Текст книги "Могилы из розовых лепестков (ЛП)"

Автор книги: Оливия Вильденштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Пожалуйста, будь осторожна, Кэт. На самом деле это не место для девушек.

– Я осторожна. Плюс, я хожу туда только с друзьями.

– Я могу пойти с тобой в следующий раз. Если ты хочешь.

Его предложение было настолько нелепым, что я поморщилась. Я быстро стёрла это выражение со своего лица. Я не хотела его расстраивать.

– Вероятно, следующего раза не будет.

– Ладно. Хорошо.

– Папа, я хотела тебя кое о чём спросить. Ты кому-нибудь рассказывал о том, что Холли наша родственница?

– Я сказал Стелле вчера. А что?

– Холли не хочет, чтобы кто-нибудь знал.

– Ой, – он почесал свой затылок. – Вот это да. Что ж, сегодня я обедаю со Стеллой, чтобы поблагодарить её за уборку в нашем доме. Я скажу ей, чтобы она не делилась этой информацией.

– Хорошо.

Он спустился на ступеньку.

– Хотя, если у тебя есть время, я бы предпочёл пообедать с тобой.

– Я планирую разобраться со всем этим, – я указала на всё ещё неоткрытые коробки, – сегодня, так что я, вероятно, не закончу ещё несколько часов. У мамы было много вещей.

– Я знаю. Такой плюшкин.

– Такой плюшкин, – размышляла я с улыбкой. – Спасибо, что вчера отдал Каджике одежду.

– Бедный ребёнок выглядел так, как будто ему нужна была помощь. Он употребляет наркотики?

– Наркотики? – я отрицательно покачала головой. – Почему ты так решил?

– Последним человеком, которого я видел разгуливающим без обуви в середине зимы, была Стелла после того, как ушёл её муж. Я не знаю, под чем она была, но она определённо была в изменённом состоянии. В любом случае, я позволю тебе вернуться к… сортировке.

– Увидимся позже, папа.

– Пока, милая, – сказал он, прежде чем исчезнуть вниз по лестнице. Мгновение спустя я услышала, как открылась и закрылась входная дверь, а затем шины катафалка захрустели по смеси гравия и зернистого снега.

Стоя на коленях, я открыла створки ещё одной коробки, когда услышала стук. Я качнулась назад и приземлилась на задницу. Мой взгляд метнулся к окну, в которое снова постучал кулак. Как мог кулак попасть в окно высотой в три этажа? А потом чьё-то лицо прижалось к стеклу, и я поняла, как это произошло.

– Не возражаешь открыть эту штуку? – голос Эйса был приглушен стеклом.

Я заколебалась, но потом заставила себя подняться и подойти.

– Итак, зачем мне это делать?

– Потому что ты в опасности, и я единственный, кто может тебя спасти.

У меня перехватило дыхание. Я открыла одну сторону окна и вытолкнула его наружу. Эйс вплыл в узкое пространство, как астронавт, скользящий через воздушные шлюзы на космическом корабле.

– Это имеет отношение к Грегору? – спросила я, сердце бешено колотилось, руки покалывало.

– Грегору?

На его телефоне появилось сообщение. Он напечатал ответ.

– Что, чёрт возьми, происходит, Эйс?

Он засунул телефон обратно в карман джинсов.

– Любовничек был обеспокоен твоим учащенным сердцебиением.

Я положила руки на талию.

– Я не спрашиваю о твоём сообщении. Я спрашиваю об опасности. Какая опасность?

– Это была просто уловка, чтобы заставить тебя впустить меня.

– Ух, – простонала я. – Ты такой надоедливый!

– Как ты узнала о Грегоре? Каджика рассказал тебе о нём?

– Нет. Касс упомянула его имя. Он что, фейри?

– Ага. Самый очаровательный.

Я знала сарказм, и это был сарказм.

– Он приедет в Роуэн?

Он понюхал воздух. Не спрашивая разрешения, он взял недоеденный кекс, подержал его под носом, а затем бросил обратно на тарелку.

– Это от Стеллы?

– Да.

– Что ты о них думаешь?

Я нахмурилась.

– Они вкусные.

– Просто вкусные?

К чему он клонит?

– Да.

Он долго смотрел на меня, а потом перевёл взгляд на кекс.

– Что ты о них думаешь? – спросила я его.

