355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Овчинников » Враг Монолита » Текст книги (страница 2)
Враг Монолита
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 14:36

Текст книги "Враг Монолита"


Автор книги: Олег Овчинников


Соавторы: Евгений Прошкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Глава третья

– Пить… – раздался за спиной чей-то слабый голос.

– Пить! – вторил ему другой, погромче и пободрее.

Шведов открыл глаза. Он лежал на куче прелой соломы и не сразу сориентировался, где верх, а где низ. Вверху были черные стропила, прогнившая обрешетка и битый шифер, по бокам – худые дощатые стены. Похоже, этот сарай не видел ремонта со времен советской власти.

– Пить!.. – снова сказал кто-то рядом.

Сергей осторожно пошевелился и обнаружил, что руки у него не связаны. Голова, против ожиданий, не болела, сознание было вполне ясным, а самочувствие – так даже неплохим. Однако жажда была невыносимой.

По крыше плотно сеял мелкий дождик. Шведов попытался разглядеть хоть что-нибудь сквозь дырки в шифере, но это ему не удалось. Часы на руке не пропали и показывали половину первого – вероятно, ночи, – а вот мобильника, паспорта и ключей от квартиры не было.

– Пить, – в который раз повторил человек на другой стороне кривобокого стожка.

– Дайте воды… – тут же откликнулся еще один, такой же невидимый за кучей соломы.

– Как вы задолбали! – простонал Шведов, поднимаясь на ноги.

Вокруг осевшего старого стога лежали три человека головами к центру. Первое, что бросилось Шведову в глаза, – все они были обриты наголо. Повинуясь скорее опасению, чем догадке, он схватился за макушку и раздосадованно зашипел. Подстригли машинкой, ровненько.

Одеты незнакомцы были по-разному: один валялся в заношенной куртке «аляске», из-за чего смахивал на бомжа, другой ежился в рубашке с коротким рукавом, словно его сняли с курортного рейса. На третьем был неновый спортивный костюм, и это выглядело наиболее уместно. Сам Сергей в пыльном пиджаке и мятых брюках тоже смотрелся не ахти как. Поздняя весна уже почти превратилась в лето, но ночная сырость давала о себе знать, и Сергей почувствовал, что начинает мерзнуть. Он энергично взмахнул руками и прошелся по сараю. Перекошенная дверь, похожая на калитку, была открыта, в проеме висела тусклая луна, но выходить на улицу отчего-то не хотелось.

В темном углу Шведов заметил четвертого мужчину. Тот сидел на полу, подобрав к себе ноги и взявшись за колени. Его левая ладонь чуть подрагивала, взгляд был угрюм и сосредоточен, но выделялся мужчина не этим. У него была короткая неровная стрижка, как будто он «подравнивался» сам, второпях. Обут он был в практичные юфтевые сапоги с укороченными голенищами, на поясе у него висел пустой патронташ. Полевая куртка и плотные зеленые брюки были испачканы, но совсем не так, как у Шведова, которого тащили по узкому коридору в подвале зоомагазина. Этот, местный, ходил по лесу и по глине. Много ходил, часто падал. Рядом с ним у стены валялась пустая упаковка не то от халвы, не то от печенья.

– Пить! Ну пить же… – взмолился кто-то из троих в стогу.

– Хватит клянчить, я не доктор! – громко произнес Шведов.

– Они не слышат, спят еще, – отозвался местный, с неохотой поднимая на Сергея глаза.

Взгляд у него был оценивающий и в то же время безразличный, как у повара, выбирающего свеклу для борща.

– Тебя первым привезли, – добавил мужчина и вяло кивнул куда-то в сторону.

Сергей обернулся – ближе к двери стояло зеленое эмалированное ведро, в котором плавала алюминиевая кружка. Шведов зачерпнул воды, осторожно понюхал и, уже не в силах сопротивляться жажде, сделал несколько глотков. Первая кружка его лишь раздразнила, он набрал вторую и выпил ее так же жадно.

– Ссать на улице, – подсказал незнакомец за секунду до того, как у Сергея скрутило живот.

Шведов с трудом доковылял до выхода и едва успел расстегнуть ширинку.

– Это анабиотик, – прокомментировал местный. – Здорово промывает почки, но водно-солевой баланс корежит, как мешок воблы. Если будешь им пользоваться, всегда оставляй под рукой полную фляжку. Иначе та же смерть, что и от выброса, только дольше.

