Текст книги "Кто-то чудесный (СИ)"

Автор книги: Олеся Луконина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Какая... пума? – пролепетала Элис, едва шевеля губами. Голова у неё окончательно пошла кругом, и она схватилась вспотевшими пальцами за ручку дверцы, словно собираясь выскочить наружу.

– Парень недавно раскололся нам с Мартином. – неохотно начал шериф, с досадой поглядев на Дэвиса, – что нашёл в горах раненую пуму после того землетрясения. И вместо того, чтобы удрать, выволок зверюгу из пещеры, где она лежала, на свет Божий и принялся лечить. К Мартину сгонял за лекарствами. Наврал, что это для вашей Берты – её, мол, камнями поранило. Артист!

– Я ему поверил, – сокрушённо признался Дэвис. – Простите, мисс Хилл, он был очень... убедительным.

– И что дальше... было? – срывающим шёпотом спросила Элис. Она, конечно, понимала, что тогда с мальчишкой ничего не случилось, но представить рядом с ним огромного дикого зверя было выше её сил.

– Засранец уверял, что после его лечения пума просто поднялась и ушла, – проворчал шериф. – Остаётся поверить.

Элис только и могла, что застонать, запустив пальцы в волосы и раскачиваясь из стороны в сторону. Спрашивается, что ещё Гэл от неё скрывал?!

– Парень явно воображает себя каким-то избранником Божиим, -заметил доктор Дэвис, с состраданием глядя на неё. – Пожалуй, воспитательный метод Клода мог бы и помочь... – он тихо хохотнул.

– Не вижу поводов для веселья, Мартин, – сухо обронил шериф, стиснув баранку руля. – Конечно, парень может...

– О, минуточку! – проговорил Дэвис, на миг виновато коснувшись плеча Элис. – Я прошу прощения, но... м-м... вот ещё одно вполне логичное предположение: мальчишка кем-то увлёкся! А? – он опять оживлённо и даже с каким-то азартом перевёл взгляд на Миллера. – По-моему, вполне резонная гипотеза, парень так молод и не умеет держать себя в руках. Все мы помним себя в таком возрасте – неконтролируемый взрыв гормонов...

– За себя говори, Мартин, – ещё суше отрезал шериф, и доктор развёл руками.

– Ты ханжа, Клод, и всегда им был. Я же считаю, что это совершенно нормально. Инстинкт. Зов Матери-природы. Я врач, Клод, и рассуждаю, как врач. Так что мальчик... хм... удовлетворит свои естественные потребности и вернётся, вот увидишь.

«Боженька с Марией-Девой и святым Иосифом пошлют мне симпотного водилу...» – в смятении вспомнила Элис слова, сказанные Гэлом при их самой первой встрече на дороге... но тут же отрицательно мотнула головой, протестуя. Как бы ни был беспечен Гэл, он не мог не знать, что она будет страшно за него волноваться.

Он просто не мог так поступить с нею, вот и всё!

– Он не мог, – упрямо прошептала она, сунув озябшие руки в карманы куртки и отворачиваясь от понимающей улыбки доктора. Конечно, тот наверняка посчитал её идиоткой, которая сама подавляет свои, как он только что выразился, «естественные потребности»!

Машина подкатила к супермаркету, и мужчины вышли, а Элис осталась сидеть, отрешённо наблюдая, как Миллер и Дэвис идут к крыльцу магазина. Она отчего-то точно знала, что все расспросы кассирш и продавцов ни к чему не приведут. Гэл был здесь, ушёл и... пропал. Как такое могло получиться?

Она несколько раз глубоко вздохнула, всё ещё пряча руки в карманах. В голове у неё крутилось только: «Спаситель-Иисус, Мария-Дева и пресвятой Иосиф, простите и помогите...»

Ей мучительно хотелось поговорить с Китом или Ша Акичитой. Не то, чтобы она не доверяла шерифу – Клод Миллер сейчас как раз находился на своём месте, а чем ей мог помочь тот же Кит, если рассудить здраво? Он же находился за тысячи миль от неё и Гэла. А Ша Акичита, живший первобытной жизнью своих предков? Да у него наверняка и мобильника-то не было...

