Текст книги "Брак по расчету, или Истинных не выбирают (СИ)"

Автор книги: Ольга Иконникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 43. Арлан Кавайон

– Бертлен, как вы могли? – я укоризненно посмотрел на мажордома. Мне казалось, что он в принципе был не способен на такую промашку – прежде он всегда и во всём принимал исключительно взвешенные и разумные решения. – Вы хоть понимаете, какие последствия это может иметь для ни в чём не повинной девушки?

– Мне очень жаль, ваша светлость! – Бертлен буравил взглядом замысловатый узор на ковре. – Но ситуация казалась столь очевидной, что я не посмел ослушаться мадемуазель Гранвиль.

Подумав о вмешательстве Беатрис, я заскрежетал зубами. Нет, эта девица решительно загостилась в нашем доме. И как Джоан вообще может так долго находиться в ее обществе?

– Вы могли просто попросить мадемуазель Фонтане не покидать поместье до нашего возвращения. Вы прекрасно знали, кто она такая, и даже если бы она уехала в Виллар-де-Лан, мы знали бы, где ее искать.

– Теперь я понимаю, что должен был поступить именно так, как вы говорите, ваша светлость, – смиренно согласился Бертлен.

Сердиться на него долго было невозможно.

– Но вы хотя бы извинились перед мадемуазель Фонтане?

– Разумеется, ваша светлость. И мадемуазель была столь добра, что сказала, что не держит на меня зла. Хотя, конечно, это ничуть меня не оправдывает.

Я отпустил его и стал переодеваться. Мы с отцом вернулись домой на сутки позже, чем матушка и Джоан с княжной – требовалось обсудить кое-какие вопросы с местными фермерами. И теперь я испытывал вину за то, что меня не было рядом с Дианой именно тогда, когда ей так нужна была моя поддержка.

– Ты куда-то собрался, сынок? – отец попался мне на лестнице, когда я спускался, чтобы отправиться в Виллар-де-Лан.

– Я отлучусь на пару часов. Возможно, пропущу обед. Но к ужину постараюсь быть дома.

– Задержись ненадолго. Нам нужно поговорить!

Отец редко бывал столь категоричен, и хотя мне не терпелось увидеть Диану, я пошел вслед за ним в кабинет, примерно догадываясь, какой будет тема разговора.

Он сел за стол, а я предпочел выслушать его стоя, надеясь, что это побудит его обойтись без лишних предысторий. Отец никогда не пытался контролировать меня целиком и полностью, признавая за мной право на собственное мнение, и я ценил такое отношение.

– Насколько я понимаю, ты собираешься встретиться с той девушкой, с которой танцевал на недавнем балу?

Я не видел смысла это отрицать.

– Да, именно так.

– Мне сказали, что всё то время, что она находилась в нашем поместье, ты оказывал ей явные знаки внимания, – это уже звучало не как вопрос, а как утверждение.

И я снова кивнул в ответ.

– И тебе кажется это уместным?

– Не понимаю, о чём вы, отец, – холодно откликнулся я. – Мне кажется, я уже достаточно взрослый для того, чтобы решать, каким девушка мне оказывать внимание.

– Именно потому, что ты взрослый, ты и не должен был этого допускать! – отец чуть повысил голос. – У нас сейчас гостит княжна Деламар, которая была приглашена сюда как твоя потенциальная невеста. И встречаясь с другой девушкой, ты, тем самым, наносишь оскорбление ее светлости. Я понимаю, ты молод, и тебе необходимо удовлетворять свои физиологические потребности, но ты мог бы воздержаться от этого хотя бы на те две недели, что Диана Деламар находится здесь.

Его слова о физиологических потребностях показались мне особенно неприемлемыми именно в отношении мадемуазель Фонтане. Теперь я уже не сомневался в том, что испытываю к ней гораздо больше, чем просто влечение, и хотя я пока еще не до конца понимал, что мне следует с этим делать, любое оскорбление в ее адрес я воспринимал как оскорбление меня самого.

– Насколько я знаю, отец, я еще не делал предложения ее светлости, чтобы она могла считаться моей невестой. Да, я обещал вам быть любезным с княжной и присмотреться к ней повнимательней. И я честно выполнил обещание. Правда, вынужден вас разочаровать – я не проникся к ее светлости тем чувством, на которое, должно быть, вы надеялись. Более того – я заверяю вас, что и сама княжна ничуть не заинтересовалась моей нескромной особой, каким бы странным это ни казалось. Так бывает отец – мы с княжной просто не созданы друг для друга. И я ничуть не сомневаюсь, что она скажет вам то же самое, если вы изволите спросить ее об этом. Но это не помешает нам поддерживать вполне дружеские отношения в дальнейшем.

– Дружеские? – прорычал отец. – Ты понимаешь, о чём говоришь? Речь идет об алмазных приисках стоимостью в несколько миллионов верелей! И только твоя женитьба на княжне даст нам возможность претендовать на их разработку! Здесь можно забыть о чувствах, сынок! Поверь мне – чувства приходят и уходят, а у тебя есть определенные обязанности перед семьей. И ради славы Кавайонов можно пренебречь собственными желаниями.

– А если это не просто желания, отец? – я, наконец, решил, что настало время для большей откровенности, и учитывая всё то, что отец говорил мне в юности и детстве, я надеялся, что он меня поймет. – Если это нечто большее, чему я и сам пока не до конца могу найти объяснение?

– О чём ты говоришь? – отец нахмурился.

– О том, что каждый раз, когда я просто беру ее за руку, меня будто пронзает током. Я чувствую дрожь во всём теле и слышу песнь моего дракона. Разве не так выглядит истинность, отец?

– Истинность? – отец рассмеялся. – А мне казалось, что ты повзрослел. Но, похоже, ты всё еще пребываешь во власти тех сказок, что тебе читали в детстве. Наверно, слишком жестоко говорить тебе об этом столь прямолинейно, но однажды ты очнуться от своих грёз. Истинности не существует, Арлан! Ее просто нет! Всё это выдумки, которыми драконы привыкли тешить свое самолюбие и оправдывать свои не вполне логичные поступки.

– Альбер! – услышал я испуганный голос матушки.

Мы так увлеклись своим спором, что не заметили, как она вошла в кабинет. И теперь, когда я увидел ее бледное расстроенное лицо, мне стало стыдно.

– Прости, дорогая, я не хотел тебя волновать, – отец тоже заметно смутился. – Но разве я не прав? Я люблю тебя, Дороти! Но люблю не потому, что ты моя истинная. А просто люблю – потому что мне хорошо с тобой, потому что мы понимаем друг друга и еще по десятку самых разных причин. А то, что пять минут назад описывал наш сын – это не истинность, а гормоны. Он как раз находится в том возрасте, когда гормоны играют при одном только взгляде на смазливую мордашку. И это нормально. Но подлинный аристократ тем и отличается от простого мужчины, что умеет контролировать себя. Я вполне могу понять, что Арлану понравилась эта девушка, и я даже не буду возражать, если он проведет с ней какое-то время – он может позволить себе это, пока не связан обязательствами с другой женщиной. Но обычное увлечение – отнюдь не повод вести эту девицу под венец.

– Я влюбился в нее еще в детстве, – упрямо сказал я. – Я еще тогда дал ей обещание, что однажды на ней женюсь.

– Ты слышала, Дороти? – отец откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул. – Теперь ты понимаешь, насколько всё серьезно? А ты подумал, дорогой сынок, что может ждать тебя в подобном браке? О чем вы станете говорить друг с другом? О подборе ниток для вышивки? Она наскучит тебе уже через месяц, и вот тогда ты поймешь, что я был прав. Но тогда будет уже слишком поздно, чтобы жениться на княжне Деламар. И разве ты не понимаешь, что, обещая мадемуазель Фонтане столь много, ты наносишь вред и ей самой? Разочарование может оказаться слишком жестоким. Да и разве ты можешь быть уверен в ее чувствах к тебе? Быть может, ее интерес объясняется простым расчетом? Кто же откажется стать членом семьи Кавайон?

Я мог бы еще многое рассказать им о Диане – о том, что она носила подаренное мною дешевое медное кольцо, понятия не имея, кто я такой. И что, узнав, что я Кавайон, напротив, всячески пыталась от меня отдалиться. Но я понимал – это не убедит отца.

– Завтра вечером, – отец чеканил каждое слово, – состоится званый обед в честь княжны Деламар. Послезавтра, если ты помнишь, она возвращается домой. Так вот – я хочу, чтобы на этом обеде ты не отходил от ее светлости. Более того – я настаиваю, чтобы ты отправился в Деламар вместе с ней и попросил у князя ее руку и сердце.

– Вам следовало прежде убедиться, отец, что этого хочет сама княжна, – я счел возможным его перебить.

– Я уверен, что она послушная дочь и не станет противиться, если ее отец ответит тебе согласием. А что касается любви, то она непременно придет – только чуть позже. И это будет не мимолетное чувство, а осознанная привязанность, которая свяжет вас сильнее брачной клятвы.

Я снова собирался возразить, но он предостерегающе поднял руку.

– Разве я часто просил тебя о чём-то, сынок? Так вот – на сей раз я прошу. И если ты хоть чуточку уважаешь меня, ты выполнишь мою просьбу.

Глава 44

Арлан приехал в Виллар-де-Лан, когда мы обедали. Увидев его в окно, я хотела выскочить из-за стола, но бабушка шикнула:

– Куда ты, переполошная? Не доела еще. И его к столу позови!

На обед у нас были жаркое и пироги со сладким сыром. И пусть мы не могли похвастаться таким разнообразием блюд, к которому привыкли Кавайоны, зато в эту пищу было вложено столько душевного тепла!

Я ждала, что Арлан сошлется на то, что уже пообедал, но он сел за стол без малейших возражений и быстро разобрался с порцией жаркого. А пирожков съел аж пять штук. Я заметила, с каким одобрением посмотрела на него бабушка, и улыбнулась. Ей нравились люди с хорошим аппетитом.

А потом мы пошли гулять. Бродили по узким улочкам, вспоминая те места, где когда-то бегали детьми. Любовались лебедями, отдыхавшими на берегу Гаруны. Лакомились жареными каштанами.

Я вернулась домой, когда на город уже опускались сумерки. Бабушка сидела в гостиной в старом кресле-качалке и сматывала шерстяную нить в клубок.

– Он приходил попрощаться?

Я вздрогнула. Хотела горячо возразить – нет, ничего подобного! Но это было бы неправдой. Потому что у меня самой после этой прогулки осталось чувство легкой грусти. Как будто бы мы оба попрощались с детством. А значит – и с тем, что связывало нас.

– Ты сама всё запутала! – бабушка привыкла говорить всё напрямик. – Как бы я ни относилась к твоему отцу, но нужно признать, что оказался способен пойти мнения света, когда женился на твоей матери. Но не нужно думать, что это легко. На одной стороне весов у него семья и то общество, в котором он вырос. А на другой – девица, о которой он почти ничего не знает. Мне кажется, выбор очевиден.

– Даже если я – его истинная? – возмутилась я.

Ответом мне был хрипловатый бабушкин смех.

– Истинная? Да нынешние драконы уже не помнят, что это такое. Боюсь, они не признают истинную, даже если проведут с ней в браке десять лет.

Слышать это было обидно, но я понимала, что она права. И что Арлан Кавайон выберет то, к чему он привык, и однажды женится на женщине, с которой ему не стыдно будет показаться в свете. Сейчас он таковой считает Эвелин. Должно быть, он сильно удивится, когда княжна Деламар не захочет продолжать с ним знакомство.

И пусть в глубине души я еще надеялась, что Арлан сделает совсем другой выбор, чтобы не быть разочарованной, следовало переключиться на другие дела. Через два дня я должна была вернуться в Деламар, и я съездила в Аньер, чтобы купить билеты с пересадкой в Милаве. Купила я и билеты для Нэнси и Пьера с Мишель – только уже на прямой рейс двумя днями позже – доктор сказал, что тогда Нэн как раз выпишут из больницы.

Находясь в полицейском участке (хоть какая-то польза от такого позора!), я узнала, что Этьен Дюран проведет в камере еще неделю, а значит, он не должен был помешать жене и детям улететь в Деламар. Главное, чтобы Нэнси не передумала сама. Но бабушка пообещала встряхнуть ее, если вдруг та проникнется чувством вины и пожалеет мужа.

Я надеялась, что однажды и бабушка переедет жить в Деламар – было грустно оставлять ее здесь одну. Но я знала, что она слишком свободолюбива и примет такое решение, только если станет совсем беспомощной.

Поэтому пока я старалась хотя бы немножко облегчить ее быт. На полученные от герцогини деньги я купила воз дров, которых должно было хватить бабушке на зиму, а еще заполнила кладовку кулями с мукой, крупами и сахаром. И заплатила соседу-плотнику, который пообещал отремонтировать крышу в ближайшие пару недель.

– Я вернусь! – сказала я, когда увидела слёзы в ее глазах. – Теперь уже отец не сможет меня обмануть. И не сможет запретить мне приезжать сюда.

Бабушка часто закивала и отвернулась. Она редко проявляла подобную слабость, и от этого мое сердце болезненно сжалось.

На остатки денег я решила купить бабушке в Аньере теплый плед и меховое пальто – зимы в Верландии иногда бывали весьма суровы.

Плед я купила быстро, а вот с пальто вышла заминка – почти все магазины предлагали слишком шикарные экземпляры меховой одежды, ни один из которых бабушка ни за что не наденет. Поэтому, отказавшись от шубы, я выбрала удобное стеганое пальто с меховым воротником.

И когда я спускалась с большим свертком в руках с крыльца магазина, я едва не столкнулась с Беатрис Гранвиль. На протяжении нескольких секунд мы смотрели друг на друга в немом изумлении, а потом пухлые губы Беатрис изогнулись в ироничной улыбке.

– О, мадемуазель Фонтане! Вот уж не думала, что вы можете позволить себе делать покупки в таком магазине. Должно быть, герцогиня Кавайон была к вам щедра.

Теперь, когда герцогини не было рядом, она могла позволить себе изощряться в остроумии, не думая о правилах хорошего тона. Но если этой фразой она думала меня уязвить, то ошиблась. Я ужасно гордилась тем, что сумела заработать деньги своими руками.

Поэтому я сочла возможным оставить ее речь без ответа и просто продолжила путь. Но Беатрис неожиданно меня остановила.

– Вы, конечно, знаете, мадемуазель, что сегодня вечером Кавайоны устраивают званый ужин. Впрочем, откуда вам знать, ведь вас на него не пригласили. И это не просто ужин, а ужин в честь княжны Деламар! И угадайте, что на нём должно произойти?

Она прегадко улыбалась, и я догадалась, на что она пыталась намекнуть. Но для надежности она решила произнести это и вслух:

– Арлан Кавайон сделает на нём предложение ее светлости! Он вам об этом не сказал? Впрочем, он же не обязан перед вами отчитываться. Но я думаю, вы изначально понимали, что не можете рассчитывать на что-то большее, чем роль любовницы. Такие как Арлан никогда не женятся на таких, как ты.

Я могла бы сказать ей, что знаю как минимум один пример обратного. Но зачем?

Признаться, своими словами она всё-таки сумела сделать мне больно, но показывать ей это я точно не хотела.

– Вот как? – я постаралась изобразить удивление. – А я-то думала, он женится на вас. Но, видно, вас он тоже не счел достойной такой чести.

Ее лицо обиженно вытянулось, но прежде, чем она что-то сказала, я развернулась и пошла прочь.

Глава 45. Эвелин

Эви надеялась, что обед в ее честь пройдет тихо, в кругу семьи Кавайон, но ее светлость всё-таки пригласила нескольких гостей, в числе которых был и Теодор Реверди. С большинством из них она уже была знакома – ей представили их на дне рождения Джоан. Но, разумеется, ни их фамилий, ни их титулов она не старалась удержать в памяти. Ей это было ни к чему. Разве что когда-нибудь в дружеской беседе с коллегами можно было бы козырнуть знакомством с не самыми последними людьми Верландии. Да еще братишкам и сестренкам рассказать – хотя те, конечно, примут такой рассказ за обыкновенную сказку.

Теперь Эви уже не боялась сидеть за одним столом с аристократами. Она научилась пользоваться столовыми приборами, и ей уже даже не казалось, что их было слишком много. Перепробовала все морепродукты и пришла к выводу, что мидии по вкусу мало чем отличались от обычной мойвы. А на некоторые виды экзотических фруктов у нее и вовсе обнаружилась аллергия, которую окружающие отчего-то посчитали лишним признаком ее аристократичности.

И если даже она допускала какую-то оплошность, то уже не краснела и не паниковала, а просто мило улыбалась и пожимала плечами. Мужчины к маленьким ошибкам красивой барышни относились весьма снисходительно.

Но она уже сильно скучала по простым домашним трапезам, когда к столу можно было выйти в халате и бигудях, и где не нужно было думать над каждым словом. И пусть мама на обед и ужин не готовила по несколько перемен блюд, но эти блюда были сытными и полезными.

Так что она ничуть не жалела, что на следующий день ей предстояло отправиться домой. Тем более, что у нее еще была возможность посмотреть Милаву.

Она, наконец, станет самой собой – Эвелин Клеман, по которой она тоже соскучилась. Правда, ей было немного жаль, что всю правду об этом отпуске она не сможет рассказать никому. Да даже если бы и рассказала, ей бы всё равно никто не поверил.

Перед обедом она тщательно упаковала все драгоценности княжны, боясь что-нибудь забыть. Хорошо, что она познакомилась с настоящей княжной – иначе ей сейчас было бы куда тревожней.

Эви надела на обед (который по времени был больше похож на ужин) темно-вишневое платье из красивой ткани, меж нитями которой словно прятались искринки и приколола к нему ту самую брошь в виде павлина. Скоро она уже не сможет позволить себе носить такие платья, но это было даже хорошо – сейчас она всё время опасалась подсадить на него пятно или порвать его. И всё-таки ей было интересно, что сказал бы Реми Броссар, если бы увидел ее в таком виде?

Странное дело – за эти две недели она почти не вспоминала о Реми. Слишком насыщенным событиями выдалось это время, и в нём не оказалось места для человека, который посчитал ее недостойной себя.

За ужином они с графом Реверди сидели слишком далеко друг от друга, чтобы обмолвиться хоть парой слов. Да, честно, Эви и не хотелось этого делать. Граф поклонился ей с другого конца стола. Она ответила вежливой улыбкой.

Почти за весь обед в столовой зале не произошло ничего примечательного. Неспешные и негромкие разговоры, в которых Эвелин, как обычно, предпочитала не говорить, а слушать. Сдержанные сожаления о том, что она возвращается в Деламар и лишает их своего общества. И много-много новых блюд, которыми хозяйка, судя по всему, хотела порадовать именно ее.

А потом герцог Кавайон сказал то, от чего к Эви снова вернулось волнение. Хозяин встал, чтобы подчеркнуть особую важность того, что он собирается сказать, и в зале сразу установилась тишина.

– Ваша светлость! – он чуть поклонился Эвелин. – Я не успел обсудить с вами эту тему ранее, но надеюсь, что вы не будете против. Дело в том, что мой сын через три дня должен быть в Эджерии по делам, а как известно, проще всего добраться дотуда именно через Деламар. Вот я и подумал, что было бы превосходно, если бы вы позволили Арлану доехать до Деламара вместе с вами. Он передал бы наши поклоны вашему отцу, а вы показали бы ему свою родину.

То, что он посчитал нужным известить об этом всех, а не только ее саму, придавало его словам особый, тайный смысл, который невозможно было не уловить. И по улыбкам, появившимся на губах гостей, Эви поняла, что все подумали о том же. Что в такой ситуации могла она ответить?

– Я буду счастлива, ваша светлость, показать Арлану Деламар!

На этот вечер в особняк были приглашены музыканты, и после окончания обеда все плавно перетекли в музыкальный салон. А вот здесь уже граф Реверди постарался оказаться с ней рядом. Кресла в салоне были расставлены попарно, и они с его сиятельством сели в те два, что стояли у среднего окна.

– Как вы собираетесь решать эту проблему, Эви? – тихонько спросил граф, глядя не на нее, а на скрипача, который как раз выводил свою сольную партию. – Арлан намерен ехать в Деламар вместе с вами. Не сомневаюсь, что для того, чтобы попросить у князя Деламара руки его дочери.

Он хотел запугать ее? Или предложить помощь?

Она была обескуражена словами старшего Кавайона, но они ничуть не расстроили ее. Да, то, что она – вовсе не княжна – окажется для Арлана большим сюрпризом. Но сюрпризом приятным! И там, в Милаве, уже не она, Эви, а настоящая княжна будет объясняться с Арланом. Стоило Эвелин подумать об этом, и она не смогла не улыбнуться.

Но всё это она отнюдь не собиралась рассказывать графу.

А он, кажется, был обескуражен тем, как спокойно она отреагировала на его слова. И, так и не дождавшись ее ответа, сказал другое:

– Я хотел еще раз поблагодарить вас, Эви, за то, что вы сделали для нашей семьи.

– Ваша бабушка оказалась довольна? – шепотом спросила она.

– О, да! – воскликнул Реверди. – Просто счастлива!

Сейчас в дело включились и другие музыканты, и уже можно было не опасаться быть услышанными.

– Я рада, – кивнула Эви.

– Но именно в благодарность за то, что вы для меня сделали, я и хотел предложить вам свою помощь. Ведь если прежде вы могли надеяться сбежать по дороге в Деламар, то сейчас вы уже не можете на это рассчитывать. Арлан и в самолете, и в Милаве будет рядом с вами. И когда вы вместе прибудете в Деламар, то обман раскроется, и вас арестуют.

Она чувствовала на себе его взгляд, но не повернулась в его сторону.

– И что вы можете предложить мне, ваше сиятельство?

– Бежать сегодня же вечером! – решительно заявил Реверди. – Мой экипаж будет ждать вас не у парадных ворот, а неподалеку от тех, которыми пользуются слуги. К утру, когда вас хватятся, мы будем уже далеко отсюда. Мы доберемся до Милавы, где будет проще затеряться, и там вас никто не найдет. Я сниму вам квартиру и куплю новый гардероб.

– Просто так? – усмехнулась Эви.

Она ни на секунду не поверила в то, что Теодор предложил это исключительно как плату за то, что она вернула ему тиару. И то, что ее вопрос его смутил, лишь подтвердило ее подозрения.

– Я не могу прятаться слишком долго, ваше сиятельство. У меня есть работа и семья.

– Работа? – удивился он. – Если вы примете мое предложение, вам не придется больше работать. А семья, я думаю, предпочтет еще некоторое время побыть в разлуке с вами, нежели увидеть вас в тюрьме.

– Не придется работать? – переспросила она. – Вы предлагаете мне стать вашей содержанкой?

Она решила спросить это напрямик, не прибегая к красивым фразам.

– Содержанкой? – возмутился Реверди. – Какое неподходящее слово вы выбрали, Эви! Я предлагаю вам стать не содержанкой, а возлюбленной! Вы нравитесь мне, меня тянет к вам с силой, которая удивляет меня самого, и я хотел бы, чтобы вы были рядом!

– Обычно в таких случаях мужчина предлагает женщине выйти за него замуж, – горько рассмеялась Эвелин. – Разве не так?

Даже в полумраке салона было видно, как щеки графа стали на целый тон краснее прежнего.

– Вы же понимаете, Эви, что я не могу этого сделать! Вы еще плохо разбираетесь в этом, но я полагал, что две недели, проведенные здесь, должны были вам показать, что у членов аристократических семей есть определенные обязательства перед своим родом. Обязательства, которые мы вынуждены соблюдать. И я, так же, как и Арлан, вынужден буду жениться на той, которая будет соответствовать мне по статусу, пусть даже я и не буду испытывать к ней никаких теплых чувств. Мы не можем позволить себе жениться по любви, Эви!

Концерт закончился, и громкие аплодисменты заставили их прервать беседу. Да Эвелин и нечего уже было сказать его сиятельству.

И когда они поднялись с кресел, и он спросил, ждать ли ему ее у ворот, она отрицательно покачала головой. Она уже почти перевернула эту страницу, и графу следовало остаться в той части книги, которую она уже прочитала.