Текст книги "Вампир, я не твоя (СИ)"

Автор книги: Олеся Айдарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 67 Принесёт ли это какую-то пользу?

Птица

Вот уже несколько дней я, как безумная, носилась над Чёрным замком, не в силах покинуть сие ужасное место и без возможности вспомнить: что именно должна здесь доделать?

Большую часть времени тратила на выживание. Да, я выглядела, как обычная птица, летала, как птица и, в сущности, являлась птицей. Но оборотню с заключённым внутри человеком, требовалось гораздо больше еды, чем пара крошек и червячок.

Мучительным было и желание сбросить личину, обернуться человеком, расправить плечи и коснуться ногами земли. Я не могла этого сделать. Понимала, что нельзя, но не понимала, почему?

Кажется, на третий день или на пятый – я плохо осознавала время, ибо слишком долго пробыла в птичьем теле с птичьими мозгами – подслушала один разговор:

– Что делаешь, Чезара? – спросил старик.

– Выбираю платья, – проскрипела в ответ Чезара.

Да, эту ведьму звали Чезара. Она злая. Надо не забыть.

– Зачем? – удивился старик.

– Когда Лиар доберётся до Эйвы, он устроит там бал… Скажи ему, Гурдахар, чтобы в этот раз оставил чуть больше человеческих швей. Все мои платья никуда не годятся.

Значит старика зовут Гурдахар, он творит тела для нежити, и это тоже важно.

– Швей? А что насчёт пахарей, прядильщиц и ткачей? А ещё пекарей? – усмехнулся старик. – Очнись, Чезара, наш путь завершён. В новом мире не останется места для такой глупости, как новые платья и туфли. Потому что не останется существ, способных произвести всё это… Да и балов не останется. Потому что балы нужны людям. Людям, Чезара, а не нежити.

– Думаешь, будем ходить в чём мать родила? – хохотнула ведьма, добавив мечтательно: – Я бы поглядела снова на твоё молодое тело.

– Глупая баба, – крякнул Гурдахар. – На твоём месте я бы подумал о том, как сохранить рассудок.

– Мой рассудок всегда при мне.

– Да, пока его не затмит жажда крови… Кстати, Лиар часто обещает обратить нас в вампиров, но никогда не говорит, что станет, когда люди закончатся. Всегда избегает этой темы…

– Наш господин достаточно умён, чтобы продлить жизнь себе, а значит и нам.

– Зачем мы ему, Чезара? Теперь у него достаточно нежити, чтобы захватить и Эрхейвен, и оставшийся мир. А ещё достаточно знаний и сил, чтобы не нуждаться в каких-то там ведьмах и таком, как я.

– Ах, Гурдахар… без нас он заскучает, – проскрипела ведьма.

– Не в ближайшую сотню лет.

– Рано или поздно даже сотня лет закончится.

– Это если мы протянем ещё целый век, – пробубнел мастер над нежитью.

Сквозь мутный от грязи витраж я видела, как тяжело он поднялся со стула и как схватился за поясницу.

– Что, разваливается двухсотлетнее тело? – без сочувствия отозвалась Чезара.

– Поможешь снять боль? – сморщил мясистый нос Гурдахар.

– Не могу… Пока не могу. У самой резервы на исходе, – горько вздохнула Чезара и процедила: – Скорей бы уже Лиар проткнул эту проклятую куклу Магнарихи иглой. Скорее бы прорвали защитную сеть. Как легко нам станет, как хорошо!

Иглой! Меня будто молнией ударило.

Не помня себя от радости, вспорхнула и помчалась к нужной башне, к тому самому окну, где пряталась моя свобода…

Но какого же было моё разочарование, когда нужное окно оказалось закрытым!

Отчаяние горячей волной окатило маленькое сердечко. Однако я решила не сдаваться, и принялась осматриваться. Вскоре моё усердие было вознаграждено – в башне оказался старый дымоход. Когда-то его забили досками, но доски прогнили, ввалились, и теперь такой нужный проход зиял в чёрной чешуе черепицы!

Влетела в дыру… вынырнула из камина, встрепенулась, отряхиваясь на лету от пыли и сажи. Свернула в коридор, пролетев несколько метров до нужной двери, и:

– Ох! – не сдержала вздоха облегчения, когда наконец обернулась человеком.