Но в их присутствии она бы успокоилась хоть немного, а Миллер – она чувствовала это всеми своими натянувшимися нервами – пребывал в такой же страшной тревоге, что и она. Она не спрашивала себя, почему так – просто видела это, и всё. От каждой неловкой шуточки доктора Дэвиса, который просто пытался их немного приободрить, Миллера прямо-таки корёжило, и он с трудом разжимал губы, чтобы ответить – ответить не грубостью.

Жаль, что сигареты остались в бардачке «форда», – подумала Элис и, не в силах больше сидеть на одном месте, вылезла из машины.

На стоянке возле супермаркета уже зажглись фонари, и в их неярком свете усталые лица Миллера и Дэвиса, только что вышедших из супермаркета, казались застывшими масками. Элис с оборвавшимся сердцем поняла, что да, она угадала – от продавцов и кассирш шерифу так ничего и не удалось узнать.

– Гэл Стефан был здесь, – ровным голосом произнёс Миллер. – Судя по кассовым чекам, в четырнадцать пятьдесят. Лора... кассирша его запомнила, парнишка же у нас звезда, – он чуть скривил губы. – Купил краску в баллончиках и пакет мармеладных мишек. Вышел за дверь. Встал на скейт и покатил. Больше ни она, ни продавцы его не видели и, соответственно, понятия не имеют, сел он к кому-нибудь в машину или нет. Запись с камер тоже ничего не показала – только его уход. Стоянку он, по крайней мере, миновал и покатил дальше. Ребята из патруля его не встретили – ни во время последнего объезда, ни раньше. Если парень до утра не объявится, подключим федералов. Гэл Стефан – важный свидетель по двум делам об убийстве, и даже если он просто загулял, а мы будем выглядеть идиотами, тем не менее...

Элис мало волновало, как и кто будет выглядеть. Вспомнив кое-что из виденного ею в полицейских сериалах, она выпалила, перебив Миллера:

– Есть же какое-то оборудование, которое поможет отыскать его телефон, даже отключенный?

– У федералов есть, – лаконично пояснил Миллер, подходя к «роверу» и машинально приглаживая растрепавшиеся от ветра волосы. Элис так же машинально подумала, что свою неизменную форменную шляпу, делавшую его таким похожим на ковбоя, он не надел. Забыл.

– Повторяю тебе, Клод, – нетерпеливо и раздражённо воскликнул Дэвис, обходя «ровер» с другой стороны, – есть же этот парень, этот краснокожий, что толкнул такую пылкую речь в баре, призывая собрать средства в пользу леди Элис и Гэла... – он внимательно посмотрел на онемевшую Элис. – Я так понимаю, что мальчик знал его и раньше? До этого... бенефиса в баре? И насколько хорошо знал? Он тогда так на этого индейца смотрел... Не мог он уйти именно с ним... как там его, с Ша Акичитой, строящим из себя крутого вождя?

Дэвис умолк, а шериф тоже испытующе посмотрел на Элис и раздумчиво кивнул. Тут у неё прорезался пропавший от неожиданности и возмущения голос, и она отчеканила:

– Ша Акичита считает Гэла своим младшим братом, и он не способен причинить ему зло!

Запальчивая, сбивчивая речь прозвучала просто по-дурацки, и Элис только бессильно сжала кулаки. Дэвис покачал головой, снисходительно и тревожно глядя на неё, а шериф сумрачно отпарировал:

– Это как минимум наивное суждение, мисс Хилл. Лучше скажите, насколько сильно Гэл Стефан доверял этому индейцу?

– Настолько же сильно, насколько я ему доверяла и доверяю, – гневно произнесла Элис. – Вы напрасно думаете... то, что вы думаете! Вы не должны...

Она снова запнулась и перевела смятенный взгляд на Дэвиса, который ответил её взглядом серьёзным и печальным.

– Я ничего не думаю, я именно что должен проверить все предположения, – хмуро объявил шериф, снова доставая мобильник. – Это крайне странный парень, если на то пошло, мисс Хилл. Кстати, мы его уже обсуждали, и Гэл Стефан, как мне помнится, отчаянно за него тогда заступался. Между тем этого Ша Акичиту регулярно заставали то там, то сям при разных... весьма подозрительных обстоятельствах.

– Например? – резко спросила Элис.

Она так и кипела от негодования. Глупо, но её доверие к Ша Акичите, как и доверие к нему Гэла, было абсолютным. Ша Акичита не был способен на дурное!

