Текст книги "Сестры"
Автор книги: Ольга Русанова
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Глава пятая. Испытание продолжается
Конечно, на пароходе Карелина и не предполагала, что ей придется экзаменовать ту самую девочку, которую она собралась проверять в каюте. Но едва Нина Андреевна приехала из Химок домой, как к ней явилась завуч детского дома и все объяснила.
– Понимаю, – задумчиво проговорила Карелина. – Девочка чудесная, я и так вижу. Но неправильно оценить ее знания – значит причинить ей вред. И вы, Тамара Петровна, это прекрасно понимаете. Экзаменовать буду строго: я должна как следует разобраться в том, что девочка усвоила.
И сейчас, когда учитель решил уже отпустить усталую Женю, Нина Андреевна подумала: «Это же поблажка, а у каждого из нас свой долг…» И она проговорила:
– Погоди, Максимова, погоди. Ты нам еще не ответила про суффиксы.
И совсем так же, как во сне, Женя начала:
– Суффиксы ек и ик…
От волнения она не слышала своего голоса. Она говорила долго. А может, ей так показалось? Только в голове ее вдруг стало совсем легко и пусто. Как будто на этот маленький стол экзаменаторов она выложила все, что знала.
В отчаянии Женя развела руками:
– Больше я о суффиксах ничего не знаю…
Зоя Артемьевна рассмеялась. Учитель улыбнулся широкой, доброй улыбкой и сказал:
– Да ведь ни одна отличница о них не ответила бы лучше!
Карелина подошла к Жене, притянула к себе, потрепала по плечу:
– Ты, оказывается, все прекрасно выучила! Когда же ты успела?
Женя не могла опомниться от радости и растерянно спрашивала:
– Теперь меня примут, да? В пятый?
Карелина едва не сказала: «Да, примут», но сдержалась:
– Погоди, вот посмотрим, что покажут остальные экзамены.
Педагоги пошли в учительскую, а Женя, прыгая через две ступеньки, побежала вниз, к выходу, скорее рассказать девочкам о том, что она сдала русский устный.
Накинув плащ, Женя выскочила на школьное крыльцо. Дождь так и лил, и ее с ног до головы обдали тысячи брызг. Из водосточной трубы несся мутный поток. В саду поникли золотые шары и георгины. Посреди клумбы стояла каменная девочка. С ее пальцев на примятые цветы падали крупные, тяжелые капли.
Женя перескочила через лужу и очутилась за воротами. На улице было пусто. Напротив, под балконом, к стене прижалась черная фигурка. Она вдруг бросилась бежать через мостовую:
– Женечка!..
Это была Нина. Без шапки, с мокрыми растрепанными волосами. Плечи и рукава ее серого пальто пропитались водой и казались черными. В туфлях хлюпала вода, и Нина бежала не разбирая, прямо по лужам.
– Девочки тебя встречать хотели, а Мария Михайловна не пустила… А я побежала. Я думала – на минутку, а ты долго… – начала она скороговоркой. – Ну как, сдала?
Мимо пронесся грузовик. Девочки отскочили, посмотрели друг на друга и засмеялись.
– Нина, да ты вся мокрая! Вот дуреха, простудишься!
Женя сняла плащ и закутала в него Нину.
– Подождем, пока дождик пройдет, – сказала Нина синими губами. – Ты вымокнешь.
– Нет, некогда. Бежим!
Дома Женю ждали с нетерпением. И как только она открыла дверь, навстречу к ней с шумом и криком кинулась целая ватага – и старшие и маленькие. Из библиотеки прибежала вожатая Валя с Ксенией Григорьевной. Из кухни пришла тетя Оля.
– Ну что? Как?
– Сдала?
– Посмотрим, что покажут остальные экзамены. Пока еще неизвестно, – сдержанно сказала Женя и обернулась к Нине, которая уже сняла разбухшие от дождя туфли и бегала по коридору в мокрых чулках, оставляя на паркете темные следы: – Пойди скорей переоденься!
В эту минуту в коридор вышла Мария Михайловна.
– Поздравляю! – Она протянула Жене руку, точно взрослой. – Мне сейчас Тамара Петровна звонила.
Тут и Мария Михайловна заметила промокшую босую Нину:
– Это что еще за чудо-юдо?