– Чем-чем я буду пользоваться? – спросил Шведов.

– Анабиотиком, брателло.

– А-а… – без энтузиазма протянул Сергей. – Понятно.

Пока струя бурила землю, он успел обстоятельно осмотреться, но это мало что прояснило. Сарай стоял на небольшом пригорке, трава у двери была вытоптана, однако никаких тропинок Шведов не нашел. Метрах в десяти от постройки чернела стена кустарника без единого проблеска. За углом виднелись те же кусты, и никакого намека на дорогу.

Отдышавшись, Шведов вернулся в сарай и не спеша выпил третью кружку.

– Кроме этого… анабиотика… Кроме него, мне ничего не давали? – поинтересовался он у местного.

– Почему ты это спрашиваешь у меня? – бросил тот.

– Ну ты же вроде все знаешь?

– Нет. Только то, что по эту сторону.

– По эту сторону от чего? Мы уже на месте?

– Точно, – кивнул мужчина. – Ты здесь часа два, а эти по часу, примерно, – он ткнул пальцем в сторону сеновала.

– А ты? – вырвалось у Шведова.

– А я… – Собеседник невесело усмехнулся. – Считай, всю жизнь. Хотя чуть больше года на самом деле.

Сергей сунул руки в карманы, растерянно потоптался и присел на корточки рядом с незнакомцем.

– И чего ты ждешь? – обронил Шведов.

– Того же, что и вы. Пятого пассажира.

– Пить! – снова потребовал парень в «аляске».

Сергей собрался было встать, но собеседник взял его за рукав:

– Ты не сможешь их напоить, пока они не проснутся. И разбудить не сможешь. Это не сон, а что-то похожее на кому.

– Я тоже так мычал?

– Все мычат. Ближе к пробуждению. – Местный вдруг покачал головой: – Ты о такой ерунде волнуешься, что просто смех.

– Почему о ерунде? Для меня это важно – кто, чем и зачем меня наширял.

– Не важно это, – убедительно произнес мужчина. – Ну… сначала скорее всего дротиком накололи, чтобы с ног сбить. А потом уже взрослый дозняк в вену, с раствором глюкозы. Я не в курсе, сколько тебя везли и как – в багажнике или в чемодане… Иногда в гробах доставляют, это самое оптимальное. Вообще анабиотик минут на сорок-пятьдесят вырубает, но это при штатном применении. Вы-то все не меньше суток проспали.

Шведов потрогал локти на сгибах и быстро скинул пиджак. Левый рукав рубашки был расстегнут, на предплечье слегка зудела полоска пластыря.

– Где я?! – выпалил он.

– В Зоне. Наконец-то ты спросил.

– В какой еще зоне?

– Отчуждения. – Мужчина сплюнул под ноги. – В семи километрах от Припяти. Но это если по прямой. Хотя по прямой здесь, конечно, никак не добраться.

Сергей тихо присвистнул и, усевшись на пол, схватился за голову. Пальцы вновь наткнулись на короткую щетину, жесткую, как щетка. Не узнавать на ощупь собственный череп казалось странным, но еще хуже было чувствовать себя обманутым. Пустой разговор с вербовщиком, неожиданный укол в коридоре, и вот – старый сарай в районе Припяти. Это было сделано так подло, что Сергей не находил слов. Ведь он мог бы и отказаться. И на собеседование он таскался просто из любопытства… Ладно, если откровенно, он все равно поехал бы – хоть в Припять, хоть в Африку. Но его даже толком не спросили. Заполнили дурацкую анкету – и вперед. Это было неправильно, не по-человечески.

– Ты хорош зубами тут скрипеть, – подал голос местный. – Раньше надо было думать.

Шведов одарил его долгим внимательным взглядом, но на собеседника это не произвело впечатления.

– Сюда что, все таким макаром попадают?

– Все по-разному, – изрек мужчина. – Ты-то как попал?

– По приглашению, – усмехнулся Шведов.

– Ну, значит, и эти тоже. Группы на проводку всегда подбирают однородные. Только у нас это называется не приглашение, а повестка.

– Повестка?.. – Сергей расхохотался так, что очередное «Дайте пи…», донесшееся от сеновала, оборвалось на полуслове.

Местный тоже отчего-то повеселел.

– Приличные люди, это клёво, – сказал мужчина. – А то на прошлой неделе такую мразь привезли, что они еще в лодке друг друга чуть не прикончили.

