Текст книги "С волками на Вы (СИ)"

Автор книги: Ольга Горышина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Вот ты их свадебные куплеты послушай: Не брат – не приласкает, он станет бить тебя. Спеши к нему, не медли, не любят ждать мужья….

– Блин, Варя! – перебил Костя и сумел поймать её за талию. – Ты чего? Это же фольклор! Ты чего там себе про Богдана нафантазировала?

– Я ничего не фантазировала! – зашипела Варя, пытаясь скинуть руки Кости. – Он такой! Ты просто не хочешь видеть! Может с тобой он…

– Варька, да уймись ты! – Костя вскочил на ноги, и теперь Варе уже было не выкрутиться из его объятий. – Что тебе Анна нарассказывала? На жизнь пожаловалась? Да все бабы на мужей гонят. И, наверное, за столько лет,

есть за что! Но тебе-то он ничего не сделал, чтоб ты так с ним разговаривала!

– Хорошо, больше не буду, – Варя наконец скинула руки парня. – Но и вниз не пойду без тебя, понял?

Костя кивнул.

– А я думал попросить тебя принести свитер, – улыбнулся он. – Я забыл его под вешалкой.

– Тебе холодно? – встрепенулась Варя.

– Да так, немного зябко, – и Костя действительно передёрнул плечами.

– Я сейчас протоплю здесь.

Богдан вошёл с охапкой дров. Наверное, услышал последние слова парня. Или подслушивал в коридоре всё это время. В любом случае, они не сказали ничего, что ему не следовало бы знать. Даже хорошо, если Богдан теперь в курсе Вариного настроения. Меньше довольных ухмылочек будет!

– Спасибо за дрова, – бросил он, проходя мимо, и Варя ограничилась кивком.

Дрова занялись быстро, но тепло не стало.

– Да, вот ещё, – обернулся Богдан в дверях, – задвижку я не нашёл. Я тогда просто закрою вас на ночь на ключ. Так будет даже надёжней, – добавил он с прежней усмешкой. – Не надо будет лезть к вам через окно.

– Благодарим за заботу, – поспешила Варя с ответом. Пусть Костя помолчит. Этот камень Богдан швырнул в её огород. И попал в пугало, которым она себя ощущала. Больно попал, но она не отвела глаз. Пусть прочитает в них, что её не следует отпирать до рассвета. Она к нему больше не выйдет.

Сердце после разговора с Анной продолжало саднить.

– Варвара, ты собираешься замуж?

От такого вопроса Варя чуть по пальцу тесаком не рубанула. Анна тогда оборвала куплет и уставилась на неё в ожидании ответа.

– Я не думала об этом, – начала она осторожно. – Мне бы диплом защитить сначала. Да и вообще мы с Костей просто… Ну, вы понимаете, просто…

И Варя сдалась. Да что ни скажи сейчас, Анна не поймёт, потому что из другой культуры. У неё явно была настоящая брачная ночь. И Богдан, возможно, именно потому и позволил себе вольность с ней, потому что на её пальце нет кольца. Раз она спит с одним, то спокойно переспит и с другим. И она спокойно переспала. Даже не пискнула. Дура! Может, закричи она ночью, он бы отпустил её. А там бы сказали, что она действительно заблудилась в трактире и испугалась. Испугалась его… А она действительно испугалась. До немоты.

Богдан давно ушёл, прикрыв дверь, а Варя до сих пор пялилась на светлое пятно, где раньше была задвижка.

– Варь, тебе стыдно?

Она обернулась к Косте.

– Немного. Но уже ничего не поделаешь. Да и плевать, что он подумал. Главное, ты знаешь, что я на самом деле не истеричка.

Варя подняла с пола рукавицы и попыталась расправить.

– Придурок!

– Не надо так, – Костя пересел к столу. – Не надо так о человеке, которого ты совсем не знаешь. Он всю дорогу пытал меня странными

вопросами, а теперь до меня дошло. Моими ответами он проверял себя. Какое-то своё решение. А я, как дурак, тоже завёлся.

– Что за вопросы? – Варя взяла тарелку и села с ней на кровать.

Костя махнул рукой и сунул в рот первый кусок баранины.

– Что его в ней не устроило? – пробормотал он с полным ртом.

Варя тоже жевала свой кусок, но ответила только тогда, когда проглотила:

– Ты, значит, вкуснее не ел. И мне нормально. Я могу и на этой баранине два дня прожить, а дольше я здесь задерживаться не собираюсь.

