Текст книги "Зачем тебе моя боль (СИ)"

Автор книги: Ольга Домосканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Скажем так, даже если бы он себя и выдал – никто не заподозрил бы в страховщике сына главы клана. Я – так уж точно, потому что никогда не видела и не знала Джеда. Он был для меня Киром, он же и погиб в автокатастрофе, которую устроила я из-за безвыходного положения. Нет, выход-то может и был, но времени его искать не было.

– Марра, перестань, – я дотянулась до ее руки и слабо сжала. Это простое движение далось мне нелегко. – Я жива.

Костюмершу как прорвало. Она зарыдала в голос и обняла меня поверх одеяла. В глазах защипало в преддверии ответного фонтана эмоций.

– Маргарита, перестаньте, Альене сейчас нельзя волноваться, – непререкаемым тоном произнес муж, едва ли не оттаскивая от меня женщину. Она тут же взяла себя в руки, обеспокоенно посмотрев на меня.

– В самом деле, прости меня, девочка моя, – она полезла в сумку в поисках носового платка. – Я так испереживалась за это время, что наверно поседела по второму кругу.

При упоминании седины я невольно посмотрела на мужа. Он встретил мой взгляд серой тьмой. Сегодня он выглядел лучше, чем ночью, но темные круги под глазами остались, да и беспокойство никак не сходило с его лица. Белая рубашка подчеркивала напускную строгость, щеки гладко выбриты, как есть – красавец с обложки какого-нибудь делового журнала.

– Все хорошо, – я с улыбкой обвела глазами всех присутствующих. – А вы чего притихли?

И началось… Женщины наперебой стали изъясняться в чувствах, вручили мне кучу домашних заготовок, тапочки (благо не белые), халатик для случаев, когда я смогу вставать и еще целый мешок всяких мелочей. Все с той же улыбкой, плавно перетекающей в офигевание, я приняла все их подарки и от души поблагодарила каждую за заботу обо мне. Семья, слово, пришедшее мне на ум, было не так уж далеко от правды.

От впечатлений, эмоций и посетителей в целом вскоре разболелась голова. Заметив мои гримасы, муж мягко выставил всех за дверь и вознамерился уйти сам, но я его остановила.

– Лекс, посиди со мной, хоть пять минут.

Он остановился, замер и медленно повернулся.

– Когда ты называешь меня по имени, мне хочется достать для тебя ядро Земли, – неожиданно признался он. – Пять минут, но это не потому, что ты так попросила, а потому, что тебе сейчас необходим покой и как можно больше здорового сна. А еще приду.

Он сел рядом. Мне хотелось о многом его расспросить. Что он знал, что раскрылось само, поймали ли сообщников Джеда и как вообще обстоят дела в клане. Попыталась было заикнуться, но Картер ответил мне категорическим отказом.

– Я не отвечу тебе ни на один вопрос, пока ты полностью не поправишься. Я ничего от тебя не утаю, но всему свое время. Я итак едва тебя не потерял, Альена, имей совесть.

Я насупилась, но вняла его мотивам. Ничего, скоро я выйду отсюда и возьму быка за рога. То есть Картера за хм…

– Хорошо, – слишком легко согласилась я, и Картер это понял, судя по сдвинувшимся бровям. – Как там Брант Сартари?

Муж резко встал и демонстративно похлопал себя по запястью.

– Пять минут, Аля. Они истекли, – наклонился и коснулся моих губ поцелуем и оторвался, даже не дождавшись, когда я отвечу. – Вечером еще забегу. А сейчас – спать.

Картер ушел под взгляд сузившихся в негодовании глаз. Ничего, скоро все встанет на свои места. Я с тобой еще поговорю…

Так и потекли мои больничные будни – сон, еда, процедуры, визиты. Картер восстановил мой номер и принес телефон, чтобы связать меня с внешним миром, но этого было недостаточно. Я откровенно скучала. Через некоторое время мне разрешили вставать, и я в полной мере осознала, что такое свобода. После продолжительного лежания – так особенно. Сначала прогулки были короткими, под присмотром медсестры, но вскоре даже в больничный парк стала выходить, подышать свежим воздухом.

