Текст книги "С волками на Вы (СИ)"

Автор книги: Ольга Горышина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава XXII – Рана

Варя опустила ребёнка в сугроб. Не убежит и не упадёт. Она долго возиться не будет. Вышибет раму и всё. Стекла давно осыпались, оставалось подцепить замок. Она не искала этот дом специально. Он был первым по дороге. С ребёнком и босиком далеко не уйдёшь. Дверь завалена, а под окном сугроб, как ступени. Она оторвала до конца подгнивший наличник и подсунула под раму. Навалилась всем телом. Раз и вот они уже внутри. Здесь не теплее, зато без ветра. И видно в окно, что происходит на улице. Куда бы Богдан не пошёл, она увидит.

Что она делает и зачем, Варя не особо понимала. Хаотичные мысли, вызванные страхом, приводили к таким же хаотичным действиям. Что стряслось с Костей?

– больше её сейчас ничего не интересовало. Даже сидящий на коленях ребёнок. Она сама без куртки. Ничего не снять. Маленький Костя поджал ноги, и Варя постаралась, как могла, растянуть свитер. Мальчик не вырывался. Страх сковал и его. Не скулил и не говорил. Скорее всего он глухонемой, а может и чего похуже. Ходить-то не ходит. И жевать не умеет. Когда она сунула ему в руку половинку луковицы, чтобы отвлечь от холода, он принялся её сосать.

Прошло минут пять, а Богдан всё не приходил. Она смотрела в окно и не могла пропустить, когда тот поднимется. Она уселась на груду непонятно чего, чтобы тоже поджать ноги, но так замёрзла, что решила встать. Однако топталась на одном месте, боясь напороться на гвозди. Где Богдан? Она уже не боялась его прихода, а жаждала. Ещё она хотела увидеть Михея. Оба должны успокоиться – они же отец и сын. Она уже спокойна и даже согласна со словами Богдана, что вела себя, как полная идиотка. Но именно за неё Богдан и держал её, не желая сказать правду о Косте. Он не мог убить его. Какой в этом смысл? Они ничего им не сделали! Если вспышка агрессии прошла, они забудут всё и просто уедут. Где Костя? Где?

– Пойдём!

Она вновь перекинула мальчика через окно и оставила в сугробе. Перелезла сама и взяла на руки. Живая ноша вдруг сделалась жутко тяжёлой. Страх ушёл, забрав с собой подаренные силы.

Подкидывая сползающего ребёнка на каждом шагу, Варя наконец дошла до дорожки. Вилы продолжали торчать из-за сугроба. Она прибавила шаг. Богдан лежал на снегу и не шевелился. Варя хотела опустить ребёнка обратно на снег, но тот так крепко сцепил ручки у неё на шее, что оторвать его от себя не получилось. Тогда она перекинула его за спину, точно мартышку, и попыталась нагнуться к его отцу, но чуть не ткнулась глазом в торчащие вилы. Вновь выпрямившись, Варя ухватилась за черенок и замерла от окрика:

– Не смей!

Это был Михей. Дуло глядело прямо ей в грудь, но она даже не смогла сглотнуть ком страха. Старик раскачивался из стороны в сторону, но ружьё будто застыло в ледяном воздухе. Варя даже перестала чувствовать ногами снег.

– Оставь вилы и отойди от него.

Руки приросли к ледяной деревяшке, и Варя взглянула вниз прямо в чёрные глаза Богдана, которые в тот же миг загорелись жёлтым огнём, и она, вместе с ребёнком и вилами, полетела в сугроб. Падая, она услышала выстрел, потом увидела взмах серого хвоста. Прогремел новый выстрел, затем другой. Она лежала на снегу не в силах подняться, хотя пальцы на шее расцепились, и ребёнок, пища, пытался выбраться из-под неё.

– Встань!

Она увидела над собой Михея. В руке его сверкнул нож. Сердце Вари перестало биться, когда она поняла, что старик собрался зарезать внука. Она замотала головой, но дед повторил приказ и даже протянул к ней руку. Варя продолжала держаться за вилы и, делая вид, что перекатывается на бок, чтобы подняться, перехватила черенок почти у самих вил, на которых болтались серые нитки свитера. В неё будто вселился Джеки Чан. Она ловко вскочила и ткнула старика тупым концом в живот. Михей отступил, но не упал. Тогда она двинулась на него, всё дальше и дальше отходя от ребёнка.

