Текст книги "Игра в зеркала"

Автор книги: Ольга Шумилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

– На самом деле. Я, знаете ли, большая оригиналка и далеко не всю жизнь прожила на Мерре. Не хочу вас обидеть, но на планетах, не находящихся под ременским протекторатом, имени вовсе не придается такое значение. Скорее даже – никакое, – я постаралась, чтобы это не прозвучало как обвинение в снобизме, но реакция собеседника меня все же удивила. Он согласно склонил голову и сказал:

– Понимаю. Если у ременов до сих пор сохранилась монархия, то это вовсе не означает, что мы не знакомы с обычаями других народов и не принимаем их. Кстати, у вас ведь кореллянские корни?

– Почему вы так решили? – я удивленно вскинула брови.

– Извините, но ваши волосы… Я должен был догадаться…

– Что они крашеные? Нет, вы правы. Это мой естественный цвет, но кореллянцев в моей родословной нет.

Видимо, из вежливости он не спросил, от кого же я унаследовала столь странный окрас – две огненно-рыжие, почти красные полосы от висков до затылка на фоне темных волос. Эти отметины, в принципе, не слишком мешали – в любом более-менее крупном городе я сливалась с толпой гораздо более экстравагантных жителей.

– В таком случае… Ким – ведь это сокращенно? Я могу узнать полный вариант? Видят Трое, мое замшелое воспитание не позволяет мне называть вас так кратко.

– Имя, данное мне при рождении, слишком трудно для произношения. Посему из человеколюбия я его сократила, как только смогла. У меня даже в идентификационной карте стоит именно Ким. Так что можете считать это полным вариантом и не смущаться.

– Хорошо, леди… Ким. Так вы говорите, что путешествовали? Могу я спросить, где вы побывали?

– Ну, не так уж много я и путешествовала… В классическом понимании этого слова. Но кое-где побывать пришлось. Вот, например, как-то меня направили в командировку на Рейлару.

– О, интересное место. Я, знаете ли, тоже немного путешествую. Пока род не призвал к выполнению своих обязанностей, этим нужно пользоваться.

– Безусловно. Но я не думаю, что Рейнара – такая уж хорошая идея. Как-то раз… – теперь уже мы с Ад, ером пустились в длительную дискуссию о достоинствах и недостатках заштатного тропического мирка, который мне лично запомнился на редкость назойливыми насекомыми и трудностями в таможенном оформлении проб. Он же явно видел сей пейзаж исключительно из окна гравилета с мощным кондиционером. Через несколько минут, управившись наконец с десертом, в наш диспут включилась Верона, летавшая на Рейнару со мной и получившая свои собственные неповторимые впечатления. За жарким спором я напрочь забыла, что следовало бы заняться делами, то есть дядей присутствующего лорда. Или захотела забыть.

Вдруг Верона с ужасом посмотрела на часы и заявила:

– О боги, да я опаздываю уже на час! Как, однако, заболтались!

– Конечно, конечно, – засуетился Ад, ер, поднимаясь. – У тебя совершенно невозможные перерывы!

– Перерывы как раз-таки нормальные, болтливость у меня повышенная, – самокритично заявила она, решительно вставая вслед за лордом и накидывая галантно поданный форменный жакет. Я поднялась последней в смутной надежде, что про меня забудут. По отношению к до отвращения хорошо воспитанному аристократу это было несколько наивно, так что мои надежды базировались исключительно на не в меру экспрессивном характере подруги.

Впрочем, они не оправдались. Деликатно дождавшись, пока наш кавалер расплатится (в этот момент я почувствовала себя крайне неловко), Верона хватко цапнула меня за локоть и потащила к выходу. Одного взгляда на стоянку мне хватило, чтобы весьма и весьма неблаговоспитанно ругнуться. Охрана (или не в меру активный ректор) отозвала служебный гравилет, так что сейчас придется клянчить кредиты у Вероны. Она, конечно, даст, но…

– Ой, Ким, ты едешь со мной до лабораторий.

– Почему?