Мое первое знакомство с моим лицом произошло, едва зеркало оказалось в зоне моей досягаемости. Сначала я отпрянула с мыслью: «О Господи!», но потом взяла себя в руки и внимательно осмотрелась. Синяки под глазами ничуть не лучше, чем у Картера. Мелкие порезы уже почти зажили, взявшись тонкими корками. От более серьезных шрамов меня спасла мазь, которую прописал Ромли. В целом лицо осунулось, отчетливо проступили острые скулы и подбородок, а кожа сияла нездоровой бледностью. Зомби на выгуле, так коротко можно охарактеризовать увиденное мной.

Плюс ко всему – я сильно похудела. Контролирующий состояние ребенка Зоган только цокал языком, присутствуя при взвешивании.

– Остиньора Дархау, если вы не будете кушать в полной мере, я не выпишу вас из больницы до самых родов.

А я кушала, только почему-то не шла мне казенная еда впрок. Хотелось жареной птицы, острых колбасок и картошки-фри. В общем, всего того, что Зоган мне есть запретил. А постный супчик и овсянка ну никак не располагали к себе, заставляя отказываться от них в пользу принесенных визитерами фруктов. И еще мне дико хотелось домой, чтобы наконец-то выспаться на нормальной кровати, съесть вкусной домашней еды и просто быть рядом с мужем. На все попытки Марры накормить меня ее едой Варо Зоган и Ромли нападали словно коршуны и в итоге максимум, что мне доставалось после тщательного пересмотра меню, была куриная котлетка. Остальное под бдительным присмотром врачей костюмерша, пыхтя от злости, заворачивала и уносила домой.

– Если вы не разрешите мне есть то, что я хочу, я сама отсюда не уйду и буду отравлять вам жизнь своим существованием, – отвечала я, но хитрый доктор только улыбался моим словам. После этого в моем рационе появилась отварная куриная грудка, по вкусу напоминающая подметку от сапога, отварная морковь и сырая брокколи. Месть доктора оказалась мне не по вкусу.

Глава 31

Выписка произошла неожиданно, она была не запланирована самим Ромли и уж никак не могла быть предположения мной. А все потому, что Зоган назначил процедуры и я со спокойной душой читала книги и ждала своей очереди. В мою палату зашла медсестра с переменой постельного белья и удивленно уставилась на меня.

– Дорогуша, вы решили задержаться у нас?

Я оторвалась от книги и ответила ей вопросительным взглядом.

– Вас доктор Ромли отправил на выписку еще час назад.

Мои глаза полезли на лоб. Интересненькое дельце, чего же я тогда еще тут валяюсь?

– А почему он мне ничего не сказал?

Сестра пожала плечами.

– Может, не успел еще.

В эту же минуту на пороге возник Ромли и картина со взглядами повторилась.

– Я не понял, Картер…

Я подобралась и выжидающе посмотрела на врача.

– Это я не поняла, доктор. Вы меня выписываете и ничего об этом не говорите…

Глаза моего врача скрылись в густой челке.

– Я думал, это уже давно решенное дело. Вас родственник очень за вас просил. Обычно мы не выписываем по настоянию, но в вашем случае я не вижу причин задерживать вас в больнице еще на какое-либо время. Анализы хорошие, травмы, полученные вами, благополучно заживают, а на процедуры доктора Зогана вы сможете ходить и из дома.

– А кто из родственников просил? – меня не надо заставлять дважды, я стала как можно скорее собирать вещи, пока врачи не передумали. Благо, кое-что из одежды на выписку у меня было с собой – Картер привез, чтобы я смогла выходить на улицу.

– Пожилой мужчина. Он несколько раз приходил, но охрана вашего мужа его к вам не пустила. Это ж ведь ваш родственник? – на всякий случай уточнил Ромли, видя, как я меняюсь в лице. – А то отпущу вас, мне потом остиньор Картер шею свернет.

– Все в порядке, это мой дедушка. Можете не сомневаться, я доберусь до дома в целости и сохранности.

Ромли сверился с планшетом в руках.

– Значит так, по поводу рекомендаций…

Дальше шел четкий план действий, которые мне следовало выполнить, находясь дома. И, конечно же, если меня вдруг что-то забеспокоит, немедленно явиться в больницу. Я заверила его, что целиком и полностью подчиняюсь, и уже через четверть часа тащилась с сумкой на выход.

