Текст книги "Кто-то чудесный (СИ)"

Автор книги: Олеся Луконина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Неудобно, – возразила Элис, но довольно засмеялась, взъерошив ему кудри. – Когда ты предстанешь перед всеми этими нудными леди и джентльменами, тебе тоже придётся надеть что-нибудь поприличнее, чем эти футболки, которые ты так любишь. И подстричься.

Гэл изобразил, что балансирует на грани обморока вместе с табуреткой, и еле удержался от того, чтобы действительно не грохнуться на пол. Дверь захлопнулась, каблучки Элис деловито простучали по бетонной дорожке под окном фургона, зарокотал мотора «форда». Ну вот, уехала.

– А я опять торчи тут взаперти! – горестно поведал Гэл, обращаясь к Берте, и всё-таки плюхнулся рядом с нею на пол, обняв за лохматую тёплую шею. – Да что же это за напасть такая!

«А почему же ты не выпросился погулять?» – безмолвно поинтересовалась Берта, склоняя голову набок. Она-то уже нагулялась с утра, выскочив из фургона. Счастливица!

– А вдруг бы она не отпустила? – пожал плечами Гэл, отвечая на этот безмолвный вопрос. – Тогда бы я уж точно никуда не посмел слинять.

Берта, наверное, закатила бы глаза, если б могла. Гэл сам ощущал шаткость такой позиции, поэтому, поразмыслив ещё немного, решительно поднялся, распахнул лэптоп и вышел в скайп с аккаунта Элис.

И вот тут-то ему наконец повезло: Кит был в сети!

Немедленно воспрянув духом, Гэл попробовал установить соединение, и спустя пару длинных гудков из динамика раздался знакомый голос. Надтреснутый и ехидный.

– Что, красавица моя, соскучилась?

– Ага, ещё как! – хихикнул Гэл, вмиг развеселившись, и включил видеорежим.

– А, так это ты, Эсмеральда? Ну, ты тоже красавица. А где же наша леди Не-Даёт?

– Поехала в социалку насчёт меня, – жалобно доложил Гэл. – Они позвонили, она нарядилась и поехала. А мы ведь только-только собрались учиться стрелять!

– Любишь кататься – люби и катайся, – непонятно хмыкнул Кит, как обычно, скрывавшийся за пиратской аватаркой. – Значит, она наконец созрела для того, чтобы вручить малышу спички, то есть «беретту»? Что-то мне подсказывает, что для этого появился очередной повод, или я ошибаюсь?

Гэл уважительно покрутил головой. Всё-таки этот русский хакер, даже торча в своей медвежьей Сибири, угадывал про них всё!

– Был повод, да, – вздохнул он и торопливо рассказал о поганце Берроузе из «Хвоста скакуна», о ноже и внезапном появлении Элис и Берты. Кит внимательно, не перебивая, выслушал его и резюмировал:

– Что-то опять мне подсказывает, что такой инцидент для тебя отнюдь не новость, а, Эсмеральда? В отличие от нашей леди Не-Даёт. Защищать себя она привыкла, а вот такой фигни с твоей персоной не ожидала.

– Считаешь, что я её подставляю? – вымолвил Гэл, бледнея от обиды, но понимая, что Кит беспокоится в первую очередь об Элис. – Что из-за меня она влипнет в какую-нибудь поганую историю?

– Она уже влипла, подобрав тебя, – без обиняков сообщил Кит. – Поэтому ты должен её максимально оберегать, Эсмеральда, а не доставлять новых хлопот. Уродов вокруг полно, ножей и пуль на всех не напасёшься. Ты бы ей хорошего, годного мужика высмотрел, что ли, позабыв ненадолго о своём собственном козырном интересе в этой области.

Гэл не сразу понял, про что он толкует, а когда понял, то пожалел, что этот ехидина его сейчас видит – так мучительно он покраснел.

– Ладно, парень, – после паузы произнёс Кит с неожиданной мягкостью, – это всё, конечно, не так легко, я понимаю, но ты справишься, зуб даю. Справился же ты с этим козлом в сортире!

Гэл почесал кончик носа, вздохнул, но честно признался:

– Если бы Элис с Бертой не подоспели, не знаю, что со мной было бы... но спасибо... – приободрённый нежданной похвалой, он решился наконец выпалить: – А я вообще-то спросить хотел: можно мне погулять немножко? Не могу я уже тут сидеть, ветра хочется и солнышка, клянусь святым Иосифом и Марией-Девой!

На последней фразе у него даже голос задрожал.

Кит явно оторопел и завис на несколько секунд, а потом расхохотался:

– Ну ты даёшь, Эсмеральда! Мама тебя не отпустила, так ты взялся за папу?

– Я у неё и не спрашивал, – дипломатично пояснил Гэл и смущённо ухмыльнулся. – Я в горы не полезу, – тут он вспомнил о приключении с пумой и слегка поёжился. – Так, в траве поваляюсь, на солнышке погреюсь. А?

Он умоляюще вытаращился в камеру.

Кит проворчал что-то совершенно непонятное по какую-то толпу цыган с медведем, выслушал пылкие заверения Гэла, что никаких медведей тут сроду не водилось, снова хохотнул и наконец со вздохом подытожил:

– Ладно, иди проветрись на часок, Эсмеральда, если тебе так уж невмоготу. Под мою личную ответственность. Но учитывай обстановку, не будь дураком, от незнакомцев держись подальше, да и от знакомцев тоже, потому что в этом вашем городишке...

– Да знаю я, знаю, – нетерпеливо прервал его Гэл. – Я же с Бертой буду! И я ненадолго, клянусь Марией-Девой! Я тебе брякну, когда вернусь!

– Не сегодня, – легко отозвался Кит. – У меня скоро диализ.

– Это что такое? – слегка опешил Гэл.

– Погугли, – так же легко посоветовал Кит, фыркнул и отключился.

Гэл погуглил. Почитал про искусственную почку, с тоской размышляя о том, почему же хорошим людям вроде Кита или Элис, да и него самого (хоть он не такой уж хороший, как они) в жизни так не везёт! Но потом он приободрился, решив, что число неприятностей, отпущенных на их долю, по справедливости-то должно уже подойти к концу. Кит выздоровеет, Элис встретит хорошего мужика, и он, Гэл, тоже найдёт для себя кого-то чудесного. Надо только в это верить, как Дэниэль говорил, вот и всё!

Гэл быстренько сполоснул грязные чашки, стоявшие в мойке. Скрутил непослушные кудри шнурком на затылке, обулся, прихватил из холодильника пакет с сырными палочками и бутылку коки. И вместе с донельзя довольной Бертой выскочил из фургона. Впереди раскинулся целый день, золотой, зелёный и солнечный, и до приезда Элис Гэл намеревался использовать его на всю катушку! Час? Кто сказал про час?

* * *

Валяться ничком в мягкой молодой траве прерии, под сияющим небесным куполом, под ветром, летящим с предгорий, было всё равно что очутиться в раю. Гэл по-братски разделил с растянувшейся рядом Бертой прихваченные из дому харчи, прижался щекой к траве и, кажется, даже задремал, разморившись на солнышке. Потому что когда чуть ли не возле его уха мягко и лениво затопали копыта, он сперва решил, что ему это снится.

Но это был вовсе не сон! Какой там сон! Буланый жеребец – охрененно громадный, с тёмной гривой и длинным, почти до земли, хвостом, подошёл вплотную к Гэлу и теперь смотрел на него с любопытством, вытянув грациозную, как у лебедя, шею и расставив длинные, тоже тёмные от колен, ноги.

– О-о, Мария-Дева! – простонал Гэл в совершеннейшем благоговении, медленно усаживаясь на траве – так медленно, чтобы не спугнуть мустанга. – Святые угодники, какой же ты красавчик... звездочка моя, stea, солнышко, иди ко мне, băiat bun, хороший мой мальчик, иди, иди, иди-и...

Конь не был ни спутан, ни взнуздан. Он громко, но вполне доброжелательно фыркнул, послушав, как заливается Гэл, и запрядал ушами, принюхиваясь к его выставленной вперёд ладони. Гэл горько пожалел, что они с Бертой слопали весь запас сырных палочек, но кто же знал, что им встретится такой вот конь! Такое чудо!

Берта тоже с любопытством таращилась на буланого, слегка помахивая хвостом.

С прежней осторожностью поднявшись на ноги, Гэл коснулся ноздрей буланого, нежных, как щенячье брюшко, и погладил почти невесомо. Буланый стоял смирно, лишь посверкивал большими ясными глазами. Гэл с замиравшим сердцем провёл рукой по гордо изогнутой горячей шее, по спине, на которой не было заметно никаких потёртостей от постоянной тяжести седла. Неужели он был до сих пор никем не объезжен, этот волшебный красавчик, это сокровище?!

Продолжая выпевать ласковые слова, румынские и английские, Гэл оглаживал и оглаживал жеребца по светлой блестящей шерсти, которая словно светилась в лучах полуденного солнца. Трепал за шелковистую гриву и лихорадочно прикидывал, сумеет ли удержаться на спине этого ниспосланного ему небом ангела, если вот прямо сейчас попробует – аккуратно, очень аккуратно! – на него взобраться.

Он не успел додумать эту мысль до конца, потому что на его плечо легла тяжёлая ладонь.

Ноги у Гэла подкосились, и он замер, как изваяние, не смея оглянуться на возникшего за его спиной человека. Единственное, что удержало его от того, чтобы не кинуться прочь с отчаянным воплем, – так это то, что конь продолжал мирно стоять на месте, да и Берта даже не заворчала.

Гэл осторожно повернул голову, чувствуя, как на лбу проступает испарина, а обзеленённая травой майка начинает липнуть к телу... и встретился глазами со спокойным взглядом стоявшего позади него незнакомца. Встретился и даже рот разинул от изумления, будто дитя малое.

Чувак этот был лет на десять старше и на голову выше него. И он был краснокожим. Но не обычным краснокожим, каких Гэл встречал и раньше. Что-то вроде панциря из деревянных или костяных (Гэл так и не разобрал) палок, сплетённых вместе, прикрывало его голую грудь, оставляя открытыми мускулистые руки и плечи. А крепкую бронзовую шею охватывал такой же костяной – или деревянный – нашейник. Черные длинные волосы парня падали на спину и плечи. Но он не выглядел разряженным, как ярмарочный индеец, выставленный для привлечения зевак. Он казался порождением этой прерии, этих гор, как и его чудесный конь. Чужим тут был как раз Гэл!

Гэл невольно потянул носом воздух – от чувака пахло костром. Дымом. Ветром. Святые угодники, может быть, он каким-то образом перенёсся в прошлое на сотню лет назад? Или даже на пятьсот?! Как в какой-нибудь киношке?

Мария-Дева...

Гэл боязливо опустил взгляд и выдохнул с облегчением, обнаружив, что на странном парне всё-таки надеты обычные джинсы, хоть и вытертые почти добела, а на ногах красуются не мокасины какие-нибудь, а изношенные кроссовки, как у него самого.

– Привет, а ты кто? – кашлянув, несмело спросил он. Буланый не стал бы дружить с плохим человеком, в этом Гэл не сомневался!

Парень отпустил его плечо и небрежно, но ласково погладил тёмную гриву жеребца. Гэл, как зачарованный, уставился на его длинные смуглые пальцы.

– Нравится конь? – вместо ответа спросил он глубоким мягким голосом, от звука которого у Гэла всё внутри прямо завибрировало.

– Ещё бы! – пылко выдохнул он. – Я бы от счастья помер, если б смог прокатиться на нём хоть разок!

Индеец тихо засмеялся и похлопал буланого по холке.

– Не умрёшь. Сам залезешь или помочь?

Залезет ли он?! Да Гэл просто взлетел на мощную спину коня, едва не захлебнувшись от восторга, и только потом сообразил, что, блин, было бы круто, если б парень всё же его подсадил. Он был красавчиком, как и его конь!

Пока Гэл устраивался на спине смирно стоявшего буланого, индеец снял с пояса уздечку и приладил её коню.

– Чтобы тебе полегче было, – серьёзно пояснил он. – Без седла ты и так ёрзать будешь, с непривычки, хокши-ла.

Он не улыбался, но его карие глаза казались пронизанными светом. Гэл вдруг почему-то вспомнил тёмные, как заброшенные колодцы, глаза доктора Дэвиса. И светлые, серо-голубые, но совершенно ледяные глаза шерифа Миллера. Он непроизвольно мотнул головой, будто отгоняя от себя это видение, и с жаром выпалил:

– Я умею! Умею! Ты не думай!

– Тогда держись, – спокойно кивнул индеец и слегка шлёпнул мустанга по крупу. Гэл ликующе заорал во всё горло, когда этот волшебный, этот расчудесный скакун сорвался с места. Летя вперёд, как на крыльях, он услышал позади себя смех странного парня.

О, Мария-Дева, вот это была скачка! Гэл изо всех сил сжимал коленями бока жеребца. Ветер бил ему в лицо, развевая волосы, с которых давно сполз шнурок. Свободный ветер прерий, он и Гэла сделал свободным, как птица, как ястреб, парящий над головой...

Гэл мог бы скакать так вечно, но опомнился, когда вдруг подумал, что парень стоит всё на том же месте и терпеливо его ждёт.

Он обернулся на скаку и увидел его высокую фигуру – тот действительно стоял, заслонив глаза ладонью от солнца, и пристально смотрел им вслед. Гэл почувствовал себя слегка виноватым и с неохотой потянул за узду, заставляя коня сперва замедлить бег, а потом повернуть назад.

Всё хорошее когда-нибудь кончается... впрочем, как и плохое. Гэл это точно знал.

– Я чуть было не доскакал до самой Калифорнии, – запыхавшись, похвастался он, перекидывая ногу через спину коня и соскакивая на землю. – Ух, как круто! – он выпрямился, сияя, и повернулся, чтобы погладить буланого. – Он волшебный! Как его зовут?

– Вакиньян, Гром, – напевно ответил парень, тоже коснувшись шеи жеребца. – Гром священен. Так что ты прав, он действительно волшебный.

Тут Гэл спохватился, мысленно огрел себя кулаком по дурацкой башке и выпалил:

– А тебя-то, тебя как зовут?

– Ша Акичита, – степенно ответил парень, зажав в кулаке поводья. – Красный Воин. И тебя я знаю, ты Гэл, – добавил он прежде, чем тот сам успел назваться.

Гэл сперва оторопел, а потом залился мучительным горячим румянцем, едва за голову не схватившись.

Что этот Ша Акичита мог знать о нём? Что он недавно нашёл труп, зарытый неподалеку от Маунтин-Риверса? Или что он промышляет в мужских уборных и обносит оставленные без присмотра машины? Об этом Гэлу было просто невыносимо думать!

– Ты поёшь вместе с этой женщиной, с Элис Не-Даёт, – скупо улыбнувшись, объяснил индеец и взлетел на коня одним слитным стремительным движением. Подобрал поводья, поглядел на Гэла сверху вниз и прибавил: – Хорошо поёшь. И твоя леди очень красивая, хокши-ла.

От испытанного облегчения Гэл едва не сел в траву. Коленки у него прямо подогнулись.

– Как ты меня называешь? – прокричал он вслед Ша Акичите, тронувшему коня с места.

Чёрт, он был таким красивым с этими чёрными волосами, разметавшимися по широченным плечам, как у какого-то Тарзана... и он словно слился воедино со своим чудесным конём!

– Братишка! – крикнул парень, обернувшись на скаку и сверкнув белозубой улыбкой.

«А, вот так вот, значит», – уныло подумал Гэл и всё-таки сел, а после лёг ничком в траву, когда конь и всадник скрылись из виду. Он уже не был уверен, что всё это случилось с ним на самом деле, а не приглючилось в каком-то странном загадочном сне. Может, ему просто башку напекло?

Берта настойчиво лизнула его в щёку. Тогда он послушно встал и поплёлся к шоссе, чтобы вернуться в кемпинг.

Но в одном он всё же был твёрдо уверен – в том, что Ша Акичиту он ещё встретит.

* * *

На другой день Элис и Гэл наконец-то выехали в предгорья, подальше от кемпинга, взяв с собой самодельные мишени. Странно, но Элис теперь и сама чувствовала грызущее её изнутри острое нетерпение. Почему-то она точно знала, что нужно поторопиться с обучением парня этой растреклятой стрельбе, нельзя больше медлить и откладывать, они и так потеряли слишком много времени!

Это ощущение ей совершенно не нравилось, но деваться от него было некуда.

– Почему ты не научился стрелять в своём цирке, с тем фокусником, как его... Дэниелем? – хмуро спросил она, выпустив из машины Берту и взяв сумку из багажника.

Гэл, выпрыгнувший из «форда» первым, пожал плечами и потянул сумку у неё из рук. Ради аккуратности в таком важном деле, как стрельба, он безжалостно стянул свои густые кудри в хвост – чтобы ни одна прядка не выбилась.

– Я тогда не думал об этом. Вернее, думал, но не об этом. Учился кое-чему другому, – ресницы его опустились, а губы тронула невинная улыбочка херувима. – И тогда мне не попадались на дороге леди с пистолетами в бардачках.

– Ты просто не заглядывал им в бардачки, – Элис вернула ему невинную улыбку и, слегка развеселившись, зашагала вверх по тропинке. Парень карабкался за нею, волоча сумку. – Давай-ка встанем вот здесь.

Она деловито осмотрелась. Место казалось подходящим. На обломках большого валуна вполне можно было расставить импровизированные мишени – пустые банки и бутылки, а ровная площадка перед ними простиралась футов на двадцать. Для начала сойдёт, решила Элис.

Она подошла в одному из каменных обломков, держа в руках пару бутылок, на которых Гэл всё-таки не поленился намалевать чёрным маркером усатые бандитские рожи. Аккуратно расставила их на камне, помедлила и уселась рядом. Поманила к себе Гэла, и тот послушно подошёл, недоумённо глядя на неё и выжидательно улыбаясь.

– Потом я покажу тебе, как разбирать пистолет и как чистить, – серьёзно пообещала Элис, доставая «беретту» из кармана куртки. – Но сначала ты должен научиться правильно убивать.

Её невольно передёрнуло при этих словах, а улыбку Гэла как ветром сдуло.

– Заряжен? – быстро, на выдохе спросил он.

– Сейчас заряжу, – буднично отозвалась Элис. – И впредь он будет всегда заряжен. На всякий случай, – она помолчала, подбирая слова. – Мне почему-то кажется, что сейчас это необходимо. Смотри. Ты держишь пистолет вот так – это называется хват.

И она достала из другого кармана магазин с патронами.

...Не было наушников, не было нормальных мишеней. Конечно, Гэл без толку извёл с десяток патронов, пока не приноровился, и последние четыре банки с валунов смёл так, что только осколки брызнули.

– Неправильный хват трудно потом исправить, – взяв его за руку, объяснила Элис громче, чем следовало: в ушах у неё всё ещё звенело от выстрелов. – Береги пальцы, ставь их сразу, как я показала, а не как в кино видел – тебе ещё на гитаре играть, – она аккуратно забрала у него пистолет. -. Кстати, тут тебе повезло: и руки натренированы, и пальцы длинные. У «беретты» объёмная рукоятка.

Гэл молча кивнул. Он больше не казался радостным или взбудораженным, скорее, каким-то погасшим, и Элис с беспокойством это отметила. Они опять сидели на камне – Гэл даже не присел, а плюхнулся на валун, словно ноги у него подкосились.

– Пока вы снова не зарядили вашу пукалку, леди, – раздался откуда-то сбоку, от кустов, спокойный весёлый голос, – и не начали пальбу, я, пожалуй, вылезу на солнышко. Привет, хокши-ла.

Оба они стремительно повернулись при первом же звуке этого низкого мелодичного голоса, а Элис вскочила, мгновенно дослав на место новый магазин с патронами. Берта уже стояла у кустов, приветственно размахивая хвостом, и Элис машинально отметила эту странность.

– Вы быстрая, как змея, леди, это хорошо, – уважительно протянул незнакомец – бронзовокожий, высокий, широкоплечий, с собранными в хвост длинными чёрными волосами. Он был одет в клетчатую рубашку навыпуск и тёмные джинсы.

Элис видела его впервые в жизни. Индеец? Она не могла бы не запомнить его – такого. Но почему Берта обрадовалась этому чужаку? И Гэл... Она перевела взгляд на мальчишку: тот лыбился не то что с облегчением, а прямо-таки блаженно. Наверное, будь у него хвост, он бы завилял им, как Берта. Что за дела?

Элис так и спросила – сердито и резко:

– Что за дела, Гэл Чирешару?

Под дулом «беретты» чужак стоял совершенно невозмутимо, только выставил перед собой широкие ладони, показывая, что безоружен и не опасен.

– Не бойся, он клёвый чувак, я его знаю, – горячо выпалил Гэл, умоляюще взмахнув руками. – Его зовут Ша Акичита, мы... – он запнулся.

– Мы... что? – ещё строже осведомилась Элис, косясь на его смущённое и вместе с тем предовольное лицо. – Давай-давай, договаривай... артист!

Мальчишка виновато опустил голову и тяжко вздохнул, а чужак – Ша Акичита? – весело улыбнулся.

– Я тебе не сказал, извини... – обречённо промямлил Гэл, уставившись в траву так пристально, словно увидел там нечто невообразимо притягательное, помимо кузнечиков. – Я вчера отпросился у Кита погулять, и Ша Акичита... он дал мне своего коня прокатиться. Знаешь, какой конь?! – Гэл вскинул голову, глаза его ликующе засверкали. – Он как ветер! Его зовут Вакиньян, Гром то есть, и он прямо летит! Понимаешь?! Летит! – голос его так и зазвенел.

– Понимаю. Летит, – Элис безжалостно и бестактно оборвала эти восторженные излияния. – Он летит, и ты летел. Я не поняла только, что значит «отпросился у Кита?». М?

Пацан ещё ниже свесил покаянную башку и превратился в живую аллегорию раскаяния и смирения. Он даже начал ковырять землю носком кроссовки. Элис покачала головой, подавляя улыбку. Сама себе она казалась аллегорией укора – глаза к небу, глубоко вздохнуть, покачать головой. Роли распределены раз и навсегда, как в средневековых комедиях.

– Обувь хотя бы не порти, чудовище, – устало распорядилась она, снова пряча пистолет в карман. – С Китом я ещё разберусь, – она перевела взгляд на неподвижно застывшего индейца. – Ша Акичита, я не помню вас, а даже если бы помнила, не обязана вам доверять. Мы никому не должны здесь доверять. Думаю, вам лучше уйти.

Тот даже не пытался возражать. Лишь молча повернулся и снова шагнул к кустам на краю полянки, превращённой в стрельбище. Элис заметила, что он слегка припадает на левую ногу.

– Нет! Нет, пусть он останется, ну пожалуйста! – взмолился Гэл, провожая его отчаянным взглядом, а потом опять жалобно уставился на Элис. – Он очень хороший, я точно знаю! И... – глаза его вспыхнули, словно он нашёл самый неопровержимый аргумент в пользу Ша Акичиты: – И ему нравится, как ты поёшь!

Элис только вскинула брови, но, посмотрев в опечаленные глаза мальчишки, всё-таки дрогнула.

– Вы действительно бывали на наших выступлениях? – поинтересовалась она, невольно шагнув вслед за индейцем. – И вы участвуете в родео? Я, правда, совсем не помню вас.

Ша Акичита повёл широким плечом, стоя к ней вполоборота, и улыбнулся своей скупой улыбкой, которая, однако, мягко засветилась в его карих глазах:

– Я стараюсь быть незаметным, леди. И мой Вакиньян – не для родео.

«Да уж, тебя не заметишь, как же», – подумала Элис, а вслух с невольным любопытством спросила:

– И где же сейчас этот ваш чудо-конь?

– В прерии, – легко ответил Ша Акичита. – Ищет себе невесту. Я его для этого отпустил.

– Но вы же хромаете, – повинуясь внезапному импульсу, горячо выпалила Элис. – Вам трудно передвигаться... и вы отпустили коня на поиски невесты? Это безумие какое-то.

Индеец лишь молча улыбнулся и снова шагнул прочь. Гэл позади него горестно застонал, а Берта укоризненно гавкнула.

– Ладно, ладно, – вздохнула Элис, поднимая с земли сумку и ставя её на камень. – Считайте, что я вняла положительным рекомендациям своей семьи, – она легонько дёрнула мальчишку за кудрявый хвостик на затылке. – Присоединяйтесь к нашему небольшому пикнику, мистер Ша Акичита.

Гэл сиял, как серебряный доллар, и почти что пританцовывал, пока Элис аккуратно расстилала на плоском камне салфетки и доставала припасённые сандвичи с беконом, варёную кукурузу и бутылки с питьевой водой. Ша Акичита, немного помедлив, всё-таки подошёл и уселся на обломок валуна рядом с этим импровизированным столом.

– Спасибо за доверие, – сказал он негромко и подмигнул бухнувшемуся на траву Гэлу.

– Если вы присутствовали на нашем... стрелковом шоу с самого начала, – задумчиво произнесла Элис, когда все утолили первый голод, – скажите, всё ли мы с Гэлом делаем правильно? Он стал реже промахиваться, но как-то... потух, а ведь поначалу чуть ли на голове не стоял от счастья...

Уже выговорив это, она удивилась, почему спрашивает столь важную вещь не у самого Гэла, а у совершенно постороннего человека. Гэл прекратил жевать и напряжённо уставился на парня, буквально прожигая его глазами.

Тот тоже посмотрел на него, потом – на Элис, и не спеша произнёс:

– Что ж, вы всё верно ему показали, леди. И хокши-ла всё делал правильно, – он хмыкнул, увидев, как расцвёл Гэл, и начал степенно перечислять, пока пацан энергично кивал, – Пушку подымаешь под ведущий глаз и не зажимаешь, будто душишь гадюку. На спуск жмёшь первым сгибом пальца, медленно жмёшь и аккуратно, не дёргаешь. Мушка ровная, спуск плавный. Если так, то всё ты правильно делаешь.

– Но он как будто перегорел, – снова с тревогой напомнила Элис.

Индеец повернул голову и посмотрел на неё серьёзно и даже как-то сурово, а потом опять перевёл взгляд на притихшего Гэла:

– У того, кто так поёт, очень чуткое сердце. Кого ты видишь перед собой, когда целишься, хокши-ла? Живого человека, которого тебе предстоит уложить в могилу? Но это не человек... хотя и не пластиковая банка, – продолжал он с силой и убеждённостью, от которой у Элис побежали мурашки по спине. – Многие инструкторы по стрельбе твердят, что оружие, мол, это просто дрель, которая делает дырки на расстоянии. Но и вы, леди, и ты, хокши-ла, как и я, понимаем, что, нажимая на спуск, отнимаем жизнь, которую даровал Вакан каждому существу. Однако тот, в кого ты целишься, хокши-ла, сам пришёл убить тебя и тех, кого ты любишь. И ты должен уложить эту тварь первым, вот и всё, – он наклонился и заглянул в побледневшее лицо Гэла. – И это верно и правильно, уоштело. Вакан даёт нам жизнь, и никто не вправе отнять её, кроме него, но ты – его орудие, ты отнимаешь чужую жизнь, чтобы не отняли твою. Ты защищаешь себя и тех, кто тебе дорог. Думай только об этом, хокши-ла.

Ша Акичита легко поднялся, посмотрев на потрясённо молчавших Гэла и Элис своими прищуренными тёмными глазами. Элис только сейчас заметила у него в вырезе рубашки чёрно-белый костяной нашейник, то ли украшение, то ли амулет.

– Спасибо за то, что разделили со мной хлеб, леди... хокши-ла, – он склонил черноволосую голову и снова выпрямился. – Я этого не забуду.

Камешки на тропе даже не зашуршали под его ногами, когда он начал спускаться вниз.

* * *

Элис готова была благословлять этого загадочного человека. После его слов в душе у Гэла будто произошёл какой-то перелом. Он даже плечи развернул и стал выше ростом, а она вдруг увидела в нескладном подростке, почти ребёнке, мужчину, каким он станет через несколько лет, и прямо залюбовалась. А потом подумала, что пацану всё-таки нужен отец, и грустно улыбнулась.

А Гэл даже не мазал больше. Ну или почти не мазал. После того, как были уничтожены все пластиковые бандиты, в расход пошли свирепые помидоры, жестокие перцы и пара негодяйских яблок. А Элис аплодировала и свистела после каждого меткого выстрела, и оба хохотали.

– Итак, ты пристрелялся, – удовлетворённо констатировала она после того, как они оставили свой импровизированный полигон, максимально очистив его от следов своего пребывания, и начали спускаться вниз по тропке. – Но надо почаще повторять этот урок, чтобы навык не потерялся. Это совсем как с гитарой. Только учитывай, что ты пока что несовершеннолетний и не имеешь права носить оружие.

Она вздохнула. Тот же шериф Миллер не похвалил бы её за эдакое. Не говоря уж об органах опеки. Но она знала, что должна сделать это, вот и всё.

Гэл задумчиво кивнул. Теперь «беретта» оттягивала карман его куртки. Парень рассеянно сдёрнул с волос стягивавшую их резинку и с удовольствием повертел головой, подставляя смуглое лицо ветру.

– Как он тебя называет? – с любопытством поинтересовалась Элис, даже не уточняя, о ком речь. Гэл и так понял.

– Хокши-ла, – с демонстративным вздохом отозвался он и сморщил нос в наигранной, но не совсем, печали. – Братишка.

Элис прыснула с невольным облегчением. Она старалась не задумываться о сексуальны предпочтениях Гэла: такие мысли приводили её в замешательство. Хотя она понимала, что уподобляется страусу, прячущему голову в песок.

– Ты извини, что я тебе не сказал сразу... ну, про Ша Акичиту, – протянул тот, виновато на неё косясь. – И за то, что свалил без спросу. Ну сил уже просто не было торчать в фургоне, вот и не утерпел. Я больше не буду, клянусь Марией-Девой и пресвятым Иосифом! Ну... или постараюсь, – добавил он, чуть поразмыслив.

– И ты извини, что заставляю тебя там торчать, – пробормотала Элис, нахмурившись. – Я как будто птицу в клетке запираю, честное слово. Чтоб он провалился в преисподнюю, тот растреклятый маньяк!

– И поглубже, поглубже! – с энтузиазмом подхватил Гэл, озираясь по сторонам. – Давай вот тут ещё посидим, а? Смотри, какие цветочки клёвые!

Мальчишке явно не хотелось сразу возвращаться домой, а усыпанная голубыми и жёлтыми цветами полянка, на которую они спустились, и вправду выглядела очень живописно и мирно. Элис улыбнулась, махнула рукой и бухнулась в траву. К шмелям, басовито там жужжавшим. И Гэл враз оказался рядом с нею, обхватив за шею довольно засопевшую Берту.

Небо над их головами сияло голубой солнечной чистотой. Высоко-высоко кружил орёл или ястреб, высматривая добычу. Позади громоздились горы, и лёгкий ветерок приносил оттуда, из ущелий, приятную прохладу. Берта лениво растянулась на траве, положив лобастую голову на передние лапы. Гэл сидел рядом, скрестив ноги, и сосредоточенно выплетал венок из собранных вокруг цветов – смуглые пальцы так и мелькали. Закончив, он гордо нахлобучил его себе на голову и расплылся в лихой улыбке:

– Ну как? Зацени!

– Фавн, – со смехом определила Элис, обхватив руками колени и положив на них подбородок. – Типичный юный фавн. Свирели только не хватает.

– Это ещё кто? – заморгал Гэл.

– Мифическое существо у древних греков. Можно даже сказать, полубожество с козлиными рожками и копытами, – хмыкнула Элис в некотором замешательстве. Поди вот растолкуй мальчишке, что фавны знамениты ещё и своей любвеобильностью! Она решила не вдаваться в эти чересчур интимные подробности и встала. – Давай-ка, щёлкну тебя на память в таком вот... полубожественном виде.

Она похлопала себя по карманам в поисках мобильника, и Гэл тут же вскочил с восторженной готовностью.

Потом Элис не раз вспоминала этот миг – последний безмятежный миг перед нахлынувшей на них чёрной чередой кошмаров: сияющую голубизну вокруг, сияющие глазищи пацана и разноцветный венок в его тёмных растрёпанных кудрях.

Он отступил на шаг к большому валуну, темневшему за его спиной, и весело крикнул:

– Давай вот так! Вот здесь! Хорошо?

И тут же осекся, бледнея. Элис, не успевшая вскинуть мобильник, онемело смотрела, как кровь отливает от его смуглых щёк, превращая живое мальчишеское лицо в застывшую пепельно-серую маску. Гэл даже пошатнулся, слепо оглянувшись, и упёрся рукой в валун, но тут же отпрянул, будто обжёгся.

– Гэл, что? – в панике выкрикнула Элис, подбегая к нему и хватая за плечи. – Что?!

Берта тоже кинулась к ним с отрывистым лаем.

Почерневшие глаза Гэла посмотрели на Элис затравленно и безнадёжно, но голос был совершенно ровным, когда он ответил:

– Он где-то тут... под этим камнем лежит. И ему очень тяжело. Надо его поскорее оттуда вытащить.

– Он? – еле выговорила Элис трясущимися губами. В ушах у неё звенело, будто она опять стояла под выстрелами.

– Да, – коротко выдохнул Гэл. – Теперь это пацан.

Элис ещё несколько мгновений потрясённо смотрела в его застывшие, помертвевшие глаза, а потом наконец вытащила мобильник и начала искать в контактах номер Клода Миллера. Пальцы не слушались, она крепко закусила губу, чтобы не грохнуться в обморок, но, когда в трубке раздался уверенный голос шерифа, вымолвила почти спокойно: