Текст книги "С волками на Вы (СИ)"

Автор книги: Ольга Горышина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава XIV – Чай

Варя долго не могла ни уснуть, ни открыть глаз. Костя спал, как убитый, даже не ворочался. Дрова перестали потрескивать. Неужели она вот так бревном целых два часа пролежала? Глаза с трудом, но открылись. Керосинка продолжала гореть. Варя решила потушить лампу и вылезла из– под одеяла. Только вскочила слишком резво, и её качнуло так сильно, что не успей она схватиться за край стола, точно бы упала. Слабость показалась болезненной, и Варя на всякий случай проглотила таблетку. Упаковку она в спешке сунула не в свой рюкзак, и нашлась та под блокнотом. Варя не удержалась, присела подле лампы и начала разбирать Костины каракули, то и дело зевая в голос, а на середине сказки чуть не стукнулась лбом о стол и решила, что дочитает утром. Надо ловить сон, пока тот окончательно не вильнул хвостом.

Варя потянулась к лампе, но тут в замке повернулся ключ, и она порадовалась, что не успела потушить свет. Варя вскочила со стула и отступила за кровать. Ещё бы суметь растолкать Костю. Она уже почти коснулась его плеча, но дверь отворилась слишком громко – скрип петель аж по ушам резанул. Так не крадётся тот, кто не желает быть услышанным.

– Почему не спишь?

Теперь Богдан придержал дверь и сделал к кровати гигантский шаг.

– Что вы здесь делаете?

– пропадающим голосом спросила Варя, вжавшись коленками в остов кровати.

– Сказал же, что зайду проверить Константина, – ответил румын спокойно, но полумрак не скрыл от Вари его злой усмешки. – Если нужен врач, то надо ехать прямо сейчас. До снега.

Варя опустила руку Косте на лоб. Ледяной – лекарство подействовало. Ура! Завтра он сможет сесть за руль. И они отсюда уедут. Гип-гип ура!

– Температуры больше нет, – отчеканила она в надежде, что румын тут же уйдёт.

Как бы не так! Пришлось вжаться в окно, чтобы не встретиться с его плечом, когда он, не поверив ей на слово, склонился над спящим. Его рука слишком долго задержалась на лбу Кости, и Варя успела испугаться, что Богдан сейчас поднимет ему веки.

– Так чего не спишь?

Ночной гость наконец отступил от спящего и подступил к ней. Почти вплотную, и Варя обрадовалась, что осталась в свитере – хоть какая– никакая преграда, а жарко было бы и голой – уши факелами пылали.

– Сказку читала, – пролепетала Варя, решив, что правда никогда ещё не была так уместна.

Всё равно усмешка с губ румына никуда не денется. Только бы эти губы оставались на том же расстоянии, что сейчас – она ведь даже крикнуть не успеет, и окно закрыто – не выпрыгнешь. А он специально встал между ней и Костей. Теперь достаточно выставить руки, и она будет намертво прижата к окну и его телу.

– Пожалуйста, уходите! – голос взвился против воли, как у поднятого за шкирку котенка.

Она такая и есть – беззащитная перед этой громадой волчьей шерсти. Опять этот свитер – да будь он проклят. Только бы с него снова не посыпалась шерсть.

– Уходите! Костя проснётся.

– Если будешь кричать, точно проснётся.

Подоконник почти переломил ей позвоночник, но она продолжала жаться к окну. Богдан не оставил между ними и шага.

– У меня в запасе много сказок, – улыбнулся он, и его шёпот чуть не разорвал барабанные перепонки, в которые долбило одуревшее от страха сердце. – Раз тебе не спится, могу рассказать одну прямо сейчас.

Его ладонь коснулась её горящей щеки – мягкая, точно меховая. Может, у него одна рука была в перчатке, а она просто не заметила? А сейчас смотреть поздно, ведь она вновь не в силах отвести глаз от горящего жёлтым зрачка. Ноги трясутся и подкашиваются. Вот-вот его рука соскользнёт со щеки на талию, и всё – она свалится ему в руки, как тряпичная кукла. «Костя!» – только голос был внутренним, крик не коснулся языка, не слетел с губ. Другой грохот сотряс тишину, но так не могли греметь её кости, когда она скатилась по стене на пол, уворачиваясь от поцелуя.

Даже не попытавшись поднять её, Богдан рванул к двери, выкрикнув:

– Не смей выходить!

Костя и на этот крик не проснулся. Варя нашла силы подняться и чуть ли не ползком добралась до двери. Коридор пуст. Возня переместилась вниз. Она туда не пойдет – она шла за ключом. И вот он здесь, в замочной скважине, а теперь в руке и снова в заветном отверстии, но уже с другой стороны – больше никаких гостей, никаких. Она оскалилась и порадовалась, что не видит себя в зеркале. Из неё тоже получилась неплохая волчица, и без всякого волчьего свитера. Она подлетела к столу, подняла керосинку и начала осматривать грудь – нет, в этот раз никакой серой волосни. Фу…

Утро, где ты? Наступай быстрее. Надо убраться отсюда, пока этот кретин окончательно не испортил ей жизнь. Но прежде проверить окно. Закрыто. А там, на улице, уже настоящая драка – два огромных волка сцепились ненашутку. Богдан не дурак, не полез разнимать – просто выгнал зверьё во двор. Пусть перегрызут друг другу глотки. Только лучше на это не смотреть. Рассудок целее будет!

Варя ещё раз проверила, заперта ли дверь, и на всякий случай вставила ключ обратно в замочную скважину. Потом потушила свет и забралась под одеяло. Однако сон как рукой сняло. Мягкой, волчьей. Неужели лежать ещё два часа, но теперь хотя бы с полной уверенностью, что Богдан не войдёт. Спасибо сбежавшему волку – иначе бы этот придурок выволок её из комнаты, она б и пикнуть не успела. Перчаткой очень легко заткнуть рот. Он это, наверное, и собирался сделать.

– Спасибо, волк! – Варя уже не просто подумала, а произнесла благодарность вслух, утыкаясь носом в спину Кости.

Уехать. Даже без завтрака. Встать и уехать, чтобы не пришлось испытывать Костю на вшивость. Он может её не простить. А она себя уж точно никогда не простит. Вновь на глазах слёзы, будто возможно выплакать эту жуткую боль. Как же так получилось? Как? Как можно было подвесить свою любовь на волчий волос?

Она как сейчас помнила свою улыбку, когда Анна Алексеевна протянула ей книгу – словарь по мировому фольклору на английском языке. Сказала, что это благодарность Константина за пятёрку. Варя тогда покраснела до корней волос за его ложь и за свою тоже, ведь не сказала ж Анне Алексеевне правду, что Костя сам подготовился от А до Я, а на неё только вечер зря убил.

В книге лежала визитка. Явно не просто так здесь забытая. Варя вытащила её дрожащими пальцами и уставилась на цифры телефона. Если она опустит визитку в урну – это будет конец, а если позвонит по этому телефону, то это будет начало, только чего? А если она вдруг опять его неправильно поняла? Или себя?

И Варя решила не звонить и не благодарить. Однако решимости хватило ровно до памятника Ломоносову. Она ещё даже не дошла до Кунсткамеры, а уже набрала номер.

– Поздравляю с пятёркой, – начала Варя дрожащим голосом, радуясь, что городской шум хоть чуточку прикрыл её неуверенность. – Только зачем ты наврал про мою помощь? И зачем книгу подарил?

– Ты сейчас где? – наконец удосужился ответить Костя. – Кофе хочешь? Варя прижала руку к остановившемуся сердцу.

– Я не для этого звоню. Я хочу вернуть книгу.

– Ну вот и вернёшь, – ударил ей в ухо смешок.

«Дура!» – ругала она себя и за то, что согласилась на встречу, и за то, что шла в кофейню семимильными шагами. И за страх, что может не узнать его в толпе. Ведь так старалась забыть его лицо, так старалась! Но волновалась она напрасно. Костя ждал её на улице. Или просто не мог внутри говорить.

– Привет! – крикнул он ещё издали, пряча телефон в карман. Так резко важные разговоры не прекращают. С другом, видно, трепался. О ней? – Ты какой кофе будешь?

Она даже «здрасте» сказать не успела, а он уже втолкнул её в дверь кофейни.

– Без разницы какой. Я не люблю кофе вообще.

– Тогда возьму с перцем!

Издевается? Улыбка-то наглее, чем тогда в квартире.

– Я обожаю с перцем. Допью за тобой, если что. Мне всё равно не спать сегодня. Много работы.

Варя грохнулась на стул подле единственного свободного столика, который, к несчастью, соседствовал с дверью, в которую дуло, а у неё и так с носа текло. И платка нет. И шмыгать нельзя. А то подумает, что её расстроили его слова про ночную занятость. Она пришла вернуть книгу и только. Пусть ничего другого не смеет себе фантазировать!

– Вот, – она вытащила из сумки книгу и положила на пустой стол.

– А у тебя нет подружки, которой можно её подарить? – Костя оттолкнул книгу. – Мне она не нужна.

И Варя тут же со злостью толкнула книгу обратно, и та свалилась со стола.

– Я не помойное ведро. Не нужна, так иди выброси!

На них обернулись, и она в смущении зацепилась сумкой за стул, когда хотела вскочить и уйти. Пришлось нагнуться под стол и встретиться лицом к лицу с Костей, который поднимал книгу с пола.

– Я специально в мягкой обложке выбирал. Знал, что получу ей по морде.

– Извини, – сейчас она действительно чувствовала себя виноватой.

– Извиняю. Но подарки обратно не беру. Вон, – он положил книгу на подоконник. – Может, кто захочет почитать.

– Отдай её мне!

Варя схватила протянутую книгу и сунула обратно в сумку.

– Зачем ты наврал Анне Алексеевне?

– Я не врал. Ты мне очень помогла, – И когда она надулась, добавил: – Понять, что фольклор мне нафиг не нужен. А что книге пропадать? Она хорошая. Ты такой здесь не купишь. Чего разозлилась-то так?

Варя пожала плечами. Она действительно не понимала, почему ей вдруг сделалось так больно от его слов.

– Я сейчас кофе принесу. Тебе точно с перцем?

Она кивнула и сложила руки поверх сумки. Почему она не способна вести себя, как девушка за соседним столиком – откинуться вальяжно на спинку, закинуть ногу на ногу и ещё этой ногой болтать. И смеяться – громко, не обращая ни на кого внимания, будто она со своим парнем здесь одна. Наверное, потому что у неё нет никакого парня.

– А мне сегодня без перца, – Костя вернулся как-то слишком быстро, или она со своими горестями выпала из реальности. – Вдруг ни с того ни с сего захотелось с лимоном и мороженым.

Он сел напротив и, не успела она протянуть руки за фирменной чашкой, как чашки поменялись местами – с мороженым оказалась на её стороне.

– Это вкусно. Попробуй. Любимый кофе моей мамы.

Варя впилась глазами в чашку. Он явно хотел сказать не про маму. Наверное, он всем девушкам заказывает мороженое – джентльмен фигов. Можно сказать, что у неё сопли, пусть она успела в его отсутствие утереть нос ладонью. Теперь бы утереть нос ему. Только подобный выпад его не обидит. Он вон специально не отпивает из своей чашки – ждёт её решения. Не такой уж он и козёл. Ладно, к соплям мороженое уже ничего не добавит, а его обменами чашками можно и заразить. А этого она делать не собиралась, так что отхлебнула кофе. Дура! Надо было мороженое ложкой снять, а теперь тайком уже не утрёшься. Хрюша! Вот затем он и принёс с мороженым, чтобы посмеяться. Хотя не так-то ему и весело. Даже скучно. Молчит и всё на телефон поглядывает.

– Я тебя задерживаю? – спросила она, как можно злее.

Костя тут же спрятал телефон.

– Нет, нет, это по работе… А работа ещё тот волк…

– Так задерживаю? – не унималась Варя. – Я могу уйти.

– Сказал же, что буду писать ночью. Хочешь ещё кофе?

– Я кофе не пью, – поспешила она отказаться. Хватит, ему с ней неинтересно, как и ей с ним. Пора уходить. – Я люблю чай.

– Хочешь чаю?

И тут она вспыхнула явно не от кофе. Ну всё с ним ясно. Понимала же, что не надо звонить, если не хочешь «чаю».

– Я дома попью, – попыталась она вернуть лицу прежнюю бледность. Не тут-то было!

– А здесь чай тоже неплохой есть. И до чайной тут недалеко. А по дороге можно в «Лавку художника» завернуть. Там сейчас висит пара маминых натюрмортов. Хочешь посмотреть?

Надо сказать – нет. Надо иметь совесть и не водить его за нос. Она же не собака на сене, в конце-то концов. Он сейчас чего только не предложит, чтобы в итоге напоить её чаем.

– Хотя я пейзажи у неё больше люблю. Но сейчас холодно, а с фотографий мама не рисует. Ну?

И она согласилась. Да чёрт с ним! Она ведь отчего-то кусала губы, когда он оставил её тогда у подъезда без прощального поцелуя.

А картины действительно висели, но она не слышала его объяснений про разные художественные техники соседних полотен. Удары сердца перекрывали все остальные шумы. Что она делает? Что она делает? И чего он треплется о никому неизвестных членах союза художников, когда она сейчас сжуёт шарф. Надо было намотать его, как у него, чтобы висел на груди, а не душил шею, а то она и так кумач-кумачом. Наверное, она всё же себе насочиняла и нафиг она ему не сдалась. Он просто слишком вежливый, чтобы по-быстрому распрощаться.

– Спасибо, что пригласил, – выпалила она наконец. – Мне пора.

– Пора так пора, – пожал он плечами и двинулся к выходу, чтобы заботливо придержать дверь. – Я тебя провожу.

– Ещё светло. Даже не час-пик.

– Тогда куда ты спешишь? Хочешь, до «Горьковской» догуляем?

Варя не знала, что и думать. Чего он её просто не отпустит? В прошлый раз она рада была его джентльменству – дорога в ночи до дома у них не очень приятная.

– Далеко. Не хочу, – ответила Варя уклончиво.

– А чаю хочешь? – спросил тогда Костя полушёпотом, впившись взглядом в её слезящиеся уже не от простуды глаза. – С пряниками?

Она и без пряников его поняла. Голос не пропал, а это уже знак. Добрый.

– А соседи дома?

Костя покачал головой и взял её за руку. Сердце упало в пятки и вовсе перестало биться. Зато она слышала теперь своё дыхание и его. Он тоже молчал. Наверное, обдумывал что-то по работе. Не о ней же думал!

Вторая дверь опять оказалась незапертой. Но нынче в том не было Костиной вины.

– Я честно не знал, – смутился он и, несмотря на протесты, втащил Варю в квартиру. – У меня есть интересное кино. И пряники свежие. Только чаем меня больше не обливай, ладно? – зашептал он, стягивая с гостьи куртку.

Он действительно заварил чай и приставил к дивану табуретку, чтобы легче было брать из вазочки пряники.

– В другой раз, – усмехнулся он, но даже руки не протянул, чтобы обнять, и озаботился поиском на ноутбуке нужного файла.

Только Варя всё равно на всякий случай отсела на край дивана. Вот он, новый знак – значит, не судьба с ним. Он не принц на белом коне. Она его два дня знает. Да какие два дня?! Она его вообще не знает. И эта комната… Нет, сюр какой-то! Как она вообще здесь оказалась?

Пряник стал поперек горла, и Варя закашлялась, но Костя не успел ударить её по спине. В дверь постучали. Он выглянул в коридор, что-то кому-то сказал и вернулся к дивану. Входная дверь хлопнула. Соседи оказались догадливыми.

Варя схватила телефон. Ведь можно соврать, что пришла эсэмэска от мамы. Ведь можно? Костя ждал ответа, а она не находила его в своей душе.

– Тебе пора? – подсказал он ответ. – Я провожу.

Варя зажмурилась и чихнула.

– Прости. Я, кажется, заболеваю.

– Ещё чаю?

Варя затрясла головой. Надо уходить. Надо. Быстрее. Иначе она не уйдёт. Костя взял чайник, налил в чашку кипятка и потянулся за чайным пакетиком. Варя не спускала с него глаз. Красивый. Даже очень.

– Ты что так смотришь? У меня что-то на лице? – и он потёр щёку. – Блин, уже колючий. Тебе песок нужен? Или лимон целиком заглотишь?

Варя кивнула, сама не понимая на что, но Костя решительно протянул ей кружок лимона. Она сжевала его и поморщилась.

– Зато не заболеешь, – улыбнулся он. – Ну, пей, а то точно в час пик попадём.

Варя вновь вытащила из сумки телефон и быстро набрала сообщение: «Я в библиотеке допоздна».

– Я написала маме, что приеду поздно.

Костя вновь потёр щёку.

– Я тогда побреюсь.

Варя как села на диван, так и не встала, даже когда Костя повернул на двери замок.

– Как думаешь, это надо?

Варя обернулась к двери. В руках он держал полотенце. Она пожала плечами.

– А другое у тебя есть? – спросила она не своим голосом.

– Другое тоже есть.

Он швырнул полотенце на матрас и протянул руку. Варя вытянулась перед ним по струнке.

– Варька, а почему именно я?

Она не чувствовала больше под ногами пола, только горячую влагу, намертво склеившую их ладони вместе.

– Потому что ты не любишь фольклор.

Костя ткнулся лбом в лоб Вари, и они стояли теперь друг против друга, как два барана.

– Я ждал чего-то подобного. А если я вдруг его полюблю, ты не прогонишь меня?

Она позволила себе дотронуться до его груди, а потом – смять футболку в районе ремня. На большее её не хватило. Дальше он делал всё сам, и за окном уже стемнело, когда он наконец заставил её проверить на твёрдость матрас. Он нарочно не уходил с дивана, чтобы всё не закончилось слишком быстро, оставив в душе и теле Вари лишь горький осадок.

– Тебе было очень больно?

Почему он спрашивает? Неужели не понимает, что она поджала ноги, чтобы хоть как-то спрятать от него тело? Волос не хватало, а одеяло Костя так и не откинул, словно не верил в силу полотенца. Это он может спокойно сидеть перед ней античной статуей – ему не впервой, а ей хочется быстрее одеться.

– У нас ванна в кухне, но я покараулю на случай, если парни вернутся.

Она кивнула, замоталась в полотенце и пошла за ним в коридор. Он вытащил из стенного шкафа чистое полотенце.

– Бросай прямо в стиралку. На темном никто ничего не увидит. А я трепаться не буду. Только если ты захочешь, чтобы я кому-то рассказал.

Варя мотнула головой. Долго он будет тянуть? Она не выпустит полотенца, пока он не включит воду и не задёрнет занавеску. Чего он медлит? Чего разглядывает? Чего он там ещё не видел? Сам-то оделся! Да и на голого она бы не стала смотреть – стыдно как-то…

Наконец вода потекла, но у них взяло больше часа, чтобы собраться и выйти на улицу.

– Что ты наплела родителям? – спросил он у метро.

– Про библиотеку.

Варя подтянула шарф к подбородку. Она всегда так делала, чувствуя нервные разряды в висках, а сейчас они бегали по всему телу.

– Я точно простыла, – выдала она и шмыгнула, надеясь сгладить неловкость.

Она теперь не знала, как себя вести – взять его под руку или остаться ладонь в ладонь. И ещё не знала, как спросить про новую встречу. Костя даже не взял у неё номера телефона.

Ноги ныли. Хотелось быстрее зайти в вагон и сесть. Но Костя шёл слишком медленно и снова молчал. О чём он думает? О работе, конечно. Не о ней же!

– А ты не подхватишь от меня простуду? – попыталась она хоть как-то его разговорить.

– Я никогда не болею.

И он действительно не заболел, а она неделю не могла дышать носом. Совсем. Зато родители ни о чём не догадались, когда она, шатаясь, точно пьяная, ввалилась в квартиру.

– Ты вообще Вконтакте проверяешь? – бросил тогда Костя в вагоне метро. – Моя заявка в друзья уже две недели без ответа висит.

Две недели? Он решил зафрендить её в тот же день, как сменил из-за чая две футболки? Нет, она не проверяла, так как не ждала никого в друзья.

– У тебя до скольки завтра пары? Я знаю очень хорошую чайную. Мы быстро твой насморк вылечим. С дымком.

Насморк? Да это слёзы счастья. Она шла к нему без всякой надежды на продолжение отношений. А через неделю он ляпнул. Так, между делом:

– Если решишь сказать про нас родителям, спроси заодно, можно ли тебе переехать ко мне? Скажешь, что от меня пешком до библиотеки…

Хорошо, что она чай допила, а не то точно бы плеснула в его улыбающуюся физиономию. И хорошо, что не плеснула, а то ведь мог обидеться и уйти, а она не желала его отпускать. Ни тогда, ни тем более сейчас…

Варя уже час тыкалась мокрым носом ему в спину. Костя такой – сам не врёт и другим не позволит себя обманывать. Но она ведь не обманывает, она просто боится его потерять.

