Текст книги "Проклятье речного змея (СИ)"

Автор книги: Ольга Райская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 19

Глава 19

Нашей беседе помешала Марина. Шефу она подавала утренний кофе с милой, чуть смущенной улыбкой, а змей тут же приложился к чашке, словно и не умял вовсе половину большой тарелки оладий. А может ему так от Гриппиного варенья пить захотелось. Мне же достался злобный оскал, и, как я и предполагала, кофе с подозрительной пенкой. Хорошо, что жажда меня не мучила, как некоторых.

Завхоз управился еще быстрее. Несколько мужчин принесли вполне элегантный стол, пару тумб на колесиках, красивое офисное кресло, а также ноутбук, сканер и принтер. Установили все это богатство еще быстрее. Мебель вписалась в интерьер как родня.

– Семеныч, доступ к внутренний сети проверил? – спросил Заречный у молодого мужчины, который покидал кабинет последним.

– Обижаете, – улыбнулся тот. – Лично проверил. Забил туда ваш логин, Марины и Борисыча, на тот случай, если потребуются подлинники документов. На флешке только сканы.

Так и потекла моя деятельность под крылом могучего змея. День начинался стандартно, Дракон Петрович лично заезжал за скромной проверяющей. Уже на второй день наше совместное появление перестало нервировать и шокировать сотрудников. Если о нас и шептались, то лично я этого не слышала, ибо Мариночка меня явно невзлюбила, а это не способствовало хорошим отношениям с другими дамами, работающими в фирме змея.

Хотя, когда это ревизор становился в проверяемом коллективе своим?

Смущало другое. Судя по идеальному порядку в документации, с очистными сооружениями, фильтрами и прочей промышленной защитой все было в порядке, но Заречный ощутимо нервничал и с каждым часом становился все мрачнее. Значит, причиной была не я.

Плотину прорвало на следующий день.

С утра ничто не предвещало беды. Дракон Петрович плотно позавтракал блинами Ядвиги и пребывал в приподнятом расположении духа, что за последние три дня случалось нечасто. К слову, Гриппа съезжать от нс не спешила, начисто позабыв о Ведьмином ските. Ее даже судьба Вельзевуловны интересовала как-то вяло.

Две специалистки по паранормальным явлениям, взятые на работу, вовсю старались отработать свой гонорар, но ни ворожба, ни гадания результата не давали. Будущее пряталось, словно черепаха в свой панцирь, едва завидев карты или чайную гущу. Методы Гриппы, которые на моей памяти никогда не давали осечек, так же не работали.

– Странно, – шептала бабушка, склоняясь над старинной чашей с родниковой водой. – Может, за свеженькой съездить?

Вопреки всем законам физики, яичный белок не погружался в жидкость, а образовывал инертную пленку на поверхности, совершенно ни о чем не говорящую.

– Быть такого не может, – сетовала Ядвига. – Никогда еще расклад не говорил об успехе, при этом строго предупреждая не совершать ничего подобного. Ерунда какая-то.

Не знаю, придавали ли они значение этим странностям, но я, после нападения у реки, в случайности не верила. Да и ведьма у меня внутри насторожилась. Никогда еще мы с ней не были настолько едины. Раньше, все решения принимала я, а теперь… Теперь приходилось действовать сообща, и, надо сказать, с каждым разом это выходило все легче.

Итак, Дракон Петрович, держа меня под локоток, под дружный восхищенный вздох местного пенсионного фонда, вот уже несколько дней к ряду занимающего все свободные места на приподъездной лавке, вел к машине. И очарованные взгляды на него бросали не только шустрые подруги Ядвиги, но и молодые женщины. У них тоже отчего-то появлялись неотложные утренние дела. Где-то глубоко внутри от этого бесилась ведьма, а я с ней соглашалась и была солидарна. В общем, двор оживал, расцветал улыбками, предназначенными змею, и оценивающими неприязненными взглядами, достающимися мне. Не то, чтобы это сильно трогало, но осадок все же оставался.

Сегодня к обычному недовольству примешивалось беспокойство. Тревога, зародившаяся во мне еще в лифте, на улице только усилилась. А когда я села в машину, вообще захотелось поерзать. Ощущение было такое, словно сидела на битом стекле или металлической стружке. Заречный молчал, сохранял скучающее выражение на холеной физиономии, и даже синие зенки сверкали индифферентно. Но и его напряжение чувствовалось. Можно обмануть Ленку Усольцеву, но ведьму – никогда!

– Что-то случилось? – спросила я.

– Ничего, – ответил змей, смерил меня внимательным взглядом и только потом решил поинтересоваться: – А должно?

– Не знаю, – честно ответила опять-таки я, и сообщила ему еще одну нелепейшую мысль. Наверное, в отместку за его дурацкий вопрос. – Но ведь может.

В конце концов, не хочет пусть не говорит, но глумиться над вежливой заинтересованностью не стоит. Дракон Петрович хмыкнул, скривил уголок губ, изображая ленивую ухмылку, и достал мобильник.

– Антоша, ты на месте? – спросил он. – Хорошо. Главное, не спеши. Знаю, что у нас все схвачено, и проблем быть не должно, но все же… Осторожность не помешает.

Что ему говорил Потемкин, не слышала. Меня это и не волновало. Важно, что сам Заречный, не смотря на глупейшую трактовку предупреждения, внял и подстраховался. Вот только легче не стало.

Офис, как и руководство, молчал. Работники прониклись важностью момента и предпочли затаиться. Никто не стоял на крыльце, не сновал по коридорам, не толпился возле лифтов.

Кофе с привычной пенкой, который принесла Мариночка, проигнорировала и углубилась в работу. К проверкам я всегда подходила ответственно, и, хотя не видела явных нарушений, все равно продолжала собирать материалы для написания актов. Тем более, сегодня бухгалтерия, наконец, предоставила недостающую документацию.

Змей тоже не проявил интерес к кофе. Сидел, гипнотизировал монитор своего ноутбука, но мыслями был далеко. Дважды по разным поводам заходила секретарь, косилась на нетронутые чашки, но почему-то не забирала. Волнение достигло того предела, когда меня откровенно начло потряхивать.

– Ты замерзла? – синий взгляд впился, словно расстегнувшаяся булавка, причиняя почти физическое неудобство.

– Нет, – я покачала головой.

– Отчего дрожишь? Нервничаешь?

– Еще чего! – вру безбожно, но озвучивать правду о каком-то мнимом предчувствии, не хотелось. Наверняка, Заречный уже сыт по горло всей этой запредельной мистической чепухой.

– Тогда в чем дело, Лена? – мелочей для змея не существовало. Впрочем, и для меня их не было.

– Почти все ваши документы подписаны одним человеком Захаром Константиновичем Вербицким. Насколько мне известно, он хоть и влиятельный чиновник, но совершенно точно многими вопросами лично не владеет.

Мне показалось, что Заречному понравилась моя проницательность. Он даже улыбнулся вполне безмятежно, впервые за утро.

– Возможно, но любой, из подписанных им документов, имеет отношение к вверенным ему проблемам. Я предпочитаю иметь дело с проверенными и честными людьми, которые не имеют привычки ставить палки в колеса, а любой вопрос решают конструктивно и быстро. – Видимо, по взгляду змей определил степень моего скептицизма, поэтому добавил: – Когда я говорю о честном человеке, то включаю в это понятие и принципиальность. Вербицкий не берет взяток и никогда не подписывает документы, которые идут вразрез с его принципами. Можешь лично осмотреть все наши эко-устновки!

Ожил. Даже разозлиться успел. Для чего я все это говорила? Вербицкого знала давно и была полностью согласна с данной характеристикой. Просто хотелось из каменного изваяния змея сделать живого человека, и мне, по всей вероятности, это удалось.

– Не сомневайтесь. Обязательно осмотрю, – зачем-то продолжила я выводить из себя Дракона Петровича.

На висках великого босса засеребрилась чешуя. Перегибаю. Поразмыслить не дал ворвавшийся в кабинет Потемкин.

