Текст книги "Поющий Ландыш.Сила для Меча.Часть1 (СИ) "

Автор книги: Ольга Сараева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

  Солнце приятно грело спину, шелестела листва, время от времени кто-то басовито гудел в цветах. Белоснежные камни поблёскивали на солнце. Казалось, воздух над ними слегка "плывёт", создавая видимость движения. Камни ведь не могут двигаться. Или могут? Голова становилась тяжелее, глаза закрывались сами собой. Я ещё успела подумать, что на солнце спать не стоит, и уже погружаясь в сон, ощутила, как камень чуть прогнулся подо мной, образовав удобную ложбинку.

  Близился вечер. Солнце скрылось за кронами деревьев, тени удлинились и стали резче. То, что я проснулась там, где заснула – возле озера, было логично, но как-то не радовало. Вспомнив свои последние ощущения, я осторожно потрогала камень: твёрдый, гладкий, ещё теплый. Показалось! Облегчённо вздохнув, села, обхватив колени руками. От этого движения по спине и плечам рассыпалась шелковистая волна. Волосы оказались русые, тёплого медового оттенка. Машинально разделила на пряди и заплела в косу. Хотелось пить, и я спустилась к самой кромке воды. На дне озера был виден каждый камушек. Сквозь погружённую в воду часть валуна тоже просматривалось дно, только было оно не разноцветным, а голубоватым: белый, похожий на мрамор камень становился в воде прозрачным! На всякий случай я потрогала его ещё раз – твёрдый. Чудеса! А вода, кстати, оказалась прохладной, с приятным травяным ароматом.

  Натянув высохшую одежду, я вернулась к своему камню. Как раз вовремя, иначе бы не увидела, как исчезает, расправляясь, уютная ложбинка, в которой я проспала несколько часов. Значит, те ощущения между явью и сном были реальными! Я уронила берцы. Эх, в обморок бы сейчас! Жаль, не по моей части. Наоборот: голова оставалась ясной, не было ни страха, ни тревоги. Может, это замечательная озёрная водица так действует? И тут перед моим внутренним взором начала раскручиваться пёстрая лента каких-то событий. Где-то на трети "сеанса" стало понятно: ко мне возвращается память. Я бы обрадовалась ей, как родной, если бы не одна деталь: в ней не было меня.

  В лицо подул ветерок, принеся запах нагретого солнцем луга, ягод и, похоже, цветочную пыльцу, потому что я неожиданно чихнула.

  /Будьте здоровы/, – раздалось в моей голове.

  Та-ак. Белая горячка или раздвоение личности? Первое – сразу нет, не от воды же из озера? Значит, раздвоение.

  В голове бессовестно хихикнули и тут же испуганно притихли. Ну хватит! Я встала, уперев руки в боки, и грозно спросила, от волнения слегка перепутав порядок слов:

  – Тут это кто?!

  /Я/, – робко прозвучало в моей голове.

  – Кто это – я?

  На этот раз с порядком слов у меня сложилось.

  /Не знаю/, – ответили после некоторого раздумья.

  Этого ещё не хватало! Я что, сама с собой разговариваю?

  – А что ты делаешь в моей голове?

  /Я не в голове, просто ты так меня слышишь./

  Ветки деревьев подозрительно качнулись. Ну не лес же всё это говорит!

  – Хорошо. Если ты не в голове, то где? Я тебя не вижу.

  /Меня нельзя увидеть. Я везде и нигде. Я не знаю, кто я или что я. Знаю только, что я – для тебя/, – прозвучало в ответ.

  Так, кажется, предстоит долгий разговор. Я вздохнула и снова села на траву, на всякий случай подстелив реглан.

  – Если ты для меня, то где ты был без меня?

  /Тогда я ещё не был. Я ждал и спал Вовне. Твой приход пробудил меня./

  Я покачала головой и невесело улыбнулась. Надо же: вовне!

  – Как тебя зовут, тот-кто-для-меня?

  /У меня нет имени/, – грустно ответил голос.

  – У меня тоже нет. Вернее, есть, но я не помню.

  /Ничего, я назову тебе твое новое имя. Для этого мира./

  Час от часу не легче! Я что, в другом мире? Хотя, какая разница: я же не помню предыдущего. И вообще, кажется, теряю способность удивляться. Ну что ж, раз мир другой, пусть и имя будет другое. Однако голос молчал. Я не выдержала:

  – Ну, в чём дело-то?