– Потому что гравилет-то тю-тю. Я пну финансовый отдел: пусть зарплату переведут тебе на счет на пару часов раньше, а там – только под личный снимок, – прошипела Верона мне на ухо, незаметно толкая в бок.

– Перебьюсь… – начала было я шипеть в ответ.

– Не перебьешься! У тебя даже на такси не хватит!

Я уже раскрыла рот для достойного ответа, как передо мной возник Ад, ер.

– Что-то случилось?

– Ничего. Абсолютно ничего. Ким просто едет со мной. Мелкие вопросы с документацией, – с нажимом проговорила Верона и, чтобы я не успела дать задний ход, быстро распахнула дверцу гравилета.

– Ну что ж… Вы очень спешите? – он вопросительно посмотрел почему-то на меня.

– Безумно, – сверля меня тяжелым взглядом, отозвалась Верона.

– Ну что ж… В таком случае – до свидания. И… Могу совершенно искренне сказать, что давно не проводил время в столь блестящем обществе, – лорд вежливо склонил голову. Одна светлая прядь выскользнула из свободного узла на затылке и упала вниз, засверкав на солнце. Совсем как… Рука непроизвольно дернулась вперед, но тотчас же опустилась – я одернула себя так быстро, как смогла.

– Да, до свидания. Мне тоже было очень приятно познакомиться. Не подозревала, что у Вероны такие… интересные друзья.

– В таком случае, будем надеяться, что они будут.

– Они?

– Свидания, леди, свидания… – смеющиеся глаза коротко посмотрели в мои и метнулись в сторону. Традиционнее рукопожатие и вовсе вышло каким-то… Совсем не деловым.

Я растерялась, и только очутившись на сидении гравилета, взявшего курс на Академию, начала адекватно воспринимать реальность.

А руки у него какие… горячие. Ах, бесы, не о том думаю, совсем не о том. Вот лучше – какую глупость сделала… А улыбка? Никогда не видела, чтобы от одной улыбки так сияли глаза. Даже в полумраке – именно сияли, светом ярким, мягким, ласковым…

А б-бесы!.. Ну и где моя реальность? Тьфу!..

– Ну что, подруга, как – понравился?

– Верона, я же его первый раз вижу, как здесь вообще можно что-то сказать? – ага, ага…

– Ага, – эхом на мою мысль отозвалась Вер, многозначительно поглядывая на меня с соседнего сиденья. – И поэтому у тебя неземной взгляд и блаженное выражение лица парящего в небесных кущах создания? Или это квартальный отчет вверг тебя в такую эйфорию?

– Верона! Ну что ты в самом деле! – пробормотала я себе под нос (больше для проформы) и с ужасом поняла, что начинаю краснеть. Все, это конец. Теперь Верона вцепится в меня почище живоглота.

– Видели – слышали – знаем – надоело. Хватит уже строить из себя подростка. Скажи еще спасибо, что я великодушно не завела за столом разговор о твоих ночных приключениях.

– Спасибо.

– Э-э, нет. Либо ты признаешь мою правоту и рассказываешь массу вкусных подробностей этой ночи, либо я совершенно определенно заявлю Алану, что ты втрескалась в него по уши.

– Алану? – я пропустила мимо ушей шантажистскую выходку, ухватившись за это дикое сокращение. – Это что за странная форма?

– Это не форма, это его так бабушка называет. Она у него, – Вери покрутила пальцами у головы, – откуда-то издалека. Не ременка. А за ней все близкие подхватили. Зверски липучее имечко. Но, конечно, для всех остальных – Л, аланан, как положено. Но ты-то от темы меня не уводи. Так что, мне сочинять пламенную речь?

– Не надо, – я отвернулась и уставилась в окно. – Ну понравился он мне. Довольна?

Верона активно закивала, заставляя меня улыбнуться. Минут через пятнадцать, так и не добившись более развернутого повествования, она принялась вытряхивать из меня подробности ночных событий. Кое-что я ей действительно рассказала, в основном – то, что она и так наверняка уже знала, разве что повязав на сухие столбики фактов узорчатые ленточки колорита.

