Текст книги "Записки солдата"

Автор книги: Омар Брэдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 45 страниц)

Не желая подвергать себя риску, связанному с вторжением в Англию, имевшую мощный морской флот, немцы решили предварительно ослабить Англию воздушными бомбардировками. Четыре года германская армия топталась на побережье, пока не превратилась из охотника в дичь. Как битва за Англию была битвой за Ла-Манш, так и битву за Германию следовало начать с овладения Ла-Маншем{23}. С того момента, когда Александер эвакуировался из Дюнкерка, форсирование Ла-Манша стало неизбежной предпосылкой победы союзников на западе.

Даже после того, как английские военно-воздушные силы отразили сильные удары германской авиации в тяжелое для нас лето и осень 1940 г., трудно было представить себе, как Англия сможет выстоять против превосходящих сил противника. Германия захватила побережье Атлантики от Нарвика в Норвегии до Пиренеев в Испании. С захватом французских портов в Бретани гроссадмирал Карл Дениц приблизил базы германских подводных лодок вплотную к морским коммуникациям Англии. Союзные потери на море возрастали катастрофически, пока к концу 1940 г. они не превысили 5 млн. тонн. Хотя Англия вступила в войну, имея большой надводный флот, что в конце концов спасло ее, она не могла возместить потери в судах, грозившие парализовать ее судоходство.

Германия обеспечивала свою огромную военную машину людскими ресурсами, продовольствием и другими средствами за счет оккупированных стран Чехословакии, Польши, Дании, Норвегии, Голландии, Люксембурга, Бельгии и Франции. За кордоном захваченных стран Германия расширяла свою военную промышленность, готовясь возобновить наступление. К 1941 г. производство самолетов в Германии увеличилось до 12 тыс. в год против 8 тыс. в начале войны. За этот же период производство танков возросло с менее чем одной тысячи до более чем 3600 машин в год.

Воздушная битва над Англией помогла пробудить наш народ, осознавший грозившую опасность. 31 августа 1940 г. национальная гвардия была призвана на федеральную службу. Через две недели конгресс одобрил первые мероприятия США по подготовке к войне.

В этот критический 1940 г. я в звании подполковника служил в штабе генерала Маршалла. Я видел, как терпеливо подталкивал он конгресс, стараясь шаг за шагом увеличить армию со 191 тыс. человек в 1939 г. до того размера, который был разрешен на 1940 г., – до 280 тыс. человек. 1 сентября, когда генерал Маршалл принял присягу, вступая на пост начальника генерального штаба армии, гитлеровские войска сосредоточились для нападения на Польшу.

Несмотря на скудные военные возможности Соединенных Штатов осенью 1940 г., американские наблюдатели в Англии пришли к выводу, что в случае нашего вступления в войну в первую очередь следовало разгромить Германию. Германия была не только зачинщиком агрессии в мировом масштабе, но, освоив завоеванное, она одна была бы в состоянии доставить нас в безвыходное положение или даже разгромить. На Тихом океане Япония также год от года становилась все более воинственной, однако она могла нанести нам ущерб, но не могла нас уничтожить.

В начале 1941 г., когда первые контингента призывников стали размещаться в неблагоустроенных военных лагерях Соединенных Штатов, английские и американские военные руководители впервые провели в Вашингтоне секретное совещание. В результате этих консультаций в 1942 г. был создан орган, известный под названием объединенного комитета начальников штабов. В него входили командующие видами вооруженных сил как Англии, так и Соединенных Штатов, включая неофициального начальника штаба при Рузвельте адмирала флота Уильяма Леги. Объединенный комитет начальников штабов стал руководящим военным органом союзников. Хотя отдельные члены комитета продолжали подчиняться непосредственно своим главнокомандующим, комитет в целом подчинялся и Рузвельту и Черчиллю. Создание такого органа оказалось весьма полезным, так как этим не только достигалось единство командования, но и устранялась опасность ущемления интересов как той, так и другой стороны.

На совещаниях объединенного комитета в Вашингтоне в феврале и марте 1941 г. военные руководители Англии и США впервые договорились, что если Соединенные Штаты будут втянуты в войну, то первый удар должен быть нанесен по Германии.