  /Кажется, сначала ты должна принять свой дар/, – неуверенно ответил голос.

  – Но у меня нет никакого дара! – воскликнула я, мысленно добавив: "кроме дара попадать во всякие истории".

  Голос не согласился.

  /Есть, потому что я начал быть. Если ты не примешь дар, я стану не нужен и снова уйду Вовне./

  Если это было правдой, то я рисковала остаться одна в чужом для меня мире, неизвестно где и как долго. Я испугалась – первый раз за всё время.

  – Подожди! Я не знаю, что ты называешь даром, но я согласна. Я приму его, только скажи, как.

  /Я не знаю, то есть, не помню/, – снова погрустнел голос. – /Наверное, я слишком долго был Вовне./

  Он что, тоже потерял память? Интересное совпадение. Между тем солнце окончательно скрылось за деревьями, и на поляну опустился вечер. Белые камни таинственно поблёскивали в сумерках, возле деревьев колыхался мрак, стало прохладней.

  /Камни тёплые/, – сообщил голос.

  – Спасибо, – машинально ответила я и встала, натягивая реглан.

  Надо было что-то делать, а то и правда быть перестанешь. Может, ещё водички? Я подошла к своему камню и осторожно его потрогала. Действительно тёплый! Озеро слабо светилось. Полюбовавшись, глотнула душистой водицы, и, кажется, поняла, что нужно делать. Я забралась на камень, уже не удивляясь тут же появившейся удобной ложбинке, просто благодарно погладила гладкую поверхность. И ощутила в ответ тихий низкий рокот и едва заметную вибрацию. Урчит? Поёрзала, устраиваясь. Ночь предстоит долгая, да и разговор не короче.

  – Вот что, тот-кто-для-меня, – начала я решительно, – давай-ка рассказывай всё, что помнишь, что знаешь о себе, об этом мире, о даре. А потом будем думать, что нам со всем этим делать.

  /А с чего начать: с того, что помню, или с того, что знаю?/

  – Да просто начни с чего-нибудь.

  И голос начал.

  /Я не помню, кто я или что я. Знаю, что нас много. Мы спим Вовне и начинаем быть, когда из Астрала в мир приходит носитель дара. Знаю, что его избранник должен принять дар, но не помню, что это значит. Иногда избранник отказывается от дара, отпускает его. Тогда мы возвращаемся Вовне./

  Голос помолчал, затем сказал слегка задумчиво:

  /Мне кажется, этот мир мне знаком./

  – Может, водички хлебнёшь? – предложила я, опираясь на собственный опыт.

  /Хлебнуть – это для человеков и других/, – назидательно сказал голос.

  – А что, здесь есть "не человеки"?

  /Есть, но о них потом./

  Раздался плеск. В нескольких метрах от берега возникла небольшая стоячая волна. Она помчалась ко мне, постепенно увеличиваясь в размерах. "Ой", – подумала я. Прозвучал хрустальный смех, и волна опала у самого берега, обдав нас с камнем тучей брызг. Мне показалось, что моему "диванчику" очень хочется отряхнуться, но он не решается меня потревожить. Я машинально погладила камень и спросила:

  – Может, продолжим?

  /Конечно! Я вспомнил: это – Живой Источник, место Силы. Мы в Белегорне, Могучей пуще, вернее, в её Внутреннем кольце, которое иначе называют Галенмаром – Зеленодолом. Это чудесный, светлый лес. Самый большой и мудрый в этом мире./

  – Мудрый лес?

  /Да. Что тут удивительного?/

  Действительно, что? Мудрый лес, живой источник, говорящая голова – чему тут удивляться?

  – Да так, – ответила я, – просто мне ничего об этом неизвестно. О красоте, размерах, пользе лесов – да, о мудрости – нет.

  /Я тебе расскажу/, – не смутился голос и продолжил:

  /Галенмар окружён Внешним кольцом – Стерегущим лесом. Он пропустит сюда не каждого. Непрошенному гостю устроит небольшую прогулку и вежливо проводит до опушки. За это эльфы называют его Тир-Ан"нон – Привратник./

  – Эльфы?

  /Да. Они дружат с Белегорном. Он их любит. Правда, к Сокровенному даже они допущены не все. Только Посвящённые./

  – К Сокровенному? А что это?

