Текст книги "Кто-то чудесный (СИ)"

Автор книги: Олеся Луконина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Мотор заурчал, и «ровер» вылетел со стоянки с явным превышением разрешённой в черте города скорости.

– Что вы вспомнили, шериф? – вдруг выпалил Ша Акичита, усевшийся рядом с Элис на заднее сиденье. Он подался вперёд, впившись в Миллера напряжённым взглядом. – Вы что-то вспомнили, когда сказали, что вы с ним дрались в горах. Что?

– Не имеет значения, – Миллер досадливо дёрнул плечом, глядя, как мечутся «дворники» по лобовому стеклу, залитому дождём. – Это случилось только однажды,

Но Ша Акичита не спускал с него глаз, и Миллер наконец нехотя бросил, поворачивая машину за угол соседнего квартала и выезжая на улицу, в конце которой стоял дом доктора:

– Я как-то застал Мартина, когда он возился с бродячей собакой. Нам было, кажется, лет по двенадцать, но он уже тогда объявил, что собирается стать врачом. Та шавка всегда отиралась возле аптеки, мы звали её Красоткой. Я застиг Мартина, когда он её... потрошил. Он начал объяснять, что псину, мол, насмерть сбил автобус, и что ему необходимо видеть, как у неё внутри всё устроено. Но я ударил его. Трижды. Сбил с ног, и он упал рядом с мёртвой Красоткой.

– Почему? – глухо спросила Элис, пряча руки между колен. Её начало знобить, бросая то в жар, то в холод.

– Потому что Красотка была ещё жива, когда он... начал. Он замотал ей морду скотчем, чтобы не было слышно, как она визжит. Она умерла уже потом.

– Господи Боже... – простонала Элис, утыкаясь лицом в ладони. – И вы говорите, что это не имеет значения?! Позвоните в полицию, ради всего святого! Сейчас же!

Миллер упрямо мотнул головой.

– Я сам всё выясню. Я представитель законной власти, вооружён, обладаю всеми необходимыми правами... и не хочу выглядеть идиотом в глазах чересчур большого количества людей, – он остановил машину как раз напротив дома доктора, насколько Элис могла ориентироваться в заполненной шумом дождя темноте. Почему-то даже ни одни фонарь тут не горел. – Сейчас я поговорю с Мартином, и мы...

– Он не откроет нам, – резко оборвал его Ша Акичита, распахнув дверцу и выпрыгнув наружу, под дождь. – Он не ответил вам, когда вы звонили, и он не откроет. Он... занят с хокши-ла. И будет занят ещё какое-то время. Мы сами должны войти и найти их обоих. И быстро.

У Элис затряслись ноги, и она ухватилась за открытую дверцу «ровера», чтобы не упасть прямо на мокрый асфальт, по которому ветер гнал бурые листья. Наклонившись вперёд, она согнулась почти пополам. Стало немного легче, и она даже смогла продышаться. Дождь, холодный и частый, был настоящим спасением.

Миллер потрясённо глянул на индейца, но ни словом не возразил. Запер машину, в два шага пересёк тротуар и взбежал на крыльцо докторского дома, в котором ни одно окно не светилось.

Он несколько раз нажал на кнопку звонка, и внутри дома знакомо тилибомкнул колокольчик. И всё. Только плотный, равномерный шум дождя. Элис вдруг поняла, что у неё промокли ноги, и зубы рефлекторно стучат. Она подняла глаза на Ша Акичиту – тот был и вовсе полуголым, но, казалось, не замечал холода. Стоял, наклонив черноволосую голову, и напряжённо прислушивался.

– Ч-чёрт! – процедил Миллер и выхватил из кармана мобильник.

Элис поняла, что он опять собрался звонить доктору, и невольно подалась ближе, как и Ша Акичита, а Миллер внезапно вскинул руку:

– Мартин?

* * *

– Этого паршивца Эдди я просто не сумел довезти до своего дома, – с некоторым раздражением покривился Дэвис. – Он заподозрил неладное, заегозил, заорал, попытался выпрыгнуть на ходу. Пришлось его немного... успокоить, отвезти в горы и там всё закончить, – он даже поморщился. – Негигиенично и довольно грубо всё вышло, грязно... но парень был сам виноват.

