Текст книги "Брак по расчету, или Истинных не выбирают (СИ)"

Автор книги: Ольга Иконникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 31

Известие о том, что меня пригласили на бал, бабушка встретила с изрядной долей скептицизма.

– Пригласили как мадемуазель Фонтане?

– Именно так! – подтвердила я. – Тебя это удивляет?

– Еще как! – хмыкнула она. – Только не говори, что они разглядели твою благородную кровь за этой затрапезной одежкой.

Я рассмеялась:

– Нет, конечно – за эту неделю я поняла, что благородное происхождение отнюдь не всегда видно со стороны. И что многое зависит от обертки.

Бабушка ловко нарезала сыр, положила его на тарелку и только потом ответила:

– А может быть, благородный человек – не всегда тот, в ком течет дворянская кровь? И благородство не зависит от того, был ли ты рожден в королевском дворце или в крестьянской лачуге?

Прежде я бы наверняка поспорила с ней, но сейчас понимала, что так оно и есть.

Выпив с бабушкой травяного чаю, я отправилась на Ратушную площадь. Шоколадная лавка, как и говорила Нэнси, была закрыта для посетителей, но я увидела подругу издалека – она начищала до блеска латунные перила на крыльце.

– Ох, Ди, как я рада, что ты пришла! Я уже почти закончила – еще пять минут, и я накормлю тебя самыми вкусными трюфелями на свете. Этьен сегодня до позднего вечера будет в Аньере, так что я могу позволить себе отдохнуть.

Мы поднялись на второй этаж, где над лавкой располагалась квартира Дюранов.

– Здесь мало места, но очень уютно. У детей есть отдельная комната, а когда Пьер подрастет, то сможет жить в комнатке на чердаке – оттуда видно полгорода! Он уже мечтает об этом.

Она заварила ароматного чаю на светлой кухне и достала бумажную коробочку, полную шоколада.

– Ты не смотри, что трюфеля невзрачные на вид, на их вкусе это ничуть не сказывается. Этьен бывает недоволен, когда я беру домой конфеты правильной формы. Считает, что мы вполне можем обойтись и бракованными.

Она сама завела разговор о муже, и я сразу же ухватилась за это.

– Тебе не кажется, что ты зря позволяешь ему собой распоряжаться?

На улице было тепло и даже жарко, а Нэнси была в платье с длинными рукавами, и я почти не сомневалась, что если их закатать, то я увижу следы синяков, оставленных ее мужем.

– Послушай, Ди, я понимаю, ты говоришь это, заботясь обо мне, но поверь – от этих разговоров будет только хуже.

– Но он же бьет тебя, Нэнси! – воскликнула я. – А может быть, не только тебя, но и детей? И если ты не остановишь его, то это может зайти слишком далеко. Ведь шоколадная лавка – это твоя заслуга? Ведь это же именно ты делаешь самые вкусные на свете конфеты?

– Тебе легко об этом рассуждать, Ди! – хмуро откликнулась подруга. – Если бы ты была замужем, ты бы лучше меня поняла. Впрочем, твой отец, вроде бы, богат, а значит, тебе не придется выходить за первого, кто позовет тебя замуж, лишь для того, чтобы не объедать младших братьев и сестер. Да, конфеты делаю именно я, но этот дом принадлежит Этьену, и если мы расстанемся с ним, нам с детьми некуда будет пойти. К тому же, меня осудят все мои знакомые и родные. Возможно, в том месте, где живешь ты, терпимее относятся к разводам, но в Виллар-де-Лане всё по старинке. Над моими детьми станут смеяться другие дети, а меня никто не возьмет на работу. Поэтому я должна держаться за Этьена, даже если я не считаю его порядочным человеком

– Но ты ведь не любишь своего мужа, правда?

Нэнси усмехнулась:

– Какая же ты глупышка, Диана! Любовь бывает только в книжках – но я их давно уже не читаю. Это в детстве я могла мечтать о прекрасном принце на белом коне. А теперь я слишком хорошо понимаю, что принцы женятся не на Золушках, а исключительно на принцессах. А я – не принцесса, отнюдь.

