Текст книги "Враг Монолита"

Автор книги: Олег Овчинников

Соавторы: Евгений Прошкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Глава шестая

– Интересно, как в деревне насчет самогона… – пробубнил Централ без особой надежды, просто чтобы отвлечься на приятные мысли.

– Выпили весь еще до того, как ты первую пробку понюхал, – ответил Хаус. – Там давно никто не живет, людей эвакуировали много лет назад.

Пройдя по лесу метров триста, группа вышла на проселочную дорогу. Бетонные плиты, уложенные в два ряда, расползлись к обочинам и покрошились от времени. Местами из плит опасно торчала ржавая арматура, скрытая пробившейся повсюду травой, однако даже по такому полотну идти было несравненно легче, чем по голой земле. Хаус уверенно повернул влево и повел пассажиров навстречу солнцу.

По обе стороны от дороги стояли старые сосны вперемежку с кривобокими елями. Шведов не мог избавиться от ощущения, что сейчас или через минуту где-то качнется ветка, из-за которой появятся грибники, а в конце пути группа выйдет к каким-нибудь дачам.

За плавным поворотом действительно показался просвет, а бетонная дорога на выходе из леса сменилась асфальтовой, такой же разбитой и бесхозной.

Четко обозначенной границы у поселка не было. Новошепеличи открывались путникам постепенно, отдельными постройками. Сперва это был коровник с провалившейся крышей, рядом с ним стоял трактор, ушедший по оси в мягкую землю. За коровником дорога снова вильнула, и впереди возникла водонапорная башня.

– Противогазы! – скомандовал сталкер. – Стоп, сначала застегнуться. Пуговицы, молнии – что там у вас есть? Липучки, шнурки – все затягивайте.

Шведов оглядел свою одежду и, запахнув пиджак, поднял воротник, хотя вряд ли это на что-то повлияло в плане радиационной защиты. Централ, снова оставшийся в рубашке с коротким рукавом, беспомощно посмотрел на Бокса, но тот демонстративно пожал плечами и застегнул куртку до самого горла.

– Вот, боец-отличник! – оценил Хаус. – Теперь противогазы. Проверить, как привинчены коробки. И еще просьба: с дороги не сходить, в лужи не наступать. Подумайте о потомстве.

– Мы ведь к реактору все ближе подходим? – сказал Бокс. – Значит, снять этот гандон уже не судьба?

– Снимем, – успокоил проводник. – В Припяти несколько раз дезактивацию проводили. И там сплошной камень, его дожди каждый день омывают. А тут земля. Кругом пыль. Полчаса подышишь, и можно в гроб ложиться.

Сергей достал из сумки противогаз и разочарованно присвистнул:

– Это же ГП-5? Поновее ничего не нашлось?

– Тебе с вайфаем или, может, со стразами? – сварливо отозвался Хаус.

– Лучше бы с панорамной маской. – Шведов постучал пальцем по маленьким круглым очкам.

– Если тебя что-то не устраивает, можешь не надевать, я разрешаю, – отрезал проводник. – Все готовы? Централ, бедолага… – вздохнул он, глядя, как тот потирает голые локти. – Ну, ничего… Авось обойдется.

Централ, не сильно воодушевленный этим заявлением, набрал воздуха и натянул маску.

Хаус надел противогаз последним и глухо проговорил:

– Парни, мне хочется верить, что вы хоть тут косяков не напорите. Патронов мало. Аптечек у нас всего три штуки. Запасной ствол остался только один. – Он помолчал, соображая, что бы еще добавить, и, ничего не придумав, махнул рукой: – Двинули.

Отдельные постройки постепенно сменились садами, стоявшими плотно, забор к забору. Впрочем, от оград мало что осталось, доски давно сгнили, и только металлические столбики черным пунктиром обозначали былые границы участков. Хозяйства за долгие годы без присмотра не просто пришли в упадок, а исчезли вовсе, превратись либо в чащобы, либо, наоборот, в квадратные пустыри. Судя по всему, после эвакуации в Новошепеличах бывали и мародеры, и пожары. Несколько домов сгорели полностью. В одном дворе, на пепелище в пятнадцать соток, осталась только кирпичная труба, из которой росло кривое болезненное деревце – эта картина Шведова особенно поразила. На другом участке он увидел проржавевшую до дыр тачку – в ней лежала обожженная кукла с такими же дырами на черных щеках. Казалось, что смерть здесь погуляла, но так отсюда и не ушла.

По мере продвижения в глубь поселка Сергей стал замечать и другое: то тут, то там в садах виднелись свежие тропинки, кое-где окна были затянуты парниковой пленкой, а в одном доме он увидел новую дверь, вставленную в посеревшую от плесени кирпичную стену. Признаки человеческого присутствия были ненавязчивыми, они не бросались в глаза, но Сергей слишком внимательно вглядывался в окружающее пространство, чтобы их пропустить.

Смотреть сквозь круглые очки устаревшего противогаза было неудобно. Шведов несколько раз ловил себя на том, что стремится привстать на цыпочки – он чувствовал себя словно ребенок перед высоким иллюминатором, когда самое интересное все время остается где-то за краем. Возможно, из-за этого какие-то детали он и пропустил, но общая картина складывалась именно такая.

Когда группа добралась до магазина с вывеской «Товари для дітей», Шведов заметил на обочине свежий след протектора. Это был грузовик, и проезжал он тут совсем недавно. Вода из соседней лужи наполнила отпечаток колеса на глине, но еще не успела его размыть.

– Швед, не тормози! – окликнул Хаус.

– Пять сек! – отозвался Сергей и присел у обочины.

Он не был уверен, что сквозь стекла противогаза правильно различает цвета. Пятно на земле могло оказаться и вытекшим моторным маслом, но… все-таки оно смахивало на кое-что другое.

– Там кровь! – объявил Шведов, догоняя ушедшую вперед тройку.

– Неужели? – сказал Хаус, не оборачиваясь. – Ты мало крови сегодня видел? Еще одна клякса что-то изменит в твоей картине мира?

– По-моему, та кровь – человеческая.

– С чего ты взял?

– Не знаю… – Сергей замялся. – Просто я так подумал. Почему-то я в этом уверен.

– Если и человеческая – тебе-то что? Не твоя, и слава богу.

– Погоди, погоди. Ты только что говорил, что в поселке жить нельзя.

– Нельзя, – подтвердил проводник.

– Но здесь повсюду следы. Значит, все-таки можно?

– Можно, – произнес Хаус тем же тоном.

Следующие десять метров группа прошла молча. Шведов ждал от сталкера пояснений, но так и не дождался.

– Ну, рожай уже, что ты имел в виду? – не выдержал Сергей.

– Тут, понимаешь ли, нет полиции, – сказал Хаус. – Нет ни рыбнадзора, ни кабинета министров. Никто не диктует, что можно, а что нельзя. Ты решаешь это сам, по обстоятельствам. С точки зрения здравого смысла тусоваться в зараженном поселке могут только душевнобольные. Поэтому я и сказал, что нельзя. Но запретить тебе это не в силах никто, даже Кабан, хотя власти у него много. Поэтому я сказал – можно. И то, что здесь шастают дикие, ничего не меняет. Они раздолбай, им можно все. А ты вроде нормальный, тебе нельзя.

– Дикие – это кто? – невпопад спросил Бокс.

– Тоже сталкеры. Они называют себя вольными, ну им так нравится, – усмехнулся проводник. – На самом деле, конечно, дикие. Бродят по Зоне, мелочевку всякую подбирают. Иногда охотятся: залягут где-нибудь на звериной тропе, дождутся одинокого кровососа и давай его из трех РПК херачить. Или зажмут в угол и гранатами закидают. Возвращаются довольные, как дети. Потом неделю ходят героями: завалили кровососа, блин! А это ведь любой может сделать.

– А что может не любой? – осторожно спросил Шведов.

– А вот это тебе Кабан расскажет. Если дойдем.

– У вас-то с дикими какие отношения? – поинтересовался Бокс. – Война?

– Зачем же война-то… Они нам особо не мешают, мы им, кажется, тоже. Хотя это нас волнует меньше всего. Дикие – в основном одиночки или кучкуются по два-три человека. С такими силами права не покачаешь. Друг с другом и то договориться толком не могут, а нас они просто боятся. Недавно, было дело, обидели они нашего паренька. Ну как обидели… грохнули, да и все. Что-то не поделили на развилке. Так у нас пол сотни душ поднялось, вынесли там все в радиусе километра. Мутантов, диких – зачистили полностью.