Как ни странно, этим Верона и удовлетворилась, что навело меня на вполне определенную мысль, что несчастный «Алан», слишком хорошо воспитанный, чтобы противостоять натиску моей подруги, вскорости подвергнется массированной атаке.

Появившаяся за окном Академия избавила меня от дальнейших расспросов. А через два часа на редкость утомительной бюрократической волокиты мой счет наконец был пополнен, и кредитка вновь обрела дееспособность. Не отказав себе в удовольствии прокатиться с ветерком, я поймала такси, и в который уже раз за этот день бездумно уставилась в окно. Хотя… Нет, не бездумно. Память раз за разом прокручивала разговор за обедом. Вспоминались отдельные фразы, слова, жесты, взгляды. Когда я поймала себя на том, что улыбаюсь вместе с «Аланом» из моих воспоминаний, то поняла, что, возможно, Вери не так уж и не права.

А потом я сообразила, как назвала про себя лорда Ад, ера и испугалась. Алан… Детское имя… Для самых близких…

Я нервно дернулась к автопилоту и дала команду остановиться у обочины. Мне необходимо было охладиться и подумать. А конструктивно думать я смогу, только как следует нагрузив ноги.

Вот так, ножками, да побыстрее.

К счастью, этот порыв настиг меня на границе с Внешним Кольцом, поэтому я действительно имела шанс добраться пешком домой до темноты. Конечно, если учесть, что этот дом находится во внутреннем, наименее престижном и дорогом, круге.

Да, девочка моя, не туда тебя несет, совсем не туда… И, что самое скверное, совершенно не хочется перемены курса. И это – мне?… Невероятно! И все же… Никогда еще не встречала такого мужчины…такого искреннего, с таким светлым и открытым взглядом. Такой взгляд бывает у ангелов. Может, именно в этом дело?…

Я блаженно улыбнулась и неопределенно долгое время витала в облаках, пока громкий и откровенно восхищенный свист не вырвал меня из небесных кущ. Я оглянулась и вскинула руку в неприличном жесте, адресованном пассажиру гравилета, снизившегося почти до земли. Пассажир подавился свистом и оскорблено велел автопилоту подниматься.

Сей инцидент напомнил мне, в каком я сейчас, с позволения сказать, наряде. Поежившись, я в который уже раз подтянула декольте повыше и попыталась поймать такси. К сожалению, Внешний Круг не страдает обилием оживленных трасс, а эта и вовсе трассой называлась исключительно по привычке. Посему путь пришлось продолжить пешком.

Впрочем, уже начинали опускаться сумерки, и, даже если мимо и пролетал редкий гравилет, деталей моего наряда из него видно не было. Единственным неприятным обстоятельством в моей прогулке стал холодный ветер, поднявшийся с наступлением вечера. Но с этим уже ничего поделать было нельзя, – пришлось ускорить шаг, чтобы согреться.

Час проходил за часом, редкие островки низких кустарников сменились полноценными деревьями, а те – миниатюрными парками, роскошью, которую мог себе позволить только Внутренний круг. До дома оставалось совсем немного, но я все прибавляла и прибавляла шаг. И дело было не в том, что становилось все холоднее – я поняла, что переоценила свою скорость, и «знакомый из Корпуса» милейшего полковника, быть может, уже сидит под дверью. Не то чтобы меня огорчал этот факт, но появляться перед агентом Корпуса в таком экстравагантном виде в мои планы не входило.

Все, никаких больше прогулок без такси. Окончательно сгустившаяся темнота и попадающиеся время от времени деревья создавали жутковатый эффект: время от времени из темноты мне чудились внимательные взгляды, чья легкость и неуловимость в точности повторяли движения создающих это ощущение листьев, мельтешащих на ветру.

Наконец я добралась до своего квартала, и вскорости стояла перед родимой входной дверью. Слава богам, никакого агента на пороге не наблюдалось.

Я шмыгнула внутрь и побежала в ванную – греться. Попарившись почти что в кипятке, я в одном полотенце босиком прошлепала в спальню и выудила из гардеробной в меру официальный и безусловно теплый костюм.

Совершаемый ежевечерне ритуал прослушивания сообщений домашнего видеофона пришлось отложить – у этого шедевра местной промышленности опять приключилось что-то с автоматикой. Без особого результата покопавшись в потрохах у механизма, я решила пообщаться на предмет задержанного с полковником завтра, тем более, что «его» агент еще не прибыл.

Поужинав внизу и так и не дождавшись визита агента, я решила, что он либо ушел, не дождавшись меня, либо что-то не заладилось в интриге полковника. Однако через несколько минут по всей гостиной разнеся довольно-таки противный голос домашней «мамы», сообщающей, что под дверью стоит посетитель.

Я уныло обозрела на мониторе системы безопасности высокую фигуру с опущенной головой, и, разглядев наконец на рукаве темно-синюю повязку с нарисованным желтыми штрихами горизонтальным ромбом, разделенным желтой же полосой вертикально пополам, велела системе разблокировать замок.

Однако, не такая уж мелкая сошка, как можно было подумать. Темно-синий – значит, капитан.

Я быстро откатила сервировочный столик с грязной посудой на кухню и пошла открывать дверь.

Оказавшись лицом к лицу с агентом, я без особого энтузиазма произнесла:

– Приветствую, капитан. Полагаю, вам сюда зайти порекомендовал полковник Ад, ер?

– Здравствуйте, леди. Да, вы правы. Могу я войти? – агент наконец оторвался от созерцания своих ботинок и поднял голову. Я застыла с открытым ртом, глядя, как его глаза все больше округляются: – Ким?…

И голос сам собой отозвался эхом:

– Алан?…

Отражение третье

Я зло ворошила полку с пижамами, вымещая на несчастной одежде плохое настроение. Славно, очень славно!..

Ах, милейший лорд, какая прелесть! Да, теперь ясен смысл маленькой интрижки полковника – продвинуть по служебной лестнице племянника.

Нет, ну каково!..

Я посмотрела на терзаемую уже минут десять тонкую пижамку из ужасающе дорогой натуральной атиры, и постаралась взять себя в руки. Пижама была уложена в гладильный автомат, рукам же – дано весьма определенное указание мять что-нибудь подешевле.

Избрав своей жертвой рядовую синтетическую ночную рубашку, я мрачно сдернула ее с полки. Мне определенно необходимо было восстановить душевное равновесие, а употреблять успокаивающее на ночь определенно не следовало.

Еще с полчаса я простояла над полками у входа в гардеробную, прокручивая в памяти краткий, но, безусловно, содержательный разговор, расставивший все по своим местам. Так сказать, прояснили приоритеты, как говорил один мой знакомый маньяк. Результатом десятиминутного диалога стало то, что лорд, или, вернее, капитан Ад, ер почел за лучшее откланяться, а я… осталась. Шипеть сквозь зубы и истязать пижамы.

Впрочем, и их запас не бесконечен. Пришлось натягивать на себя то, что осталось – а осталось все крайне тонкое и легкое. Так что, учитывая предстоящую по-осеннему холодную ночь, придется включить отопление в спальне.

Я сунула ноги в тапочки и вышла из гардеробной, пошлепав к блоку управления микроклиматом, встроенному в стену спальни. Задав программу, я расстелила постель, выключила свет и совсем уже собралась было нырнуть под одеяло, как на столике подал голос снятый на ночь крошечный заушный аппаратик. Сигнал срочного вызова противно завывал на одной ноте.

Не включая свет, я метнулась к аппарату и нервно бросила в микрофон:

– Да?…

Последующий разговор основательно пошатнул мое только-только установившееся душевное равновесие, ибо суть его недвусмысленно сводилась к продлению моего пребывания на Мерре на неопределенный срок. «До выяснения». Ага.

Плюнув в лицо боссу (к несчастью, лишь в своих мечтах), я мрачно направилась в гардеробную – к уже испытанному средству борьбы со стрессом. Оценивающе смерив взглядом уже разоренные полки и разочарованно покачав головой, я медленно направилась вглубь гардеробной.

Через секунду сообразив, что не включила свет, я уже было открыла рот, чтобы отдать соответствующий приказ, как меня что-то резко толкнуло.

