня, о'кей? Куда вы теперь направляетесь?
– Мы собираемся играть в биллиард, – ответила Криста.
– О, шарики, – сказала Мери Уитни.
– В любом случае, – продолжала Криста, – позвони, когда будешь ехать по мосту, о'кей?
Мери Уитни отключилась.
Криста посмотрела на часы. Мери приедет через сорок минут. Ей настоятельно требовалось выйти. Клаустрофобия просто жгла ее. Ей хотелось свежего воздуха, даже свежих друзей.
– Кто хочет пойти играть в биллиард? – предложила она без особого энтузиазма.
Стив тут же это просек.
– Труба звучит неуверенно, – ответил он. – Кто готов к сражению?
– У тебя кровь на платье, Лайза, – объявила Мона.
– О, черт! – воскликнула Лайза, схватила платок и стала тереть пятно. – Зачем ты измазал всю меня кровью, Роб? – Ее шкала ценностей была сцементирована. Внешность шла впереди. Любовники на втором месте. И если ты позаботишься о первом, самом главном, то остальное все придет само собой. – Черт! Мне придется вернуться в отель и сменить платье.
Она поднялась. «Кардозо» находился всего лишь в паре кварталов. Остальные ее подождут. Ее всегда ждали.
– Я вернусь, – пригрозила она, уходя.
– А мне бы хотелось пойти с тобой играть в биллиард, Криста, – заметил Роб.
– Прекрасно, – ответила Криста. – Ты идешь, Стив? – Я думаю, что лучше поболтаюсь здесь, – решил Стив. Его глаза то и дело возвращались к Хосе, который, казалось, терял сознание возле бара. – Тут такое энергетическое место.
Абдул и Мона не были включены в число приглашенных на биллиард.
– Я полагаю, что мы с Моной можем попытать счастья еще в одном баре, если такой план действий приемлем для моей требовательной леди, – произнес Абдул с тяжелой иронией.
– Меня это устраивает, тупица, – ответила довольная Мона. – Мы встретимся потом в «Варшаве»?
– В «Хельсинки», – сказал Стив.
– Неминуемо, – промямлила Криста, думая о Питере Стайне. Если он выехал сразу же, то пробудет в пути еще три часа. Мммммммм! Мысль о нем зажгла ореол вокруг ее сердца.
Они оставили Стива сидеть за столом, после того как обсудили, где находится «Варшава». Он весело махал им рукой, пока они шли к выходу. На тротуаре возле клуба ей показалось, что мягкий бриз состоял из чистого кислорода. Полная луна зажгла огнем океан, видневшийся в конце улицы. Музыка доносилась словно с расстояния в миллион миль. Абдул и Мона попрощались. Они решили пошляться, соответственно, в поисках большего покоя и меньших неприятностей.
– А где тут играют в биллиард? – поинтересовался Роб, когда те удалились.
– Вон там, – Криста показала в противоположную от океана сторону. – А тебе действительно хочется поиграть или, может, пройдемся немного по песку?
– А тебе этого хочется?
– Да.
Он хотел этого тоже. Удивительно. Удивительно.
Они не разговаривали, когда пересекли Океанскую дорогу и вышли на берег. Он был безлюден. Они сбросили обувь. Башня спасателей охраняла пустоту. Море было плоским, сверкало в свете луны. Их окружала влажная духота. За ними светилась среди темноты территория «Арт Деко», где звуки джаза под сурдинку сливались с мягким роком. Над всем этим, в звездной пустыне, Бог жил-не тужил в своем мире. Именно так считал Роб, когда смотрел, как рядом с ним идет Криста, сияя лучами доброты в этом суетной, капризном мире.
– Ну и ночка, – заметил он.
– Она еще не кончилась.
Криста засмеялась, откинув назад голову и повернувшись к нему.
– Ты прекрасна, Криста.
– Ты тоже прекрасен, Роб. – Значение ее слов отличалось от того, что подразумевал он. Оба это понимали.
Они брели все дальше.
– Интересно, где спят чайки? – спросила Криста, прячась за безопасность беседы. Он пожал плечами, не желая делать то же самое. Они подошли к самой воде. Криста забрела на мелководье.
– Я хотела бы сплавать на Багамы.
– Я хотел бы поехать туда, куда поедешь ты.
– Давай, Роб, давай, просвещайся. – Она улыбнулась ему, как бы давая понять, что она знает, что он пытается сказать, и что ему не следует говорить это.
– Я не люблю Лайзу, – сказал он.
– Я тоже.
Его лицо помрачнело, потому что она шутками пыталась сбить его с серьезного тона.
– Криста, ты ведь понимаешь, что я имею в виду.
– Ты говоришь, что я тебе немножко нравлюсь. Это о'кей. Ты мне тоже симпатичен.
– Это не немножко, Криста. Все гораздо сильнее.
– Роб, это не так. Не так. Ты молод. Вероятно, я тебе нравлюсь, потому что я всюду бывала, много повидала, испытала. На самом деле я старая и тусклая, а Лайза без ума от тебя. Тебе она нравится. Я знаю это. Просто ты смущен.
– Нет, я не смущен. – Он повысил голос, подчеркивая этим свое ужасное смущение. – Пожалуйста, не говори, что я смущен. – Он побрел по воде к ней.