– В какой лодке? – спросил Шведов.

– Увидишь, – отмахнулся он. – А по повестке – это ништяк! Настоящие самураи, смертнички. Сюда чаще офисных чудаков присылают, которые вместо того, чтобы пойти в кабак или отправиться к шалавам, снимают стресс адреналином. Журналов начитаются всяких, типа мужских… какие носить трусы, как лизнуть шефу и как расслабиться после квартального отчета. Думают, что они на сафари едут. Ха! Чебурашки долбаные. Хотя… я сам, брат, из этих.

Собеседник неожиданно улыбнулся.

– Хаус. – Он протянул Шведову руку. – Доктор Хаус.

– Чего?.. – брякнул Сергей.

– Сериал такой. Не слышал, что ли? Я скачал на работе восемь сезонов и за два месяца все посмотрел. В итоге даже «по собственному желанию» написать не дали, уволили по статье. А был когда-то бухгалтером в страховой компании.

– Ты – бухгалтер? – не поверил Шведов.

– А что, не похож? Тебя самого как звать-то?

– Сергей. – Он запоздало ответил на рукопожатие.

Ладонь у Доктора Хауса была крепкая и шершавая, мужицкая. Совсем не как у бухгалтера.

– Последняя проводка, – сказал Хаус и вздохнул с облегчением. – Больше сюда не вернусь. Хватит, нахлебался.

Еще пару минут назад он сидел возле стенки угрюмым хмырем, а теперь излучал дружелюбие и говорил явно больше, чем следует. Сергею это не понравилось, но он пока не понимал, нужно ли подозревать нового знакомого, и если нужно, то в чем именно.

– Какая проводка? – спросил Шведов. – Бухгалтерская, что ли? Ты о чем толкуешь?

– Какая-какая… – насупился Хаус. – Ты в армии служил? Ах да, служил, если по повестке прибыл. Ну тогда я не буду тебе объяснять, что такое наряд вне очереди.

– Не объясняй, – разрешил Сергей.

– Вот его я и тяну – наряд или вроде того. Три проводки, залетел крепко. Ну в смысле, три группы до города довести должен, – пояснил он, раздражаясь.

– Странное наказание, – с сомнением произнес Шведов. – Неужели дойти до города так трудно?

– Да в общем-то не особо. Просто не каждый доходит, – тихо сказал Хаус. – Ты же боец, а не турист, так что мотай на ус: можешь набухаться, можешь накуриться, можешь свалить с базы куда угодно. Но если приказано к семи утра быть в строю – будь в строю. Бодрый и веселый. Иначе пойдешь на проводку. Сталкеры на этом маршруте выживают с вероятностью семьдесят пять процентов. Не нужно быть математиком, чтобы посчитать: четыре проводки – это гарантированная смерть. Хотя есть уникальные кадры, которые по десять раз ходили и все еще живы. Но у них свои секреты. – Собеседник подмигнул. – Они часто возвращаются в одиночку, потеряв по дороге всю группу.

Шведов заглянул ему в глаза и понял, что Хаус не шутит. Это место как-то не располагало к юмору, и чем больше Сергей слушал, тем меньше в нем оставалось энтузиазма.

– Значит, из четырех проводников до города добираются только трое? – мрачно сказал он.

– Да, такая статистика.

– А как насчет новичков?

– Насчет вас… – Хаус пожевал губами, соображая, как бы уйти от ответа. – Откровенно говоря, с вами дело обстоит чуть хуже.

Сергей поднялся, дошел до ведра и выпил еще полкружки.

– Но шансы есть у каждого, – помедлив, добавил сталкер. – Всегда и везде есть шансы не сдохнуть, это правда.

– Не надо меня успокаивать, я все понял.

– Вряд ли все, – заметил Хаус. – Но все тебе пока и не нужно. Запомни простые правила: делай, что я говорю, и не спорь. Не лезь вперед и не плетись в хвосте. Не тупи без причины, но и специалиста из себя не корчь. Я не душегуб, людей зря не подставляю. Со мной гибнут только по собственной дурости. – Сталкер шмыгнул носом и снова подобрал колени. – Ты отдыхай лучше, не мельтеши. Сил набирайся. Потом каждую минуту этой тишины вспоминать будешь, как первую любовь.

– Спасибо, – буркнул Сергей.