Гэл почувствовал, что у него звенит в ушах, а грудь и руки покрываются «гусиной кожей». Ничего страшнее этого будничного «негигиенично» он и представить себе не мог. Очевидно, заметив его реакцию, Дэвис медленно провёл пальцами по его предплечью, вверх и вниз, надавливая, словно массируя. Гэл с содроганием отвернулся. Пальцы доктора были тёплыми, но Гэлу казалось, что по его коже ползает слизень, оставляя за собой слюдяной вонючий след.

– Типичные соматические реакции, – довольным голосом заметил Дэвис, всё так же внимательно наблюдая за каждым его движением, за каждым вздохом. – Тем не менее, ты держишься куда лучше, чем многие другие на этом столе... но я в тебе и не сомневался. Я всегда хотел тебя здесь увидеть. Еле сдерживался всё это время. Но тебя очень внимательно пасли, особенно после подвигов кретина Берроуза, и потом... – он помолчал несколько мгновений, будто пытаясь сформулировать мысль получше, – жаль было ломать такую драгоценность, как ты, – Дэвис вздохнул с искренним сожалением, и Гэл снова непроизвольно задрожал всем телом. – Но тут ты сам мне встретился. Что ж, выходит, это судьба.

– Генриетта... – собравшись с силами, прохрипел Гэл, едва выдавив это имя сквозь стиснутые зубы, и Дэвис вздохнул уже демонстративно:

– А что Генриетта? Бедная полоумная, шляющаяся по ночам, на свою беду. Наследственное расстройство психики, – он добавил ещё какое-то мудрёное слово и досадливо махнул рукой. – Неважно. С ней пришлось обойтись так же, как с Эдди... или с Эдди – как с нею. Два единственных исключения за все годы... и надо же было именно тебе заявиться сюда и отыскать их, Гэл Стефан Чирешару, – улыбка на его красивом лице стала почти мечтательной. – Это тоже судьба. Говоришь, они позвали тебя? Что ж, я рад. Потому что именно из-за этого мы с тобой в конце концов встретились вот здесь.

Он наклонился ещё ближе к Гэлу. От него пахло приятно – уже знакомым запахом хорошего парфюма и чуть-чуть – дезинфекцией. Но Гэл почувствовал, что его сейчас вывернет наизнанку от этого запаха. Или от того, что пальцы доктора теперь касались его бедра чуть выше ремня, стягивавшего тело – вкрадчиво, мягко. Ласково.

– Ты дрожишь. Замёрз? – заботливо поинтересовался доктор.

Гэл почувствовал, что на глазах вскипают бессильные слёзы, и заскрипел зубами. Ох, если б только всемилостивый Господь позволил ему умереть прямо сейчас! Прямо сейчас, Боже Иисусе!

От перезвона дверного колокольчика, раздавшегося, казалось, над самым его ухом, Гэл судорожно подскочил, так, что ремни снова сильно врезались в его тело. Дэвис зло пробормотал что-то себе под нос и стремительно шагнул к двери, приоткрыв её и остановившись на пороге комнаты.

Гэл понял, что кто-то звонит у крыльца, и застыл. Кровь неистово стучала у него в висках. Может быть, этот кто-то ищет его тут?! Элис? Шериф?

И почти сразу же зазвонил мобильник в кармане у доктора. Тот снова шёпотом ругнулся и посмотрел на экран телефона. А потом всё-таки вышел за дверь, плотно прикрыв её за собой.

Гэл перевёл дыхание и чуть пошевелился. Руки и ноги его затекли, хотя он мог немного сгибать их и чуть поворачиваться на бок. Но его больше всего убивала собственная стыдная нагота.

Передышка длилась недолго. Дэвис вернулся почти тотчас же, опуская телефон обратно в карман.

– Твой – и мой – добрый друг шериф Миллер решил узнать, куда я запропастился, – весело объявил доктор. – Это он и названивал в дверь. Я сказал, что нахожусь сейчас за городом у одного из своих тяжелобольных пациентов. Надеюсь, он быстро отправится ко всем чертям. Полагаю, с ним леди Элис... Ах да, ты же не в курсе, – спохватился он. – Я сегодня... вернее, уже вчера заехал к ним, чтобы пригласить тебя и остальных на имбирный чай с лимонным пирогом. Но пришлось болтаться с ними по городу в поисках тебя, снова до магазина, а после до офиса Миллера.

Его тёмные глубокие глаза уставились в расширившиеся глаза Гэла, а рука на сей раз коснулась его шеи.