– Они мне не нравятся, и с другой стороны, я не люблю терять контроль.

Мой пульс участился.

– Почему кекс может заставить тебя потерять контроль?

– Внутри есть мальва.

– Мальва?

– Это как волшебная трава. Это влияет на людей, заставляя их переедать. Особенно мальва, выращенная в Неверре, которая находится внутри них. И она превращает мозги фейри в кашу. Однако это не влияет на охотников.

Головокружение, которое я почувствовала, попробовав кекс, вернулось с удвоенной силой. На этот раз, однако, это было связано с моими быстрыми вдохами.

– Стелла… она…

– Стелла и Кометта – калидум. Наполовину фейри. Я полагаю, вы, охотники, называете их базаш.

Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь произносил полное имя Этты вслух.

– А их дети? Касс, Фейт, Джимми?

Эйс сел в кресло-качалку цвета нарцисса, которое дедушка смастерил для моей матери, когда она была беременна мной. Это было единственное место, где я спала в течение первых шести месяцев своей жизни, прижавшись к груди матери. В ту секунду, когда она укладывала меня в кроватку, я просыпалась и кричала.

– У Касс и её брата микроскопическое количество крови фейри, потому что их отец был на сто процентов человеком, но отец Фейт на сто процентов фейри. Что делает Фейт более похожей на фейри, чем её мать. Это всё математика и кровь. Холли тоже фейри, но я думаю, ты это уже знаешь.

Я кивнула, решив, что врать нет смысла.

– Кстати, о Холли, какую книгу она тебе прислала? – спросил Эйс.

Моя защита вернулась, сжавшись вокруг меня, как броня. Я не презирала Эйса так сильно, как раньше, но и не была уверена, что могу ему доверять.

– Учебник истории.

– О чём?

– История Роуэна.

– Есть ли в нём какие-либо упоминания о фейри и охотниках?

Я разочарованно вздохнула.

– Почему тебя это так интересует?

– Люди любят писать истории о нас, но все они умозрительны. Если Холли прислала тебе книгу, то информация внутри должна быть точной. И называй меня сумасшедшим, но я хотел бы посмотреть, что она написала о нас.

– Я теперь тебе что-то должна?

Он нахмурился.

– Хм?

– Ты защищал мою честь там, в пекарне. Я должна тебе токву?

– Токву?

– Одолжение, – я отодвинула коробку в сторону и придвинула к себе другую. – Очевидно, фейри делают добрые дела только ради выгоды.

– Связь с охотником в основном не одобряется, так что технически я защищал свою честь. Плюс, я принц Неверры, Кэт, я выбираю первым. Я не беру чужую добычу.

Я закатила глаза.

– Как всё это высокомерие умещается в таком маленьком теле?

– Маленьком? – он усмехнулся. – Я больше тебя. И ты совсем не маленькая.

Раздражение пульсировало во мне. Зачем ему понадобилось напоминать мне, как я уродливо высокая? Я опрокинула коробку и вывалила всё наружу. Трясущимися от гнева руками я начала перебирать беспорядок из аксессуаров для волос, носков и ремней.

– Что? – спросил он.

– Ничего.

– Я что-то сказал?

Разве беспокойство о фейри и охотниках не должно быть важнее беспокойства о моём росте? Я отбросила свою неуверенность прочь. Будем надеяться, что однажды это вообще перестанет всплывать на поверхность.

– Фейт не может летать, не так ли? И она не светится.

– Потому что она ещё не посещала Неверру. Если она никогда не посетит Остров, её кровь не превратится в огонь.

Я резко выдохнула.

– Она знает, кто она такая?

– Нет. Стелла пока не хочет говорить своей дочери, так что не смей признаваться, или я потащу тебя в Неверру и никогда не выпущу.

Я прямо встретилась с его блестящими голубыми глазами. Держу пари, что многие девушки поддались ему из-за этих глаз. Слава Великому Духу, я была невосприимчива к ним.

– Во-первых, я не сплетница. А во-вторых, я охотник, так что ты не можешь отвезти меня в Неверру.

Тень пробежала по лицу Эйса, окрашивая его ярко-голубые радужки в фиолетовый цвет.

– Правильно.