Голова мотнулась в сторону, ударившись о что-то твердое, но уже через мгновение рот зажала рука в перчатке, другая же перехватила за талию и рванула меня назад, прижав к мужскому телу. Сердце екнуло и заколотилось в горле, темная, душная волна сжала со всех сторон, сдавливая легкие, не давая дышать. Я вздрогнула, задергалась, сдирая с лица душащую руку. И вдруг она сместилась сама, соскользнув ниже, чувствительно обхватила горло.

Удушливая пелена начала отступать, голова яснела. Я закрыла глаза, хватая ртом воздух и все никак не могла надышаться. Чье-то теплое дыхание коснулось моей щеки и глубокий мужской голос угрюмо произнес на ухо:

– Вам не приходило в голову, что дышать можно не только ртом?

Я не ответила, не слишком хорошо понимая, чего от меня хотят.

– Надеюсь, вы будете благоразумны. Не так ли? – его пальцы весьма наглядно скользили по моему горлу.

Я слабо кивнула. Опознать голос с тягучими грудными соланскими интонациями не составило никакого труда. Однако я благоразумно не стала интересоваться, каким образом мой личный маньяк натянул нос нашей доблестной СБ. Но… Как, бесы меня разбери, он забрался в мою гардеробную? А точнее… Точнее…

Точнее… Я тихо выдохнула, внезапно остро ощутив, насколько тонка ткань моей пижамы, сквозь которую чувствовалось даже тепло чужого тела. Медленно, будто крадучись, это тепло пропитало и мое тело, окружая его таким мягким, таким расслабляющим коконом уюта. Мысли застывали и растворялись, чтобы больше не появляться. Мне же становилось все жарче и жарче в мужских объятьях, а рука, обнимающая за талию, мягко скользила по телу, прижимая все ближе и ближе… И не хотелось этому противиться. Совсем не хотелось…

Гладкая щека прижалась к виску, тихий шепот коснулся самого ушка:

– Спи, Ким. Спи…

Имя… Я вздрогнула и проснулась. Мысли бурным разрозненным потоком хлынули на свои места, я же… испугалась. Испугалась так, как не пугалась никогда в жизни. Тому, как может работать чужая власть. И, кажется, поэтому руки взлетели вверх в инстинктивной попытке пустить в ход ногти, которая была быстро пресечена.

– Вы не забыли, что… – пальцы, затянутые в кожу, до этого спокойно лежавшие на моем горле, резко сжались, – что вам следует вести себя благоразумно?

Безжалостно-шипящие ноты формы убедили меня гораздо больше небезобидного же содержания, и голова сама собой быстро кивнула, а руки благоразумно опустились. Пальцы на горле разжались, но лишь настолько, чтобы дать вздохнуть.

– Руки! – послышался резкий приказ. Я безропотно позволила надеть на себя вибронаручники, явно не так давно бывшие собственностью городской полиции, и уже приготовилась к тому, что глаза закроет повязка, но этого почему-то не происходило. Возможное объяснение скрыл капюшон плаща, быстрым движением натянутый на мой любопытный нос. Моего же плаща, кстати. Сам плащ был не менее оперативно накинут мне на плечи и подвязан так, что запястья с вибронаручниками надежно скрывались в широких складках. Через секунду в спину уперлось дуло деатоматора (табельное оружие не будем упоминать каких структур, не раз уже сегодня лажанувшихся).

– Настоятельно рекомендую не пытаться привлекать к себе внимание. В случае вашего неблагоразумного поведения ранение будет не смертельным, но очень, очень неприятным. А хорошенькое личико могут и не восстановить. Вперед! – рявкнули над ухом, подтолкнув дулом между лопаток.

Самым разумным было послушаться. И я послушалась, споро перебирая ногами под неровный, нехороший перестук сердца.