– Ключицы – одно из самых сексуально притягательных местечек, не находишь? – прошептал он, проводя пальцем вдоль его ключиц, и Гэл дёрнул руками и головой, изо всех сил пытаясь уклониться от этого прикосновения. – Кстати, твой крестик я снял вместе со всем остальным, когда усыпил тебя. Он тебе больше не понадобится.

– Вы не звонили Элис тогда, возле магазина, верно? – сипло спросил Гэл, не отводя взгляда от его лица, теперь почти весёлого. – Вы это всё разыграли.

Доктор довольно хохотнул.

– Ты меня поймал. Честно говоря, люблю лицедействовать. Возможно, мне стоило стать актёром, а не врачом. По крайней мере, то, что меня за столько лет ни разу не заподозрили, доказывает, что я хороший актёр, – его ладонь всё ещё блуждала по груди Гэла, спускаясь ниже, к напрягшемуся животу.

Гэл стиснул зубы до хруста, слабо брыкнувшись и беспомощно дёрнув коленями в инстинктивной попытке хоть как-то прикрыться. Дэвис снова негромко рассмеялся, зорко наблюдая за его конвульсивными движениями.

– Я тебе не сказал ещё, что твой второй друг, этот индеец с заковыристым именем, который повсюду шляется голышом и воображает себя великим вождём, сидит сейчас под замком у шерифа. Миллер – по моей подсказке, разумеется, – подозревает, что он-то тебя и похитил. Он, конечно, выкрутится, но нескоро, а может, и вовсе не выкрутится, что было бы забавно.

– Ша Акичита? – прошептал Гэл, едва шевеля губами.

Он вернулся в город? Он узнал о его исчезновении?

– Кажется, да, именно так, – беззаботно подтвердил доктор, и Гэл впервые за всё это время яростно взмолился, зажмурившись и сжав кулаки так, что ногти врезались в ладони – взмолился о своём спасении не всемилостивому Иисусу и не Марии-Деве.

А Ша Акичите.

* * *

– Клод... – выдохнула Элис, хватая Миллера за локоть. – Что?

– Мартин сказал, что он у пациента, – бесцветным голосом отозвался шериф, пряча мобильник, и вскинул глаза на Ша Акичиту. – Но я не говорю, что ему поверил.

– Что же делать? – выпалила Элис, кусая губы.

– Сигнализация отключена, – вдруг коротко сообщил Ша Акичита, тыкая пальцем куда-то вверх, под мокрый козырёк крыльца. Элис поняла, что он, должно быть, заметил там камеру слежения или датчики, но сама она ничего не могла различить в этой сырой темноте, наполненной шумом дождя и ветра.

– Предлагаете вломиться? – прищурился шериф, но сбежал с крыльца и быстро пошёл вдоль узорчатой витой ограды по залитому дождём асфальту. – Здесь есть ворота... проезд в гараж. А, вот они, – он остановился и ухватился рукой за мокрые прутья, с силой встряхнув ограду. – Но я не...

Он не успел договорить. Ша Акичита уже взбирался по решётке, проворно цепляясь за кованые завитки. Словно всю жизнь это делал. Элис машинально ухватилась за его нетерпеливо протянутую руку, когда он уселся верхом на ограду и свесился вниз, к ним.

– Вы с нами, шериф? – требовательно выкрикнул он, сверкнув глазами. – Давайте, лезьте!

Подхватив Элис под мышки, он легко опустил её по другую сторону ограды, в траву, и тут же спрыгнул сам, распрямившись пружиной.

– Мать твою... – Миллер потряс головой, будто приходя в себя, и почти так же сноровисто вскарабкался наверх, буквально через минуту оседлав ограду. Ещё мгновенье – и они уже втроём стояли в саду доктора Дэвиса – в саду, больше похожем на лес, – и лихорадочно озирались по сторонам.

Вязы, чёрные и мокрые, с уже наполовину облетевшей листвой, шумели кронами под порывами ветра, срывавшего с них оставшиеся листья. Дорожки, расходившиеся от подъездной аллеи, матово поблёскивали в свете двух фонарей, установленных над воротами.

– Хокши-ла был здесь, – внезапно произнёс Ша Акичита, и Элис так и обмерла. – Но всё смыто дождём... я не чую... мне надо...

Не договорив, он плотно сжал губы. Элис, как и шериф, не находя слов, только смотрели на него во все глаза.

– Хокши-ла может быть тут где угодно, – сдавленно бросил наконец Ша Акичита и стиснул челюсти так, что на скулах вздулись желваки. – Слишком большой дом. Много комнат. Подвал. Гараж, чтоб ему! – тёмные глаза его полыхнули яростью, но голос опять стал бесстрастным. – Надо разделиться. Попробуйте войти в дом... а я – в гараж. Да не стойте же, как каменные, чёрт вас раздери!

И он метнулся по аллее к гаражу и пропал из виду.

– Если Гэл в доме... и Дэвис тоже... – задыхаясь, говорила Элис, пока они с Миллером, оскальзываясь по грязи, пробирались сквозь кусты к маленькой боковой двери с крылечком, очевидно, ведущей на кухню, – Дэвис может успеть сделать с ним что угодно... или взять в заложники, когда услышит, что мы вошли... вызовите полицию, Клод! Пожалуйста!

– Успею, – мрачно отрезал шериф. – Там может не быть никого вообще, а то, чем мы с вами сейчас занимается – незаконное проникновение без ордера на обыск... по наводке какого-то, простите, дикаря, якобы почуявшего Гэла Стефана, подумать только! Я сам пойму, что надо делать, когда мы окажемся внутри... Проклятье, конечно, заперто!

– На самом деле вы, как и я, знаете, что он там! – гневно выпалила Элис, отбрасывая с лица мокрые пряди волос. Она совершенно не ощущала холода, хотя её била дрожь от нервного возбуждения.

– Заткнитесь, чёрт бы вас побрал, и отойдите! – прорычал Миллер и с размаху саданул каблуком в дверной замок. И ещё раз.

Дверь с хрустом подалась внутрь, и Миллер сунул в руки Элис выхваченный из кармана фонарь. Сам он вытащил из кобуры свой «кольт».

Поглядев друг на друга, словно дети, заблудившиеся в лесу, они вошли в тёмный безмолвный дом.

* * *

– Может быть, ты хочешь попить? – заботливо осведомился Дэвис с прежней – светлой и спокойной – улыбкой. – Или поесть? С тех пор, как мы отобедали лимонным пирогом мисс Камингс, прошло довольно много времени, и ты, наверное, проголодался. Или, может быть, ты хочешь... м-м-м... – он явно подбирал слово поделикатнее, – облегчиться?

Ещё бы Гэл не хотел... но он лишь отрицательно мотнул головой и прохрипел:

– Ничего не надо... мне от вас... ничего.

– Что ж, дело твоё, – с искренним сожалением вздохнул доктор, отходя куда-то в угол, за изголовье стола. Его тонкий дождевик зашуршал.

Гэл судорожно заёрзал, скользя влажными лопатками по пластику стола и запрокидывая голову в попытке увидеть, чем занимается Дэвис. Что-то там зазвенело, брякнуло, и Гэл мгновенно вспотел, сообразив, что именно. Инструменты, вот что. Нет, он уже не хотел этого видеть, а, наоборот, зажмурился так, что в глазах закололо. Сердце билось редко и болезненно, дыхание пресекалось.

Смерть – вот что это было. Боль и смерть.

Рука доктора по-хозяйски запуталась в его взлохмаченных волосах и дёрнула за пряди – так, что даже кожа затрещала, а Гэл едва удержался от крика. Челюсти свело – до того сильно он их стиснул.

– Открой глаза, Гэл Чирешару, смотри на меня и слушай, – жёстко приказал Дэвис совеем другим голосом, непохожим на его обычный, мягкий и спокойный. Теперь его длинные пальцы ухватили Гэла за подбородок, больно вдавившись в щёки. – Не вынуждай меня разочаровываться в тебе. Ну!

Сквозь радужные блики от скопившихся на ресницах слёз Гэл тоскливо посмотрел ему в лицо. Тонкое, точёное лицо, вовсе не похожее на звериную морду чудовища.

– Да, вот так, молодец, – с прежней теплотой в голосе вымолвил доктор и с явной неохотой разжал пальцы. – Я хочу, чтобы ты слушал меня внимательно, хочу видеть твои глаза... эти вот красивые глазки... – он чуть усмехнулся, заметив, как вздрогнул Гэл при последних словах. – Потому что я предложу тебе то, что никогда никому не предлагал, – он перевёл дыхание, и Гэл вдруг с невероятным изумлением понял, что Дэвис волнуется! Голос его стал бесцветным от напряжения. – Я уже говорил, что прекрасно понимаю тебя... ты отмечен особой меткой... поцелуем Бога или дьявола – считай, как угодно, но отмечен. Я тоже. За столько лет мне впервые встретился такой, как ты... и мне будет очень обидно, хотя, признаюсь, невероятно сладко разделать тебя так же, как прочее мясо... – он сделал паузу, видимо, для того, чтобы Гэл лучше осознал сказанное, и вкрадчиво продолжал: – Но ведь я мог бы оставить тебя в живых. Единственного из всех.

Единственного, вот, значит, как.

Гэл коротко моргнул, глядя в глубокие бархатные глаза доктора.

– И что я должен буду для этого делать? – прошептал он, облизнув потрескавшиеся губы. Он точно знал – что, но хотел услышать это от самого Дэвиса.

– Сам как думаешь? – доктор вскинул брови почти смешливо. – Я могу назвать вещи своими именами, но это прозвучит слишком пошло в такой, практически судьбоносный момент... – голос его снова стал серьёзным и напряжённым, и всякая игривость из него исчезла. – Все эти годы я был невероятно одинок. Проклятье, я же не прокажённый, я тоже нуждаюсь в живом человеческом тепле! Мы просто уедем отсюда вместе, Гэл Чирешару... хоть этой же ночью. Прямо сейчас... – теперь он говорил почти лихорадочно, сбивчиво, не спуская с Гэла потемневшего взгляда. – У меня достаточно средств и связей для этого. Для того, чтобы нас с тобой никогда не нашли. Ты же любишь путешествовать. Весь мир будет открыт для нас, мой мальчик. Ты научишься у меня очень многому... познаешь новое. Понятно, что вначале, на естественной стадии привыкания друг к другу, я буду держать тебя под лекарственным контролем, но потом, когда ты сам поймёшь... осознаешь... а ты непременно поймёшь...

Сейчас его голос был почти мечтательным. Почти нежным.

Гэл всё смотрел и смотрел на него, не отводя глаз. В мозгу словно включился какой-то механизм, заработавший быстро и чётко.

Ему стоило согласиться. Согласиться для виду. Только для виду. Чтобы спастись. Чтобы выжить. Наверняка представится случай улизнуть, несмотря на «лекарственный контроль» доктора. Вырваться. Найти помощь. Что угодно будет лучше, чем пытки и смерть... что угодно! Обслуживать Мартина Дэвиса? Господь свидетель, чего только Гэлу не приходилось делать для дальнобойщиков и ковбоев в вонючих уборных на автостанциях, в пропахших навозом конюшнях – за двадцатку баксов, а сейчас речь шла о его жизни!

Он вспомнил, в каком виде шериф нашёл Генриетту и Эдди, и беззвучно пошевелил запёкшимися губами.

– Что? Что ты говоришь? – нетерпеливо спросил Дэвис, наклонившись к нему ещё ближе.

И тогда Гэл просто плюнул в это красивое точёное лицо, сам удивляясь, как ему для этого хватило слюны. И сил. И засмеялся.

– Curvă câine! Сучья ты курва!

Он продолжал смеяться даже тогда, когда жестокий удар – чем-то острым, зажатым в кулаке доктора – вспорол ему скулу и щёку. Он знал наверняка только одно: когда он умрёт тут, в собственной крови и дерьме, то умрёт чистым.

Умрёт свободным.

* * *

– Дайте сюда, – велел Миллер, забирая у Элис фонарь, луч которого заплясал по стенам просторной столовой, куда они попали из кухни. Стены были обтянуты расписными шпалерами в каком-то восточном стиле, и в другое время Элис бы просто залюбовалась. – Это старинный дом, примерно тех же лет постройки, что и мой. Наверху – спальни, внизу у Мартина его приёмная и кабинеты. Если Гэл Стефан действительно находится здесь, то Мартин держит его подальше от экономки, секретарши и пациентов, то есть либо в подвале, либо в гараже... – говоря это, он быстро обошёл столовую, всё так же водя лучом фонаря по стенам. – Но в равной степени тут может оказаться какая-нибудь потайная комната. Чёрт меня побери, я не могу шарить тут в поисках потайных панелей, мы не в каком-нибудь грёбаном «Индиане Джонсе»!

Он вдруг с размаху ударил рукояткой фонарика по стене. Господи, да он ведь точно так же обмирал от ужаса, как и она, внезапно поняла Элис.

Она вцепилась Миллеру в локоть, когда ей послышался скрип ступеней, и они оба застыли, как вкопанные.

– Мартин! – громко и зло крикнул шериф. – Так ты всё-таки дома?

Ответом ему была тишина, по-прежнему нарушаемая только стуком дождевых капель по оконным карнизам.

– Значит, приёмная и кабинеты, – устало пробормотал Миллер, постояв ещё с минуту. – Потом поднимемся наверх, если...

Он, видимо, хотел сказать: «Если никого не найдём», но не успел. Сверху хлынул ослепительный свет – загорелись сразу все люстры и настенные бра в холле и столовой. Элис завертелась на месте, яростно пытаясь проморгаться и видя только, как Миллер вскидывает револьвер.

– Добрый вечер, – раздался из глубины холла негромкий мягкий голос доктора. – Или, вернее, доброй ночи. Чем могу служить? – он широко, не стесняясь, зевнул.

Дэвис был одет точно так же, как при первой встрече с Элис и Гэлом – в старый серый блейзер и поношенные джинсы.

– Простите, устал, – извиняющимся тоном сказал он. – Только что вернулся от пациента и едва успел переодеться. Ах, да это же вы, Клод... и леди Элис... – его правая рука вынырнула из кармана блейзера. – А я думал, какие-то бродяги забрались... я, к сожалению, не поставил дом на охрану, когда уезжал, поторопился, а то бы вас задержали твои коллеги. Клод, – он пристально рассматривал Миллера и Элис, насквозь промокших, в заляпанной грязью одежде. – Разрешите, я угадаю, что вас опять ко мне привело. У леди Элис приступ аппендицита? Вряд ли. Ты, Клод, маешься запором? Тоже маловероятно, ты никогда не сетовал на своё пищеварение. Ах да, есть вариант, что вы просто заскучали без меня. Я так неожиданно вас оставил, извините.

– Прекрати ёрничать, Мартин, – холодно отрубил шериф, глядя на него исподлобья. – Ты утверждаешь, что был у пациента?

Его револьвер по-прежнему был нацелен на доктора, а Элис остро пожалела о том, что оставила свой «кольт» в машине у дома шерифа.

– У тебя проблемы со слухом, а не с пищеварением, Клод, – легко пожал плечами Дэвис. – Я тебе уже неоднократно повторил, что...

– Доктор, где Гэл? – резко перебила его Элис, думая только о том, что Ша Акичита сейчас, возможно, как раз взламывает гараж. Находился ли Гэл там? Или в кабинете? Или где-то ещё? Этот старый особняк действительно был полон разных закоулков, будь он проклят вместе с его хозяином!

– Вы настоящая волчица, мисс Хилл, – после паузы восхищённо отозвался доктор, даже слегка поклонившись ей. – Видели бы вы себя сейчас со стороны. Вся в грязи, глаза горят... А ведь этот злосчастный цыганёнок – даже не ваш сын. Я не видел его со времени нашей встречи в пабе и не поленюсь это повторить. Чего ради вы вломились в мой дом с оружием, но без ордера? – теперь он повернулся к Миллеру. – Это незаконное проникновение, сам знаешь, Клод. – он снова опустил руку в карман блейзера. – Вон отсюда.

– Вызывай полицию, Мартин, – бесстрастно отозвался шериф. – Мы не уйдём.

– Я в своём праве и буду стрелять, – отчеканил Дэвис уже без тени улыбки. – Ты это прекрасно понимаешь. Вон!

Повисло звенящее молчание. Шериф коротко взглянул на Элис и глубоко вздохнул:

– Он прав. Нужно получить у прокурора ордер.

– Нет! – закричала Элис, не узнавая собственного голоса. – Мы не можем так просто уйти! Он же убьёт его!

Бездна скрывалась за мягким голосом и глубокими глазами Мартина Дэвиса. Элис чувствовала это так же ясно, как если бы смотрела ему в самую душу. И её мальчик был у него! Был где-то здесь! Нет, она не могла уйти!

Волчица?! Развернувшись на месте, она метнулась к Дэвису, метя ногтями в лицо. Тот отшатнулся и грубо выругался, отталкивая её обеими руками, но безуспешно. Элис никогда ещё не испытывала такой слепящей звериной ненависти. Она толкнула доктора к стене, вцепившись в старомодный блейзер. Сквозь гул крови в ушах она слышала, как шериф кричит:

– Мисс Хилл! Элис! Да прекратите же!

Его рука обхватила её за плечи, с трудом оттаскивая от Дэвиса, но тут же он сам сгрёб доктора за грудки, приложив спиной о стену, и уткнул ему в шею, под подбородок, дуло своего револьвера.

– Я выстрелю, Мартин, – резко произнёс он. – Где Гэл Стефан?

И тут со стороны кабинета Дэвиса раздался грохот.

Вздрогнув, Миллер невольно опустил револьвер и обернулся. Доктор, побледневший и встрёпанный, со сверкающими глазами, наконец оттолкнул его и опрометью кинулся прочь, в коридор, отделявший холл от приёмной.

– Клод! – отчаянно закричала Элис, срываясь с места. – Стреляйте же!

Но было уже поздно. Тяжёлая дубовая дверь, щёлкнув замком, оставила Элис и Миллера снаружи, в холле.

* * *

От удара Гэл, наверное, на какой-то миг отключился. Слепящий свет лампы потускнел, в ушах раздался тоненький, будто комариный, звон, и вся комната медленно поехала вокруг него. Он словно очутился на старой карусели вроде тех древних ярмарочных аттракционов, на которых катался в детстве с Марикой, Энджи и Яном – детьми дядьки Сандро.

Очнулся он, когда хлопнула, замыкаясь, дверь. Гэл с невероятным облегчением понял, что остался один, а Дэвис почему-то выскочил наружу. Это была передышка, но Гэл не сомневался, что недолгая.

Кровь подсыхала у него на щеке, стягивая кожу. А он даже не мог утереться. И рот был полон крови, медно-солёный вкус которой стоял у него в глотке. Но он был просто счастлив от того, что плюнул в рожу этому подонку.

Странный шум раздался за стенкой. Не за той, где находилась дверь, а за другой. Что-то, похожее на скрежет и царапанье. Гэл вывернул шею и запрокинул голову. Свет проклятой лампы ослеплял его, но он всё-таки сумел наконец углядеть под самым потолком что-то вроде крохотного окошка, закрытого не стеклом, а пластиком. Сердце у него сперва замерло, а потом забилось так, словно он кинулся бежать со всех ног.

Там, за окошком, кто-то был!

Кто-то пытался проникнуть в эту грёбаную пыточную камеру снаружи!

– Я здесь! – мучительно прохрипел Гэл и закашлялся. – Здесь!

Он снова до рези в глазах всмотрелся в это бывшее окошко. Нет, он бы нипочём не смог туда взобраться, даже если бы каким-то чудом сумел освободиться от сучьих ремней!

– Я здесь! – снова выдавил он. Это был уже почти шёпот, горло у него пересохло так, что каждый произнесённый звук царапал его изнутри, будто наждаком.

Неожиданно пластик, замуровавший окно, затрещал и лопнул. Окаменевший и онемевший Гэл увидел морду огромного рыжего кугуара, глаза которого яростно сверкнули при виде него. Зверь глухо, утробно рыкнул... и прыгнул вниз. Гэл зачарованно смотрел, как громадное гибкое тело с вытянутыми вперёд когтистыми лапами летит прямо на него, но он не мог даже отпрянуть в сторону. Он успел только подумать, что смерть в когтях этого зверя будет, наверное, куда чище и лучше, чем от руки Дэвиса... но кугуар приземлился не на него, а, извернувшись в воздухе, грохнулся на пол рядом со столом. Его оскаленная морда оказалась вровень с лицом Гэла, золотистые глаза смотрели прямо и сумрачно.

Гэл потрясённо уставился на него. Он помнил эти глаза!

– Ты... это ты был тогда в пещере, бро? – шёпотом спросил он. – Мария-Дева, правда, что ли?! Бро! Ты пришёл! За мной!

Он шмыгнул носом, понимая, что сейчас заревёт в три ручья, как маленький. Но, когда клыки кугуара впились в ремешок на его правой руке, старательно его перетирая, слёзы у Гэла мигом высохли. Ремешок затрещал и лопнул. Горячее дыхание зверя обжигало запястье Гэла, шершавый язык прошёлся по ссадинам, зализывая их, и Гэл с восторгом подставил кугуару свою замурзанную, в засохшей крови, физиономию. Всё происходящее было настоящим чудом, ради которого, ей-Богу, стоило очутиться в проклятом подвале, о Мария-Дева, Спаситель-Иисус и все пресвятые угодники, аминь!