– Мария Михайловна, вы ее не браните, пожалуйста, – поспешно вступилась Женя. – Это из-за меня. Она меня встречать бегала.
– Нина, ты же простудишься! – кинулась к ней Зимина.
Ксения Григорьевна вечно из-за чего-нибудь тревожилась. Увидит какую-нибудь царапину у девочки – и сразу начнет волноваться: «Надо смазать иодом, надо перевязать…» Кто-нибудь чихнет, а Ксения Григорьевна уж тут как тут с компрессом, с полосканием, с градусником. Такой уж у нее был беспокойный характер. А сейчас она даже за голову схватилась:
– И ботинки и чулки – все мокрое! В кровать, сейчас же в кровать!
– Правильно! – подхватила доктор Вера Васильевна, которая вышла из своего кабинета. – Девочки, принесите мохнатое полотенце. А ты, Женя, вытри ее насухо. И чем больше ты ее любишь, тем сильнее три. Понятно?
Через минуту из спальни на весь дом понеслись Нинины вопли. Нина лежала на кровати, а Женя с силой терла ее мохнатым полотенцем по голой спине, ногам, шее, растирала пятки. Жене было смешно беспокойство взрослых – промочила ноги! Сама она бывало по суткам не снимала мокрые сапоги. Но раз доктор велит… И Женя старалась:
– Уж я тебя насквозь протру!
Нина смеялась, дрыгала ногами и кричала:
– Ай, не надо больше! Ай, не надо!
Женя притворялась сердитой:
– Лежи! Ты должна меня слушаться!
– Хватит! – кричала Нина, поджимая ногу. – Довольно!
– Терпи и не брыкайся! – Женя повернула Нину, точно младенца, на один бок, на другой и завернула в одеяло.
В спальню вошла Вера Васильевна.
– Отлично, теперь не простудится, – сказала она, глядя на крепко спеленатую Нину. – Лежи, кукла!
Глава шестая. Нина Андреевна
В это ясное, солнечное утро Нина Андреевна Карелина поднялась рано. Приятно было сознавать, что ты уже дома, в Москве, что вот уже начинается учебный год. Как ни хорошо отдыхать, а работать лучше!
Нина Андреевна с удовольствием прибрала комнату. Из шкафа достала длинные тюлевые занавески. Охая и кряхтя, залезла на один подоконник, на другой.
На письменном столе зазвонил телефон. Учительница сняла трубку.
– Говорят из гороно… Вечером встреча… Педагоги из Ленинграда интересуются вашей методикой…
Нина Андреевна едва успела повесить трубку, как телефон снова зазвонил: приглашали на совещание.
Вот и началась она, хлопотливая московская жизнь!
– Тут ваша почта! – Сосед просунул в дверь кипу газет и писем.
Нина Андреевна узнала знакомый почерк и с волнением распечатала большой белый конверт:
«…если бы ты видела, мамочка, как я загорела! Словно в Артеке, а не в Арктике. Солнце у нас не заходит круглые сутки и жаркое…»
Это было долгожданное письмо от Наташи.
«Мы тут такое полеводство развели… Я руковожу опытным участком. Ты подумай: Крайний Север – и поля зазеленеют! Это же поэма!..»
«Вот всегда она так… – вздохнула Нина Андреевна. – Хоть бы о себе написала: как устроилась, как с квартирой, есть ли паровое отопление. Одни поэмы в голове!.. И все-таки молодец Наталка, правильным путем идет!»
Она отложила конверт в сторону.
А это что за письмо? От бывших учеников. Помнят ее ребятки! Впрочем, какие же это ребятки! Один стал полковником, другой – профессором, третий – ученый садовод.
Улыбаясь про себя, Нина Андреевна развернула сегодняшнюю «Комсомольскую правду». Вот, наконец-то они появились, «Заметки педагога Н. Карелиной»! Просмотрела статью и поднялась – в детский дом пора!
В старом особняке Карелину радостно встретили и ученицы и Мария Михайловна.
– Пришла вашу Женю проведать, – сказала Нина Андреевна, усаживаясь на мягкий, пружинящий диван в кабинете директора.
Мария Михайловна приветливо сказала:
– Женя скоро вернется. Она в школу пошла с девочками.