Все выходило… не так. Совсем не так. С самого начала. И теперь – более, чем когда либо. Я замотала головой, разгоняя сумбур мыслей, стараясь успокоить тяжелый, рваный пульс. Нужно… Нужно сосредоточиться. Хоть на чем-то. Слова, интонации, поведение, внешность, цели…

Ноги механически отмеривали шаги, спускаясь по лестнице, проходя гостиную, прихожую… Через мгновение холодный ночной ветер бросился в лицо – мужчина вытолкнул меня на улицу и повел по извилистому лабиринту дорожек, петляющих между частными участками и муниципальными островками зелени.

То, что только подозревалось, неожиданно обрело под собой почву – из кустов около дома выглядывал форменный пояс с кобурой. То, что осталось от агентов, да. И хорошо, если мои охранники лежат связанные где-нибудь в подвале. А ведь может и нет…

Ночной холод остудил голову, но скорее растревожил, чем успокоил. Тот, кто может походя нейтрализовать как минимум троих охранников такого уровня, вызывает слишком большие опасения. Опасения… Хорошее слово. И давайте забудем, что у меня нервно дергаются руки в такт колотящемуся сердцу. Он почти меня усыпил… Меньше чем за минуту. Тремя словами. Занавес.

Я боялась.

Кто он? Что он? И, если он сбежал, почему молчал полковник?! А может… Мне вспомнился сломанный видеофон. По спине пробежал холодок. Ведь у меня есть телефон-переговорник. И не только тот, никому не известный номер, по которому названивает начальство, но и другие… И поэтому – знает ли Ад'ер сам, что этот маньяк сбежал?! Может, и рассказывать уже особо некому…

Ладно. Об этом буду думать потом. Не это сейчас важно. Важна ты, моя милая. Поэтому – соберись, ты же можешь.

Кто он? Что он? Это важно.

Кривая усмешка возникла на губах. Мне не известно ничего. Но. Потребность рождает возможности. Итак… Выговор определенно соланский, но вот рост – навряд ли. Навскидку – выше меня на полголовы, значит, либо карлик, либо полукровка. С огромной долей вероятности – последнее, чистокровные солы сейчас, похоже, встречаются исключительно в Императорской резиденции Солярики. Хотя… Речь правильная, с оборотами, явно привычными, которые выдают представителя если не общественной верхушки, то уж точно не пролетариата. Один из тех, к кому следует обращаться «лорд», даже если он и не аристократ по рождению.

Впрочем, все это старо и не актуально – аналитики-лингвисты выяснили все это и без меня, по стилю писем. Что же еще?…

Мои размышления прервала неожиданная остановка. Я машинально опустила глаза на открытый люк и, не удержавшись, простонала:

– О боги, опять!

– Полезайте! – отрезали сзади.

– У меня всего одна пара рук, и она в наручниках. Я упаду.

– Падайте, – равнодушно проронил похититель, и, подхватив меня под мышки, опустил на первую ступеньку крутой скользкой лестницы, уходящей почти вертикально вниз. Поколебавшись мгновение, я подобрала длинные полы плаща, прижала локтями его рукава, болтающиеся пустыми мешками, и начала осторожный спуск. Пиктограмма по ободу люка, как и его расположение (задворки хозстанции квартала), недвусмысленно намекали на конечную цель спуска – а именно, городскую канализацию.

– Леди, вы все же предпочитаете лететь?… – ядовито поинтересовались сзади.

Я ускорила спуск. Крышка люка захлопнулась, привнося с собой полную невозможность передвигаться, ибо тьма настала кромешная. Через мгновение у меня из-за плеча выскользнул луч фонарика и уперся в ступеньки. Похититель крепко ухватил меня за талию и прижал к боку, медленно спускаясь вместе со мной. Фонарик, очевидно, он держал в зубах, потому как я отчетливо слышала слабый шорох перчатки о пластиковую стену колодца. Мое предположение подтвердилось, когда, поскользнувшись, я почти повисла на его руке. Он дернулся, вцепившись, скорее всего, в стенную скобу, и озвучил несколько непечатных, но крайне шепелявых выражений.

Лестница, казалось, была бесконечна, хотя мне и была известна приблизительная глубина прокладки подземных коммуникаций…ммм… санитарного свойства. А глубина эта была достаточно большой, чтобы я успела еще несколько раз поскользнуться, поддерживая имидж и рискуя, тем самым, сломать себе шею.