– И не надо, – поддакнул Костя опять с полным ртом. – Мы только лишние хлопоты создаём. Надеюсь, вечерняя сказка всё же будет.

Варя промолчала и, доев, пошла в ванную.

– Костя! – позвала она. – А ты видел, что зеркало на двери висит?

Парень подошёл к раковине. И верно, что показалось в начале массивной рамой, оказалось верхней частью двери, закрытой.

– Костя, не ломись!

Парень отошёл от зеркала.

– Ты права. Хватит с них задвижки. Будет стыдно, если ещё что-нибудь сломаем.

Варя промолчала. Задвижку сломала она, но пусть Костя никогда про это не узнает. Она вернулась и присела подле камина, чтобы протянуть руки огню.

– Я хочу всё-таки побриться.

Костя взял сумку с умывальными принадлежностями. Не помешает и зубы почистить. Он разложил зубные щётки на стуле поверх всё ещё влажного полотенца и решил взглянуть в зеркало – может, со щетиной он не такой уж и страшный. Бриться в потёмках не лучшая идея. Окно в крыше наглухо залеплено снегом, а света из спальни недостаточно.

Костя придвинулся вплотную к зеркалу и даже за раму схватился. И тут отражение дрогнуло, и в первую секунду он подумал, что сорвал зеркало. Не сразу дошло, что это дверь открылась. Он толкал её, а она открывалась на себя. Внутри темнота – пугающая и зовущая. Влекомый любопытством, Костя вступил в её владения, предусмотрительно подперев дверь ногой, но не рассчитал веса цельного дерева. Нога поехала. Дверь захлопнулась. Костя остался в кромешной тьме.

Глава XI – Чучело

Щелчок двери прозвучал в унисон с тихим шорохом, донёсшимся непонятно из какого угла. Точно не человек. Крыса. Или волк? Костя попытался нащупать ручку, но не нашёл даже дверного косяка.

– Заноз наставишь!

Костя облегчённо выдохнул, узнав голос Богдана. Только понять, куда идти, не смог.

– Сейчас лампу зажгу.

Чиркнула спичка. Зажглась керосинка, осветив комнату неровным светом. Богдан сидел на полу в дальнем углу подле деревянной колыбели. Костя впечатал ноги в пол, хотя пламя, бушевавшее под стеклом, манило и пугало, заставляя человека чувствовать себя лесным зверем перед «красным цветком».

– Подойди. Не бойся. Он не кусается, – насмешка в голосе Богдана подействовала отрезвляюще, и Костя шагнул к колыбели – в тряпках лежал волчонок. Он не видел его издалека, и Богдан зря смеялся, но сейчас в первое мгновение действительно принял за живого, и только потом понял, что это всего лишь чучело.

– Спасибо, я лучше пойду, – отчеканил Костя, не в силах отвести взгляда от неподвижной морды.

– Даже не расскажешь, что искал здесь?

– Ничего, – пожал плечами Костя. – Я случайно толкнул зеркало.

– В случайности с тобой я слабо верю, – Богдан постучал ладонью по полу. – Садись. Назад без моей помощи всё равно не выйдешь.

Румын приподнял керосинку. Костя обернулся и не увидел двери, в которую только что вошёл. Он вернул растерянный взгляд на лицо Богдана, которое высвечивалось пугающей маской.

– Просто ручки нет. Да садись же ко мне, – продолжил Богдан спокойным мягким тоном, и Костя против воли подчинился и, опустившись на колени рядом с чучелом, замер, глядя в лицо румына. Чёрные глаза впивались в его зрачки, причиняя ощутимую физическую боль. Костя попытался зажмуриться, но веки не слушались.

– Обними меня.

Не просьба, но приказ. Костя сначала покорно поднял руки и почти опустил на плечи румына, но тут резь в глазах прекратилась, и руки сразу безвольно повисли вдоль тела.

– Я же сказал, что могу легко подчинить тебя себе, – Голос Богдана прозвучал зло.

– Как вы это сделали? – выдохнул Костя, всё ещё не чувствуя в руках прежней силы.

– Да какая разница?! – Богдан усмехнулся и покачал головой. – Главное, что я не хочу этого делать. Я хочу, чтобы до тебя наконец дошло, что меня лучше слушаться умом. Ну, куда ты полез? Зачем? Ты же видел, что это больше не дверь. Значит, эта комната больше не комната…

– А что? – по-прежнему шёпотом спросил Костя, перебирая в уме возможные ответы, но того, что он услышал из уст румына, там не было:

– Это склеп. А это мои дети, все шестеро. Когда они умирали, я делал по чучелу в каждую колыбельку.