«Уоштело Вакан даёт нам жизнь, и никто не вправе отнять её, кроме него...»

«Хокши-ла дорог мне... мы с ним смешали кровь, и он действительно стал моим братом по нашим обычаям...»

– Например, он взял на себя функцию егеря, которую на него никто не возлагал, – холодно отчеканил Миллер. – Я уже тогда, во время нашего первого спора, говорил об этом, но вы не желали слушать. На него неоднократно жаловались запуганные им туристы, которые находились в горах, когда... Извините, – закончил он, дозвонившись, видимо, до своего заместителя. – Харрис? Тот парень, что был замешан в инцидентах с туристами, Ша Акичита, не встречался тебе сегодня? – он ещё немного послушал, потом коротко бросил: – Еду.

Поспешно садясь за руль, он лаконично объяснил, глянув сперва на Элис, потом на доктора, так же торопливо усаживавшихся на заднее сиденье:

– Харрис задержал его, и он находится сейчас не где-нибудь, а в камере при моём офисе. Чёрт! Он угрожал двоим туристам в горах и прогнал их с тропы– между прочим, с официального туристического маршрута, ими оплаченного. Сопротивлялся аресту. Какого рожна Харрис мне не позвонил?!

– Давно его задержали? – быстро спросил Дэвис, облокачиваясь на спинку переднего сиденья. – Он успел бы...?

– Час назад, – коротко сообщил Миллер. – И да, он успел бы сделать с нашим парнем всё, что угодно, в промежутке между четырнадцатью пятьюдесятью и... – он глянул на часы, – и восемнадцатью часами.

– Он ничего ему не делал! – отрезала Элис и стиснула зубы, заметив, как понимающе переглянулись мужчины.

* * *

Гэл куда-то плыл. Плыл в лодке, лёжа на её дне, и это было так странно, потому что он вообще не соображал, где находится, и откуда взялась эта лодка, деревянный остов которой больно врезался ему в голую спину. Когда он с усилием разлеплял ресницы, в глаза ему сразу же бил солнечный свет, заставляя опять зажмуриваться. Но это яркое полуденное солнце совсем не грело.

Мерно журчала вода за бортом лодки. Гэл не знал, река это или озеро, не знал, как вообще тут очутился. Он непроизвольно облизнул сухие губы. Как-то вдруг сразу захотелось пить. Надо было, наверное, просто опустить ладонь за борт, зачерпнуть пригоршню воды, которая так сладко там журчала, и попить.

Но он почему-то не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

Ладно, он ещё немного поспит... и тогда попьёт, решил Гэл, снова отдаваясь головокружительному медленному покачиванию. Лодка плыла и плыла, журчала вода, сквозь ресницы проникало солнце. Всё было хорошо.

Гэл улыбнулся, покрепче смежил веки и снова провалился в тёмное забытье.

* * *

В офисе Миллера Элис бывала неоднократно – вместе с Гэлом, когда разворачивалось расследование убийств Генриетты Макрой и Эдди Коула. Офис был небольшим: приёмная, пара кабинетов и две камеры – мужская и женская. Элис хорошо запомнила заместителя шерифа по имени Клайв Харрис: как не запомнить такого жизнерадостного кареглазого здоровяка с огромными ручищами и открытой улыбкой. Но сейчас, встречая их на пороге, Харрис не улыбался.

– Я едва доставил сюда этого краснокожего стервеца, сэр, с пушкой промеж лопаток, – сокрушённо выпалил он вместо приветствия. – Простите, леди Элис. Здравствуйте, док. Я не перезвонил сразу, это всё так... быстро вышло, я только что его в кутузку запаковал. Как бы оставить его там на месяцок, сэр, сил уже никаких нет с ним возиться.

– Судья Литтлхок учтёт сопротивление при аресте, – на ходу бросил Миллер, стремительно направляясь дальше по коридору, но, видимо, спохватившись, обернулся. – Мартин и вы, мисс Хилл, останьтесь в приёмной.

Элис не собиралась спорить, а просто молча догнала его. Она не осталась бы в приёмной ни за какие коврижки. Дэвис тоже поспешил следом за ними, почему-то на ходу застёгивая своё чёрное пальто, которое расстегнул в машине. Будто замёрз, отрешённо подумала Элис, заворачивая за угол коридора, перегороженного толстой стальной дверью.