Несмотря на обычную словоохотливость заместителя, он молчал. Весьма нервно и стремительно мерил шагами кабинет, размахивал руками и молчал. Почти. Иногда с его губ срывались звуки, больше похожие на шипение. Может, Гриппа промахнулась, и проклятье не одного мужчину задело, а срикошетило еще и на Антона? Или, быть может, оборот в земноводное, а точнее – в водное чудовище, процесс заразный, и Потемкин успел подхватить от друга вирус? В любом случае, для человека трезво мыслящего он вел себя странно.

Заречный застыл, снова фактически превратившись в статую самому себе. Пытался внимать, но, как и я, бросил эту затею, положившись на обстоятельства. Минуты три мы молча взирали на эмоциональную пантомиму. Дракону Петровичу театр одного актера наскучил быстро, душа требовала динамики и развития сюжета, поэтому он стукнул кулаком по столу так, что я подскочила на месте, закрыв несохраненный файл с отчетом, а Потемкин застыл на месте.

– Сядь! – рыкнул Заречный.

Антон, двигаясь по инерции, добрел до первого стула за столом заседаний и плюхнулся на него так, словно именно в этот момент силы его покинули, а ноги отказались держать.

Змей вытек из кресла, налил из графина в высокий стакан воды и протянул заму.

– Пей! – не просьба – приказ, изрядно сдобренный повелительными нотками.

Потемкин в несколько глотков осушил емкость, судорожно вздохнул и поставил пустой стакан на стол.

– Говори! – чуть менее грозно произнес Заречный. – Как прошло?

– Продули, – склонил голову Антон. Из него будто всю энергию выпили.

– Что? – обманчиво спокойно спросил Дракон Петрович.

Мамочки! И серебристая чешуя с висков спустилась на щеки. С моего места я плохо видела, но готова была поклясться, что и глаза сменили цвет, и зрачок изменил форму. Словно подтверждая догадку, раздался скрежещущий звук, и на том месте, на которое только что опирался Заречный, на столешнице образовались глубокие борозды от отросших когтей.

– Димочка… – прошептал Потемкин. – Что это с тобой? Тебе нездоровится?

От ужаса прикрыла рот ладошкой. По спине пробежали неприятные холодные мурашки, а сердце тревожно забилось. Предчувствие никогда ведьму не обманывает, но что-то подсказывало, что начались только цветочки, ягодки ждали еще впереди.

– О чем ты (бес-с-с тебя подери!)? – зашипел змей.

Натурально так зашипел. Потемкин побледнел. Миг, и его полыхающие от негодования щеки стали белее пергамента. Жаль, что Заречный стоял ко мне спиной, и я никак не могла оценить масштабы его изменений.

– Ты странно выглядишь… – дрожащим голосом произнес Антон.

– А как я, по-твоему, должен выглядеть? Как? Моя фирма с треском продула тендер, к которому мы год готовились. И меня волнует, почему это произошло? Мы были готовы, у нас полный пакет и эксклюзивные услуги, цены конкурентоспособные и в то же время реальные, чтобы не допустить экологической катастрофы. Так что же пошло не так? Куда смотрел ты? И где, позволь спросить, был Захар? – Заречный натурально уже просто рычал.

– Не было Захара! – выкрикнул Потемкин, подскакивая со стула, к которому направился змей.

– Как это не было? Ты в с-с-своем уме? – даже я вздрогнула от этого свистящего голоса.

– Я-то в своем, а вот ты… Что с тобой происходит, черт возьми?! – взвизгнул Антон. – Ты снова превращаешься в чудовище?

На этой фразе меня затрясло. Спалились. Ей богу, спалились! На полную катушку. Но Заречный даже не отреагировал на слова зама.

– По с-с-сущес-с-ству говори!

– Вербицкий исчез неделю назад, как сказали мне в мэрии. Но я с ним говорил не далее как вчера. Захар заверил меня, что все в силе, а сегодня пакеты предложений рассматривал новый состав тендерной комиссии во главе с этим чмырьком Сусловым. Одна из организаций Гольцмана выступила с предложением по себестоимости чуть ниже нашей. И главное, они предложили наш сценарий. Понимаешь? Наш! Словно кто-то слизал подготовленный бизнес-план.