Потянулась затёкшим телом, ощущая покалывание в пятках. Тут же дёрнула дверь, а оказавшись внутри первым делом закрылась на засов и подбежала сначала к той полке, где сидела моя собственную кукла.

Взяла её в руки – такую мягкую, чистенькую, даже милую – и пригладила длинные нитяные волосы.

– Наконец-то…

Вот только когда коснулась воткнутой в куклу иглы, почувствовала настолько острую боль в сердце, что затряслись коленки и руки! Когда-то я уже переживала подобное.

– Когда он её втыкал, – произнесла с ненавистью.

Вот только времени на чувства совсем не осталось. Сделав несколько глубоких вздохов, сжала куклу и вцепилась в игольное ушко… зажмурилась и… резко рванула.

– А-а-а-а-а-а!!!!!! – как бы не крепилась, визг всё равно вырвался из груди.

Вырвался и окатил стены комнаты мелко-дрожащими волнами, достигнув, наверное, многих ушей далеко за пределами башни. Но мне было всё равно. Было так больно! Святые семеро, как бооольноо – ни вдохнуть, ни выдохнуть…

Лишь когда ощущения притупились, я поняла, что стою на колени, щёки мокрые от слёз, а рядом лежит окровавленная игла.

Что ж, главное, я цела. А поплачу потом.

Шмыгнула носом, вытерла кулачками глаза и поднялась на всё ещё подрагивающие ноги. И иголку свою подняла. Попыталась сломать, но не смогла.

– Тогда лучше забрать её с собой, – зажала металлическую спицу губами и попыталась сосредоточиться.

Надо было доделать начатое.

Подойдя к тому концу полки, на котором сидели самые «свежие» куклы, принялась одну за одной вынимать иглы из кукол.

Я не знала, к чему это приведёт? Принесёт ли вообще хоть какую-то пользу? Живы ли люди, которых столь жестоко подчинял и использовал Лиар? Просто медленно шла вдоль стены, придавливая куколок к стенке и методично вытягивая из мягких тряпичных тел лиаровы иглы.

Иглы были разные – длинные и короткие, железные и золотые, новые и такие ржавые, что едва не рассыпались в пальцах. И куклы были разные – аккуратные и сшитые наскоро, сухие и сырые, мягкие и плотные. Встречались и насквозь прогнившие. Возможно, Лиар не столь тщательно следил за порядком в их рядах, как мне показалось вначале. Возможно, где-то в замке лежали и другие куклы – этого я не знала.

Закончить не успела – из коридора послышались многочисленные шаги и чёткие команды. Через минуту дверь принялись выбивать. Что ж, рано или поздно это должно было произойти, Лиар ушёл, но замок всё равно охраняли.

Подбежав к окну, дёрнула раму, чтобы открыть его, но не смогла, потому что – только заметила! – на задвижку повесили замок.

Оглянулась в поисках чего-то тяжёлого. Да только ничего тяжелее куклы и иглы в данной комнате попросту не было. Попыталась оторвать полку от стены. Тщетно.

Меж тем в дверь стучали ногами, и периодически она с хрустом сотряслась так, что в пазах подпрыгивал засов.

Засов?..

О…

В моём распоряжении были считанные доли секунды – схватить деревяху между мерными командами главного. Разбежавшись, ринуться с ней в окно. Обернуться в падении и… рвануть вперёд, и всё это сквозь крики, глухой звон стекла и завесу из мелких осколков.

«Получилось! Святые семеро, у меня получилось!!!» – поняла уже задним числом, слыша за спиной возмущённые вопли.

И какое счастье, что оставшееся за спиной, больше меня не касалось. Больше ничто, а, главное, никто не удерживал меня в Чёрном замке!

Широко расправила крылья…

Ветер свистел в ушах и путался в перьях, будто не пускал. Я же продолжала лететь быстро и уверенно. Потому что знала направление, чувствовала точно ту заветную точку на просторах Эрхейвена – место, где когда-то стоял мой дом…

Глава 68 У меня больше нет для тебя колец. И нигде в Вархилле их нет

Полина

Видимо, я всё же заснула, и во сне снова оказалась птицей, только летела в этот раз не над замком Лиара, а над разодранным туманным покрывалом, под которым простиралось болото.

Впрочем, вскоре туман истончился, кочки и затянутые ряской пруды закончились, чёрная жирная грязь высохла до трещин в земле. И когда туман окончательно рассеялся, на горизонте показалось нечто тёмное и обширное, будто землю застилал плотный тёмный дым.

Птица, в которой я очутилась, продолжала лететь, ей некуда было сворачивать. Дым же начал превращаться в крупицы. Крупицы укрупнялись. И вот я уже могла различить тёмные, волосатые спины странных существ – лохматых и чешуйчатых, коротконогих и длинных, кривых и горбатых, – бегущих на полусогнутых лапах. В руках они сжимали чёрные флаги, копья, мечи и топоры. И выглядели устрашающе.

«Армия нежити,» – догадалась я, но не свернула, лишь инстинктивно поднялась чуть выше.

Теперь я видела их без прикрас – монстров с клыками и когтями – великанов-огров и орков на ящерицах, нагов и огнеплюев, крикш и утопленниц, и многих других. Некоторые подразделения, например, наги и веточники, шли ровным строем, не смешиваясь с прочими, но большая часть нежити не стремилась к порядку, иные торопыги карабкались буквально по головам.

И что странно – я долго летела, а они всё не заканчивались, напротив, чем дальше продвигалась орда, тем больше становилась, пополняясь встречными монстрами. Вспомнились слова Ильмиха: их полчища обширны, как Морнский лес. Так оно и было с одной поправкой – с каждым часом их становилось всё больше…

Наконец, копошащаяся орущая толпа сменилась по-настоящему ровными построениями. Тысячи воинов-вампиров в доспехах шагали в унисон. Каждый их шаг по высохшей в камень почве отдавался мерным стуком в ушах.

Зато в центре построений виднелось нечто необычное. Я не заметила, как приблизилась, стремясь удовлетворить своё любопытство. Однако тут же пожалела.

То были широкие носилки. Солдаты несли их на своих плечах. На носилках спал воин в чёрных доспехах. Не Лиар. Лет 30, гораздо крупнее колдуна, с пепельными волосами, грубо обрезанными по плечи. Возможно, главнокомандующий, а иначе, почему такие привилегии?

Я сделала круг над носилками, чтобы получше разглядеть лицо воина, показавшееся смутно знакомым.

И вдруг он открыл глаза. Злые, пронзающие, с перламутровыми радужками.

«Лиар!» – дёрнулось птичье тело.

– Ты! – глаза колдуна удивлённо расширились.

Попытавшись отлететь подальше от носилок, а заодно и от армии чудищ, я поняла, что машу крыльями вхолостую, а на самом деле не могу даже сдвинуться с места!

«Пусти!!» – запаниковала в очередной бесплодной попытке вырваться из невидимого плена.

– Должно быть, Мироздание всё ещё слышит меня, – произнёс Лиар. – Я молил провиденье позволить ещё раз увидеть тебя. И вот, вижу… как тогда, на башне.

Губы его при этом не шевелились, однако я явственно слышала и понимала каждую реплику.

«Отпусти! Меня не должно тут быть! Мне всё это снится!!»

– Не должно, – печально улыбнулся колдун. – Но твоя душа тянется ко мне. Всё равно тянется. А ведь между нами тысячелетия и расстояния, Линна… Не бойся, я вовсе не собираюсь удерживать тебя. Позволь только попрощаться, полюбоваться напоследок светом твоей души… – лицо Лиара дрогнуло. – Помнишь нашу первую встречу? Я сидел на подоконнике с одним лишь желанием – познать нечто невероятное, волнующее… нечто такое, чего я не мог бы создать для себя сам… И вдруг появилась ты.

«Всесильный тёмный маг пресытился собственным всемогуществом?» – моё сопротивление перерастало в презрение.

– Наверное, я хотел ощутить… – Лиар подбирал слова, – осознать, что ещё… живой?

Попыталась представить, какого ему. И не смогла.

«Живое – не бывает вечным,» – ответила прописной истиной.

– Возможно, – сглотнул колдун. – Я противен тебе?

Задумалась. На носилках лежал идеальный внешне мужчина. Сильный, красивый, умный. Могущественный.

«Перестанешь быть противен, если повернёшь свою армию обратно…»

– Врёшь, – вяло улыбнулся Лиар. – Не лги. Тебе не идёт.

«Оставь в покое Эрхейвен… пожалуйста».

– А что взамен? Ты наденешь кольцо, переместишься ко мне и попытаешься полюбить? Скажи, Магнар, тебе под силу растопить моё сердце?

От его слов внутри перевернулось нечто тяжёлое и начало подташнивать. Я так и не ответила, хотя должна была. Ради Эрхейвена. Ради… Дориана…

Колдун хитро улыбнулся:

– Полина-Полина, это попытка с негодными средствами. Ты в это не веришь. Я в это не верю. Чистая и светлая любовь так же недоступна мне, как и Люмиастарру прощение братьев создателей… То была мечта. Прекрасная мечта.

«Но без мечты невозможно жить, так стоит ли от неё отказываться?» – обратилась даже не к нему, но к остаткам того человечного, что ещё жило в нём.

Теперь задумался колдун.

Я же продолжила пытаться переубедить его:

«Прошу… подумай о потерях с той и с другой стороны…»

– Довольно, – Лиар зажмурился, как от солнца, и отвернулся. – Уходи сейчас же, ибо слишком сильно искушение. Если схвачу тебя сейчас, больше не отпущу… И помни: у меня больше нет для тебя колец. И нигде в Вархилле их нет.

Его мощная рука, закованная в чёрный доспех, поднялась кверху от носилок. Губы зашептали заклинание кривясь так, будто каждое слово причиняло боль или было отвратительно всей его сути.

На последнем слове темнота застила мои глаза, а саму меня мотнуло и вышвырнуло в явь.

Глава 69 Покачивающийся пол кареты сменился старым асфальтом

Птица

Я так и не поняла, что это было? Ни тогда, ни сейчас. Некогда было понимать – вернувшись в сознание, я с ужасом поняла, что лечу над армией нечисти. А подо мной крепкие вампиры несут носилки, на которых лежит Раварсгард, причём в таком настроении, что лучше не попадаться ему на глаза. А я попалась!

«Он нашёл меня!! Он знает, что я сделала с его куклами!!!» – затрепетала в ожидании немедленного жестокого наказания.

От ужаса взмыла вверх. И никто меня… не остановил?

Колдун лишь недобро усмехнулся, подложил руки под голову, да так и лежал, провожая задумчивым взглядом мой маленький силуэт, парящий в сером небе Синдурра.

Полина

Сквозь мутную пелену пробуждения ощутила, как меня трясут за плечо.

– Полина, проснись, – позвал Дориан.

Резко открыла глаза и выпрямилась, поднимая голову с мягкой спинки каретного сиденья.

– Ты говорила во сне, – Дориан выглядел обеспокоено. – Кого-то о чём-то просила.

– Что ты видела? – спросил напрямую Вирджиль.

Ильмих молчал, но по расширившимся голубым глазам было понятно – он тоже с тревогой ждёт каждое моё слово.

– Чудовищ, – вырвалось у меня. – Их много, Дориан, их так много, что… – не смогла договорить.

Страх не позволил.

Во сне я чувствовала лишь тень собственной паники, её слабый след, но теперь страх поднялся во мне тяжёлым ядовитым сплавом. Он мгновенно пропитал меня всю, изливаясь наружу и очерняя окружающее пространство. Он придавливал так, что я не могла пошевелиться, лишь смотрела перед собой невидящим взором и чувствовала, как сердце гремит набатом от ужаса перед неизбежным…

Карета мчала нас в Рейфорг. Но животное чувство самосохранения гнало меня прочь от границ, прочь от Эрхейвена, буквально выдавливало из Вархилла!

«В сущности, ты даже не уроженка этого мира. Уходи. И спасёшься,» – нашёптывал страх.

– Полина… Полина, что с тобой? Что ещё ты видела? – допытывался Дориан.

– Его.

– Лиара? – выдохнул Вирджиль.

Кивнула. Дрожащими пальцами вынула из кармана перстень с огромным круглым бриллиантом и проговорила сдавленным голосом:

– Он сказал, что это последний в Вархилле.

– Твой единственный шанс, – просветлел лицом Дориан. – Давно он у тебя?