Пискнул электронный замок, и дверь распахнулась. За нею тоже был коридор, разделённый пополам стальной решёткой.

Ша Акичита стоял у этой решётки, прищурив глаза и крепко сжав твёрдые губы. На нём опять красовались потёртые джинсы и костяной старинный нагрудник, чёрные волосы были стянуты в тугой узел на затылке. Решётка, отгораживавшая камеру от коридора, напомнила Элис решётку клетки в зверинце, и индеец смотрел сквозь неё, как пойманный в ловушку зверь – но не с бессильной яростью, а с холодным спокойным достоинством – последним, что у него ещё оставалось. И это было до того несправедливо, что у Элис перехватило дыхание.

Напрочь позабыв о шерифе, докторе, Харрисе, которые маячили где-то позади них, она метнулась к решётке, схватилась за неё обеими руками и выпалила, глядя прямо в непроницаемые глаза Ша Акичиты:

– Гэл пропал! Вы можете... – горло у неё сжалось. Что он мог, сидя в этой клетке?! Да ничего! – Вы не видели его? Не встречали его сегодня?

Взгляд индейца сразу изменился. Бесстрастную усталую настороженность, будто нахлынувшая тёмная волна, смыла тревога.

– Когда? – отрывисто спросил он, мгновенно оказавшись лицом к лицу с Элис и так же, как она, вцепившись в прутья обеими руками.

– Молчите, мисс Хилл, – непререкаемо распорядился опомнившийся Миллер и тоже встал возле решётки, оттеснив Элис в сторону и испытующе уставившись на Ша Акичиту. – Вам разъяснили ваши права при задержании, мистер?

Индеец нетерпеливо мотнул головой:

– Всё, что я скажу, может быть использовано против меня в суде... и бла-бла-бла? Хрен с ним, с вашим судом! И с моими правами! Что с хокши-ла?

– Я не знаю! – пробормотала Элис, торопливо смаргивая чёртовы слёзы. Ласковое прозвище, которым Ша Акичита всегда называл Гэла, уничтожило остатки её самообладания. Это никуда не годилось! – Он не вернулся сегодня домой, вот и всё.

Миллер снова перебил её, вскинув руку.

– Где вы находились сегодня в промежутке между примерно тремя часами пополудни и тем временем, когда вас задержали?

Ша Акичита глубоко вобрал в себя воздух, тоже, видимо, пытаясь совладать с собой:

– В горах. Я был в горах. Это могут подтвердить те подонки, которые запалили костёр с барбекю в Серебряном ущелье. Чёрт бы вас побрал, выпустите меня отсюда, шериф, я должен найти хокши-ла! Я не встречал его сегодня, но я могу его найти!

Он даже тряхнул решётку. Глаза его вспыхнули гневом, широкие костяные браслеты на запястьях брякнули о сталь прутьев.

– Судья Литтлхок с вами разберётся. – устало бросил Миллер в ответ. – Пока что вы задержаны на двадцать четыре часа по жалобе... – он оглянулся на Харриса.

– Винсента и Джоанны Кларков, – быстро подсказал тот.

Миллер машинально кивнул и снова повернулся к Ша Акичите:

– И вы ничем не можете нам помочь в поисках Гэла Стефана. Если парень не объявится до утра, я вызову федералов. Вам же я порекомендую спокойно ждать адвоката. А вас, мисс Хилл, – он строго посмотрел на Элис, – я сейчас отвезу домой. Стоило вас там сразу оставить. Гэлу Стефану ничем не поможет ваша неконтролируемая истерика, равно как и любые действия этого... дикого эколога.

Не давая Элис опомниться, Миллер уверенно подтолкнул её к двери, возле которой, оказывается, уже не было доктора Дэвиса. А заходил ли он сюда вообще? Элис не помнила.

– Нет, Ша Акичита может помочь! – выпалила она, стиснув кулаки. Миллер был прав в одном – ей следовало немедленно взять себя в руки – хотя бы для того, чтобы уговорить шерифа отпустить Ша Акичиту.

– Ерунда, – отрезал тот, продолжая настойчиво подталкивать её к выходу. – Харрис, проверь двери.

– Миллер, стойте, чёрт вас дери! – прорычал Ша Акичита, снова тряхнув решётку, но дверь уже захлопнулась, и шериф быстро прошел по коридору в приёмную.

– А где доктор Дэвис? – оглядевшись, удивлённо спросил он.

– Ему позвонили, – с готовностью доложил тот. – Пациент какой-то позвонил почти сразу... так что он ушёл. Сказал, что вызовет такси.

Элис вспомнила, что машина Дэвиса так и осталась стоять у ворот дома шерифа, когда он сел в «ровер», чтобы ехать с ними в супермаркет. Но от ухода доктора она испытала только облегчение: теперь её шансы уговорить шерифа отпустить Ша Акичиту только повысились. Почему Дэвис был так предубеждён против индейца? Да и шериф...

Миллер тем временем подошёл к своему столу и снял телефонную трубку, набирая номер. Послушал длинные гудки и со вздохом опустил трубку на рычаг.

– Домой звонил, – хмуро пояснил он. – Думал, вдруг Гэл Стефан всё-таки вернулся, а мы здесь.

– Клод, пожалуйста, послушайте меня хоть минуту внимательно, – собравшись с мыслями, произнесла Элис как можно спокойнее. – Ша Акичита действительно способен помочь, он знает эти места лучше кого бы то ни было, он...

– ...живёт, как его предки, дикой, естественной и экологически чистой жизнью, я уже понял, мы это обсуждали, – перебил её Миллер, скривив губы. – Но я сомневаюсь, что это может нам помочь в поисках парня. Вряд ли Гэл Стефан сейчас находится в горах, которые так хорошо, по-вашему, знает этот индеец. Допустим, мы и вправду можем вычеркнуть его из списка подозреваемых, но это всё, что...

– Сэр! – в дверь кабинета неожиданно просунулась коротко остриженная лобастая голова запыхавшегося Харриса. – Этот... Тарзан там всё разносит. Можно, я его того... шокером и в наручники?

Миллер пробормотал себе под нос что-то явно непотребное и вновь ринулся в коридор, а Элис, не колеблясь, поспешила за ним.

Из-за стальной двери, ведущей к камере, слышался звон и грохот. Мало что можно было сдвинуть с места в крохотном пространстве этой камеры – по крайней мере, как понимала Элис, и табурет, и маленький раскладной столик были раньше привинчены, соответственно, к полу и к стене. Но это не помешало Ша Акичите оторвать их и методично колотить ими по решётке. Глаза его сверкали, а из груди рвался хриплый звериный рык.

Элис застыла у входа, приклеившись лопатками к стене: она никогда не подозревала, что этот всегда спокойный, сдержанный человек способен на этакое безумство. Господи Боже! Она потрясла головой, отрываясь от стены, и закричала во весь голос:

– Ша Акичита! Стойте! Не надо! Не надо!

Тот замер, держа над головой табурет, а потом отшвырнул его в сторону с лязгом и звоном. Он тяжело дышал, широкая грудь под костяными пластинами ходила ходуном.

Воспользовавшись наступившей тишиной, шериф гаркнул, буравя индейца свирепым взглядом:

– Я тебя сейчас дубинкой успокою, чёрт тебя дери! Немедленно прекрати буянить, парень!

– Откройте эту грёбаную клетку! – зарычал в ответ Ша Акичита, сжимая кулаки. – Вы что, не понимаете, что теряете время?! Хокши-ла может погибнуть, а вы держите меня тут, хотя я могу его найти! Я ничего не знал, чтоб вам провалиться, но я могу его найти! Слышите?!

– Каким же это образом? – язвительно произнёс шериф, демонстративно вскинув брови. – Утром я запрошу у федералов спецоборудование, и только тогда, возможно, по местонахождению его мобильника мы сумеем определить, где...

Он запнулся.

Ша Акичита вдруг закрыл глаза, явственным усилием воли овладевая собой, и хрипло вымолвил:

– Вы сами увидите, как я это сделаю. Просто выпустите меня... выпустите, если парень вам дорог.

Глаза его засветились в полутьме за решёткой нестерпимым яростным блеском. Элис оперлась плечом о стену, чтобы не упасть. У неё подкашивались ноги.

– Клод, пожалуйста! – взмолилась она, не узнавая собственного голоса. – Поверьте ему, прошу вас! Вы же сами видите, что он не преступник!

Она в отчаянии переводила взгляд с Ша Акичиты, который так и стоял, тяжело дыша и вцепившись одной рукой в прутья, на шерифа, застывшего по другую сторону решётки и опустившего ладонь на кобуру своего револьвера.

Наконец Миллер шагнул вперёд, беззвучно выругавшись и нашаривая что-то в кармане. Ключ, поняла Элис, задохнувшись от нахлынувшего облегчения. Запищал, отщёлкиваясь, электронный замок.

– Сэр! – тревожно окликнул шерифа опешивший Харрис, но Миллер только нетерпеливо от него отмахнулся и посторонился, пропуская Ша Акичиту в коридор.

– Дальше что? – холодно бросил он, меряя индейца скептическим взглядом с головы до ног, и Элис внезапно подумала, что более разных людей и вообразить невозможно: Ша Акичита, растрёпанный, полуголый, бронзовокожий, словно явившийся сюда из позапрошлого века, и Миллер с его военной выправкой и строгим взглядом, с серебряной звездой на лацкане куртки.

Ша Акичита с досадой сдвинул брови и отрывисто спросил:

– Где его видели в последний раз? Что вы там толковали про три часа пополудни?

– Он был в супермаркете, купил баллончики с краской... и... и всё, – беспомощно пробормотала Элис. – Домой... то есть к мистеру Миллеру, он не вернулся. Я ждала его у нового трейлера, но он и туда не пришёл. Телефон отключен, наверное, разрядился... он часто играет в игрушки... играл... – она проглотила комок в горле. – Мы думаем, что он ушёл с кем-то, кому доверяет.

– С вами, как вариант, – бесстрастно подчеркнул Миллер, заложив руки за спину и всё так же пристально рассматривая индейца. – У вас к тому же наверняка нет мобильника, а парень слишком явно без ума от вас, чтобы напрочь позабыть о том, что его ждут и волнуются.

– Чушь собачья! – с досадой выпалил Ша Акичита, направляясь к выходу. То же самое, что в сердцах подумала и Элис. – Ни со мной, ни с кем другим хокши-ла не ушёл бы так надолго, не предупредив леди Элис, у него же есть голова на плечах.

– Угу, особенно она у него там была, когда он полез в пещеру спасать пуму, – немедленно отпарировал шериф, мельком взглянув на Элис, а Харрис изумлённо вытаращил глаза. – Вы знали про историю с пумой, Ша Акичита?

– Знал, – нехотя отозвался тот, в свою очередь посмотрев на Элис, но тут же резко остановился на самом выходе из коридора, за стальной дверью, и дрогнувшим голосом проговорил:

– Не понимаю... Он что, тут был? Хокши-ла? Совсем недавно?

– К-когда? – Элис даже начала заикаться.

– Что вы такое городите? – подал голос и шериф. – Харрис, кто здесь был?

Ша Акичита упёрся рукой в дверной косяк, стремительно повернувшись к остальным. Глаза его снова нестерпимо запылали в полутьме коридора, как у ночного хищника:

– Здесь стоял кто-то, на ком был его запах. Свежий запах, не то, что на вас, – он нетерпеливо мотнул головой в сторону Элис и Миллера. – Кто?

– Только доктор, – ошеломлённо пробормотала Элис, уставившись на него остановившимися глазами. – Доктор Дэвис.

* * *

Гэл медленно поднял дрожащие, распухшие веки и поморщился. Голова гудела и кружилась, а глаза по-прежнему беспощадно резал яркий голубоватый свет. Но он уже понимал, что это не полуденное солнце стоит в зените над его раскалывающейся от боли головой.

Это ослепительно сияла круглая лампа.

И лодка, в которой он лежал, вовсе не была лодкой. Стол, вот что это было – из тех, что Гэл всегда ненавидел: холодная пластиковая штуковина для разных поганых медицинских процедур, на которую взбираешься с трудом и жгучим стыдом, ожидая неминуемой боли.

Но медицинские столы всегда бывали прикрыты хотя бы простынками или клеёнками, а этот – нет. Он был голым... как сам Гэл, на котором не осталось ни нитки – ничего, даже серебряного материнского крестика, который обвивал его шею всегда, сколько он себя помнил.

Да что же это, Спаситель-Иисус...

Едва дыша от ледяного липкого ужаса, Гэл попробовал приподняться на локтях, но только бессильно дёрнул головой и руками, запястья которых были, оказывается, прикручены узкими ремешками к боковым скобам стола.

