Текст книги "Пусть мята напомнит тебе... (СИ)"

Автор книги: Ольга Егер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

   Она остановилась, рассматривая моё лицо. И сразу же догадалась о чём я.

   – Вы хотите сказать, что...

   – Да, Ризи, он ваш. – Опередила её я.

   Девушка икнула от испуга. Заглянула мне в глаза, чтобы удостовериться в искренности. Увидела там боль, истерику, капельку сумасшествия и спросила:

   – Вы что-то задумали? – Ризи перестала притворяться бедной, наивной овечкой. Приобрела хорошо знакомые черты строгости, перенятые у Элеоноры. – Я думала, вы от своего не отступитесь!

   Мне на мгновение показалось, будто я говорю не с воспитанницей, а с её светлостью. Стало стыдно. Ведь столько всего пообещала.

   – Я не отступаюсь. Просто бегу. И так как меня не будет, кто-то должен присмотреть за ним, и... – Фантазии о том, что случится с Таем болью просыпались на душевные раны. – Кто-то должен не дать ему сойти с ума.

   Взяв вчерашнюю соперницу за руку, я крепко сжала тоненькие нежные пальчики и потребовала:

   – Ризи, обещайте, быть ему верной женой. Вы сможете вытеснить меня из его памяти?

   – Зачем это? – она вырвалась, отшатнулась.

   – Чтобы он мог жить дальше, – отвернулась я. Нетерпеливый Каноний свистнул, призывая меня поторопиться. Сам справиться с Ши он не мог, и я поспешила, оборвав разговор. Времени всё равно не было. – Я полагаюсь на вас, Ризи.

   Не дав ей опомниться, я побежала к своему невольному напарнику. Мы вывели лошадей к воротам. Проходя мимо старой часовни, я заглянула в усыпальницу Элеоноры. Постояла на пороге. Прикоснулась к мрамору ступеней и шепнув в пустоту прощание: "Извини за всё!" – отправилась в путь. Выезжая в раскрытые врата, подумала, что история повторяется. Такой же – немного испуганной – я покидала собственный дом, следуя за Тайреллом. И не хотела оглядываться. Потому что бросить хоть один взгляд назад – означало потерять решительность, сдаться, убить всех, кто остаётся в городе.

* * *

   Заброшенный город. Черта, за которую ступить могут лишь военные. И вот я, та, кто не является солдатом и никак к армии не относится (не считая должности шпионки его величества), топчусь у перекладины и очень стараюсь удержать в себе желание разбить морду тупоголовому мужчине. На счастье Канония, агрессия моя была направлена вовсе не на него.

   – А я говорю: "Пропусти!" – препиралась я с дубиной-стражем.

   – Хоть кричите! У вас документа нет! А значит вам туда – зась! Штатским не можна! Не положено никого пропускать! – отчеканил упёртый балбес и, чтобы позлить меня, сплюнул прямо к моим ногам.

   – Да тресни ты его промеж глаз и поехали дальше, – зевал, сидя на лошади Каноний, и периодически поправлял суму с камнями, спадающую с плеча.

   – Кричать? – зацепилась за любезно предоставленную идею я, набрала воздуха и заорала: – На помощь!!!! Помогите!!!!

   Каноний задержал дыхание, готовясь ко второму акту представления. На мой вопль сбежались добрые рыцари, чтобы спасти даму или прибить (ведь я орала в особой зоне прямо под носом врагов).

   – Что стряслось? – выскочил из смотровой вышки знакомый старшина.

   – Ой, – улыбнулась ему я, и вспомнив уроки Элеоноры, протянула к нему руки, забросив ногу на преграждающую палицу. – Помогите! Помогите же даме.

   Он подхватил меня, и я спокойно перебралась на ту сторону.

   – Живы? А я уж думал тот упырь вас сцапал, – удивлялся старшина.

   – Спасибочки за беспокойство! Не сцапал. Зубы обломились! – поблагодарив мужчину, и проигнорировав обалдевшего стража, я обошла их, дёрнула рычаг, поднимающий заслонку. Каноний, посмеиваясь провёл лошадей. Я же продолжила беседу со старшиной. – И как вы тут? Не шалите?

   Мужчина усмехнулся.

   – Нет, миледи. Кстати, могу я узнать имя отважной дамы?