– Оракул… то есть, Лиар передал, – сжав перстень в кулаке, вцепилась в бархатный рукав Дориана. – Я не могу дальше ехать… я… – слова застряли в глотке.

Воздух закончился, и перед глазами заплясали тёмные мушки.

– Тебе и не надо ехать. Полина, – посерьёзнел Дориан, – на прощание я должен кое-что тебе сказать.

– Погоди, – Вирджиль привстал и с силой стукнул кулаком по крыше кареты, подавая знак кучеру. – Полина, – брат погладил меня по плечу. – Береги себя, сестрёнка. И помни, это не твоя битва… Потом я расскажу о тебе нашим. Обязательно расскажу.

Хотела бы я понять, о чём он, но не могла – голова гудела и слегка кружилась. Меж тем карета приостановилась. Вирджиль с Ильмихом выскочили почти на ходу.

Лаковая дверца ещё не захлопнулась, а Дориан обнял меня, прижал к себе крепко-крепко и провёл рукой по волосам:

– Я… не хочу тебя отпускать. И вместе с тем больше всего на свете желаю тебе очутиться подальше отсюда.

Выпустив из рук, он сам надел мне на палец кольцо:

– Жаль, это не тот перстень, который надевают у вас при заключении брака, – горько усмехнулся Дориан. – Да и обстоятельства не те… Зато теперь ты свободна, – голос его стал серьёзным. – Слышишь, Полина?

Ничего не ответила. Просто онемела. Ужас сдавливал горло, превращая непролитые слёзы, скопившиеся внутри, в стылый лёд.

Дориан тем временем сел рядом, вытянул мою руку вперёд и ободряюще произнёс:

– Просто проверни его по часовой стрелке. Подумай о доме, и всё закончится.

– Дориан, – произнесла наконец-то, дрожащими губами, не смея даже повернуться к нему. – Прости меня. Прости, если сможешь.

– Это ты меня прости… Ну же, не медли, каждая секунда на счету… Прощайте, миледи Магнар.

– Прощай, – всхлипнула, поворачивая кольцо вокруг фаланги с желанием оказаться дома!

В тот же миг будто некие невидимые силы влились в камень, он мгновенно нагрелся и хрупнул, не выдержав внутренней, невидимой глазу реакции. Изменённые камнем силы, вырвавшиеся из него, могли ослепить и даже разорвать, если бы не были обузданы древнейшим заклинанием, выгравированным с внутренней стороны оправы, отлитой из редкого вархилльского металла.

Откуда я всё это знала? Возможно, помнила?..

В следующую секунду передо мной разверзся… портал – вихрящаяся дыра, разодравшая с тихим хрустом пространство кареты.

Пахнуло городской осенью, тем особенным горько-сладким воздухом, приправленным заводской пылью и выхлопными газами. На другом конце портала виднелся многоэтажный дом. Вечернее солнце золотило до боли знакомый двор с увядшим полисадником, чёрно-белого кота на скамейке и ржавую подъездную дверь с новенькой панелью домофона.

Не помня себя, поднялась со скамьи.

В последнюю секунду перед глазами пронеслась вся моя недолгая жизнь в Вархилле. Два замка, такие разные – мрачная, но уютная твердыня Дориана с его обитателями, и чёрная крепость Лиара, с его ведьмами, Гурдахаром и странными гостями. Вспомнились и путешествие в столицу, и нападение оборотней, и королевский бал, и… армия монстров – бесчисленная, жестокая и неотвратимая, как стихия…

При одном воспоминании о безумных чудовищах вздрогнула всем телом.

На плечо легла рука, мягко подталкивая меня. Через миг я шагнула к спасительной двери собственного подъезда, сменив покачивающийся пол кареты на старый зернистый асфальт. Почуяв неладное, кот спрыгнул со скамейки и ринулся прочь.

Я пошла вперёд, не оборачиваясь.

И только короткий пронёсшийся вихрь дал понять, что портал захлопнулся, окончательно отрезая меня от Вархилла. И от Дориана.

Глава 70 Дома

Полина

Я пожалела сразу же. В ту самую секунду, когда портал за спиной захлопнулся, обдав коротким порывом ветра, обернулась и закричала не своим голосом:

– Дориан!

Вот только ничего уже нельзя было сделать.