  /Живой Источник, например./

  – А люди? Люди допущены?

  /Нет./

  – А как же я?

  /Ты – не человек, вернее, не совсем человек./

  Вот радость-то! А я была уверена, что ничто человеческое мне не чуждо.

  /Я имел в виду, что ты – избранник дара/, – пояснил голос. – /Но у тебя есть выбор./

  Нет уж! Отказаться от единственного, пусть и сомнительного преимущества, которое есть у меня в чужом мире – от дара, без всяких гарантий вернуться домой? Не дождутся!

  – Ну хорошо. Живой Источник, мудрый лес, эльфы. А камни? Они тоже живые?

  Я для наглядности легонько похлопала ладошкой свой "диванчик".

  /Это не камни. Это Стражи Источника. Просто им так удобнее быть./

  – Почему же они меня приняли? Ведь я "не допущена", я человек. Или всё-таки нет?

  /Просто ты не как все человеки. Другая./

  Вот! Вечно я ото всех отличаюсь. Всегда мечтала быть как все, чтобы лишнего внимания не привлекать. Никогда не удавалось! Обязательно куда-нибудь, вернее, во что-нибудь....

  /Тебя пропустил Источник. Это главное/, – добавил голос.

  – Как это – пропустил? Куда?

  /В этот мир./

  Я вспомнила, что "начала быть" именно в озере, и место моего появления по-прежнему скрыто туманом.

  – Почему же я ничего не помню о себе?

  /Так бывает при переходе через Врата между мирами. Ты была не готова./

  Может, мне просто прыгнуть обратно в озеро, вернее, в Источник? Наверное, эта мысль отразилась на моём лице, потому что в голове прозвучало:

  /Чтобы пройти через Врата, их нужно открыть. Ты сможешь?/

  Я тяжело вздохнула в ответ и посмотрела в ночное небо, пытаясь сдержать вдруг подступившие слёзы. Чужие звёзды мерцали над головой, а над вершинами деревьев взошли две луны – маленькая белая, смутно знакомая, и большая кроваво-красная, непривычная, тревожная.

  /Это Сёстры, Ночные Странницы/, – тихо сказал голос. – /Уже поздно, тебе нужно отдохнуть. Не беспокойся, я буду хранить твой сон./

  На вопросы и возражения не осталось сил. Я послушно устроилась поудобнее, прижавшись щекой к тёплому боку Стража. Он вовсе не был твёрдым, как камень, скорее, похож на водяной матрас, наполненный густой вязкой жидкостью. Удобный такой матрасик, тихо рокочущий колыбельную песенку.

  Церемония Посвящения

  ФиДель

  Есть три варианта ношения сир"риса: походный – за спиной, традиционный, он же парадный – на поясе, и рабочий вариант – вместо пояса. Способность наших мечей к трансформации позволяла носить их в наспинных ножнах, но в стенах Академии это было не принято. Я предпочёл традиционный вариант, тем более что рабочий доступен только Сгибающим-меч – феальдинам ранга моего отца. Зачем раньше времени раскрываться? За всё время учёбы я ни разу не воспользовался личным порталом Верховного в его ректорском кабинете, не изменил правилу и сегодня: прошёл, как все – через общий академический. Обычно пустоватые гулкие коридоры встретили меня оживлённым гомоном и необычной пёстротой. Для занятий слушатели предпочитали простую одежду тёмных тонов, но только не в день Церемонии Посвящения. Сегодня традиция требовала придерживаться цветов клана, причём фасон костюма нигде не оговаривался. Если эльфы и были консервативны в одежде, то сейчас я бы этого не сказал.

  Чаще всего встречались цвета кланов Духа: чёрный и синий с серебром – Феа-эль-Дин"н, чёрный и серебристо-серый – Да-э-Фарот"т, фиолетовый с золотом – Нол"ле Эсгатол. Да это и понятно: ментальный дар есть у всех Перворождённых, а наследственные способности к управлению сознанием – только у нас. Мы – боевые маги-ментаты, поэтому не имеем иного выбора, кроме Академии. Хвала Элутару, ментальный дар нашей расы проявляется достаточно широко, а то быть бы Академии Духа закрытым полусемейным заведением. Собственные маги-ментаты есть и в кланах Стихий, и в кланах Силы, но их способности не перейдут к потомкам, да и подняться выше старшего уровня Академии они не смогут. Впрочем, закончить обучение можно на любом уровне, а до высшего дотягивают далеко не все слушатели даже из кланов Духа.

