Текст книги "Цена Мира (СИ)"

Автор книги: Ольга Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

– Прости меня, Кай'я Лэ! Я так виновата!.. Ты доверяла мне, а я тебя подвела... – пальцы Вилисы сжались сильнее. Это было больно, но Занила не пыталась высвободить руку, как не рискнула и задавать вопросов, хотя – видят Боги и Лес – больше всего ей хотелось поторопить женщину, приказать рассказывать прямо сейчас и по делу. Если бы только она верила, что от этого будет прок... Глаза Вилисы, неестественно расширенные, как и у Минка, влажно блестели, до краев и даже, кажется, больше полные слезами. Голос дрожал и срывался, руки, которыми женщина продолжала цепляться за нее, тоже тряслись. Если Занила и понимала что-нибудь, то Вилиса сейчас была всего в шаге от настоящей истерики. И тогда внятных ответов от нее точно будет не получить. Занила сжала руки женщины в ответ, давая понять, что она здесь, и она слушает. Это, кажется, возымело нужное действие, потому что Вилиса, всхлипнув, вновь начала говорить. – Роды прошли так легко... Все началось на закате, и через пару часов он уже появился! Я... – губы женщины дрогнули в улыбке, и Занила вновь мысленно помянула Темных Богов: что бы ни произошло потом, родился ребенок живым и здоровым. В тот момент, о котором сейчас вспоминала Вилиса, она была абсолютно счастлива! – Я... – голос женщины вновь сорвался, будто та просто не могла заставить себя рассказывать дальше. – Прости!.. Прости меня, Кай'я Лэ! Клянусь, Минк хотел позвать тебя сразу же, но я сказала: зачем беспокоить ночью. Ведь все так хорошо, можно подождать и до утра. Все хорошо – мы и сами справимся!.. – слезы все-таки потекли по щекам, оставляя влажные дорожки, закапали с подбородка, но Вилиса не пыталась вытереть их, будто не замечая. Она кусала губы, тихо раскачиваясь из стороны в сторону. Занила аккуратно высвободила руку из хватки ее пальцев. Звериное чутье, заставившее ее, не задавая вопросов и не тратя времени, мчаться посреди ночи вслед за Минком, и шептавшее ей: случилась беда, стремительно перерастало в уверенность. Вот только беда случилась не с Вилисой!

Если бы можно было нахмуриться еще сильнее, она бы нахмурилась. Почему она не слышит плача новорожденного? Где ребенок?.. На мгновение мелькнула мысль, что тот все-таки умер, а ей просто, опасаясь ее гнева, никто не решается сказать, но в этот момент в ворохе покрывал, наваленных в изножье постели что-то зашевелилось.

Занила обошла кровать, чувствуя, как за каждым ее движением наблюдает дюжина пар глаз, и, наклонившись, отогнула угол мягкой ткани.

После того, как к ней ворвались посреди ночи; после остановившегося взгляда Минка; после того, как оборотень шел, едва не задевая плечами за стены; после истерики Вилисы она, наверное, должна была быть готова к чему угодно. И все равно Занила застыла в изумлении... Потому что на покрывале, перебирая крошечными лапками мягкую ткань, лежал котенок.

Занила моргнула, нервно заправила за ухо прядь еще спутанных со сна волос, усилием воли вернула прежнее положение опустившемуся от изумления подбородку... Котенок. Ситуация явно была из тех, когда сначала видишь и только несколько мгновений спустя в полной мере осознаешь, что предстало твоим глазам, будто мозг по кусочкам собирал полученную информацию. Котенок... Довольно большой, около семи с половиной эцбов в длину, с тонкой, словно пух, светло-серой шерсткой, на которой мутными пятнами угадывался рисунок будущих полосок, и тонкой запятой крошечного хвоста. Глаза были закрытыми – слепыми, уши плотно прижаты к голове, но темный треугольник влажного носа уже смешно двигался, вбирая запахи нового мира. Ощутив ее присутствие, маленький оборотень раскрыл крошечную пасть и тихо мявкнул. Лапа с тонкими, словно волоски, еще не втягивающимися коготками, двинулась по покрывалу в ее сторону. Занила аккуратно опустила ткань на место – она не хотела, чтобы новорожденный оборотень замерз.