– Почему из волков? – спросил Костя, справившись с шоком.

– Да потому что мы в Трансильвании. И потому что в каждом из нас сидит волк, но не каждого он одолевает. К счастью!

Богдан откинул голову, чтобы лучше рассмотреть на потолке круг от лампы. Костя последовал его примеру. Чем не луна? И чем не волчий вой тот, что вырвался из груди Богдана…

– Можешь так? – Румын толкнул парня плечом. Легонько, но Костя отклонился от него, точно болванчик. – Попробуй.

И Богдан снова завыл. Костя тоже открыл рот и получил в бок новый пинок, но на этот раз сдюжил.

– Ну, ещё! Давай! – подбадривал Богдан.

Костя старался изо всех сил и вдруг услышал, как наверху ему отозвался настоящий волк.

– Молодец! Довольно! – казалось, Богдан искренне порадовался его успеху. – Но лучше тебе оставаться человеком. Меньше хлопот. И меньше желания пристрелить, – рассмеялся румын теперь уже в голос.

Костя передёрнул плечами, и Богдан тут же укрыл его своей жилеткой. Потолок скрипел: волк наверху носился и поскуливал. Богдан вытащил из колыбели палку и подбросил к потолку. Та отскочила от потолочной балки и упала б Косте на голову, если бы Богдан не поймал её, чтобы вернуть в колыбель. Волк наверху заскулил громче, а потом всё стихло.

– Посидим ещё чуть-чуть.

– Мне к Варе надо вернуться, пока она не испугалась.

Костя поднялся с пола и шагнул к двери, ведущей, должно быть, в коридор.

– Она заперта, и я пока не хочу доставать ключ.

– Богдан, пожалуйста, – попросил Костя твёрдо.

– Я тоже умею пропускать мимо ушей просьбы.

Костя вернулся и сел на прежнее место.

– Я обещаю никуда не лазить больше. Это действительно вышло случайно. И я безумно рад, что вы оказались здесь, и я ничего не попортил… – Костя запнулся. – А почему вы здесь?

Богдан дунул на лампу, и они оказались в кромешной тьме.

– Я пришёл сюда повыть. И я не хочу, чтобы кто-то, даже ты, видел мои слёзы.

Костя нащупал плечо Богдана и сжал.

– Не надо меня жалеть, – румын скинул его руку. – Я должен это пережить сам. Будет ещё одно чучело. Только теперь взрослой волчицы.

Костя вскочил, но Богдан тут же дёрнул его за ногу вниз.

– Ты ничего не знаешь, и я ничего не говорил. Анна надеялась, что сумеет сыграть роль гостеприимной хозяйки. И поначалу даже я поверил в её улыбку. Женщины сильнее нас. Они умеют улыбаться сквозь слёзы.

– Что с ней?

– Не важно. Совсем не важно. Важно лишь то, что скоро её не будет. Как и их всех.

– Богдан, есть врачи…

Тёплая ладонь закрыла ему рот, и Костя отпрянул.

– Молчи. Тебя не должно было быть в этой комнате. И ты не должен был видеть мою боль.

– Я видел её ещё в нашей спальне, но не мог подумать, что с Анной всё так серьёзно. Богдан, и всё же это неправильно…

– Это правильно. Ни один врач её не спасёт. Я хотел бы облегчить ей последние дни. Однако и это не в моей власти.

– Зачем вы оставили её одну с волчицей, если ей так плохо? Всё из-за нас?

– Нет, я её уже забрал. Анна спит. Надеюсь, проспит до утра.

– Богдан, если мы со своими сказками тут не к месту, мы уедем.

– О, нет! – Богдан схватил его за запястье. – Если вы уедите, я вообще с ума сойду. Останьтесь!

В волевом голосе слышалась мольба. Костя кивнул. Пусть темно, румын всё равно верно истолкует молчание. Но сам долго не выдержал.

– Если нужна какая-то помощь… Ну, кроме готовки, вы говорите…

– Я скажу, непременно скажу. А сейчас пойдём, а то и правда тебя хватятся. Не рассказывай Варваре про чучела. Про них даже Анна не знает.

– Я ничего не скажу. Будьте спокойны.