22 июня 1941 г. Германия напала на Россию. Между тем положение Англии ухудшилось{24}. В Северной Африке фашистские армии создали угрозу прорыва через Египет в стратегически важные районы добычи нефти на Среднем Востоке. Обнаглевшие японцы заставили Англию перебросить дополнительные войска в Гонконг и Малайю, хотя сама Англия находилась под угрозой вторжения немецких войск. Германские подводные лодки стали охотиться еще более усиленно на жизненно важных коммуникациях Англии в северной части Атлантического океана, пока в конце 1941 г. союзные потери на море не превысили 9,5 млн. тонн. К этому времени адмирал Дениц увеличил количество подводных лодок в три раза по сравнению с тем, что Германия имела перед войной.

Хотя Англия разработала план форсирования Ла-Манша еще в 1941 г., однако он был фантастически преждевременным. Восемь дивизий, которые Англия наскребла для обороны метрополии, было слишком мало по сравнению с мощью немецкой армии. Гитлер бросил против России не менее 165 дивизий, однако еще 63 дивизии оставались в оккупированной Европе.

При наличии таких скудных ресурсов Англии ничего больше не оставалось делать, как только возложить все свои надежды на истощение Германии. Если Германию нельзя было разгромить вооруженным путем, тогда можно было попытаться задушить ее экономически, надеясь на ее крах изнутри. Если этого удалось добиться в 1918 г., рассуждали англичане, то нельзя ли повторить этот опыт еще раз? Таким образом, с осени 1941 г. Англия стала неосновательно строить свои мечты победить Германию на весьма шатком основании, надеясь, что ее можно будет сокрушить морской блокадой, воздушными бомбардировками промышленных объектов, ростом сопротивления в оккупированных странах. Но самое главное, на что рассчитывала Англия, – это истощение Германии в войне с Россией.

Генерал Маршалл сочувствовал англичанам и понимал их трудности, которые заставляли их применять стратегию истощения Германии. Однако уже в сентябре 1941 г. он заявил английским начальникам штабов, что войну нельзя выиграть одним выжиданием, Германию нельзя разбить никакими окольными путями, кроме как наступательными действиями. Чтобы подавить наступательную мощь Германии, говорил Маршалл, необходимо схватиться с германской, армией и уничтожить ее в открытом бою. В устах генерала Маршалла эти слова звучали в 1941 г. смело, несмотря на огромный военный потенциал, который находился в это время в процессе мобилизации. Англия не могла еще рассчитывать на эти огромные ресурсы, пока они не были в ее распоряжении. Обстановка диктовала, чтобы ее стратегия основывалась на имевшихся в наличии ресурсах.

7 декабря 1941 г. и Соединенные Штаты оказались втянутыми в войну, причем это произошло так внезапно и последствия были такими катастрофическими в результате нападения Японии на Пёрл-Харбор, что пришлось почти целиком отказаться от наших стратегических замыслов – разгромить Германию в первую очередь. Флот понес значительные потери и с трудом мог обеспечить безопасность морских коммуникаций. К 7 декабря 1941 г., то есть через 15 месяцев после объявления мобилизации, численность армии увеличилась до 1,7 млн. человек, или до 36 дивизий. Но только немногие из них были готовы к боевым действиям. И хотя численность военно-воздушных сил возросла до 270 тыс. человек, они все еще не вышли из пеленок.

Теперь, когда Соединенные Штаты активно участвовали в войне, соображения объединенного комитета начальников штабов могли быть претворены в реальный стратегический план. Почти сразу же вслед за вступлением США в войну Черчилль и его военный штаб отправились в Вашингтон, чтобы объединить свои ресурсы с нашими.

Согласившись проводить стратегию, направленную на то, чтобы в первую очередь разгромить Германию, английские и американские представители, занимавшиеся планированием, руководствовались старым военным правилом: сосредоточивать силы на решающем направлении. Во-первых, разгром Германии значительно затруднил бы Японии дальнейшее ведение войны, и, во-вторых, союзники могли использовать свои объединенные силы для наступления только против Германии. Ни Англия, ни Россия не могли снять войска со своих границ, чтобы сражаться с японцами на Тихом океане. Если бы Япония стала первоочередным объектом возмездия союзников, тогда Соединенным Штатам пришлось бы предпринять наступление против нее в одиночку. В то же время Германия находилась в Европе в тисках между союзными державами. Как Англия, так и Россия могли защитить себя, осуществляя наступление на Германию. Ко всем изложенным соображениям можно добавить еще одно, наиболее важное: для того чтобы Россия могла устоять против Германии как наш союзник, мы должны оказать ей немедленную помощь. Под такой помощью понималось отвлечение германских войск с русского фронта, что могло быть достигнуто только открытием второго фронта.

Во время тяжелой зимы 1941 г. счастье, наконец, улыбнулось нам. У ворот Москвы, когда германские армии, казалось, должны были восторжествовать, суровая русская зима неожиданно парализовала германскую военную машину. Вновь, как и у Дюнкерка, гитлеровское верховное командование дорого поплатилось за то, что не провело всестороннюю подготовку. В тщательно разработанных планах войны в России не были должным образом учтены сильные холода на ее просторах. Когда Красная Армия прекратила отступление и закопалась в землю, немцы неожиданно оказались в опасном положении на обледенелых пространствах России{25}. К тому же партизаны нападали на уязвимые коммуникации германской армии. В этих условиях немцы начали стратегическое отступление, чтобы продержаться до наступления весны.

Так в рождество 1941 г. русские неожиданно стали ключом к стратегии союзников в следующие два года. Важнее всего было, чтобы Россия продолжала войну, так как нигде в другом месте нельзя было так ослабить Германию, как на восточном фронте, Благодаря отступлению германской армии от Москвы союзники почти чудом преодолели второй опасный кризис во время войны.

* * *

Почти с первого дня вступления Соединенных Штатов в войну наши штабы начали изучать единственно возможный путь, который привел бы к схватке с германской армией. Как бы ни была трудна задача форсирования Ла-Манша, но ее надо было решить. Ведь до высадки десанта во Франции мы не могли начать наступления на Рур и Берлин. В то же время, в связи с приближением союзных армий к германской границе с запада, Гитлер неизбежно ослабил бы свои войска на восточном фронте. Никакой другой образ действий союзников не мог дать таких решающих результатов.

Однако американские стратеги предвидели необходимость тщательного и длительного планирования операции вторжения через Ла-Манш. Они должны были выяснить, какое значение для успеха вторжения через Ла-Манш будет иметь каждый наш шаг, каждая тонна грузов. Все мероприятия союзников в других районах земного шара нужно было подчинить этой основной задаче.

В конце марта 1942 г. президент Рузвельт, опасаясь поражения англичан в Ливийской пустыне, удивил американских начальников штабов, предложив временно отложить вторжение через Ла-Манш, чтобы дать возможность использовать американские войска в Сирии, Ливии и даже в Северо-Западной Африке.

Генерал Маршалл был крайне изумлен, однако он понимал, что нельзя отвергнуть план президента, не предложив ничего взамен. Через неделю он представил на рассмотрение Белого Дома первый план вторжения через Ла-Манш в 1943 г. Он не хотел отвлекать силы на авантюру в Средиземном море, которая в стратегическом отношении носила бы чисто оборонительный характер. Освобождение Северной Африки привело бы к сохранению Средиземного моря в руках союзников, однако победа на этом театре не дала бы решающих результатов. Если бы союзники израсходовали свои силы на второстепенных театрах, тогда у них не осталось бы войск для осуществления вторжения через Ла-Манш крупными силами.

В апреле 1942 г. генерал Маршалл отправился в Англию вместе с Гарри Гопкинсом. Он имел при себе набросок плана вторжения через Ла-Манш в 1943 г. Чтобы добиться одобрения его плана английскими начальниками штабов, генерал Маршалл основывал его на неисчерпаемых ресурсах Соединенных Штатов. Если его план будет одобрен, говорил Маршалл, Соединенные Штаты сосредоточат в Англии к весне 1943 г. американские войска численностью в один миллион человек. С редким энтузиазмом англичане отказались от своих оговорок по вторжению через Ла-Манш и сами принялись составлять планы совместной высадки десанта во Франции.

Чтобы обеспечить сосредоточение в Англии в 1943 г. того количества американских войск, которое генерал Маршалл обещал отправить из США, планирующие органы разработали план, известный под шифрованным названием "Болеро". В то время проект плана "Болеро" должен был казаться скорее фантастическим, чем реальным, ибо генерал Маршалл говорил о переброске в Англию в 1943 г. миллиона американских солдат, тогда как к маю 1942 г. мы доставили лишь 32 тыс. человек.