В тот же миг за спиной со скрипом открылась дверь подъезда, послышался громкий вздох, и кто-то обнял меня со спины:

– Полинка!

– Мама… – секунды осознания растянулись на целую вечность, а растерзанное сердце окончательно сдалось под напором эмоций.

Развернувшись к маме, обняла её, вжимаясь в родное плечо, и заплакала по-настоящему от страха, от несправедливости, от стыда за собственный выбор, и от собственной неспособности этот выбор сделать: родные или Дориан… Эрхейвен или дом – почему-то всё ещё взвешивала, захлёбываясь от плача.

– Полин, пошли скорее домой, – приговаривала мама, поглаживая по спине. – Соседи увидят, что скажут?.. И вообще.

И мы пошли. В подъезд, на первом этаже которого привычно пахло свежей выпечкой тёти Раи. Потом в лифт, расписанный маркерами. И наконец в родную квартиру, в которую ещё несколько дней назад я и не мечтала вернуться.

В квартире было как-то непривычно. Вещи стояли не то, чтобы не на своих местах, но… как-то по-другому. И пахло котлетами.

– Мам, а вы здесь… как?

Вообще-то я давно жила одна. Родители переехали в пригород, оставив городскую квартиру в полном моём распоряжении, и редко приезжали сами, в основном я ездила к ним – подышать свежим воздухом, поесть ягод с куста и зелени с грядок. Насколько я знала, родители не планировали возвращаться в город, а тут они явно обжились, причём основательно.

– Вы не подумайте, просто… так непривычно. Я очень рада, что вы тут, – снова обняла мать и тут же подошедшего отца. – Так соскучилась… – слёзы посыпались градом, будто внутри открылся их бесконечный источник.

– А мы тут тебя ждали, – объяснил отец.

– Мы так и поняли, что ты туда перенеслась, – мама задумчиво погладила ткань на рукаве моего эрхейвенского платья, – на нашу настоящую родину.

– Что?.. Как вы поняли? Расскажите, что тут вообще было? – я вытерла лицо ладошками.

– Ну-у, сначала нам позвонили с твоей конторы, – начал рассказывать отец. – Мы, конечно, перепугались, приехали сразу сюда. Сначала искали сами. Через три дня подали заявление на розыск.

– Вот в тот день, когда заявление подали, дядя Федя нам всё тайком и рассказал, – добавила мама.

– Что рассказал? – я не понимала, при чём тут дядя Федя.

– Ему не спалось в ту ночь, – подведя меня к дивану, мама уселась рядом. Она так и не выпускала мою руку из своей, будто боялась, что снова исчезну. – В общем…

– Он вышел на балкон покурить и видел, как к тебе какой-то хмырь начал приставать, – иногда папа договаривал за маму. – Он решил тебе помочь, но по-тихому чтобы подъезд не перебудить. Да и щуплый он, дядя Федя. А хмырь здоровый был.

– Да, про таких, как Дориан, говорят: косая сажень в плечах, – губы сами собой растянулись в улыбке.

– Короче, взял он биту и вышел в подъезд, – продолжил отец. – Спустился на первый этаж. Глаза, говорит, уже привыкли к темноте… Только опоздал. Говорит, видел своими глазами, как прямо в подъезде открылась дыра, из которой сыростью потянуло. Тот парень повёл тебя в дыру, она и захлопнулась.

– Федька сначала подумал, что лунатиком стал, – хихикнула мама. – Утром списал всё на сон. А когда шумиха началась с твоим исчезновением, он нам тайком всё и рассказал. Говорит: хотите верьте, хотите – нет, но вот такой сон вещий приснился. Короче, он до сих пор думает, что это сон, – махнула мама рукой.

– Пусть думает, – ответила я.

– А чего мы сидим-то? Полин, Вить, пойдёмте ужинать! – встрепенулась мама и тут же запричитала: – Ты что-то бледная у меня стала. И похудела. Вон щёки ввалились.

– У меня сейчас завтрак, – устало улыбнувшись, поднялась вслед за родителями с дивана.

По дороге в кухню задела широкой юбкой тумбочку, потом поняла, что едва вмещаюсь в узкий коридор, соединяющий кухню с длинной прихожей.

– Может переоденешься? – предложила мама.

– Пожалуй, стоит, – согласилась я. – И душ принять тоже не помешало бы.