Ружья нет – видно, патроны закончились. Однако нож в руке, не развернуться и не выбить – не знает как! За спиной раздался вой ребёнка. Она обернулась и завизжала – над ним склонялся волк. Вилы случайно ткнули деда и завалили в снег. Варя не бросила их, а побежала назад к волку, который обдавал паром лицо скорчившегося мальчика. Она ткнула его, да не той стороной, тупой. Волк заскулил и отскочил от ребёнка. Варя тотчас попыталась поднять вилы, но руки ослабли, и она всадила их в снег, чтобы опереться. Волк стоял на прежнем месте и вилял хвостом, точно собака.

Вдруг Варя пошатнулась, получив по спине кулаком. Это был Михей. Он шёл покачиваясь, и она просто попалась на пути. В дрожащей руке нож. Большой для человека, но маленький для волка. Зверь не двигался и вилял хвостом, словно собака, ждущая хозяина. Этот не из леса, этот домашний, сообразила Варя. Значит, не тронет ребёнка, он просто лизал его, а вот Михей…

Варя, не помня себя, рванулась вперёд и пролетела прямо перед стариком, схватила ребёнка из-под носа волка и побежала. Куда, не важно. Только бы подальше от полоумного старика. Она обернулась – волк преградил Михею дорогу. Она побежала дальше, решив не оборачиваться. Но скоро услышала за собой тяжёлое дыхание. Зверь настигал. Впереди дом, она чуть не влепилась в гнилые доски и бросилась за угол, понимая, что волк преследует её за кражу ребёнка. Накинется и загрызёт. Где Богдан? Куда он делся? Она выкрикивала его имя без всякой надежды на помощь.

Вдруг она споткнулась и упала, продолжая прижимать ребёнка к груди. Волк замер в метре от неё. Стоял и хрипел. Снег вокруг него становился красным. Нож Михея ранил зверя.

– Богдан! – позвала она снова, теряя голос и надежду.

Волк не двигался. Может, изготавливается к смертоносному броску? Варя судорожно заскребла рукой по снегу, в ладони собрался снежок, и она метнула его в волка. Тот увернулся, точно человек, и снова уставился на неё. Глаза в глаза, не мигая. Варя пыталась оценить его намерения – злые, не злые – и не могла, потому схватила ещё снежок и прицелилась прямо в пасть. Волк отвернул морду, и снежок пролетел мимо. Что за чёрт! Варя приподнялась и швырнула новый снежок, и вновь серый увернулся. Варя вошла в азарт и начала вести прицельный обстрел. Волк крутился из стороны в сторону, и она не сумела ни разу попасть. Он был доволен и всецело отдался игре. Возможно, это его привычная забава – она сумеет удержать его в повиновении игрой, а там и Богдан подоспеет – куда он сбежал-то от сына?!

Только игра волку быстро наскучила. Он не увернулся от очередного снежка и, отряхнувшись, зарычал. Мальчик попытался ползти к нему, но Варя только усилила хватку. Сколько волка не корми, а он не собака – не покусает, а загрызёт. У ребёнка развитие, как у младенца, вот и руки тянет. Волк пошёл на сближение, Варя начала отползать, полностью перестав чувствовать под собой холод. Вдруг она нащупала что-то рукой и принялась судорожно отрывать. Замок! Она прицелилась, но волк успел пригнуться, и увесистая железка просвистела над самыми ушами.

Зачем она позвала Богдана в этот раз, она не знала. Сработал страх, а Костю звать было совсем глупо. Она прижала ребёнка к груди и зажмурилась, а когда открыла глаза, закричала – на снегу в паре шагов от них корчился румын, заметая следы её босых ног волчьим хвостом, но вот хвост исчез, и Богдан замер. Руки её разжались, и ребёнок пополз к отцу, залез на грудь и коснулся языком сначала лица, а потом кровавого пятна на свитере.