– Не обольщайся, я не всегда такой заботливый. Просто к эсбэушникам хорошо отношусь. Детские комплексы, уважаю людей в форме.

– Это не форма, если я еще не спятил, – возразил Шведов, одергивая пиджак.

– Угум. Только я контору за версту чую, – сказал Доктор Хаус. – У меня дядя там всю жизнь прослужил.

– А мне вот не судьба.

– А что так?

– Подставили. Выкинули. Даже звание получить не успел.

– Я слышал, они своих не больно охотно отпускают… – невозмутимо произнес сталкер.

– Говорю же: я им не свой, – разозлился Сергей. – И хватит меня на понт брать! Дядя у него в СБУ служил… Ты анкеты наши читал, вот и все.

– Ну ведь получилось? – осклабился Хаус. – Мне ведь надо знать, с кем я иду.

– А остальные?

– Инкассатор, уволенный офицер и пара каких-то гопников, – охотно перечислил он. – Неплохая компания. Пожалуй, это лучшая группа из тех, что я водил. Может, даже все дойдем. Если подфартит, конечно… Путь опасный.

– А в Припяти полегче будет?

– Да там вообще вилы! – Хаус всплеснул руками. – Но в городе поддержка. Базы, норы обжитые, а главное – люди. И от зверья отбиться помогут, и от заразы помереть не дадут.

Один из пассажиров на сеновале снова что-то промычал про воду, тяжело заворочался и, неистово зевнув, вдруг приподнялся на локте.

– Какого хрена?! – возмутился он.

– Вода вон там. – Хаус показал пальцем на ведро.

– Пришибу, с-суки… – неизвестно кому пообещал мужчина и, почесывая ягодицы, направился к двери. Солома облепила его синий спортивный костюм так плотно, что он стал похож на хороший маскировочный комплект.

– Отряхиваться не надо, – предупредил его сталкер. – И кроссовки перешнуруй потуже.

– Это зачем? – с вызовом спросил тот.

– Чтобы не слетели, когда по кочкам побежишь.

– Я никуда не побегу, – заявил мужчина.

– Побежишь, Андрюша, побежишь.

– Я не Андрюша, я Сергей.

– Тем более. Или инкассаторы бегать не любят? Не потому ли ты сумку с деньгами просрал? – флегматично высказался Хаус.

Мужчина, не отрываясь от кружки, медленно обернулся к сталкеру и движением бровей выразил недоумение.

– Что ты уставился? – спросил Хаус. – В группе два тезки: лопух-инкассатор и… еще один. Фамилия у тебя какая?

– Обухов, – хрюкнул тот, допивая воду.

– А я Шведов, – вставил Сергей.

– Ну значит, Швед и Обух, – подытожил сталкер. – Извините, но по имени-отчеству называть вас будет некогда. Вот до города доберемся, и берите себе любые клички. А пока вы Обух и Швед. И базар окончен.

Шведов с интересом оглядел второго Сергея. При слове «инкассатор» воображение почему-то рисовало тучного лентяя предпенсионного возраста с незаряженным помповым ружьем. Ни ружья, ни выдающегося пуза у Обуха не оказалось. Стрижка под ноль не позволяла правильно оценить его возраст, но ему совершенно точно не было и тридцати.

То ли от громких разговоров, то ли потому, что кончилось действие наркоза, через минуту поднялись и двое других пассажиров.

– Вода в ведре, ссать за дверь, – привычной скороговоркой проинструктировал их Доктор Хаус.

– Ля, а где мы?! – протянул тот, что был в куртке.

Шведов представил себе, как проводник раз за разом повторяет одни и те же объяснения, и посочувствовал Хаусу.

– Мы на острове, – невозмутимо сказал сталкер. – Скоро привезут пятого. Надеюсь, он по дороге уже оклемается. Мы должны выйти с рассветом.

– Почему? – бездумно вякнул мужчина в летней рубашке.

– Нам нужно добраться еще до заката.

– Почему? – повторил он.

– Так… ты, похоже, Владимир, – предположил Хаус.

– Ну.

– А ты Николай, – обратился сталкер к человеку в «аляске». – И ты когда-то занимался боксом, верно?

– Было дело, – ответил тот.

– Значит, ты Бокс, а ты…

– Централ мое погоняло, – опередил его Владимир.

– Не возражаю.

– Пацаны, а вы откуда? – тут же взял инициативу Централ. – Я с Пионерского.