Однако, пока союзники готовились к вторжению, перед ними встала в 1943 г. более настоятельная задача – помочь России продержаться в течение этого года. Несмотря на отступление немцев под Москвой, никто не недооценивал возможностей Гитлера начать весеннее наступление.

Для спасения России, в случае если бы она оказалась перед катастрофой в результате ожидавшегося весеннего наступления немцев, союзники разработали запасный чрезвычайный план вторжения через Ла-Манш летом 1942 г.{26} Целью этой операции было ослабить давление немцев на русском фронте, причем ее следовало проводить только в том случае, если бы чрезвычайные обстоятельства вынудили к этому. Ибо с имевшимися у нас в 1942 г. незначительными силами мы могли рассчитывать только на захват плацдарма, надеясь, что этим нам удастся ослабить давление немцев на русском фронте. Операция имела кодовое название "Следжхаммер" (кузнечный молот), однако для нее лучше подошло бы наименование "Такхаммер" (молоток).

За время, истекшее с апреля по июнь 1942 г., когда состоялась новая встреча американских и английских начальников штабов, энтузиазм к проведению операции "Раундап" ("Облава" – так назвал генерал Маршалл свой план вторжения во Францию в 1943 г.) начал постепенно ослабевать по обе стороны Атлантики. По возвращении генерала Маршалла в Соединенные Штаты скептицизм англичан вновь возродился, так как английские стратеги все еще не были полностью убеждены в возможности осуществить вторжение через Ла-Манш. Даже в Вашингтоне нашлись лица, возражавшие против приоритета, который генерал Маршалл требовал для плана "Болеро" при подготовке вторжения во Францию в 1943 г. Руководители флота, теперь полностью поглощенные войной на Тихом океане, боялись, что осуществление плана "Болеро" помешает их планам в кратчайший срок сосредоточить силы на Тихом океане.

В конце концов не робость союзников, а действия войск оси привели к отсрочке вторжения через Ла-Манш. 13 июня 1942 г. африканский корпус Роммеля разгромил британские танки в Ливийской пустыне и отбросил имперские войска за египетскую границу. Англичане остановились и окопались у арабской деревни Эль-Аламейн, всего в 100 километрах от своей мощной военно-морской базы в Александрии. Спустя неделю 30 тыс. англичан сдались Роммелю в Тобруке.

Тем временем в России Гитлер сосредоточил 75 дивизий для нового летнего наступления{27}. На этот раз, руководствуясь интуицией Гитлера, немецкие войска наступали не на Москву, а в направлении Донецкого промышленного бассейна и огромных нефтяных районов Кавказа. В то время немногие английские и американские военные руководители верили, что Россия сможет продержаться до следующей зимы, когда мороз вновь станет ее самым сильным союзником. Подобно германским генералам, эти офицеры не принимали в расчет огромные ресурсы, сосредоточенные Россией в районе Урала. Если каким-нибудь чудом России удастся продержаться летом 1942 г, к тогда, считали они, она сможет оказывать сопротивление и дальше.

(В это время никто еще не мог предвидеть Сталинградской битвы.) Однако было понятно, что если фашисты сумеют прорваться через Египет, они перережут Суэцкий канал и изгонят англичан из богатых нефтью районов Среднего Востока. Поражение англичан в Египте подготовило бы условия для еще более грандиозной катастрофы. Если бы Гитлеру удалось объединить свои силы, развивавшие наступление в Африке и России, он осуществил бы мечту Наполеона завоевать Индию и Средний Восток посредством огромного двойного охвата через Кавказ и Аравийскую пустыню (схема 17).

За два месяца фашисты сорвали планы союзников осуществить вторжение через Ла-Манш в 1943 г. Если бы союзники не бросили в борьбу в 1942 г. свои немногочисленные дивизии, они могли проиграть войну еще до введения в действие огромных ресурсов Соединенных Штатов. Именно в предвидении такого чрезвычайного положения и был разработан план операции "Следжхаммер". Но на пути осуществления этого плана встал Черчилль. Он отверг план "Следжхаммер", мотивируя это тем, что "не следует высаживать во Франции значительные силы, если мы не намереваемся закрепиться там". Соединенные Штаты не могли спорить с Черчиллем, так как в случае высадки союзников в 1942 г. основные силы десанта состояли бы из англичан. Кроме того, мнение Черчилля, видимо, было обоснованным, потому что с имевшимися силами западные союзники едва ли смогли бы удержаться на плацдарме в Европе в 1942 г. Если бы мы высадились, а затем были сброшены немцами в море, военное значение такой операции было бы более чем сведено на нет катастрофическим моральным воздействием, которое наша неудача оказала бы на оккупированные народы. Самое главное заключалось в том, чтобы союзники поддерживали среди народов Европы непоколебимую уверенность в их освобождении. Пусть лучше они будут освобождены позднее, чем полностью подорвать их веру в наши силы.

