Текст книги "Владычица ветров(СИ)"

Автор книги: Ольга Егер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

   – Т-ты н-не н-на гуляния! – поняла Тора, увязавшись за парнем.

   – На гуляниях скучно. Я все равно никому не нравлюсь. – Бормотал Корки, остановился уже на улице, хотел было отослать девушку, как посмотрел на нее и смолк. Тора оглядывалась по сторонам. Оборотни разгуливали парами. А одиночки носились во тьме леса, забавляясь в догонялки. Этой ночью молодняк заключал союзы на всю жизнь. Уже второй сезон подряд Корки даже не старался искать пару и не принимал участия в играх. Тора же чувствовала себя одинокой и сейчас сиротливо стояла на тропинке. По меркам оборотней она не обладала красотой: худая, с большими горячковатыми глазами. Да и вообще многие волки по-прежнему считали ее чужачкой.

   – Идем, сестренка! – улыбнулся ей Корки, приобняв за плечи. – Только не отбирай у меня кружку, когда посчитаешь, что я абсолютно пьян!

   – А чч-то делать?

   – Кружкой просто по башке тресни, я и протрезвею...

   На таких условиях он взял ведающую с собой в город. И Торе пришлось следить, чтоб он не натворил чего и не влез в беду. А этот балбес, цеплялся ко всем пышным девушкам на улицах, захаживал в трактиры и пил! Ох, как лупил его дед потом! Как козу! Семь шкур снимал... Однако, усмирить пожар любопытства не смог.

   В этот раз глупый недоросль так надрался, что Торе пришлось волочь его по улице чуть ли не за волосы. Совестливый парень, чтоб облегчить труд девушке, обратился в волка и позволил завязать на своей шее веревку. Но идти по темному, полному ненормальных людей городу с пьяной, шатающейся и поющей пошлые частушки псиной – весьма неудобно!

   – Оп-па! Оборотень! Какое чудо! Я думал, они вымерли! – остановил девушку с разговорчивым зверем, выскочивший из-за угла мужик, и улыбнулся своей удаче, оскалом из трех зубов.

   Тора попятилась, а пьяный в хлам оборотень, не нашел ничего умнее, чем выйти вперед и заявить:

   – Ну оборотень, ну пьяный... И че теперь? А? – и предложил выбить мужику оставшиеся три зуба.

   Тут к незнакомцу присоединились еще несколько парней, похожих на шкафчики в доме матушки Гросты – крупные, наскоро сбитые, рубанные топором и слегка скошенные. Но очень внушительных размеров. Так вот этим товарищам очень нравилась перспектива поймать живого представителя иной расы и, наверное, продать куда-нибудь подороже. Волк-алкоголик – существо редкое, явно не пуганное, пока не сопротивлялся. На него попробовали накинуть новый, более плотный хомут. Но тот, играючи, вцепился в веревку зубам и сорвался с места, протянув мужика мордой по булыжной кладке дороги. Забава "поймай волка за хвост" развязалась не на шутку. Вскоре к нарушителям закона подоспели... еще одни нарушители. Вот только этих привлекла уже другая игрушка – испуганная девчонка, жмущаяся к стене. Мужики были пьяны. Предупредительные огненные вспышки факелов над их головами, подпалившие им брови и образовавшие некрасивые лысины, совершенно ни о чем не сказали злодеям. Кроме...

   – Ведьма! – раздалось хоровое пение нестройных голосов.

   Тора вздрогнула, понимая, что они с братом вляпались на сей раз по самые уши. Драться с людьми, применяя силы природы? Тогда взбунтуется весь город, а потом злые люди отыщут селение оборотней и придут туда с вилами, мечами и факелами. А значит, не только их стая окажется под угрозой, но и соседняя. Единственный выход из сложившейся ситуации...

   – Уходим! – крикнула Тора оборотню, вновь обретя дар говорить ровно и без запинки, благодаря стрессу.

   Оборотень бросился к девушке, позволил залезть ему на спину и, сиганул с места прямо на крышу ближайшего двухэтажного дома, оставив мужиков стоять внизу с раскрытыми ртами. Пока те переваривали увиденное, беглецы помчались к воротам. Но уже через квартал, отступление им перекрыли. Толпа людей с факелами, приговаривая "Ведьма! Ведьма! Жечь!", собралась поймать девушку и волка во что бы то ни стало.