   Я хотела уже пококетничать и задать пару глупых вопросов, типа: "А зачем вам?" или "Какая такая отважная леди? Здесь был ещё кто-то, кроме меня?" Но бодрый голос нарушил мою стратегию игры в дурочка.

   – Леди Ори, зачем пожаловали? – из ближайшего дома на порог выглянул никто иной, как сам сэр Верон – настоятель знаменитого монастыря. – В прошлый раз вы, говорят, здесь монстра какого-то воспитывали.

   – А было дело, – махнула рукой я. – Сэр Верон, вы здесь не заскучали? Король отправил вас за порядком следить?

   – В какой-то степени да. – Ответил он. – Что касается тоски, то думаю, вы не позволите нам грустить.

   – Как я могу?! Вот прям сейчас начну вас развлекать!

   – На это она горазда! – кивал Каноний.

   Обещанное настоятелю веселье заключалось почти в цирковом шоу. Механик перенастроил балисту на мой вес, я же морально приготовилась исполнить роль метательного ядра.

   – Ориана, что конкретно вы собираетесь делать? – надумал спросить Верон. Они вместе со старшиной, которого, как выяснилось, звали Кодиаком, стояли позади меня и следили за разминкой. Я выгибалась, приседала, делала растяжки, отжималась, подпрыгивала... и пыталась предугадать какая часть моего несчастного тела пострадает во время приземления. В предвкушении ушибов, внезапно заболело всё, суставы выкручивало. Хотелось бросить убийственную затею, вернуться к любимому мужчине под бок, спрятаться под одеялом и притвориться вполне счастливой и спокойной. Но нет! Кто-то же должен пожертвовать собой. И сейчас, я прекрасно понимала бабушку, стоявшую у края бездны.

   – Я то? – оглянулась на него, перестав нервничать. – Ну, планирую опровергнуть теорию того, что люди не летают. И красивой такой ласточкой пролететь над забором из столпов Линкарана.

   У Кодиака отвалилась челюсть. Он всего один раз видел изобретение Канония в действии и осознавал, что приблизиться, как и перебраться через него невозможно. Сразу вспомнил горящее чудище, ступившее на границу. Мнение – "Баба, да ты с ума сошла!" – он выразил подёргиванием левого глаза.

   – Вы ведь знаете легенду о единственном, кто смог взлететь? – уточнил Верон, тонко намекая, что мне стоит оставить воинственные забавы и заняться рукоделием, более подходящим для женщин.

   – Да-да. Зекий сделал себе крылья и взлетел... Попал на остров чудовищ и больше не вернулся. – Вкратце пересказала я, вернувшись к прежнему успокоительному делу – разминке перед боем.

   – Вы хотите повторить его подвиг? – совсем не верил в меня настоятель.

   – Чудовища вас ждут прямо за той границей, – заговорил Кодиак. – И вы понимаете, что можете не вернуться. Только крыльев у вас нет.

   Мужчина явно надеялся, что факт отсутствия у меня механизма, который помог Зекию, образумит ненормальную амазонку.

   – Ей не надо, – бодро прокричал Каноний, похлопал ладошкой по огромной плошке, в которую кладут ядро перед броском. Я мигом в неё залезла, прижала к себе данную изобретателем сумку с камнями. Механик встал у рычага, потёр руки. – Я мечтал это сделать с момента нашей первой встречи.

   – Не можешь простить нам с Фаей убийство твоего ящура?

   – Домашней зверушки? – из чистой праздности пробормотал старшина.

   – Почти. Спросите у него, когда я...

   Щелчок. Звук вращения деревянных балок. Бросок. Лечу. Лечу. Лечу и кричу.

   – Мог предупредить, гад!

   В ответ услышала:

   – Плохая из неё ласточка получилась, – прокомментировал Каноний и посоветовал. – Ты руками-то, руками маши!

   Я и махала. Правда не долго. Потому как гордой птицей летела прямо на врага, грозясь своими бренными мощами разбить армию... То есть разбиться о неподвижных кукол Иной. Кодиак и Верон с ужасом взирали на это и затаили дыхание. Я не видела, но подозревала, что так и было.

   – Держу! – подхватил меня порыв воздуха и аккуратно поставил на землю. – Я буду рядом, моя девочка.

