Текст книги "Враг Монолита"

Автор книги: Олег Овчинников

Соавторы: Евгений Прошкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Глава двадцатая

Вечернее построение было коротким и, несмотря на пойманную химеру, тягостным. Кабан не пускался в привычные лекции, а лишь подвел итоги дня и представил отряду двух новичков, которых довел до базы Порох. Вместо погибшего Чака командир назначил Капитана. На этом и разошлись.

– Ну что, Капитану жить недолго? – мрачно заметил Хаус, двигаясь рядом с Сергеем к двери гостиницы.

– Типун тебе на язык! – сказал Швед. – А ты что такой смурной?

– Просто так. Кекса жалко.

– Хватит намекать. Если есть что предъявить – предъяви и обоснуй. А если нет – заглохни рот, как говорит наш товарищ.

– Не наш он товарищ, а твой. Персональный. А ты чего взбесился, Швед? Я уже и паренька погибшего пожалеть не могу?

– Да что-то устал я, – вздохнул Сергей. – Прости. Еще один день прожит зря, меня это убивает.

– Именно так оно и происходит, и называется это – жизнь. Ладно, пойду, тяпну стаканчик, и спать.

На улице уже темнело. Сергей, задержавшись у двери, отстал от Хауса и поднялся на четвертый этаж значительно позже. Вместо того чтобы зайти в кубрик, он направился в конец коридора, где была еще одна лестница – маленькая, металлическая.

Оказавшись наверху, Швед плотно закрыл люк.

По плоской крыше, в метре от края, бродил Ахмет со снайперской винтовкой. Его смена началась перед самым построением.

– Гость заходи, угощать не могу, дал ярак, – приветствовал он Сергея.

– Не паясничай, мы тут одни.

– Зачем пожаловал? Другого времени не нашел? – спросил Ахмет, не меняя выражения лица. – Не подскажешь, Чак действительно сам сорвался?

– Сам, – честно ответил Швед. – У меня не было выбора.

– Рассчитывал, что Кабан тебя на его место поставит? С какой стати?

– Я харизматичен. И я могу выполнять эту работу.

– Этого недостаточно.

– У меня не было выбора! – повторил Сергей. – Я в цейтноте. Если в ближайшее время не сумею попасть в «Монолит»… – Он с опаской заглянул за край крыши.

– Подожди, мне пора на связь. – Ахмет вытащил КПК и доложил: – Пока время несу службу, нет происшествия никакого!

– Принял, отбой, – отозвался человек в дежурке и, отключаясь, добавил для кого-то рядом: – Моя-твоя сообщает, что еще не сгинул.

Ахмет пропустил это мимо ушей.

– Ты сюда для мозгового штурма поднялся? – спросил он у Шведа. – Чем я тебе помогу?

– Есть новая информация. Но я надеюсь на взаимность.

– Я тебе в прошлый раз уже все рассказал.

– Ты не назвал имени Полковника, – напомнил Швед.

– Я его и не знаю.

– Врешь.

– Серьезно, не знаю.

– Врешь, говорю!

Ахмет вздохнул.

– Я без понятия, как его зовут. Нам неизвестна даже его кличка в Зоне. Полковник – это условный псевдоним, который мы использовали при его разработке. Мы могли бы называть его Терминатором или Тузиком. Просто «Полковник» звучало уместнее.

– Сегодня приехал новый бензовоз, – неожиданно, без всяких условий, сообщил Сергей.

– Это проверенная информация?

– Я сам его сопровождал.

– Две цистерны? – поспешно спросил Ахмет.

– Одна.

– Ну… по крайней мере понятно, откуда у Кабана новый запас бензина.

– То есть его и привезли?

– Выходит, так.

– Цистерна двухкамерная, – сказал, чуть помедлив, Сергей. – Большая.

– Это редкость, – заметил Ахмет.

– Я не специалист, не в курсе.