Богдан схватил Костю за руку и поставил на ноги, но не отпустил, так и протащил за собой к двери. Заскрипел ключ, и в глаза ударил солнечный свет. Кто бы мог подумать, что в коридоре на самом деле так светло!

– И всё же вам сегодня не до сказок после заката…

– Сказка будет. Всё будет. Анне не понравится, если её болезнь нарушит чьи-то планы. Скоро уже сядет солнце. Тогда я позову вас. Только после сказки я вас запру и выпущу волчонка погулять.

– Я не буду никуда выходить, – улыбнулся Костя.

– Позволь тебе не поверить.

В голосе Богдана послышался привычный смешок. Он похлопал парня по спине и пошёл к лестнице. Костя тяжело вздохнул и направился к двери в свою спальню, но не открыл. Минуту поколебавшись, Костя на цыпочках прошёл мимо. Только кулак замер, так и не опустившись на дверь хозяйской спальни. А вдруг Анна действительно спит?

– Анна! – позвал он достаточно громко, и когда никто не ответил, постучал. Послышался шорох. На дверь напрыгнули – волчица! Она оставалась в спальне.

– Анна! – хотел позвать Костя громче, но тёплая ладонь вновь закрыла ему рот, и сильные руки развернули спиной к двери.

– Твоим словам грош цена! – прорычал Богдан.

– Как и вашим! – почти выплюнул Костя ему в лицо. – Там волк! Где Анна? Она жива?

– Да, там волк, – отчеканил Богдан. – Я не говорил, что моя жена в спальне. Это не единственная здесь комната! Возвращайся к себе и не смей выходить, пока я не приду за тобой!

– Вы проигнорировал мой вопрос!

В ответ Богдан схватил его за рукав футболки и притянул к себе. Глаза румына горели, и Костю бросило в жар, как от костра. Он сумел вырваться и сделал шаг назад, но, увы, спина уперлась в стену, а через секунду Костя почувствовал лбом холод обледенелого стекла.

– Видишь солнце?

Богдан нагнулся к самому уху Кости, и его чёрные кудри защекотали небритую щёку парня. Костя молчал.

– Мы договорились, что ты вернёшься к себе и будешь до вечера ждать моего приглашения. Забыл?

Костя безуспешно пытался отлепить лицо от стекла, но в итоге только нос сильнее обморозил. Наконец он решился ударить локтем и почувствовал пустоту. Богдан отпустил его. Костя обернулся. Румын держал наготове ключ.

– Убирайся к себе. Иначе я выпущу волка!

Костя одёрнул футболку.

– Анна жива?

– Пока жива. И, надеюсь, мёртвой ты её не увидишь. Ступай к себе. Волк бился о дверь, и Костя поспешил отойти.

– Я только хотел знать, жива ли она. Не злитесь.

– Я не злюсь. Я просто хочу, чтобы и ты был жив. Мои волки сбесились. Они чуют чужаков или смерть, никто не знает наверняка. Уходи! Эта волчица может легко убить тебя. Иди к себе! Солнце опустится через час. Я буду ждать вас обоих внизу. Тогда и принесёшь поднос.

Богдан замолчал, и на его лице отразилась безграничная усталость.

– Мы можем дождаться Михея, – сказал Костя. – Вам самому нужно отдохнуть.

– Михей совсем дряхл и выжил из ума. Это Анна надоумила его пригласить чужаков. Я был против вашего приезда. Знал, что любопытство возьмёт верх над элементарным тактом. Мы живём тихо, никого не трогаем, и хотим, чтобы не трогали нас. Когда– нибудь умрёт последний из нас, но это наш добровольный выбор – отказ от нового мира. Мы хотим так жить и готовы так умереть.

– Ну, вы лично не совсем оторваны от мира. Во всяком случае, водите машину и, как понимаю, знакомы с интернетом, ведь в университет писал не Михей.

Богдан усмехнулся.

– Писала Анна. Она последней пришла из того мира и до сих пор тоскует. Мы единственные, кто покидает деревню. Покидали. После её смерти я уже никуда не двинусь. Я мечтал, что мы умрём в один день, но я не имею на это права.

Богдан замолчал и сунул ключи в карман, больше не угрожая волком. Костя протянул руку. Хотелось просто коснуться локтя румына в знак поддержки, чтобы не стоять истуканом после таких горьких слов. Но локтя не нашёл, а нашёл такую же, как у него самого, щетину. Богдан зарылся носом ему в плечо, но когда Костя инстинктивно провёл рукой по его широкой спине, румын дёрнулся и отстранился.

– Не надо меня жалеть. Это мой собственный выбор. Жалей Анну, потому что я сделал выбор за неё.

Костя сунул руки в карманы.

– Это тяжело, но вы справитесь. А я больше не буду ни во что лезть. И не задам ни одного вопроса. Я никогда не любил фольклор.

– Я тоже не люблю фольклор, – Богдан скривил губы. – Но фольклор полюбил меня. А ты прекрати врать, любопытный мальчик, – он похлопал парня по плечу. – Это часть твоей натуры. Очень опасная привычка, скажу тебе, в наших краях.

Хлопнула дверь, но Богдан не обернулся. Костя кивнул Варе и, не прощаясь, пошёл к ней.

– Как ты оказался в коридоре? – спросила она, когда Костя затворил дверь.

– Вышел через ту дверь за зеркалом. Это просто второй вход в ванную. И встретил Богдана. Мы говорили про Анну.

Варя присела на кровать, не спуская с парня глаз. Костя машинально коснулся щеки и потер щетину.

– Прости. Я сейчас побреюсь.

Варя пожала плечами.

– Да не надо. Что с Анной?

– Он не сказал. Может, у неё рак, раз она должна умереть. Не знаю…

– Как умереть? – Варя аж с кровати подскочила.

– Да не знаю, говорю ж тебе! Сказал, что она перед нами крепилась. Это Анна общалась с твоим научным от лица Михея. Это её идея была…

Варя села и уставилась мимо Кости на закрытую дверь. Он присел рядом и вздрогнул, когда Варя с силой сжала ему руку.

– Я всё поняла, – выдохнула она, медленно поворачивая к нему бледное лицо.

Костя непроизвольно сглотнул: только Варькиных откровений ему не хватало!

– Это крик о помощи, понимаешь? – Варя сильнее сдавила ему пальцы. – Она хочет обратно в мир. Или хотя бы к врачу, а он медленно её здесь убивает.

Костя тряхнул головой, отгоняя противную мысль, что Варька права.

– Ну, а чем ты-то могла бы ей помочь? Меня здесь никто не ждал.

– Но ты здесь. Это удача! Провидение! Ну что ты так смотришь?! – Варя кричала, но шёпотом. – Она не могла пригласить мужчину, как ты этого не понимаешь! Но как она обрадовалась, увидев тебя. Все эти её улыбки. А песни… Она не может сказать нам прямо. Она боится мужа. Я же сказала тебе, что он монстр. Но мы должны помочь ей. Мы её единственная надежда.

– Как? Как мы поможем?

Костя тоже перешёл на шёпот и плотнее придвинулся к девушке. Та пожала плечами.

– Ты что-нибудь придумаешь. Ты можешь ей помочь. Иначе бы Богдан так не следил за тобой. Он тебя боится.

– Ему со мной справиться раз плюнуть. Он гипнотизировать умеет.

– Тогда нам надо сбежать, захватив с собой Анну.

Костя откинулся на кровать и сложил руки на груди.

– Не ночью же! К тому же, он запер Анну и ещё вместе с волком, чтобы я точно не зашёл. Весело!

Варя осталась сидеть к нему спиной. Теперь она сжимала одеяло, и Костя даже порадовался, что не его руку. Пальцы ныли от её хватки. Ничего себе! А ведь даже шариковую ручку почти не сжимает!

– Варь, а почему ты так уверена, что Богдан зверь?

– Чувствую, – обернулась Варя и улыбнулась. – Поверь мне, он зверь.

– Но во мне-то ты ошиблась, когда послала меня, – попытался он пошутить, хотя сердце не на шутку заныло от такого разговора. Намного сильнее, чем когда он всем сердцем жалел Богдана.

– Я не ошиблась. Я просто тебя проверяла.

– И сейчас тоже?

Варя опустила глаза и со злостью потянула одеяло вверх.

– Нет. Это кто-то там наверху нас проверяет. И мы можем не пройти проверку. Но мы последняя надежда Анны.

– А, может, ты всё выдумала, фантазёрка. Атмосфера-то тут сказочная. Может, нас действительно пригласили за историями Михея?

– Да нет никакого Михея! – Варя навалилась на Костю всем телом и сжала ему плечи. – Неужели ты до сих пор не понял? Богдан водит нас за нос. Он всучит нам сегодня сказку и завтра попытается выпроводить из деревни. Я думаю, он раскусил план Анны и изолировал её от нас. Мы должны пробраться к ней. Должны!