Но почему он родился в зверином обличье, ведь Вилиса сохраняет человеческое?

Кай'я Лэ повернулась в сторону женщины, будто уже успела забыть, что всего минутой раньше разговаривала с ней, и теперь хотела проверить: а человеческое ли. Но, очевидно, в ее взгляде в этот момент было что-то еще – что-то гораздо более страшное, чем просто сомнения, потому что Минк вдруг рухнул на колени, тем же жестом, что до этого его жена, хватая руку Занилы:

– Прости нас Кай'я Лэ! Прости за то, что мы сделали! Мы, правда, не думали, что так будет! Он родился человеком, но те нити, которыми ты связала его с кружевом Вилисы, они не распались. Я знаю, что мы должны были позвать тебя, но мы решили, что и сами сможем их снять. Я не знаю, что произошло дальше, что мы сделали не так!..

Занила мысленно поблагодарила Светлых Богов за то, что ей наконец хоть кто-то объяснил, что здесь произошло. Хотя полноценным объяснением сбивчивый рассказ Минка можно было назвать лишь с натяжкой... Но было так лишь потому, что и Вилиса, и сам оборотень действительно не понимали причин. Кай'я Лэ свободной от хватки мужчины рукой ободряюще сжала его плечо, а потом решительно отстранила от себя, вновь поворачиваясь к кровати. Они не понимали, зато Занила, кажется, уже догадывалась. Она опустилась на второй уровень зрения, собираясь с него посмотреть на ребенка.

Здесь все оказалось вполне ожидаемо. Занила не удивилась, ни когда увидела два крошечных, но отлично развитых параллельных уровня кружева, ни тонкие серебристые нити, дрожащей на несуществующем ветру паутинкой тянущиеся от ключевых узлов, – остатки ее колдовства. Вот только она присоединяла другие их концы к энергетическому каркасу матери, теперь же они были оборваны, и с их краев медленными каплями в пространство сочилась сила. Она была серебристой, но с легким зеленоватым оттенком. Зеленым было кружево маленького оборотня, а значит вместе с остатками силы, которую в заклинание влила Кай'я Лэ, утекала и сила самого ребенка! Да, медленно, но много ли нужно новорожденному?

Ничего удивительного, что Вилиса и Минк решили как можно быстрее убрать остатки нитей. Вот только почему они действительно не позвали ее?

Занила подавила мгновенную вспышку раздражения. Не позвали – и все на этом! Незачем размышлять, она и так, кажется, уже догадывается, что было дальше. Они попытались отсоединить нити, но при этом Вилиса (или Минк – тот, кто это делал) не справились с собственным кружевом. Произошел всплеск силы, а поскольку нити вплотную соединены с кружевом ребенка, вся она в один миг устремилась в него! Переполнение ключевых узлов. Нестабильность энергетического каркаса. Смена облика... Почему Вилиса рыдает, спрятав лицо в руках? Она должна быть счастлива – произошло настоящее чудо. Занила готова была поставить сто к одному, что ребенок, получив такой всплеск энергии, должен был бы умереть! Или здесь как раз тот случай, что заставляет задуматься, не была ли смерть предпочтительнее?

– А по-моему, очаровательный котенок! – разрывая напряженную тишину, из-за спины Кай'я Лэ раздался голос Байда. Занила обернулась, слегка вздрогнув: откровенно говоря, она успела забыть о тех, кто пришел из Северограда вместе с ней. Но она была не единственной, кто услышал слова командира гвардейцев.

– Как ты смеешь так говорить?! – рыкнул Минк, рванувшись к нему через всю комнату. В глазах мужчины, как пламя сквозь пепел боли, вспыхнула ярость, слепая и нерассуждающая, не имеющая ничего общего с человеческим обликом, который оборотень все еще сохранял. И одновременно, будто отзываясь на его гнев, руки Минка начали изменяться, превращаясь в мощные кошачьи лапы с изогнутыми, выпущенными на всю длину темно-серыми когтями. – Если ничего не понимаешь, заткнись и молчи! Или я сам сделаю так, чтобы ты замолчал!