– Я и не спрашиваю у тебя, а просто говорю: двухкамерные цистерны для перевозки обычного бензина не используют.

– Значит, они решили совместить приятное с полезным? Сюда бензин, отсюда бинарные препараты?

– И еще один момент: они, похоже, не торопятся. Сколько они будут расходовать эту цистерну? У нас появляется лишнее время.

– Это не меняет мою ситуацию с «Монолитом», – покачал головой Швед. – Мне нужно попасть туда как можно быстрее. «Обещанное, бревна и препарат», – вспомнив, добавил он. – Это сказал «монолитовец», получая бензовоз в обмен на артефакты.

– А он точно передавал артефакты?

– Точно. И еще двух зомби.

– «Монолитовцы» отправили куда-то зомбированных? – понизив голос до шепота, переспросил Ахмет. – Ну вот тебе и бревна.

– По-моему, бревнами он называл что-то другое…

– Это терминология японского «Отряда 731», который во время Второй мировой войны занимался разработками биологического оружия. Значит, версия такая: «монолитовцы» передали образцы препаратов и человеческий материал, на котором его можно испытать. Пробник, одним словом. Похоже, ты был на встрече с потенциальным покупателем. И если они договорятся… Полковнику не трудно будет слить несколько тонн бензина, чтобы освободить емкость для транспортировки. С кем они встречались?

– Я не видел лица. Машина с логотипом «Frenzy». Странный такой, смешной.

– Смешной… – упавшим голосом повторил Ахмет. – Нет, это был не покупатель. В смысле, не посторонний.

– Тебе что-то известно об этой фирме?

– Удивительно, что это неизвестно тебе. Фирма серьезная. Сказать, кто отправляет нам зарплату на банковский счет?

– Кто? – предсказуемо спросил Сергей.

– Корпорация «Frenzy», – грустно улыбнулся Ахмет. – И «монолитовцам» тоже. Был один интересный парень, твой соотечественник, про которого до сих пор никто ничего толком не знает. Занимался каким-то бизнесом в интернете… всякой такой чепухой. А потом вдруг придумал, как обрушить акции «Гугла». И что ты думаешь? Взял и обрушил. Сам или с сообщниками – это тоже неизвестно. Подорвал доверие к «Гуглу» крупных рекламодателей. А «Гугл» – это же мыльный пузырь, кроме доверия у него, считай, ничего и нет. Фондовые биржи тут же отреагировали, акции рухнули. Кто-то на падении потерял, кто-то заработал – это в порядке вещей. Но те, кто был недоволен, стали копать и кое-что раскопали. Дело попахивало то ли инсайдерским сливом информации, то ли сговором с топ-менеджерами «Гугла». Как-то слишком странно там все совпало. И главное – те, для кого совпало удачно, выводили прибыль сходными путями. Начался скандал, подключился антимонопольный комитет, но пока проверяли и перепроверяли, герой бала вывел все активы в теплую страну Венесуэлу. Заработал он, по самым скромным оценкам, далеко за сто миллионов. А чтобы эти деньги не лежали мертвым грузом, он зарегистрировал компанию под названием «Fruit Frenzy», это переводится приблизительно как «Фруктовое безумие». И действительно занялся фруктами, как бы чудно это ни выглядело. Буквально за несколько лет его компания выросла до размеров транснациональной. А затем этот парень познакомился с неким Михаилом Котятко, и в истории фирмы началась новая глава.

– Котятко? – переспросил Швед. – Забавно звучит, пушисто.

– Фамилия – это единственное, что в нем было пушистого. Кстати, в биографии Михаила Котятко такой же туман, как и у первого персонажа. Котятко стал совладельцем компании, и ее реорганизовали в транспортную корпорацию. Название тоже изменили, оставили только слово «Frenzy». Фруктов стало поменьше, а безумия – побольше. Пользуясь отработанными маршрутами, возили по миру… практически все, за что не брались другие. Из Франции в Германию – радиоактивные отходы, из Афганистана в Канаду – маковую соломку, якобы для нужд фармацевтической промышленности, из Израиля в Судан – оружие под видом металлолома. Широта интересов – залог успеха. У них и в Зоне свой бизнес имеется, и, естественно, не только транспортный. Стоит ли сомневаться, что эти безумные фрукты – и есть главные заказчики биологического оружия. Без них в Припяти и тушкан не помочится.

– М-да… – только и сказал Сергей. – Насыщенный выдался денек.

Он достал коммуникатор и долго набирал текстовое сообщение. Потом посмотрел на уже темное, но по-прежнему беззвездное небо и отправил послание.

– Кому пишешь? – со сдержанным интересом спросил Ахмет.

– Хаусу, чтобы за водкой сходил. Муторно на душе, и руки после химеры до сих пор дрожат.

– Секунду… – Теперь Ахмет достал свой КПК и привычно оттарабанил: – Несу службу живой, в округе все совсем хороший!

– Что у нас в итоге? Есть некий Михаил Котятко, фактически управляющий корпорацией «Frenzy». Есть группировка «Монолит», получающая от «Frenzy» зарплату. А внутри «Монолита» есть какой-то Полковник, который владеет новым оружием, и он уже готов отправить его людям из «Frenzy». – Швед озадаченно потер нос. – Мало того что мы не продвинулись ни на шаг, мы еще и в петлю угодили, в замкнутый круг.

– Продолжаем заниматься своей работой, что нам еще остается? Как принято у вас говорить – делай, что должен… – начал Ахмет.

– И гори оно все огнем, – закончил за него Сергей. – Пойду вниз. Хаус, наверно, уже ждет.

– Ты все-таки с ним поаккуратнее разговаривай. Рано или поздно он тебя раскусит, и неизвестно, как он на это отреагирует.

Швед остановился возле люка, но прежде чем открыть, сказал:

– Хаус уже не успеет.

Спустившись по металлической лестнице, Сергей снова прошел мимо своего кубрика и отправился на первый этаж.

– Ахмета когда менять будут? – спросил он по пути у дежурного.

– Да вот, уже сейчас пойдут, а что?

– Ничего, я его внизу подожду.

Швед вышел на крыльцо, набрал полные легкие воздуха и закрыл глаза. Хотелось стоять так целую вечность и ни о чем не думать.

Через минуту он выдохнул: ко входу гостиницы подъехал «монолитовский» джип. Из машины вышел Доберман.

– Это не шутка? – спросил он.

– Доброй ночи, – ответил Сергей. – Не шутка.

– Где он?

– Пусть ваши люди встанут около двери.

Доберман подал знак, и из джипа показались трое бойцов.

– Пистолет и два ножа, – предупредил их Швед. – В правом ботинке может быть третий.

– Искал зачем нужен? – протянул Ахмет, выходя на улицу.

– Уже не нужен, – сказал Сергей.

– Что смех юмор творишь, дал ярак? – растерянно проговорил он.

– Вот и в «Монолите» решили, что это юмор…

На лице у Ахмета отразилось непонимание. Он не боялся. Он просто отказывался верить, что Сергей мог это сделать. Но Сергей мог, и он это уже сделал – десять минут назад, когда отправил текстовое сообщение, приложив к нему фрагмент аудиозаписи.

Ахмета обездвижили и запихнули в багажный отсек, почти как тех зомби.

– Садись и ты, Швед, – сказал Доберман. – Теперь ты будешь с нами, даже если передумаешь. Я бы тебя не взял, но кое-кто желает с тобой познакомиться.

– Я хотел бы попрощаться с друзьями и забрать личные вещи.

– Теперь у тебя нет ни вещей, ни друзей. Только братья. Добро пожаловать в «Монолит».

Часть 4 ТЫ БУДЕШЬ УНИЧТОЖЕН

Глава двадцать первая

– Слава Монолиту! – дурашливо гаркнул Доктор Хаус, издали заметив Шведа.