   – Вот же тупые твари! Им только кромсать и убивать! – зарычал Корки, взглядом просчитывая расстояние для следующего прыжка. Даже протрезвевший, прыткий и сильный волк призадумался, сможет ли преодолеть такое расстояние – через широченную улицу, где могли свободно разминуться три повозки.

   Оборотню и ведающей оставалось всего на всего перепрыгнуть на крышу дома напротив, стоявшего в последнем ряду у сторожевой стены, а там – рукой подать до поля, оттуда – до леса.

   – Я боюсь,– прошептала девушка, стиснув зубы, и выпалив на одном дыхание, почти не заикаясь.

   Волк оскалился, примерился и прыгнул. Но, приземляясь на карнизе, заскреб лапами, потерял равновесие и повис. Тора же с криком рухнула вниз, под ноги людям... Мало того, что ее несчастные кости приласкали камни, так еще и чей-то дружелюбный сапог впился носком в висок. Сознание сбежало, как и доблестный оборотень...

   Часть 3.

   Из-за рычания в пещере ничего не было слышно. Вожак позволил собравшимся пошуметь, излить все свое недовольство, вцепиться друг другу в хвосты, покусать за уши. Сам же посматривал на старика Хрома. Тот, со скучающим видом, рассматривал собственные пятки. Он давно отошел от общих разборок. Вот только Альфу было невдомек почему такая важная тема, как Тора и ее пребывание в стае, не вызывает в старике повышенного внимания. Почему он не отстаивает свою девочку, а степенно ждет, когда другие выльют на нее все помои.

   – Ей нечего делать боле здесь! – убежденно рычала жена вожака. – Ей пора искать другое место!

   – Да! Девчонка накличет на нас беду! – соглашались другие члены совета.

   – Отправим ее к людям! Пусть живет в городе или построит дом в глубине леса!

   – Тишина! – рявкнул вдруг, уставший Альф. И в идеальной тишине заговорил. – Эта девочка спасла нам жизнь. Проявите благодарность.

   – Разве им она ведома? – подал голос Хром, отвлекаясь от своего занятия. – Все бегали к ведающим, стоило попасть в капкан или не разродиться кому-то. Никому они не отказывали. Когда их убивали, разве они звали нас на помощь? Сами терпели. А когда угроза нависла над нами... Пусть мы не просили того, но она пришла и предупредила. Мы успели спастись. Все ушли целыми.

   – А была ли та угроза? – нахмурился молодой оборотень.

   – Что ж ты не остался и не проверил? – усмехнулся Хром. Оппонент прикусил язык.

   – Но ей не место среди нас. – Заговорила женщина, убежденная в своей правоте.

   – А где ж ей место? – спросил у нее дед. – Мамку убили. Сестренку убили. Отца давно нет на свете. Согласен, что и здесь ей не сладко. Томится она. Она – маленькая одинокая волчица в огромной чужой стае.

   – Не говори глупостей, Хром. Она давно прижилась. – Огрызнулась жена Оррса. Она чем-то была недовольна. И вскоре стало понятно, чем. – Многие наши сыны хотели звать ее на игры сегодня (хорошо, что отговорили). Не должно быть таких союзов! Это против законов природы! А сын Роири пострадал из-за нее!

   – Так нечего было к девочке под юбку лезть! – хихикнул Хром. – То же мне разведчик нашелся. С пацанами поспорил, что у нее там вовсе не то, что у других волчиц! Бестолочь и бесстыдник!

   – Но разве обязательно твоему Корки было ему в горло цепляться? – тут же атаковали деда другие. – Не выбрал ли он себе ее, как продолжательницу рода? Ты смотри, Хром, мы такого не допустим!