– Он действительно не понимает, Минк! – Ледь, движением настолько стремительным, что даже Занила не сумела его различить, шагнул наперерез оборотню, перехватывая его всего в какой-нибудь паре аммов от Байда. Минк, не сумев увернуться, практически врезался в Злотополка, и он тут же воспользовался этим. Ледь за запястья рук-лап схватил мужа Вилисы и хорошенько встряхнул, одновременно пытаясь поймать взгляд оборотня. – Он не понимает, Минк!

Похоже, хватка была весьма чувствительной, потому что Минк вместо того, чтобы попытаться вырваться, просто опустил руки, возвращая им человеческий облик, и, не глядя ни на кого, отвернулся. Ледь, не удерживая, отпустил его, и посмотрел уже на Байда. Занила отметила, что командир ее гвардейцев отнюдь не выглядел испуганным, словно еще не успел осознать, что здесь мгновение назад произошло, что Минк одним ударом лапы мог бы вырвать ему горло. Ледь не стал заострять на этом внимание. Он заговорил совсем о другом:

– Урожденные оборотни начинают менять облик не сразу, Байд. Они растут, все время оставаясь в одном теле. Для обращения требуется определенная концентрация силы в кружеве, и пока она естественным путем не накопится, смены облика не будет. На это уходят годы. Если оборотень растет в человеческом обличье, обычно около тринадцати-четырнадцати лет. К этому возрасту необходимый потенциал энергии бывает собран, но, поскольку своим кружевом оборотень тоже еще не умеет управлять, вся она скапливается именно в верхнем – человеческом уровне каркаса.

– Это я знаю. Но что из этого?.. – Байд нахмурился, что на его всегда по-мальчишески беззаботном лице выглядело непривычно. Он явно продолжал не понимать и – к его чести – не пытался это скрыть. Байд покосился на Минка, по-прежнему стоявшего, отвернувшись к стене. Заниле показалось, что командир ее гвардейцев чувствует себя виноватым... Поразительно! Ему только что едва не вырвали горло за одну неосторожно брошенную фразу, а он при этом чувствует себя виноватым!

– Кошки растут быстрее, чем люди, – не дожидаясь, пока Минк вновь не сумеет сдержать свою ярость, продолжил объяснять Ледь. – И два уровня кружева также развиваются неравномерно: звериный быстрее, человеческий медленнее. Но когда ребенок растет в человеческом облике, именно слабее развивающийся уровень энергетического каркаса и получает подпитку силой. Звериный же уровень, лишенный ее, вынужден замедляться, подстраиваясь в своем росте. Сейчас же у нас все наоборот, – Ледь бросил взгляд на детеныша, лежавшего на постели. – Ничто не будет сдерживать развитие кошачьего уровня энергетического каркаса. Вся энергия будет скапливаться в нем. Вероятно, еще до исхода первого года жизни ее будет достаточно для смены облика... Только обернуться ему будет не в кого! Человеческий уровень кружева, лишившись нормальной подпитки энергией, будет развиваться еще медленнее, чем обычно. И когда годовалый – вполне взрослый по звериным меркам оборотень – неизбежно начнет менять облик, человеческое кружево не сумеет принять всего объема силы. Оно просто сгорит, так и не сумев сформировать тела на физическом уровне реальности, и оборотень погибнет...

– Наш сын фактически умер! – не сдержавшись, вновь закричал Минк, поворачиваясь к Байду. – Уже умер... еще даже по-настоящему не родившись! Теперь ты понимаешь?!