– Гонишь, – бросил Бокс. – Я там всех знаю, а тебя ни разу в жизни не видел.

– Ты сам-то кто? – процедил Централ. – И прикинут не по сезончику. Май уже кончается, а ты как чукча упаковался.

– Это ты как будто с пляжа приплыл. Май кончается, что с того?.. Пора в трусах рассекать?

– Я не понял. Если ты на Пионерском всех знаешь, то и тебя все должны знать. И я тоже. Ты с какого района-то?

– Ну с Химмаша.

– Чего?! – Централ даже присел, чтобы выразить всю полноту эмоций. – Чего ты лепишь?! Какой?.. Какой еще Химмаш? Нет у нас никакого Химмаша.

– Как это нет?.. – оторопел Бокс. – Ты с дуба рухнул? И говоришь ты как-то странно… – добавил он.

– Я?! Это ты странно говоришь!

Шведов давно все понял и, скрестив руки, привалился плечом к стене. Хаус почему-то не спешил прояснять ситуацию. Возможно, для него это было одним из немногих доступных развлечений. Спор между курткой и рубашкой он слушал с неподдельным интересом и, казалось, был слегка разочарован, когда парни наконец-то разобрались.

Широко улыбаясь, они протянули друг другу руки:

– Анапа!

– Екатеринбург!

– Ты прикинь, мля! – воскликнул Централ.

– Чума, в натуре! – согласился Бокс.

Дождь незаметно утих, и, как только Шведов это отметил, среди звука отдельных капель он различил далекий стрекот вертолета. Луна стала светить ярче, и Сергей снова выглянул из сарая. Слева от постройки послышались щелчки, это поочередно включались сигнальные огни. Они стояли прямо на земле, среди некошеной травы, и еще минуту назад их можно было обнаружить, только споткнувшись о корпус прожектора.

Доктор Хаус вышел вслед за Шведовым на улицу.

– Разве на вертолете до города не быстрее? – спросил Сергей.

– Конечно, быстрее, – отозвался сталкер. – Но ты же служил в армии. Разве не проще бежать кросс без противогаза?

– От кроссов не умирают, а ты сказал, что на этом маршруте…

– Я думал, ты сам догадаешься. Это экзамен, Швед. Очень простое испытание: кто непригоден, тот не дойдет.

– Я на такое не подписывался! – подал голос Обух.

– Это не ко мне, это к начальству, – сказал сталкер.

– А что, реально можно отказаться? – обрадовался Бокс.

Вертолет в ночном небе еще был не виден, но винт шумел уже отчетливо. Централ покинул сарай последним и, зябко обнимая себя за плечи, присоединился к встречающим. Вероятно, сверху они выглядели странно – четверо лысых и один клокастый, сбившиеся в кучу посреди буйного сорняка, неуверенно замершие между гнилым черным сараем и помеченным фонарями прямоугольником. В периметре посадочных огней ничего не было – ни бетонных плит, ни временного покрытия. Кто-то выбрал на местности участок поровнее и обозначил его прожекторами – вот и вся площадка. Такую же можно было оборудовать за час в любом другом месте, а потом просто бросить ее за ненадобностью.

Ми-8 завис низко над землей, разгоняя ветром густую траву. Вертолет был старый, перекрашенный бог знает сколько раз, со свежими царапинами и широкими мазками плохо заполированной автомобильной шпатлевки. Ни номера, ни опознавательных знаков Сергей на борту не видел, но это его уже не удивляло. Створка люка отъехала в сторону, и в проеме показался немолодой кряжистый мужик с тяжелым бульдожьим лицом. На нем были болотные сапоги и растянутый тельник с дыркой – ни дать ни взять революционный матрос на пенсии. Он бодро спрыгнул на землю, и из глубины кабины показался следующий гость со связанными руками и тряпочным мешком на голове.

«Арестантов еще не хватало», – отстраненно подумал Шведов.

Пленника подтолкнули из вертолета в спину, и мужчина в тельняшке принял его внизу, бесцеремонно поймав за грудки. Следом высадился чернявый бородатый субъект в камуфляжной куртке, похожий на арабского террориста. После этого створка вернулась на место, и вертолет, мгновенно поднявшись, с крутым виражом ушел обратно в ночное небо.

– Здравия желаю, Кабан! – гаркнул Доктор Хаус, не вынимая рук из карманов.

– Мелкие прогибы не оплачиваются, – бросил мужик в тельнике, направляясь к сараю. – Чак, развяжи его.

– Я ему не доверяю! – отозвался бородач.

– Да ты никому не доверяешь.

– Никому, – подтвердил тот.

– Это неправильно. – Кабан остановился и сдернул мешок с головы пленника. Затем щелкнул выкидным ножом и рассек пластиковую стяжку на его запястьях.

Пятый пассажир тоже был обрит налысо. В остальном ничего примечательного: скучное простоватое лицо, джинсы и старый свитер.

– Присоединяйся к своим, – сказал ему Кабан.

Все зашли в сарай и непроизвольно разделились на две группы: пассажиры у одной стены, борода и тельник у другой. Хаус встал посередине и чуть в стороне, словно командир отделения. Шведов украдкой взглянул на часы – была уже половина четвертого, небо светлело на глазах.

– Главный тут я, и зовут меня Кабан, – произнес мужик в тельняшке тихо, но твердо. – Как зовут вас, мне не важно. Знакомиться с вами буду на той стороне, в Зоне.

– А сейчас мы не Зоне, что ли? – спросил Обух.

Чак сделал такое движение, будто потянулся за пистолетом. Кабан лишь недовольно поморщился.

– По идее, да, – сказал он. – Мы в зоне отчуждения, на закрытой территории. Но это не то, что называется Зоной с большой буквы. Здесь, на острове, безопасно. Доберетесь до берега – начнете понимать, о чем я говорю. Пока дойдете до города, поймете всё. Или не дойдете. До Припяти отсюда семь километров, жду вас к вечеру. Кто отобьется от группы, тот покойник без вариантов. – Кабан медленно оглядел неровную шеренгу из пяти новобранцев. – Хаус, почему я должен им это объяснять, а? Тебе влом было инструктаж провести?

– Кабан, они только что проснулись. Надо было раньше завозить, если ты хотел, чтобы я тут с докладом выступил.

– Хрен с ним, – отмахнулся командир. – И так болтовни много. Тупые вопросы, нереальные желания у кого-нибудь имеются?

– Имеются, – чуть запнувшись, сказал Обух. – Желаю вернуться домой.

Кабан покивал ему с непонятной грустью.

– Хорошо подумал? – спросил он.

– Я бы не ушел, – сказал Обух. – Но мне не по душе способ, которым меня сюда доставили. Укололи какой-то фигней, ни о чем не предупредили… С людьми так нельзя! Я не туша мороженая, чтобы меня за ноги таскать.

– Твое право, – коротко отозвался Кабан.

– Инкассатор, не делай этого, – проговорил Хаус. – Пойдем с нами! Потом вернешься, если захочешь. Позже.

– Это вопрос принципиальный, – заявил Обух.

– Если я правильно понял, дома тебя ждут долги? Мне всегда было любопытно, сколько денег может влезть в картофельный мешок.

– Хаус, кончай агитацию! – прервал разговор Кабан. – Пассажир остается. Забирай этих четырех, и валите.

Проводник угрюмо бросил «Есть!» и двинулся к двери.

– Погодь! – окликнул его Централ. – Слышь, помоги шмотом, – обратился он к Обуху.

– Кем? – не понял тот.

– Одолжи олимпиечку, ага? Мне в рубашке прохладно гулять, а ты скоро дома будешь.

Обух все-таки успел отряхнуться и теперь нарядно сверкал в сумерках тремя белоснежными лампасами.

– Нет, – упрямо ответил он. – Это моя одежда.

– Ты не человек, что ли? – с угрозой произнес Централ.

– Серега, отдай куртейку, – поддержал Хаус. – Ему и правда нужнее. Он же вежливо тебя просит. Ну, насколько он способен.

– Да не люблю я эти расклады! – возмутился Обух.

– Да ему не любовь твоя нужна, а теплая одежда. Хоть что-нибудь с рукавами. Не будь говном, инкассатор!

– Не отдам, – отрезал тот.

– Все, Хаус! – рявкнул Кабан. – Уводи людей, время теряете.

– Ждите к вечеру, жарьте курочку, – сказал сталкер.

– Что сам по дороге наловишь, то и пожаришь, – выдавил Чак.

Проводник и четверо пассажиров вышли на улицу. Облака окончательно разбежались, но из-за блеклого рассвета небо казалось пасмурным и низким.

