Текст книги "Игра Эндера. Глашатай Мертвых"

Автор книги: Орсон Скотт Кард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

– Если хочешь, – ответил Грэфф.

– Скоро?

– Как только соберешься.

Эндер ополоснулся под душем и оделся. Он с трудом, но привык к тому, как штатская одежда сидит на нем, но ему все еще не хватало формы и боевого костюма. «Я уже никогда не надену боевой костюм, – подумал он. – Это была игра только для Боевой школы, а с ней я покончил». Он слышал, как в лесу бешено стрекочут кузнечики; совсем неподалеку послышался шуршащий звук автомобиля, медленно едущего по гравию.

Что еще он может с собой взять? Он прочитал несколько книг из библиотеки, но они принадлежали дому, и он не мог забрать их с собой. Единственная вещь, принадлежащая ему, – это плот, который он сделал своими руками. Он тоже останется здесь.

В комнате, где его ждал Грэфф, сейчас зажгли свет. Грэфф тоже переоделся. Он снова был в форме.

Они вдвоем сидели на заднем сиденье автомобиля, который вез их по пустынным деревенским дорогам в аэропорт.

– С того самого времени, когда население стало расти, эта территория охраняется вместе с лесом и фермами. Это земля, где вода от обильных дождей собирается в многочисленные потоки – истоки рек и подземных течений. Земля очень глубока, Эндер, и она живая до самого дна. Мы, люди, живем только на самой поверхности, как микроорганизмы в пене спокойной прибрежной воды.

Эндер молчал.

– Мы готовим командиров именно так, потому что так нужно. Они должны думать определенным образом, их не должно сбивать с толку обилие впечатлений, и для этого мы их изолируем. Вас. Держим вас отдельно от остальных. И это срабатывает. Но когда долго не видишь людей и забываешь саму Землю, когда живешь за толстыми металлическими стенами, защищающими тебя от космического холода, очень легко забыть, почему Землю вообще стоит спасать. Почему мир людей может стоить той цены, которую ты за него платишь.

«Так вот почему вы привезли меня сюда, – подумал Эндер. – При всей вашей нехватке времени вот почему вы пожертвовали тремя месяцами. Сделали так, чтобы я полюбил Землю. Все ваши трюки сработали. И с Вэлентайн тоже. Решили напомнить мне, что я отправился в вашу школу не ради себя. Да, я помню».

– Да, я действительно использовал Вэлентайн, – сказал Грэфф. – И ты можешь меня ненавидеть за это, Эндер, но запомни, мне это удалось только благодаря тому, что то, что есть между вами, оказалось настоящим, и только это имеет значение. Миллиарды связей между человеческими существами. Это то, что стоит сохранить, то, за что стоит бороться.

Эндер повернулся к окну и стал наблюдать за взлетами и посадками вертолетов и дирижаблей.

До космодрома МФ в Стампи Пойнте они добрались на вертолете. Официально этот космодром носил имя умершего Гегемона, но в народе его называли не иначе как Стампи Пойнт, по имени захолустного городишки, который был весь затянут тучами, когда они подлетали к необъятным островам из стали и бетона вокруг озера Памлико Саунд. На озере до сих пор сохранились водяные птицы, которые семенили по мелкой соленой воде на своих изящных тонких ножках, а деревья, покрытые мхом, склонялись к воде так, как будто очень хотели пить. Моросил дождь, и бетон стал черным и блестящим. Было трудно определить, где кончается бетон и начинается озеро.

Грэфф провел его через лабиринт пропускных пунктов. Его полномочия подтверждал маленький пластиковый мячик, которым Грэффу постоянно приходилось пользоваться. Он опускал его в желоба, и тотчас все двери распахивались, а люди вставали и приветствовали их. Грэфф получал назад свой мячик, и они продолжали путь. Эндер заметил, что в самом начале люди больше смотрели на Грэффа, но чем дальше они проникали в глубь космодрома, тем больше взглядов было направлено на него. Те, кто встречал их у входа, первым замечали человека, наделенного властью, но те, кто сами обладали властью, больше хотели видеть сам груз.