– Типа, «закон – тайга»? Кто сильнее, тот и прав?

– Да, как-то так. Но особо с дикими борзеть я бы все-таки не советовал. Среди них тоже разные люди попадаются, с разными нравами. В общем, не лезьте в чужие дела, пока они не пересекаются с вашими.

– А что, если они сейчас здесь появятся? – осведомился Шведов.

– Два варианта, – сказал Хаус. – Если это нормальные сталкеры, то даже хорошо будет. Поддержат нас в случае чего. А если отморозки, то каюк нашей инвалидной команде, – весело закончил он.

В небе послышалось лопотание винта, и все четверо подняли головы. Вертолет летел высоко, рассмотреть его было трудно, а очки противогаза и вовсе превращали его в какую-то большую муху.

– Это Кабан? – спросил Бокс.

– Хрен его знает, – ответил Хаус. – Будем надеяться. Вообще в Зоне вертолет только у нас. Но еще военные с Большой земли залетают. Что у них на уме – неизвестно, но, кажется, они к чему-то готовятся. Зачастили последнее время.

– Есть еще вопрос, пока не дошли… – нерешительно начал Бокс.

– Много болтаем, – заметил проводник. – И так дышать тяжело. Если сейчас бежать придется – сразу сдохнем.

– Ты же обещал, что здесь безопасно.

– Обещают девки, – буркнул он. – Ну, выкладывай, что тебя тревожит.

– Когда можно будет вернуться? По-человечески, не как Обух.

– Ты на будущее интересуешься или конкретно передумал?

Бокс в ответ неопределенно повел рукой.

– Так, для общего развития, – сказал он.

– Если для общего, то зависит от твоих заслуг. Можно и самому уйти, никто останавливать не будет, только один отсюда не выберешься. А чтобы парни из отряда проводили и прикрыли, нужен авторитет. Или приказ Кабана. В общем, дембель у всех по-разному происходит, но тебе о нем думать рано. И все уже, хватит трепаться.

За магазином на Т-образном перекрестке группа свернула вправо, затем влево и, оказавшись на параллельной улице, пошла дальше вдоль сгоревших строений и опустошенных садов. Сергей снова видел следы человеческого присутствия, но уже не обращал на них особого внимания.

Последние полчаса Централ в разговоре не участвовал. Он шагал чуть в стороне и непрерывно, как насекомое, потирал замерзшие руки. Бокс всем своим видом показывал, что после перепалки у котлована делиться курткой больше не намерен.

На южной окраине Новошепеличей асфальтовая дорога перешла в грунтовую. Дома, маленькие и покосившиеся от времени, стояли все реже. Впереди была видна граница поселка, за ней расстилалось не то заброшенное поле, не то пастбище. Внезапно начался дождь, в резиновую макушку ощутимо заколотили крупные капли, по стеклам пробежали водяные дорожки. Шведов отстраненно подумал, что хорошо бы приладить к очкам «дворники», когда вдруг увидел вторую группу в противогазах.

Пятеро незнакомцев в неимоверно изношенной одежде стояли на четвереньках вокруг металлической бочки. За время похода чувство реальности у Сергея притупилось настолько, что в первый момент он даже не удивился.

– Коллеги… – обронил он.

Хаус обернулся и сразу выстрелил. Маска на лице у одного из субъектов превратилась в кровавую тряпку. Второй заряд дроби ударил в край бочки и, срикошетив, с визгами разлетелся.

– Огонь, вашу мать! – заорал проводник. – Огонь! Это не люди!

Шведов уже понял и сам: люди так себя не ведут. Трое из них по-лягушачьи прыгнули вверх и, взлетев неожиданно высоко, оказались прямо на дороге. Четвертый «коллега» злобно зарычал и пополз в сторону, явно намереваясь подобраться к группе сзади.

Проводник перезарядил обрез и в упор расстрелял еще одного прыгуна, когда Шведов сделал только первый выстрел. Дробь попала мутанту в плечо и разбила ему сустав, однако новому прыжку это не помешало. Существо поднялось в воздух и, как показалось Сергею, на мгновение зависло – хотя возможно, изменилось восприятие времени у самого Шведова. Он холодно и отстраненно прикинул траекторию, отметил, что мутант приземлится прямо на него, и придавил спусковой крючок.