   – Ой, да ну тебя! – огрызнулась я, наконец, ощутив себя жертвенным агнцем. – Лучше бы шлялся где-нибудь. Тебе надо смотреть на смерть внучки?

   Ветер горестно притих, потом злобно засвител, наклонил деревья, чуть не перерос в маленький ураган, но снова утих. Обиделся.

   Не поворачиваясь лицом к тем, кто остался позади, я помахала рукой на прощание и медленно пошла вперёд. Чем ближе я подходила к первой линии солдат, тем сильнее стучало сердце, камнем билось об рёбра, а ноги подкашивались и дрожали коленки. Глаза неподвижных воинов были прикованы ко мне.

   Шаг. Остановилась. Меня никто не собирался ловить или стрелять. Я более уверенно и быстро двинулась дальше, подсчитывая количество солдат, чтобы не свихнуться от страха. Хотя стало только хуже. На двести десятом ряду почувствовала, как руки мёрзнут от того, что вся эта компания таращится на меня. И вдруг, я не смогла побороть дикого желания обернуться...

   Все они шли за мной. Бесшумно, неторопливо, прочь от Сулана, столпов и прочего.

   Отчего-то я представила себя крошечной мышью на помойке среди толпы голодных ободранных котов. Пара секунд промедления и меня, наверное, растерзают.

   И что делать? – Проскользнула мысль, повлекла за собой варианты ответов. – Достать скилт и всем накостылять? Но, боюсь, без Руи шансы выбраться из переделки нулевые. С двумя-тремя справлюсь, остальные меня разорвут.

   Нужно бежать и очень быстро!

   Я шагнула назад. Воины, продолжая глядеть на меня стеклянными, пустыми глазёнками, тоже двинулись за мной. Ещё один шаг, второй – более быстро. И они повторили движения с той же скоростью. Плохой сон: словно бежишь от охотника, а он в точности угадывает, что ты сделаешь в следующую секунду, словно он – есть ты, то есть твоя чёрная сторона.

   – Вей, – с надеждой и мольбой позвала я деда, рассчитывая на его поддержку. В смысле, он бы смог меня перекинуть подальше от вооружённых воинов. Но и этот план рухнул, когда я услышала:

   – Мы ждали вас, – в самое ухо прошептал сладким голоском Грейон. Натянутые струны нервов дрогнули и порвались. Я выхватила скилт, замахнулась, чтобы ударить. С вестником я бы уж точно справилась. Однако он легко ушёл от атаки, как листок, скользящий по ветру. Я снова и снова била лишь по воздуху, ни разу не коснувшись даже одежды мужчины. Взмокла и устала. Пот лился с меня в три ручья. А я никак не могла остановиться и ветряной мельницей крутила посохом вокруг себя, не подпуская солдат, и намереваясь угодить хоть по ногам Грейона. Тем не менее, сколько я ни пыталась вызвать его агрессию, зацепить, ранить – ничего! В итоге он просто выхватил у меня сумку, а я, запыхавшись, согнулась, опираясь на своё оружие. Только и могла, что ругаться на саму себя и беспомощно злиться на Иную, которая дала этому мерзавцу такую силу.

   – Подозреваю, здесь камни? – весело размахивая моей вещью и единственной надеждой на спасение, уточнил мужчина. – Чтобы установить своеобразный барьер вокруг алтаря?

   – Нет, блин, смерть твоя! – огрызнулась я, снова предприняла попытку снести ему голову скилтом.

   Грейон цокнул языком, общаясь со мной так, словно я – малое дитя, которое пытается проделать дырку в старом матёром драконе, сожравшем уже штук сто рыцарей. Благополучно миновал очередного удара и кивнул воинам за моей спиной. Штыки, пики, мечи – всё, что было у солдат армии Иной устремилось ко мне.

   – Ну, если вы так ждали, как говорите... – убрала скилт я.

   – Отлично, – радовался Грейон. – Позвольте проводить. Кое-кто хочет познакомиться с вами.

   – Дыба? – уточнила имя загадочной персоны я. – С ней я знакомиться не хочу.

   Вестник Иной лишь смеялся.

   – Не волнуйтесь, вам не причинят вреда... – Успокоил он. – Может совсем чуть-чуть.

   – Радужная перспектива. Уже предвкушаю! – бормотала я, нервно поглядывая по сторонам. Выбраться целой из этой ловушки не было ни одного варианта. – Зови Алексу! – попросила ветер я. Мне подумалось, что смерть от знакомого татя будет гораздо легче, чем неведомая и мучительная гибель от приспешников кровавой богини.

   Шагнув на поляну у алтаря, я совсем не удивилась вражескому лагерю. Где ещё армия Иной могла раскинуть полигон? Конечно, оберегая место гибели драгоценной богини, они расставили шатры именно тут. Точнее шатёр был всего один. И меня к нему вели.

   Приподняв полотно, Грейон пропустил пленницу вперёд.

   – После вас, – решила поиграть в этикет я.

   Мужчина безжалостно толкнул меня в спину, и я, едва ли не рухнув лицом вниз, впорхнула в шатёр. Там меня ждал сюрприз. Выглядел он точь-в-точь, как тот заговорщик из Ладониса, который помогал вампирам и принцу Гаюлу устроить переворот. Только вид у него был весьма помятый, и глаза такие, словно их выжечь пытались: кожа вокруг век сморщилась, радужка едва-едва проглядывала сквозь алый цвет белков. Потрёпанную мантию он тоже давно не менял. О том, что от него пахло даже не портянками недельной свежести, а чем-то другим и не хорошим, я вообще молчу.

   – Кажется, мы уже встречались, – неловко ступив назад, промямлила я. Почувствовала, как крепко сжимаются на моих локтях пальцы вестника и поняла: "Всё! Конец славной амазонке, по имени Ориана!" А мужчина в мантии подошёл ближе. И судя по раскрытому рту, пытался либо поцеловать меня, либо съесть.

   – Ой-ой-ой, – мимо воли вырвалось у меня. Стараясь избежать тесного общения с давешним товарищем, я напирала на Грейона, наступая ему на ноги, толкая и отворачиваясь от мужчины в мантии.

   – Это всего лишь пару минут не приятно, а потом... – говорил Грейон.

   – Вас он тоже целовал? – отказывалась принимать объятия одержимого я.

   – Нет. С нами проще. В каждом есть семя и оно развито в определённой мере. В вас оно отсутствует. Так что приходится идти на такие неприятные меры. Хотя, может вам и понравится, моя леди. – Подталкивал меня он.

   – Да ни капельки! – вырвалась я, оставив часть своей одежды в его кулаках. Без рукавов было прохладней, зато вполне свободно. Только вот мужчины рассердились. То ли их смущали мои обнажённые плечи, то ли раздражала моя прыткость, с которой я лихо прыгала по пространству, надеясь выбраться из ловушки, разорвав плотную ткань шатра. В общем, их не устраивало всё! Одержимый и вестник рассредоточились, зашли с разных сторон, загоняя меня в угол. Отбиваясь от красноглазого скилтом, я изранила его физиономию, сделав ещё страшнее, чем он был до встречи со мной. Из распоротых надрезов струилась багровая липкая жидкость, стекая на шею, одежду, впитываясь и распространяя неприятный запах гнили. Его сие мало тревожило. Он целенаправленно шёл на меня. Ароматы, витающие в воздухе, страх и многое другое привели к тому, что я замешкалась, потеряла былую подвижность и попалась Грейону. Он сбил меня, повалил на землю. Прижал. Его товарищ в мантии взгромоздился на меня сверху, как на коня. Я, словно парнокопытное, брыкалась и бодалась, клацала зубами, плевалась. Да лишь бестолку тратила силы. Вестник насильно разжал мои челюсти и придавил коленями плечи.

   – Этого не избежать, моя леди, – подал голос красноглазый душегубец. – Вы станете одной из нас.

   Я не согласилась. Хотела сомкнуть зубы на пальцах Грейона и откусить их. Но он больнее тянул за щёки, норовя порвать рот. Помню, не выдержала и закричала, как маленькая девчонка. Уродец неумолимо склонялся.

   Последнее, что я увидела перед собой – изуродованное лицо одержимого, его испорченные зубы. Брызжущее кровью лицо, опустилось к моему. Холодные, как у мертвеца губы, сначала прижались к моим, а потом в меня полилось что-то тошнотворное. Жидкость. Кровь? Я чуть не подавилась, силясь выплюнуть мерзость, которой наполняли мой рот в поцелуе. Всё же захлебнулась и пропала...