Варя перестала чувствовать и руки и ноги, и не знала, как встала, как сделала несколько шагов и как схватила мальчика за плечи. Он зарычал на неё и оскалился, но Варя спокойно скинула его в снег, схватила красными руками снег и принялась растирать румыну щёки, не понимая, зачем приводит его в чувства. И главное – кого! Перед глазами маячил хвост, но Варя гнала видение прочь, сдувая с лица выбившиеся из хвоста пряди. Но мальчик не остался спокойно лежать на снегу. Он вновь залез на отца и вцепился зубами в Варин рукав. Но Варя не обращала внимания – ткань не прокусит – и терла дальше, пока Богдан не открыл глаза.

– Что ты делаешь? – едва слышно спросил он. – Я давал тебе время убежать. Почему ты осталась подле меня?

Варя отпрянула и плюхнулась в снег. Ребёнок так и не разжал челюсти, и полетел бы следом, если бы Богдан не подхватил его под живот. Варя потянулась за ним, и Богдан просунул палец в рот сына, чтобы разжать челюсти.

– Беги! – выдохнул Богдан ей в лицо. – Беги! Теперь ты точно знаешь, кто я. Беги!

Она осталась на месте, не в силах отвести взгляда от его лица, и даже не дёрнулась, когда рука румына оказалась в её кармане, а потом на лице, но у него вместо снега был лук. Глаза защипало нещадно. Она схватила снег, но до лица не донесла. Богдан ударил её по рукам, а потом толкнул так, что она завалилась на бок.

– Беги, я сказал! Я могу потерять над собой контроль! Беги!

Варя вскочила на ноги и побежала наугад, не в силах разлепить глаз. Почти сразу споткнулась и, упав, умылась снегом, наплевав на приказ Богдана. Перед глазами всё плыло, и продолжал крутиться волчий хвост, потому уйти она не могла. Варя выдохнула и развернулась. Богдан уже поднялся, но скрючился под весом ребёнка. Он сильно ранен, теперь Варя не сомневалась в этом. Она пошла к нему и протянула руки, чтобы забрать ребёнка, но тот лишь сильнее прижал сына к груди и уткнулся носом в его макушку. Прячет глаза, догадалась Варя и озвучила просьбу отдать ребёнка.

– Неужели ты не понимаешь, что я монстр? – едва слышно проговорил румын.

– Я ничего не понимаю. Я ничего не смогу понять. Отдайте мне Костю.

– Я не знаю, куда он делся. Я говорил тебе правду.

– Отдайте сына! – заорала она, поразившись силе собственного голоса.

– Никогда! Только он держит меня в жизни, больше ничто… Он – моя последняя связь с реальностью…

– Вы ранены, отдайте…

– УХоди! Я не знаю, куда посылаю тебя без машины… Я знаю, где она, но я отдал ключи Анне.

– Она жива?! – ещё громче закричала Варя.

– Когда я отдавал их, была жива. Сейчас я не знаю, ни где Константин, ни где она. И ты, если хочешь остаться в живых, уходи… Отец попытается добить меня и сына. Станешь у него на пути, убьёт и тебя, ты уже могла бы это понять. Уходи!

– Куда?! Я босиком, в одной кофте. Куда вы меня гоните?

– В жизнь, дура! Я гоню тебя обратно в жизнь. Со мной тебя ждёт смерть. Я проклинаю себя за то, что сделал с Анной. Я не желаю обрекать теперь тебя.!&оди! Хоть в тот же дом, не стой со мной рядом, и Михей тебя не тронет. И если я чудом останусь в живых и буду всё ещё человеком, я помогу тебе вернуться к людям, даю тебе слово. Но сейчас уходи!

Он махнул рукой, отсылая её прочь, и чуть не выронил ребёнка. Варя подхватила мальчика, хотя ей и пришлось для этого рухнуть перед румыном на колени.