– Вольно, сталкер. – Сергей подошел к парапету и сел рядом, но сначала сдул с него пыль, чтобы не испачкать светло-серый комбинезон. – Ну, какие новости?

– Да какие у нас могут быть новости… Лучше ты рассказывай. – Хаус придвинулся на сантиметр, потом отодвинулся на два. Он не знал, как ему разговаривать со Шведом. – Почему без нашивок? – в шутку удивился он.

– Нашивки ветеранские, мне такие носить не положено.

– Что, три недели недостаточно? Я думал, ты там шороху давно навел.

– Дело не в шорохе и не в сроке службы. Можно хоть двадцать лет отпахать, нашивок не получишь. Ветераны – это те, кто попал под «О-Сознание», кому плавили мозги. Лютые дядьки, между прочим.

– Понятно… – протянул сталкер.

Разговор не клеился, и это было обидно. Доктор Хаус так и остался единственным другом Сергея. В «Монолите» такого понятия, как дружба, вообще не существовало. Вместо дружбы там было братство, а Шведу хотелось не этого. За него могли умереть, но поговорить по душам ему было не с кем. За двадцать дней в новой группировке он не нашел себе собеседника и понял, что уже не найдет.

– Продолжаете ловить кровососов? – спросил Швед, пытаясь придать голосу хоть какую-то заинтересованность.

– На тушканов перешли.

– Мельчаете? – засмеялся он.

– Нет, я серьезно. Поступил безумный заказ на двести особей. Вот уже неделю по городу рыщем, провоняли все не то мышами, не то кошатиной… Я, кстати, сейчас на задании, – предупредил Хаус. – Две твари не принесу – получу втык. А все равно не принесу. Противно. О, ты же, наверно, не знаешь! – оживился он. – Капитана из заместителей поперли, он теперь вроде завхоза у нас. А на его место Кабан знаешь кого назначил? Твоего Фридриха!

– Почему моего?

– Ну а кто его провел? Забыл, что ли?

– Как можно забыть? Да, задатки в нем с первого дня были видны.

– Сволочь он. Лучше бы ты его тогда грохнул на маршруте, большое одолжение сделал бы.

– Я бы тогда и сам до базы не дошел, – сказал Сергей.

– Все как у меня, – обронил Хаус. – Все повторяется… Зомбированных много стало, – невпопад проговорил он. – С середины июля прям как тараканы прут. Откуда – неясно.

– Я тоже на них натыкаюсь. Ты думаешь, у нас с тобой разные Зоны, что ли? Ловить их перестали. Барон с отрядом снялся и ушел на юг, в Копачи.

– Да? Я не знал…

По противоположной стороне улицы лениво пробежался одинокий тушкан. Замер у кучи какого-то тряпья, ткнулся в нее мордой и пошел обратно. Медлительно, словно давая зверьку последний шанс, Хаус поднял автомат, не спеша снял с предохранителя и прижал к плечу. Досчитал до трех – Швед видел это по губам – и выпустил очередь, пригвоздив тушкана к дереву.

– Видно, не судьба, видно, не судьба… – тоскливо пропел Хаус.

Посидели еще минуту, снова помолчали. Стало совсем тягостно.

– Ладно, пойду я. – Швед слез с парапета и отряхнул комбинезон, хотя он был чистым. – Не скучай, будем видеться.

Приятель тоже спрыгнул на тротуар и, покачав головой, вздохнул:

– Да конечно, с тобой теперь увидишься… К вам на пушечный выстрел не подойдешь.

– Сам буду в гости наведываться. Буду-буду, – заверил Сергей, поймав критический взгляд товарища. – А то, может, к нам? А, Хаус?

– Да куда мне… У меня шпионов на примете нет, отличиться нечем. И желания особого – тоже нет. У вас ведь, наверно, и с этим построже? – Он щелкнул себя пальцем по горлу.