   Чёрное небо. Красное раскалённое солнце. Вокруг пустынно. Никого нет. Лишь я лежу на песке, мучаясь от жары. Ни ветерка, ни дуновения. Ничего нет. Мир искажён. Он чужой, мёртвый.

   Мои губы потрескались от обезвоживания. Облизала их, но стало гораздо хуже. Желудок сжался.

   Встала. Пошла куда глаза глядят. Брела, ползла, иногда просто лежала, распластавшись посреди песков. Я утопала в них. Я ненавидела их. Снова ползла. Почти чёрная лужа показалась до умопомрачения привлекательной. Согнувшись над ней, я увидела своё отражение. Не помню, чтобы раньше видела себя такой. Или то не я смотрела на себя?

   Отражение медленно поднималось из лужи, обретая форму. Красно-чёрная густая жидкость стекала по её телу, открывая светлую кожу, тёмные волосы, заплетённые в косы, белую просторную одежду. И вот она уже ступила на песок собственными ногами.

   – Здравствуй мама, – сказала мне.

   – Мама? – Смешное слово. Сомневаюсь, что слышала его. – Что это значит?

   – Мама – женщина, которая даёт жизнь, любит и готова пожертвовать всем, ради своего дитя. – Ответило отражение, присев напротив. – Ты будешь моей мамой? Я хочу, чтобы ты дала мне жизнь.

   – Не знаю. – Пожала плечами я, и поняла: – Я ничего не знаю. Ты покажешь как?

   Она рассмеялась. Протянула руку.

   – Конечно, Ориана. – Улыбнулась она, помогая мне встать. – Пойдём.

   – Куда? Что такое "Ориана"?

   – Это твоё имя. Не переживай, ты вспомнишь. Позже. – Пообещала она, поддерживая меня под руку. И мы вместе пошли.

   – Ориана, – попробовала на вкус "своё" имя я. – А как зовут тебя?

   – Сама придумай. Ты же моя мама.

   Я остановилась, хотела внимательно рассмотреть её, и имя сорвалось с языка:

   – Алания. Тебе нравится?

   Она молчала. Я заметила маленькую капельку, оставляющую мокрый след на её щеке. Потянулась, чтобы стереть, а она поймала мою руку, прижала ладонь к прохладной коже.

   – Очень, мама.

Глава 22. Лист мяты сквозь прошлое, будущее и время

   Открыв глаза, я помнила только одно: я – Ориана – мать, сильная женщина, которая должна оберегать своё дитя. Однако моей Алании не было рядом. Да и окружающее существенно отличалось от того, где я оставила мою девочку. Здесь были люди. Мужчины. По голосам я не могла понять, кто они, знакомы ли мне.

   – Почему ты присоединился к ним? Поверил в сказки, мол, дадут всё, чего не пожелаешь? – вопрос, обращённый к товарищу или напарнику, прозвучал из-за тканевой заслонки, отделяющей меня от тревог.

   – Насмешил, – пробасил другой мужчина. – Просто смекнул, что лучше уж с ними примириться, чем потерять те крохи, которые есть. Да и подумал, коли они нападать будут, так и мне найдётся, чем поживиться...

   – Или кем! – поддерживая его, второй ёмким комментарием выдал свои скромные мечты изувера, жадного до издевательств над живыми существами. – Кстати, знаешь, что мы охраняем?

   – А бабу какую-то, – с брезгливостью ответили. – Они её три дня назад притащили. Спит всё время, али умерла? Хрен её знает. Да только сюда редко наведываются. Смену за сменой охранников меняют. Что будем делать после своей? Пойдём, ограбим ближайшую деревню?

   – Да. Тело бы бабское пощупать! Истосковался я...

   – Ты ещё и об этом думать можешь? Я только на каменных солдафонов гляну, и жить не хочется, не то, что баб щупать! Они все тут, как с того света.

   Оба замолчали. Меня это обрадовало, ведь я хотела скорее вернуться к моей Алании. А из-за их болтавни пробраться в тот мир, где есть часть меня, никак не могла. Попробовала сомкнуть веки. Но ничего не произошло – я осталась в полумраке одна.

   – Зачем за бабами ходить далеко? Эта ж спит. Если мы её сторожим, знать она – военнопленная. С такими, что хочешь делай и ничего тебе за это не будет. – Рассуждал стражник.

   И, наверное, напарник согласился с такими доводами, ведь полотно пропустило слабый свет луны сквозь небольшую щель, в которую просочились и двое мужчин. Они приблизились. Быстро расшнуровали штаны, определились кто из них более изголодавшийся и, не особо рассчитывая на мою покладистость, потянулись к рукам и ногам.

   – Прочь от меня! – крик вырвался с животным рычанием.

   Один из стражей рухнул спиной на землю, разрывая собственное горло ногтями. Горло второго храбреца пальцами вырвал влетевший в шатёр знакомый мне светловолосый. Его белые гладкие волосы аккуратными пряди легли на плечи и не растрепались даже после таких резких манёвров. Испачканную кровью руку он отвёл за спину, и сосредоточил взгляд на мне.

   – Простите моя госпожа, – слегка склонил голову он. Ещё разок посмотрел на уже окоченевшие тела и окликнул кого-то. – Хейла!

   Женщина, прибежавшая на его зов, тоже была мне знакома. Она поклонилась низко-низко перед мужчиной, признавая его силу.

   – Капитан Грейон? – обратилась Хейла.

   – Уберите трупы. И чтоб больше не брали добровольцев из людей! – пнув сапогом мертвеца, он вонзил окровавленные ногти в подбородок подчинённой, приподняв лицо. – На страже должны стоять наши воины, либо воины богини. Кроме меня и Дарейга никто сюда не имеет права входить. Даже ты! Всё ясно?

   – Слушаюсь, – отчеканила женщина.

   Через мгновение растерзанных стражников убрали. Капитан Грейон присел рядом со мной. Я невольно отползла в сторону.

   – Вас больше никто не потревожит, – обещал он свою защиту.

   – Алания, мне нужно к ней! – пожаловалась ему я.

   – Дарейг сейчас что-нибудь принесёт вам. Это облегчит переход.

   В шатёр вошёл человек, укутанный в мантию настолько, что казалось, будто это балахон с руками, а носителя там и вовсе нет. Только запястья были открыты. Дарейг подал мне золотой кубок с тёмным напитком. После долгих прогулок по пустыне, я приняла его и выпила не чувствуя ни вкуса, ни запаха.

* * *

   Она сидела в чёрно-красной пустоте, прижав колени к груди. Раскачивалась и бормотала что-то. Плакала и злилась из-за того, что я неожиданно бросила её. Подбежав к ней, я обняла за плечи обиженную девушку, свою дочь. Гладила по голове и приговаривала: "Ничего не бойся, я рядом!"

   – Ты! – оттолкнула меня она, и я упала, не понимая, чем разозлила.

   Бросилась трепать меня, словно тряпичную куклу, ударила головой об песок.

   – Вставай! – приказала Алания. – Пойдём, я покажу тебе, что происходит с теми, кто бросает своих детей!

   Схватив за локоть, она подняла и потащила меня к тёмной клубящейся дымке. Мы шагнули в неё и оказались в очередном, незнакомом и чужом мире, или сне – я уже не отличала одно от другого. Наверное, моя прежняя жизнь, которой я не помню, была чьим-то сном.

   Таких домов я раньше не видела. Сомневаюсь, конечно, но всё же этот был совсем странным, как и то, что находилось в нём: вычурная мебель, коробка с картинками и человечками, другая коробка со льдом, вместо привычной печи или камина – не чадящее нечто с четырьмя огненными пластинами. Как раз около последней суетилась женщина в коротком платье цвета молодого вина. Она что-то готовила. Маленькая девочка с двумя косичками сидела за столом и смотрела ей в спину. Ждала обеда. Хлопнула дверь и в маленьком помещении появился мужчина. Лысоватый, некрасивый, в забавной одежде, совершенно не скрывающей его огромное пузо (прямо, как у беременной). Женщина повернулась к нему. Крепко сжимая сковороду, она обернулась к мужу. Два нецензурных слова вместо приветствия и стало понятно, где провёл ночь и часть дня хозяин дома, какого мнения о нём супруга, и как лучше поступить дальше. То есть они разошлись. Мужчина мигом собрал свои вещи и снова хлопнул дверью. Женщина уставилась в окно и долго, надрывно ревела, не обращая внимания на ребёнка, до сих пор сидящего за столом в ожидании обеда. Девочка слезла со стула, дёрнула маму за юбку и получила такую пощёчину, что детская головка просто чудом удержалась на тонкой шее. В зелёных глазах ребёнка мелькнул пожар злости. Она не расплакалась. Проглотила унизительное чувство и оставила мать одну – мучиться. А ночью, когда женщина уснула, чьи-то маленькие пальчики открыли вентиль на кухне и дом наполнился вонючим воздухом...