Женя, Нина, Лида и Шура в это время уже подходили к школе. Женя еще несколько дней назад сдала последний экзамен и сегодня должна была узнать, в какой класс ее приняли. С волнением она поднялась на крыльцо. На стеклянной двери висел большой белый лист. На нем крупными, четкими буквами было напечатано:
«Пятый класс «В»:
Байкова Людмила… Лихачева Майя… Максимова…»
– В пятый… – тихо проговорила Женя. – Неужели в пятый?
Ей все еще не верилось.
– Да вот же: Максимова Евгения! – Лида ткнула пальцем в список. – Вместе будем в школу ходить.
– Вот что значит выдержка! – сказала Шура торжественно и как-то даже строго. – Поздравляю!
Нина хотела закричать: «Я знала! Знала!», но не решилась. В школе ведь нельзя шуметь, сколько раз ей старшие говорили. Зато дома она еще с порога закричала что было сил:
– Женечку в пятый «В» приняли! Мы на дверях читали!
Из кабинета директора выскочила дежурная Галя Платонова.
– Тише вы! – Она замахала руками и показала на дверь: – Там Нина Андреевна!
Девочки переглянулись, помедлили – кто первый?
Первой вошла Женя. За ней Нина.
На большом диване среди своих учениц сидела Карелина.
– Вот они наконец! – улыбнулась она девочкам и притянула к себе Женю. – Молодец, хорошо поработала! Но только помни, Женя: мало взять крепость – надо ее удержать! А вот тебе подарок. – Она торжественно вручила Жене небольшой пакет.
Женя развернула твердую мохнатую бумагу и увидела тетрадь в красивом коричневом переплете.
– Это тебе для грамматики, – объяснила Нина Андреевна. – Будем вместе за четвертый класс повторять. Приходи ко мне домой. С Тамарой Петровной мы уже обо всем договорились.
Нинины глаза стали круглыми. Почему это Жене все дарят грамматику? То Лида дарила, то Витя, а теперь вот учительница. И что это такое – грамматика?
Стараясь заглянуть в тетрадь, она поднялась на носки и вытянула шею.
– Уж эта коза-дереза тут как тут! – Мария Михайловна покачала головой.
Женя чуть сдвинула брови.
Нина с виноватым видом отошла и села на ручку дивана. Она старалась не шелохнуться и только изредка посматривала на Женю.
– Скажите, какая она у вас примерная! А я-то думала – озорница! – Нина Андреевна поманила Нину, взяла за круглый подбородок. – Вообще, Мария Михайловна, должна вам заметить: чем чаще я у вас бываю, тем больше мне у вас нравится.
Мария Михайловна просияла, услышав похвалу старой, всеми уважаемой, строгой учительницы.
– Очень рада, что вам у нас нравится, – сказала она, распахивая окошко.
Под окнами на улице ходил Витя Токарев. Он пришел спросить, как у Жени с экзаменами, но не решался войти в дом, а надеялся, что кто-нибудь из знакомых девочек выглянет в окошко. Только комнаты казались почему-то пустыми. И вдруг одно окошко со стуком распахнулось. На подоконнике виднелись игрушки – девочки принесли их, чтобы показать учительнице.
Витя подошел поближе, подождал. Никто не показывался. Тогда, потеряв терпение, он сорвал с головы свою выгоревшую серую кепку, размахнулся и швырнул в окно.
У Вити была меткая рука: кепка угодила прямо на стол перед оторопевшей Марией Михайловной.
Женя смутилась – она сразу узнала эту кепку с прямым твердым козырьком, настоящую кепку вратаря!
Девочки весело зашумели.
– Ага… кепочная сигнализация, – сказала Нина Андреевна. – Признаюсь, такого я еще не видывала. И давно у вас эта система практикуется?
Мария Михайловна повертела кепку в руках, подумала и спросила:
– Девочки, не знаком ли вам этот… головной убор?
– Этот?.. Да это же Витькина кепка! – И Женя засмеялась. – Витька, наверное, зайти боится.
Мария Михайловна поднялась, и Витя увидел в окне вместо Жени самого директора.
– Кепку твою мы получили, – сказала Мария Михайловна, поглаживая ворсистый козырек. – Что ж, заходи.
Но Витю после такого позора, казалось, никакая сила не заставила бы зайти в дом.
– Я нечаянно… – пробормотал он. – Отдайте, пожалуйста… Я больше не буду…
Не тут-то было!