– Давай всё же послушаем для начала сказку, – Костя скинул с себя девушку и сел. – Темнеет. Посмотрим, что нас ждёт после заката солнца.

Глава XII – Сказка

Костя решил наконец побриться и ушёл в ванную комнату, но на этот раз подставил к двери стул, чтобы та случайно не захлопнулась. Не хотелось

вновь оказаться взаперти, да и оставлять Варю с дверью без задвижки в доме с лютующими волками слишком опасно. Костя потрогал заодно и зеркало – приросло намертво. Видимо, Богдан забил дверь изнутри, хотя они и не слышали стука молотка. Или там всё же была задвижка, которую впотьмах он не заметил?

Костя брился медленно. Бритва опасная – Варя откопала её в антикварном магазине на его день рождения, которое они впервые отмечали вместе. Первое время им безраздельно владело желание отрастить бороду, но потом он приноровился бриться без порезов. Сейчас ему уж точно достаточно того, что саднит сердце – умудрились же они так вляпаться. Тут и вправду критическая ситуация в кубе!

– Ты действительно веришь в невиновность Богдана?

Костя чуть бритву не выронил – чёртовы носки, надо же ходить так бесшумно! Но пеной все-таки испачкался.

– Варя, мы не в суде! – он сбрызнул лицо ледяной водой и даже побил себя по щекам. Только проснуться от страшного сна не получилось. – Я спрошу Анну, хочет ли она уехать? Если она согласится, я сделаю всё от меня зависящее. Обещаю.

Варя стояла в дверях, скрестив на груди руки. Костя сполоснул бритву и сделал к девушке шаг, но не обнял. Уж слишком грозный был у неё вид. Костя прикрыл глаза ладонями и резко развёл руки в стороны.

– Злыдня-феминистка детектед. Варька, улыбнись!

– Ничего смешного! – Варя даже сжала губы.

– Я не смеюсь! Когда я обнял Богдана, я почувствовал его боль. Это нельзя сымитировать. Я не девочка, меня так легко не проведёшь.

– А меня, значит, проведёшь? – Варя ещё больше надулась. – Я тоже чувствую боль. Боль Анны, и она уж точно не врёт! И ещё я чувствую зло, которое исходит от Богдана. Это тоже нельзя сымитировать. Поверь мне!

– Я верю, – наконец Костя сумел сжать её плечи. Варя не дернулась, но и не подалась к нему. – Мы чувствуем боль, разлитую в воздухе, но пока не знает её настоящую причину. Давай не вешать ярлыки заранее. Никогда не доверяй одному источнику. Так нас учили.

– Почему ты не можешь просто поверить мне?

Костя спрятал вспотевшие ладони девушки в свои холодные после воды руки.

– Если бы это касалось тебя, я бы сразу поверил. Но мы говорим о чужих людях, которых знаем всего лишь день. Один день, Варька!

– Ты тоже знал меня всего один день…

– Варька, не начинай! – Костя даже зубами заскрежетал. – Речь сейчас не о нас.

– А если бы это было о нас? Ты вообще меня любишь?

Костя закрыл глаза, не вынеся взгляда Вари.

– Здрасте, приехали! Причём тут это?

– Значит, тебе плевать?!

Он выдохнул – видно, изрядно её приморозило в лесу.

– Варь, вспомни, как тебе было плохо во время гриппа, – заговорил он, так и не открыв глаз. – Я не отпустил тебя к родителям и ухаживал за тобой. Неужели ты думаешь, что это стал бы делать человек, который ничего к тебе не чувствует?

– Я задала прямой вопрос!

Костя открыл глаза. У Вари аж губы посинели от напряжения.

– Ну, ладно, я никогда не признавался тебе в любви, потому что просто не знаю, как сказать это нормально. Мне кажется это банальностью и девчачьей глупостью. Мне просто спокойно и хорошо с тобой. Надеюсь, тебе тоже. А если что-то не устраивает, то я приму все претензии в Питере, ладно? – бросил он уже совсем зло.

Варя вырвала руки и повернулась к нему спиной. Теперь у него самого вспотели ладони.

– Знаешь, – начал он скороговоркой, – Богдан спросил, готов ли я пожертвовать жизнью, спасая тебя? Я ответил, что готов. Да, я так чувствую. И это всяко лучше ваших дебильных ай лав ю, не находишь?