На чердаке воцарилась тишина. Это не было неприятно. Просто было очень тихо. Я потянула к себе ещё одну коробку, пока Эйс раскачивался в мамином кресле. Я бросила потёртые туфли в кучу вещей, которые нужно было выбросить, соединила те, что выглядели поновее, а затем положила их обратно в коробку. Мамины ножки были крошечными. У меня не было огромных ног, но ни одна пара никогда бы мне не подошла. Я знала, что они не подойдут Айлен, так как её ноги были на размер больше, чем у мамы. Она всегда жаловалась на то, что никогда не могла одолжить классные туфли своей старшей сестры.

Может быть, у Гвен маленькие ступни? Так вот, я и представить себе не могла, что эта мысль придёт мне в голову. Я написала на коробке большую букву «Г» и отодвинула её в сторону.

– Я не думаю, что они подойдут Грегору, – сказал Эйс.

Я невольно улыбнулась.

– Раз уж ты всё ещё здесь, расскажи мне побольше об этом Грегоре.

– Он нынешний варифф. Бездушный нарцисс без всяких ценностей и слишком большого влияния.

– Вас двое в Неверре?

Он поморщился.

– Ох.

– Грегор в Роуэне?

– Нет. Он слишком напуган, чтобы прийти, учитывая правила, принятые на нашей пыли Негонгва. Но он посылает больше лусионага патрулировать город.

– Лусио, что?

– Голвинимы. Стражи фейри. Ты знаешь этих прекрасных больших мужчин с золотыми глазами? Те, кого ты встретила у «Астры»?

– Я так и знала!

Я уставилась на свою руку, чувствуя призрачный ожог, который один из них нанёс мне в ночь восстания Каджики. Был ли это один из мужчин в пекарне? Или это была метка Круза?

– Очевидно, Круз и я проделали плохую работу по сдерживанию охотников в узде. По крайней мере, так сказал Грегор моему отцу, а мой отец съедает всё, что он говорит. Я должен согласиться, что Круз вёл себя неподобающе, когда ласкался с тобой, но я был образцовым.

Я попыталась отмахнуться от того, что произошло между мной и Крузом, под толстым слоем юмора.

– И ты говоришь, что ты не нарцисс?

Эйс ухмыльнулся.

Я начала новую коробку.

– Касс может проникнуть в круг рябиновых деревьев, но в ней течёт кровь фейри.

– У неё слишком мало её, чтобы сделать её чувствительной к рябиновому дереву или к железу.

– А как насчёт Фейт? Может ли она проникнуть в него? – спросила я, поднимая глаза.

– Пока она не посетит Неверру, да, но у неё будет действительно сильная сыпь, если она прикоснётся к этой земле или этим деревьям.

Я пододвинула к себе ещё одну коробку и заглянула в неё. Садовые инструменты. Что они здесь делали? Мне придётся отнести их в сарай.

– Почему вы никогда не использовали нормальных людей, чтобы откопать охотников?

– Ты когда-нибудь пробовала вспахивать металл лопатой?

Я перестала складывать картонные створки коробки перед собой.

– Между отложениями железа и корнями деревьев земля тверда как скала для любого, у кого нет крови охотника, – объяснил Эйс, раскачиваясь взад и вперёд.

Я провела рукой по волосам, забыв, что завязала их. Я стянула резинку, встряхнула головой, затем пригладила её и закрепила, пока Эйс наблюдал за происходящим, как будто конские хвосты были каким-то захватывающим ритуалом охотника.

– Мне приказали наказать Холли за то, что она послала тебе книгу.

– Наказать её? Почему?

– За обмен информацией с охотниками.

Сухожилия зашевелились под его обнажёнными предплечьями. Или, может быть, это был огонь.

– Это просто куча историй. В этом нет ничего опасного для фейри.

– Отдай её мне, и я пощажу Холли.

– Пощадишь её?

Он посмотрел в окно, на зимнее солнце, которое наконец-то сумело утвердиться в небе, заливая лес Манисти бледным светом.

– Грегор приказал мне убить её.

Боль расцвела в моей челюсти; я сжимала её слишком сильно.

– Убить её? – я недоверчиво покачала головой. – Это книга, Эйс. Просто книга. Поверь мне, внутри нет ничего, что оправдывало бы убийство.

– Поверить тебе? Ты охотник, Кэт. Я не могу доверять тебе, точно так же, как ты не можешь доверять мне.