– Я тебя люблю, бро! – горячо выпалил Гэл, обхватывая кугуара за мощную шею и прижимаясь щекой к густой шерсти. Но зверь, позволив ему сделать это, через минуту рыкнул и пихнул его в грудь лобастой башкой, как бы давая понять, что не время лизаться.

– По-онял, – вздохнул Гэл, нехотя отстраняясь, и счастливо хихикнул. Чудо!

Он опустил руку и завозился с застёжками от перепоясывавших его ремней. Его била крупная дрожь от слабости и нервяка, а кугуар метался вдоль стола, словно подгоняя его, и подёргивал своим длинным хвостом. Гэл не знал, как они выберутся отсюда, ведь Дэвис запер дверь снаружи, но он был уверен, что этот волшебный зверь, пришедший к нему на выручку, что-нибудь да придумает. Ведь в сказках всё всегда кончается хорошо!

Он совсем чуть-чуть не успел. Ломая ногти, он высвободил сперва левую руку, потом правую ногу, а когда начал возиться с ремешком на лодыжке левой ноги, из коридора послышали быстрые шаги, заскрежетал замок, и дверь распахнулась.

Клыки кугуара молниеносно сомкнулись на его локте, и сильный рывок сдёрнул заоравшего от боли Гэла под перевернувшийся стол. Он успел увидеть, как вбежавший в комнату Дэвис ошеломлённо застыл на пороге. Глаза его буквально выкатились из орбит. Но потом он выхватил из кармана блейзера пистолет и дважды выстрелил в грудь ринувшегося на него зверя.

Но это ему не помогло.

Сбитый с ног, Дэвис рухнул навзничь и покатился по полу, вцепившись одной рукой в своё разорванное горло и что-то хрипя, а кугуар, навалившись сверху, всё полосовал и полосовал его когтями задних лап.

Пока сам не затих.

Из коридора загремели новые выстрелы и раздался стремительно приближавшийся топот чьих-то ног... но Гэлу было уже всё равно.

Кое-как, волоча за собой проклятущий стол, он дополз до распростёртого на полу кугуара и вцепился в него обеими руками.

– Бро! – задыхаясь и холодея от ужаса, едва слышно позвал он. – Бро! Ты же волшебный... Ты не можешь умереть! Пожалуйста! Ну пожалуйста!

* * *

Когда Элис и шериф, всадивший три пули в замок на двери коридора, ворвались в комнату, провонявшую кровью и порохом, Гэл сидел на полу, крепко обхватив за шею огромного окровавленного зверя, и плакал навзрыд.

Доктор Дэвис лежал ничком в луже собственной крови, устремив невидящий взгляд в ослепительно белый потолок. В руке его всё ещё был зажат пистолет, судорожно сведённые пальцы сомкнулись на рукояти.

Элис сделала несколько неверных шагов и опустилась на колени перед рыдающим Гэлом. Он был жив! Её мальчик был жив! Его спасла... пума?

– Гэл... – прохрипела она, протягивая руку, но не решаясь коснуться ни расцарапанного, в синяках плеча мальчишки, ни взлохмаченной шерсти зверя, которого тот так отчаянно обнимал.

– Элис, что же делать?! – простонал Гэл, зарываясь лбом в бурую шерсть пумы. – Он умирает!

Миллер стремительно подошёл к телу доктора и склонился над ним. Потом повернулся, машинально пряча свой револьвер в карман. Потряс головой, словно пытаясь прийти в себя, сорвал свою серую куртку и накинул её на вздрагивающие голые плечи Гэла.

– Я звоню в полицию, – глухо проговорил он. – А где же Ша Акичита?

Глаза умирающей пумы вдруг распахнулись, и Элис онемела, поперхнувшись вскриком, который не смогла удержать. Огромные, яркие, янтарные глаза со зрачками во всю радужку уставились прямо ей в лицо. Зверь едва слышно рыкнул, выгнув окровавленную шею.

– Гэл! – опомнившись, в ужасе выдохнула Элис, вскакивая на ноги и хватая мальчишку за плечи, чтоб оттащить его прочь. – Гэл! Отойди!

Сильное тело зверя забилось в тонких мальчишеских руках, крепко обвившихся вокруг него, и шериф снова выхватил револьвер.

– Гэл Стефан! Отойди сейчас же! – срывающимся голосом закричал он. – Слышишь?! Брось её!