Текст книги "С волками на Вы (СИ)"

Автор книги: Ольга Горышина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава XXVIII – Сборы

Костя отнёс все вещи в машину и вернулся наполнить бутылки питьевой водой. Варя всё это время просидела за столом, покрытым белой скатертью, заляпанной в нескольких местах пролитым маслом ещё со времени их последнего нормального завтрака. В то, что это было всего лишь вчера, верилось с трудом. Сейчас к пятнам прибавились следы от ног мальчика. Он сидел на столе и, как и Варя, глядел в окно.

Костя не стал подходить. Он и с кухни чувствовал напряжение, которое сковало каждый мускул на лице Вари. Ему тоже было несладко оттого, что они уезжают с ребёнком. Но солнце светило уже слишком ярко, возвещая о скором закате. Сумерки здесь слишком короткие, и до темноты им точно не спуститься с гор. Он дал волку слишком много времени для того, чтобы вернуться с хозяином, но тот не вернулся даже один.

Костя переоделся и оставил рубашку Богдана на кухонном столе. Там же лежала записка с точным адресом гостиницы. Костя чуть не расцеловал распечатку, которую, на всякий пожарный, сделал в Питере. Погано пришлось бы без телефона. На память в таких вещах он не надеялся. Оставалось теперь утеплить ребёнка, и можно ехать. Задача, пожалуй, самая сложная из всех уже выполненных им, потому он и медлил, надеясь, что Варя наконец поднимется со скамьи и хоть как-то посодействует ему.

Её бездействие начинало порядком раздражать. Только сорвись он сейчас, всё закончится слезами, а плакать здесь позволительно одному лишь сыну Богдана. Однако мальчик только поскуливал, когда ему что-то очень уж не нравилось – как-то колготки с узлами под ступнёй. Показавшиеся поначалу странными волчьи манеры мальчика сейчас нашли в лице волка прекрасное объяснение – он копировал хвостатого «няня». Родителям, по видимому, со всем их хозяйством было не до ребёнка. Или же, лишённый возможности ходить на двух ногах, мальчик приписал себя к звериному царству. Забавно… Хотя Костя прекрасно понимал, что ничего забавного в сложившейся ситуации нет, а будущее, что ребёнка, что их с Варей, тоже рисовалось не в очень радужных тонах.

– Варь, пора! – не выдержал Костя.

Та медленно обернулась. Глаза на почти бескровном лице нездорово блестели.

– Я не поеду. Я останусь тут ждать Богдана.

Старая песня! Костя выдохнул.

– Мы будем вместе ждать его, но только в городе. Погляди на себя – тебе, походу, уже нужен врач.

Костя подошёл к столу, но Варя отбила его руку, не позволив притронуться ко лбу.

– У меня есть таблетки, если что, забыл? И у меня нет температуры. Только горло немного болит. Мы спокойно можем дождаться ночи здесь. Пойми ты наконец, что ему нужна луна, чтобы стать обратно человеком, а не просто лес. Неужели, думаешь, что иначе он стал бы хоронить отца в обличье волка?! Типа, так ему надо удержать меня?

Костя плюхнулся на вторую скамью. Приехали! А у неё точно нет температуры? Не может же она столько времени бредить на трезвую голову?!

– И ребёнка нельзя никому показывать, – продолжала Варя монотонно. – Он не человек. Он больше волк и каждую минуту может сменить обличье, понимаешь?

Он понимал лишь одно – надо уезжать. И чем скорее, тем лучше, пока эта сказочница не спятила окончательно. Когда он спустил в гостиную её рюкзак, Варя в первый раз назвала Богдана оборотнем – шутка была к месту, и он даже посмеялся от души. Только тогда Варя начала подробный рассказ про чердак, и Косте пришлось помрачнеть. Как и сейчас. Сколько не повторяй про гипнотизёрские способности румына, она будет твердить про свой фольклор.

Сначала Костю даже позабавило подтверждение того, что Богдан отлично развлёкся с ними. Он даже простил его, принимая во внимания здешнюю скуку и болезнь Анны, но какого чёрта продолжать играть в оборотня, оставляя их одних с больным ребёнком? Это можно объяснить только сумасшествием. А если всё так и есть, то их обязанность забрать ребёнка у чокнутых родителей ради его безопасности.

– Варя, поехали!

Только подняться Костя не успел – Варя со всей дури шарахнула кулаком по столу.