Мой пульс бился о барабанные перепонки.

– Я не отдам её тебе, так что, пожалуйста, уходи. Мне нужно много чего сделать перед поездкой.

– Твоя поездка? Куда ты едешь?

– Никуда.

– Ты забываешь, что у нас на тебе есть это удивительное устройство слежения, – сказал он, вставая с кресла-качалки.

Я сжала пальцы своей заклеймённой руки в кулак. Проклятая метка.

– Бостон.

– Я люблю Бостон, – сказал он.

– Не смей там появляться.

Он направился к окну и распахнул его. Поднявшись в воздух, он обернулся.

– Тебе следует сходить в ресторан под названием «Пассаж». Это отличное место.

– Пожалуйста, уходи.

– «Пассаж». Запиши это. Вало. Это означает «прощай» в Фаэли.

– Как ты говоришь, «уходи» в Фаэли?

– Вейд.

– Тогда вейд.

Он улыбнулся, но улыбка не совсем коснулась его глаз, затем выскользнул в окно и взмыл вверх. Видеть, как человек поднимается в небо без двигателя и крыльев, всё ещё было для меня чем-то удивительным. В детстве я мечтала летать. Если бы я решила стать фейри, я бы смогла летать.

Я задрожала от искушения. Нет. Я бы осталась человеком.

Это то, чего я хотела.

Это то, что мне было нужно.

Кроме того, я даже не знала, как стать кем-то другим.

Я написала слово «человек» толстыми чёрными буквами на тыльной стороне ладони, прямо над меткой Круза.

ГЛАВА 30. ТАТУИРОВКА

После ещё двух утомительных часов сортировки маминых коробок я решила увековечить слово, которое написала на своей руке.

Я была так полна решимости, что это была блестящая идея, что не позволила небольшому фактору отсутствия машины остановить меня. Я забрала свой велосипед из сарая за домом. Металлический корпус был холодным, как снег, а кожаное сиденье жёстким, как высохшая штукатурка, но это было лучше, чем ехать на автобусе, который делал так много остановок по пути, что потребовался целый час, чтобы добраться до Раддингтона.

Мои мышцы были напряжены, но к третьей миле крутить педали стало легче. А потом я полетела по расчищенным дорогам, глотая полной грудью свежий воздух и любуясь серебристо-позолоченным пейзажем.

Раддингтон был ещё одним портовым городом с населением менее десяти тысяч человек. Как и Роуэн, его сердце билось на единственной улице, где сувенирные лавчонки конкурировали с книжными магазинами на углу и причудливыми ресторанами. В отличие от Роуэна, на одной из улиц, ответвлявшихся от главной улицы, располагались байкерский бар, стрип-клуб и тату-салон.

Татуировщик странно посмотрел на меня, когда я сказала ему, что хочу, чтобы на моей руке было написано слово «человек». Я была удивлена, что мой выбор вызвал удивлённое поднятие бровей. Это было не так, как если бы я попросила его встроить работающий компас в мою плоть.

– Хочешь эквивалент на китайском? – спросил он.

– Нет.

– И ты действительно хочешь, чтобы это было у тебя на тыльной стороне руки?

– Да.

– Большинство женщин делают татуировки на внутренней стороне запястий.

Я мило улыбнулась ему.

– Я бы хотела, чтобы это было прямо там, где сейчас написано ручкой.

– Ты уверена?

– Более чем.

Наконец, он принялся за работу, промокая мою руку влажным ватным диском, чтобы стереть следы маркера.

Когда я увидела, как он изучает V-образные белые линии метки Круза, я сказала:

– Родимое пятно, – он, вероятно, подумал, что я вырезала это на коже.

Примерно через полчаса у меня на коже навсегда отпечаталось красивое слово, написанное курсивом.

Когда я расплачивалась, он спросил:

– Почему человек?

– В качестве напоминания.

Он склонил голову набок, протягивая мне сдачу.

– Потому что ты забыла?

– Ещё нет.

Он растерянно потёр проколотую бровь.

Я ушла прежде, чем он успел спросить меня о чём-нибудь ещё. Когда я вышла на улицу, моего велосипеда уже не было. Цепочка, которую я намотала на передние спицы, всё ещё висела, аккуратно разрезанная пополам. Я разочарованно хмыкнула, вернулась в тату-салон и спросила, есть ли у него камеры слежения. Мужчина снова странно посмотрел на меня.