Несмотря на убедительность аргументов Черчилля, Рузвельт настойчиво заявлял, что союзники не могут сидеть сложа руки до лета 1943 г. Лучше предпринять что-нибудь, чем сидеть сложа руки, говорил Рузвельт. Когда 18 июня 1942 г. премьер-министр прибыл в Вашингтон, у него уже был заготовлен ответ Рузвельту. Так как вторжение через Ла-Манш в 1942 г. не могло состояться из-за недостатка ресурсов у союзников, Черчилль предложил провести диверсию против немцев на Средиземном море, чтобы удержать Россию в войне. В его первоначальном плане в качестве объекта для удара был намечен французский порт Дакар. Однако Дакар отделяли от Средиземного моря непроходимая пустыня и в равной степени непроходимые горы Атлас. Еще хуже было то, что Дакар находился на расстоянии 2500 километров по суше от Алжира, в 3500 километрах от Туниса и в 8000 километрах от Эль-Аламейна! Так как захват Дакара не оправдывал ни риска, ни требовавшихся для этой цели ресурсов, вместо плана Черчилля был принят более смелый план под условным названием "Торч".

Осуществление операции "Торч" привело союзников в Северную Африку. Пасмурным утром 8 ноября 1942 г. английские и американские войска высадились в Алжире, Оране и Касабланке, осуществив свою первую большую десантную операцию. Однако операция "Торч" обошлась союзникам дорого. В результате мы не только были вынуждены отказаться от проведения операции "Раундап" в следующем, 1943 г., но и затянули вторжение через Ла-Манш до 1944 г. Предприняв эту отвлекающую операцию на Средиземном море, союзники отклонились в сторону от выполнения своей главной стратегической задачи. Только в январе 1943 г., когда объединенный комитет начальников штабов собрался в Касабланке, генерал Маршалл смог переключить его внимание на организацию вторжения через Ла-Манш. И даже тогда он был вынужден уступить и согласиться на высадку десанта в Сицилии. Ибо, начав операции на Средиземном море, англичане уже не хотели отказаться от них. Политические преимущества в результате ведения войны на этом театре военных действий хорошо компенсировали недостаточные военные выгоды.

Сумев втянуть нас в войну на Средиземном море, Черчилль не переставал выступать в пользу своей излюбленной стратегии ударов по "мягкому подбрюшью" держав оси. Еще в сентябре 1942 г., то есть за два месяца до высадки союзных войск в Северной Африке, Черчилль замышлял проведение дальнейших операций на Средиземном море. В Касабланке он выступил еще более энергично за продолжение войны на этом театре военных действий.

Генерал Маршалл, однако, был настолько убежден в стратегической необходимости вторжения через Ла-Манш, что остался равнодушным к доводам премьер-министра Англии. Генерал Маршалл больше всего опасался, что стремление англичан добиться легких побед на Средиземном море вовлечет нас в бесперспективную войну. Таким ожиданием у моря погоды, говорил Маршалл, нельзя выиграть войну.

Англичане, соглашаясь с генералом Маршаллом, что стратегическое планирование следует нацелить на вторжение через Ла-Манш, все же настаивали, чтобы мы использовали наши успехи на Средиземном море. Они все еще надеялись, что мелкими уколами во фланги стран оси сумеют выиграть войну. В Касабланке англичане требовали вслед за операцией "Торч" начать другую операцию на Средиземном море.

Хотя операция "Раундап" еще формально не была отменена, отвлечение ресурсов союзников в Северную Африку исключило всякую возможность успешного вторжения через Ла-Манш в 1943 г. Вслед за высадкой союзников в Северной Африке в ноябре 1942 г. последовало сокращение контингентов войск, которые должны были быть переброшены из США в Англию. Вместо 1147 тыс. человек посылалось только 427 тыс. Таким образом, если бы союзникам даже удалось собрать достаточные силы для вторжения в 1943 г., немцы значительно превосходили бы их по численности. В результате англичане имели основания утверждать, что вторжение через Ла-Манш в 1943 г. окажет лишь незначительное влияние на ход сухопутных боев в Европе.