Ее слова были полны горечи, и мне стало не по себе. Я пришла сюда с намерением убедить ее развестись с мужем, но теперь поняла, что не имею на это никакого права. Я приехала в Виллар-де-Лан всего на несколько недель, а когда я вернусь в Деламар, я ничем не смогу помочь Нэнси, и мое вмешательство только осложнит ситуацию.

Вот разве что она согласится поехать в Деламар вместе со мной. Но это вряд ли – здесь у нее родители и младшие братья и сестры, о которых она наверняка продолжает заботиться.

Из Виллар-де-Лана я возвращалась отнюдь не в радостном настроении. Разговор с Нэнси оставил неприятный осадок еще и из-за ее слов о любви. Неужели, подруга отчаялась настолько, что уже не верила в само ее существование?

А я сама? Я еще верила в любовь?

И подумав об этом, я снова вспомнила Робина. Почему я до сих пор ничего не сделала, чтобы его разыскать? Наверняка, хоть кто-то что-то должен о нём знать. Наверно, стоит поговорить с мальчишками, с которыми мы с Нэнси дружили в детстве – возможно, они знают больше нашего.

И хотя вполне могло оказаться, что, найдя его, я всего лишь пойму, что он давно уже забыл о моем существовании, я не готова была отказаться от поисков. Это была моя первая любовь, а она, как известно, часто оставляет неизгладимый след на сердце. И раз уж я снова оказалась здесь, то мне следовало распутать те нити, что тянулись из прошлого.

С мыслей о Робине я неожиданно переключилась на мысли о Кавайоне. Нэнси сказала, что принцы не женятся на Золушках, и вот в этом она, скорее всего, была права – с Золушками принцы только забавляются. И хотя на самом деле я Золушкой совсем не была, мне отчего-то стало горько.

Но если Арлан Кавайон вместе с Беатрис хотели посмеяться надо мной на этом балу, то их ждало разочарование.

Глава 32

На въезде в поместье Кавайонов выстроилась длинная вереница экипажей, и я попросила возницу высадить меня у других ворот – оттуда добраться до дома вышло бы быстрее, нужно было только пройти через парк.

А в парке уже всё было готово к празднику – деревья украшены гирляндами, а фонтаны подсвечены разноцветными огоньками, которые пока, на свету, еще не производили особого впечатления, но несомненно, должны были заиграть вечером.

Я старалась идти не по центральной аллее, а обходным путем, чтобы не нарваться на кого-то из гостей, но именно это и привело к тому, что я услышала то, что было совсем не предназначено для моих ушей.

Тропинка, по которой я шла, проходила возле увитой плющом беседки, и когда я подошла к ней, то услышала голоса. О, я сразу поняла, кто там был!

– Если ты предложила пригласить эту девушку на бал, чтобы выставить ее в невыгодном свете, то это было очень дурно с твоей стороны, Беа! – сказала виновница торжества, и я остановилась, посчитав себя вправе выслушать ответ ее подруги.

– Разве тебе не кажется, дорогая Джоан, что твой брат уделяет этой девице слишком много внимания, что совершенно недопустимо. Ты должна быть мне благодарна за то, что я пытаюсь его образумить.

– Образумить? – в голосе Джоан Кавайон прозвучало удивление. – И каким же образом?

– Я хочу, чтобы у него появилась возможность сравнить эту девицу со всеми нами. Я не могу отрицать, что она недурна собой, а для мужчины это очень много значит. Не удивительно, что ее красота и доступность могли вскружить ему голову. Но когда она окажется рядом со мной, с тобой и с другими девушками из высшего общества, он сразу увидит, насколько она нелепа.