– Алкоголь под запретом, – подтвердил Швед.

– Вообще? – не поверил Хаус. – А чем же вы бяку из организма выводите?

– Цистамин и триптамин, – улыбнулся он.

– Ну-у… – Хаус сокрушенно махнул рукой. – Тем более не вижу смысла. Я думаю, сваливать пора из Зоны. Как-то мутно здесь становится, напряженно. Зомби повалили. Тут еще и дикие борзеют день ото дня…

– Пойду, – нерешительно повторил Сергей.

Он сделал движение, чтобы обнять друга, но Хаус его не понял, и получилась заминка. Потом Хаус раскрыл объятия, но Швед уже протянул ему руку. Они даже не смогли как следует попрощаться – оба засмущались, натянуто улыбнулись и разошлись в разные стороны.

В речном порту – хотя теперь Сергей называл это здание базой – его давно дожидались.

– Я бы на твоем месте не опаздывал, – сказал дежуривший на КПП боец по кличке Снег, и это было больше, чем сдержанный упрек. «На твоем месте» означало приблизительно следующее: «Ты в отряде никто, ниже тебя только приблудившийся кот, поэтому даже когда ты свободен от вахты, тебе следует неотлучно торчать на базе, в надежде хоть как-то себя проявить».

Возразить, даже мысленно, Сергею на это было нечего. Вот уже три недели он ходил в патрули и стоял на воротах, более серьезных дел ему не доверяли. Швед тянул службу безропотно и добросовестно. Иногда он вместе с провинившимися бойцами подметал улицу – чистота в районе речного порта не возникала сама по себе, ее поддерживали ежедневным нудным трудом. Кто-то получал метлу в руки за мелкие дисциплинарные нарушения, Сергей же занимался этой работой без всякой причины, как новичок, которому не положено было отказываться. Он и не отказывался. Он понимал, что период «карантина» неизбежен, но ждать, когда этот этап закончится, сил оставалось все меньше. В его положении действительно не стоило опаздывать на разговор к начальству – вот что хотел сказать Снег, и он был совершенно прав.

Швед прошел мимо скамеек под навесом и остановился у павильона кафе. Второй часовой намеков делать не стал, а сразу доложил о его прибытии.

– Спускайся, – сказал он, выслушав ответ в коммуникаторе.

Сергей зашел в кафе, миновал зал, затем помещение кухни и, оказавшись в бывшей кладовке, спустился по приставной лестнице через большой люк в полу. Он давно знал, что начальство находится под землей, в переоборудованном подвале, но без необходимости приблизиться к этому месту не мог. А необходимости до сих пор не было.

Внизу его встретил долговязый Мотыль. Он отобрал у Сергея все, вплоть до коммуникатора, и молча указал пальцем на одну из двух дверей.

Кабинет, учитывая широту полномочий его хозяина, был крайне скромным. В углу стоял узкий топчан, у противоположной стены – мощный банковский сейф без какой-либо офисной отделки: простой и прямоугольный, даже не хромированный. Центр комнаты занимал обыкновенный письменный стол со старым кожаным креслом, с потолка свисал кухонный абажур, взятый из первой попавшейся квартиры. Сергей заметил на столе рамку для фотографий, но она была повернута другой стороной. Еще один снимок, большой и яркий, как плакат, висел на стене за креслом. На фоне буйного летнего пейзажа улыбались двое: молодой парень лет двадцати пяти со смышленым лицом и крепкий мужчина в возрасте с идеально выбритым черепом и взглядом человека, постигшего жизнь до конца. Внизу на изображении стоял оттиск красивым, но не слишком вензелястым шрифтом: «Венесуэла, июль 2005».

– Ровно семь лет прошло, – сказал хозяин кабинета, заметив, что Швед засмотрелся на фото.