Я вышла на улицу, сердито сжимая мобильный телефон, и нажала на первый номер, который был у меня в списке быстрого набора. Он зазвонил, а затем автоматическое сообщение сообщило мне, что номер был отключён. Я посмотрела на экран и в ужасе прочитала мамино имя.

Я выронила телефон, моё сердце сжалось так сильно, что казалось, будто его упаковали в вакуум в эту крошечную плоскую штуковину, которая никак не могла вместить пульс.

Долгое время я не двигалась, но потом наклонилась и снова подняла телефон. Дрожащими пальцами я сделала одну из самых сложных вещей: удалила мамин контакт, а затем сделала то же самое для Блейка. Их имена растворились в воздухе, но их телефонные номера крутились у меня в голове по кругу.

Мой список избранных теперь состоял из трёх номеров: папа, Айлен и Касс.

Я позвонила Касс, не желая волновать отца.

– Привет, Кэт, – сказала она.

Я слышала голоса на заднем плане. Вероятно, она была на работе.

– Есть шанс, что ты сможешь заскочить в Раддингтон, чтобы забрать меня? – спросила я на тот случай, если она не была занята. – Кто-то украл мой велосипед.

Она втянула воздух сквозь зубы, или, может быть, это был звук пароварки для молока.

– Не могу. Только что вошла группа из восьми человек. Что ты делаешь в Раддингтоне?

– У меня есть татуировка.

– Серьезно? – воскликнула она. – Ты такая крутая.

Я поморщилась.

– Держу пари, ты передумаешь, когда увидишь это. Папа, случайно, не там?

– Он наверху с Би. Но твой друг здесь. Позволь мне спросить, может ли он приехать.

– Какой друг?

– Красавчик.

– Какой красавчик?

– Верно. У тебя куча друзей-красавчиков, – она понизила голос. – Боец.

Я бы предпочла поехать на автобусе, чем просить помощи у Каджики.

– Не спрашивай его. Я позвоню папе.

Я почти повесил трубку, но потом услышала, как она на другом конце провода с кем-то разговаривает.

– Касс, нет, – громко сказала я.

– Он уже в пути.

– Он даже не знает, где я, – проворчала я.

– Я сказала ему, что ты рядом со стрип-клубом. Он не спросил, где это, – сказала она с ноткой в голосе. – Я полагаю, он завсегдатай, как и большинство мужчин в этом городе. Мне действительно пора идти. Составишь мне компанию позже?

– Конечно, – пробормотала я.

Повесив трубку, я сжала телефон в руке. Что я должна была делать? Просто стоять там, пока старый грузовик Холли не загрохочет по городу? Я посмотрела на часы. Ему потребуется, по меньшей мере, двадцать минут, чтобы добраться сюда. Я определённо не хотела ждать на углу улицы с рукой, покрытой вазелином и обёрнутой плёнкой, при минусовой температуре.

Я зашла в байкерский бар и уселась на стул. Я ожидала, что он прилипнет к моим серым джинсам, но этого не произошло. Подошёл бармен, крупный мужчина с татуированными рукавами и большими мускулами. Он положил ладони на стойку передо мной, затем осмотрел моё лицо.

– Можно мне пива, пожалуйста?

– Сначала мне нужно будет взглянуть на удостоверение личности.

Застрелиться. Я порылась в своей сумке. Я оставила своё поддельное удостоверение личности в Бостоне. Мне не нравилось путешествовать с ним. Наконец я глубоко вздохнула, достала свои настоящие водительские права и протянула их.

Встретившись с ним взглядом, почти прищурившись, я попыталась сделать что-то безумное… Я попыталась повлиять на него.

– Я родилась 7 июня 1995 года.

Он и глазом не моргнул. Его глаза оставались широко раскрытыми, а затем он кивнул. Он подтолкнул мои водительские права через стойку. Они бесшумно скользнули ко мне.

– Какое пиво вы бы хотели?

Я уставилась на него, ошеломлённая тем, что моё влияние сработало, затем сунула карточку обратно в бумажник.

– Эм, что у вас есть разливное?

– Стелла, Нунер, Амстел.

– Я возьму Нунер, – сказала я наугад.

– Уже несу.

Он наполнил высокий холодный стакан и поставил его передо мной.