Через полчаса уселась за накрытый стол.

– Расскажешь, как оно? В другом мире? – мама, как в детстве, принялась накладывать мне салат. – А то мне моя мама рассказывала мало. И сама понимаешь, по большому секрету. Это в какой-то момент стало, как семейное предание. Как сказка.

– Ну тут ты не одинока, в Эрхейвене многие рода считают события древности за сказки, – кивнула с охотой. – А я сначала не поверила, что переместилась туда… Думала, меня сумасшедшие ролевики похитили, – снова грустно улыбнулась, вспоминая первую ночь в замке Дориана.

Потом долго говорила. Говорила без умолку всю ночь напролёт. Родители слушали, не перебивая. В конце своего рассказа я снова расплакалась. И хотя родители поддержали моё решение, я никак не могла избавиться от ощущения, что сделала ошибку.

На рассвете мама с папой отправились спать. Я ещё какое-то время сидела в гостиной. Думала. Хотела проверить телефон, бросилась искать его, пока не вспомнила, что его украли.

Тогда отправилась в свою комнату и открыла ноутбук. Заглянула в почту, стёрла письма от начальства и все уведомления из соцсетей. Написала в отдел кадров, что увольняюсь по собственному желанию, даже заявление написала, отсканила и прикрепила.

Потом зашла на свою страницу в «НаСвязи». Чат полнился обеспокоенными сообщениями от подруг. Не стала пока открывать – не знала, как объяснить своё двухнедельное отсутствие. Вместо этого проглядела ленту новостей, пытаясь вникнуть в события, происходящие в стране и мире…

…а перед глазами так и стояли полчища монстров, укрывшие земли Синдурра от края до края.

И Эрхейвен – ночные леса и поля королевства, сонные деревеньки и городки, вид на Туффин, окружённый синими деревьями, и утренние просторы Рейфорга, увиденные с башни.

А потом мысли об Эрхейвене затмил Дориан.

В воспоминаниях граф Грейворк крепко обнимал меня и улыбался. Или хитро щурил глаза. Или ходил задумчивый по краю смотровой площадки на башне.

Солнце поднялось высоко. Давно пора было спать. Я и улеглась, не в силах сомкнуть глаз.

Надо было откинуть все мысли, попытаться забыть о Вархилле и начать уже думать о завтрашнем дне. Но я не хотела забывать. Ни сегодня, ни завтра, ни через год. Будто если перестану вспоминать Дориана, наша связь окончательно разрушится.

– Если была вообще хоть какая-то связь, – подняв ладонь на уровень глаз, присмотрелась к бриллианту.

Красивейший камень величиной с перепелиное яйцо сверкал в утренних лучах и имел лишь один изъян – тонкую трещину, рассекающую его будто под линейку слева направо.

Рубин Дориана был такой же величины. Только трещин было две, и пересекали они камешек крест-накрест.

– Он пришёл сюда. И вернулся со мной. Значит… – сердце зашлось, и дыхание перехватило.

Обхватив перстень за камень, поспешила снять мощнейший артефакт переноса с пальца.

– Дориан, – обняла подушку, вжимая её в себя. – Прости-прости-прости… я не настолько смелая, как ты, – вцепилась в наволочку. – Это ты герой, а у меня нет столько сил… Как бы я ни хотела, мне не хватает духу вернуться.

Хотелось орать. Хотелось растерзать подушку в мелкие клочья, да что там подушку – хотелось растерзать в мелкие клочья весь мир! И себя заодно! Но… я была слаба… Слабая никчёмная человечка… Не было во мне искры иномирного бога… не было ни капли его крови, ни его воли, ни силы, ни света, ни чистоты…

Проснулась вечером, затемно.

Снова вымылась, как давно мечтала – не торопясь, с ароматным гелем и пенным шампунем, и с молочком для тела в самом конце. Затем переоделась в чистые домашние шорты и футболку.

Выпила кофе с маминой булочкой. Снова говорила с родителями, в этот раз об их новостях. Но вскоре разговор стал увязать.

– Вить, Полина до сих пор сама не своя, – смотрела задумчиво мама.

– Отстань ты от девки. Посмотрел бы я на тебя после такого… круиза, – папа развернул газету, но явно не мог сосредоточиться ни на заголовках, ни на статьях.