У регистратуры, где мне выдавали документы, дежурил Илон, и увидев меня, поторопился забрать сумку.

– Остиньора Картер, вернитесь сейчас же в палату! – ни на шутку разволновался клановник.

– Думаю, Ромли будет против, Илон, – улыбнулась я. – Ты на машине? Едем домой.

– К-как это – едем домой? – он окончательно растерялся.

– Меня выписали, – пояснила я.

Илон тут же полез за телефоном, но я сжала его руку.

– Я хотел сообщить рео, что вас выписали.

– Не стоит, – хитро подмигнула я, придерживаясь за локоть клановника. Долго стоять было по-прежнему тяжело. – Я хочу сделать ему сюрприз.

– Вот оно что, – понимающе улыбнулся Илон и повел меня к машине.

– Скажи, а почему все клановники называют моего мужа «рео»? Что это значит?

Илон уверенно вывел машину на дорогу и двинулся в общем потоке.

– Не все, – пояснил он, – а только те, кого он набрал в свою собственную команду. «Рео» – означает «старший, главный». В клане своя иерархия, и вы скоро поймете, что к чему.

Очень на это надеюсь, ибо количество вопросов во много раз превышает количество ответов.

– А как вы можете назвать меня? – из любопытства спросила я.

– Айша, равная по положению. Простите, остиньора Картер, но звания присваиваются за заслуги. Пока вы просто член семьи Картер.

– Ничего страшного, Илон, я не так уж рвусь наверх. Жизнь показала, что с большой высоты срываться больнее.

– Это верно, – согласился клановник, и во взгляде, скользнувшем по мне, я прочитала некоторую долю уважения. – Думаю, что вы уже заработали себе авторитет вашим поступком. Жаль, не все о нем знают.

– Тем лучше, – заверила я, не желая развивать эту тему. Последнее, о чем я думала в тот момент, это желание прославиться. – Не провожай меня.

– У вас тяжелая сумка. Давайте хотя бы до лифта.

Ключ у меня был с собой. Я открыла дверь, шагнула внутрь во мрак коридора, и только успела поставить на пол сумку, к виску прикоснулся холодный металл.

– Вот это да, как мне рады дома, – изумленно протянула я. Клацнул выключатель.

– Аля?!

Я медленно повернулась и была заграбастана в огромные лапы моего персонального комнатного медведя.

– Очень интересно, а кого еще ты ждал? У любовницы есть ключи от квартиры?

– Стал бы я любовнице пистолет к виску прикладывать, – фыркнул Картер, получив от меня кулаком в живот. Даже не дернулся.

– А жене законной, значит, можно?

Он отодвинул меня на расстояние вытянутой руки, как-то недобро сузил глаза.

– Можно, если она вместо того, чтобы лежать в больнице, спотыкается где зря. Кажется, зря Илон получил новую должность. Он сегодня же лишится старой.

– Картер, – одернула я. Муж наградил меня гневным взглядом. – Илон всячески мне противостоял. Но разве что-то могло удержать беременную женщину, которую сегодня имели несчастье выписать из больницы?

Картер обреченно вздохнул и снова прижал меня к себе.

– Нет, особенно если ее имя – Альена Картер.

Я улыбнулась, с удовольствием вдыхая аромат парфюма клановника. Как же хорошо вернуться домой.

Чтобы дотянуться до уха, пришлось немного встать на цыпочки и прижаться губами к щеке.

– Лекс? – мой голос волнителен и дерзок. Руки Картера ползут по спине, тело прижимает меня к противоположной стене он отзывается, прикасаясь губами к шее:

– М-м-м?

– Я хочу жареную куриную ногу, – сексуально шепчу я. – И у тебя ровно полчаса, иначе я отгрызу твою…

Он замер, не веря своим ушам, но когда сквозь пелену сбежавших вниз мужских мыслей продралось понимание, о чем я ему говорю, он уперся лбом в стену и простонал:

– Альена, ты голодное беременное чудовище…

Насладиться своим счастьем по поводу пребывания дома я так и не успела. Всему виной человек, по ошибке считаемый моим родственником.

Он пришел где-то через неделю после моей выписки, когда и я, и Картер были дома. Именно это печальное обстоятельство стало роковым.

Рано утром в дверь позвонили. Картер шепнул, что откроет сам, и одеваясь на ходу, осторожно прикрыл дверь. Я не прислушивалась специально, но через некоторое время разговор пошел на повышенных тонах, и я узнала, кто собеседник Картера. Влезла в домашнюю одежду и вышла к ним.

– А ты говоришь, нет ее, – осклабился Энайя. Альена, твой муж прячет тебя.

– Как видишь, нет, – мрачно отозвался муж, награждая меня тяжелым взглядом.

– В чем дело? – спросила я, выжидающе глядя на обе стороны явного конфликта.

По глазам деда я поняла одно – без боя он не уйдет. Он пришел что-то сказать или сделать такое, о чем мы еще пожалеем.

– Ты вообще в курсе, что он запретил своим людям пускать нас к тебе в больницу? – проникновенно произнес Энайя, глядя мне в глаза. Видимо, в них промелькнуло нечто такое, что заставило его довольно потереть руки и продолжить. – Мать извелась вся, ревет каждый день.

– Не очень-то вы рвались в больницу, – сквозь зубы произнес Картер, но слова деда не опроверг.

– А мы знали, что нас туда не пустят, – как будто огорчение проскользнуло в голосе деда, но я знала – это всего лишь игра.

– Будь моя воля, я бы вас всех на пушечный выстрел к ней не подпустил, – прокомментировал муж, а мне стало не по себе. Я понимаю его чувства, но это же моя семья, пусть у меня с ними и не слишком хорошие отношения.

– Знаешь почему? – дед вроде бы отвечал Картеру, но смотрел при этом на меня. – Ты боишься, что Альена узнает правду.

Я бы не поверила деду ни в одно его слово, понимая, что он оскорблен действиями моего мужа и хочет ему отомстить, но реакция Картера на его слова заставила меня усомниться в моих убеждениях.

– Уходи из нашего дома, – прорычал клановник, задвигаю меня за спину. – И никогда здесь не появляйся!

Энайя расхохотался.

– Ты всерьез думаешь, щенок, что можешь меня напугать? Я уже жалею, Альена, что именно его выбрал тебе в мужья. Такова суть, что мне очень нужна была одна информация о клане, а Картеру – жена и ребенок, чтобы получить пост главы. Сартари ведь колебался до последнего, в чью пользу отречься – его или сына. Надо было выдать тебя за Кириена, он так удачно оказался сыном главы.

– Я думаю, что ваши слова, мастер, сможет опровергнуть сам Сартари, вы не боитесь быть пойманным на лжи? – мне совершенно не нравился этот разговор, а также те чувства, которые в одночасье умерли по отношению к Картеру. Одно из них – доверие.

Дед нехорошо так улыбнулся и подался вперед.

– Покойники не говорят, Альена, так что моя ложь останется на моей совести. Брант Сартари умер в ту же ночь, что и его сын. А теперь делай выводы, дорогая моя, нужен ли тебе такой муж, который выбивает себе место под солнцем подобными путями.

Напоследок Энайя крепко хлопнул дверью.

Несколько минут мы просто стояли в тишине. Картер ничего не говорил, я не спрашивала, боясь услышать лишнее. Я ждала. Он по-прежнему молчал.

– Я сейчас соберу вещи и уеду. И ты не будешь искать со мной встречи.

– Аля, я все тебе объясню.

– Хватит, Картер. Объяснять надо было раньше. А сейчас просто заткнись. Мне уже надоело, что ты постоянно юлишь, как змея под рогатиной.

– Я просил у тебя время, чтобы ты пришла в себя и смогла адекватно воспринять информацию.

– И дождался, что доброжелатели сделали это за тебя. Прости, но теперь я уже не знаю, кому из вас верить.

Я оттолкнула его и прошла в комнату. Сумку собрала быстро, брала только самое необходимое.

– Куда ты пойдешь? У тебя еще лечение не закончено.

– Я разберусь как-нибудь сама.

– Аля, послушай…

Он загородил собой проход.

– Картер, не усугубляй. Я едва сдерживаюсь, чтобы не влепить тебе по морде. Ты наигрался в нормальную семью? Дал мне почувствовать себя нужной, приручил, а на самом деле просто использовал, чтобы занять этот гребаный пост? А Сартари тоже ты помог поскорее прибраться?

– Ты не понимаешь, о чем говоришь! – рявкнул он.

– Я столько раз просила тебя все мне рассказать, а теперь все твои слова – это жалкие оправдания.

– Да кто ты такая, чтобы я оправдывался?! – не на шутку разозлился он. Я горько усмехнулась.

– Ты прав, я действительно никто. Средство для достижения твоих целей, и только.

Я дотянулась до телефона, но что-то меня остановило.

– Маячок… Он ведь в телефоне? – Картер не ответил, сверля меня темными, словно грозовое небо, глазами. Я бросила телефон в стену и он рассыпался на кучу мелких деталей. – Пропусти меня.

Он не тронулся с места.

– Картер, я не буду повторять два раза.

Муж отступил. Пока я влезала в сапоги, он стоял ко мне спиной.

Разуверь меня, скажи, как я ошибаюсь, расскажи правду. Обними и никуда не отпускай, ты же знаешь, что иначе это конец.

– А сама ты шла за меня с какой целью?

– С самой что ни на есть корыстной – спасала свою шкуру, – я выпрямилась и накинула ремень сумки на плечо. – А потом подумала и поняла, что причина не в этом. Я хотела быть с тобой, Лекс, готовить тебе еду, стирать, черт бы ее побрал, твою одежду и растить твоего сына. И думать, что нужна тебе не как придаток к хорошей должности, а как женщина, жена… Жаль только жизнь ничему меня не научила, да и поделом мне. Поверить, что ты можешь любить… – на глаза навернулись слезы, и я глубоко вздохнула, чтобы не разреветься перед ним, – это было слишком самонадеянно с моей стороны и глупо.

Хлопать дверью, подобно деду, я не стала, осторожно прикрыла за собой и закрыла на ключ. Картер не остановил меня. Я бежала до такси и впервые за много лет плакала, как школьница, оттасканная за косички. Только душа болела совсем по-взрослому.

В былые времена я могла отправиться к школьным или универсалитетским друзьям, но благодаря все тому же деду у меня не осталось никаких связей с одноклассниками, а единственная девушка, с которой я хорошо общалась в Универсалитете, теперь работает журналисткой на местном телеканале. К Афине мне путь заказан. Я поехала туда, где меня никто не потревожит почём зря излишним вниманием – в ателье.

Марра работала. Она предупреждала меня о большом заказе, выкройки к которому она собирается делать. Увидев меня, она издала удивленный возглас, но опухшее от слез лицо, сумка на плече и отсутствующий вид заставили ее избежать расспросов, хотя работу она отложила. Я ушла в комнатку и, как была в одежде, завалилась спать.

Сон был тяжелый, он не принес мне расслабления и хорошего самочувствия, зато ко всему прочему прибавил головной боли. Марра сидела на стуле и что-то писала. Заметив, что я не сплю, отложила ручку и выжидающе на меня посмотрела.

– Энайя?

Я покачала головой.

– Картер?

Ответ тот же.

Маргарита вздохнула.

– Оба… – она уже не спрашивала. Дальше последовала цепь ругательств в адрес каждого. – Так, собирайся, мы едем ко мне.

– Я останусь здесь, – заупрямилась я. Стеснять Марру и обременять ее своим присутствием совершенно не хотелось.

– Альена, не заставляй меня применять к тебе силу. Сейчас же поднимайся, я возьму твои вещи, и мы поедем ко мне. У начальства я отпросилась уже считай, мне дали безвременный отпуск, – я если учесть, что объявленное начальство официально я, мой взгляд был слишком полон скептицизма. – Вот, меня уже отпустили.

В общем, Маргарита настояла. Работу она взяла с собой на дом. Мы закрыли ателье, сели в ее малолитражку и через некоторое время приехали к дому костюмерши.

Первым делом она заставила меня поесть. Именно заставила, с запихиванием ложки в рот зажимая мой нос. Так мы осилили полтарелки супа. Через полчаса все вернулось назад. Дальше Марра опустила руки.