На улицу выскочила Женя, а вслед за ней и Майя с Алей. Они потащили упиравшегося Витю в кабинет директора.
– Вот мы с тобой и познакомились, Витя, встретила его Мария Михайловна. – Только ты напрасно в окна сигналы подаешь. Ты лучше на парадном звони.
Витя взял свою кепку и стал возле Жени.
– Это Витя Токарев, Женин товарищ, – объяснила Мария Михайловна учительнице. – Женя с его братом на фронте встречалась.
А Тамара Петровна вставила:
– Наши девочки бывают у Вити на стадионе… Знаете его команду «Чистые пруды»? Первая среди школьников!
Витя приободрился и даже осмелился наконец сесть. Покосился на игрушки, которые лежали на подоконниках. Слоны, гуси, лебеди, поросята… Вредные!.. Да если бы не они, разве он швырнул бы кепку сюда, в кабинет директора!..
– О, «Чистые пруды»!.. Знаменитая команда, кто ж ее не знает, – улыбаясь, проговорила Карелина. Она повернулась к Жене: – А теперь ты мне вот что скажи: когда же ты все-таки успела суффиксы выучить?
Девочки стали покашливать, заулыбались. Лида подмигнула Шуре, Шура подтолкнула Галю Платонову.
– Я в автобусе выучила, – ответила Женя. – Когда мы с канала ехали домой.
– В автобусе? Вот что еще придумала! – удивилась Мария Михайловна.
– Нет, правда в автобусе.
И Женя стала рассказывать.
Когда автобус тронулся и ярко освещенный химкинский вокзал остался позади, усталые девочки примолкли. Лида привалилась к Жениному плечу и задремала. А Женя упорно смотрела в учебник, который так и прыгал у нее на коленях.
«Да брось ты… – сонным голосом сказала Галя Платонова, оборачиваясь к Жене. – Кто же учится в машине! Все равно ничего не поймешь».
Она протянула руку и закрыла страницу.
Женя рассердилась:
«Убери руки! Ты что, хочешь, чтобы я завтра получила двойку? А Тамара Петровна знаешь что скажет? Уехала перед экзаменом, вот и провалилась!»
«Не смей проваливаться! – Шура с усилием открыла глаза. – Ты весь наш дом опозоришь. Ну, что у тебя там?»
«Да все то же, – грустно проговорила Женя: – ок да ек».
«Что ж, это нетрудно. – И Шура, тряхнув головой, точно отгоняя сон, стала объяснять. – Часть слова, которая стоит после корня, перед окончанием…»
Отдохнувшая Женя – в каюте у Нины Андреевны она отлично выспалась – сейчас с легкостью все повторила на свежую голову.
Автобус шел без остановки по широкому Ленинградскому шоссе. Под равномерное пофыркиванье мотора Женя с Шурой прилежно повторяли правила грамматики. Все это, оказывается, не так хитро и мудрено, как представлялось Жене на пароходе, когда она из-за окружающей суеты никак не могла собраться с мыслями и вникнуть в точные, ясные слова учебника.
«Как пишется, – спрашивала Шура: – крючек или крючок? Женечка или Женичка?»
«Знаю! Знаю!» – отвечала Женя. Ей это и Тамара Петровна объясняла и, еще раньше, дядя Саша…
В день экзамена она встала раньше всех и шопотом, сидя на подоконнике в пионерской комнате, еще раз все повторила…
– Вот так я и подготовилась.
– Да, – проговорила Нина Андреевна, – молодец!
Женя расцвела от похвалы учительницы.
Тут Нина Андреевна заметила Нину, которая с победоносным видом поглядывала на всех.
– А ты, я смотрю, от Жени ни на шаг! – Учительница засмеялась. – Мария Михайловна, эта девочка – копия вашей Жени, по всем повадкам!
Нина радостно посмотрела на Женю.
Тамара Петровна поднялась, с шумом отодвинула стул:
– Честна́я компания, расходись! До обеда еще в волейбол успеете поиграть или в крокет. А нам с Ниной Андреевной потолковать надо.
Задвигались, застучали стулья. Дежурная Галя Платонова стала собирать игрушки с подоконника.
«Вот и бабушка говорит, что они как сестры», – подумал Витя, выходя из комнаты вместе с девочками.