– Но это нечестно, Беатрис! – сказала Джоан, и я уже была готова полюбить ее за одно только это. – У мадемуазель Фонтане не было возможности учиться в пансионе для благородных девиц, и она не виновата в том, что не знает, как вести себя на балу. И поступая подобным образом, ты унизишь не столько ее, сколько себя. И если ты станешь цепляться к ней этим вечером, ты только разозлишь Арлана.

– О, я не стану к ней цепляться, Джо! – воскликнула мадемуазель Гранвиль. – Она всё сделает сама.

Я свернула с тропинки, чтобы не попасться им на глаза, и мне пришлось продираться через цветущие кусты рододендронов. К дому я подходила усталой и сердитой. И потому, когда Арлан Кавайон преградил мне дорогу, он не мог услышать от меня ничего хорошего.

– Дайте мне пройти, ваша светлость!

– Надеюсь, мадемуазель Фонтане, я увижу вас сегодня на балу? – его ничуть не смутила резкость моего тона.

– Неужели, ваша светлость, вы действительно хотите, чтобы я там появилась? – я посмотрела ему прямо в глаза.

– Разумеется, – без тени сомнения подтвердил он. – Я хочу, чтобы вы были там и насладились этим праздником в полной мере. Там будет играть столичный оркестр и будут подаваться превосходные напитки и закуски. А в полночь будет фейерверк – надеюсь, не менее великолепный, чем тот, что был в Милаве по случаю рождения маленькой принцессы. А может быть, вы любите танцевать? Тогда скажите, какой бальный танец удается вам лучше всего, и я приглашу вас именно на него.

Тут он смутился, должно быть, подумав о том, что я могу не знать ни одного бального танца.

– О, ваша светлость, неужели вы готовы поставить себя в неловкое положение, выйдя танцевать с такой простушкой, как я?

Он укоризненно покачал головой:

– Зачем вы так говорите, Диана? Вы очень нравитесь мне, и я уверен, что когда мы выйдем с вами в центр залы, все мужчины будут завидовать мне – ведь вы будете самой красивой девушкой на этом балу.

– Благодарю за комплимент, ваша светлость, но чтобы ему соответствовать, мне уже давно следовало заняться своей прической.

На сей раз он отошел в сторону, пропуская меня к дверям.

– Я только хотел предупредить вас, Диана, чтобы вы не обращали внимания, если вдруг кто-то из гостей осмелится сказать вам что-то не очень приятное, – он явно намекал на подружку своей сестры, но так и не произнес ее имя. – К сожалению, я не смогу быть подле вас весь вечер – как хозяин я вынужден буду поприветствовать каждого из гостей. Но если кто-то будет с вами слишком дерзок, не стесняйтесь мне об этом сказать.

– Благодарю вас, ваша светлость, вы очень любезны, – я чуть поклонилась ему. – А теперь прошу простить меня, но я удаляюсь, чтобы подготовиться к балу. Надеюсь, что этот вечер будет приятным и для вас.

Возле моей комнаты меня уже дожидалась горничная, которую ее светлость отправила ко мне, чтобы та помогла мне уложить волосы. И уже вскоре мои темные пряди были собраны в пучок, который девушка заколола той самой заколкой, что изволила мне дать герцогиня.

– На праздник уже съехалось столько гостей, что в парадных залах не протолкнуться. Не представляю, как они будут там танцевать. А уж еды наготовлено столько, что можно накормить целый полк.

Она считала меня своей и не стеснялась делиться новостями.

– А герцог Кавайон? – спросила я. – Он тоже уже прибыл из столицы?

– Да, пару часов назад, – подтвердила она. – Уж он-то ни за что не пропустил бы день рождения мадемуазель Джоан! Хотя, простите, но мадемуазель Кавайон выглядит сегодня совсем не так, как полагается имениннице. Она не любит ни драгоценностей, ни шикарных платьев и даже сегодня не изменила своим привычкам. Зато видели бы вы, мадемуазель, как расфуфырилась мадемуазель Гранвиль! Но, знаете, что я вам скажу – никакой наряд не может сделать дурнушку красавицей.

Я с трудом сдержала улыбку, но справедливости ради всё-таки возразила:

– Мне кажется, мадемуазель Гранвиль вовсе не дурнушка.

– Может, и не дурнушка, – согласилась горничная, – но ей далеко и до вас, и до княжны Деламар. А уж сколько в ней спеси!

Она помогла мне надеть платье, и когда я покрутилась перед зеркалом, восхищенно всплеснула руками:

– Покажите им всем там, мадемуазель! А мы будем держать за вас кулачки!

Это наивное, но очень милое одобрение весьма подбодрило меня, и я направилась в парадное крыло дворца в прекрасном настроении.

Глава 33

Собственно, для именинницы у меня было аж два подарка. Один, правда, будет подарен не мной, а Эвелин Клеман. Но зато второй – тонкий шелковый шарфик – я вышила своими руками. Я расшила его звездами – символами счастья. Мне нравилась Джоан Кавайон и пожелание счастья было вполне искренним.

Я боялась, что на входе в залу будет стоять распорядитель бала, дабы объявлять титулы и имена входящих в нее гостей. Но нет, похоже, от этой традиции здесь уже отказались.

Гости были повсюду – не только в бальной зале, но и в коридорах, на лестнице, в библиотеке. Я старалась быть настороже – у нас с Кавайонами могли оказаться общие знакомые. Но нет – в снующей по дворцу толпе не мелькнуло ни единого знакомого лица.

Эвелин Клеман пришла на бал в светло-фисташковом платье. Оно было более закрытым, чем то, что сейчас было на мне, но было заметно, что даже в нём она чувствовала себя не вполне комфортно. На ней было колье с большим изумрудом в кулоне и такие же изумрудные серьги. И несмотря на некоторую скованность, выглядела она вполне достойно.

Прежде я видела герцога Кавайона только на портретах, но сразу узнала его. В тот момент, когда я вошла в танцевальную залу, он стоял у окна прямо напротив дверей и беседовал с несколькими мужчинами. При этом он не забывал поприветствовать тех, кто проходил мимо.

Интересно, он знал, что я была приглашена на бал? И если нет, то не оскорбит ли его этот факт, если он о нём узнает. Но тут я предпочла положиться на мудрость герцогини, которая наверняка не сделала бы ничего, что было бы неприемлемо для ее мужа.

А вот саму виновницу торжества я заметила отнюдь не сразу – на ней было красивое, но довольно скромное для такого праздника платье. И наверно, из всех женщин в зале только у нее и у меня не было на шее роскошного колье или ожерелья. И если в моей ситуации это было вполне объяснимо, то отсутствие драгоценностей на дочери одного из самых богатых аристократов страны выглядело странным. Впрочем, с моей точки зрения это было еще одно очко в ее пользу – она явно не стремилась быть как все.

Я засмотрелась на именинницу и не заметила, как рядом со мной оказалась мадемуазель Гранвиль.

– Я ожидала вас увидеть здесь совсем в другом наряде, – она смотрела на меня с плохо скрытым разочарованием.

– Вы были очень любезны, мадемуазель, когда прислали мне свое платье, – я постаралась улыбнуться как можно шире. – Но оно, к сожалению, оказалось слишком коротко для меня. И несколько широковато в талии, – добавила я, наслаждаясь ее негодованием.

– Ну, что же, ваше платье вполне недурно, – процедила она сквозь зубы. – А вот вкуса у вас как не было, так и нет. Иначе вы ни за что не пришли бы сюда с таким дешевым кольцом. Что это за металл? Бронза? Или даже медь? – и она презрительно скривила губы.

Мне было всё равно, что она думает про мое кольцо. Я уже давно решила, что надену его на этот бал – оно, напоминая о прошлом, должно было удержать меня от неразумного поведения при общении с Арланом Кавайоном. Я велела себе думать о Робине и не думать о его светлости.

Беатрис отвлеклась на кого-то из знакомых, и я воспользовалась этим, чтобы отойти от нее подальше. Подошла к Джоан, поздравила ее с днем рождения и получила в ответ очень теплые слова благодарности.