  У меня нет друзей в Академии, и никогда не было. Я раньше не особенно сдерживался, акценты расставлял, что называется, всерьёз и надолго. Те, с кем я начинал, уже Магистры, причём на память никто из них не жалуется. Когда соперников не осталось, из Академии я ушёл. Ну почти ушёл. Отец отправил меня куда-то с важной миссией, с которой, как он говорит, я блестяще справился. Он же позаботился и о том, чтобы я ничего об этом не помнил. Для всеобщего блага, разумеется! Я вернулся в Эльдамаль только через эйен и на свою Церемонию Посвящения, конечно же, не успел. Фаротхаэль целых десять лэдов держал моё возвращение в тайне, натаскивая в пропущенных дисциплинах до изнеможения. В результате я окончил экстернат, и следующие два лэда в Академии мне уже нечего было делать. Оставался только сир"рис. Работу над ним я должен был завершить как раз к очередному выпуску. Вообще-то это невозможно, но у меня получилось. Так что для многих здесь я был "тёмной лошадкой".

  Я шёл на кафедру Боевых практик: мой Наставник просил зайти до начала испытаний. Вернее, не шёл, а медленно продвигался в нужном направлении, то и дело раскланиваясь со знакомыми и родичами. Количество гостей Церемонии было строго ограничено, однако в некоторых коридорах было просто не протолкнуться. Поэтому я не особенно удивился, когда над моим ухом прозвучало:

  – Верного Взгляда, Охотник!

  Конечно, я сразу узнал голос: Тинтаэль Хит"Таль, младший брат моей супруги. Большой оригинал, судя по выбранной форме приветствия: за ней могло следовать всё что угодно, вплоть до вызова на ритуальный поединок. Не будем его разочаровывать.

  – Быстрого Следа, Загонщик! – ответил я, не оглядываясь.

  Тинтаэль рассмеялся и тронул меня за локоть:

  – Отойдём.

  Я пожал плечами:

  – Вообще-то у меня встреча, Тин.

  – Пошли-пошли, успеешь.

  Пришлось подчиниться. Честно говоря, я так и не определился со своим отношением к родичу. Изящный, ироничный, острый на язык Тин был очень похож на свою сестру. К тому же он всегда был сложным противником в поединке. Нашим Наставникам как-то удавалось не допускать боевого контакта между нами, иначе из тренировочного он неминуемо перерос бы в полный. Однако сегодня испытание Меча, а жребий – упрямая вещь. Пытаясь скрыть раздражение, я уставился в окно. Флагштоки пестрели цветами кланов, над главной башней развевался ректорский штандарт. Значит, отец уже здесь.

  – Что, Охотник, обложили флажками?

  – Ближе к делу, Тин.

  – Как скажешь. На испытании мы работаем в паре.

  Тинтаэль – дафар из клана Да-э-Фарот"т, Ловчих Теней. Дафары способны найти беглеца по ментальному следу в любом из миров Вселенной. Поэтому мы всегда работаем вместе – феальдин и дафар, Охотник и Загонщик. Вечные соперники, обречённые на союз. Испытание Духа является общим для всех отделений Академии: Феальдин, Дафар и Нолегат. Правда, представитель последнего подключается лишь на короткое время, дальше феальдин и дафар работают вдвоём. Как раз об этом и говорил Тин.

  Я нехотя отвернулся от окна.

  – Значит, жеребьёвка уже состоялась? Тем лучше.

  Тинтаэль рассмеялся.

  – Скучно с тобой, Фидо: никаких эмоций. Как только Лорди тебя терпит?

  – Мы редко видимся последнее время, – спокойно заметил я.

  В глазах Тина мелькнул холодок. Неужели всё ещё ревнует сестру? Ради Элутара, мы же ментаты, мог бы закрыться хотя бы из вежливости!

  – Правила испытания допускают замену в паре без объявления причины, Загонщик, – сказал я. – Если на это нужно моё согласие, то оно у тебя есть. Это всё?

  Кажется, Тин слегка растерялся, что было совсем на него не похоже. Я попытался было его обойти, но он придержал меня за плечо. Смелый жест, учитывая наши инстинкты.

  – Постой, Фидо, ты не понял.