   – Давайте, дадим Торе самой право решить, хочет ли она остаться или захочет уйти. – Едва ли не завыл Альф. Буйство гормонов у молодняка уже выходило пару раз из-под контроля, и ему самому не раз приходилось разбираться, когда Корки отстаивал честь своей названной сестры. Не то, чтобы молодым волкам она так уж сильно нравилась, просто казалась хоть и некрасивой, зато интересной. Да и над слабыми в стае каждый любил поглумиться. А Корки, как нормальный старший брат... Кстати говоря, о Корки. Парень, словно чуя, что разговор зашел о нем, примчался. Он застыл у входа, высунув язык. Сам был весь взмыленный и долго хрипел, прежде чем произнес хоть слово.

   – Там Тору схватили... – ошарашил оборотень.

   И вот тут-то ни Хром, ни Альф не стали разводить дискуссию о том, стоит ли идти и спасать девушку.

   Рассвет ли, ночь... Она встретила уже в камере. Ломило все тело. Измученное, оно стонало, опухло, кровоточило. Холодные камни, затхлый воздух не способствовали исцелению ран, синяков и шишек. Вокруг только мыши метались в поисках еды и натыкались на пока живое мясо. Несколько раз их острые зубки избирали руки девушки в качестве еды.

   – Ничего такая девка! Есть за что потискать. Ее завтра все равно казнят. Так что можно! – кажется, охранники говорили о ней.

   – Тока я первый! – предупредил второй верный страж, и отпер клетку.

   Девушка лежала тихо, чтобы казаться мертвой. А когда он подошел и стал протягивать к ней руки... Лишился одной конечности, сорвавшейся с окна железной пластиной, которой пытались перекрыть единственное узенькое окошко. Благо та, итак на соплях держалась, а стоило призванному ветру сильно-сильно подуть, и металл вполне сошел за топор. Мужчина орал и выл от боли, заливая кровью пол и узницу заодно.

   Вот теперь она села, зашипела, как учил ее Альф, забралась в угол, откуда доставать ее долго и не без потерь для здоровья. Приготовилась дать отпор. Больше она никому не позволит к себе коснуться! Никому! А отважные стражи больше и не приближались, явно берегли конечности...

   Клетку снова закрыли, и вернулись за девушкой уже под вечер. Выволокли за волосы, связали руки и потащили на улицу. Там бушующая толпа ожидала зрелища. Всем было очень интересно посмотреть, как ведьма сгорит в праведном пламени. Кстати, и костерок приготовили – на сено, хворост не поскупились. Добрые горожане не могли обойтись без приветствия в виде швыряния в жертву «справедливости» тухлыми продуктами.

   Тора шла не опуская головы. Ей было все равно, чем закончится жизнь, но обидеть себя она бы не позволила. Не этим убийцам! Конечно, отсутствие сил в покалеченном теле, вряд ли могло спасти ее, но ветры все еще были на ее стороне.

   Люди привязали ведающую к столбу на эшафоте. Только глядя поверх голов столпившихся зевак, она разглядела "свою" стаю. Ее волки пришли. Они готовились напасть, отвоевать, спасти... Милые нелюди, ласковые друзья, верные, родные!

   К Торе поднесли факел, а она молила только об одном: "Уходите!". Но волки не слышали. Собирались броситься к костру...

   Огонь уже облизывал, поедал нижние комки сена под ее ногами... А она думала о том, что вот оно – спасение. Теперь она отдаст тело пламени, а душа освободится и полетит высоко-высоко, к маме, и может быть сестре. Улыбка расплылась на лице ведающей...

   Но тут произошло неожиданное. Толкающиеся жестокие люди, собравшиеся поглазеть на гибель молодой девушки, так радовались и приплясывали, что сбили с ног ребенка. Девочка стояла впереди, кричала громче всех и когда ее ударили в спину коленом, полетела прямо в кострище. Детский крик пронесся над площадью, заглушая ругань. Ребенок бился в истерике, охваченный огнем, и не мог спастись. Если для Торы казнь была благом, обещающим долгожданную встречу со смертью, то для несчастной жертвы – ад...

   А толпа стояла, ликовала, и ни один живой человек не шевельнулся. Только кто-то из волчьей стаи, бросился вперед, но не смог подойти к хлещущему довольному костру, получившему добавку к угощению.