Варя закрыла глаза, призывая спасительное утро. Они уедут. И Богдан останется лишь горьким воспоминанием, кошмарным сном… Но это будет только завтра. Сегодня он продолжал преследовать её и во сне, наматывая вокруг кровати круги. Она чувствовала на лице его мягкие лапы, пыталась проснуться и не могла. Хотела крикнуть – уходи, но лишь сдавленный хрип вылетал из груди, в которой кровоточило сердце.

Глава XV – Тишина

Варя проснулась первой и, найдя Костю спящим, испугалась и даже к его дыханию прислушалась, лишь потом сообразив, что тот во сне перевернулся к ней лицом. Который час не понять – светло, но тихо. За дверью никто не ходит. Со двора не доносится и звука. Неужели до сих пор все спят? А почему бы нет – рано лёг спать только Костя.

Ключ торчал в двери напоминанием про ночного гостя. Варя прислушалась – половицы не скрипят – отперла дверь, но открывать не стала, а ключ спрятала под кровать, чтобы у Кости не возникло лишних вопросов – сочинять сказки она не мастерица, а с правдой далеко не уедешь – ещё психанёт и оставит её здесь, а как самой до дома добираться, когда метро нет?! От таких шуток не смеяться, а плакать хотелось, но слёзы сейчас ей самые злейшие враги. Костя душу из неё вытрясет, чтобы узнать их причину. Ей бы час простоять, да два продержаться, пока они не уедут с вражеской территории.

Во дворе ни души, а на снегу волчьи следы круги наматывают. Варя даже в голос выдохнула, не обнаружив следом крови.

– Ну, как там снегопад?

Костин голос заставил сначала вздрогнуть, а потом – улыбнуться. Проснулся, наконец! Теперь все страхи позади.

– Мороз и солнце. День чудесный, – повернулась она к кровати с сияющим лицом. – А ты всё дрыхнешь, друг прелестный.

– Зато человеком проснулся, – потянулся Костя и шагнул к окну.

– Только попробуй начать отжиматься!

Варя хотела ткнуть ему в грудь кулаком, но не успела – Костя уже был на полу, откуда слёзно пообещал:

– Тридцать раз, меньше не могу. Это ритуал.

Но ему хватило и десяти отжиманий. Он неожиданно упал на живот и вытянул руку.

– Ты чего? – присела рядом Варя и больше ничего произнести не смогла, увидев в руке Кости спрятанный ею ключ. Вот, дура…

Костя поднял ключ к свету, словно Синяя Борода в поисках кровавого пятна.

– Как он здесь оказался?

Варя понимала, что это не вопрос, а мысли в слух, но шапка на воре вспыхнула – ничего не поделаешь: последний раз она соврала родителям два года назад – про библиотеку. Больше ей врать не приходилось. Шпаргалки она тоже не писала.

– Богдан уронил, – решила она выдать правдоподобное объяснение, пока Костя не докопался до настоящей правды. – Он заходил узнать, как ты себя чувствуешь. Только не один, а с волком. Волк под кровать забился. Наверное, пока вытаскивал его, Богдан и обронил ключ, – протараторила Варя на одном дыхании.

– Почему не сказала?

– А почему я должна была говорить? Зашёл и зашёл, – с наигранным раздражением ответила Варя. – Волк в этот раз ни на кого не кидался. К счастью, а то тебя бы не добудилась всё равно.

Костя опустил глаза и шагнул к двери, продолжая зачем-то держать ключ в руках.

– Оставь на столе. Запирать больше некого. Забыл, что мы уезжаем? – злилась Варя уже не в шутку. Богдан может ляпнуть какую-нибудь гадость в отместку за её холодный приём. Хорошо бы вообще уехать, не прощаясь. Но так, увы, не получится.

– Ты права.

Костя положил ключ на стол и заметил блокнот.

– Я не могла уснуть, поэтому читала. Спасибо, что законспектировал, – поспешила объяснить Варя, чтобы Костя не задал какого-нибудь провокационного вопроса. Сейчас, как никогда, она хотела, чтобы он молчал.

– Лучше б вещи собрала.

– А что собирать?! Всё в рюкзаках. И можно не переодеваться – у нас чистой одежды совсем не осталось.

Костя пожал плечами:

– Потом не жалуйся.