– Да кому нужна твоя жизнь?! – огрызнулась Варя, усевшись на кровать.

Она теперь глядела в пол, и потому Костя спокойно переступил порог ванной комнаты и сел рядом. Можно было смотреть ей на ноги, не мучая себя изучением напряжённого профиля. Да что её так разобрало сегодня?!

Варя продолжала играть в молчанку довольно долго. Костя успел сменить футболку и сейчас раздумывал, зажигать керосинку или нет. Стало уже довольно темно. Самое время для трансильванских сказок.

– Бери блокнот с ручкой, и пошли вниз.

– Иди один. Вы лучше поговорите без меня. По-мужски!

Костя ничего не сказал, вытащил из рюкзака блокнот с ручкой и вышел в коридор, не придержав дверь, и та гулко хлопнула. «Может, так действительно лучше. Посидит одна, успокоится», – подумал Костя и бодро зашагал к лестнице. Снизу не доносилось ни звука. Спустившись на пару ступенек, он вспомнил про грязную посуду, но решил не возвращаться за ней. Может, и отдавать будет некому.

В очаге пылал огонь, высвечивая огромную фигуру Богдана. Костя спустился ещё на несколько ступенек. Румын не шелохнулся. Он лежал, поджав длинные ноги, выгнув спину дугой, пряча голову чуть ли не у самого живота – сравнение со спящей собакой или волком само пришло на ум, и Костя вздрогнул. Он решил повременить со сказкой до утра, но вдруг заметил, что одно полено лежит неровно, и искры могут долететь до волчьей шкуры, на которой спал Богдан.

Костя подбежал к камину и, перепрыгнув через спящего, без кочерги, прямо ногой, столкнул полено внутрь очага. Шерсть носка тут же вспыхнула, и Костя принялся сбивать огонь о железную пластину, закрывавшую деревянные половицы перед очагом, а через секунду уже лежал спиной на шкуре, а Богдан голыми руками стягивал с него горящий носок. Костя дёрнул ногу на себя, и пылающий факел остался в руках румына и тотчас полетел в камин. Затем холодные ладони сомкнулись на покрасневших пальцах, и Костя сразу почувствовал облегчение, прикрыл глаза и завалился обратно на шкуру.

– Ты кочергу не увидел? Или даже не искал? – пальцы Богдана мягко двигались по ступне парня, обволакивая кожу спасительным холодом. – А если бы меня рядом не оказалось?

– Если б вы здесь не спали, я бы и не полез в огонь.

Разум требовал возврата ноги, но та вовсе не желала покидать ледяной плен. Костя приподнялся на локтях и увидел, что Богдан внимательно наблюдает за выражением его лица.

– Я не спал, – сказал румын. – Просто лежал и смотрел на огонь.

– Странная поза для того, чтобы смотреть на огонь, – разозлился Костя на такой ответ. Хоть бы спасибо сказал, что спас его дом от пожара! Да и его самого! – Интересно, у вас глаза и на затылке?

– Не слишком ли ты наблюдательный, мой мальчик. Не слишком?

– Не называйте меня так!

Костя вырвал ногу и спрятал под себя.

– Вот когда повзрослеешь и прекратишь делать глупости, тогда я и стану относиться к тебе, как к мужчине. Но думаю, за наше короткое знакомство этого не произойдёт.

Его рука скользнула по лицу парня, проверяя щёки на гладкость. Костя хотел дёрнуться, но Богдан положил вторую руку ему на плечо и будто камнем придавил к полу.

– Не трогайте меня, пожалуйста, – попросил Костя как можно вежливее.

Богдан отрицательно мотнул головой. Его рука скользнула с лица вниз и прикрыла пасть нарисованного волка. Чёрт, и Варька ничего не сказала! А он и не посмотрел, что надел.

– Специально меня позлить, да? – почти прорычал Богдан.

Его лицо было совсем рядом. Они смотрели друг другу в глаза настолько пристально, что Костя даже почувствовал, как ресницы увлажнились, и чтобы убрать с глаз пелену, часто-часто заморгал, а когда открыл глаза в очередной раз, то не увидел подле себя Богдана, потому резко обернулся, боясь обнаружить чокнутого румына за спиной, но там тоже никого не было.

– Хватит играть со мной! – выкрикнул Костя. И плевать, что услышат наверху.