Ледь попытался обнять его за плечи, но Минк высвободился из его рук. Он упал на пол, скорчившись в комок возле кровати, вжавшись лицом в складки покрывала. И ничего человеческого в этой позе не было. Рыдания Вилисы перешли в тихие судорожные всхлипы, и она тоже на них не смотрела. Заниле вдруг стало интересно, кто же из них двоих все-таки принял решение не звать Кай'я Лэ, а попытаться избавиться от ниток заклинания самостоятельно? Вилиса клялась, что все произошедшее – лишь ее вина. Но, если так, почему гнев Минка направлен не на нее? И не чувство ли вины скрывается за ним? За все время, что Занила находилась здесь, они не обменялись ни одним взглядом, ни разу не прикоснулись друг к другу... Кай'я Лэ тряхнула головой, избавляясь от ненужных сейчас мыслей. Из той же категории – тех, что ничем не могли помочь – были и другие – о том, что это именно она связала кружево ребенка сильным заклинанием и, не следя за ним, ушла, слишком увлеченная своей войной...

Если бы от мыслей можно было избавиться, всего лишь встряхнув головой...

Гораздо лучше действовал взгляд Ледя – устремленный на нее, внимательный, ждущий. Он напоминал о том, что не было произнесено вслух, но что было понятно и так: время работает против них. Чем дольше ребенок проведет в зверином обличье, тем более значительной станет разница между двумя уровнями кружева, и тем меньшей вероятность, что смена облика пройдет успешно.

Занила глубоко вздохнула, на этот раз окончательно отбрасывая прочь все лишние сомнения, и опустилась на колени перед крошечным смешно шевелящимся свертком покрывал.

– Выйдете все! – словно издалека услышала она голос Ледя. Оборотень, без слов поняв, что Занила начинает действовать, выставлял из комнаты тех, кто здесь и сейчас ничем не мог быть полезен. Кай'я Лэ на мгновение вскинула голову, отметив, что кроме них в спальне остались только Вилиса и Минк, а потом отодвинула ткань, осторожно прикоснувшись к голове маленького оборотня. Тот вновь сморщил крошечный носик, принюхиваясь к незнакомому запаху, но вместо того, чтобы отстраниться, потянулся вслед за рукой Кай'я Лэ.

Занила прикрыла глаза, плавно опускаясь по уровням зрения. Она остановилась, когда физический уровень реальности отступил, а тело котенка, лежавшего перед ней, засветилось изнутри сложным переплетением бледно-зеленых нитей. Сквозь первый уровень кружева отчетливо проступал второй, и, приглядевшись, Занила увидела то, что не заметила раньше: нити заклинания пронизывали тело маленького оборотня насквозь, липкой паутиной цепляясь за ключевые узлы не только основного уровня силового каркаса, но и того, что сейчас спало, дожидаясь своей очереди. Занила осторожно потянула за серебристый кончик. Нить на удивление легко поддалась, соскальзывая с кружева ребенка: ничем не закреплена – просто накинута. Занила подавила мгновенное желание уничтожить и остальные нити: наименьшая из существующих у нее сейчас проблем – это не убранное до конца заклинание. Наоборот, нити даже нужны ей сейчас: они, соединенные непосредственно с ключевыми узлами кружева, помогут напитать его достаточным для нового обращения количеством силы. А потом уже можно будет и убрать их.

Все верно, на первый взгляд задача не выглядела такой уж сложной. Нужно было всего лишь приливом силы из вне обеспечить нестабильность энергетического каркаса, а дальше кружево все должно было сделать само. Если бы перед Кай'я Лэ стояла цель вызвать смену облика взрослого оборотня, она бы уже действовала, не задумываясь. Сейчас же она продолжала медлить, потому что в ее голове вновь и вновь звучали слова Ледя: урожденные оборотни не начинают менять облик, пока не вырастут. Златополк назвал одну причину этого – недостаточная концентрация энергии в кружеве. Но была и другая: чтобы обернуться, нужно знать в кого. Новорожденный же оборотень еще не в состоянии осознать, кто он и что он такое! Если водоем не имеет берега, то рано или поздно любая, даже самая высокая, волна угаснет, не достигнув цели. Да, именно поэтому самое первое обращение сына Вилисы, завершившееся успешно, уже можно было назвать чудом. И, как ни старалась Занила, у нее не получалось поверить, что она сумеет это чудо повторить!