   – Дайте же воды! – обращенные к небу слова, нашли отзыв быстрее, чем мольбы к черствым сердцам людей. Сгущающиеся облака ответили ведающей, их пронзили молнии, они грозно вгрызлись в землю площади, распугивая черствых смертных. Сорвалась исцеляющая спасительная вода, заливая пламя, не давая ему добраться до ног Торы, гася голодный огонь, пожирающий ребенка. Детский плач также звенел в ушах, шумел и терзал душу. Волк смог добраться до девочки, но обгорелое тело не давалось в руки.

   – Чертово отродье! – зашипел рядом голос того стражника, который лишился руки. Мужчина, выхватив меч у товарища, зашагал на помост, чтобы прекратить жизнь ведьмы сталью. Тора бы и его казнила за черствость, но...

   – Что здесь происходит? – гром поддержал этот вопрос.

   Люди перестали верещать и метаться, попятились назад и замерли. На красивом скакуне, восседал молодой мужчина с бесконечно прекрасным, гармоничным лицом. Даже когда он хмурился – становился еще красивее. Вздернутые брови, как черные стрелы над зелеными глазами устремились к ведьме, затем обвели площадь, людей. Строгие и тонкие черты носа, скул, губ выражали надменность и властность. Длинные темные волосы спадали шелковым полотном на плечи. При одном только взгляде на него, Тора забыла, что стоит перед лицом долгожданной смерти живая, и что на земле лежит дитя, чьим вдохам отмерены секунды.

   – Я повторяю: что здесь происходит?

   Нашкодившие подопечные потупили взоры. Тогда хозяин обратился к палачу. Тот осклабился, повернулся и, поклонившись, молвил:

   – Ведьму, сжечь хотели, господин!

   – Чем доказано, что она ведьма? – закономерный и логичный вопрос, на который Тора и не рассчитывала в людском муравейнике.

   – Так руки меня, сука, лишила! – проныл, демонстрируя культяпку, вояка. Возможная гибель неповинного ребенка его совершенно не заботила, как и прочих.

   – Это так? – вопрос уже адресовали виновнице, и озвучил его один из сопровождавших господина, то ли гвардеец, то ли еще кто.

   – Я защищалась! – опускать глаза долу, если права, она не собиралась, поэтому вонзила их в зеленые холодные очи вельможи. И в ее сознании неожиданно что-то надломилось, будто сургучная печать сломалась – Тора немного иначе стала чувствовать...

   – Вот как... – протянул, сощурив по-кошачьи выразительные глаза, мужчина, и снова оглядел толпу, наткнувшись на изуродованное тело ребенка. Он поморщился, и рассердился пуще прежнего.

   – А где судья? Что-то не видно его. Ни наместника... Куда только подевались вершители правосудия? Неужели отлынивают от работы? Или вы сами, взяли их обязанности на себя? А? – в его голосе было достаточно грома, чтобы небесный счел его за родню и усилил угрозы молодого дворянина. – Может, мне стоит их посадить в темницу, а вас посадить на их места?!

   Стражи сначала глупо заулыбались, но потом сквозь толпу прошли двое пузатых богатеев и их воинственные шавки перестали скалиться, сознавая, что хозяева погладят, но только палицей по спине.

   Словно море, шевельнулась безликая серая масса, дрожа и стараясь незаметно, по одному уйти домой. Стоять под проливным дождем и ожидать наказания, никому не нравилось, но уйти без приказа люди не могли.

   – С каких пор в городах империи чинят самосуд? – почти кричал, выходя из себя, дворянин. – Вы считаете, что если находитесь вдали от столицы, так император не ведает о том?

   – Простите господин! – кланялись толстяки. – Это недоразумение!

   – Ну, так это... – робко выдал палач. – Она ж руку... того...

   – Если вы, – нахмурился он на толстяков. – Не в состоянии разобраться кто ведьма, а кто человек, я сам со всем разберусь! Но тогда в вас, как в судьях и наместниках отпадет всякая потребность! – громыхнул голос господина, и его компаньоны ехидно переглянулись, что сулило отсутствующим до сего момента множество проблем.

   Тора встретилась взглядом с Альфом, стоявшим поблизости. Он ничего не понимал, но появление незнакомца произвело на него успокаивающее действие. Девушке тоже понравился новый судья. Но каким будет его вердикт?