– Ты оглох? Я никуда не еду, понятно?!

И не оглох, и ему всё понятно – она не хочет делать то, что он говорит, потому что должна делать то, на что её перед уходом запрограммировал Богдан. Потому румын и не позволил войти вместе с ним в спальню, чтобы её разбудить. Ьбке тогда, когда Костя переносил Варю из волчьей детской, он отметил её болезненную бледность, и её сон больше походил на забытьё. Может, Богдан её даже чем-то опоил, чтобы оставить здесь бесплатным бзбиситтером. Выдрессировал девчонку, как своего волка, козёл!

Костя мог бы подобрать ещё много прекрасных эпитетов, только не «волчара» – волков он теперь уважал за ум и ответственность, особенно на фоне беспринципного хозяина. Как теперь распрограммировать Варю? Если только силой усадить в машину. Можно ещё и ноги связать, чтобы не убежала за Богданом. Или от ребёнка она никуда не денется?

– А теперь послушай ты! – начал он твёрдо. – Мне тоже мерещились повсюду волки, но я сразу подумал про Козьму Пруткова и потому поверил надписи, что это человек, а не зверь.

– Я видела собственными глазами, как он стал волком! – захрипела Варя, сорвавшись на крик.

– А я не только видел, что он хотел, я ещё и делал то, что он мне велел! Так что не верь глазам своим, – Костя замолчал, но только на мгновение. – Варя, оборотней не существует. Это всего лишь сказки. Фольклор. Ты именно за ним сюда ехала, и Богдан подарил его тебе во плоти силой внушения. Я разумный человек, но в подобный дар верю. Внушение существует. Это доказано наукой. Остальное – сказки. И дрессированные звери есть не только в цирке, – продолжил Костя, воодушевившись молчанием Вари. – Этот мистер Волк действительно очень разумен, но этому есть нормальное объяснение. Богдану позарез нужен был помощник по хозяйству. Отец – полоумный старик. Жена – вечно беременна и больна. Сын – калека. Остался только волк. Только этот волк не делает ничего сверхъестественного. Просто его природным инстинктам дали хозяйственное применение. Как и его шерсти, которую превратили в носки и свитера. Да я бы с удовольствием взял бы его с собой…

– Так и возьми!

Варя вскочила, и Костя с тяжёлым вздохом принялся раскачиваться взад-вперёд.

– Ни один ветеринар не выдаст на волка паспорт! – отрезал он без лишнего философствования и заорал «Поехали! Поехали!», когда Варя села обратно на скамью и отвернулась к окну. – Если ты действительно хочешь помочь Богдану, то надо не в окошко глазеть, а быстрее прислать сюда легавых с собаками. Он не переживёт ночь в сугробе. Замёрзнет нафиг! Поняла?

Костя схватил Варю за руку и выдернул из-за стола. Она вскрикнула, но он стиснул её щёки ладонями.

– Смотри на меня, дура! – зарычал Костя. – Почему ты готова без оглядки поверить в оборотней, придумав себе искусственную критическую ситуацию, и не веришь в реальный пиздец, в котором ты по самые уши!

Варя мотала головой, но справиться с хваткой Кости не могла.

– Слушай сюда! – продолжал он. – Оборотней не существует. Они живут только в сказках. Но в Трансильвании полно волков, и не все они дрессированные. Лесные не кинутся на человека с ружьём, но раненного и обессиленного загрызут, будь он хоть трижды Чумак, помноженный на Кашпировского! Это реальность, детка! Проснись! Нам надо лететь за помощью, если мы оба верим, что Богдан не сбежал, а попал в беду!

Варя прикрыла глаза, и Костя отпустил её.

– Я отвезу тебя с ребёнком в гостиницу и вернусь сюда с кинологами, если мне разрешат. Одевай ребёнка!

Варя покорно шагнула к соседнему столику, на который Костя навалил приготовленную для мальчика одежду, но не взяла ничего.

– Костя! – она резко обернулась к окну. – Пусть я сумасшедшая, но позволь мне сделать одну вещь. А потом я признаю, что ты прав и Богдан цинично разыграл меня.

Костя кивнул, и Варя пошла в кухню, чтобы вынуть из замочной скважины ключ от каморки Михея.

– Отойди! – приказала она.

– Погоди! Окно разобьёшь и поранишь ребёнка!

Костя снял мальчика со стола и отнёс на волчью шкуру к камину. Варя опустилась на колени и прикрыла глаза, повторяя, как заведённая: «Господи, спаси и сохрани!» Потом швырнула ключ и истошно закричала «Костя!» Но ничего не произошло. Мальчик продолжал стоять на коленях. Только задрожал, напуганный её криком. Костя схватил его и прижал к груди:

– Бабы вообще чудной народ. Ты, пацан, держись от них подальше как можно дольше!

Варя зарылась лицом в шкуру и разрыдалась.

– Ну, хватит тебе! В машине поревёшь!

Она поднялась со словами:

– Отнеси его сначала пописать.

Костя выглянул с ребёнком во двор и быстро вернулся с улыбкой на лице. Варя уже было обрадовалась, что он увидел волка!

– У нас получилось нечто большее.

Варя стиснула зубы и протянула Косте тряпку, а сама отправилась за кофтой Анны.

– Костя, ну объясни мне тогда, отчего у них нет детской одежды?! Почему ребёнок ползал на чердаке голым?!

– Не спрашивай меня. У меня нет ни на что ответов. Будем надеяться, что мы просто плохо искали. Иначе я не понимаю, как этот ребёнок ещё жив с такими родителями! Мне вообще не терпится получить от врачей подтверждение того, что у него просто задержка развития из-за родительского недосмотра и что это поправимо. Жалко пацана! Кому он будет такой нужен…

– Костя, а если…

Но он резко оборвал её, вырвав мальчика, уже одетого в материнскую кофту, чтобы замотать его в одеяло.

– Я не готов даже к собственному ребёнку, не то что чужому. Даже если он не больной, то нет, тысячу раз нет! Одевайся!

Варя оставила носки из волчьей шерсти под рогами, обулась и застегнула куртку под самый подбородок. Костя передал ей ребёнка, чтобы одеться самому.

– Варь, не думай, что я чёрствый, – буркнул он, придерживая для неё дверь на крыльцо. – Просто есть такое понятие и оно называется ответственностью. Мы к ней пока не готовы, ни ты, ни тем более я. Даже если мой отец всё оплатит, растить этого ребёнка нам. Варь, я не за этим сюда ехал. Не за ребёнком! Это, не спорю, великолепный сюжет, но я не могу стать его героем. Я искренне восхищаюсь людьми, которые усыновляют больных детей, но восхищаться – одно, следовать их примеру – совершенно другое. Это не героизм на час, типа вытащить кого-то из воды, не яркий заголовок. Это жуткая рутина, забота о калеке изо дня в день. Варь, ты остынешь и поймёшь, что мы делаем то, что надо сделать.

– А ты уже похоронил Богдана, да? – зло оборвала его монолог Варя и пошла с ребёнком вперёд.

Костя хлопнул дверью и поспешил забрать тяжёлый живой свёрток.

– Я рассматриваю все варианты и начинаю с самого плохого. И самого реального, увы. Если бы всё было хорошо, Богдан никогда не оставил бы с нами ребёнка. Может, он, как и Анна, знал, что умирает, ты ж не знаешь, какая у него рана, и посчитал, что так мы лучше позаботимся об его ребёнке. Типа, мы суперответственные и ни в жизнь не бросим мелкого без опеки.

– А мы бросим, – буркнула она.

– Варя, всё будет хорошо. Всё как-нибудь разрулится. Я сделаю для этого всё от меня зависящее. Ты мне веришь?

Варя обернулась и сказала:

– Я в тебя верю… Ты обязательно что-нибудь придумаешь.

И она прижалась носом к рукаву его куртки, и Костя услышал тихое:

– Мне страшно.

– Мне тоже, – прошептал он в ответ.

И тогда мальчик тихо заскулил между ними.

Глава XXIX – Рубаха

Солнце слепило. Солнцезащитные очки не спасали, и Костя в душе матерился, но вслух только скрежетал зубами. В салоне ребёнок – вдруг научится говорить, и сразу русским матом.

– Не гони!

Он и не гнал, боясь даже такого черепашьего шага, которым они проехали всего лишь три чёртовых километра. Не больше. Варя села сзади, чтобы придерживать ребёнка, которого едва удалось пристегнуть ремнём безопасности. В тот момент Костя пожалел, что не замотал ему и руки. Надо было уложить в багажник как в люльку. Меньше хлопот. А то он на такой жуткой дороге не мог отвести взгляда от зеркала заднего вида.