Трудно было не заметить, что присутствующие обращали на меня внимание – я видела устремленные в мою сторону любопытные взгляды. Всё-таки большинство гостей так или иначе пересекались друг с другом на разных мероприятиях, и даже если кто-то с кем-то не был знаком, то всегда мог спросить, кто это, у других гостей. Меня же, кроме хозяев, здесь не знал никто. К тому же, я была одна, что для молодых женщин на балах было редкостью – как правило, их сопровождали родители, старшие братья или мужья.

– Кто это? – наконец, услышала я вопрос из уст пожилой дамы.

И тут же прозвучал услужливый ответ мадемуазель Гранвиль:

– Это некая мадемуазель Фонтане, ваше сиятельство! Не обращайте на нее внимания. Она простая ремесленница – кажется, она вышивает белье для Кавайонов. Ее светлость оказалась столь добра, что пригласила бедную девушку посмотреть на праздник – где еще та сможет такое увидеть?

– Но она прелестно одета, – сказала дама, поднеся к лицу лорнет.

– Всё на ней – с чужого плеча, – отозвалась Беатрис. – И разве, несмотря на платье, в ней нельзя угадать человека из простого народа?

– Да, вы правы, – согласилась дама, – ей действительно не хватает светского лоска.

Мне не хватает светского лоска! Я даже не знала, как на это реагировать – рассмеяться или оскорбиться. Если бы это услышал отец, он был бы в ужасе.

– И, по-моему, – в разговор встрял еще один женский голос, – со стороны ее светлости это было не очень правильно – приглашать эту девушку на бал. Все эти современные тенденции равенства классов ужасно оскорбительны. Каждый должен знать свое место, вы так не считаете?

Остальные охотно ее поддержали.

– И что будет, если кто-то из мужчин пригласит ее на танец?

– О, я уверена, она откажется выйти танцевать, – уверенно сказала мадемуазель Гранвиль. – Просто потому, что наверняка делать этого не умеет.

– Ну, почему же? – возразила пожилая дама. – В городах сейчас часто устраивают публичные балы, прийти на которые может кто угодно. И там танцуют те же вальсы.

– Возможно, – не стала спорить Беатрис. – Но одно дело танцевать среди себе подобных, и совсем другое – среди тех, кто способен оценить подлинные изящество и красоту.

Они замолчали, когда церемониймейстер подал знак дирижеру оркестра, и вместо спокойной монотонной музыки зазвучали первые такты вальса.

Право открывать танцевальную часть бала всегда предоставлялась хозяевам. Герцог Кавайон подкрутил усы и с улыбкой направился к дочери. Он галантно поклонился ей, и она присела в ответном церемонном поклоне. Герцогиню уже пригласил увешанный орденами седовласый генерал. А вот Арлан на секунду замешкался.

Насколько я понимала, он должен был пригласить княжну Деламар, но судя по тому, что девушка покинула залу и вышла на балкон, как только услышала звуки вальса, танцевать она была не намерена.

– Ну, что же вы, дорогой Арлан, – несколько громче требуемого воскликнула Беатрис. – Я понимаю – выбор большой – немудрено растеряться. Но осчастливьте же уже кого-нибудь! Да вот хотя бы мадемуазель Фонтане! Что же ей, бедняжке, весь вечер стоять одной?

Я гневно сжала кулаки – она вела себя просто неприлично, даже не понимая того, что своими словами оскорбляет не только меня, но и хозяйку дома.

А Арлан, между тем, уже шел в мою сторону.

– Благодарю вас за подсказку, мадемуазель Гранвиль, – бросил он на ходу. – Но и без нее я собирался сделать ровно то же самое.

Он остановился передо мной и протянул мне руку, а я без малейших сомнений вложила в нее свою. Ну, что же, я покажу этим чопорным снобам, как умеют танцевать простые вышивальщицы!