   – Та, которую назвали ведьмой! Ты поедешь со мной! Не смей сопротивляться! – предупредил всадник. А она и не собиралась. Только плечом дернула, мол, какая глупость! Что-то подталкивало к этому человеку, что-то подсказывало – так должно было произойти рано или поздно. Служивые отвязали девушку, помогли спуститься босыми ногами на землю.

   – Могу ли я?.. – недосказанная просьба, удостоилась кивка. Движением руки, попросив тучи разойтись, она склонила колени рядом с умирающей девочкой. Та совершенно потеряла свой облик.

   – Она больше не заикается! – шепотом проговорил дед Хром. – Может, теперь все на свои места становится.

   – Может... А может стоит проследить за этим юнцом... Надо бы разведать кто он, и отчего такой интерес к нашей Торе! – согласился Альф.

   – Не бойся боли! – руки коснулись незакрывающихся век, затем замерли над грудью обожженной, ощущая биение крохотного сердца. Слабое, оно так странно стучало...

   – Ты хочешь жить? – прежде, чем решать за кого-то его судьбу, ведающая хотела знать желания души, но итак уже знала ответ.

   – Нет, – вырвался хрип. – Я не хочу... боли!

   – Тогда прощай! – с материнской болью в голосе сказал Тора, коснулась губами сожженного лба, слыша, как дыхание ребенка становится все тише. Боль ушла, сердце замерло. Маленький огонечек вырвался из груди погибшей девочки и весело метнулся к раскрытым, словно объятия, облакам. Оттуда уже проглядывали лучи ласкового солнца.

   Люди вокруг ведающей охнули, но воздержались от привычных вскриков: "Ведьма, убийца!". И хорошо. Иначе, она бы им ответила!

   – Прощай, маленькая! – встала Тора и пошла прямо к молодому господину. Он с огромным интересом следил за ней, склонив голову на бок.

   Робко девушка пересекла пустующий центр площади, прощаясь взглядом со своими оборотнями.

   – Берегите себя! – шепот достиг их ушей. Оборотни слышали, понимали, но не уходили. Корки вообще выпускал когти, грозясь прямо здесь перевоплотиться и броситься на зеленоглазого наездника. Мальчишку останавливал только дед Хром, не позволяя наделать больших бед, чем уже сотворено.

   – Ты же часть нашей стаи! – донеслось до слуха девушки.

   – Я никогда не была ею. Ведающие – часть всего, и сами по себе... Простите!

   Ее усадили на лошадь, перед одним из всадников и увезли. Корки порывался броситься за ней вслед, но деду пришлось сломать мальчишке ногу, чтобы удержать.

   Часть 4.

   В дороге ни один из мужчин не посмел прикоснуться к конвоированной ведьме. Это не могло не радовать ее. После стольких лет мучений, страха, памяти... Хотя, что изменилось? – Ничего! И подтвердилось уже через пару дней.

   В замке, расположенном на возвышенности, вдали от города простолюдинов, Тору не считали пленницей. Поселили в комнату слуг, помыли, привели в порядок, залечили раны, чтобы она смогла предстать пред светлы очи хозяина в надлежащем виде. Как выяснилось, ее жизнь сейчас находилась в распоряжении не какого-нибудь там наместника, а самого наследника трона большой империи Сентаи. Впрочем, Торе, неблагодарной ведьме, было совершенно плевать на его титул.

   Как-то вечером, служанки отвели ее в покои повелителя. Он сидел в здоровенном кресле с резными ручками и ножками, украшенными золотом и прочими излишествами. На его лице застыло все то же выражение, какое девушка видела там, на площади: надменное, напоминающее ожившее творение неизвестного скульптора, бездушное. К тому же, скучающее от своей власти над миром, от непомерно тяжелого бремени сына великого властелина. Имя молодому правителю было – Этан. В пришедшей ведьме он видел забавную игрушку. Ждал пока она подойдет, исполнит его капризы. И не дождался. Тора отказывалась двигаться с места.

   – Подойди! – потребовал он.