Снег окрасился во все цвета радуги. В глазах рябило. Пришлось даже зажмуриться на мгновение. Лишь на одно. Но его хватило, чтобы не заметить выбежавшего на дорогу волка. Если нажать на тормоз, их точно развернёт, если вообще не выкинет с дороги, ведь «Тойота» – пушинка по сравнению с грузовичком. Одним сбитым волком больше… Так надо было поступить и в прошлый раз…

Все эти мысли быстрее молнии пронеслись в голове, но нога сама вдавила педаль тормоза, когда Варины руки рванули ручник. Машину повело, туша волка закрыла Косте обзор в лобовое стекло, и он молился остановиться до сугроба – вытаскивать их некому!

– Дура! – заорал он только тогда, когда понял, что машина больше не двигается.

Волк тоже лежал на капоте неподвижно. Костя выругался. Варя заплакала. Ребёнок молчал.

– Его не могло так подкинуть от удара. Волк не олень.

Костя отстегнулся и вышел, оставив фары включенными, но даже они не могли соперничать в темноте с горящими глазами волка. На белоснежном капоте алела пара кровавых капель. Костя оперся о железо, хотя с радостью потряс бы машину, чтобы скинуть зверя.

– Тебя не учили правильно голосовать, дурень?

Волк приподнял голову и, как ни в чём не бывало, принялся зализывать открывшуюся рану.

– Я не могу взять тебя с собой. Ты не собака.

Волк встал на все четыре лапы и отряхнулся, отчего вся шерсть стала дыбом.

– Всё равно не похож, – попытался улыбнуться Костя. – И вообще я в тебе разочаровался. Ты чуть нас всех не угробил, засранец!

Волк спрыгнул с капота и в мгновение ока оказался в машине. Обмахнув хвостом руль, он нахально расселся на пассажирском сиденье. Костя тут же распахнул дверь.

– Пошёл вон, я сказал!

Волк не сдвинулся с места. Костя хотел схватить его за холку, но передумал. Прививки от бешенства у него нет, а вцепится ведь в руку – как пить дать, вцепится. Глаза горят слишком уж зло, не по-собачьи.

– Оставь его в покое, – послышалось с заднего сиденья.

– Отлично! – Костя хлопнул себя по карманам куртки. – Давай отвезём его в город, где его пристрелят. Этого хочешь?

– Я хочу вернуться! – прохрипела Варя.

– Такого варианта нет…

Костя проглотил конец фразы, когда волк перепрыгнул назад и устроился по другую сторону от ребёнка. Костя набрал воздуха, но выпустил его беззвучно, только паром, потому что Варя схватила волка за грудки и принялась трясти, крича:

– Ну стань ты уже человеком, чёрт тебя возьми!

Она повторила это на все лады, добавив слова, которыми никогда не пользовалась. Машина ходила ходуном, но бедный волк покорно сносил побои и не пытался удрать. Варя хлестала его по морде, драла шерсть, только что не заламывала лапы. Костя пытался держать себя в руках, но, не вынеся подобного зверства, распахнул дверь, чтобы выпустить волка, и сразу услышал в свой адрес много нового. Варя убрала с волка руки и спрятала в них лицо. Костя потянулся к загривку, но волк тотчас обернулся и оскалился. Костя шарахнул задней дверью, но в машину не вернулся. Варя вновь говорила, на этот раз тихо, монотонно и почти по слогам, как с маленьким ребёнком:

– Скажи, ты ведь это не нарочно сделал? Ты просто хотел припугнуть меня, чтобы я осталась с ребёнком, так ведь? А теперь действительно не в силах сбросить волчью шкуру? Пожалуйста, попытайся… Не надо больше играть со мной.

Костя прижался лбом к ледяной крыше, но лучше бы зарылся головой в сугроб – она так горела, что растопила бы вмиг весь снег. Что эта дура несёт?! Ну ей же не пять лет!

– Пожалуйста, Богдан, попытайся ещё раз… Для меня и сына. Я останусь с тобой, слышишь?

Костя пару раз ударился лбом о крышу и отскочил от машины, потом распахнул заднюю дверь и скомандовал:

– Вываливайтесь все трое!

Волк недоумённо повёл мордой, но когда Костя повторил приказ, выпрыгнул.

– Теперь ты!

Варя медлила.

– Я считаю до трёх. Если ты уверена, что это Богдан, то иди с ним. Здесь не так далеко. Дойдёте, он не заблудится.