Глава 34. Арлан Кавайон

– Надеюсь, я не поставил вас в неловкое положение, мадемуазель Фонтане? – спросил я, пока мы шли к центру танцевальной залы.

– Ничуть, ваша светлость, – откликнулась она. – Я люблю танцевать.

Она выглядела просто ослепительно. Ни одна из девушек в зале не могла сравниться с ней. Я и прежде считал ее красавицей, но бальный наряд сделал ее королевой.

И хотя в центре залы сейчас находились три пары, взоры всех присутствующих были устремлены именно на нас с Дианой. Смотрели на нас и мои родители: матушка – благосклонно, а отец – с недоумением. Он единственный из нашей семье еще не был знаком с мадемуазель Фонтане.

Оркестр постарался на славу, и выбранный дирижером для первого танца вальс был восхитительным. Я был умелым танцоров, а моя партнерша, казалось, полностью растворилась в музыке и порхала, едва касаясь туфельками паркета.

Я часто бывал на балах и танцевал на них не с десятками даже, а с сотнями девушек и женщин, но никогда прежде я не чувствовал ничего подобного. Это был сплошной восторг – ощущать руку Дианы в своей руки, видеть, как блестят ее глаза, как горит румянец на ее щеках. И как хорошо, что нынче на балах уже не принято было носить перчатки – так я мог почувствовать тепло ее рук. Мне хотелось поцеловать ее – немедленно, на глазах у всех, и только нежелание оскорбить ее удержало меня от этого шага.

Обычно к открывавшим бал хозяевам в процессе первого танца присоединялись и другие пары, но в данном случае всё было наоборот – я и не заметил, когда с танцевального паркета ушли отец с Джоан и матушка с генералом Вардеро. Мы кружились только вдвоем и мне казалось, что мы одни не только в этом зале, но и в целом мире. И так хотелось продлить этот волшебный миг, что я почувствовал разочарование, когда музыка стихла.

Я поклонился, благодаря партнершу за танец, а она, как и положено, присела в реверансе. По ее смущенному виду я понял, что она тоже только сейчас поняла, что мы танцевали одни.

Мне хотелось пригласить ее и на следующий танец, но это было бы нарушением правил приличий, а мы и без того уже привлекли к себе слишком много внимания. Поэтому я просто проводил ее до того места, где она стояла перед танцем.

– В зале довольно жарко, вы не находите? – спросил я. – Может быть, желаете прогуляться по парку?

Мне не хотелось с ней расставаться, и я готов был цепляться за любую возможность продлить наше общение. Но она покачала головой.

– Благодарю вас, ваша светлость, но я не вправе лишать остальных гостей вашего общества. Обязанности хозяина требуют, чтобы вы пригласили на следующий танец кого-то еще, и наверняка немало девушек жаждут удостоиться вашего внимания.

Она была права, и я, пусть и без большой охоты, но снова влился в круг танцующих – сначала с сестрой, а потом и еще с несколькими барышнями. Но эти танцы уже не могли доставить мне того же удовольствия, что и первый.

– Уж не влюбился ли ты, дорогой братец? – спросила меня Джоан во время танца. – Если это действительно так, то мне тебя жаль – ты выбрался для своих чувств не тот объект. Нет-нет, я тебя вполне понимаю. Эта девушка очень мила и, кажется, недурно воспитана. Но ты же знаешь нашего отца – он никогда не позволит тебе жениться на девушке не нашего круга.

Признаться, своими словами сестра заставила меня задуматься. До этого вечера я не рассматривал мое влечение к мадемуазель Фонтане через призму брака. Да, я сходил по ней с ума, я жаждал обладать ею и ради ее любви готов был многим поступиться. Но брак – это было слишком серьезно! И дело было не только в том, что мою избранницу могла не принять моя семья и то общество, в котором я вращался. Дело было и в нас самих. Одного влечения (пусть даже и настолько сильного) будет ли достаточно для того, чтобы создать семью? И не поймем ли мы через несколько месяцев или даже недель, что слишком погорячились? Помимо чувств, у мужа и жены должны быть еще какие-то точки соприкосновения – общие интересы, увлечения, темы для разговоров за завтраком.