   – Нет! – услышал в ответ и удивился, а сама Тора и позабыла удивиться тому, что давно не заикается и при этом человеке говорит ровно, без запинок, чисто. – Сперва скажи, что тебе от меня надо.

   Он уселся удобнее, мягко и тепло улыбнулся. Как выяснилось позже, если что-то его высочеству Этану не нравилось или шло не так, он умело применял тактику обольщения, скрывая свое негодование, неуверенность за очаровательной улыбкой, а потом, когда жертва расслаблялась, жалил ее неожиданным компроматом, грубостью, приказом, в крайнем случае – ножом. За улыбку ему многое прощали, особенно дамы. Сейчас же гоняться за ведьмой по комнате он считал ниже собственного достоинства дворянина из старшего сословия. В будущем, конечно, этой забавой он не брезговал. Но сейчас...

   – Ты действительно ведьма? – спросил принц.

   – Я не ведьма. Я – ведающая! Я слышу голоса мира.

   – Но как-то ты магией пользуешься? – сощурился мужчина.

   – Никак. Я не понимаю, что такое магия. – Ответила девушка. – Я понимаю только мир: природу, сущности...

   Этан внимательно осматривал ее, замершую у входа. Казалось, будто она говорит правду. Она тоже внимательно на него посмотрела, и воздух вокруг него стал другим – искрящимся.

   – Предположим, – согласился с ее словами он. – Но за что же тебя люди назвали ведьмой?

   – Откуда мне знать? Они назвали – у них и спрашивай! – дернула плечом слишком гордая деревенщина. И привлекала принца своей манерой держаться независимо и смело, говоря на равных, словно сама была, как минимум принцессой. Этану даже стало смешно от собственных мыслей на счет королевской крови в черноволосой гордячке.

   Тора же отвечала на его вопросы, надеясь, что принцу надоест ее смелость, и он возьмется за кинжал, лежавший на столике рядом с кувшином. От ветров она слышала о том, как раздражительны эти особы.

   Звезды за окном покоев уже манили девушку, призывая своим блеском присоединиться и, обещая помочь найти родных, дожидавшихся ее за гранью жизни. Оставалось только всеми правдами и неправдами переступить черту.

   – И о чем же ты ведаешь? – мужчина в распахнутом халате и легких штанах, все же подошел к ней, коснулся щеки тонкой белой рукой, слишком уж похожей на женскую.

   Непроизвольно девушка дернулась от его прикосновения и зашипела, но совладав с собой, она всмотрелась в его лицо, не имеющее изъянов. Искала его душу. Однако та слишком глубоко спряталась. Хотя, кое-что все же удалось разглядеть, стоило только внимательно присмотреться, зацепиться за искры в его глазах... И они словно втянули ее в омут его ощущений.

   – Тебе скучно... Ты ищешь себе места и не находишь. Почему?

   Тору окатило гневом и негодованием. Ей не нравились люди в принципе.

   Мужчина злился на кого-то... И не ведающая была целью этой злости. Зеленые глаза расширились, через секунду хищно сузились. Принц Этан не двигался. Теперь его душа сверкнула во всей красе, выбираясь из-за засовов и стен, за которыми пряталась так долго, никому не позволяя любоваться собой. Тора смотрела внимательно, потому что перед ней стоял, потеряв ложные маски, истинный Этан, с его злостью, волнением, пожирающими изнутри, неуверенностью в наступающем дне, страхом перед ночью, которая могла обернуться для него смертью.

   – Противник. Ты считаешь его лучшим. Все вокруг так думают. Тебя это злит. Ты хочешь быть на его месте, но и твое тебе нравится... Так? Ты хочешь стереть его с лица земли. Но при этом, твоя любовь к нему велика... – Тора копнула гораздо глубже, внимательно разглядывала красивое лицо, исказившееся удивлением. Теперь ей и самой стало интересно играть в эту игру.

   – Что ты сказала ребенку? – быстро отвернулся Этан, задумчиво посмотрел на пламя в камине. Он предпочел снова спрятать свои секреты подальше от ведающей.

   – Я спросила, хочет ли она жить.

   – И она... – подтолкнул к продолжению принц.

   – Нет. Поэтому я просто забрала ее боль.