– Костя…

– Я знаю, что меня зовут Костя. Но я не знаю больше, кто ты… Выбираешь волка, иди с ним. Я тебя не держу! Забирай ребёнка и проваливай, живо!

Она закусила губу и, подтащив завёрнутого мальчика к краю сиденья, вылезла и подсадила его к себе на плечо. Костя захлопнул заднюю дверь, потом переднюю, обошёл машину и сел на место водителя. Секунды не прошло, как Варю обдало облаком дыма. Габаритные огни мелькнули в поднятой снежной крошке и скрылись за поворотом. Варя осталась на дороге одна. Волк кинулся следом за машиной и так же быстро скрылся из виду.

Варя стояла, прижимая к себе непосильную ношу, и даже плакать не могла. Уши горели от стыда и холода. Шапка осталась в машине, и Варя подтянула на лоб капюшон. Только теплее не стало. Страх темноты и одиночества вымораживал изнутри. К тому же, она расстегнула куртку, чтобы спрятать под неё лицо мальчика. Тот шумно дышал, и это был единственный звук в лесу. Варя потеряла счёт времени – она отбивала ногами удары собственного сердца, может, пять, может, десять минут, а то и целых полчаса. Никто не возвращался: ни Костя, ни волк… Сейчас она не сумела назвать его Богданом даже мысленно. А что если Костя был прав и это действительно волк…

Она трясла одеяло, будто ребёнок был малышом, и его можно было укачать, но тот продолжал скулить то ли от холода, то ли из-за неудобной позы, то ли от усталости. Она уже сама не чувствовала ни рук, ни ног. И язык тоже перестал слушаться, когда на дорогу наконец вышел волк… Совсем не тот, что убежал за машиной. Потом второй, третий, четвёртый… Вожак двинулся к ней. Ноги приросли к месту. Язык – к гортани.

Волки подходили медленно, почти вровень, и теперь не понять было, кто из них в действительности вожак. Они заключили её в круг, но она не видела их, смотря поверх их голов на пустую дорогу. Сопротивляться бесполезно. Это конец. Их спугнуть может только машина, но Костя не вернётся.

Варя закрыла глаза, чувствуя, как окаменели руки. Одеяло шевелилось, юлозило, но она держала мальчика крепко. Неужели они тронут и ребёнка, неужели… Он рвался на свободу, скулил, тыкался ей в шею мокрым носом, а потом царапнул освободившейся рукой… Варя опустила глаза и увидела перед носом волчью лапу. Руки разжались. Волчонок вывернулся из одеяла и отряхнулся. Только материнская рубаха осталась болтаться на шее. Волки отступили, сохраняя ровный круг, а волчонок напротив подошёл к Варе и явно за помощью. Она согнулась в пояснице, не в силах согнуть ноги в коленях, и стащила с волчьей шеи рубаху и, скомкав, бессознательно прижала к груди.

Волчонок отряхнулся, но не пошёл к взрослым волкам, а прижался к ноге человека. Варя прикрыла глаза. Хотелось раствориться в ледяной тишине и исчезнуть, но мерзлота наступала, овладевая каждой клеточкой тела, пока Варю не затрясло, и она не рухнула на колени прямо в снег. И тут же почувствовала на плечах руки – тяжёлые, но мягкие, и с криком «Богдан!» обернулась, но уткнулась в волчью морду. Он спрыгнул с неё и уселся в снег. Она попыталась встать, но не чувствовала силы ни в руках, ни в ногах. Волчонок влез ей на колени и ткнулся мордой в подбородок. Варя опустила руку ему на уши и взглянула в горящие глаза волка.

– Как мне быть такой с вами?

Волк молча взял в зубы рубаху и положил у ног Вари. Она осторожно взяла её. Богдан отдавал ей одежду жены, и, принимая её, она соглашалась заменить ему Анну. Только как? Нельзя же вот так… Они оба волки, а она… И тут страшная догадка осенила Варю. Костя схватил первую попавшуюся рубаху, но не прогадал. Она превратила ребёнка обратно в волка, и сейчас сделает то же самое с ней…

Волчонок отошёл к отцу.

– Я должна надеть её?

Волк кивнул, но только Варя просунула в рукава руки, как он зарычал и вцепился в подол. Ткань затрещала, но Варя успела отпустить её до того, как та разорвалась. Богдан передумал брать её с собой. Передумал! Или, как при постриге, будет трижды протягивать ей «ножницы», проверяя твёрдость её намерения перерезать нить, связывающую её с миром людей?