– Ты ведешь себя как маленькая девочка, – недовольно произнесла костюмерша, тяжело усаживаясь на стул.

– Я говорила, что не хочу есть, – равнодушно глядя перед собой, ответила я.

– Тебе нужно думать в первую очередь о малыше, а уже потом о его бестолковом папаше.

На глаза снова навернулись слезы.

– Ну-ну мне тут! – испугалась Марра. Передо мной задымилась чашка чая с мятой, в которую тут же угодили две капли, соскользнувшие со щек. – Я так понимаю, рассказывать не будем?

Отрицательный кивок головой.

– Тогда пошли посмотрим какое-нибудь кино.

Картер приехал этим же вечером. Зная его, он скорее всего остыл и приготовился здраво рассудить ситуацию. Проблема в том, что не остыла я, и проводить давно напрашивающийся разговор была не готова. Переговоры начались и закончились тем, что я запустила в дверь стеклянной вазочкой, а когда он ушел, снова разревелась. Марра растерянно отволокла меня в комнату и уложила спать.

Больше он не приходил. Зато исправно звонил моей костюмерше. Каждый раз она выбегала в ванную, и думала, что я не слышу разговоров, но я знала, что звонит именно Картер. Истерика, иначе мое состояние назвать было никак нельзя, все также не отпускала меня, стоило мне услышать, что звонит телефон Марры, меня тут же сотрясали рыдания. Костюмерша смотрела на меня с опасением, напаивая чаем, потому что ничего больше организ принимать не хотел – меня нещадно рвало от любой еды. Я понимала, что довела себя до этого состояния сама, но сил бороться не было. Я слишком устала быть сильной.

Глава 32

– Поговори с ним, – тихо проговорила Марра. – Я уверена, он все тебе объяснит и ты поймешь.

– Если все, что он мне мог сказать, это «да кто ты такая», то спасибо, это я уже слышала.

Костюмерша качает головой, а я снова не мигая смотрю в окно. И так изо дня в день.

На кухне опять появляется пакет с едой. Марра думает, я не замечаю, но выбегающий каждый раз после этого из подъезда Илон очень красноречиво свидетельствует о личности, приобретающей продукты.

Еда для меня по-прежнему роскошь, максимум, что я могла себе позволить – легкий куриный бульон, немного мяса и чай. Остальное впрок моему организму идти не желало. Маргарита даже Зогана привозила, чтобы он на меня повлиял, на что доктор пригрозил запереть меня в больнице. Потом он поговорил с Маррой, и тон его был не такой категоричный, как при разговоре со мной.

– Я ничего не смогу сделать, пока есть причина, по которой она в таком состоянии. Ей нужно отвлечься, развеяться, съездить куда-нибудь. Если так дальше пойдет, она долго не протянет. Шутка ли, почти ничего не есть.

После костюмерша с кем-то долго и упорно общалась по телефону.

На следующий день в доме Маргариты появилась Кира.

– Вот она, звезда местных новостей, – пропела она с порога, присаживаясь в одно из кресел. Модель как всегда была идеально красива, и на ее фоне резко захотелось провалиться под землю и заживо сгореть. Мой внешний вид сейчас оставлял желать лучшего. – Где моя эффектная девочка, мутноглазый синепуп?

– Ты пришла пообсуждать мою внешность? – в моем голосе проскочило неожиданное даже для меня самой раздражение.

Модель повела идеальной бровью.

– Маргарита, кто-то говорил здесь, что она при смерти. Пациент скорее жив, чем мертв.

Марра что-то проворчала в ответ, но Кира отмахнулась от нее.

– Я, собственно, чего приехала. Я уезжаю в Лаундвар.

– Поздравляю. Я так понимаю, это контракт?

Кира кивнула.

– Со мной едут все участницы проекта. – Хорошо, у девочек сбудутся их мечты.

Морани наградила меня очень пристальным взглядом.

– Тогда чего сидим?

– В смысле?

Губы модели изогнулись в снисходительной улыбке. Мол, беременная, что с нее возьмешь.

– Со мной едут ВСЕ участницы проекта, потому что если бы не ты и не твое ателье, никакой поездки не состоялось бы.