Сергей не ошибся: прыгун сбил его с ног и оказался сверху, при этом мутант энергично кивнул, и очки противогаза тут же залило кровью. Шведов провел по стеклам рукавом, но лишь размазал густую жидкость. С трудом высвободив из-под тела вторую руку, он протер очки пальцами. Голова мутанта висела на лоскуте кожи или на связке каких-то жил и деревянно стучала по земле, а из разорванного горла хлестала кровь – прямо на Сергея. Шведов попытался избавиться от обмякшего тела, и это ему почти удалось, когда сквозь чужую плоть он почувствовал удар, и после короткой паузы – еще один. Из артерии выбросило новую порцию крови, и Сергею пришлось опять утираться, чтобы разглядеть сквозь красное марево хоть что-нибудь.

Централ, совершенно потерянный, стоял в метре от Шведова и методично лупил из двустволки по дохлому монстру.

– Мудак! – прохрипел Сергей, но Централ его не услышал.

Воздуха не хватало, мутант всем весом давил на грудную клетку, и даже без противогаза Шведов едва ли сумел бы крикнуть. Кровь продолжала выплескиваться, и он подумал, что скоро она забьет входное отверстие в фильтре. Противогаз придется снимать, и тогда уже кровь потечет ему на лицо, что вряд ли будет лучше.

Сергей нащупал рядом ружье и потряс им в воздухе, давая понять Централу, что он свой. Спустя секунду гравий на дороге разметало новым выстрелом. Мелкий камешек врезался Шведову в голову чуть выше уха, еще один чиркнул по правому стеклу, покрыв его сеткой трещин.

– Централ! Не тупи, сука! – гаркнул Хаус. – Тут еще снорки! Бегом сюда, оставь его!

«Снорки. Отлично», – вяло прошелестело в мозгу у Шведова.

Застонав, он все-таки сумел отвалить труп набок и наконец-то вздохнул, насколько это было возможно в старом противогазе. Сергей еще раз протер очки тыльными сторонами ладоней, поскольку все остальное у него было испачкано в крови снорка, – теперь он знал, как называется эта тварь.

Смотреть сквозь стекла в кровавых разводах было по-прежнему тяжело. Хотелось то поплевать на пальцы, то сполоснуть руки в придорожной канаве, от чего Шведов настойчиво себя удерживал. Он как мог огляделся, но ничего толком не понял. Тела, конечности и одинаковые резиновые черепа крутились в алой карусели; рев, глухие крики и звуки выстрелов сливались в единый шумовой поток. Сергей выпрямился, заскользил, как на льду, и, не удержав равновесия, грохнулся задницей прямо в корыто дорожного ухаба. Одновременно с этим сзади вылетел еще один снорк, метивший ему в шею. Шведов осознал, что в процессе подъема и падения умудрился безотчетно, как робот, перезарядить ружье.

– Н-на, падаль, – сказал он так тихо, что и сам не услышал своих слов.

Снорк, приземлившийся перед ним на четвереньки, успел развернуться только наполовину и получил оба заряда в печень или что там у него оставалось от прежней жизни. Мутант издал умиротворенный хрип и осел на землю, поджимая под себя все четыре конечности, словно уснувший на зиму жук.

Сергей привычно полез в карман, но нащупал там лишь один патрон, последний. Другой карман опустел еще раньше, во время стычки с тушканами. Хотя сейчас называть ту встречу «стычкой» было даже неловко. Нудное упражнение в тире – вот что она напоминала отсюда, из поселка.

Шведов снова поднялся, ни на секунду не упуская мысли, что выстрел у него остался только один. Помотав головой и в который раз повозюкав мокрыми рукавами по мокрым очкам, он кое-как сориентировался. Похоже, из всей группы он был наиболее пострадавшим. Трое его спутников стояли на ногах и добивали рычащую снорочью братию. Прихрамывая, Сергей сделал несколько шагов по дороге, чтобы сменить позицию и выйти из-за спин товарищей.

– Патроны есть еще? – спросил он у Хауса. – Дай немножко.