А вечером, когда старшеклассницы уже собирались спать, Мария Михайловна позвала Женю к себе в кабинет, усадила на диван рядом с собой, осторожно обняла.
«Что-то важное хочет сказать, – подумала Женя. – Наверное, про школу».
Мария Михайловна помолчала, точно все еще не зная, нужно ли говорить.
– Женечка, как ты считаешь, – сказала она наконец, – нет ли среди наших девочек похожих на твою Зину?
Женя смотрела на блестящие желтые шашки паркета.
– Я знаю, о ком вы думаете, – тихо ответила она. – Нина сама мне говорила… И девочки спрашивали…
– Понимаешь, она уверяет, что ты ее сестра, – продолжала Мария Михайловна. – И ведь она действительно в лесу потерялась, где-то в Белоруссии. Зимой, в метель. Подобрал ее какой-то раненый красноармеец, а выходила чужая старушка. С ней потом Нина и в Москву попала. Прошлой весной старушка умерла, Нина очутилась у нас. Правда, вы с Ниной, я бы сказала, мало похожи. Но ведь это бывает… – Мария Михайловна привлекла к себе Женю. – Что же ты молчишь? Нина ведь хорошая девочка, и тебя она так любит…
В доме стояла тишина – девочки уже улеглись.
Женя опустила голову – она думала о Нине и вспоминала свою Зину. Зина была совсем светленькая, волосы у нее были как пух. И глаза светлей, чем у Нины. И вся она была мягче, тише, вовсе не озорная…
– Нет, Мария Михайловна, – ответила Женя, не поднимая головы, – все-таки это не моя сестра.
Мария Михайловна погладила Женины короткие, туго заплетенные косички, поправила ленту.
– Я все понимаю. Но Нине так хочется быть твоей сестрой, что прямо жалко становится. Ты с ней поласковей.
Женя подняла голову.
– Мария Михайловна, конечно, пускай думает! – горячо сказала она. – Мы ведь и так как сестры!
– Вот и хорошо! – Мария Михайловна поднялась с дивана. – Теперь беги в спальню. Спать, спать! Твоя Нина, наверное, уже третий сон видит…
Глава седьмая. Школьница
Учебный год начался, и Женя с Ниной стали настоящими школьницами. В детском доме это было большое событие. Накануне состоялся праздник «Первого школьного дня». На сцене за длинным столом сидели тридцать пять первоклассниц. Все в новых форменных платьях, в белых передниках, торжественные, чинные, смущенные.
На столе среди цветов возвышалась стопка новых портфелей с блестящими никелированными уголками. В каждом портфеле лежали «касса» с разрезной азбукой и десять палочек для счета. Их целую неделю мастерили старшие девочки для своих подшефных. Возле портфелей лежали груда букварей, коробки с цветными карандашами, голубели обложки тетрадей.
Мария Михайловна поднялась на сцену.
– Завтра вы станете на первую ступеньку лестницы, которая ведет к сияющим вершинам знаний, – сказала она. – Каждый день вы будете подниматься со ступеньки на ступеньку. Вас поведут ваши учителя. Прислушивайтесь к каждому их слову! Помните, что они хотят только одного – чтобы из вас выросли хорошие советские люди.
Все захлопали. Женя хлопала сильнее всех. Ведь завтра она тоже пойдет в школу, и уже не на экзамен, а настоящей школьницей, ученицей пятого класса «В»!
Когда стали раздавать портфели, Мария Михайловна вызвала:
– Евгения Максимова!
Так еще никогда ее здесь не называли.
Женя поднялась на сцену. Мария Михайловна вручила ей портфель и книги. Только, конечно, не букварь, а учебники для пятого класса.
После торжественной части старшие девочки повели первоклассниц к себе в комнаты – а это случалось не часто – и стали им рассказывать, как надо вести себя в школе, как сидеть на уроках, как слушать.
Мария Михайловна велела всем лечь пораньше. И 1 сентября рано утром весь дом был уже на ногах. После завтрака школьницы в форменных платьях, в белых фартуках, с белыми лентами в волосах, с портфелями построились колонной и отправились в школу. С ними шла Тамара Петровна.
По уставленной цветами школьной лестнице Женя поднялась на второй этаж. Вот он, пятый «В», где она сдавала экзамены. Тогда здесь было пусто, тихо и как-то даже холодно и строго. А теперь весь пятый «В» гудел веселыми голосами: подруги встречались после долгих каникул.
К Жене подскочила бойкая Вера Красикова:
– Максимова, садись ко мне! Я там… – И она «Родной речью» показала куда-то в конец класса.
– Нет, уж мы с Галей Платоновой, мы вот здесь! – Женя положила свой портфель на первую парту возле учительского стола.
В класс вошла Нина Андреевна, и первый урок начался.
Через несколько дней Женя уже знала все школьные порядки. Нина Андреевна не начнет урока, пока весь класс не замрет. А если забудешься и возьмешь ластик повертеть… «Девочки, подождем – Жене Максимовой сейчас не до урока!»
Зато как Нина Андреевна рассказывает! Ее можно слушать без конца! У нее за весь урок никто не шелохнется. Хочешь что-нибудь сказать – подними руку. Одна ученица отвечает, другие дополняют, а потом кто-нибудь должен все обобщить, подвести итог. Это самое трудное и интересное. И уж тут Женя всегда поднимает руку.
На уроках математики тоже не соскучишься. За один урок Надежда Викторовна успевает вызвать чуть ли не всех, и Женя уже несколько раз отвечала у доски. Учительница хвалила ее за уменье думать и за то, что она очень быстро считает в уме. Но с мелом Женя не ладила, он у нее крошился, цифры выходили кособокие. «Ничего, научишься», – подбадривала Надежда Викторовна. А Женя теперь и не волновалась – ни у доски, ни во время контрольной: это раньше казалось, что ей за девочками никак не угнаться – всё-то они знают. А теперь и она уже многое знает. Нет, не зря она все лето просидела за книгой. Пройдет еще время – и она сравняется с девочками.
На переменах Женя с Галей Платоновой бежали в конец коридора, к седьмому «А», где учились Лида и Шура. Нина, конечно, тоже прибегала сюда. Она со всех ног кидалась к Жене и еще издали кричала:
– А Маргарита Анатольевна всему классу сказала, что Нина Волошина способная и что я красиво пишу! Да, и если бы я совсем не вертелась!..
– Вертеться на уроке нельзя! – строго говорила Женя.
– А я не вертелась. Я вовсе палочки раздавала.
– Какие палочки?
Оказывается, на уроке Надя Зайцева считала по пальцам, и Нина спросила: «А где твои палочки?» А Надя ответила: «А у меня нету. У меня мама больная, а я сама не умею». Тогда Нина отдала ей свои палочки.
– Женечка, у нее и кассы нету, – тараторила Нина, – и я ей свою отдала… У многих нет касс…
– Придется наготовить еще касс и палочек. Что бы всем хватило, – сказала Женя.
А Лида поручила это кружку «Умелые руки» там ведь без конца пилят, строгают, выжигают…
«Умелые руки» сейчас строили Город Мира. Архитекторы в пионерских галстуках уже начертили планы улиц, площадей, всех зданий, и строители-старшеклассницы начали возводить дома и дворцы из досок, картона, фанеры, цветной бумаги. Кто сооружал стадион, кто лодочную станцию, кто сады, бульвары, фруктовую рощу…
Женя с Майей строили десятиэтажный дом. Они часто ходили в столярную мастерскую Дома пионеров и за верстаком старательно выпиливали стены, потолки, двери, окна.
Женя обычно брала с собой Нину. Там однажды они и встретили Маринку – «четвертого помощника капитана» с парохода «Москва». Маринка на этот раз была без своих огромных бантов, в школьной форме. Женя и Нина сделали вид, будто ее не узнают.
– А, пирожки с вареньем! Что ж вы отвернулись! – весело сказала Маринка, останавливаясь на пороге мастерской. В руках она держала совсем новый коричневый портфель. – А сейчас у вас нету? Я бы не отказалась.
В ответ Нина презрительно выпятила губы и показала нос из растопыренных пальцев.
Женя рассердилась:
– Нина, перестань паясничать, ты не в цирке!
– Ой, а в цирке весело! Я там клоунов видела! – Маринка портфелем, точно зонтиком, покрутила над головой и пропела:
По проволоке дама
Идет, как телеграмма!
– Сама ты дама! – И Нина шмыгнула носом.