   Он всерьез ушел в свои мысли, вспомнил момент, когда сгоревший ребенок покинул мир. Мужчина поглаживал тонкими пальцами ножку бокала с вином, и Тора напряженно ждала его слов, наверное, сказанных хриплым шепотом: "Забери и мою боль..." Но подобное не в духе властных особ.

   После долгой паузы Этан вернулся к расспросам.

   – Что еще ты умеешь, ведьма? – не позволяя "читать его душу", он применил оскорбительное прозвище, от которого Тору передернуло.

   – Чего ты хочешь, принц? – выдохнула устало она.

   А Этан на вопрос только похлопал ладонью по мягкому пуфу для ног возле себя, предлагая занять место там, словно домашней зверушке. Так и быть, не ощущая в нем жажды убить ее (и весьма расстроившись по этому поводу), Тора села.

   – Лечить умеешь? – спросил он.

   – Да,– кивнула она.

   – Определять яды? – его высочество скосил глаза на кувшин полный вина. Тора тоже на него посмотрела.

   – В твоем вине нет яда, принц.

   Он удовлетворенно кивнул и сделал глоток, потом задал следующий вопрос.

   – Петь?

   – Я не пробовала, – ее ответ его рассмешил.

   – С такими чувственными губами, как у тебя, ты должна уметь!

   Девушку смутил и разозлил отпущенный ей при этом взгляд. Но уйти она не смогла, и причинить зло, наверное, тоже не получилось бы. Разговор продолжился.

   – За что ты отрубила руку тому бедолаге? – заинтересовался он.

   – За то же, что отрублю ее тебе, если осмелишься... – Будучи абсолютно честной говорила девушка, и вдруг лицо принца оказалось очень близко. А его руки уперлись в пуфик рядом с ее ногами. Зеленые глаза мужчины внимательно изучали смятение девушки.

   – Я могу быть нежным с тобой! – заявил принц. – Если я коснусь тебя, что ты мне сделаешь?

   Насмешливый тон. Мягкий голос. Он, словно змей, гипнотизировал и манил. Но, вспомнив о гаде ползучем, в памяти ведающей невольно поднялись знамена убийц. Она оттолкнула принца так, что тот не просто упал в кресло, но и перевернулся вместе с ним. От неожиданности вскрикнул. И в покои тотчас ворвались слуги. А Тора вскочила на ноги и бросилась к окну. Если принцу хочется заполучить ее тело, то он его получит... но мертвым!

   – Хочешь прыгнуть? Прыгай! – позволил позади его голос, припечатав на последок. – Сумасшедшая!

   Тора собралась сделать глубокий вдох и ступить в пустоту, подтвердив его слова, но...

   Подул восточный ветер...

   Он принес знакомый запах, но она никак не могла вспомнить, откуда знает его. В погоне за ним Тора обернулась, напугав принца своей отрешенностью. Что-то внутри нее заболело, затрепыхалось. Запах свежей листвы и парного молока...

   – Свет!.. – шептал ветер, но больше он ничего не сказал, оставив Тору в неведении.

   Слуги схватили девушку, взяли под руки и унесли. За дерзость ее после этого не раз терзали бичами, пытаясь приучить к правилам поведения и этикету слуг. Но когда кричали, ругали или били, она умело отстранялась от боли, снова и снова воскрешая в памяти запах, принесенный восточным ветром.

   Часть 5.

   Шли дни, недели. Восточный ветер больше не навещал ее. Не вынося общества людей, Тора открыто противопоставляла себя другим, чтобы ее где-нибудь заперли. В тишине, среди крыс и сороконожек, в подвале, она чувствовала себя лучше: одни чувства притуплялись, другие, наоборот, обострялись, открывая новые возможности. Один раз ее вытащили из убежища, даже помыли и причесали, переодели во что-то пахнущее цветами. Затем отвели к Этану. Но когда он повторно постарался совратить ее и получил за это вилку в руку...

   Так Тора еще на какое-то время оказалась забыта всеми в темноте подземелья. Дни она не считала, потому не знала, сколько прошло с момента заточения. Засыпая, девушка проваливалась в такую же кромешную тьму, которая ее окружала. Вскоре она даже перестала различать сон и явь, ведь картина мира не менялась.