Варя вскочила на ноги и огляделась – лесные волки исчезли. На пустынной дороге остались только он, она и волчонок. Да в небе луна, едва подёрнутая облаком. Волчонок завыл. Волк подошёл и лизнул ей руку, а потом рысцой припустил к лесу. Сын почти что вприпрыжку бежал за отцом, и их хвосты поднимали за собой снежную пыль до тех пор, покуда белое облако полностью не скрыло их от Вари.

Она нагнулась и подняла рубаху. Та пахла морозцем и прекрасно холодила вспыхнувшее лицо. Только разреветься Варя не успела. Она вновь почувствовала на плече руку. На этот раз человечью.

– Варь, я всё видел…

Она медленно обернулась. Костя стоял белее снега.

– Ты зачем вернулся? – прохрипела она.

– За тобой… – он опустил глаза. – Я хотел, чтобы ты остыла и одумалась, а получилось вот как…

– Почему он забрал кофту… Почему… – произносила Варя мёртвым голосом в пустоту. – В последних человеческих словах он звал меня с собой.

– Он увидел меня…

Она ударила его в грудь один раз и хотела второй, но Костя поймал её руки…

– Варя, уймись… Что ты делаешь… У тебя есть жизнь…

Она вырвалась. Рубаха Анны вновь валялась у ног. Она подняла её и, скинув в этот раз куртку, нацепила её поверх футболки. Ничего не произошло. Раздеться полностью Костя ей не позволил. Он накинул на неё куртку и чуть ли не связал рукавами.

– Всё кончено, Варя. Они часть природы. Мы свободны, всё…

Она смотрела на него горящими глазами. Он прижал к её лбу ладонь.

– Ты горишь. Пошли в машину. Здесь недалеко.

Костя поднял одеяло, а верёвку, которой пеленал волчонка, завязал на дереве, взобравшись на сугроб. Рубаху Варя прижимала к груди. Он отконвоировал её в машину, каждый шаг ловя себя на мысли, что хочет обернуться. Нет, это всё должно остаться позади. Это вымысел, жуткая игра воображения, не больше, но и не меньше.

Костя усадил Варю на заднее сиденье. Укрыл одеялом и отправился копаться в рюкзаке. Он нашёл упаковку таблеток и запихнул обратно блокнот со сказкой. Варя покорно запила лекарство ледяной водой.

– На первой же заправке я куплю тебе горячее питьё.

Он гнал, наплевав на безопасность. У машины, как и у него, выросли крылья, чтобы умчаться подальше от этого страшного леса. Варя молчала, и Костя постоянно поглядывал в зеркало заднего вида, ругая себя на чём свет стоит за страх увидеть вместо неё волка. Наконец он выдохнул, поняв, что она спит и не стал будить её на заправке.

Он залил полный бак. Перед возвратом можно будет не заправлять – во всей сумме, которую придётся заплатить за царапины и вмятины, бензин – это сущий смех. Костя набрал отцу и предупредил о машине и о том, что они постараются взять билеты на завтра, потому что Варя серьёзно простыла. Потом он отправил сообщение её родителям и вернулся на трассу. Слежение за дорогой отвлекало от страшных мыслей. Он не хотел верить в реальность сказок. Нет. Возможно, они попали в зачарованный лес, но здесь, в огнях магистралей, не могут жить никакие оборотни!

Костя старался держать большую дистанцию, боясь своих расшатанных нервов, и она спасла его, когда в салоне раздался глухой голос Вари:

– Где мы?

Он вцепился в руль и глянул в зеркало. Всё ещё человек. Фу…

– Через час-полтора будем в аэропорту. Надеюсь, успеем на пятичасовой рейс.

– А машина?

– Забудь о ней…

Машина волновала его в последнюю очередь. Он бросит её на парковке. Шансы, что её угонят, минимальны, оставит в ящике ключи и напишет менеджеру письмо. Счёт тот всё равно выставит немалый, так что его присутствие при оценке ущерба необязательно. Такси, увы, пришлось ждать лишние десять минут, но в городе было намного теплее, чем в горах, и Варю трясло явно не от холода.

– Сейчас мы купим кофе и поесть.

– В два часа ночи?

– Мы же в аэропорту.

Однако они нашли лишь холодные сэндвичи, зато кофе был горячим. Они сели спиной к сонной девушке, обслужившей их с таким злым выражением лица, будто это лично они навязали ей ночную смену. Варя скинула куртку и закуталась в одеяло.