– Да что ты? – развел руками Заречный. – Меня не было всего неделю! Одну чертову неделю, Антон! И что? Конкуренты давят по всем фронтам. Сначала мы лишаемся муниципальной аренды, потому что кто-то не досмотрел и не спланировал, потом проседают продажи, потому что выходит статья о нечистоплотности сотрудников базы. Заказная статейка, Антон! Лживая, но основанная на таких пикантных фактиках, которые могли знать только свои! С-с-свои! И апогеем всего этого становится проигрыш масштабного тендера, который год мог бы кормить несколько тысяч человек. С-с-совпадения?

Змей орал так, что дрожали стекла. Признаться, я мало что смыслю в бизнесе, тендерах и прочем, но тревожный колокольчик давно превратился в колокол. И, да. В совпадения тут мог не поверить только глупец.

Плюс сбои, которые давала магия. Вся магия! И это у сильных ведьм! Все, что касалось фирмы Заречного, вот уже несколько дней не поддавалось никакому анализу, даже сверхъестественному. Интересно, почему молчали мои старушки? Или меня снова вычеркнули из списков имеющих голос в нашей семье? Обидно. Причем, обидно два раза. Первый, за то, что меня опять сбрасывали со счетов. А второй, за то, что чары с Заречного мне так и не удалось снять. Я, конечно, не понимала тонкостей колдовства. Да, прочла все, что подсовывали мне родственники, видела множество обрядов, но постичь и осмыслить магию можно только после ритуала посвящения. А для этого нужно, как минимум, человека своего встретить. Где он, человек этот? Когда тут или бабушки в личную жизнь вмешиваются, или одни змеи попадаются.

Но даже в своем невежестве, я понимала, что если бы Дракон Петрович добровольно и всем сердцем не принял свою вторую сущность, то освободился бы от нее и не обрастал бы чешуей при каждом эмоциональном всплеске.

Атмосфера в кабинете продолжала накаляться.

– С-с-совпадения, я тебя с-с-спрашиваю? – шипел змей, нависая над Потемкиным, который, хоть и был бледен, но не дрогнул и смотрел прямо в глаз своему изменившемуся другу.

Страшно подумать, что он там видел, но вел себя достойно. Ему даже удалось взять себя в руки.

– Нет, не совпадения, Дима! Не совпадения! – заорал он в ответ. – Хочешь меня во всем обвинить? Валяй! Мне скрывать нечего! Я тебя никогда в жизни не предавал и перед совестью своей чист. Остальное не имеет значения. Против любого человека можно сфабриковать историю. Но скажу тебе так, «норушка» у нас завелась. Гольцмановская «норушка». И действует она где-то очень близко к тебе или ко мне. Проверять нужно ближний круг.

– Хочеш-ш-шь с-с-сказать, что у нас шпион? – чуть умерил пыл Дракон Петрович. Кожа на кресле, за спинку которого он схватился, с треском лопнула, вспоротая когтями. – Тьфу ты, зараза! – в сердцах выругался он и откинул бесполезный предмет мебели.

Вроде и легко это сделал, а стул, пролетев несколько метров, с силой ударился о стену и сложился. Могучий мужчина. Не иначе, мощь древнего чудища передалась. Не мудрено. Не каждый день в нашем мире появляется настоящий оборотень, и вряд ли кто-то свойства стражей изучал. В здравом уме никто бы не осмелился, ну а тому, кто в скудном – никто бы не поверил.

– Не хочу! Я тебе открытым текстом говорю – у нас крыса, Дима! И, вполне вероятно, не одна. А теперь, будь любезен, посмотри на себя в зеркало и попробуй мне еще раз сказать, что я не прав! – выпалил Потемкин.

Что-то мне подсказывало, что последние его слова совсем не о шпионе, и даже не о тендере. Уходил ли у вас когда-нибудь из-под ног пол? Вот у меня сейчас ушел. Совсем. Весь. Разумеется, в переносном смысле, но ощущения были очень реальные.