Он кинул блокнот в Варин рюкзак и застегнул, а свой оставил открытым, решив перед отъездом хотя бы зубы почистить. Сейчас следовало поберечь время и спуститься, не дожидаясь от хозяев приглашения и нагоняя. И так устроил вчера цирк с обмороками. Хватит! Всё хватит! Из-за злости на себя он сорвался вчера на Варю и с утра уже успел поогрызаться. Выглядит теперь в её глазах полным идиотом. Спасибо Богдану за волка, а то бы потом не только локти себе кусал.

Который час? На улице давно должна была быть возня. Да и весь трактир словно вымер – лишь старые половицы не перестали скрипеть. Внизу сумрачно, но стол накрыт белой скатертью. Два прибора и тарелка с оладьями. В горшочке мёд, в маслёнке – масло. Оба в нерешительности замерли, не веря, что у Анны хватило сил ворочать чугунную сковороду.

– Я загляну в кухню, – бросил Костя.

Ни души, хотя печь тёплая и всё прибрано.

– Наверное, отдыхать пошла, – вернулся он к столу. – Давай есть, пока не остыло, а потом постучимся к Анне попрощаться.

Варя тут же села за стол и положила себе на тарелку несколько оладьев – она готова глотать, не жуя, если можно будет попрощаться только с Анной.

– Я зверски голодна, а ты чего не ешь? – выдала она, не в силах вынести озабоченного вида Кости. О чём он думает? Неужели её история прозвучала неправдоподобно? Она так старалась…

Костя жевал с неохотой, то и дело оборачиваясь то к окну, то на дверь, хотя та ни разу не скрипнула. Он заметил, что у входа нет валенок Богдана, как нет и тулупа на вешалке. Если бы во дворе бегал хоть один мальчишка, Костя бы не озадачился уходом Богдана. Что-то явно произошло – деревня не могла вымереть за одну ночь.

Варя потянулась к чайнику, от которого исходил одуряющий цветочный аромат. Она уже наклонила его носик, чтобы наполнить чашку, как Костя перехватил её руку.

– Дурак! Это же кипяток!

– Прости, я просто хотел поухаживать. Извини.

– Кость, ты нормально себя чувствуешь?

Он демонстративно приложил ладонь ко лбу.

– Со мной-то всё нормально, но здесь что-то не так. Ты пока пей, а я поднимусь к Анне.

– Что не так? – разволновалась Варя и перелила чашку через край.

Костя схватил салфетку и начал промокать скатерть.

– Хочу узнать, куда все ушли.

– Кто все?

– Жители этой дыры, кто ж ещё!

Он поднялся со скамьи.

– Чая выпей, – попыталась остановить его Варя.

– Потом!

Костя махнул рукой и побежал наверх. Он постучал в дверь хозяйской спальни сначала тихо, потом громче, а затем просто толкнул дверь. Ответить ему никто не мог. Никого нет. Во всяком случае людей – воздух спёрт, будто сто лет не проветривали, и воняет мокрой псиной. Точнее волком, кем ещё. Всё прибрано, только ремень на полу валяется. Его ремень, о котором он позабыл. Тот, который послужил орудием удушения волка и спас ему жизнь. Костя заправил его в шлёвки джинсов и вышел из комнаты, чтобы простучать остальные двери, хотя и понимал, что Анна бы услышала в тишине его шаги и стук из любой комнаты и вышла. Её просто тоже нет в трактире.

Костя бегом спустился вниз и отмахнулся от протянутой чашки:

– Я хочу найти Богдана. Сейчас приду.

Он наспех зашнуровал ботинки и натянул куртку. Мокрых носков на рогах не было. Костя плотно затворил дверь и с надеждой найти хоть кого-то оглядел двор. Никого. Жаль, что не выпало нового снега – хотя б следы были, а так оставалось одно – попытать счастья у машин. Может, Богдан возится с грузовичком, а Анна ему помогает.

Снег приятно скрипнул под ногами, а нос защекотал холодный ветер. Снегопада не будет. Слишком морозно, но не так, чтобы сидеть по домам у тёплых печей, да и дым из труб не идёт. И сами дома по крышу в сугробы вросли. Где подкопы к дверям? Как в дом заходить?

Костя терялся с ответом. Собаки не лают, а уж их точно не забрали в дома обогреться. Вот за тем поворотом ответ и найдётся. Пусть Богдан и просил не задавать вопросов, но сегодня их слишком много, чтобы молчать.