Как и щиколотки.

А поперёк груди и чуть выше колен его беспомощное голое тело удерживали два широких ремня, уходивших куда-то под стол.

Гэл был пристёгнут к этому столу, распят, как лабораторная крыса... и не понимал, как очутился здесь, кто проделал с ним такое!

Он отчаянно рванулся – раз и ещё раз, и ещё, и ещё, колотясь затылком об стол, рыча, всхлипывая и извиваясь, пока не задохнулся и не обмяк. Сердце бешено билось о рёбра, кожу под ремешками на запястьях и щиколотках больно саднило: наверное, он растёр её до крови этими погаными ремешками. Взмокшая от пота спина и задница скользили по пластику стола.

И... он что-то забыл! Что-то очень важное! Гэл никак не мог сообразить, что именно, но что-то очень, очень важное – то, что произошло прямо перед тем, как он очнулся на этом столе. Он замер, жадно хватая воздух пересохшим ртом и слыша только собственное хриплое запалённое дыхание. Что же он забыл?!

Голоса!

Воспоминание разорвалось у него в мозгу, погасив все мысли. Он снова будто наяву услышал голоса, много голосов – женских, мужских, детских, – наперебой закричавших у него в голове... там, под старыми корявыми вязами, в саду у доктора Дэвиса.

Вот оно как...

Доктор Дэвис с его тонким красивым лицом, изящными руками и глубоким мягким взглядом тёмных, как озёрные омуты, глаз. Мартин Дэвис, сказавший ему: «Быть не таким, как другие, неимоверно тяжело...» Сказавший: «В тебе течёт особая кровь».

Сознание Гэла повисло на волоске, но, даже балансируя на грани обморока, он твёрдо осознавал только одно.

Это его судьба. Ему придётся принять её до конца – здесь, на этом столе, в этой комнате, пропахшей ужасом и болью предыдущих жертв. И ему никто не поможет, как никто не помог тем людям, что были зарыты в саду доктора, под старыми вязами, под молодыми дубками. Как никто не помог Эдди Коулу и Генриетте Макрой. Никто. Ни Мария-Дева, ни святые угодники, ни сам Спаситель-Иисус.... который тоже принял свою участь в каком-то саду две с лишним тысячи лет назад, Гэл забыл, как назывался тот сад, он вообще мало читал Писание и плохо его помнил, мама была бы недовольна им...

Он снова увидит маму... но больше не увидит Элис.

Элис так и не узнает, куда же он подевался. Наверное, самым лучшим для неё было бы решить, что он просто сбежал с каким-нибудь крутым шоферюгой-дальнобойщиком. Сбежал и засовестился её предупредить, потому что раздолбай.

Нет, Элис в такое нипочём не поверит, безнадёжно подумал Гэл и вдруг встрепенулся всем телом.

Раздался лёгкий скрежет замка, и тяжёлая даже на вид, серая металлическая дверь у противоположной стены начала медленно отворяться.

Гэл опять замер, перестав дышать. Он совершенно точно знал, кого сейчас увидит за этой дверью, но всё-таки отчаянно надеялся... надеялся... на что?

Доктор Дэвис сделал несколько шагов и остановился у изножья стола, посмотрев на Гэла с обычной мягкой, понимающей, немного печальной улыбкой. Он выглядел как всегда – никаких клыков, никаких налитых кровью глаз и пены у губ. Хотя нет – поверх щегольского костюма на его плечи был накинут прозрачный пластиковый дождевик, а на ногах красовались пластиковые же бахилы... и когда Гэл понял, для чего это всё, он снова задохнулся.

Для того, чтобы на одежде и обуви доктора не осталось следов крови, вот для чего.

– Извини, я задержался, – проговорил Дэвис так буднично, словно Гэл на валялся тут распятой крысой, а сидел на мягком стуле у него в приёмной. – Скучно так дожидаться и неудобно, я знаю, знаю, – он быстро оглядел Гэла с головы до пят, чуть нахмурился и укоризненно качнул головой. – Не стоило этого делать.

Гэл понял, что он увидел красные отметины на его запястьях и щиколотках, растёртых ремнями в кровь. И болезненно скривился, заливаясь жаром от жгучего мучительного стыда – ведь он лежал перед Дэвисом совершенно голый, голый, как червяк! Его вдруг замутило.