* * *

К этому времени стратегическая обстановка вновь изменилась и то затруднительное положение, в котором союзники оказались всего лишь несколько месяцев тому назад, перестало существовать. В октябре 1942 г. англичане у Эль-Аламейна не только остановили продвижение Роммеля на Средний Восток, но Монтгомери сам неожиданно перешел в контрнаступление. К январю 1943 г., когда объединенный комитет начальников штабов собрался в Касабланке, 8-я армия Монтгомери отвоевала более 2250 километров побережья Северной Африки, разгромив фашистские войска и подойдя к Триполи.

* * *

В России другая охватывающая стратегическая группировка фашистской армии Гитлера, ставившего своей целью прорваться на Средний Восток, была уничтожена на Кавказе. Красная Армия не только сдержала немецкое наступление под Сталинградом, но, разгромив войска фельдмаршала Фридриха фон Паулюса, окончательно подорвала веру германского народа в победу на русском фронте.

При наличии такой стратегической обстановки англичане могли вполне резонно задать вопрос на конференции в Касабланке: зачем подвергать себя риску вторжения в Европу в 1943 г.? Оно не может дать решающих результатов. В то же время не поставит ли оно наши войска на грань катастрофы? Раз так успешно начаты операции на Средиземном море, зачем нам отказываться от них сейчас, когда нам негде больше приложить свои силы?

В самом деле, летом 1943 г. не представлялось возможности осуществить какую-либо операцию в другом месте, и генерал Маршалл был вынужден согласиться. В результате 14 января 1943 г. объединенный комитет начальников штабов дал указание Эйзенхауэру вторгнуться в Сицилию "в наиболее благоприятный период времени – в июле".

Если бы на лето 1943 г. не было запланировано какое-нибудь наступление, тогда союзные войска на средиземноморском театре военных действий бездельничали бы целое лето на побережье Северной Африки. Такая бездеятельность не привела бы к выигрышу войны, в равной степени она не оказала бы никакой помощи русским. Несмотря на то, что зимой русская армия перешла в контрнаступление, союзные стратеги опасались, что Россия все еще может заключить сепаратный мир с Германией{28}. Они настаивали на том, чтобы оказывать помощь России и поддерживать ее в войне любой ценой. Хотя вторжение в Сицилию и не оказало бы прямой поддержки русскому фронту, тем не менее оно создавало угрозу Италии. А в случае краха Италии Германия должна была бы за счет своего резерва заменить 33 итальянские дивизии, находящиеся на Балканах и в Южной Франции.

Немалое значение имела для союзных стратегов также перспектива экономии тоннажа судов в результате кампании в Сицилии. С захватом этого острова германская авиация была бы вынуждена базироваться на итальянском сапоге и Средиземное море стало бы открытым для союзных конвоев, направляющихся к Суэцкому каналу. В январе 1943 г. нельзя было легкомысленно отказаться от такого преимущества, так как недостаток морского тоннажа у союзников сильно ограничивал масштабы наступательных операций.

Начиная с 4 сентября 1939 г., когда английский лайнер "Атения" был торпедирован немцами у побережья Шотландии, фашистские подводные лодки потопили суда союзников общим водоизмещением больше чем 17 млн. тонн. Это в полтора раза превышало общий довоенный тоннаж американского торгового флота и было эквивалентно 1500 судам типа "Либерти". Между тем, несмотря на растущие потери на море, к концу 1942 г. германский подводный флот значительно усилился, получив 159 новых подводных лодок. Немцы начали войну в 1939 г., имея всего лишь 59 подводных лодок. После капитуляции в 1945 г. адмирал Дениц заявил, что Германия проиграла битву за Атлантику, еще не начав ее. За пять с половиной лет войны Германия построила 1105 подводных лодок. Если бы в начале войны Германия располагала только половиной этого количества подводных лодок, она могла выиграть войну до того, как мы изменили ее ход в свою пользу.