Маринка засмеялась:
– В Дом пионеров ходишь, а глаза все еще на мокром месте! – и снова взмахнула перед ее носом своим портфелем.
Вот что еще выдумала эта воображала: на «мокром месте»! Никакого мокрого места нет! Нина вышла из себя и – цап Маринкин портфель!
– Не смей! – крикнула Женя.
Но было уже поздно.
Нина думала, что Маринка будет удерживать свой портфель. А «помощник капитана» спокойно разжал пальцы. Нина отлетела к окну, на котором стоял граненый стакан с зеленой краской, толкнула его локтем, и тотчас на тисненую кожу портфеля, на светлоголубую стену, на желтый, натертый паркет брызнули ядовитые зеленые кляксы.
– Это мне мама… это подарок! – закричала Маринка. – Как ты смеешь!
Ребята столпились вокруг Нины и Маринки. В комнату вошел инструктор Степан Николаевич.
– Что здесь происходит? – спросил он.
Нина застыла у окна. Инструктор посмотрел на стену, на паркет, на испуганное, виноватое лицо Нины.
– Тебя, видно, нельзя сюда пускать! – строго сказал он. – Придется пожаловаться Марии Михайловне.
Маринка собрала выпавшие из портфеля тетради, книги, пенал. Услышав, что Степан Николаевич хочет кому-то жаловаться, она повернулась к нему и громко сказала:
– Степан Николаевич, эта девочка не виновата. Вот ни капельки! Это я сама размахнулась. И вот видите… Полетел, как живой… У, ты! – стала она бранить свой портфель.
Степан Николаевич с сомнением слушал ее. Что-то не похоже, чтоб Марина Кольцова могла так набедокурить.
– Обе вы хороши! – сказал он наконец и, показывая пальцем на зеленые пятна, коротко распорядился: – Вытрите – и домой. Тряпка у нянечки.
Девочки усердно принялись за работу. Нине было обидно и неловко и перед Степаном Николаевичем, и перед незнакомыми ребятами, и перед этой зазнавалой Маринкой, которая как-никак, а выручила ее. Нина злилась и изо всех сил терла белый мрамор подоконника.
Инструктор ушел.
Маринка сейчас же бросила тряпку:
– Тереть тебе не перетереть!
Она подхватила свой портфель и убежала.
Женя, нахмурив брови, подняла тряпку и стала помогать Нине.
Но неприятности этого дня еще не кончились. Из-за Нины девочки вернулись домой позже, чем обычно. Мария Михайловна была недовольна, и им попало. А первоклассницы, узнав, что натворила Нина, сняли звездочку, которую за хорошее поведение в школе они каждый день вывешивали в своей рабочей комнате.
После ужина пристыженная Нина сидела возле радиоприемника и слушала, как звучный женский голос выводил:
Грустные ивы склонились к воде…
В такт песне Нина грустно кивала головой.
Здесь и нашла ее Женя.
– Женечка, я нечаянно… Я сама не знаю, как это вышло… Я больше не буду, как в цирке!
– Ладно, пойдем играть. Ничего, что звездочку сняли. Будешь себя хорошо вести, и ее опять повесят. Ты только чужих портфелей «нечаянно» не бери. Нечаянного не бывает!
– Женечка, только мы с этой очкастой воображалой и разговаривать не станем, правда?
– А вы Маринку Кольцову зря не ругайте! – вступилась Галя Платонова. – Ее в Доме пионеров все любят. Она хоть только во втором классе, а работает, как настоящий столяр. Степан Николаевич ее всегда хвалит. Она и учится хорошо и другим помогает. И книжки всем дает. У нее книжек знаете сколько? Целая библиотека!
– И пускай библиотека! – надулась Нина.
На следующий день по дороге в Дом пионеров Женя встретила «четвертого помощника капитана», который важно вышагивал рядом с высокой, тоненькой девушкой в голубом пальто. Конечно, после вчерашнего с этим «помощником» и говорить не стоило! Но сегодня Женя ни на кого не могла сердиться. Во-первых, сегодня она получила пятерку по арифметике. Да, первая, долгожданная, веселая пятерка украсила наконец новый табель ученицы пятого «В» Максимовой. А во-вторых, сегодня пришло письмо от дяди Саши.
Он писал:
«Передай Нине – правильно, киты у нас, на Дальнем Востоке, водятся. Я с ними, правда, еще не встречался, все некогда. Поеду к вам в отпуск – рассчитываю к ноябрьским праздникам – и обязательно привезу кита. Чур, уговор: Нина должна быть послушной…»
Женя уже знала, что дядя Саша во Владивостоке, что воевать с японцами его дивизии не пришлось. Писал он часто. Письма были и серьезные и в то же время веселые – дядя Саша любил шутить. Вот и теперь он про кита придумал!
«Кита привезет! – заволновалась Нина. – А где мы его держать будем? В аквариум не влезет!»
«А мы его в ванну посадим!» – глазом не моргнув, подсказала Майя.
«А мыться где же?»
«Будем кита вытаскивать!»
Женя шла и смеялась, вспоминая про кита. И, увидев Маринку, весело кивнула ей.
– Максимова, что это ты смеешься?
– Так, ничего, – ответила Женя. – А ты почему с портфелем? Разве капитану портфель полагается?
– Ой, надоело мне с ним таскаться! – отозвалась Маринка. – Он тяжелый!
– А ты его дома оставляй.
– А без него нельзя. Там книги. Я люблю читать.
На следующий день они опять встретились. Они теперь, как назло, встречались очень часто. То в большом зале, то в модельной мастерской, а то у вешалки. Гардеробщица тетя Таня ищет ее пальто, а Маринка уже уткнулась в книгу.
– Кольцова, забирай! Сколько раз тебе повторять! – И тетя Таня сердито сдвигала в сторону Маринкино пальто, лежавшее на перилах.
– Тетя Таня, подождите! Не сердитесь… – Не отрываясь от книги, Маринка шарила рукой по перилам. – Они из плена убежали, а за ними погоня. Их хотят в яму посадить…
– Да хватит тебе читать, дома начитаешься! – качала головой тетя Таня.
Как-то раз Женя пришла в мастерскую, а за соседним верстаком работала Маринка. Она выстругала из дерева длинную учительскую указку и теперь осторожно водила по ней ваткой, пропитанной «морилкой».
Женя поздоровалась и больше в ту сторону не смотрела. Закусив губу, она тонкой пилкой выпиливала ажурные ворота для своего дома. Вдруг она вскрикнула и бросила ворота на верстак.
– Что, порезалась? – подбежала к ней Маринка.
– Нет, испортила! – Женя с досадой показала на ворота. – Рисунок стерся, я и заехала не туда!
– На вот тебе карандаш почернее. – И Маринка полезла в портфель.
Сколько в нем было книг! И «Кавказский пленник», и «Голубая чашка», и еще какая-то толстая с картинками – сразу видно, что интересная!
Роясь в портфеле, Маринка бормотала:
– Я же помню… Я вот сюда его положила. В кармашек, поближе… А «Белеет парус» ты читала? А про Гавроша?..
Женя с уважением посмотрела на Маринку. Сама она теперь тоже много читала.
– Маринка, а где же карандаш?
– Ой, сейчас!
И она снова стала рыться в портфеле.
– Ой, карандаш-то я дома забыла! Знаешь, я его завтра принесу. Я его оставлю вот здесь, на окошке за цветами.
Маринка собрала книги в портфель и громко щелкнула замком.
– Ладно, Женя, до свиданья, я побегу. А то тетя Клава беспокоится.
Она взяла портфель и убежала.
Женя уже знала, что тетя Клава – это высокая, тоненькая девушка, которая всегда ходит с Маринкой. Проводит Маринку в Дом пионеров и сама идет в библиотеку – это совсем близко. А потом Маринка заходит за тетей Клавой, и они вместе едут домой.
На следующий день Женя нашла на окне за горшком бегонии коробку с цветными карандашами «Радуга». В коробке лежала записка:
Женя!
Приходи к нам завтра в гости. Приедет мама. Мы с мамой будем ждать. Не забудь – против станции метро «Сокол», дом 48, квартира 7.
Марина К.
Женя знала, что Маринкина мама сейчас живет неподалеку от Москвы, в маленьком городе. Там, в затоне, около завода зимуют и ремонтируются пароходы. В Москву она приезжает довольно часто.
Женя написала ответ:
Спасибо, в воскресенье не могу. Приходи к нам в 13.00, поедем в музей. Скажи маме, что мы тебя проводим. С нами поедет вожатая.