   Утром приехали кареты с мигающими фонарями на крышах. Из них вышли люди. Девочку забрали и отвезли к отцу и его новой семье. Её маму тоже забрали и отвезли на кладбище.

   – Она меня не любила! – сказала Алания. – Ты ведь такой не будешь?

   Я не знала, что ответить. А она повела меня дальше.

   Маленькая девочка теперь подозрительно, словно прицениваясь, рассматривала мачеху. Женщина раскачивалась в кресле с младенцем на руках. Пела колыбельную. У неё был такой прекрасный голос, как у дивной птицы – мягкий, сладкий. Хотелось слушать и слушать. Малышу тоже нравилось. Он притих, задремал, прижавшись к её груди.

   – Я есть хочу! – выглянув из-за двери, заявила девочка с косичками.

   – Ты уже взрослая, – улыбнулась ей мачеха. – Попробуй приготовить что-нибудь сама. Вас же в школе на трудах учили? А я уложу твоего братика спать, приду и мы вместе с тобой покушаем. Хорошо?

   – Значит его ты кормишь, а меня... – оскорбилась падчерица.

   – Он маленький. Он сам не может приготовить. Побудь нашей помощницей, приготовь сама. – Ласково просила её женщина.

   Девочка ушла на кухню. Она вскипятила воду, сварила бульон, щедро приправила его ядом от грызунов, и угостила мачеху. Младший братик кричал в своей колыбельке, словно чувствуя беду. Но было поздно. Сестрёнка заглянула в комнату и, посчитав, что ребёнок замёрз, туго спеленала его одеяльцем. А потом и подушку сверху положила...

   Отец, когда увидел всё это, сошёл с ума и повесился. Дочка не возражала – он должен был понести наказание за то, что бросил маму и её.

   – Она же ничего плохого тебе не сделала, – заикнулась я, глотая слёзы. Тельце маленького мальчика, замотанное в кокон тряпок, стояло перед глазами. Не в силах удержаться на ногах, я просто упала на колени. Безжалостная Алания схватила меня за ворот и потащила.

   – Ты должна знать всё! Учись на их ошибках!

   Следующей жертвой стала старенькая бабушка, взявшая себе внучку на попечение. И её соседка. За что?

   – За длинный язык! – пояснила Алания.

   – Валюш, – шепотом позвала пожилая женщина, спрятавшая седины под ярким жёлтым платком. Её подруга доковыляла до забора, отделяющего один участок от другого.

   – Чего тебе Галя? – таким было приветствие.

   – Не хочу пугать тебя, – начала та. – Но во внучке твоей бес сидит. В церковь своди её, пусть над ней молитвы почитают.

   – Да что ты такое говоришь?! – оскорбилась бабушка Валюша и перекрестила несколько раз физиономию соседки.

   – Не злись, – дёргала её за рукав подруга. – Ты слушай, что скажу. Я видела, как она кошку дохлую в огороде закапывала.

   – Ну и что? Жалко твари, вот и похоронила.

   – Ага, по частям! – фыркнула Галина. – Отведи её в церковь, к батюшке! Говорю тебе, не кличь беду!

   Бабка лишь рассмеялась и послала соседку к чертям. Когда я увидела мелькнувшую косичку за углом, сердце больно сжалось.

   Этой ночью Валентина сладко спала – снотворное помогло. А вот Галина уснуть никак не могла. Пёс во дворе выл и рычал, драку с кем-то вязал.

   – Ну, паразит! Я сейчас тебе... – ругалась соседка, открывая двери. Но не успела и на порог ступить, как в круг света влетел и хлопнулся окровавленный, со вспоротым пузом пёс. Бабушка подняла вой, схватилась за сердце и упала бездыханная.