Стараясь придерживаться стратегии союзников, нацеленной на вторжение через Ла-Манш, генерал Маршалл на конференции в Касабланке прилагал все усилия, чтобы добиться от англичан твердого заверения о проведении вторжения в 1944 г. Однако английские руководители предпочли обойти этот вопрос и обусловили свое согласие различными оговорками. Если генерал Маршалл рассматривал вторжение через Ла-Манш как средство для нанесения решающего удара, который привел бы к разгрому войск оси, то англичане хотели воспользоваться вторжением только для нанесения завершающего удара лишь тогда, когда немцы будут находиться на грани истощения.

Хотя генералу Маршаллу не удалось получить твердых заверений на конференции в Касабланке, тем не менее он подвел базу [216 для осуществления своей цели. В конце совещания объединенный комитет начальников штабов принял решение создать штаб для планирования вторжения через Ла-Манш, позднее известный под названием "КОССАК". В то же время комитет одобрил усиление темпов накопления сил в Англии, согласно плану "Болеро", для готовившегося вторжения в 1944 г. Если англичане все еще были против вторжения через Ла-Манш, во всяком случае, они не возражали против того, чтобы приступить к его подготовке за полтора года до его осуществления.

Когда объединенный комитет начальников штабов собрался вновь, на этот раз в мае 1943 г., внимание англичан все еще было приковано к кампании в Италии. Опять вторжение через Ла-Манш было отодвинуто на задний план. Захват в плен 267 тыс. фашистских солдат в Тунисе оказался неожиданно высокой наградой за операцию "Торч". Авиация уже усиленно занималась подготовкой вторжения в Сицилию. Что могло быть более логичным, спрашивали англичане, как не прыжок из Сицилии через Мессинский пролив на материк Италии? "Падение Италии, – говорил Черчилль, открыто смакуя такую перспективу, – создаст у германского народа чувство одиночества и может стать началом конца Германии".

Однако с точки зрения американцев, пророчество Черчилля не было обоснованным. Как бы ни было велико психологическое значение крушения Италии, Германия не была бы поставлена на колени из-за потери своего союзника.

Хотя американцы в высшей степени осторожно относились к перспективе новой кампании на Средиземном море, им было трудно возражать против продолжения в 1943 г. операций, начатых в Сицилии. Солдаты не могли сидеть без дела, раз противник был налицо. Однако американцы настаивали на том, что масштабы дальнейших операций на Средиземном море должны сообразовываться с ресурсами. В противном случае, опасались они, мы израсходуем на ведение второстепенных операций на Средиземном море стратегические ресурсы, предназначенные по плану "Болеро" для вторжения через Ла-Манш в 1944 г.

Вновь, как уже однажды было в Касабланке, английские и американские стратеги рассматривали эту проблему с разных точек зрения и не пришли к единому мнению. Американцы опасались, что постоянные стремления англичан искать новые возможности для ведения военных действий на Средиземном море в конце концов приведут к исчерпанию ресурсов, необходимых для операции вторжения через Ла-Манш. Со своей сгороны, англичане считали, что неуклонное стремление американцев провести вторжение через Ла-Манш помешает Англии использовать благоприятные возможности, чтобы добиться быстрого успеха на Средиземном море.

При рассмотрении этих противоположных точек зрения объединенный комитет начальников штабов пошел на компромисс. Хотя он не считал целесообразным планировать вторжение в Италию задолго до того, как будет произведена высадка десанта в Сицилии, Эйзенхауэру было предложено запланировать ряд "таких последовательных операций", которые помогли бы вывести Италию из войны.

В то же время комитет занялся уточнением вопросов, связанных с вторжением через Ла-Манш. Для операции выделялось 29 дивизий вместе со средствами усиления с задачей "высадиться и закрепиться на плацдарме, с которого можно было бы предпринять дальнейшие наступательные операции". Была даже установлена дата начала операции – 1 мая 1944 г.

Чтобы обеспечить бесспорный приоритет вторжению через Ла-Манш, было намечено перебросить осенью со средиземноморского театра военных действий в Англию четыре американские и три английские дивизии, которые уже приобрели боевой опыт.

В результате соглашения, достигнутого в мае 1943 г., численность американских войск, сосредоточивавшихся в Англии, согласно плану "Болеро", к весне 1944 г., была увеличена до 1340 тыс. человек. Через несколько месяцев эта цифра возросла до 1460 тыс. человек.