– Если же твои намерения не настолько серьезны, как я подумала, – голос Джоан вывел меня из раздумий, – то тогда ты тем более не должен выказывать свой интерес столь явно. Это нечестно по отношению к мадемуазель Фонтане. Она не похожа на девушек, которые отдаются мужчине по расчету. Если она влюбится в тебя, то подумай, как сильно ты ранишь ее, когда вы вынуждены будете расстаться. Твое внимание к ней и так уже обходится ей боком – она уже обрела врага в лице Беатрис.

Я подумал о демарше мадемуазель Гранвиль и не смог удержаться от улыбки.

– В данном случае враг был посрамлен, разве не так?

– О, да! – рассмеялась и Джоан. – Я даже пожалела Беа – она выглядела такой разочарованной.

В перерыве между танцами со мной пожелал поговорить отец, и когда я направлялся к нему, я уже знал, о чём пойдет разговор. И не ошибся.

– Я полагал, Арлан, что на танец, открывавший бал, ты пригласишь княжну Деламар. Ты, кажется, обещал присмотреться к ее светлости, но насколько я понял, присматриваешься ты совсем к другой девушке. Меня уже просветили относительно того, кто такая мадемуазель Фонтане, и не думай, что я осуждаю тебя за этот выбор. Я никогда не был снобом, но в данном случае речь идет о союзе, который был бы крайне выгоден обеим сторонам. Мне бы не хотелось, чтобы из-за твоего внезапного увлечения мы бы рассорились с Деламарами.

– Благодарю вас, отец, за заботу о моем семейном счастье. Но не лишайте меня права хотя бы выбирать себе партнерш для танцев. А что касается княжны Деламар, то не думайте, что я намеренно ее избегаю – я разговаривал с ней накануне, и она заверила меня, что не любит танцевать и не собирается принимать приглашения ни на один из сегодняшних танцев.

– Вот как? – удивился отец. – Ну, что же, нынешние барышни уже могут позволить себе пренебречь некоторыми традициями. Но даже если и так, то я буду весьма признателен, если ты всё-таки уделишь ее светлости хоть немного внимания. Пригласи ее прогуляться по саду, предложи напиток или фрукты – она почти никого здесь не знает и, должно быть, чувствует себя одиноко.

Да, в этом он был прав – княжна была здесь гостьей, и мне следовало выполнить свои обязанности хозяина. Я оглядел зал, но ее светлости тут не увидел, вышел на балкон – там ее тоже не было. Оставался один вариант – парк. Там выступали певцы и фокусники, и там, в отличие от залы, было свежо.

Я вышел на улицу в поисках одной Дианы, но прямо возле крыльца увидел другую, и улыбка сама собой появилась у меня на лице. Поразительно, какое воздействие на меня оказывала эта девушка.

– Счастлив вас снова видеть, мадемуазель Фонтане! – мне казалось, с момента нашего расставания прошло уже слишком много времени. – Не хотите прогуляться по парку?

– Нет, ваша светлость, я как раз возвращаюсь с прогулки. Прошу вас, передайте вашим родителям и сестре благодарность за такой чудесный вечер!

– Непременно, мадемуазель! Но мне в ответ тоже хотелось бы поблагодарить вас за то удовольствие, что мне доставил танец с вами.

И прежде, чем она опомнилась от этого комплимента, я взял ее руку и прикоснулся к ней губами.

И это снова случилось! Тот самый электрический разряд, что я почувствовал и в первый раз, снова пронзил мое тело. И судя по тому, что девушка вздрогнула, это были не только мои ощущения.

Но в этот раз, помимо ощущений, меня поразило и нечто другое – вполне материальное. На пальце у девушки было тонкое медное колечко, которое было мне знакомо слишком хорошо, чтобы я мог его с чем-то перепутать!