– Как настоящая туристка, – пытался пошутить Костя, но Варя не вняла шутке.

Тогда он предложил почистить зубы. Она покорно отправилась в туалет, но это тоже не помогло. Глаза слезились, нос заложило не на шутку, зато горло почти не першило. Варя приняла вторую таблетку, но ни она, ни сон в машине сил не вернули. Оставалось молиться, что их посадят на утренний рейс. Костя готов был купить новые билеты, только бы убраться из Румынии. Она уже тоже хотела домой. А лучше на необитаемый остров, подальше от Кости. Только там она сумеет забыть, как бежала без оглядки за волком, волком, не человеком… «Нет, нет!» – Варя мотала чугунной головой, боясь смотреть на отражение в зеркале. – «Это всё ребёнок, я не могла бросить ребёнка…»

Она вышла к Косте, забрала одеяло и хотела закинуть за спину рюкзак, но тот не отдал. Варя не стала настаивать и покорно поплелась к стойкам регистрации, где уселась посреди зала прямо на рюкзаки, чувствуя, что выглядит сейчас хуже бомжихи. Костя слишком долго общался с представителем авиакомпании, но в итоге поманил её к стойке, на которую возложил оба паспорта.

Варя надеялась уснуть в самолёте, но не получилось. Она жалела одеяло, которое Костя пристегнул к рюкзаку и сдал в багаж. Сам он сейчас спал, уткнувшись ей в плечо, и она надеялась, что не захрапит. Куда там! Его сон оказался таким крепким, что она с трудом растолкала его на посадку.

В Варшаве спала она, завладев двумя стульями и его коленями. В ресторан они не пошли. Желудок с трудом принял даже йогурт и чай. Костя тоже решил не насиловать себя кофеином. Он позвонил родителям узнать, встретят ли их в два часа. Мать обещала приехать.

– Я без цветов, – улыбнулась она Варе в Пулково. – У тебя всё равно нос заложен, и к счастью… Как ты вообще могла сидеть рядом с моим сыном?!

Она критически осмотрела Костю и покачала головой.

– Я могу на маршрутке.

– Да так уж и быть…

Он закинул рюкзаки в багажник красной «Вольво» и сел назад, уступив Варе пассажирское сиденье. Так даже лучше – меньше психовать будет из-за материнского вождения.

– Диплом готов? – спросила та с улыбкой.

Варя в ответ кивнула, и больше ничего.

– Мам, мы жутко устали… Отстань.

Они ехали молча недолго. Мать начала пересказывать новости. Хорошо, что не стала обсуждать побитую машину.

– Вы уверены, что не хотите к нам? – спросила она на половине пути. – У нас хотя бы ванная есть! Сколько можно жить в вашем курятнике? Теперь ни университет, ни библиотека не нужны! Снимите уже нормальную квартиру.

– Первый миллион заработаю и…

Мать наградила его злобным взглядом через зеркало заднего вида.

– Костя, у меня есть пара квартир на примете…

– Мать, отстань… И смени уже полосу!

– Не ты меня будешь учить ездить. Отец в бешенстве. Сколько раз он говорил тебе не гонять в горах…

– Я не гонял… Мать, там просто полный писец с дорогами… Как хорошо, что мы дома. Я вообще больше не хочу уезжать из Питера…

– Ну, ну…

Варя не вмешивалась в беседу. Она дышала ртом и то и дело протирала стекло. Муравейник жил привычной жизнью, но это уже был не её муравейник… Куда все эти люди спешат? Зачем?..

Костя не разрешил матери въезжать во двор и с облегчением вздохнул, когда «Вольво» развернулась и подмигнула им поворотником.

– Костя…

Он обернулся, чтобы забрать у Вари рюкзак, но она отступила на шаг.

– Я домой поеду, ладно? Ну… Я пошла… Не надо меня провожать.

– Варь, ты чего? – опешил Костя.

– У меня сопли…

Она вытащила из кармана набранные ещё в румынском туалете салфетки и высморкалась.

– Варь, ну я сейчас в аптеку схожу. И попрошу, чтобы соседи не шумели. Ну, ты поспишь…

Варя шмыгнула и подняла на него воспаленные глаза.

– Я позвоню. Пока.

Костя шагнул к ней, но Варя так быстро развернулась, что он получил по лицу концом скрюченного одеяла.