Это был тот же самый человек, что и на снимке. Время не сильно его состарило, лишь добавило немного морщин. Он по-прежнему выглядел на пятьдесят – как и на фотографии семилетней давности. Одет он был в простой черный френч с единственной нашивкой на рукаве.

– Я не ветеран, но ношу этот шеврон на правах командира, – проговорил он, перехватив взгляд Сергея.

– Читаете меня, как открытую книгу? – спросил Швед.

– Пожалуйста, на «ты», ведь мы братья, – без эмоций произнес мужчина и вдруг добавил: – Вчера мы расстреляли Роберто Кальвино.

– Кого?..

– Ахмета. Это должен был сделать ты. Но у тебя еще будет время, ты сумеешь доказать свою преданность. Или не сумеешь, – равнодушно заметил он.

– Как к тебе обращаться? – Сергей из-за разницы в возрасте чуть не сказал «к вам», но вовремя вспомнил Рыло-Фридриха и решил не следовать дурным примерам.

– Зови Михал Михалычем, я привык. Знаю, что звучит не героически, но это мне и не нужно. Не спросишь, почему Роберто казнили только вчера, спустя двадцать суток после задержания? Да ты присаживайся. – Он кивнул на стул. – Ты здесь надолго.

Швед опустился на жесткое сиденье и прислонился к спинке. Ногу на ногу закидывать не стал: Сергею было совершенно не ясно, с какой он тут целью, что о нем думает новый командир и вообще суждено ли ему отсюда выйти живым.

– Предполагаю, что ты проверял показания Ахмета… то есть Роберто… – поправился Швед. – Вероятно, ты берег его для возможных уточнений или новых показаний. Однако три недели – многовато… Но если он все-таки расстрелян, значит, ничего нового он сообщить уже не мог. Его информация оказалась верной или как минимум правдоподобной.

Михал Михалыч удовлетворенно развел руками:

– Я не разочарован, Швед. Коротко, внятно. Школа чувствуется. – Он сел в кресло и, разумеется, оказался выше посетителя. Все кабинеты в мире устроены одинаково.

– Я никогда и не скрывал, что проходил службу в СБУ.

– Тоже правильно. – Михал Михалыч некоторое время что-то рассматривал на столе, потом быстро поднял глаза на Сергея, внимательные и пытливые: – Только зачем ты прикидывался действующим агентом?

– Иначе Роберто не стал бы со мной разговаривать. Я имею в виду – разговаривать всерьез.

– А зачем тебе нужно было с ним разговаривать?

– А как бы я к вам попал? Ратные подвиги вас не интересуют. Хотя я, между прочим, организовал отлов химеры, а это тоже не два пальца в розетку сунуть.

– Ну почему же не интересуют… Воинская смекалка – это всегда хорошо. Зачем ты так стремился в «Монолит»? – неожиданно спросил он.

– Хочу участвовать в каком-нибудь крупном деле. В настоящем, масштабном. Мне нравится быть полезным. Когда я кому-то нужен, у меня не возникает вопросов «зачем я живу».

– Отличная заготовка для соискателя должности менеджера, – скептически отозвался Михал Михалыч. – Ты только забыл упомянуть личностный рост, раскрытие потенциала и… что еще?

– Деньги, – признался Швед. – В Зону я пришел за деньгами. Если рисковать жизнью, то по максимальной ставке. А если уж на кого-то работать, то на хозяина, а не на пятнадцатого помощника.

– Надо же, как ты нелестно о Кабане. Он не пятнадцатый помощник, он… – командир закатил глаза, словно что-то подсчитывая, – где-то в первой тройке. Ответ про деньги звучит убедительней. Учти это, если будешь снова куда-то устраиваться.

– Надеюсь заработать в твоем отряде столько, чтобы устраиваться никуда больше не пришлось.

– Не стыдная мечта, – одобрил собеседник. – Я тоже когда-то мечтал, со всеми это бывает. Вот, взгляни. – Он выдвинул ящик стола и положил перед Шведом наградной пистолет. – Не многие способны понять его ценность. Ты вообще видел когда-нибудь такую машинку?