   Когда она услышала шаги, подумала, что ей они чудятся. Но люк открылся и в яму просочился слабый свет. Темное пятно, грубым басом потребовало встать и выбираться. Нехотя Тора разогнула колени. Они заныли от боли. Сделать шаг оказалось куда сложнее. Голова кружилась от истощения. Пришедших за пленницей не волновало ее состояние, и если бы Тора упала, ее за волосы бы потащили по полу. Доставлять такое удовольствие людишкам ведающая не собиралась. Борясь с дурнотой и головокружением, она уперто шла, подталкиваемая острым, крупным кулаком в поясницу.

   Стражник передал ведающую в руки крупной бабенке, которая ни на секунду не закрывала рот, бормоча о чем-то, и создавая своим быстрым темпом речи в мыслях Торы дикий хаос.

   "Замолчи!" – в итоге выкрикнула девушка.

   Баба закрыла рот, стиснула зубы, а потом втолкнула ведающую в какую-то комнату. Тора как-то не сразу распознала покои Этана, да и самого принца, скорчившегося на постели не признала. Покрытый кровавой испариной, с желтыми глазами и синеющими губами, он терзался, корежась на шелковых покрывалах.

   – Излечи меня! – потребовал он таким жалобным, но все равно не лишенным превосходства и гордости голосом.

   Тора расхохоталась, напугав молодого лорда и присутствующих в его покоях слуг. Она деловито присела на край.

   – Зачем? – спросила у него.

   Этан даже на смертном одре рассердился. Опрокинул серебряную посуду. Тарелки и чаши со звоном покатились по полу. Служанка, стоявшая рядом, отпустила девушке затрещину. Тора с такой злобой на нее уставилась, что женщина побоялась, как бы дикарка не отгрызла ей руку. "Девчонку-то, поди, месяц ничем не кормили..." – подумала она.

   Ведающая повернулась к умирающему, нагнулась к нему и повторила:

   – Зачем мне помогать тебе? Зачем спасать твою жизнь? Ты станешь правителем и изменишь жизни других? Ты сделаешь сердца людей чище? Ты вернешь сиротам их родителей, унесенных голодом? Ты наполнишь души верой? Ты сотрешь следы крови с земли?

   Принц отчаянно хватался за жизнь, боялся и ненавидел ведающую, но также крепко впился пальцами в ее запястье. Из глаз властного мужчины покатились слезы. Тора могла бы быть непреклонной. Но что-то знакомо дрогнуло в груди. А когда девушка моргнула, то на миг ей показалось, будто здесь на постели лежит ее маленькая Суи – утраченная навсегда сестричка – душа и сердце все еще живой где-то глубоко внутри Нейтории. И сейчас Суи было очень плохо. Она так хотела жить, а старшая, бессердечная сестра издевалась, вместо того, чтобы помочь.

   Ведающая не заметила, как сама пустила пару слез. Она порывисто поднялась, отыскав в себе силы двигаться. Игнорируя попытки остановить ее или ударить, выбежала во двор замка. Босыми ногами бежала по камням и мощеной дороге, раня их до крови. Проскользнула мимо охранников у ворот и вырвалась на свободу...

   Другая бы бежала сломя голову, укрылась в деревне или городе, может быть вернулась к оборотням. Вот только в голове Торы сейчас не было таких мыслей. Она торопилась нырнуть в ближайшую рощицу, найти там гору в лунном свете и сорвать веточку сорняка, который на самом деле при необходимой влажности почвы и воздуха, в определенный день и при полном ночном светиле, будет иметь лечебные свойства. Сегодня был именно такой день, словно Судьба заранее все подготовила, и осталось просто пройти по протоптанной для девушки дороге.

   Из-за первого же дерева на нее наскочило здоровое животное и отнесло на метр от намеченного пути, разодрав плечи когтями. Тора, вспомнив уроки Альфа, зарычала, чтобы спугнуть невоспитанное существо.

   – Что они сделали с тобой? Тебя пытали? Ты своих уже не признаешь? – невоспитанное, оказалось говорящим.