Эндер понял, что Грэфф собирается стартовать вместе с ним, только тогда, когда увидел, как тот пристегивается к соседнему с ним креслу в «шаттле».

– Как далеко? – спросил Эндер. – Как далеко вы собираетесь сопровождать меня?

Грэфф выдавил из себя улыбку:

– Всю дорогу, Эндер.

– Они что, сделали вас директором Командной школы?

– Нет.

«Итак, они сняли Грэффа с его поста в Боевой школе с единственной целью сопровождать меня к следующему месту предписания. Неужели я настолько важная птица? – голосом Питера зашептал кто-то у него в голове, а затем последовал вопрос: – Это можно как-нибудь использовать?»

Он вздрогнул и попытался переключиться на что-нибудь другое. Это у Питера могли быть фантазии относительно Мирового Господства, но вовсе не у Эндера. И все же, вспоминая свою жизнь в Боевой школе, он вдруг осознал, что хотя он никогда и не искал власти, он тем не менее всегда обладал ею. И он решил, что его власть была порождена совершенством, а не манипулированием, и, следовательно, у него нет причин стыдиться ее. Никогда, за исключением Боба, он не пользовался властью для того, чтобы причинить людям боль. А с Бобом все в конце концов кончилось хорошо. Боб стал другом, заменив Эндеру Алаи, а последний, в свою очередь, занял в его душе место Вэлентайн, Вэлентайн, помогающую Питеру осуществить его стремления. Вэлентайн, которая все еще любит Эндера, что бы ни случилось.

Эта цепочка мыслей привела его назад на Землю, к тихим часам, проведенным им на середине чистого зеркального дна чаши со стенами, поросшими лесом. «Это Земля», – подумал он. Никакой не шар с диаметром в тысячи километров. Просто лес и сияние озера, дом, укрывшийся в складке холма за высокими деревьями. Поросший травой склон, идущий от воды вверх, выпрыгивающие из воды рыбины и птицы, пикирующие к поверхности воды и хватающие насекомых, живущих на границе между водой и небом. Земля – это неумолкаемый стрекот цикад, шум ветра и крики птиц. И голос одной девочки, которая говорит с ним из его детства. Тот самый голос, который спасал его от кошмара. Тот самый голос, ради которого он согласен на все, лишь бы он звучал. Он вернется в школу, он снова покинет Землю на четыре, сорок или даже четыре тысячи лет. Даже если сейчас она любит Питера больше. Его глаза были закрыты, и можно было слышать только его дыхание, но все же Грэфф протянул через проход руку и коснулся плеча Эндера. Эндер от удивления весь сжался, и Грэфф быстро убрал руку, но на мгновение Эндеру вдруг показалось, что Грэфф может чувствовать к нему некоторую привязанность. Ну нет, это был еще один хорошо рассчитанный жест. Грэфф занимался созданием командира из маленького мальчика. Вне всякого сомнения, урок 17 включает в себя ободряющий жест учителя.

«Шаттл» достиг МПП-спутника всего лишь за несколько часов. Межпланетарный Пуск представлял собой город с населением в три тысячи человек, дышащих кислородом от растений, которые одновременно служили им пищей, пьющих воду, которую пропустили через себя тысячи раз, и живущих только ради того, чтобы обслуживать буксиры, выполняющие всю тягловую работу в пределах Солнечной системы, и «шаттлы», отвозящие пассажиров и грузы с этих буксиров на Землю и Луну. Это был мир, где Эндер чувствовал себя как дома, потому что, как и в Боевой школе, полы здесь слегка выгибались кверху.

Их буксир оказался совершенно новым: МФ регулярно списывал старые корабли и заменял их последними моделями. Он только что прибыл с огромным грузом стали, произведенной на космической фабрике, которая в качестве сырья поглощала малые планеты в Поясе Астероидов. Сталь нужно было доставить на Луну, и в данный момент буксир был прицеплен к четырнадцати баржам. Грэфф снова воспользовался своим магическим мячом, и баржи тут же были отцеплены от буксира. На этот раз полет будет быстрым и пройдет по маршруту, предложенному Грэффом, но о месте назначения станет известно не раньше, чем буксир отчалит с МПП.