  Я перевёл взгляд на ладонь, лежащую на моём плече. Тин торопливо убрал руку и сбивчиво пояснил:

  – Я только хотел сказать... то есть, просить. Не надо ничего менять.

  Вот это номер! Я развернулся к нему.

  – Ты хочешь стать моим Загонщиком? Я правильно тебя понял, Тинтаэль Хит"Таль?

  – Не совсем. Я хочу, чтобы ты стал моим Охотником, Фиоравандель Л"лиоренталь.

  Мы смотрели друг на друга, тщетно пытаясь разглядеть правду за маской насмешливой учтивости – ментаты-убийцы, лучшие выпускники своих отделений. Перворождённые превыше всего ценят жизнь своих соплеменников: слишком уж малочисленна наша раса. Даже ритуальные поединки проводятся только до первой крови. Однако взамен мы изобрели множество других способов заставить платить по счетам. Я подумал, что будет справедливо предупредить Тинтаэля, и позволил ему прочесть кое-что в моих глазах. Скажем, некое обещание в случае, если что-то пойдёт не так. Увидев, как улыбка медленно сползает с его лица, я коротко кивнул и отправился на встречу с Наставником.

  Я нашёл его в малом тренировочном зале нашего отделения. Наставник был занят: методично всаживал метательные ножи-гиллты во вращающуюся мишень. Четыре лезвия гиллта располагались попарно друг против друга, делая его похожим на четырёхлучевую звезду. Цель меняла скорость, высоту и угол вращения, а Мастер раз за разом отправлял в неё по три ножа кряду, попадая в одни и те же цветовые зоны. Так он обычно сбрасывал напряжение.

  Я вошёл в зал, бесшумно прикрыв за собой дверь. Привычно уйдя от двух посланных Наставником гиллтов и поймав третий, летевший мне в лицо, я позвал:

  – Наставник Эк"Келль!

  – Подойди, – разрешил он, не отвлекаясь.

  Я вытащил ножи из двери и направился к нему. Звук шагов гулко раздавался в полупустом зале. Медленно приближаясь к Мастеру, я наблюдал за выверенными движениями его затянутого в чёрный элас тела. В стенах Академии преподаватели не носили цветов своих кланов, но все и так знали, что Мастер Эк"Келль феальдин. Подойдя на расстояние приветствия, я заявил о себе, послав в мишень все три гиллта сразу – прямо через голову Наставника. Неслыханная дерзость для слушателя старших уровней и гарантированное отчисление для младших! Наставник тряхнул белоснежными, собранными в высокий "хвост" волосами и жестом остановил трен. Затем аккуратно положил на стойку оставшиеся ножи, поправил отделанный чернёным серебром пояс и только тогда повернулся ко мне. Я поклонился Мастеру. Тот окинул меня цепким взглядом и слегка кивнул, приветствуя ученика.

  – Ты хотел меня видеть, Наставник Эк"Келль.

  – Я хотел видеть твой сир"рис, Л"лиоренталь.

  В соответствии с требованиями Этикета, я левой рукой медленно отвёл в сторону полу плаща, а правой так же медленно вытащил клинок из ножен. На этот раз меч не стал выкидывать фокусы, и Мастер смог по достоинству оценить его изящную простоту. Однако Наставник не только оценил меч, он его почувствовал. Я внимательно наблюдал, как менялось его лицо по мере того, как приходило понимание. Ещё бы: такие мечи не появлялись уже сотни эйенов. Наконец он оторвал взгляд от клинка и чуть хрипловато, но спокойно произнёс:

  – Мне бы следовало снять тебя с испытаний, Л"лиоренталь.

  Я пожал плечами:

  – Я пытался объяснить это отцу.

  – И что Фаротхаэль?

  – Ты же знаешь его, Наставник Эк"Келль.

  Мастер кивнул.

  – Знаю. Я сам с ним поговорю.

  – Не стоит: пустая трата времени.

  Наставник коротко взглянул на меня серебряными от прожитых лэдов глазами, заложил руки за спину и в задумчивости прошёлся вдоль стоек с оружием.

  – Род Поющего Ландыша – самый сильный в клане феальдинов, – сказал он. – Я обучил боевым практикам слишком многих Л"лиоренталей, чтобы в этом сомневаться. Но сир"рис, обладающий Свободной Волей?

  Мастер, помолчав, недоверчиво качнул головой.

  – Это знание считается утраченным. Его так и не удалось найти, хотя пытались многие.

  – Возможно, они просто не там искали, – заметил я.

  – Возможно, – задумчиво согласился Мастер.

  Он остановился, внимательно разглядывая клинок в моих руках, и меч не выдержал искушения – обвился вокруг меня, приняв вид изящного серебряного пояса, точной копии пояса, вернее, сир"риса Наставника. Этим он обозначил мой истинный ранг – ранг Мастера Сгибающего-меч. "Вернись!" – мысленно приказал я. Клинок с тихим звоном распрямился и послушно скользнул в ножны. Но Эк"Келля уже ничем нельзя было удивить.

  – А об этом Фаротхаэль тоже знает?

  – Об этом – нет, – честно признался я.

  – Почему?

  – Отцу не понравится.

  – Это уж точно, – усмехнулся Наставник и подошёл ко мне вплотную.

  Серебристые от возраста глаза опасно сверкали на молодом лице Мастера Сгибающего-меч. Стиснув мои плечи, он сказал:

  – Послушай, мальчик, тебе удалось укротить свою Тьму, хотя ещё два лэда назад я не поставил бы на это и кружки эльса. Ты стал другим: сильнее своего отца и его отца. Я учил их обоих, я знаю. Обещай мне, что ты не используешь свой арсенал в большей степени, чем это будет необходимо.

  – Да, Наставник Эк"Келль.

  Мастер удовлетворённо кивнул и отпустил меня, отступив на шаг.

  – Теперь иди и помни о своём слове. Мой Дух не оставит тебя в испытаниях!

  Я поклонился Наставнику. На этот раз он ответил мне как равному – поклоном, признавая во мне Мастера меча. Вообще-то, получив такую оценку от Главного Арбитра, в испытаниях можно было не участвовать. Закрывая за собой дверь, я услышал, как новая тройка гиллтов поразила цель.

  По правилам Церемонии соискателю ранга Магистра предписывалось официально заявить о своём участии в испытаниях. Эта формальность не отнимала много времени, так как число претендентов традиционно было невелико: Перворождённые не торопились с наследниками. Кроме того, до высшего уровня дотягивали не все слушатели Академии. Прилежание никогда не было моей сильной стороной, к тому же я отсутствовал целый эйен, поэтому моё появление в ректорате вызвало скептический интерес. С некоторыми из будущих соперников я был когда-то знаком, с кем-то встречался на занятиях, но ни один из них не мог бы сказать, что знает меня.

  Наша Церемония Посвящения включала пять испытаний: три обязательных и два по выбору соискателя. Испытание Меча, испытание Силы и испытание Духа составляли Стандарт и были обязательны для всех. Испытания Выбора давали соискателю возможность проявить себя в дисциплинах, в которых за лэды учёбы он показал себя наилучшим образом, и получить дополнительные баллы. Все испытания проводились в форме состязаний, во всех оценивалось индивидуальное мастерство выпускников, и лишь испытание Духа являлось командным. Кроме уровня подготовки соискателей здесь проверялись навыки работы в связках нолегат – дафар и особенно дафар – феальдин.

  Часть заявки на допуск к испытаниям я оставил незаполненной, отметив в ней только Стандарт. Секретарь ректорского Совета, пробегая глазами гербовый бланк Академии, заметил пустые строки и перевёл взгляд на меня:

  – Ты забыл указать испытания Выбора, Л"лиоренталь.

  Ледяной холод в его глазах мог бы вогнать в ступор весь младший уровень и даже часть старшего. Но у меня-то уровень другой, поэтому я спокойно уточнил, сделав лёгкий акцент на первых словах:

  – Я не указал испытания Выбора, Секретарь Совета Лиэ"Лэс.

  – В таком случае ты лишил себя дополнительных баллов.

  Я слегка, в границах вежливости, пожал плечами:

  – Если не выдержу этих испытаний, приму участие в следующих.

  Секретарь ещё какое-то время смотрел на меня, затем кивнул и отложил мою заявку в сторону. Интересно, как быстро эта новость дойдёт до ректора? Лиэ"Лэс Кентэрель – дафар, однокашник и напарник отца и, как я подозреваю, не только по испытанию Духа. Он – доверенное лицо ректора, и именно он держит в руках всю эту "кухню" под названием Академия Духа. Однажды установленная ментальная Связь обычно сохраняется всю жизнь, что в нашем случае означает вечно. Я уже почти закрыл за собой дверь, когда в гуле голосов различил слово "пижон", сказанное мне в след. Тут же раздался ледяной голос Секретаря Совета:

  – Л"лиорентали никогда не были пижонами, друг мой. Советую это запомнить, особенно накануне испытаний.

  Я улыбнулся и отправился в фандарг – зал боевых фантомов, готовиться к испытанию Меча. Это было сделано, чтобы не слишком отличаться от остальных соискателей. Переодевшись, я вместе с ними честно побегал, попрыгал и вдоволь повоевал с тупыми механическими болванами, кровожадными фантомами и прочими зловредными порождениями магии. Заодно и возможности вероятных противников прикинул. Они должны проиграть, проявив при этом свои лучшие боевые качества – я обещал это Наставнику Эк"Келлю. Увидев всё, что нужно, я с чистой совестью покинул зал.

  До сигнала к началу испытаний оставалось совсем немного, когда меня вызвал отец. Я поймал его сигнал в переходе между корпусами академического замка, направляясь к Главной арене. Верховный маг ждал меня в ректорском кабинете. Пришлось вернуться.

  Отец стоял у огромного, во всю стену, окна и обернулся на звук открывающейся двери. Разумеется, он был уже «в образе»: водопад белоснежных волос, изящные тёмные брови, серебристые очи. Молодое лицо излучает свет, во взгляде – мудрость и понимание. Как раз то, что нужно для будущих слушателей Академии. Сегодня традиция предписывала не собирать волосы, и белые пряди Верховного плащом покрывали его плечи и спину. До канонической длины – до бедра – им не хватало всего ладони. Отец объяснял это неудачным магическим опытом. Отрастут, конечно, а пока – виртуозно наведённая иллюзия. Верховный шагнул навстречу, с лёгким раздражением откинув рукой непослушную прядь. С фамильных перстней посыпались радужные искры. Сочувствую: волосы такой длины, да в свободном полёте! Однако он как всегда великолепен. Серебристая шёлковая рубаха, туника из чёрного с серебром узорчатого оксамита, сверху – длинный ситаль глубокого синего цвета, расшитый по вороту и широким рукавам серебряной нитью. В традиционный растительный орнамент изящно вплетён мотив Поющего Ландыша. Узкие штаны того же цвета, что и ситаль, заправлены в высокие чёрные сапоги с окованным носком. Тиснёный серебром мягкий элас, боковая шнуровка и слегка скошенный каблук – последнее слово эльфийской моды. Здесь мы с отцом снова не совпадали: я ценил в одежде прежде всего удобство, а из фамильных цветов предпочитал чёрный.

  – Ты собираешься участвовать в испытаниях? – с порога озадачил меня отец.

  Ну разумеется, он уже в курсе! Я удивлённо поднял бровь.

  – Конечно. И даже собираюсь победить.

  Верховный облегчённо вздохнул. Неужели он всё же допускал возможность моего отказа от испытаний? Хотя надо честно признать: я не самый послушный сын.

  – Тогда, может, объяснишь мне вот это? – в руках отца появился лист гербовой бумаги.

   Я узнал свою заявку на допуск.

  – Атар, согласно правилам Церемонии, участие в испытаниях Выбора – дело добровольное. Считаешь, мне понадобятся дополнительные баллы?

  – Тебе? Не думаю. Но разве нельзя хоть раз просто соблюсти все формальности?

  – Я не соблюдаю формальностей, ты же знаешь, – улыбнулся я.

  Отец бросил бумагу на стол и покачал головой:

  – Да ты и правда пижон, Фидо!

  Я окинул его многозначительным взглядом:

  – Уж кто бы говорил.

  Верховный вслед за мной осмотрел свой костюм и развёл руками.

  – А чего ты хотел? Мне ведь приходится выглядеть за двоих!

  Мы невольно улыбнулись. Отец вдруг положил ладонь мне на плечо, и по этому жесту я понял, что он всё-таки волнуется.

  – Не стоит, Атар. Здесь у меня нет конкурентов.

  Он согласно кивнул, убирая руку.

  – Эк"Келль сказал то же самое. Он знает о тебе что-то, чего не знаю я.

  Значит, Мастер меча всё же говорил с ним!

  – Что ещё сказал мой Наставник? – спросил я, старательно скрывая интерес.

  – Только это. Остальное тебя не касается: он ведь и мой Наставник тоже.

  Отец вернулся к приоткрытому окну и долго смотрел на парковые фонтаны. Шумела вода, лёгкий ветерок кружил розовые лепестки. Я не торопил: времени было достаточно. Наконец Верховный оторвался от размышлений и вернулся ко мне, но наткнувшись на холодный взгляд, коснуться так и не решился.

  – Послушай, Фидо, возможно, мы не очень понимаем друг друга, но.... Словом, я хочу, чтобы ты знал: мой Дух не оставит тебя в испытаниях!

  А вот это уже серьёзно. И хотя на языке вертелось нечто вроде "спасибо, сам справлюсь", ответил я всё же по-другому:

  – Благодарю, Мастер Л"лиоренталь.

  На его лице мелькнуло странное выражение. Мне показалось, что под маской холодного бесстрастия я на мгновение разглядел черты своего отца. Верховный кивнул и снова развернулся к окну, давая понять, что разговор окончен.

  Мудрый лес

  Тара

  ... Реку пересекала стена молочно-белого тумана, течение несло лодку прямо на неё. Я знала: за этой туманной пеленой тот, кто для меня дороже жизни. Но что-то ужасное поджидало меня в этом белёсом мареве, и как только нос лодки его коснулся, я прыгнула в воду ...

  И проснулась, причём с твёрдой уверенностью, что уже видела этот сон. Надо же: память где-то потерялась, а сон тут как тут! Сто лет бы его не видеть. Я села и с наслаждением потянулась. Солнце, или что там у них, ещё не показалось из-за деревьев, а озеро и поляна были уже залиты тёплым светом. Интересное здесь светило! Погладив Стража по гладкому тёплому боку, я решила заменить утреннее умывание купанием.

  /Ты отдохнула!/ – уже привычно и всё равно неожиданно раздалось в голове.

  – Да, а ты?

  /Я не устаю и в отдыхе не нуждаюсь./

  Везёт же некоторым! Напившись чудесной водицы, я решила доплыть до противоположного берега прямо через центр озера, всё ещё скрытого легкой утренней дымкой.

  /Не стоит/, – в воде рядом со мной появилась небольшая стоячая волна.

  – Ты что, мысли читаешь?

  /Только если захочешь. Сейчас я просто вижу, куда ты смотришь. Но туда можно попасть, только плывя вдоль берега./

  Понятно. Значит, туман в центре озера скрывает Врата, ведь именно там я и вынырнула на поверхность. Проверять сразу расхотелось. Выбравшись на тёплый камень, я принялась распутывать намокшие волосы. Тёплый ветер дул сразу со всех сторон, шевеля высыхающие прямо на глазах пряди. Оказывается, голос может не только разговаривать! Со вчерашнего дня во рту у меня не было ни крошки, но есть почему-то не хотелось. Неужели вода? Я взглянула на озеро. Спокойное, кристально-чистое, дно – камушек к камушку, и туманчик на месте. Я подставила лицо тёплым лучам. Интересно, как тут называют солнце?

  /Светило/, – тут же сообщили мне.

  – Просто светило? И всё?

  /А как ещё? Оно же светит!/

  Логично, хотя свойство греть в названии почему-то не отразилось.

  – Послушай, как, ты сказал, называется этот лес?

  /Белегорн, Могучая пуща./

  – Расскажи о нём.

  /Зачем? Я лучше покажу. Закрой глаза и смотри./

  "Как это?" – хотела спросить я, но не успела: уже парила в воздухе высоко над землёй, а подо мной простирался целый незнакомый континент.

  /Не бойся/, – раздался в голове знакомый голос. – /Пока ты не научилась, я тебя подержу./

  Я уловила только "не бойся", а остальное как-то проскочило мимо. Подавив рвавшийся наружу крик, я поймала уплывающее сознание и нашла в себе силы оглядеться. Если здесь правильное светило, то восходит оно на востоке. Значит, далеко на западе, покрытый утренней дымкой, угадывается океан. По обе стороны от меня тянулись две величественные горные цепи: северная сверкала снежными шапками, южная куталась в дымные плащи дремлющих вулканов. Восток рассмотреть не удалось: слепили лучи восходящего светила. Зато прямо подо мной, занимая почти весь центр континента, колыхалось безбрежное зелёное море – Белегорн.