– Пистолет самозарядный малогабаритный. – Сергей протянул руку к оружию и замер. – Можно?

– Да, конечно.

Швед аккуратно взял пистолет и прочитал на золотой табличке: «Полковнику СБУ Котятко М. М. за безупречную службу».

– Я ведь тоже служил, – сказал Михал Михалыч. – И тоже этого не скрываю. Зачем?

Сергей трепетно погладил рукоятку, взвесил пистолет в ладони. Командиру нравилось, как Швед обращается с оружием, и он впервые позволил себе улыбнуться:

– Несмотря на то что моя безупречная служба закончилась, а точнее, наши взгляды на безупречность разошлись, я продолжаю гордиться этой наградой.

– Компания «Frenzy» тоже принадлежит тебе, – меланхолично произнес Сергей.

– Почему тоже?

– Вместе с «Монолитом». Ахмет успел поделиться со мной этой информацией. То есть Роберто. – Он положил пистолет обратно на стол.

– Эту страшную тайну объединенная европейская разведка добывала много лет. А я тебе взял, и сам все рассказал. – Михал Михалыч снова улыбнулся. – Как ты думаешь, это Маха плеснула тебе что-то в шампанское или кто-то другой?

Швед словно нырнул в прорубь и оказался подо льдом: он не мог ни шевельнуться, ни вздохнуть, лишь наблюдал, как время течет мимо. Сергей давно уже забыл о том фуршете после экзаменов, когда он устроил в столовой пьяный дебош. И о порванной блузке Махи, то есть Марии Николаевны… и о разбитом лице майора Забелина. И о своем отчислении из Академии СБУ. Все это было так далеко… Совершенно в другой жизни.

– Что молчишь? – осведомился командир. – К таким вопросам нужно готовиться заранее.

– Вспоминаю, – буркнул Сергей. – А ты ловишь на выдохе, Михал Михалыч. Это правильно. Но неприятно, должен сказать.

– По сути! – потребовал он.

– Если по сути, то я не знаю. Я слишком долго искал ответ, и я его не нашел. Дело не в том, кто и что мне плеснул или подсыпал. А в том, зачем это нужно было делать. Кто я был такой? Студент-отличник… Кому я мешал? Я ни во что не лез. Они не должны были со мной так поступать, просто потому, что в этом не было смысла. И тогда я понял… – Швед утвердительно покачал головой. – Мне ничего не подливали в шампанское. Мне не подсыпали никакого порошка. Я сам виноват: измотал себе нервы на сессии. Хотел быть лучшим, хотел быть первым… Меня просто переклинило от алкоголя. Никакой подставы в Академии не было, – закончил он.

– То есть ты всех простил и не держишь на них зла, – прокомментировал командир.

– На кого мне злиться, кроме самого себя? Я начал жизнь с чистого листа – здесь, в Зоне. И эта жизнь мне пока нравится.

– И все-таки ты меня разочаровал, Швед… – Михал Михалыч побарабанил пальцами по столу. – Если бы ты знал, как долго я ждал в Зоне человека из СБУ. Не обсоса из Евротрибунала, а нормального оперативника. Какую шикарную дезинформацию я подготовил для твоих коллег. Не деза, а конфетка!

– Они мне не коллеги, – возразил Сергей.

– Ну, для бывших. Для наших с тобой бывших коллег, – легко согласился он. – И что теперь? По силкам, расставленным на химеру, прошелся тушкан… Я ждал шпиона, а вместо него получил обычного солдата.

Сергей с трудом проглотил комок.

– Я не обычный солдат, – медленно выговорил он. – И я сумел поймать химеру. Сумел один раз, сумею и второй. Ты получишь своего шпиона, Михал Михалыч.

Командир посмотрел на него так, что Сергей снова не понял, о чем он думает.

– Поймай мне его, Швед. Поймай.