– Тут нет большого секрета, – сказал капитан буксира. – Если место назначения неизвестно, то можно считать, что это МЗП.

По аналогии с МПП Эндер решил, что эти буквы означают Межзвездный Пуск.

– Но не в этот раз, – сказал Грэфф.

– Тогда куда?

– Генштаб МФ.

– У меня нет разрешения службы безопасности даже на то, чтобы знать, где он расположен, сэр.

– Твой корабль знает, – сказал Грэфф. – Дайте прочитать это вашему компьютеру, и он сам выберет нужный курс. – И он протянул капитану все тот же пластиковый мячик.

– А я, значит, должен закрыть глаза и сидеть так в течение всего полета, чтобы случайно не вычислить, куда мы направляемся?

– Конечно же, это не так. Генштаб МФ находится на малой планете Эрос, до которой отсюда три месяца перелета на самой высокой скорости. Естественно, именно с этой скоростью мы и полетим.

– Эрос? Но я думал, что чужаки превратили ее в радиоактивное… Э, но когда же я успел получить разрешение на то, чтобы узнать все это?

– Вы его не получали. Поэтому, когда мы прибудем на Эрос, вам наверняка предложат постоянную работу на месте.

Капитан мгновенно понял, что все это значит, и ему это вовсе не понравилось.

– Я – пилот, ты, сукин сын, и вы не имеете права засаживать меня на какую-то каменюгу!

– Я оставляю ваш оскорбительный тон на усмотрение вашего начальства. Прошу прощения, но мне было приказано взять самый быстроходный из имеющихся военных буксиров. В момент моего прибытия вы оказались тем, что мне было необходимо. Не думайте, что это было сделано специально для вас. И не расстраивайтесь. Война может закончиться в ближайшие пятнадцать лет, и тогда местоположение Генштаба уже ни для кого не будет секретом. Между прочим, если вы из тех, кто полагается на зрительные ориентиры при посадке, то довожу до вашего сведения, что Эрос был сделан почти невидимым. Его альбедо мало чем отличается от альбедо черной дыры. Вы его не увидите.

– Спасибо, – ответил капитан.

Только по прошествии месяца с начала их полета капитан буксира смог спокойно разговаривать с полковником Грэффом.

Бортовой компьютер имел весьма бедную библиотеку, к тому же она была собрана больше для развлечения, а не для образования. Поэтому во время полета, после завтрака и зарядки, Эндер и Грэфф обычно разговаривали. О Командной школе. О Земле. Об астрономии и физике и обо всем, что хотелось знать Эндеру.

И обо всем, что он хотел знать про чужаков.

– Нам известно немногое, – сказал Грэфф. – Нам ни разу не удавалось захватить одного из них живым. Или точнее, каждый раз, когда мы ловили одного из них невооруженного и в полном здравии, он вдруг отдавал концы, как только ему становилось ясно, что его поймали. Даже в том, что это был «он» мы не уверены. Кажется наиболее вероятным, что большинство чужачьих солдат – это на самом деле женщины, но с атрофированными или атавистическими половыми органами. Точно сказать трудно. Тебе бы больше пригодилось знание их психологии, но у нас в самом деле не было возможности взять у них интервью.

– Расскажите мне все, что вы знаете, и, может быть, что-нибудь окажется для меня полезным.

И вот что рассказал ему Грэфф. Чужаки были организмами, которые вполне могли бы возникнуть на Земле, если бы миллиард лет тому назад развитие пошло иным путем. На молекулярном уровне открытий не было. И даже генетический материал был тот же самый. И совершенно закономерно, что, по мнению человека, они очень походили на насекомых. Конечно, их внутренние органы оказались гораздо более сложно устроенными и более специализированными по сравнению с земными насекомыми, и у них к тому же развился внутренний скелет, а наружный скелет они потеряли. В целом, их физическое строение все же явно свидетельствует о том, кем были их предки. Они были очень похожи на земных муравьев.

– Только пусть это тебя не обманывает, – сказал Грэфф. – Это то же самое, что глубокомысленно заявить, что наши с тобой предки были похожи на белок.

– Если даже это все, что у нас имеется, это лучше, чем ничего, – сказал Эндер.

– Но белки никогда не строили звездолетов, – сказал Грэфф. – Несомненно, на пути от собирания орехов и семян до переработки астероидов и создания постоянных исследовательских станций на лунах Сатурна должны произойти некоторые изменения.

Вероятно, чужаки видят в том же световом диапазоне, что и люди, так как их корабли и наземные сооружения содержат искусственное освещение. Тем не менее выяснилось, что их антенны являются всего лишь рудиментами. И по строению их тел нельзя было сказать, играют ли в их жизни особо важную роль вкус, запах и звук.

Конечно, не может быть полной уверенности, но нам не удалось найти способ, с помощью которого они могли бы общаться звуками. И что самое необычное – их корабли вообще не имеют устройств для связи между собой. Ни радио, ничего, что могло бы передавать или принимать информацию.

– Но их корабли действуют согласованно. Это прекрасно видно по видео.

– Да, это так. Они действуют, как части одного тела и одного сознания. Это самое важное, что нам удалось о них узнать. Как бы они ни общались между собой, их общение происходит мгновенно. Скорость света здесь не является барьером. Когда Майзер Рэкхэм нанес поражение их ударной группировке, они все тут же прикрыли свои лавочки. Одновременно. У них не было времени на отправку сообщения. Просто все кончилось.

Эндер вспомнил тела неповрежденных чужаков, упавших замертво на своих постах.

– И тогда мы поняли, что можно общаться быстрее скорости света. Это было семьдесят лет тому назад, а так как мы узнали, что это можно было сделать, мы это сделали. Не я, естественно, меня тогда еще и на свете не было.

– Но разве это возможно?

– Я не могу объяснить тебе все тонкости филотической физики. Все равно нет человека, который понимает хотя бы половину всей этой премудрости. Но что важно – нам удалось это сделать. Официальное название – Филото-параллаксный мгновенный коммуникатор, но кто-то выкопал имя Ансибл из одной старой книжки, и оно пристало. Но большинство людей даже не подозревают, что эта штука существует.

– Это означает, что корабли могут разговаривать друг с другом, даже если они находятся на противоположных концах Солнечной системы, – сказал Эндер.

– Это означает, – сказал Грэфф. – Что корабли могут разговаривать друг с другом, даже если они находятся на противоположных концах галактики. А чужаки могут делать то же самое без всяких машин.

– Значит, они знали о своем поражении уже в то самое мгновение, когда оно случилось, – сказал Эндер. – А я предполагал… Все говорили, что они могли узнать об этом поражении только двадцать пять лет тому назад.

– Это помогло избежать паники, – сказал Грэфф. – Я говорю тебе вещи, которые тебе не полагается знать в том случае, если ты собираешься покинуть Генштаб МФ еще до того, как окончится война.

Эндер возмутился:

– Если вы хоть немного меня знаете, то вам должно быть известно, что я умею хранить секреты.

– Таковы правила. Считается, что люди моложе двадцати пяти лет относятся к группе риска. Это очень несправедливо, по отношению ко многим детям, которые заслуживают полного доверия, но в то же время помогает свести до минимума вероятность утечки информации.

– К чему вообще вся эта секретность?

– К тому, что мы предприняли весьма рискованные шаги, Эндер, и вовсе не хотим, чтобы каждая сеть на Земле давала свою трактовку нашим решениям. Знаешь, как только у нас появилась работающая мгновенная связь, мы оснастили ею наши лучшие звездолеты и отправили их к родным системам чужаков.

– Нам известно их местонахождение?

– Да.

– Значит, мы не стали дожидаться Третьего Нашествия?