– У тебя уже все, что ли? Погоди. – Проводник очередным дуплетом взорвал живот еще одному снорку и перезарядил оружие. – Нет! Не дам, – сказал он, показывая на свой патронташ. – У самого мало осталось.

– Еще один! – исступленно крикнул Централ, наводя обрез на Шведова.

– Это же я! – Сергей взмахнул рукой, но на Централа это не подействовало.

– Берегись, – произнес он спокойно, как приговор, и нажал на спусковой крючок.

Выстрела не последовало. Централ озадаченно мотнул головой и полез в карман за патронами.

– Ты совсем рехнулся?! – выпалил Шведов.

Централ торопливо зарядил оба ствола. С боеприпасами у него, как назло, был полный порядок. Сергей на мгновение оцепенел. Хаус повернулся к нему спиной и продолжал разделываться со снорками, звать его на помощь было бессмысленно. Бокс вообще пропал из поля зрения, да и вряд ли он мог вразумить ошалевшего анапского приятеля. Шведов растерянно посмотрел на свой обрез и сделал то, о чем давно мечтал. Он взялся за коробку фильтра и рванул противогаз вверх.

– Это я, дубина! – прошипел Сергей и лишь после этого позволил себе вдохнуть воздуха, сладкого и чистого. Полной грудью. Как в последний раз.

– Слева! – крикнул Централ и наконец выстрелил. – А ты и впрямь дубина.

В последний момент Шведову почудилось, будто что-то коснулось его плеча, но двойной удар отбросил угрозу далеко назад.

– Спасибо, – сказал Сергей и обернулся.

Снорк, чуть было не схвативший его за горло, катался у дороги, мучительно перебирая ногами. Судя по всему, дробь попала мутанту в живот. Глухо подвывая, он уткнулся мордой в чудом сохранившийся фрагмент забора. Ни капли жалости Шведов к нему не испытывал, хотя снорк и был похож на человека, особенно в этой позе, когда виден только затылок противогаза и непонятно, что там спереди – фильтр или просто оборванная трубка. И даже одежда, неотличимая от обычной человеческой, такая, как куртка-«аляска», порядком извалянная в грязи, не могла заставить Сергея почувствовать сострадание, если только… если только это был снорк, а не…

Это был Бокс. Сергей подскочил к телу, но раньше, чем он тронул его за руку и перевернул лицом вверх, Шведов уже знал ответ. Коренастый и даже излишне плотный для боксера, со снорками этот человек не имел ничего общего. Сергей удивлялся, как можно было принять его за мутанта, но эту претензию он адресовал не столько Централу, сколько самому себе.

Незаметно подошедший Хаус посмотрел на Бокса, потом на Шведова и снял противогаз.

– Давно пора было, – обронил он.

– Ты о чем? – не понял Сергей.

– Ветра нет сегодня. И дождь недавно прошел. Я про пыль, про пыль.

– A-а… ясно.

Шведов только сейчас заметил, какая вокруг стоит тишина. Дождь прекратился, выстрелы не звучали уже несколько минут. Дохлые снорки лежали вповалку, а значит, можно было двигаться в путь. Но как раз этого – двигаться – Сергею и не хотелось.

Проводник присел рядом и, стянув с Бокса маску, пощупал ему горло.

– Есть новость плохая и похуже, – сообщил Хаус. – Он все еще жив. И бросить его здесь – это не по-пацански и не по-христиански. Не знаю, что тебе ближе, но по всем понятиям выход только один.

– Сделаем волокуши… – неуверенно произнес Шведов.

– Бокс умрет через час. Или через три. А еще – по дороге он может очнуться, и тогда для него каждая минута растянется в год. У нас просто не хватит промедола, чтобы наколоть его до беспамятства. И в любом случае это ничего не изменит. С полным животом дроби умирают – хоть в лесу, хоть в больнице. У Бокса больше нет внутренних органов, у него там сплошной фарш.

– И чего ты от меня хочешь? – сонно спросил Сергей.

– Именно этого, Швед. Ты знаешь.

– Я не буду. Нет. Пусть Централ этим занимается, это же он натворил.

– И вторая новость, – вздохнул Доктор Хаус. – Посмотри вон туда.