Хаус обогнул сарай справа и двинулся по пологому склону вниз, к зарослям кустарника. Новобранцы выстроились за ним гуськом: первым шел Централ, замыкал колонну Шведов. В какой-то момент Сергей поймал себя на том, что старается наступать в след идущему впереди новичку, которого привезли на вертолете.

– Может, и нам свалить надо было? – негромко сказал Бокс.

– Да не по-пацански как-то… – проговорил Централ.

– Ладно. Дойдем – поглядим, что там за кисельные берега.

– Кончайте треп, – прошипел Хаус. – Ты, как там тебя?.. Лейтенант!

– Старший лейтенант, – уточнил мужчина, шагавший перед Сергеем. – Только теперь – запаса.

– И где же ты служил, запасной лейтенант?

– В ракетных войсках.

– Конкретнее, – потребовал сталкер.

– В береговых ракетных.

– Ты действуешь мне на нервы.

– Триста двадцать пятый ОБРДН.

– Ну, понятно…

– Отдельный береговой ракетный дивизион, – пояснил мужчина.

– Ты стрелять-то умеешь, отдельный береговой?

– У меня двенадцать пусков, все на «отлично».

– Я спрашиваю: стрелять умеешь? – с нажимом повторил Хаус.

– Из пистолета – естественно.

– И то хлеб… А зовут тебя Костя Олейник, если память моя не врет. Стало быть – либо Кот, либо Олень.

– Конечно, Кот, – торопливо ответил лейтенант.

– Покажешь себя в деле – тогда и будешь сам решать, кто ты. А пока ты Олень, – твердо произнес сталкер.

Централ и Бокс приглушенно рассмеялись, а Сергей с тоской посмотрел назад. Ситуация нравилась ему все меньше, и он уже начинал жалеть, что не остался вместе с Обухом в сарае. И хотя он быстро придушил эту мыслишку, настроение было отвратным.

Хаус дотопал до зарослей и протиснулся между кустов.

– За мной, – скомандовал он, поворачивая влево.

Пассажиры змейкой устремились за проводником. Что это были за растения, Шведов так и не понял. Черные узловатые ветви даже в конце мая оставались голыми, без единого листочка, однако в них определенно теплилась жизнь: кусты не трещали, а упруго сопротивлялись и плотно схлопывались за спиной. Тропинки в зарослях не было, Доктор Хаус двигался наугад, но так уверенно, словно проходил хорошо знакомый лабиринт. По одному ему ведомым признакам он определял, где в чаще будет следующая брешь, а куда соваться не нужно.

Дебри оборвались внезапно, в трех метрах от пологого берега. Над тихой водой стоял такой плотный туман, что Шведов поначалу принял его за новый массив растительности. На привязи у перекошенного мостка покорно дожидалась большая надувная лодка.

– Грузимся, – распорядился проводник.

– Холодно, черт! – пожаловался Централ.

– Скоро согреешься.

Лодка с алюминиевым днищем легко приняла бы шестерых: кроме пары широких поперечных сидений, оставалось еще по одному месту спереди и сзади. Хаус дождался, когда все усядутся, потом устроился на корме и отвязал веревку.

– Весла под ногами, разбирайте, – сказал он. – В уключины не вставлять, будем грести, как спортсмены. Но только тихо, тихо!

Сергей взял весло, примерился. Оно было коротким и легким, с удобной ручкой и большой выгнутой лопастью. Последний раз Шведов катался на лодке еще в раннем детстве, но эти воспоминания были связаны с большим светлым парком, совсем не похожим на то, что расстилалось вокруг. Как только Хаус оттолкнулся от мостков, лодка оказалась в сером мареве тумана. Он висел так плотно, что трудно было дышать.

Шведов сделал глубокий гребок, отмечая, что детская память как всегда врет: в работе на веслах ничего радостного не было.

– На такое корыто обычно мотор вешают, – сварливо произнес Бокс.

– Вы заткнетесь или нет? – взмолился Хаус. – То им холодно, то, блин, мотор им давай… шевелите клешнями, или мы три дня по этой луже дрейфовать будем? Здесь от берега до берега рукой подать!

Это заявление подействовало ободряюще, несколько минут все гребли размашисто, хотя и вразнобой. Лодка крутила носом, но шла довольно быстро. Сергей понял, почему Хаус запретил вставлять весла в уключины: гребцы держали их почти вертикально, лопасти погружались глубоко и выходили из воды без брызг. Для большой дистанции такой способ был бы слишком утомительным, но проводник обещал, что другой берег не далеко.