Она прошла несколько футов вдоль берега. Он следовал за ней, подходя все ближе. Луна высветила его лицо. Это был лик встревоженного божества. Криста никогда еще не видела его таким красивым. И внутри нее шевельнулись молекулы.
– Роб. Не нужно. Не нужно ради тебя самого.
– Ты любишь Питера Стайна? – спросил он с безнадежностью в голосе.
– Да, мне кажется.
– И когда ты увидишься с ним снова?
– Он сейчас едет из Ки-Уэста.
– Почему ты любишь его? – Слова «а не меня» повисли в ночном воздухе.
Боль отразилась на его лице, когда он задал этот нелепый вопрос.
– Ох, Роб, я не знаю. – Она взмахнула руками, подчеркивая невероятную тайну любви.
– Он ведь казался таким ничтожеством, когда мы встретили его тогда, на дне. – Он ничего не мог с собой поделать, хотя и понимал, что говорить подобные вещи страшно нелепо.
– Мы все бываем порой ничтожествами. – Упрек вернулся к нему назад, как он этого и ожидал.
Они спокойно брели по мелким волнам, позволяя рассеяться неожиданно возникшему яду.
– Видимо, съемки будут невыносимыми, – сказал наконец Роб. – Может, мне следовало бы сгинуть?
Он почувствовал угрызения совести, когда пошел с этой коварной карты. Он почти почувствовал, как застыла Криста. Она была такой доброй, такой чистой, такой целеустремленной. И ведь разве в любви и на войне не должно быть все честным, допустим ли даже такой маленький шантаж?
– Ты ведь не слабак и не лодырь, Роб, – сказала она. – Ты сильный, отвечаешь за свои поступки, держишь свое слово. Вот что мне нравится в тебе.
Это было начало.
– Я знаю. Не беспокойся. Я не оставлю тебя в беде. Это Лайза способна на такое… Я хочу сказать…
– Лайза самая красивая девушка на свете, Роб, и где-то в душе она добрая, просто скрывается это за повадками акулы. У нее было страшное детство. И она преодолела это. Я восхищаюсь ей. Она любит тебя. С твоей стороны безумие не испытывать к ней ничего.
– Я никогда прежде не встречал людей, подобных Лайзе.
Теперь настала очередь Кристы почувствовать себя виноватой. Она была ответственна за те вещи, которые случились с Робом, насколько вообще можно было быть ответственным за жизнь другого человека.
– Я полагаю, мы все привыкнем к ней.
– Ты совсем не такая, как Лайза.
– Может, в глубине души такая же.
– Я никогда в это не поверю. Ты не сможешь изменить то, что я чувствую, как бы на себя ни наговаривала. Лучше бы ты действительно была ужасной, Криста, но я ведь знаю, что это не так.
– Почему же я так сильно тебе нравлюсь?
Криста пожалела, что произнесла эти слова. Они случайно выскользнули из ее уст. Почему? Потому, что ей до сих пор не надоела лесть? Потому что Роб Санд был такой милый? Потому что он был так хорош собой в эту лунную ночь?
Его лицо утратило напряженность. Появилась крошечная надежда. Она попросила его сказать вещи, которые и ему самому хотелось сказать.
– Потому что ты красива и не торгуешь своей красотой. Потому что ты умна, но ни против кого не используешь свой ум. Потому что ты добрая, чувствительная и заботливая, а еще ты сильная, а не слабая.
Она остановилась в воде. Это была самая приятная вещь, какую ей когда-либо говорили. Она почувствовала, что дрожит. Электрические пальцы играли на ее позвоночнике. Она внезапно ощутила свое дыхание. Роб Санд всегда был для нее человеком с двумя обликами – очаровательным, сложным мальчиком, дилемма которого состояла в том, что он был слишком хорошим… и превосходным физическим шедевром с телом Адониса и ангельским ликом. И теперь, в море возле Саут-Бич, два Роба Санда соединились в одного.
– Ох, Роб, – сказала она, когда ее решимость растаяла. Она удерживала его на расстоянии словами, языком тела, своей материнской бесстрастностью. И вот она сигналила о своем поражении.
Он брел по теплой воде к ней, он взял ее за руку в лунном свете. Он сжал ее, стоя перед ней, его лицо было всего в нескольких дюймах от нее. У него перехватило дыхание – так он жаждал ее. Обожание струилось из его глаз, проникая в ее глаза. Он положил другую руку ей на талию и почувствовал, как она затрепетала от его прикосновения.
Она закрыла глаза и подалась навстречу ему. Он обхватил ее лицо руками и приблизил свои губы к ее. Его уста коснулись ее уст. Он прижался к ней, желая чтобы она ответила ему. Она чуть приоткрыла рот, все еще не решаясь на интимность. Он коснулся ее языком, осторожно просунул его между ее разжавшихся губ. Ее тело было теперь крепко прижато к нему. Он прижался еще сильней. Он мог теперь чувствовать, как бьется ее сердце. Под своими пальцами он ощущал ее нерешительность. Он увлажнил ее рот, смывая ее робость. Все висело на волоске. В любую секунду она могла оказаться потерянной для него. Потом он почувствовал ее язык. Он потерся о его язык, и ее рот приоткрылся пошире. Они участвовали в поцелуе. Оба. Это был мягкий, нежный поцелуй, и ее руки вытянулись, чтобы привязать его к себе, а голова пошевелилась в его ладонях, требуя еще большей близости, когда она была готова заключить любовный контракт.