– Третье Нашествие – это мы сами.

– Значит, это мы собираемся их атаковать. Но никто этого не знает. Все думают, что огромная флотилия военных кораблей ожидает врага в Кометном Поясе.

– Ни одного кораблика. Здесь мы совершенно беззащитны.

– А что, если они послали свой флот, чтобы напасть на нас?

– Тогда можешь считать нас мертвецами. Но наши корабли не видели такого флота, ни малейших признаков его существования.

– Но тогда, может быть, они плюнули на все и решили оставить нас в покое?

Эндер попытался оценить время, прошедшее с начала экспедиции.

– И корабли находятся в пути уже около семидесяти лет…

– Некоторые из них. И некоторые – только тридцать, а некоторые – двадцать. Корабли, которые мы делаем сейчас, лучше. И мы стали более искусно обращаться с пространством. И каждый корабль, который успел выйти из заводских цехов, находится сейчас на подлете к вражеским мирам или передовым постам. И каждый звездолет плотно загружен крейсерами и истребителями. Они уже начали торможение, так как они почти на месте. Самые первые корабли, посланные к самым дальним объектам; и более поздние, посланные к тем, что ближе. Мы очень точно рассчитали время. Они будут прибывать на место в боевом порядке в течение несколько месяцев. К сожалению, центры их цивилизации будут атаковать самые примитивные и устаревшие корабли. И все же они неплохо вооружены… У нас есть оружие, о котором чужаки ничего не знают.

– И когда они прибудут?

– В ближайшие пять лет. В Генштабе МФ все готово. Центральный пункт мгновенной связи находится там и держит связь со всей наступающей флотилией; все корабли в порядке и готовы вступить в бой. Единственное, чего у нас нет, так это командующего. Того, кто бы знал, что надо делать с этими чертовыми кораблями, когда они туда доберутся.

– А что, если никто не будет этого знать?

– Мы сделаем все от нас зависящее с лучшими командирами, которые у нас имеются.

«Со мной, – подумал Эндер. – Они хотят, чтобы я был готов через пять лет».

– Полковник Грэфф, нет ни малейшего шанса, что я буду готов командовать флотилией к тому времени.

Грэфф пожал плечами.

– Ну и что? Постарайся. Если у тебя не получится, обойдемся тем, что у нас есть.

У Эндера отлегло от сердца. Но только на секунду.

– Но знаешь, Эндер, в настоящее время у нас никого нет.

Эндер понимал, что это еще одна из игр Грэффа. «Хочет внушить мне, что все зависит только от меня, чтобы я не распускался и напрягался, как только мог».

Игра или нет, но это вполне могло быть правдой. И поэтому ему придется работать изо всех сил. Этого хотела от него и Вэл. «Пять лет. Всего пять лет осталось до того момента, когда прибудет флот, а я до сих пор ничего не знаю».

– Через пять лет мне будет всего пятнадцать, – сказал Эндер.

– Пойдет шестнадцатый, – сказал Грэфф. – Но все будет зависеть от того, чему ты научишься.

– Полковник Грэфф, – сказал он. – Единственное мое желание – это вернуться к тому озеру.

– После того, как мы выиграем войну, – сказал Грэфф. – Или проиграем. У нас будет в запасе несколько десятков лет до того, как они доберутся сюда, чтобы покончить с нами. Дом никуда не денется. И я обещаю тебе, что ты еще успеешь вдоволь наплаваться.

– Но Служба Безопасности не даст мне разрешения из-за моего возраста.

– А мы будем все время держать тебя под вооруженной охраной. Военные знают, как решать такие проблемы.

Они оба рассмеялись, и Эндеру пришлось напомнить себе, что Грэфф только притворяется другом, а на самом деле все его действия – это обман или жульничество, рассчитанные на то, чтобы превратить его в хорошо отлаженную боевую машину. «И я стану тем орудием, какое вам требуется, – про себя произнес Эндер. – Но дурака вам из меня сделать не удастся. Я делаю это, потому что я так решил, а не потому, что вам удалось провести меня за нос, подлые мерзавцы».