Централ сидел прямо на дороге и, крупно дрожа, раскачивался вперед-назад. Вся маска у него была в крови, как у первого снорка, которому Хаус разнес противогаз вместе с мордой. Вначале Сергей что-то подобное подумал и про Централа, но потом понял, что это только брызги. Чужая кровь, Шведов и сам был в ней вымазан с головы до ног. И все-таки с Централом что-то было не так, что-то в его позе было неестественным. Сергей не сразу сообразил, что одно колено у Централа согнуто не в ту сторону. Его левая нога смотрела вперед, как у кузнечика, и это выглядело ужасно. По идее, он должен был орать от боли, но его лишь трясло.

– Диагноз другой, рецепт все тот же, – проговорил Доктор Хаус.

– Нога – это не смертельно, – возразил Шведов.

– Кажется, его покусали.

– И что теперь с ним будет?

– Без понятия. Но на базу я его такого не потащу. И есть еще одно обстоятельство. – Проводник выразительно кивнул на Бокса. – Мы тут хорошую заваруху пережили, но часто бывает и покруче. Если Централа переклинило сейчас, то чего от него ждать в будущем? А вдруг он снова своих валить начнет? Ладно, если тебя… А если меня?! В общем, Швед, тебе как новичку предоставляется право выбора. На Централа, конечно, зла больше, но легче добить Бокса, поверь мне. Он и так почти труп.

– Сделай это сам, какая тебе разница… – глухо произнес Сергей. – Обоих. Если выхода нет… сделай сам. Пожалуйста.

– Хрен тебе, – спокойно ответил проводник. – Мы для этого и топаем в город пешком. Специалистом за один день ты не станешь, но в конце пути поймешь, куда пришел. А избавлять друзей от мучений все равно когда-нибудь придется. И лучше раньше, я-то знаю. Только так ты сможешь рассчитывать на то, что тебя тоже не бросят.

Сергей был готов ко многому, но к такому – точно нет.

Хаус взял в руку его ладонь и вложил туда горсть патронов.

– Держи, ты просил.

После этого проводник уверенно зашел Централу за спину и, подняв двустволку, выстрелил ему в затылок. Без радости, но и без скорби. Добил, как ту собаку возле холма. Просто выполнил обязанность, которая на него свалилась.

Сергей проглотил комок в горле и задумчиво погладил ружье. Затем наметил, где у Бокса находится сердце, прижал ствол ему к груди и сделал то, что требовала Зона.

И сразу перезарядил обрез. Это он уже усвоил твердо.

– Отнесем Централа с дороги, – предложил Хаус. – Снорков пусть другие растаскивают, если они кому-то помешают. А человека бросать не будем.

Шведов подошел и взялся за ноги, при этом левое колено Централа отчетливо хрустнуло.

– Хоронить тут не принято? – спросил он, скрипнув зубами.

– Зона и так сплошное кладбище. Куда ни плюнь – везде чей-то прах. А могилы все равно падальщики разорят. Лучше и не закапывать. И еще патроны у них заберем, – деловито добавил Хаус. – Покойникам они уже без надобности, а нам это поможет не присоединиться к ним раньше времени. Противогазы у них все в кровище, обрезы вообще ничего не стоят, а вот боезапас – это важно.

Сергей вернулся к Боксу и обшарил его карманы. Получилось как-то удивительно буднично. Шведов нашел восемь патронов, переложил их к себе в пиджак и догнал проводника.

Следующие полчаса они прошли, не говоря ни слова. За Новошепеличами появилась рукотворная, но давно одичавшая еловая посадка – миновали и ее. Из всех признаков цивилизации в поле зрения осталась лишь размытая грунтовка и редкие телеграфные столбы.

– Ты молодец. – Доктор Хаус первым нарушил молчание. – Я думал, не осилишь, не сможешь добить пассажира.

– Значит, я все-таки мог отказаться?

– Конечно. Но не отказался, и это хорошо. Сколько там на твоих не конфискованных?

Шведов не сразу и сообразил, о чем речь. Потом посмотрел на часы и, расстегнув браслет, выкинул их в траву.

– Когда работали, была половина четвертого, – сказал он.

– А когда перестали?

– Говорю же: в половине четвертого.

– В смысле – давно ли это было? – терпеливо пояснил Хаус.