Она может наполнить кружево котенка энергией, провоцируя обращение, но – что было бы достаточным для взрослого оборотня, для новорожденного будет лишь первым шагом, а Заниле нужно пройти этот путь до конца. Она не просто должна вызвать смену облика, она должна управлять ей, пока на физическом уровне реальности не окажется сформированным новое тело. Но сумеет ли она сделать это?

Нельзя сменить облик, если не знаешь, в кого обращаться.

Так получилось, что за свою жизнь Занила ни разу не держала в руках и даже близко не видела новорожденного ребенка. Хотя даже это вряд ли бы ей помогло: ей не нужен был какой-то абстрактный человеческий детеныш, ей нужен был сын Минка и Вилисы! Они даже имя ему не успели дать... Кай'я Лэ не закончила эту мысль, потому что крошечная когтистая лапка, потянувшись, вновь ткнулась в ее ладонь, лежавшую на покрывале. Занила вздрогнула от внезапно накатившего ощущения: это уже было, уже происходило с ней! Теплое, чуть шершавое домотканое сукно под ее ладонью и толчок крошечной ножки, ощутимый сквозь ткань, и сквозь плоть матери... Занила осторожно подвинула руку так, чтобы розовая подушечка лапы уперлась ей в ладонь. Как могла она считать, что не знает этого оборотня?! Ей было известно о нем так много! Как он настойчиво стремился побыстрее выбраться наружу; как много энергии было в его кружеве, что почти не удавалось удержать его от обращения; как он упрямо сражался за свою жизнь... Да, нужно быть очень настойчивым и очень сильным, чтобы выжить после всего, что с ним произошло! А еще очень смелыми и очень упрямым.

Было ли этого достаточно, чтобы обращение прошло успешно? Занила действительно не знала. Но она была уверена: этого вполне достаточно, чтобы они попробовали!

Кай'я Лэ раскрыла свое кружево и позволила силе осторожно, капля за каплей, вытекать наружу. Ей не пришлось ловить или связывать обрывки заклинания – они сами потянулись к ней, будто ощутив нечто родное в привкусе ее энергии, и Занила позволила им соприкоснуться со своим кружевом. Теперь она была соединена с энергетическим каркасом маленького оборотня, и нужно было наполнить его силой. Осторожно, капля за каплей. Не переполнить – иначе оно просто сгорит! Ровно столько, чтобы спровоцировать обращение. То, что у Минка и Вилисы вышло случайно, она должна была сделать осознанно. И если на повторение чуда еще можно было надеяться, то как быть с повторением случайности?..

Обрывки нитей заклинания засветились ярче, наполняясь энергией, а вслед за ними сияние дошло и до кружева самого оборотня. Несколько секунд, показавшихся Заниле вечностью, ничего не происходило, а потом по энергетическому каркасу детеныша прошла волна дрожи, мелкой, почти неуловимой глазом. Занила не взялась бы утверждать, когда именно начались изменения, просто вдруг нижний уровень кружева начал всплывать на поверхность, проступая ярче. По ее коже прошлась волна покалывающего тепла, и Кай'я Лэ отодвинула руку: прикасаться уже было не к чему – на кровати, в ворохе покрывал, какое-то мгновение не было ничего кроме бледно сияющего сгустка энергии. Краем сознания Занила услышала, как судорожно вздохнула Вилиса, как что-то тихо проговорил Минк, вероятно, удерживая женщину на месте, не позволяя приблизиться... Занила не вслушивалась: они, в отличие от их ребенка, какое-то время обойдутся и без ее помощи. Кружево под руками Кай'я Лэ стремительно таяло, растворяясь в пространстве. Если она хочет, чтобы обращение завершилось успешно, нужно начинать формировать новое человеческое тело прямо сейчас!