Их корабль добрался до Эроса, а они этого даже не заметили. Капитан продемонстрировал им снимок в видимом свете, а затем наложил на него снимок, сделанный в инфракрасном диапазоне. Они находились совсем близко, на расстоянии всего четырех тысяч километров. Сам же Эрос, составляющий в длину двадцать четыре километра, был совершенно невидимым, словно бы ему и не полагалось сиять отраженным солнечным светом.

Капитан посадил корабль на одну из трех посадочных платформ, окружающих планету. Посадка прямо на поверхность была невозможна, так как на Эросе была наведенная сила тяжести, и буксир, рассчитанный на то, чтобы тянуть грузы, был не очень-то приспособлен к процедуре освобождения от ее оков. Капитан предложил им убираться восвояси, но их это ни капельки не расстроило. Горечь, с которой капитан покидал свой буксир, была полным контрастом тому удовольствию выпущенных на свободу пленников, которое испытывали Грэфф и Эндер. Во время посадки в «шаттл», который должен был доставить их на планету, они без устали пародировали самые запомнившиеся им фразы из горячо любимых капитаном видеофильмов и при этом хохотали как сумасшедшие. Капитан помрачнел и, сославшись на усталость, удалился. И вдруг, как если бы ему это только что пришло на ум, Эндер задал Грэффу свой последний вопрос:

– А какой нам резон воевать с чужаками?

– Мне известны самые разнообразные причины, – сказал Грэфф. – Потому что у них перенаселенная цивилизация, и они ориентированы на колонизацию. Потому что им ненавистна сама мысль, что во Вселенной есть кроме них другие мыслящие существа. Потому что они не считают нас мыслящими. Потому что у них какая-то там религия возмездия. Потому что они смотрели наши старые видео и решили, что мы неизлечимо агрессивны. Короче, все, что угодно.

– А чему из этого верите вы?

– Это не имеет значения.

– Но мне все равно хочется знать.

– Они говорят друг с другом напрямую. Сознание с сознанием. Что думает один, то может думать и другой; что помнит один, то и другой помнит. Зачем им вообще мог понадобиться язык? Зачем им вообще учиться читать и писать? Как они вообще могут догадаться, что такое чтение и письмо, если увидят, как это делается? Или сигналы? Или числа? Или все, что угодно, что используется у нас для коммуникации. Это не имеет ничего общего с проблемой перевода с одного языка на другой. Мы использовали все мыслимые способы установить с ними контакт, но у них не оказалось ни одного органа, чтобы понять, что им вообще что-то передается. И, вероятно, они пытались установить с нами мысленный контакт и были удивлены тем, что мы не отвечаем.

– Итак, вся эта война случилась из-за того, что мы не смогли найти общий язык.

– Если другой человек не способен рассказать тебе свою историю, как тебе догадаться, что он не собирается тебя убить?

– А что, если мы просто оставим их в покое?

– Эндер, не мы первыми пришли к ним, они пришли к нам. Если бы они собирались оставить нас в покое, они сделали бы это сто лет назад, еще до Первого Нашествия.

– Может быть, они не знали, что мы – мыслящие существа. Может быть…

– Эндер, поверь, этим дискуссиям уже около ста лет. Никто не знает ответа. Но когда дело касается реальных действий, практического решения не избежать. Если кто-то один должен погибнуть, давай сделаем все возможное, чтобы это оказались не мы. Наши гены не позволят нам принять иное решение. Природа не создает видов, которые не стремились бы выжить. Отдельные индивиды могут быть воспитаны так, чтобы они могли пожертвовать собой, но вид в целом не имеет права на решение о прекращении своего существования. Поэтому имей мы такую возможность, мы должны убить самого последнего из чужаков, а они, при наличии такой возможности, убьют самого последнего из нас.

– Что касается меня, – сказал Эндер, – я за то, чтобы выжить.

– Я знаю, – сказал Грэфф. – Именно поэтому ты здесь.