– В половине четвертого, – подумав, ответил Сергей.

Проводник озадаченно потер подбородок и рассмеялся:

– У меня в кубрике есть свободная койка. Чувствую, с тобой не скучно будет.

– Спасибо, согласен, – отозвался Шведов.

– А котлы твои сдохли, когда мы со снорками разбирались, потому что сейчас ровно пять.

– Это ты по солнцу определил?

– Ну да.

– Прям настоящий следопыт… – без энтузиазма сказал Сергей. – А кубрик хороший? От выброса защищает?

– Нет, конечно, там же окно. Перед выбросом мы в бункер спускаемся.

– Что еще за бункер?

– Обыкновенное бомбоубежище. Это еще со старых времен осталось. Почти в каждом квартале такое есть.

– Значит, кубрик твой в обычном доме? Тогда это просто комната, а никакой не кубрик?

– Комната, – согласился Хаус. – Но мы говорим – кубрик.

– Потому что живете на военном положении, – закончил за него Шведов.

– Скоро сам все увидишь. Действительно уже скоро, – сказал он, вытягивая руку вперед.

Сергей присмотрелся – из-за леса у дальнего поворота медленно выплывал город: стандартные панельные дома, растушеванные в дымке, стоящие особым строем деревья и даже что-то похожее на колесо обозрения.

От созерцания его отвлек громкий, требовательный лай. Навстречу по дороге трусила одинокая черная собака. Хаус снял с плеча ружье и приготовился стрелять. Шведов, не задумываясь, подобрал на обочине камень и метнул его в зверя – без надежды попасть, но с искренним чувством.

– Пошла отсюда! – заорал он.

Собака на ходу развернулась и побежала обратно. Булыжник упал слева от нее, псина недовольно повернула голову, еще раз гавкнула и перешла на рысь.

– Ну или так, – улыбнулся Хаус. – О черт! Чуть не забыли.

Он остановился, снял рюкзак и достал аптечку. Комплект был полным, по норме «участие в боевых действиях», то есть включая вожделенный Централом промедол, но проводника интересовало не это. Он поддел ногтем и вытащил из коробки два небольших пенала малинового цвета, один из которых передал Шведову.

– Там шесть таблеток, жри все.

– Что это? – с опаской спросил Сергей.

– Цистамин, от радиации. Надо было еще до захода в поселок принять. Но лучше поздно, чем никогда, верно?

– Да хрен его знает… Шесть таблеток – не много?

– Не-е. В крайнем случае вырвет. Кстати! – Хаус выщелкнул из гнезда еще один пенал и, открыв его, одарил Сергея седьмой таблеткой.

– А это что?

– Этаперазин, противорвотное, – хохотнул сталкер. – Нет, я серьезно. От шести колес цистамина некоторые реально блюют. Вода кончилась, прожуешь так. На базе водкой полирнем, усилим терапевтический эффект.

Шведов с сомнением посмотрел на горсть таблеток в грязной ладони, пересыпал их в другую, еще более грязную, и закинул в рот. В конце концов, если бы Доктор Хаус захотел лишить его жизни, он мог бы сделать это уже тысячу раз.

Сергею стало так горько, что все другие проблемы вылетели из головы.

– Помогает? – спросил Хаус, громко разжевывая таблетки.

Шведов энергично закивал, чтобы не нарываться на добавку.

– Потом, правда, почки поболят, – предупредил сталкер. – Но не долго, не долго.

– Там действительно будет курица? – поинтересовался Сергей в попытке выжать из себя хоть немного слюны.

– Курица?! – удивился Хаус. – Какая еще курица?

– Жареная.

– А девственниц персидских тебе не надо?

– Ты говорил Кабану… когда мы уходили с острова… – Шведов, кривясь, сделал несколько глотательных движений, и горечь частично провалилась в желудок. – Ты сказал Кабану, чтобы жарили курицу к нашему приходу.

– Это я шутил, неужели не ясно? С деликатесами тут напряг, – признался Хаус. – Тушенка, завтрак туриста, каши всякие консервированные. Все в банках, короче. И ничего другого я тебе тут жрать не советую. Будут угощать – воздерживайся. Один крендель у нас рыбы наловил недавно. Вечером наелся до отвала, а утром все свои зубы на подушке нашел. К обеду отнесли его в яму, облили бензином, да и сожгли от греха. Мертвого уже, конечно, – уточнил проводник.