Второй уровень кружева окончательно всплыл на поверхность, и Занила тут же, не медля, дернула к себе нити – обрывки заклинания, наконец-то освобождая от них энергетический каркас оборотня. Сила обиженно зашипела, мелкими брызгами растворяясь в пространстве, но Кай'я Лэ это вряд ли заметила. Ее пальцы мелькали над кружевом, заново наполняя его энергией, помогая вытягиваться новым нитям, соединяя ключевые узлы с верхним уровнем каркаса. Сила крошечными сгустками тепла плясала по ее коже, будто торопя, не позволяя останавливаться. Занила и сама знала: нельзя медлить. У нее есть всего пара мгновений, чтобы заново сформировать кружево оборотня, иначе сила, не собранная в замкнутый контур просто раствориться в пространстве, а вместе с ней и жизнь маленького оборотня. Маленького, но такого упрямого...

Занила цеплялась за эту мысль как за якорь, не позволяющий волне силы смыть ее. А еще за то ощущение, что, казалось, отныне навсегда вплавлено в ее кожу, – ощущение крошечной ножки, толкающейся в ее ладонь. Ты ведь хочешь жить, маленький оборотень? Ты еще не знаешь, что это такое, но хочешь уже, так ведь?..

Последняя нить соприкоснулось с ключевым узлом, мгновенно сливаясь с ним. И Занила стремительно потянула руку назад: меньше всего сейчас нужно было, чтобы ее пальцы оказались внутри периметра формирования тела оборотня на физическом уровне реальности. Она стремительно начала подниматься по уровням зрения. Но даже раньше, чем она увидела результат собственных действий, она его услышала – громкий, пронзительный, режущий слух и, откровенно говоря, совсем не мелодичный плач ребенка! Человеческого ребенка.

На этот раз Вилисе никто не стал мешать, и женщина бросилась к постели, подхватывая на руки сына, прижимая его к себе. Минк помедлил лишь мгновение, а потом его руки легли на плечи женщины, обнимая их обоих.

Занила опустилась на пятки, а потом и вовсе села на пол, привалившись плечом к кровати и вытянув уставшие от долгого стояния на коленях ноги. Она не сделала ничего особенного, ничего, от чего можно было бы так устать, но глаза почему-то закрывались сами собой. Может быть, все дело в трех часах ночи – время, слишком позднее, чтобы думать, и слишком раннее, чтобы действовать. Занила чувствовала на себе взгляд Ледя. Наверное, если бы она повернулась к нему, оборотень бы сказал что-нибудь, но и в этом молчании им обоим было вполне комфортно.

Глаза, впрочем, Занила все же не закрыла. Хотя и не смотрела. Она сидела, повернувшись спиной к остальной части комнаты и продолжала вслушиваться в звуки, прекрасно рисующие ей картину происходящего. Она могла бы поспорить, что Минк и Вилиса по-прежнему стоят, обнявшись и прижимая к себе сына. Мужчина что-то тихо говорил. Слов было не разобрать, но интонация читалась безошибочно: он уверял Вилису, что теперь все будет хорошо, а может быть, утверждал, что никогда и не сомневался, что так будет. На фоне его голоса слышались отдельные восклицания женщины-оборотня. Ее голос был более высоким и оттого казался громче. Но самым громким по-прежнему оставался плач ребенка, никак не желающего успокаиваться. Занила усмехнулась: откровенно говоря, она его даже в какой-то степени понимала. Вряд ли кто-нибудь был бы доволен, встреть мир его столь негостеприимным образом!

Наконец плач стал затихать...

Занила вдруг осознала, что хмурится. Если бы она смотрела на ребенка, она, вероятно, не заметила бы перемен, вообще ничего подозрительного не заметила бы. Но она ориентировалась лишь на слух, и он не позволил ей ошибиться: что-то вновь шло не так! Ребенок плакал тише не потому, что успокаивался, а потому, что у него больше не было сил плакать!..

А дальше три вещи произошли практически одновременно: плач, будто захлебнувшись, смолк окончательно; в панике закричала Вилиса; а Занила, перескочив через кровать, бросилась к ним. Усталость смыло, будто волной, или просто не осталось времени думать о ней. Из всех мыслей в голове билась лишь одна: что опять не так? Ведь был же ребенок здоров?!