Заречный медленно и по-змеиному плавно перетек к гардеробной и скрылся за дверью. Бежать? Так ведь догонят. Ох, что же будет, что будет?! Еще и Потемкин передвинулся и перекрыл мощной спиной выход, демонстративно сложив на груди руки. Засада! Все пути к отступлению отрезаны. О панорамных окнах я даже не думала. Даже если они и открывались, то, прыгнув с такой высотищи, костей не соберешь. Оставалось ждать расправы.

В том, что она последует, сомнений с каждой секундой оставалось все меньше и меньше. А потом вообще раздался странный звук. То ли рычание, то ли шипение, а может и то и другое вместе.

– Мамочки… – в ужасе прошептала я.

Дракон Петрович ворвался в кабинет, и его глаза уже не синели. Они… Они… Да, полыхали желтым. Теперь мне представился случай воочию в этом убедиться. Ерунда, конечно, если бы в них ко всему прочему не горела злость. На мир? На меня? На мою импульсивную бабушку? Кто их, чудовищ, разберет?

Несмотря на свое довольно взвинченное состояние, заговорил змей спокойно. Слишком спокойно, на мой дилетантский взгляд. Я бы предпочла, чтобы он перед нашей беседой где-нибудь пар спустил. Ну, там, за рыбой погонялся, стаю нерп поймал. Размялся бы на просторе, а потом уж и поговорить можно.

Вот только мечты остались мечтами, потому что беседовать Дракон Петрович желали незамедлительно, то есть вот прямо сейчас.

– А скажи-ка мне, Еленушка, – вкрадчиво начал он. – Что ты можешь сказать по поводу с-с-столь зрительных перемен в моей внешности, а?

Глаза полыхнули, словно меня огромный внедорожник фарами осветил.

– Неожиданно. Смело. И это… соответствует современным модным тенденциям… – проблеяла я, поражаясь то ли своей отваге, то ли глупости.

– С-с-соответствует современным модным тенденцс-сиям? – с нажимом переспросил Заречный.

– Я не большой специалист, – выдохнула я, наблюдая, как чешуя заползает на подбородок, спускается по шее, отвоевывая для себя новые участки драконьего тела. Красиво, конечно, но страшновато даже для потомственной ведьмы.

– С-с-сначит, мне не прис-с-снилось, что я ш-ш-шрал с-с-сырую, непотрошеную рыбу и рас-с-срывал нерп на час-с-сти? – очень недобро прошипели мне. При этом склонился Заречный так, что я явственно ощущала себя кроликом, поймавшим на свою беду взгляд голодного удава.

– Ну, да… – прошептала в ответ. – Кто ж ее в озере потрошить и чистить-то будет?

– Именно! – взревел он. – Именно, что в озс-с-сере! А кто меня туда зс-с-сасунул? – заревел змей.

– Кто? – спросила я. Мне казалось, что искренне.

– Кто? Ты еще с-с-смеешь с-с-спрашивать кто? Бабка твоя полоумная! Вот кто!

Вот зря он так. Я бы могла понять праведный гнев, упреки, даже обвинения. Но прямое оскорбление пожилого человека стерпеть не могла.

– Это ты кого полоумной назвал, идолище речное? – подскочила враз осмелевшая я. – Да если хочешь знать, не заколдуй она тебя, то ты бы не нерпами ужинал, а собой карасей давно кормил!

– Карас-с-сей? – взревел уже не шипящий, но очень разъяренный змей. – У меня вообще проблем не было, пока с вашей с-с-семейкой не связался!

– Вот и не связывался бы! Зачем полез Ведьмин скит сносить?

– Потому что тендер выиграл, чтобы территории Гольцс-с-сману не достались. На свою голову! Гольцс-с-сман мудрее оказался, отказался от участия почти на финише! С-с-собака!

– Конечно, мудрее! Он просто столкнул лбами тех, кто ему мешал и все! Тебя и бабушку! Или ты до сих пор думаешь, что все вышло случайно? – когда на меня кричат, я тоже ору.