   На следующий день бабушка Валя всё-таки повела внучку в церковь. Точнее смогла дотащить её до ворот, да не смогла продвинуться дальше. Потому что девочка упёрлась руками и ногами в столбы ворот. На визг сбежалась вся деревня. Даже поп вышел из храма. Он попробовал по-хорошему, добром и лаской заманить ребёнка в святую обитель. Когда служитель получил плевок в лицо, люди уверовали в одержимость бесами и помогли скрутить девочку, перевести через порог. Она ненавидела всех. Проклинала. Над ней читали молитвы, монотонность которых бесила. Ей хотелось заткнуть уши, но руки крепко были зажаты. Потом её поливали святой водой. И на время девочка сдалась. Поверив в исцеление, взрослые разошлись. Девочка вскочила на ноги и побежала. Споткнулась в саду, окружавшем храм, упала. Запах мяты окутал её, и навсегда остался в памяти о том жутком дне, когда мир объявил войну и ясно дал понять, что она никому здесь не нужна!

   Мята преследовала её и позже, когда девочка попала в приют. Нянечка регулярно наливала ей чай с этим растением. А в лечебнице, где было много разных, таких же, ненужных детей, люди в белых костюмах, словно нарочно, выращивали мяту под окнами комнат.

   Однажды она проснулась там, где никто не отказывался от неё. Мужчина, выдернувший её из кошмара, обращался к ней, как к богине. Поклонялся. Делал ради неё всё. И постепенно, она действительно поверила, что является большим, нежели никому ненужное создание. Прошлое она забыла – то был сон. Плохой сон, в который нет возврата.

   – Теперь ты меня боишься? – спросила Алания, внимательно рассматривая меня.

   – Нет. Ты же моя дочь. – Я обняла её, не думая о том, что прижимаю к себе чудовище. Мои мысли зацепились за серьёзный вопрос: кто из нас реален – я или она? Чей мир – больная фантазия: тот, где жила я или тот, который прогнал из себя мою дочь?

   Она отодвинулась от меня, заглянула в глаза, но страха и отвращения не увидела. Оттого, наверное, и расстроилась. Стиснула зубы. Нахмурилась.

   – Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь наше будущее.

   Красивый, темноволосый, зеленоглазый в золотой короне, венчавшей его голову, он шёл по мраморному полу. Его шаги эхом раздавались во всех залах дворца. Спину величественного правителя прикрывали верные помощники: смуглый высокий сухощавый парень в чёрном мундире и бородатый плечистый мужчина.

   – Нравятся? – спросила Алания, заметив, как меня тянет к этой троице. – Они твои. Сейчас убедишься.

   Маленькая компания толкнула двери и вошла в тронную залу, где в кресле на постаменте сидела моя копия, только какая-то пустая. И никакие шёлковые наряды, блестящие украшения не скрывали моего холода. Зеленоглазый правитель подошёл к той фарфоровой кукле на троне, поцеловал. Подвёл к окну, широким жестом указал на город, алый от закатных лучей. И тихий отчего-то. Наверное из-за того, что большинство его жителей болтались на виселицах.

   – Никто не посмеет поднимать восстание. Вы в безопасности! – произнёс он. – Вампиры хорошо охраняют замок. Волки – леса.

   – Ты молодец, папочка! – похвалила его маленькая девочка, с такими же яркими глазами.

   Правитель поднял её на руки. Не успел сказать дочери, как сильно любит – она вонзила нож ему в спину...

   – Он же... – задыхалась от слёз я.

   – Он бы всё равно тебя предал. Как меня, как моих прошлых матерей. – Заверила Алания. – Если ты будешь хорошей, это не значит, что он будет таким же!

   Мне показалось, что я умерла вместе с моим зеленоглазым правителем.

   – Ты ещё любишь меня? – словно издеваясь, спрашивала она. Я не отвечала. Ревела, сев на песок, который снова оказался вокруг. Теперь Алания обнимала меня. – Ну не плачь! Я всегда буду с тобой. Я тебя не предам. Нам не нужны такие папы! Нам вообще с тобой никто не нужен. Не плачь мамочка. Воины, которые сейчас тебя охраняют завоевали для нас соседние государства. У нас будет всё! Потом они захватят весь континент. Мы станем богинями, а о прежних заставим забыть.