– Твою мать! – сказал бы Костя, будь рядом Варя, но сейчас он сказал совершенно другое: – Что за ху…

И всё же по привычке успел закрыть рот ладонью. Но не мысли. Теперь ему очень хотелось встретиться с Богданом и узнать, куда тот дел их машину. И как? Как! Костя начал всё понимать. Мастерски разыграно, хотя провести Варьку не фокус. Сейчас всё и проверим. Дорожка утрамбована так, что хоть стометровку сдавай.

– Костя!

Но он не стал объясняться с Варей. В ботинках, даже не стряхнув снег, побежал наверх и сунул руку в рюкзак – так и есть. Вернее нет – ключей от машины нет.

– Костя?

Он обернулся к вбежавшей Варе.

– Он только под кроватью ползал?

– Кто, волк?

– Богдан! – заорал Костя.

– Понятия не имею, – промямлила Варя, не понимая беспокойства Кости. Что ему сказал Богдан? Что?

– Тебя что тут не было? Он лазил в рюкзак? Ну что вылупилась? Ответить не можешь? Ключей нет. Машины нет. Богдана нет. Анны нет. Жопа. Полная жопа, понимаешь?

– Как нет? – Варя рухнула на кровать.

– А вот так! – вскочил с корточек Костя. – Они уехали куда-то вдвоём на обеих машинах.

Варя уставилась в дверь ванной комнаты. Это не был сон. Богдан вернулся и шарился здесь. Выходит, искал ключи… Она заперлась, но он спокойно вернулся через ванную комнату. Она дура, а он не дурак. Только Кости такие подробности ни к чему.

– Наверное, шарился, – прошептала Варя. – Он же с волком возился, а рюкзаки на полу. С кровати ничего не видно. А у кого-нибудь из деревни спросить, а? Может, они знают, куда они поехали, а?

– Догадался бы спросить, если б кого увидел, – огрызнулся Костя.

Голова гудела. Извилины покрывались инеем. Он вдруг испугался не на шутку, вспомнив ночную исповедь Богдана. Как они сцепились вчера с Анной, а что если…

Костя ринулся вниз. На медвежьей шкуре больше не было ружья.

– Костя! – бежала следом Варя.

– Спокойно! – сказал он уже больше себе, чем ей. – Ничего не спрашивай. Оденься и пойдём…

Он не смог выговорить «на кладбище». Это всего лишь догадка. Он желает её проверить, надеясь, что это его извращённый криминальными хрониками мозг дал сбой. Пусть это будет неправдой, пусть… И это не может быть правдой, ведь кто-то приготовил завтрак. Может, Анне просто понадобился врач. Но зачем ехать в больницу на двух машинах? Так, может, кто-то поехал с ними. Но зачем брать ключи тайком… И из головы так и не выходила фраза Богдана – «Вы можете попытаться уехать…» Обещанного снегопада нет, но машину так хорошо снегом замело, что и не видать. Если это шутка, то дурная. А если не шутка, то какой смысл прятать машину? И куда делись все люди? И почему дома по крышу утонули в снегу? Где домашний скот?

Костя кинулся во двор к сарайчику. Замок! Приложился глазом к обледенелым доскам – ничего не видать, никакого намёка на живность. И Костя со злостью рванул дверь на себя. Замок остался висеть, не выдержали ржавые петли. Костя выругался и приставил дверь обратно, подтолкнув к ней приличный снежный ком вместо камня.

– Костя, что ты ищешь?!

Варя без шапки, в наспех замотанном шарфе, с рукавицами в руках сбежала с крыльца. Если бы он знал ответ!

– Не знаю, – выдохнул Костя честно и, вынув шапку из капюшона, нахлобучил Варе на голову. – Не простынь мне тут! Пошли!

Она протянула ему рукавицы, и Костя безропотно спрятал в них онемевшие пальцы. Ещё бы голову согреть, но её вымораживали оставшиеся без ответа вопросы. Тут шапка не спасёт. Только быстрый шаг.

– Варька, торопись!

– Куда мы идём?

– На кладбище!

– Зачем? – остановилась она, как вкопанная.

– Надеюсь просто так. На единственную местную достопримечательность посмотрим. Там должны быть интересные кресты. Как ты думаешь, а?