Минк перехватил сына из рук Вилисы и протянул его Кай'я Лэ. Занила осторожно положила не двигающееся больше тельце на кровать, одновременно опускаясь по уровням зрения. Она знала: если есть еще какой-то шанс понять, что происходит неправильно, то он здесь – на энергетическом уровне реальности!

Секунду спустя она поняла, что не ошиблась. А еще через две осознала, что ни с чем подобным ей раньше сталкиваться не приходилось. Ей опять, наверное, следовало быть готовой к чему угодно: к разорванному, расползающемуся клочьями кружеву; к ключевым узлам, больше не соединенным между собой; к нитям, истекающим последними каплями силы... Но то, что она увидела в действительности, вновь оказалось для нее полной неожиданностью.

Кружево было целым, никаких видимых повреждений Занила не заметила, и даже сила в нем по-прежнему находилась в достаточном количестве. Вот только с самой этой энергией что-то было не так. Совершенно и абсолютно не так! Сила, текущая по нитям кружева, была не однородной, как ей полагалось, – она будто состояла из двух неравных, соприкасающихся, но упорно не смешивающихся друг с другом частей. Одна – бледно-зеленая – это была энергия самого маленького оборотня. После двух крайне неудачных обращений ее ни за что не хватило бы не только на то, чтобы сформировать тело на физическом уровне реальности, но и просто на то, чтобы наполнить кружево. Поэтому Занила, проводя второе обращение, добавила к ней свою собственную. Тогда ей показалось, что все прошло замечательно, но теперь, всего несколько минут спустя, Кай'я Лэ видела, что ошиблась. Ее энергия не растворилась в силе оборотня. Серебристо-серыми сгустками она скапливалась в конечных точках нитей, возле ключевых узлов, не питая кружево, а наоборот окончательно перекрывая его, мешая даже остаткам силы маленького оборотня течь по нему!

Вновь захотелось повторить: она не видела ничего подобного раньше. Занила много раз делилась своей энергией с другими оборотнями и даже людьми. И всегда та прекрасно принималась их телами, заживляла раны, прибавляла сил, спасала жизни... Спасала, а не отнимала, как теперь! Занила не знала, почему сейчас произошло иначе. Может быть, ее энергии оказалось просто чересчур много по сравнению с крохами силы самого оборотня. Может быть, он был слишком мал, чтобы осознавать: энергия Кай'я Лэ не пытается захватить его тело, она всего лишь помогает ему. И кружево, не управляемое разумом, начало изгонять частички чужой силы. Может быть... Занила не знала... Но гораздо хуже было то, что она не имела ни малейшего представления, как это можно исправить!

Сила Леса невидимыми крыльями шевельнулась за ее спиной. Занила невольно вскинула голову, будто могла увидеть ее, парящей под потолком комнаты. Там не было ничего, но в следующее мгновение энергия искрящимся теплом уже струилась по ее коже. Это было как тихий шепот в голове, как совет, как решение, принятое мгновенно... И одновременно не было ни тем, ни другим, ни третьим. Просто раньше, чем Занила успела осознать себя, она уже начала действовать! Ее кружево раскрылось и одновременно осторожным, но решительным ударом по ключевым узлам открыло и кружево маленького оборотня. Связующих нитей заклинания больше не было, и Заниле пришлось напрямую соединить два энергетических каркаса – свой и ребенка. И вновь раньше, чем она успела начать сомневаться, удастся ли ей удержать поток под контролем, Сила Леса уже лилась сквозь нее в крошечное тельце, неподвижно лежащее на постели.

Ее энергия может не подходить другому оборотню, но есть то, что в состоянии свободно течь в нитях их обоих, то, что создавало плоть Меняющих Суть на самой заре мира. И даже не этого мира – другого...

"Другого..." – отозвалась Сила Леса, теплой, чуть покалывающей волной, обернувшись вокруг ее плеч. Занила успела еще подумать, что кроме того, самого первого раза, когда она выбрала ее Хозяйкой стаи, Сила Леса всегда существовала рядом с ней, но не внутри нее, старательно ограждая сознание Кай'я Лэ от своего собственного, то ли тщательно оберегая свои секреты, то ли просто опасаясь за хрупкий и еще чересчур человеческий разум Хозяйки стаи. Занила успела подумать об этом, а в следующую секунду Сила Леса хлынула не сквозь нее, а в нее. Пол под ногами растворился, будто его и не существовало никогда вовсе, и из всех ощущений осталось только одно – стремительное падение в бездну!..

А мгновение спустя яркий свет ударил по глазам. Занила открыла их, подумав, что не помнит, когда успела зажмуриться. Свет, ослепляя, лился отовсюду, золотистый яркий, не имеющий ничего общего с оранжевым блеклым и дрожащим сиянием факелов в комнате, где она была всего мгновением раньше... Солнечный. Следующим, за что удалось ухватиться ее сознанию, было ощущение движения: мелкий чуть влажный песок под лапами, мерно отмеряющими прыжок за прыжком, тело, стремительно несущееся вперед... Не ее тело! Лапы шире, и расстояние до земли, по которой она бежит, сейчас явно больше того, к которому привыкла Занила. Меняя облик, она оборачивалась в кошку, немного меньшую чем та, в теле которой она находилась сейчас!

Осознание этого факта стало будто ключом, распахнувшим дверцу. Или самой этой дверцей, определившей путь. Занилу словно что-то дернуло, обхватив поперек талии, и она мгновенно оказалась вне тела. Не далеко от него, но... Наверное именно так и воспринимает окружающий мир Сила Леса, когда невидимыми трепещущими крыльями стелется за ее спиной.

Теперь Занила могла со стороны видеть большую белую в черных полосах кошку, длинными мощными прыжками несущуюся по узкой песчаной косе, протянувшейся сквозь озеро. Или это была целая сеть озер? Огромных, когда линия берега почти сливалась с горизонтом, или резко сужающихся, переходя в заросшую густой зеленью протоку. Глубоких, будто темно-синие чаши, или совсем мелких лужиц, сквозь чистейшую воду в которых было видно песчаное дно и стайки мелких темно-серых, будто собственные тени, рыбок. Песчаная коса тоже менялась, то расширяясь и почти на амм поднимаясь из воды, то вновь снижаясь так, что небольшие волны захлестывали ее. И лапы кошки, уверенно летящей вперед, то оставляли отчетливые следы на мелком светло-желтом песке, то вздымали тучи брызг, кругами расходящихся по воде.

Вода была повсюду. И солнечный свет был повсюду. Он миллионом бликов отражался от зеркальной поверхности озер, драгоценным крошевом сверкал на песчинках под лапами кошки и на буйной по-южному ярко-зеленой растительности на близко подступающих к воде берегах и он... Занила никак не могла понять, что с ним не так: чуть светлее, чем тот, к которому она привыкла, бледно-золотой, и еще словно льющийся сразу отовсюду, так, что даже бегущая по песчаной косе кошка, даже низко нависающие над водой огромные деревья, не отбрасывали тени... Занила посмотрела наверх, на небо...

Наверное, нужно было задохнуться от изумления, или сойти с ума от того, что просто не могло существовать в реальности, или не поверить собственным глаза... Но смотрела она сейчас не глазами, а сошла с ума, вероятно, еще раньше, потому сейчас Занила просто смотрела и принимала, как должное то, что видела перед собой. На бледном, почти серебристо-сером небе пылало два солнца! Одно, ослепительно-белое, стояло почти в зените. Второе, оранжевое, будто пламя костра, плыло низко над горизонтом. А вместе они как раз и давали это золотистый, ровный, без теней, свет...

Другой мир. Не об этом ли говорила Сила Леса? И Занила, кажется, уже знала, какой именно мир ей решили показать – тот, в котором когда-то жили оборотни. Тот, откуда Сила Леса увела их. Тот, о котором не сохранилось даже воспоминаний... Их родной мир.