Какое-то время мы переводили дыхание, испепеляя друг друга взглядами.

– Может, я за дверью подожду, пока вы ругаетесь? – тихо поинтересовался Потемкин.

– Сидеть! – скомандовал Заречный, и Антон сел на то, что стояло ближе всего. Этим оказалась высокая напольная ваза, сделанная в стиле модерн, в виде черного параллелепипеда.

– Да! Оставайтесь! – мне тоже хотелось многое сказать. – Тем более, что я не собираюсь здесь больше и секунды находиться! Желаю всем счастья!

Гордой походкой направилась к двери, хотя ноги подрагивали, а каблуки так и норовили подвернуться. Леший бы подрал все эти офисы с их дресс кодами!

– Стоять! – рыкнул змей.

– У тебя что ни слово – то команда. «Стоять», «сидеть»… А для девиц своих с выдающимся… с выдающимися… В общем, с бюстом! Ты для них применяешь команду «лежать»? – Не сочла нужным даже обернуться и просчиталась. С размаху врезалась в широкую грудь Дракона Петровича. Крупная ладонь с длинными пальцами, но уже без жутких когтей, сжалась на моем предплечье.

– А тебе не все ли равно, какие команды я с ними использую? – мурлыкнули сверху. Конечно, гордость не позволила посмотреть в лицо змею, но по голосу чувствовала – ухмыляется. Глумится! Сволочь!

– Абсолютно все равно! Пусти! – из захвата выбраться не получилось.

– Не пущу, – спокойно ответил Заречный. – Пока мне все не расскажешь. Хотя… И после этого тоже не отпущу.

– Не имеешь права!

– Имею! – Дракон Петрович прижался ко мне теснее. Отступать некуда, позади лишь закрытые двери. – К твоему сведению, у меня изменились вкусы на женскую, скажем, внешность, – шепнул он.

– Мне-то какое дело?! – злилась, да!

– Прямое, Елена, прямое. Скажи, ты зачем к змею в реку полезла?

– Мне выбора не оставили. Бабушка очень переживала, что одного негодяя прокляла. Пожалела его и попросила меня расколдовать. Но если бы я знала, что ты такой… Ни за что бы не стала!

– Почему именно тебя? – на мое негодование Заречный не обратил никакого внимания, но при этом смотрел пристально и очень внимательно.

Ай, ладно! Что уж теперь! Можно все рассказать, раз основную часть он узнал.

– Потому что эти две заговорщицы считали, что расколдовать тебя сможет только поцелуй! Девушки! – выпалила я. Не пересказывать же ему бред об истинной паре!

– И? – спокойно спросил змей.

– Что «и»? – злил он меня неимоверно. – Я тебя поцеловала, и я девушка, а ты расколдовался! На этом все! Точка!

– Расколдовался, – он прикоснулся к моему подбородку, чуть приподнимая его, и заставил взглянуть на его ухмыляющуюся физиономию, с которой стремительно исчезала чешуя.

Чудные дела творятся! Моя близость способствовала очеловечиванию змея, а его присутствие обостряло мою интуицию. Более того, я фактически переставала чувствовать свою ведьму. Нет, не верно, я становилась этой ведьмой, наполнялась силой, и наши чувства сливались в одно целое. – А ты врушка!

– Что?

– Да-да! – кивнул наглый он. – Врушка и еще трусиха!

– Но-но! – предупредила я, но Заречный снова улыбнулся.

– Впрочем, мое мнение совпадает с мнением твоих родственниц. Ты мне подходишь. А еще нужна.

– З-зачем? – озадачил. Пока великий босс гулял с гламурными девицами, его мотивация был ясна и понятна, сейчас же намерения змея ставили в тупик.

– Расколдовываться.

– Опять?

– Снова! Не нужно было первый раз халтурить! – при этом Дракон Петрович ненавязчиво, но демонстративно потер остаток чешуи на висках, намекая на мою несостоятельность. Наглец!

– Да как ты смеешь? Тебе нужно, сам и расколдовывайся! – фыркнула я.

Нет, намеком это не было. Совершенно. Вот нисколечко. Но Заречный все понял, как всегда, по-своему. Он склонился и впился в мои губы голодным поцелуем. Думаешь, крышу снесло, как в дамских романах? А вот и нет! Ну, ноги задрожали, руки, мурашки на коже вступили, тепло по телу разлилось. Куда же без тепла? А голова осталась ясной и почти трезвой, несмотря на учащенное сердцебиение. Змей все целовал и целовал, и я вдруг поняла…

– Подожди… – с трудом вывернулась из стальных объятий.

– Что? – глаза Дракона Петровича вновь сменили цвет на привычный синий, хотя и были подернуты дымкой эйфории. Чешуя с висков тоже, кстати, сошла.

Мужчина никак не желал меня выпускать и тянулся за новой порцией поцелуев. Магии много не бывает? Глупости! Чешуи нет, зрачок нормальный – значит, расколдовался. В конце концов, есть дела поважнее.

– Руки убери! – рыкнула я, отступая.

– Я могу, наконец, встать? – откуда-то с вазы спросил Потемкин.

– Нет! – хором ответили ему мы.

– Я знаю, что происходит! Почему никто из нас не заметил опасности, не усомнился и не смог просчитать ситуцию! Они поставили магический заслон! Я об этом когда-то читала, но вспомнила только сейчас.

– Знаешь, я склонен в это поверить, – задумчиво кивнул змей. – Снять сможешь?

– Я? – растерялась. Почему-то именно ему признаваться в том, что из меня так себе ведьма, совершенно не хотелось, но иного выхода не видела. – Тут одной колдуньи мало. Слишком сильный маг ставил.

– С «норушкой» что-то решать будем? – устало спросил все еще сидящий на вазе Антон.

– А как же! Будем, но сейчас важнее разрулить всю эту магическую чертовщину! Идем! – змей схватил меня за руку и потащил из кабинета. – Антоха, займись пока проверками. Только не светись раньше времени. И, да. Можешь уже встать.

– Премного благодарен, – хмуро буркнул Потемкин, тяжело поднимаясь на ноги.

В приемной подскочила Мариночка, явно не ожидавшая нашего появления.

– А вы куда? – протянула она, удивленно хлопая глазами.

– Будут спрашивать, я на объекте ревизору очистные сооружения показываю!

– Вернетесь? – пискнула секретарша.

– Обязательно, но не сегодня, – весело откликнулся Заречный. И чему радуется? У него бизнес под откос летит, а он улыбается, да еще ладонь мою не выпускает.

– Как не стыдно врать! – укорила его, когда мы оказались в лифте.

– А я с тебя пример беру, радость моя.

– Не твоя.

– Это вряд ли.

– А мы вообще куда?

– К ведьмам твоим.

– А-а-а… – с этим я была, в общем-то, согласна. Бабушки точно смогут разобраться с барьером.

Когда вышли на улицу, Заречный все также поддерживал меня под локоток, направляя к машине. А вот я остановилась и застыла как вкопанная. Прямо навстречу мне шел и улыбался бывший ухажер, игрок и предатель – Вадим Протасов. Выглядел хорошо, даже замечательно. Собственно, шарма ему всегда было не занимать. Особенно в период, когда наши отношения только начинались. Сейчас он был побрит, опрятен, одет в хорошо пошитый костюм и сиял как новенький медный таз. Даже на лице не осталось следов злоупотребления спиртным. В руках держал шикарный букет из ирисов и садовых ромашек.

Шел Протасов и улыбался. Неужели мне? Помнится, в нашу последнюю встречу я оказалась повинна во всех его жизненных неудачах.

– Леночка, рыбка моя золотая! – воскликнул бывший бойфренд, протягивая цветы и раскрывая объятья. Боже, да он за всю историю нашего романа мне таких букетов не дарил! – Как я рад тебя видеть, дорогая!

– Вадим… – выдохнула я и тут же зашипела от боли. Слишком уж сильно Заречный сдавил мою руку, которую отпускать наотрез отказывался.

Собственно, цветы мне тоже взять не позволили.