– Пока я не пойму, что вы в безопасности…

– Ты что, совсем дура…

Но договорить он не успел. Ребёнок упал на руки Вари, а на месте Богдана в миг оказался волк. На этот раз она не вздрогнула. Даже от выстрела. Волк метнулся прочь, оставляя за собой кровавый след, но слабый, и Варя поняла, что Михей промахнулся. Но думала она об этом уже на бегу. Маленький Костя снова ничего не весил. Она скатилась вниз, точно по горке и, лишь упав в снег, поняла, что стояла на крыше занесённого снегом сарайчика. Ручки нет, и потому Варя навалилась на дверь плечом. Дверь поддалась наполовину. Изнутри её что-то держало, и пришлось протискиваться бочком, вжав в себя ребёнка, а потом на ощупь протискиваться в дальний угол, не думая, на что наступает.

Свободных рук не осталось, одной она держала ребёнка, другой затыкала ему рот. Если волку удалось убежать, то Михей пойдёт по её следам за внуком. Бедный волчонок. Бедный… В волчьем обличье он бы побежал за отцом, а человеком не в состоянии сделать даже одного шага. Волки. Оборотни. Варя зажмурилась, желая открыть глаза в питерской квартире. Но реальность дала о себе знать хрустом снега. Она крепче закрыла ребёнку рот и перестала дышать сама. Но Михей не прошёл мимо. Шаги замерли у двери сарая.

– Это я.

Варя выдохнула и убрала ладонь с детского рта. Мальчик тут же завыл, но Богдан не спешил открывать дверь. Тогда Варя сама отодвинула её и просунула руку, но та уткнулась в горячий нос. За дверью стоял волк. Как же он говорил с ней? Как? Она налегла на дверь, и теперь та сдвинулась в другую сторону. Волк отпрыгнул на сугроб, позволяя Варе пройти.

– Пошли домой, – бросила она ему и подсадила ребёнка к самому плечу.

Хотелось спросить про Михея, но кто ей ответит? Наверное, ей послышались слова, потому что если бы волк умел общаться с ней мысленно, то сказал бы что– то и сейчас, а не только хрипел. Она оглянулась, проверяя нет ли где сумасшедшего охотника, то тут же получила под колено мордой. Она обернулась и не удержалась, чтобы не потрепать зверя за ухом.

– Поняла, путь свободен.

Она тут же почувствовала, как болят ноги и хотела бы побежать, но поняла, что волк едва переставляет лапы, и примерилась к его шагу. Дома она опустила ребёнка на шкуру, где разлёгся раненый волк. Она перевернула волка на спину, чтобы убедиться, что это нож, а не пулевое ранение. Михей слишком слеп, чтобы попасть в бегущую мишень.

– Сейчас, сейчас…

Она потрепала за ухом обоих и пошла в кухню. Кормить она их не собиралась, потому что понятия не имела, что они в состоянии съесть, а у самой голода не было и в помине. Живот крутило лишь от страха, но она заставила себя думать только о делах насущных. Она схватила из-под печки дров и коры и сложила как могла в камин. Волк зализывал рану, но при её приближении, приподнял голову и внимательно смотрел на то, что она делает.

– Сделай тогда сам! – выпалила она, когда зверь зарычал. – Или молчи!

Она схватила из корзины спички и подпалила конец коры. Когда дрова занялись, волк подполз к ней и лизнул руку.

– Можешь не благодарить.

Но волк всё равно положил голову ей на колени, и она провела рукой до самого хвоста. Зверь тяжело вздохнул и сильнее вжался мордой ей в колено, но гладить его оказалось некогда, потому что под другую руку подполз мальчик и заскулил.

– Я не знаю, что делать, – произнесла Варя вслух, но не получила никакого ответа.

Она начала гладить обоих, и если ребёнок, скрючившись в тепле уснул, то волк продолжал лежать с открытыми глазами.

– Может, кочергой тебя огреть, а?

Такое предложение ему не понравилось, и он зарычал.

– Стань тогда сам обратно человеком.

Волк снова тяжело вздохнул, и глаза его заблестели.

– Ну покажи мне, что делать. Чего ты разлёгся здесь?!

Волк вскочил, зарычал, но потом поджал хвост и ткнулся носом в спящего ребёнка.

– Куда мне его отнести?

Волк заковылял к лестнице. Варя подняла ребёнка и пошла следом, дожидаясь на каждой ступеньке, пока волк вскочит на следующую. В коридоре он остановился подле одной из дверей и завыл. Варя толкнула её. Заперта. Волк тоже попытался напрыгнуть на ручку.

– Ключ нужен, – нагнулась к нему Варя и опустила ребёнка на пол.

Волк заковылял обратно к лестнице. Варя пошла следом и снова ждала его на каждой ступеньке. Он подошёл к вешалке и стал тыкаться мордой в старые башмаки. Варя просунула в один руку и вынула ключ.

– Конспиратор хренов, – сказала она вслух и, когда волк зарычал, дала ему легонько по морде.

Тот сразу стих и потащился к лестнице.

– Лежи здесь и зализывай раны! – Варя указала рукой на шкуру, взяла с кухни керосинку, зажгла её и пошла наверх.

Дверь поддалась легко, и Варя обрадовалась, что не подняла с пола ребёнка. Она не сразу сообразила, что в комнате не волки, а чучела. И не закричала лишь потому, что жутко испугалась. Сейчас она привалилась к косяку и прикрыла глаза, а потом освободила колыбель от чучела и внесла в комнату спящего ребёнка. Свернувшись калачиком, он легко в ней уместился. Она нашла одеяло и укрыла его, но только хотела выйти, как ребёнок заскулил. Она бросилась к колыбели, но мальчик снова мирно спал. Тогда она схватила ещё одно одеяло укутать ноги и присела у колыбели, чтобы убедиться, что мальчик больше не проснётся. Сидела она недолго, скоро съехала на пол и уснула.

Глава XXIII – Нож

Костя с минуту смотрел на оставленные в зажигании ключи, пытаясь собраться с мыслями. Если бы Богдану стало совсем худо, он сидел бы в грузовичке, а если ему вздумалось уйти, то почему он оставил ключи в машине? Да потому что здесь бояться угона глупо! И всё равно у водителей входит в привычку уходить с ключами.

– Богдан! – позвал Костя, спрыгнув с подножки.

Тишина. Он огляделся. Однако в свете фар отыскал только волчьи следы. Может, логово близко, и Богдану приспичило проверить питомцев. Но не в том же состоянии, в котором он находился, ползти в лес ночью – он же еле ноги переставлял!

– Богдан!

Возможно, он ушёл недалеко, ещё можно догнать и хотя бы плечо подставить, но только эхо откликнулось ему.

– Ты чего тут кричишь?

Костя резко обернулся и наткнулся на колючий взгляд Анны. Господи, пришла в такую даль ногами! Такая же ненормальная, как и муженёк!

– Как вы себя чувствуете? – спросил он, чтобы избавиться от удивления от встречи.

– Хорошо, – выдохнула Анна, безуспешно стараясь восстановить сбившееся дыхание. – И ты, вижу, тоже вполне себе живой.

– Да, я отбился от волка… И рад, что вы сумели убежать. Я волновался и надеялся на лучшее.

Костя хотел улыбнуться как можно мягче, потому что ему пришлась не по душе усмешка Анны.

– Я тоже рада, что всё обошлось. Не ожидала, что ты такой смелый и сильный! А я вот, как видишь, нет…

Она запахнула на груди платок и закашлялась. Да так сильно, что Костя едва сдержался, чтобы не постучать ей по спине.

– Я не знаю, куда ушёл Богдан, – сказал Костя, когда Анна перестала кашлять, но так ничего и не произнесла. – Он очень слаб. Я, конечно, только предполагаю, но мне показалось, что он сильно поранился… Не знаю, чем и где. Он предпочёл не говорить об этом…

Костя видел, как от лица Анны отхлынула вся кровь, и протянул руки, чтобы поддержать, но она отступила на пару шагов, не позволив притронуться к себе.

– Анна, давайте я отвезу вас домой? Ночь. Вам следует выспаться после такого дня.

Она мотнула головой.

– Езжай, куда я тебя отправила, а я дождусь Богдана.

– Давайте всё же…

Анна упиралась, и Костя решил остаться с ней и попросил забраться в грузовик. Она села на место водителя и опустила голову на руль. Руки в волчьих перчатках продолжали лежать на коленях.

– Анна, что я могу для вас сделать?

Она не подняла головы, но после сотой вариации вопроса повернулась к нему. На белом, как снег, лице глаза горели жутким ненормальным огнём.