Лаундвар – это же мечта любой здравомыслящей женщины. Город шопинга, модных домов и стиля. Что же ты теряешь, Альена?

– Когда вы выезжаете?

Морани открыла ежедневник и ткнула пальчиком в нужную строку.

– Завтра в двадцать один тридцать отправление с Центрального вокзала. Поедем на вип-экспрессе до столицы, дальше на самолет – и мы там!

– В самом деле, Альена, это не может так продолжаться! – подала голос Марра. – Я не могу смотреть, как ты мучаешься. Поехали. Если понравится – там и останемся.

Я вымученно улыбнулась. Почему совершенно посторонний человек, который должен ненавидеть мою семью во всех ее поколениях, проявляет ко мне больше терпения и заботы, чем мои собственные родители? Короткий контакт взглядов, грусть, вспышка боли… И безвозвратно принятое решение.

– Я еду.

Улыбка озарила лицо Киры, она щелкнула в воздухе пальцами.

– Маргарита, собирайте вещи, пока она не передумала.

На повелительный тон модели Марра отреагировала замахом, словно собиралась отвесить нерадивой командирше подзатыльник, но осеклась, увидев, как я качаю головой.

Большей суматохи я своей жизни не помню. Марра металась по квартире, собирая свои вещи вперемешку с моими, и на все предложения помочь рычала на меня, чтобы я сидела на ж… ровно. В итоге мы пришли к консенсусу, она просто набрасывала мне одежду на диван, а я аккуратно складывала ее в чемоданы. Очень повезло, что уходя я захватила с собой все документы, не придется заезжать домой. Эта мысль отозвалась глухой болью, но я приказала себе не думать об этом.

– У тебя как с деньгами на карте? – уточнила костюмерша.

– Достаточно, а что?

Она покачала головой. Неужели думает, что я пойду просить у Картера?

– Марра, зачем ты это делаешь? – тихо спросила я.

– Что я делаю? – ее разозлила моя догадливость.

– Ты ведь терпеть ее не можешь, но взяла и согласилась на поездку. Зная тебя, ты наверняка сначала отказала ей в грубой форме, а теперь мы собираем вещи. Не заранее, а в последний момент, словно никто никуда не планировал ехать.

Глаза костюмерши увлажнились.

– Я не могу смотреть, как ты, едва выкарабкавшись с того света, опять туда стремишься. Ни один мужчина на свете того не стоит, какой бы раззолотой он не был. Да, я отказала Кире, разругавшись с ней на чем свет стоит. И только потом поняла – это наш с тобой шанс на лучшую жизнь, вдали от тех, кто нас не ценит. Морани словно ждала моего звонка, стребовала с меня полугодовой контракт, но с этим я как-нибудь разберусь.

Она опустила голову. Перевела рассеянный взгляд на наручные часы – и снова завертелась по квартире.

– Думаешь, мы делаем все правильно?

– Жизнь покажет, – короткий ответ.

– Марра?

– Ну что еще?

– Я очень тебя люблю. Спасибо за все.

– Я не позволю Энайе разрушить еще и твою жизнь. У меня, знаешь ли, на него не просто зуб, а целая челюсть. Так что не за что.

По дороге до вокзала я много думала. И все мои думы сходились в один и тот же вопрос: правильно ли я делаю? Весомые доводы были против клановника, а вот чувства… фиг обманешь. И вроде бы все правильно, убеждала я сама себя. Сколько раз я уже давала Картеру шанс, но он ни разу не реализовал его в полной мере. Может, и судьба снова столкнула нас вместе только для того, чтобы мы последний раз решили, идем мы дальше вместе или все-таки врозь, и все опять полетело к коту под хвост. Очередная насмешка над нами, хотя мне лично с головой хватило и предыдущей. Уеду я в другую страну, подам на развод и начну новую жизнь, став матерью-одиночкой. И всегда о моем решении, плохом или хорошем – не понятно, мне будет напоминать мальчишка с серыми, как у отца, глазами. Выдержу ли я это испытание?

На вокзал мы приехали немного раньше положенного. Чета Морани решила собрать всех пораньше, поэтому мы прошли в зал ожиданий и разбрелись по нему, кто куда. Марра очень часто кого-то высматривала то у билетных касс, то на входе.

– Мы еще кого-то ждем? – уточнила я у Киры, она лишь пожала плечами.

Через некоторое время оглядывания костюмерши стали меня нервировать, я тоже смотрела туда, куда смотрит она, и ничего не видела. Где-то в глубине души нарастала тревога, словно в здание вокзала должны ворваться террористы и взять нас в заложники.

– Марра, прекрати сейчас же, – одернула я ее, на секунду поймав растерянный взгляд. Всего на секунду, потому что костюмерша тут же сердито сдвинула брови.

Кира была абсолютно спокойна, в отличие от нас, нервничающих, и от своих моделей – радостно возбужденных. Рядом с не расположился ее необъятных размеров (как тела, так и кошелька) муж, а с ним модель была готова хоть на край света. На их периодическое воркование мы с Маргаритой смотрели с завистью и некоторой долей раздражения.

Объявили посадку на поезд. Тревога переросла в панику, малыш недовольно заворочался, я попыталась успокоить его поглаживаниями. Жест не укрылся от Марры.

– Что случилось? Плохо?

– Нервничает. Вместе со мной.

– Остаемся? – беспокойно спросила Марра. – Я не подумала, что ты можешь не перенести поездку и перелет.

– Все в порядке, – слабо улыбнулась я. – Давай догонять Морани, у них билеты.

Модели уже проходили досмотр документов, с Кирой нас уже разделял терминал. Я пошла последняя, но офицер железнодорожной службы меня остановил.

– Простите, остинора, я не могу вас пропустить.

Модели, все как одна, обернулись на меня с долей ужаса в глазах. Я умоляюще уставилась на них – они уже оказались на платформе.

– По какому такому праву вы не пропускаете ее? – Маргарита вернулась и вещала по ту сторону от терминала, так как его створки были закрыты.

– У меня приказ, – добил офицер и стал по стойке смирно.

– Я буду жаловаться! – воскликнула костюмерша и толкнула рукой механизм пропуска пассажиров. – Пропустите меня к ней, сейчас же!

Пассажиры за мной стали вслух выражать свое недовольство.

– Остиньора, ваш поезд отходит через пятнадцать минут, прошу вас, займите ваше место согласно купленному билету. Приятной поездки.

– А как же я? – моему возмущению не было предела. – Объясните мне, почему я не могу занять свое место по тому же принципу?

И тут глаза Марры неестественно округлились. Модели так вообще стали походить на засушенных окуней.

– Я объясню, – раздался до боли знакомый голос за спиной. Меня затошнило. – Благодарю, офицер. Можете продолжить досмотр пассажиров.

Ребенок совсем невыносимо задергался, я охнула и присела на чемодан. Вокруг сразу засуетились люди, у Марры вообще чуть не случилась истерика, а обладатель голоса не на шутку струхнул и рухнул передо мной на колени, с беспокойством заглядывая в лицо.

– Как ты смеешь? – не так грозно, как хотелось бы, проговорила я. Меня затрясло.

– А как ты смеешь уезжать от меня? – и голос дрожит, и горячие руки осторожно касаются живота, и малыш, словно почувствовав хозяина этих рук, немедленно прекращает возню.

На бежевую плитку упала тяжелая выстраданная слеза…

– Аля, не…плачь, – растерянно говорит Картер, а я вспомнила – раньше он сказал бы «не ной». Он почему-то терпеть не может говорить иначе.

– Ты же спрашивал, – всхлипнула я, – когда я последний раз плакала, как маленькая девочка? У тебя есть возможность лицезреть это воочию.

Он даже побледнел слегка, и замер.

– Ты уже не маленькая. И, – он коснулся щеки тыльной стороной ладони, смахивая слезы, – я на многое готов, чтобы никогда больше не видеть твоих слез.

Я рассмеялась.

– Не поверишь, я тоже. Уехать вот, например, на край земли, чтобы освободить нас обоих от обязательств.

Стальные глаза полыхнули гневом.

– А меня ты спросила, хочу ли этого я?

– Почему же ты меня не остановил, если не хотел, чтобы я уходила? – в лоб спросила я.