И из кухни не выходил.

– Я хочу вернуться, – произнесла вдруг отчётливо, сама до конца не понимая, хочу или нет.

– Полин… – начала осторожно мама.

– Я позорно сбежала от него в самый ответственный момент, – честно призналась самой себе. – А должна была…

– Взять меч, булаву или что-то там у вас принято? – отец отложил газету.

– Вить! – подняла голову мама. – Ну какую булаву?! Поддержать его – это да, это по-женски.

– Гендерные стереотипы на марше, – подмигнул отец матери.

– Так вы… отпускаете меня? – в груди поднялась тёплая волна благодарности, ведь чем больше я думала о возвращении в Эрхейвен, тем больше крепло это желание.

– Мы никогда тебя не держали, – всхлипнула мама и начала буквально рыдать, видимо, и так по углам слёзы глотала. – А ты уверена, что… любишь его, и… Может передумаешь?

– Мам, мамочка, некогда передумывать! – ответила с жаром, вскакивая из-за стола. – Завтра ночью они уже будут в Рейфорге! В ту же ночь Лиар подойдёт к границе. Там всего пол дня пути, и надо как-то успеть… И…

Побежала в свою комнату, соображая на ходу, во что одеться. Так, чтобы удобно было, но чтоб не выделяться особо.

– Мам, где моё эрхейвенское платье?!

– На балконе! Я его днём постирала, – ответила мама из коридора.

– Ага, – метнувшись на балкон, ввалилась в комнату уже с кучей тяжёлой ткани наперевес.

Быстро стянув с себя футболку, откинула в сторону кринолин, впрыгнула в нижнюю рубашку и корсет, и уже привычно натянула на всю эту конструкцию верхнее платье.

– Помоги, пожалуйста, там шнуровка сзади, – повернулась к матери спиной.

– Может гостинцев передать этим… родственникам нашим, Магнарам? – приговаривала мама, ловко справляясь со шнуровкой.

– Стелл, ну какие гостинцы? – отозвался из коридора отец. – У них там военный поход, подвиги, ага, и Полинка наша будет с банками огурцов в авоськах по полю носиться… махать ими нежити по мордасам.

Папа шутил. Я вдруг вспомнила, что шутит он только в самых страшных и непонятных ситуациях. И снова стало не по себе. На этот раз от ясного, осязаемого даже понимания: это всё в последний раз. Возможно, в последний раз.

Воздух стал гуще. Перед глазами поплыло. Я смотрела во всех глаза на собственную комнату, на отца, который стоял в коридоре, вцепившись в сложенную газету. Потом на маму, которая, наконец, закончила с завязками платья.

– Ну всё, – смахнув накатившие слёзы, прошла в прихожую, натянула на ноги кроссовки и выпрямилась. – Ой, мам, принеси ещё, пожалуйста, аптечку. На всякий случай… Она с ремешком, и там всё самое нужное… Пап, а ты зажигалку принеси, – глянула на отца, замечая, как покраснели его глаза.

Бросилась к нему, обняв крепко-крепко. Потом маму, которая вернулась из кухни. Потом ещё раз обняла их по очереди, уже перекинув через плечо аптечку из бордового кожзама. Снова смахнула ладошками слёзы и шмыгнула носом.

– Ну всё. Пока… – всхлипнула со смехом, поднимая на уровень глаз руку с кольцом. – Вообще-то, я может ещё вернусь, – судорожно вздохнула. – Технология же есть. Можно сказать, отработанная.

– Но колдун же сказал… – мама не окончила фразу.

– Да он вечно врёт, – отмахнулась я.

Выдохнула. Повернулась к входной двери, повернула кольцо, загадывая очутиться там, где сейчас Дориан, и отпрянула от сильного порыва ветра.

Из дыры пахнуло влагой и хвоей, а в квартиру залетела охапка высохших листьев.

– Люблю вас! – обернулась к родителям в последний раз.

– Мы тебя тоже! – крикнула мама.

Я шагнула в тёмный вихрь. В самый последний момент заметила, что вместе со мной в дыру летит маленький зажжённый фонарик. Где-то позади папа закричал:

– Батарейки новые! Хватит надо-ол…

А потом всё схлопнулось.