– Что это ты набила?

Я провела пальцами по куску плёнки.

– Мою новую мантру.

– Я начал с похожей. Текст из песни Metallica, – он указал на него. – Потом я сделал еще. И еще. Моя девушка сказала мне, что я похож на доску объявлений в нашем многоквартирном доме, но какая разница, верно? Они мне нравятся, и это всё, что имеет значение.

– Согласна.

– Наслаждайся пивом. Оно хорошее.

Я окунула губы в сливочную пену и наклонила стакан обратно. На вкус оно было как каштаны, айва и весенний луг. Я сделала ещё глоток и проверила электронную почту. У меня была сотня непрочитанных писем. Большинство из них были информационными бюллетенями, на которые я подписалась, или объявлениями о поступлении в колледж. Я начала просматривать их, но потом решила, что для одного дня с меня хватит сортировки. Вместо этого я открыла интернет-страницу и набрала «железные китайские колокольчики» в строке поиска.

Я получила несколько ссылок, одна из которых называлась «Избавьтесь от вредителей». На полпути к своему стакану пива мне пришлось дважды прочитать заголовок, чтобы убедиться, что там написано «вредители», а не что-то другое. Наконец, я нажала на неё. Меня отправили на страницу с изображением китайских колокольчиков, которые выглядели точно так же, как те, которые соорудила мама. Я добавила их в корзину, затем просмотрела, чтобы посмотреть, что ещё было продано. Другими их изделиями были подковы, мезузы, амулеты от сглаза и кресты, сделанные из рябинового дерева и красной нити. Я улыбнулась, представив, как мама была бы очарована этим сайтом.

Осушив свой стакан, я достала свою кредитную карточку и заполнила информацию, чтобы отправить покупку на дом. Я получила электронное подтверждение оплаты заказа как раз в тот момент, когда кто-то скользнул на барный стул рядом со мной.

– Ты нашёл меня.

– Ты не облегчила мне задачу, – сказал Каджика.

– Я хочу ещё пива. Ты будешь? – я подняла руку в воздух, чтобы привлечь внимание бармена. – Я угощаю.

– Я не пью алкоголь.

Я повернулась к охотнику.

– Серьёзно? Почему нет?

– Это изменяет чувства.

Он схватил меня за руку, ту, что с татуировкой.

– Что это такое?

Я вытащила свою руку из руки Каджики как раз в тот момент, когда бармен направился ко мне.

– Я возьму ещё одно.

– Что ты сделала со своей рукой, Катори?

– Я сделала татуировку, – сказала я, защищаясь.

Каджика застыл как статуя. Только его глаза переместились с моей руки на моё лицо.

– Ты захватила силу?

– Хм? – моему одурманенному пивом мозгу потребовалась секунда, чтобы соединить точки. – Нет. Это сделал человек.

– Что ты имеешь в виду?

– Какой-то парень воспользовался такой волшебной ручкой и нарисовал её на мне, – сказала я, как раз когда бармен принёс моё пиво. – Ты видишь его руки? То же самое.

Каджика посмотрел на бармена. Он нахмурился, затем снова перевёл взгляд на меня.

– Зачем тебе это делать?

– Это её тело. Её выбор, чувак, – сказал бармен.

Каджика пристально посмотрел на него, и его глаза засияли, как те коричнево-золотые камни, которые любила Айлен… Тигровые глаза. Довольно уместно, учитывая, что взгляд Каджики был таким же диким, как у тигра.

– Оставь нас в покое, – сказал он татуированному парню.

Ошеломлённый, бармен кивнул, затем моргнул и ушёл.

– Я тоже это сделала, – сказала я Каджике, чувствуя огромную гордость.

Каджика снова обратил своё внимание на меня. Всё его внимание. Если бы не первый напиток, приятно жужжащий во мне, я бы, скорее всего, отвернулась.

– Сделала что? – спросил он своим хриплым голосом.

Я наклонилась к нему.

– Заставила его поверить, что мне двадцать один, – я улыбнулась, довольная собой.

– Ты должна использовать своё влияние во благо.

– Как ты только что сделал? – я фыркнула, затем сделала большой глоток пива. Пена прилипла к моей верхней губе. Я слизнула её. Каджика уставился на меня так, словно я была инопланетянкой, спустившейся с другой планеты. Он был пришельцем. Не я. – Ты такой кайфоломщик, ты знаешь это?

Тени легли на его лицо.

– Что ты вообще здесь делаешь? – спросила я его, ставя стакан обратно на подставку. Я покрутила его, наблюдая, как вращается подставка, как будто это был калейдоскоп, который мы сделали с мамой для школы пять лет назад. Наша акриловая трубка, треугольные зеркала, клей и блёстки получили первый приз.

– Касс сказала мне, что твой велосипед украли, – сказала Каджика, выталкивая меня с полосы воспоминаний.

– Мог бы просто сказать, что ты занят.

– Я не был занят.

– Что? Никаких фейри, которых нужно дисциплинировать?

– Не сегодня, – ответил он слишком серьёзно.

Я пила молча. Не спрашивая разрешения, он оторвал кусочек плёнки и прочитал слово.

– Я напоминала себе о выборе, который мне скоро нужно будет сделать, – объяснила я, – на случай, если меня соблазнит что-то другое.

Он нахмурил брови.

– Тебя соблазняет что-то ещё?

Я сделала большой глоток пива, глядя на него поверх края своего стакана. На нём были папины ботинки, пара джинсов, которые ему действительно подходили, и чёрная футболка, в которой он казался худым, хотя я знала, что это не так.

– Какая сторона? – спросил он.

Я раздумывала, стоит ли говорить ему правду. Поскольку Каджика ненавидел фейри, высказывание могло бы меня убить, а я ещё не допила своё пиво. Ладно, это было не столько из-за пива, сколько из-за того, что мне просто не хотелось умирать. Ради папы и ради меня. Я расправила плечи и сказала:

– Отвратительная.

Он крепко зажмурил глаза. Это длилось так долго, что я задумалась, насколько сильно разозлила его по шкале от одного до десяти. Когда он открыл глаза, я решила, что он колеблется между девятью с половиной и десятью. Он поставил локти на стойку, а затем опустил голову на руки.

Мурашки побежали у меня по рукам. Я чувствовала себя порочной. Почему я чувствовала себя виноватой из-за выбора, который должна была сделать я?

– Вот почему я останусь человеком, Каджика, – я выпила ещё пива, чтобы заглушить чувство вины, которое у меня не было причин испытывать. – Плюс, я бы не хотела, чтобы ты был моим врагом. Я почти уверена, что ты бы выследил меня и убил за секунду, а стрела в сердце – это не тот способ, которым я хочу покинуть этот мир.

Он покачал головой. Пошевелил коленом. Я положила ладонь ему на бедро, чтобы успокоить его.

Он рывком поднялся с барного стула.

– Не надо!

Вспыльчивый и опасный, вот каким он был. Он пристально посмотрел на меня, я уставилась прямо в ответ. Я пожала плечами, затем отвела взгляд.

– Ты можешь уйти. Я поеду на автобусе, – я подала знак бармену. Он взглянул в мою сторону, прежде чем снова опустил взгляд на стакан, который вытирал. Я ждала. – Я бы хотела ещё, – громко сказала я, но он всё ещё не обращал на меня внимания. Другие посетители так и делали, но я не хотела их внимания.

Боковым зрением я увидела, как Каджика протиснулся в дверь. По крайней мере, он получил сообщение. Я в третий раз попросила у бармена пива. Несмотря на то, что мужчина поднял на меня глаза, он всё равно не подошёл. Пыхтя, я бросила десять долларов на стойку бара и встала. Когда я вышла, на меня обрушилась волна холода. Я моргнула, чтобы убедиться, что бар не был перенесён на край озера, и что я не шла прямо в водоём. Но единственное, в чём я пробиралась, была типичная мичиганская зимняя ночь.

Я пошла к автобусной остановке, засунув руки в карманы, чтобы они не превратились в кубики льда. Впереди меня прогуливалась пара, которая ярко светилась, как будто освещённая изнутри. Я посмотрела на их ноги, ожидая, что они оторвутся от тротуара, но они не летели. Они больше даже не двигались. Когда я снова посмотрела на их лица, я обнаружила, что они смотрят на меня, нюхают воздух, хмурятся.