– Не надо стесняться меня, я же врач, – спокойно сказал Дэвис, и его тёплые пальцы, чуть сдвинув в сторону ремешок, обхватили левое запястье Гэла, очевидно, проверяя пульс.

– Погань вы, а не врач, – прохрипел Гэл, бессильно дёрнув рукой, и закрыл глаза, чтобы не смотреть на это тонкое сосредоточенное лицо. – Поганый убийца. Ублюдок. Сгорите в аду, blestem!

Он закусил пересохшие губы.

– Ты бы знал, сколько раз я это здесь слышал, – с грустью произнёс Дэвис над его головой, разжав пальцы. – Ну, за исключением последнего слова, само собой. Это цыганнский язык, я полагаю?

– Сколько их там, в саду? – отрывисто спросил Гэл, открывая глаза и впиваясь яростным взглядом в это улыбающееся и такое красивое лицо. – Без Эдди и Генриетты. Сколько?

Доктор высоко поднял брови

– Семнадцать, если тебе это так интересно. Бродяги, человеческий мусор... – он брезгливо поморщился. – Подсаживались ко мне в машину, чтобы куда-то доехать или лезли в дверь со своими болячками. Впрочем, как и вы с мисс Хилл когда-то. Но вы – совершенно другое дело конечно же, – быстро добавил он, будто извиняясь.

Гэл протестующе мотнул головой, больно ударившись виском об стол, но это было неважным. Он хотел наконец выяснить всё и почему-то не сомневался, что доктор ответит ему правду.

– Эдди и Генриетта. Почему они оказались в лесу?

– Не перестаю тебе удивляться, Гэл Стефан, – после долгой паузы медленно проговорил Дэвис с искренним изумлением в голосе. – Тебя, в твоём положении, волнует это отребье?

Гэл даже усмехнулся потрескавшимися губами. Ему невыносимо хотелось пить, но он знал, что не попросит у Дэвиса ни глотка воды.

Как не попросит пощады.

– Ага, – выдохнул он, не раздумывая. – Потому что они такие же, как я.

«Потому что тебя почему-то бесит, когда я так говорю», – мысленно добавил он и снова закусил губу.

* * *

– Останься здесь, Харрис, – распорядился шериф, торопясь к выходу вслед за Элис и Ша Акичитой. – Я позвоню тебе, если что-то понадобится. Но не думаю, что понадобится. Запах на Дэвисе, ну надо же!

– В тот день, когда мы нашли Генриетту, шериф, – устало вымолвила Элис, обернувшись на пороге и увидев, как Миллер снова достаёт свой мобильник, – вы нам тоже поначалу не поверили.

Её вдруг затрясло так, что она обхватила себя обеими руками. Неужели именно Дэвис, доктор Дэвис... всё это время?! А ведь они с Гэлом тоже приходили к нему, когда мальчик повредил ногу! Она внезапно вспомнила, как не по себе ей стало тогда в приёмной у доктора... пока не приехал шериф.

Миллер плотно сжал губы, ничего не ответив, и набрал номер. Поднёс телефон к уху, опустил через несколько мгновений и снова перезвонил. Пробормотал глухо:

– Он не отвечает. Мартин. Не берёт трубку.

– Шериф! – резко окликнул его Ша Акичита, уже стоя на крыльце. Всё его большое тело напряглось, как перед прыжком. – Бесполезно звонить. Едемте к нему.

– Зачем ему Гэл Стефан? Это всё чушь, бред, – сбивчиво и хмуро проговорил Миллер, торопясь следом за ним к своему «роверу».

Элис только сейчас заметила, что, оказывается, начался дождь – крупные холодные капли ударили ей в лицо вместе с порывом ветра.

– Я знаю Мартина всю жизнь, – горячо продолжал шериф, распахивая дверцу «ровера» и усаживаясь за руль. – Его семья, как и моя, испокон веку живёт в этом городе. Его все любят, он наш лучший врач... и никогда не отказывает никому в помощи... Чёрт возьми, мы же выросли вместе! Играли в горах мальчишками... Не были особыми друзьями, даже дрались порой, но... – Миллер запнулся, и по его лицу пробежала тень. – Проклятье... ладно, едемте, что толку это обсуждать. Сейчас всё выяснится.