– Ты можешь сделать только одно – уехать. Я отдала тебе ключи, ты получил машину. Почему ты всё ещё здесь?

Косте не понравился этот взгляд, и он придвинулся вплотную к дверце.

– Я сейчас заберу Варю, и мы уедем.

– Варвара никуда не едет, уясни это раз и навсегда! – волчьи лапы поползли по его груди и замерли на шее. – Она здесь, чтобы заменить меня. А ты забирай свободу, альтернатива которой – смерть.

– Анна, – Костя осторожно коснулся мягкой волчьей шерсти. – Успокойтесь, я

уеду…

Не в силах вынести пронзительного взгляда, Костя прикрыл глаза. Надо как-то успокоить эту ненормальную, как-то… Он бережно снял с себя её руки и коснулся ручки на двери. Возможно, самое разумное уйти. Он раздражает её, это и слепому видно. Сейчас с Анной случится припадок, и он не будет знать, как совладать с ней. Богдан не мог уйти далеко. Он скоро вернётся и разберётся с женой. А ему надо вылезать из этой каши, пока они с Варей целы. У одного сумасшедшего ружьё, у другой – шаловливые когти, а третий где-то подрал бок.

– Только попробуй обмануть! Пощады не будет!

В её фразе была всего одна буква «р», но Анна прорычала каждое слово так, что по спине Кости пробежали мурашки. Он вылез из кабины и захлопнул дверь. Колени отчего-то дрожали, и в «Тойоте» ему пришлось с минуту посидеть, чтобы унять дрожь и нажать на педаль газа.

Анна попросила уехать. Так он и уедет с глаз долой, захватит Варю и смотается, не дожидаясь возвращения хозяев. И пусть сами расхлёбывают свои сумасшедшие заморочки. Но только он направил колёса в сторону деревни, как мотор грузовичка тут же заработал, и на изломе поворота Костя заметил, что Анна поехала следом за ним. Отлично! Значит, она не совсем плоха. Руль не ведёт в сторону– машина идёт ровно. Он следил за фарами грузовичка в зеркало заднего вида, почти не глядя на дорогу, и потому вписался в поворот в самый последний момент. Грузовичок полностью сел на хвост, и Костя поспешил прибавить скорости, радуясь, что Анна успела притормозить. Однако, теперь она набрала больше, чем надо, и подтолкнула его бампером.

Костя чертыхнулся, но предпочёл ехать дальше, не проверяя урона. Он только услышал удар и почти не ощутил его спиной, потому вряд ли там что-то серьёзное. Царапина простительна, учитывая состояние, в котором Анна села за руль. Какого чёрта он оставил её одну!

Костя прибавил скорость, Анна тоже, и второй удар оказался чувствительнее. Бампер явно смяло, и Костя дал по тормозам, скатываясь на обочину. Грузовичок сдал назад и тоже остановился. Костя выдохнул, собирая воедино всё оставшееся в нём терпение, и, выскочив из машины, тут же захлопнул дверь, спуская пар. Оставалось подобрать слова, способные вытащить Анну из-за руля. Он сделал три шага вперед и провёл рукой по покорёженному бамперу. Слова остались внутри, и он перевёл взгляд на машину рымынов. Скорее всего, первым среагировал слух, затем тело – мозг заработал уже тогда, когда он перекувырнулся через багажник и оказался в сугробе, краем глаза увидев хвост грузовичка. Он явно оставил на боку «Тойоты» след, а мог бы размазать по крылу и его самого.

Костя приподнялся, но остался за машиной. Ушибленная при падении нога ныла, но он не думал её тереть. Грузовик стоял посреди дороги с выключенным мотором. Никакого движения, хотя водительская дверь нараспашку. И всё равно подходить опасно – второй раз он может и не увернуться. У Анны, похоже, окончательно снесло крышу. А, может, её никогда и не было, как и водительского удостоверения. Может, она не давила его, а просто не справилась с управлением?

Прошла минута. Анна так не вылезла из кабины. Костя потёр ногу и сделал, хромая, шаг, оставаясь под прикрытием «Тойоты». С какой стороны безопаснее подойти, он не мог оценить. Окликнуть? Он позвал. Тишина. Вернуться в машину? Только при желании грузовичок легко снесёт легковушку с дороги, а там, между стволов елей, ещё не ясно, чем всё закончится.

– Анна! – крикнул он, опираясь на крыло.

Она не отозвалась. Зато из-за кабины грузовика вышел волк. В лунном свете он казался огромным. Костя сунул руку в карман и взвесил фонарик. Не очень, но если не промахнуться и угодить в морду, можно испугать зверя. Главное, не подпустить к себе слишком близко. Или ретироваться в машину и запереться? Но тогда он оставит Анну на произвол судьбы – у неё до сих пор открыта дверь. Она явно не видит волка. И не слышит его – может, она в обмороке или что ещё похуже…

Костя достал фонарь и сделал пару шагов к волку. Слишком далеко, не попадёт. Ещё шаг, два. Рука дрожала от напряжения, и вот он швырнул. Волк бросился в сторону, и фонарь пролетел мимо. Костя схватился за нож. К чёрту, что маленький. Другого нет! Волк приближался слишком медленно, будто кот, знающий, что мышка уже никуда не денется. Костя выставил нож перед собой. Солнца нет. Не ослепить. И фонарь лежит слишком далеко – не добежать. Но если волк напрыгнет, то напорется на остриё. Попасть в сердце – удача, но ему только и остаётся, что уповать на неё.

Волк был совсем рядом. Костя встал в заднюю стойку, хотя не мог совладать с дрожью в коленях. Человек бы его точно не сдвинул с места, но не волк. Уверенность паром клубилась вокруг звериной морды. Костя сглотнул и сильнее стиснул рукоять ножа. Волк взмыл в воздух и свалился на снег. Только тогда выстрел эхом отозвался в ушах Кости. Он глядел на скребущие по снегу лапы. Прогремел второй выстрел, и волк затих. Тогда Костя сумел поднять глаза. Как раз в тот момент, когда Богдан разжал пальцы, и ружьё упало в снег. Потом в него медленно осел и он сам, и всё теми же скрюченными пальцами закрыл лицо. Костя бросился к нему, перепрыгнув через бездыханное тело волка, продолжая держать нож в вытянутой руке, но Богдан остановил его то ли криком, то ли хохотом:

– Спрячь! Не поможет!

Но Костя не спрятал, а просто бросил нож рядом с ружьём. Руки дрожали, и он только бы изрезался, складывая его.

– Спасибо!

Он остался стоять, и Богдану пришлось поднять на него мокрое от слёз лицо.

– Я знаю, что для вас тяжело убить волка.

Богдан остался нем. Костя оглянулся на грузовичок. Дверь открыта, Анны не видать. Значит, ей совсем плохо…

– Анна… – начал он и замолчал, увидев поднятый в воздух кулак. Богдану до него не дотянуться, так что это скорее всего просьба замолчать. Он будет молчать, но ведь надо проверить.

Костя повернул к Богдану спину и сделал шаг в сторону грузовичка.

– Константин, это уже не смешно…

Костя обернулся. Богдан стоял на ногах.

– Кого ты там ищешь? Она вон, – он махнул рукой в сторону мёртвого волка.

– Вон лежит. Отец убил мою мать, защищая меня, и я всю жизнь пытался понять, что он чувствовал в тот момент, когда нажал на курок. Пустоту. Я думаю, он чувствовал пустоту. Возможно неполную. В нём жила надежда, что он спасает меня. Но в ночь моего первого обращения надежда ушла и осталась одна пустота.

Костя не мог двинуться с места. Богдан не глядел на него, он смотрел на подстреленного волка.

– Я считал, что никогда не сделаю такого с собственной женой. Даже если на кону будет жизнь моего сына. Но я сделал это ради совершенно постороннего человека. Как такое могло случиться? Возможно, у меня оставался всего лишь день с ней или месяц, но я отдал его ради тебя. Зачем? Почему я так переживал за тебя с самого начала? Почему? И отчего сейчас так пусто? Ведь ты жив и будешь жить. Должна быть радость. А есть только пустота. И ничего, кроме пустоты. Скажи мне, почему? Почему я не чувствую ничего? Даже боли… Ничего.

– Богдан…

У Кости не было слов. Он потонул в бреде очередного сумасшедшего. Он отвернулся, и Богдан больше не окликнул его. Он остался у него за спиной стоять сгорбленным каменным истуканом. Костя бегом достиг грузовичка, заскочил на подножку. Пусто. Только кисти платка, который был на Анне, свешивались с сиденья. Костя обернулся. Богдан не шелохнулся. Тогда он спрыгнул обратно на дорогу.

– Подними нож! – приказал румын, и Костя не стал спрашивать зачем. Скорее всего убрать. Не оставлять же оружие на дороге. Как он упустил Анну? Может, сознание потерял от кувырка через машину, и она ушла в лес.

Костя взял нож и хотел сложить, но Богдан зарычал:

– Догадайся, что надо сделать с оборотнем, чтобы его душу отпустило?

Костя прикрыл глаза.

– Хвост отрезать, да?

– Да, – буркнул Богдан. – Сделай это сам. Боюсь, если я прикоснусь к ней, то потеряю человечье обличье, в которое с таким трудом вернулся. А ты не Варвара, ты дурак. Ты даже слов не понимаешь, не то что звериных намёков.

– Где Варя? – почти выкрикнул Костя. – Что с ней?

– С ней всё нормально! – прорычал Богдан на манер Анны. – Я тебе уже сказал, что она дома. Сейчас проблема только во мне. От меня тебя больше некому уберечь. А ты щенок передо мной. Я загрызу тебя, и тогда у Варвары не останется выбора. Хотя, возможно, ты самый плохой её выбор. Режь хвост! Анна и так слишком много выстрадала из-за меня и из-за тебя тоже. Режь!

Костя попятился и почти упал на волка. Богдан отвернулся, и руки почти перестали дрожать. Щенкам купируют хвосты ножницами, а тут, значит, ножа должно хватить. Он подошёл к волку сзади, чтобы не видеть морды и присел на корточки, чтобы зажать хвост между коленками. Нож точно затупился – пришлось пилить, и брызнувшая кровь попала на джинсы. Костя бросил хвост и принялся оттирать снегом и нож, и руки, и коленки.

– Положи и хвост, и тело в кузов. И езжай в деревню. Быстрее. Иначе я и гроша ломаного не дам за твою жизнь. Понял?

Костя кивнул. Все сходят с ума по-своему. Кому-то оборотни мерещатся в собственной жене, кто-то чучел из всех волков делает. А кто-то покупается на сказки об оборотнях. Выдохнув, Костя скинул куртку и поднял с красного снега тело волка. Если выкидывать, то джинсы с футболкой. Им есть замена. Без куртки в трансильванской зиме он оставаться не собирается. Особо не церемонясь, Костя зашвырнул волка как можно дальше и потёр предплечья. Туша весила немало. Вернувшись за хвостом, он вновь взглянул на Богдана. Тот так и не обернулся. Даже на скрежет закрываемого кузова.

– Где Михей?

Костя не стал говорить «тело Михея», пытаясь хоть немного разрядить наэлектризованный ночной воздух.

– В одном из сараев. Я не в силах хоронить его сегодня. Утром я буду больше человеком, чем сейчас.

– Вы застрелили его? – Вопрос сорвался с языка, который Костя не успел прикусить.

Богдан обернулся. Он был белее Анны тогда.

– Я же сказал, что никогда не смог бы убить отца. И он не смог убить сына. У него сердце отказало. А что я мог сделать? Только хвост поджать. А потом зубами тащить его с дороги, чтобы не валялся, как падаль, – Богдан на мгновение прикрыл глаза. – Езжай в деревню. Я еду за тобой. Останься внизу, не ищи Варвару. Ты её не найдёшь. Просто верь, что с ней всё хорошо. И не дай мне пожалеть, что я выстрелил. Там есть ещё одна пуля. Она станет твоей. Я не промазываю. Мне есть ради чего жить, и я не стану сомневаться даже минуту, кого выбрать. В этот раз это будешь не ты.

Он нагнулся за ружьём, и Костя кашлянул. Они не спускали друг с друга глаз почти минуту, а потом Костя побежал обратно к «Тойоте», у которой продолжали гореть в ночи фары, как хищные глаза волка.