Ссутулив плечи, я перешла улицу, молясь, чтобы они не последовали за мной. Я попыталась успокоиться. На самом деле я не подвергалась риску, не так ли? Я оглянулась через плечо. Они исчезли. Я уже собиралась глубоко вздохнуть, когда врезалась прямо во что-то. Восстановив равновесие, я посмотрела вверх, прямо в одно из их незнакомых лиц.

– Что у нас здесь есть? – спросил мужчина.

Он был блондином, почти седовласым, и бледным.

Его спутница была полной противоположностью, с кожей цвета чёрного дерева, мерцающей в темноте, как чёрный бриллиант. Она понюхала воздух.

– Вентор.

Я догадалась, что это означало охотник. Если только это не означало: убей её. Я действительно надеялась, что нет.

Я попятилась, сердце колотилось о стенки моей грудной клетки. Мою руку покалывало. Это было бы действительно подходящее время, чтобы появиться Эйсу, подумала я. Я почти ожидала, что он выстрелит с неба, но он этого не сделал. Мой телефон завибрировал в кармане. Я вытащила его. Высветился номер Круза. Я провела пальцем по экрану, чтобы ответить.

– Она помечена, – сказала женщина-фейри, схватив меня за руку своей горящей рукой.

Она так сильно дёрнула меня за пальцы, чтобы показать своему партнёру, что мой телефон упал. Запах обугленной плоти ударил мне в ноздри, но единственное, о чём я беспокоилась, так это о том, ответила ли я на звонок.

Вспышка тьмы пронеслась позади фейри. Неужели я вот-вот упаду в обморок? Я всегда видела чёрные пятна перед тем, как потерять сознание. Женщина отпустила мою руку и развернулась. Она вытянула ладони перед собой. Языки пламени лизали её тёмную кожу.

– Ещё один, – сказала она, поворачивая голову, вглядываясь в темноту.

А потом передо мной возникла чёрная стена, так близко, что я ударилась об неё носом. Он пах, как мой отец. Инстинкт взял верх. Я оттолкнул его в сторону. Папа не смог защитить меня от фейри, но, может быть, я смогла бы защитить его.

Чья-то рука метнулась вперёд и ударила меня в живот, выбив из меня всё дыхание.

– Держись позади меня, Катори, – прорычал голос – не моего отца.

Задыхаясь, я спряталась за Каджикой.

– Значит, слухи верны. Охотники вернулись, – это сказал мужчина-фейри.

– Уходи, прежде чем я завладею твоей греховной силой, – сказал Каджика низким, угрожающим голосом.

Он фыркнул.

– Я превращу твою маленькую подругу в пепел, если ты хотя бы попытаешься.

– Она помечена, – сказала женщина, кладя руку на протянутую руку мужчины. Огонь пульсировал под его кожей. – Она не наша, чтобы убивать её, Маркус.

Не опуская руки, мужчина левитировал, а затем его спутница сделала то же самое, и они взмыли вверх. Я следила за их подъёмом, сердце всё ещё колотилось. Я ещё долго смотрела в небо после того, как они ушли, в ужасе от того, что они всё ещё могут поджечь меня. Стена сдвинулась. Не стена, напомнила я себе. Каджика.

Он повернулся, наклонил голову вниз.

– Они причинили тебе боль?

– Я… Я… – мои зубы стучали. – Они напугали меня, вот и всё.

Он осмотрел мою руку.

– Она обожгла тебя.

У меня пересохло во рту и в горле. Я попыталась сглотнуть, но в итоге закашлялась. Я посмотрела вниз на свою руку, которую всё ещё держал Каджика. Три моих пальца были покрыты волдырями.

– Не болит.

– Потому что ты в шоке, – Каджика отпустил мою руку.

Я накрыла её другой рукой. Волдыри начали сдуваться, а затем фиолетовая кожа слезла. Я исцелилась. Я подозревала, что моя кровь фейри должна была быть благодарна, но я не сказала этого вслух. Каджика уставился на мою руку, потом отвёл взгляд. Полоски омертвевшей кожи отслоились, сменившись бледно-розовой плотью, которая потемнела до моего нормального цвета, не оставив ни единого шрама. Я ещё не была врачом, но знала, что этот процесс занимает дни, недели, а не секунды. Вместо того чтобы очаровать меня, магия, которой я обладала, напугала меня.

Я скрючила пальцы и вонзила ногти в ладонь до тех пор, пока не почувствовала боль. Боль заставляла меня чувствовать себя человеком.