Правда, к последней дюжине ступеней у меня сложилось впечатление, что шею мне сломает мой похититель. По крайней мере, ругательства с каждым разом становились все заковыристее и шепелявее. А последние, судя по всему, вообще додумывались про себя.

Наконец мои ноги коснулись ровной поверхности, и фонарик сейчас же погас. Я часто заморгала, но через секунду сообразила, что слабого свечения аварийных маячков на низком потолке мне вполне достаточно, чтобы немного ориентироваться. Впрочем, этого оказалось недостаточно, чтобы разглядеть мужчину в темной одежде: как только меня отпустили, я перестала понимать, где именно он находится. Чистокровный он сол или нет, но двигается с присущей этой расе полнейшей бесшумностью.

Однако вскоре глаза привыкли к темноте, и стало заметно немногим более светлое пятно лица и шеи, неподвижно застывшее у стены. Сделав вид, что ничего не вижу, я продолжила растерянно озираться по сторонам, краем глаза наблюдая за светлым пятном. Мужчина не двигался и не произносил ни звука, очевидно, в свою очередь, наблюдая за моими действиями.

Прошла минута, другая, третья. В конце концов в меня полетел какой-то сверток, чувствительно ударив по груди.

– Переодевайтесь! – резко бросил похититель. Перемычка между браслетами вибронаручников со щелчком раскрылась, освобождая мне руки.

Я подняла упавший сверток и обнаружила, что это мешок. В нем обнаружились мужские, судя по размеру, брюки, рубашка (по-видимому, тоже мужская) и куртка. Повертев в руках рубашку, я принялась натягивать ее поверх пижамной курточки.

– Я вам сказал переодеваться, а не надевать сверху!

– Какая вам разница? – вяло поинтересовалась я, прекрасно зная ответ. – Вы же не думаете, что я буду перед вами раздеваться?

– Вы сделаете все, что я от вас потребую. А раздеть вас следовало еще в прошлый раз, отправив в утилизатор весь ваш туалет вместе с навешанными на него жучками.

– Но это всего лишь пижама! Вы что, в самом деле заставите леди раздеваться до нижнего белья?

– Мне все равно, леди вы или нет. И никто не говорил, что раздеваться вы будете только до нижнего белья.

– Нет! – рявкнула я, выходя из образа, неожиданно обнаружив в мешке запечатанную упаковку с комплектом белья.

– Да!! – хлестнуло, словно плетью. Светлое пятно рывком приблизилось, жесткие руки вцепились в плечи и как следует встряхнули. – Вы, леди, не забывайтесь!

От змеино-шипящих, ужасающе громких слов я побледнела. И холодно произнесла:

– Только по лицу не бейте.

– Боитесь подпортить мордочку? – глумливо хмыкнули рядом.

– Нет, боюсь испортить слух, – очень спокойно. Слишком спокойно. – И прежняя манера выражаться шла вам больше.

– Это не ваше дело. Шевелитесь, если не хотите, чтобы вам свернули шею, – бросил он, опуская руки.

– Предполагалось, что я нужна вам живой, – сухо сказала я, расстегивая пижаму.

– Это было вчера. Сегодня игра может себя не оправдать.

– Игра… – я решительно повернулась к нему спиной, проявляя чудеса ловкости, чтобы этому чертову придурку не на что было пялиться.

Слишком свободная в плечах одежда болталась на мне мешком, брюки и вовсе волоклись по полу. Не знаю, с кого это сняли, но этот «кто-то» явно был мужчиной. Со всеми вытекающими. Спасибо, хоть белье оказалось женским и по размеру (хотя этот факт вызвал у меня некоторое беспокойство).

Ко всему этому прилагались сапоги, причем настолько не того размера, что стоило удивляться, как я из них не выпала после первого же шага.

– Ну?! Теперь вы довольны? – я демонстративно развела руки.

– Нет. Но это исправимо, – светлое пятно скользнуло мимо меня. – Вперед! И не приведи боги я заподозрю, что вы смогли припрятать хоть один жучок…

Окончание фразы угрожающе повисло в воздухе. Я механически заправила штанины в сапоги, одернула короткую, даже мне едва закрывающую поясницу куртку и медленно двинулась вперед, нахмурившись от внезапно возникшего смутного ощущения дежа-вю и одновременно – какой-то неправильности. Тонкий сигнал на границе ультразвука неожиданно дернул браслеты на запястьях друг к другу, сбивая меня с мысли, и перемычка наручников вновь защелкнулась. Краем глаза я заметила быстрое движение – похититель прятал дистанционный ключ в карман. Хммм… Будем иметь в виду.

Впереди вспыхнул зеленый огонек и послышался едва различимый шорох – разблокировался люк, закрывающий технические шахты.

– Полезайте! – в который уже раз скомандовал он. Пригнувшись, я шагнула внутрь тесного прохода и зашагала вперед, испытывая все большую тревогу. Ему известны коды доступа общественных систем, ему известны коды доступа моей домашней «мамы», ему известно… слишком многое. Вплоть до размера моего белья. И его логика мне слишком понятна. Все эти подвалы, переходы, канализация, даже переодевание – все это подчинялось верной и неумолимой логике. Слишком верной для ненормального.

Однако в его поведении что-то казалось из этой логики выпадающим. Но что? Я начала мысленно прокручивать его немногочисленные слова и действия, пытаясь сопоставить все это с письмами. Выходила чушь. Или, вернее… Вернее…

Я нахмурилась. Ответ был вполне логичен и обоснован. И этим он не понравился мне еще больше, ибо весьма недвусмысленно говорил, что простым и незамысловатым делом о маньяке, на которое я втайне надеялась, здесь не обойтись.

Узкие коридоры, рассчитанные на роботов, резво бежали вперед, изгибаясь замысловатыми коленцами, заставляя сгибаться в три погибели. Спина уже начала затекать, и держать равновесие со скованными руками становилось все труднее, а наша цель, судя по отсутствию комментариев за спиной, ближе не становилась. Только через полчаса, когда от шахты начали отходить боковые проходы, молчание стало прерываться короткими командами, указывающие нужный поворот.

Это вновь вернуло мои мысли к прежней теме. Куда мы движемся, было понять не так уж сложно – на Мерре мало больших городов, и все они находятся под протекторатом одного Управления полиции. Спрятать там кого-либо, находящегося на особом контроле Управления, слишком сложно. О маленьких поселениях я вообще молчу – там все на виду. Следовательно – космопорт. Я могла бы заложить душу за то, что он не местный – солов, даже полукровок, на Мерре практически нет. И прибыл он явно не на пассажирском боте…

Шахта становилась все уже, вызывая смутные всплески клаустрофобии. Ноги сами собой шли все медленнее и медленнее, пока не остановились вовсе. Шахты, конечно, спрямляют путь, проходя под городом, но не настолько, чтобы дорога до третьего сектора стала подъемной для ученого, ведущего сидячий образ жизни. К тому же, я сегодня и без того слишком много ходила. Но, поскольку любое такси оснащено камерами, имеющими прямую связь с полицейской Сетью, как, впрочем, и большинство частных гравилетов, было очевидно, что до космопорта идти придется пешком, сколько бы времени это ни заняло.

Интересно, сам он понимает, что к таким же выводам пришла полиция? И космопорт окажется обложенным со всех сторон в первую очередь?…

Риторический вопрос. Я вздохнула и, сделав еще несколько медленных шагов, со слабым стоном осела на пол.

– Поднимайтесь! – все тем же монотонно-приказным тоном, которым раньше указывал повороты, прикрикнул на меня похититель.

– Не могу.

– Сможете.

– Вы меня не поняли. Я не могу идти физически, – я угрюмо посмотрела в точку, где, предположительно, находилось его лицо, и добавила: – Я не десантница, а всего лишь лабораторный работник, и ноги мои таких нагрузок не выдерживают.

– Неужели? – холодно и равнодушно. А потом – резко и с нажимом: – Что же вы сегодня, леди, так резво бежали чуть ли не через весь сектор?