– И про то, что деньги у Кабана занял, – тоже шутка?

– Это нет. Почему? Действительно занял, сотку евро. На прошлой неделе.

– Зачем он тебе одолжил, если ты в такие походы собирался?

– Он тогда не знал, что мне походы светят, как ты выражаешься. Я чувствовал, что влепят мне проводки, хотя надеялся на две, а дали, сука, три. Ну ладно, вроде, живой, и все позади… А в тот момент он еще был не в курсе, что мне взыскание положено.

– А кто тебе взыскание объявил?

– Сам Кабан и объявил.

– И сто евро не пожалел…

– У нас дисциплина, – серьезно ответил Хаус. – Это дороже денег.

– Но зачем ты эти деньги у него взял-то? Что ты здесь купить собирался?

– Слушай, ну ты не врубаешься абсолютно! – начал злится Хаус. – Зачем-зачем… Просто я немножко суеверный. Чтобы Кабан нарушил правила и прислал за нами вертолет, сотни не хватит. Но ее вполне достаточно, чтобы он держал за меня кулаки. Вот и все. Сейчас дойдем, и отдам. А ты вообще с какой целью справки наводишь?

– Просто вникаю, – пожал плечами Сергей. – Меня, вероятно, тоже что-то подобное ожидает.

– Я на твоем месте мечтал бы о чем-нибудь более светлом.

– Я и сам не хочу, веришь? Мне ваших чудес уже во как хватило! – Шведов постучал себя пальцами по кадыку. – Но без залетов службы не бывает.

– Тоже правда, – печально проговорил Хаус.

Город приближался не так быстро, как хотелось бы, но Сергей уже начал различать в серых прямоугольниках отдельные этажи, и это поднимало настроение.

– Стой, – неожиданно шепнул проводник. – Не шурши.

Сергей замер в широком шаге, напряженно вслушиваясь в слабое дуновение ветра. Только палец на спусковой крючок положил – так, на всякий случай.

Кто-то шел по дороге из города, похрустывая гравием и негромко, но беспечно переговариваясь.

– Я завалю его, он уже достал, – донеслось до Шведова.

– Ничего ты ему не сделаешь. Он хоть и гнида, но за него многие впрягутся. Сыча завалишь – сам не долго проживешь, – ответил кто-то другой.

Из-за невидимого за кустами поворота возникли трое мужчин в одинаковых комбинезонах болотного цвета. Вооружены они были гораздо серьезней: два автомата и снайперская винтовка.

– Это опасно? – одними губами спросил Шведов.

– Поди разбери… Подождем.

Незнакомцы их тоже заметили, но, не подавая вида, продолжали идти навстречу, хотя в осанке и в походке у всех троих появилось что-то настороженное, хищное.

– Пушку опусти, – приказал проводник Сергею.

– Ну, привет! – бросил один из бойцов, замедляя шаг.

– Ну, здорово, – осторожно ответил Хаус. – Прямиком из города? Чего хорошего нашли?

– Что нашли, то забрали. А у вас как дела?

– Снорки были. Теперь там, возможно, тушканы.

– Прямо на дороге?

– Мимо не пройдете, – кивнул Хаус.

– Да я уж догадался, – ответил боец, критически оглядывая Шведова.

Сергей не понял, что привлекло внимание незнакомца – гражданская одежда или кровь на ней. Но в любом случае он чувствовал себя неловко среди людей в униформе.

– Ладно, двинули, – сказал боец своим спутникам, по-прежнему держа автомат стволом вниз. – Эй! – спохватился он, пройдя несколько метров. – Антибиотиками не богаты?

Хаус молча запустил руку в рюкзак и кинул мужчине аптечку.

– Мерси! – отозвался тот. – Что вам взамен дать? А то вы совсем как бомжи.

– Бомжи аптечками не бросаются, – проворчал Хаус. – Счастливо, не хворать.

– Ну, бывайте!

Троица направилась дальше в сторону Новошепеличей.

– И все-таки я его завалю! – продолжил разговор кто-то из бойцов.

– Сыча? Да расслабься. Его купить дешевле, чем убить.