Он обернулся к огню и увидел Богдана на прежнем месте, но уже с блокнотом и ручкой, которые Костя отшвырнул в сторону, когда полез ногой в огонь.

– Как вы это делаете, чёрт возьми?! – выкрикнул в непроизвольном восхищении Костя. – Как?

– Фокусники никогда не раскрывают секретов. Иначе это будет уже не фокус, а так – пшик, – улыбнулся Богдан и протянул Косте блокнот. – Волка я тебе прощаю. Но только сегодня. Потому что ты довольно натерпелся. Варвара где? Кому я буду сказку рассказывать?

– Мне, – Костя сжал ручку. – Я запишу все до единого слова. Я пишу быстро, не переживайте.

– А я и не переживаю, потому что рассказываю медленно. Как старик, которому некуда спешить. Это правильный темп повествования, да и жизни. Мы никуда не спешим.

– Я это уже понял, – Костя едва сдержался, чтобы не добавить, что они-то с Варей спешат.

Напоминать про время здесь бесполезно. У них даже часов нет. Богдан молчал, и Костя понял, что скоро не уйдет, потому придвинулся к огню. Глупо было спускаться в футболке. Надел бы свитер, и волка б Богдан не увидел. Волчье логово! Вот попали так попали! Сказочники…

– Прости, я не умею красиво рассказывать. Михей сделал бы это намного лучше. Даже белого жеребца бы показал…

Богдан опять замолчал. Надолго.

– Какого жеребца?

– Белого. Не знаешь разве, как местные ищут стригоев? Запускают на кладбище белого жеребца, который встает, будто вкопанный, подле могилы кровопийцы. В безветрие можно ещё увидеть голубое свечение и мелкие вздутости в земле. Обычно мы выкапываем таких покойников, отрезаем им голову, сжигаем тело и рассеиваем прах по ветру.

– Мы – это собирательный образ? – осведомился Костя, пытаясь перехватить взгляд Богдана, но не смог. Тот будто искал что-то в темноте и не находил. Или Богдан просто не понял вопроса. – Ну, не вы же выкапываете и сжигаете. Или… Неужели настолько…

Богдан вернул взгляд на его лицо и грустно усмехнулся.

– Настолько. Даже мою мать выкопали и сделали с телом то, что я тебе описал, чем разозлили отца до предела. Как он не застрелил тогда кого-то, не знаю… Он вообще любил пострелять. Даже на медведя ходил. Его трофей тут висит. И его ружье. Уже мой личный трофей. Я сумел его у него выкрасть, а то всякое может быть по пьяной дури. Всякое…

Богдан теперь отвернулся к огню.

– Константин, ты умеешь хранить тайны?

Парень кивнул, хотя и не был уверен, что Богдан заметил его кивок.

– Я тоже. Потому что подумал, что отец убьет и меня, если я расскажу правду про то, как умерла моя мать. Он убил ее по пьянке. Когда отец тогда начал орать, я забился за печь, там где мать держала все для шитья и сквозь занавеску видел, как он полоснул ее сперва ножом по уху, и когда мать схватилась обеими руками за голову, всадил в сердце пулю. Я не знаю, почему не закрыл глаза… И даже не отпрянул от занавески.

Жар огня опалил Косте лицо, а спина осталась в холоде. Он молчал. Его пригласили в слушатели. Не более.

– Он сказал всем, что она чистила ружье, не пустил в избу баб, сам омыл тело, одел и уложил в гроб. Закопал в тот же день, без попа. Он не любил румынский и румын. Говорил в основном по-русски и никогда не пил с мужиками. Только один. Сам с собой. Соседи, конечно, позвонили властям. Те приехали. Хотели выкопать. Но ждали, наверное, какого-то разрешения. Я не знаю, мне семь лет тогда было… Я ничего не соображал в те дни от страха. Боялся проговориться, и все равно твердил про мать. Старухи и стали поговаривать, что покойница буйная, к сынку малому является, заберет его с собой. Сумасшедших всегда много. Про жеребца вспомнили. А он к свежей могиле сразу. Конечно, сеном сушеным закидана была земля. Выкопали, да раздевать не стали, наверное, вот и рану не увидели. Сожгли… Ох и бушевали власти потом, а отец взял меня за шкирку, и мы ушли из деревни насовсем. Пришли сюда. И стали уже оба пришлыми. Но здесь мы никому не мешали. А он пьет, всю жизнь пьет… Простить себя не может. Любил он