– Мы правильно идем? – нарушил молчание Олень, сидевший на первой скамейке, спиной к Шведову.

– Четко, как ракета, – отозвался Хаус. – Навались, парни, уже близко.

– А это что?..

Сергей почувствовал, как лопасть ударилась о какую-то помеху, и машинально притормозил. Олень обернулся: именно это он и имел в виду. Рядом с бортом на воде покачивался буек, обросший водорослями настолько, что его можно было принять за живой организм. Олень потыкал в поплавок веслом, и оно вдруг погрузилось внутрь, легко прорвав оболочку, или точнее… кожу. Бурое вспученное брюхо издало звук, похожий на выдох облегчения, и в воздухе разлилась невыносимая вонь. В тяжелом запахе явственно ощущались сладкие кондитерские оттенки, и это было еще более отвратительно. Прежде чем заставить себя отвернуться, Шведов успел различить на вздувшемся животе остатки одежды. Полосатая майка сгнила и разваливалась вместе с плотью.

Олень надрывно закашлялся и склонился к сиденью. Брошенное им весло разворотило черные внутренности, опустилось на воду и медленно поплыло прочь.

– Ну ты и чушок! – взревел Централ, деливший с Оленем одну скамейку. – Ты что наделал?

– Э! – пнул лейтенанта Бокс. – Здесь и без тебя тошно!

Олень не реагировал, его шумно и обильно рвало прямо на пол.

– Ты зачем в лодку блюешь?!

– Да он еще чеснока нажрался, походу! Газенваген, мля, нам тут устроил!

Олень утер губы рукавом и, запрокинув голову, глубоко вдохнул.

– Пардон, не сдержался, – промолвил он как ни в чем не бывало.

– А?.. Какой «пардон», чепушила? – протянул Централ. – Собирай давай! Хоть руками собирай, гнида, я не буду с тобой сидеть!

– Будешь, – холодно произнес Хаус. – И сидеть, и терпеть. Если встанешь, лодка может перевернуться, тогда все в воде окажемся. А ты, Олень, действительно… Олень. И притом вонючий, – добавил он, чуть подумав. – Навались, мужики, уже близко.

– Он еще и весло просрал! – сообщил Бокс.

– Я видел. Значит, гребете втроем. И вот что: на левом борту остался один Швед, поэтому справа особо не усердствуйте, иначе по кругу будем гулять. Ну а ты уж, браток, выкладывайся, – обратился Хаус к Сергею. – За себя и за того парня. Вернее, за этого. За нашего ракетного мудака.

– Олень, тебе боеголовку на службе ураном не напекло? – осведомился Бокс.

– Было бы, что напекать! – подал голос Централ. – Загребай ладошками, удод! Обрыгался и сидит, млеет, как сука на помойке.

Парни срывали на лейтенанте злость, и Доктор Хаус этому не препятствовал, он лишь изредка их одергивал, чтобы не переходили на крик. Шведову было не до шуток, он с натугой работал веслом и чувствовал, как наливаются тяжестью руки и поясница. Один только Олень был невозмутим. Он принялся было собирать рвотную массу носовым платком, но Централ, с минуту понаблюдав за этим процессом, велел ему прекратить и спрятать руки обратно в задницу. После этого Олень замер и уставился куда-то в даль, хотя на расстоянии двух метров все по-прежнему тонуло в молоке тумана.

– Кто это был, на кого мы напоролись? – спросил Шведов, чтобы отвлечь себя от усталости.

– Морду я не видел, но думаю, что это снорк, – ответил Хаус. – Может, собаки задрали, а может, сам сдуру до края Зоны добрел и там подох. Вообще-то здесь их не должно быть. Ближе к городу – там да, еще насмотритесь.

– Снорк? – переспросил Бокс. – Это что за тварь? Они все такие брюхатые?

– Они, скорее, поджарые. А неделю в теплой воде проведешь – тебя еще не так раздует.

– На нем одежда была, – возразил Шведов. – Ну или остатки. Значит, это не зверь? Человек?

– Кто дойдет до финиша, тот получит в подарок розовое полотенце и красивый КПК, – сказал Хаус. – Про полотенце шучу, конечно. На КПК найдете тучу полезного, все прочтете.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю