Текст книги "Парагвайский вариант. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Олег Воля

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Annotation

Середина XIX века. В Южной Америке уже посеяны семена нового мира. Но для его роста нужна помощь людьми, технологиями и деньгами.

Это не проблема для нашего человека, который руководствуется ленинской фразой о том, что: «Капиталисты сами продадут нам верёвку, на которой мы их повесим».

Парагвайский вариант. Часть 2

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Парагвайский вариант. Часть 2

Глава первая

В Лондоне думают о золоте, в Асунсьоне о будущем, а Солано опять отправляется в путь

Редко доводилось Британии узнавать новости столь шокирующие, как те, что достигли столицы в феврале 1842 года. Проклятия сыпались в равной мере и на «диких афганцев», и на генерала Эльфинстоуна, который не сумел вывести войско и четырнадцать тысяч гражданских лиц из Кабула. Один! Всего один человек добрался до Джелалабада, чтобы сообщить об ужасающем погроме.

Негодовали не только общество и парламент. Королева также пребывала в гневе. Отставка вице-короля Индии Джорджа Идена была делом решённым, а Эдвард Лоу, первый граф Элленборо, займёт его место и попытается уменьшить ущерб интересам Британии на Востоке. Хотя, конечно, подмоченную репутацию империи уже ничем не исправить.

В кулуарах Вестминстерского дворца атмосфера была гнетущей. Камин в курительной комнате исправно поглощал густые клубы дыма, исторгаемые трубками и сигарами людей, олицетворявших власть Империи.

Их было всего шесть человек. Конечно же, первым среди них был премьер-министр сэр Роберт Пиль. Собственно, его слово и будет решающим. Тем не менее мнение лорда-канцлера, Первого лорда Адмиралтейства, канцлера казначейства и военного министра (совмещающего свой пост с постом министра колоний) тоже будет иметь значение.

– Джентльмены, – начал министр иностранных дел лорд Абердин. – Надеюсь, вы все ознакомились с секретным меморандумом, направленным мной каждому из вас. Нам надо решить вопрос о принадлежности огромной горы золота, пока ещё спрятанной в земле Калифорнии. Она может принадлежать либо нам, либо США.

– Простите, сэр, – удивился канцлер казначейства Генри Гоулберн, – но почему не Мексике? Это же их территория?

– Она будет их ровно до того момента, пока о золоте не станет известно, – улыбнулся министр иностранных дел. – Ситуация между Мексикой и США находится в зыбком равновесии. Война там может вспыхнуть в любой момент. А такой повод, как богатства Калифорнии, устранит последние сомнения в Вашингтоне. Так что или мы, или они.

– То есть вы предлагаете сражаться за это золото вместо Мексики? – удивился военный министр лорд Стэнли. – Вам не кажется, что это слишком?

– Именно поэтому я и собрал вас, чтобы узнать все возможные точки зрения, – вежливо поклонился лорд Абердин. – Например, мне крайне интересно, какими силами располагает Северная Америка в случае гипотетической войны?

Лорд Стэнли в задумчивости потер нос чубуком трубки и произнёс:

– Я не могу на память сообщить вам точные цифры, но что касается армии, то регулярные силы у США невелики. Что-то вроде пятнадцати тысяч сухопутных сил всех родов войск. Но они могут развернуть многочисленное ополчение. Насколько мне известно, запасов оружия у США хватит на экипировку полумиллионной армии. Про флот пусть лучше лорд Хаддингтон пояснит.

Первый лорд Адмиралтейства усмехнулся:

– Ну, по сравнению с нашими пятью с половиной сотнями вымпелов, флота у США практически нет. Насколько я помню, у них есть дюжина кораблей линии. Из них только один стопушечный. И пара дюжин фрегатов и корветов.

Присутствующие обменялись самодовольными улыбками. Непревзойдённая морская мощь Британии неизменно питала их гордость.

– Впрочем, надо признать, что у США неплохая береговая оборона. Наш последний конфликт вселил в них глубокий страх, побудивший к значительным вложениям в защиту побережья. Так что безнаказанно атаковать их базы и порты не получится. Но торговлю, если надо, мы способны заблокировать.

– Спасибо, лорд Хаддингтон, – кивнул министр иностранных дел. – Итак, взглянув объективно: сил, задействованных нами ныне против Китая, куда больше, чем вся армия и флот США вместе взятые. Операции в китае закончатся, полагаю, в течение года. Это позволяет усилить наше присутствие на тихоокеанском побережье Северной Америки без чрезвычайных затрат.

– Джордж, я вас не узнаю, – прогудел из затемнённого угла сам премьер-министр сэр Роберт Пиль, откинувшись в клубном кресле. – Сама осторожность – и вдруг толкаете империю к новой войне?

– Ни в коем случае. Я лишь обрисовал одну грань. Гораздо интереснее взглянуть глубже.

Лорд Абердин отхлебнул хереса и продолжил, расхаживая перед камином:

– Со времён королевы Елизаветы стержень нашей политики – противостоять чрезмерному усилению любой европейской державы. Будь то Испания, Франция или Россия – кто бы ни рвался к гегемонии, мы неизменно встаём на сторону их противников. Политика разумная, принесшая плоды: Британия ныне могущественна как никогда, интересы её охватывают весь шар земной. Но вот с США… инструмента сдерживания у нас нет. Соседи их доселе – ничтожные туземцы да наши северные территории. Лишь теперь представился шанс обрести мексиканские штыки на случай обострения с бывшими колониями.

– Мексика – это страна вечной анархии и бардака, – фыркнул премьер. – Как и все католические страны, она не способна к самоорганизации и дисциплине.

– Для нас это благо, – парировал лорд Абердин. – Если бы Мексика была организована хотя бы подобно Османской империи или России, то мы бы имели не возможности, а угрозы. Нынешний же хаос предоставляет британскому бизнесу и политике неограниченные возможности. Сэр Генри, напомните нам каков долг Мексики?

Канцлер казначейства Генри Гоулберн ответил мгновенно:

– На сегодня их долг перевалил за девять миллионов фунтов стерлингов(2). Все невыплаченные проценты по первоначальному кредиту капитализированы в основной долг. Выплат нет уже много лет и не предвидится. Облигации торгуются с дисконтом в пятьдесят процентов.

– Во-от, – поднял палец министр иностранных дел. – Мексика бездарно растратила заём двадцатилетней давности и не может вновь просить у нас кредитов. Естественно, она лезет в лапы к французам и их влияние в Мехико растёт. Аренда Калифорнии, о коей говорилось в меморандуме, позволит списать старый долг и открыть Мексике доступ к новым займам. С новыми условиями. Я вижу это так. Если я не прав, пусть сэр Генри меня поправит.

Канцлер Генри Гоулберн кивнул, приготовившись слушать.

– Я гарантирую, что президент Санта-Анна примет наше предложение по аренде Калифорнии в счёт уплаты долга. Это решает две его проблемы: устраняет кабальный долг и фиксирует Калифорнию как территорию Мексики с точки зрения международного права. Мы заходим туда. Наводим порядок среди местных, проводим официальные геологоразведочные работы и с удивлением находим золото. Далее земли под работы будут выставлены на продажу крупными лотами, посильными только для больших компаний и на длительный срок. Они сами будут нести расходы по охране своих территорий от диких старателей. Увы, неизбежных.

– Дорогой Джордж, – хмыкнул премьер. – А вы не учитываете, что Мексика захочет пересмотреть условия договора? Одно дело – сдача в аренду глухого угла, неприносящего доходов. А другое – сокровищница с золотом? Тут может сорвать голову у любого.

– Лояльность правящей верхушки легко покупается их допуском к разработке золота. Для нас это ничего не стоит, а их зависимость будет полной. Тот мой сотрудник, что обнаружил и проверил информацию о золоте Калифорнии, упоминал, что его информаторы просят британского подданства и разрешения на допуск к разработке залежей. Вот пусть в эту компанию войдут и нынешний президент Мексики, и его оппоненты.

– Ладно, Джордж, – бросил премьер. – Это понятно. Но как решить проблему с США? У нас уже почти тридцать лет в подвешенном состоянии вопрос по разделу Орегона, а тут ещё одна граница возникает.

– И это, конечно, снова моя головная боль, – развёл руками министр иностранных дел. – В вопросе с Орегоном нужны разумные компромиссы от Компании Гудзонова залива(3). Я думаю, что они будут достигнуты. А по поводу США всё упирается в вопрос непризнания Техаса Мексикой. До тех пор пока Мексика угрожает Техасу, у того существует сильный мотив войти в состав Соединённых Штатов. А это прямой путь к войне. Я вижу возможности для разрешения конфликта. Но для этого нужно ваше, джентльмены, одобрение новой политике. Я предлагаю Британии по-настоящему выступить посредником между Мексикой и Техасом и закрепить их мир договором о ненападении, в котором Британия будет не просто гарантом, а третьей стороной. В этом договоре мы предусмотрим запрет для вступления Техаса в состав США. И обязательства для каждой стороны договора выступить на стороне того, кто подвергнется агрессии. Это решает сразу много проблем. Делает Техас зависимым от нас и обеспечивает союзником в случае конфликта с США. И мы сможем беспрепятственно выращивать для последних крупного соперника и противника в регионе.

– Мексиканская пехота – дерьмо! – безапелляционно высказался военный министр. – Это не союзник, а обуза.

– Не преувеличивайте, Эдвард, – не согласился премьер. – Не большее дерьмо, чем индусы. Под командой британских офицеров вполне боеспособные части.

– Так это под командой британских, – сморщился военный министр. – А там полно местных бездарей и тупиц. И их не переделать.

– Нам ничто не мешает в рамках задач по охране провинции Калифорния сформировать новую мексиканскую армию. Деньги на это будут, – уверенно возразил лорд Абердин.

– А будут ли? – сомневаясь, переспросил молчавший до сих пор лорд-канцлер Джон Копли, 1-й барон Линдхерст. – Мы здесь меж собой уже поделили пол-Америки, а золота-то, быть может, и нет вовсе? Консульским сынкам с их самодеятельными экспедициями я доверия не питаю.

– Ожидал таких сомнений, – кивнул лорд Абердин. – Я обратился к директору Королевской школы горного дела Родерику Мурчисону и ознакомил его с материалами экспедиции (4). Он в целом подтвердил правильность методики разведки. И с выводами об аномально больших запасах золота в Калифорнии он тоже согласился. Само собой, он готов выехать туда сам, чтобы сделать профессиональное заключение, но нам для принятия решений этого уже достаточно.

Лорд Абердин устремил выжидательный взгляд на премьера. Тот тяжело вздохнул.

– Недостаточно, – ответил он потирая виски и обратился к первому лорду Адмиралтейства. – Лорд Хаддингтон организуйте географическую экспедицию в те края. Выделите для нее корабль пошустрее и людей понадежнее. Пусть Мурчисон проведёт полноценную разведку и оценку запасов золота. Ставки высоки. Игра должна гарантированно и многократно окупить свечи.

Лорд Адмиралтейства отсалютовал трубкой, принимая поручение.В принципе оно было необременительным. Флот и имел исследовательские корабли и опытные кадры.

– Сэр Джордж, – внезапно подал голос канцлер казначейства Генри Гоулберн, который всё последнее время обсуждения сидел, погружённый в расчёты. – Я в целом поддерживаю вашу идею. Но нельзя ли перед тем как начнутся разговоры о уступке нам Калифорнии организовать достоверную утечку о якобы грядущем мексиканском дефолте? Полагаю, джентльмены, мне нет нужды объяснять что в этом случае облигации мексиканского займа станут торговаться по цене мусора. И всем нам, джентльмены, – он окинул собрание значительным взглядом, – представится случай изрядно заработать.

Собравшиеся одобрительно закивали главному финансисту империи.

– Нет проблем, – улыбнулся лорд Абердин, предвкушающий очередные высокооплачиваемые геополитические хлопоты.

(1) Возле берегов Китая к концу первой опиумной войны Британия сосредоточила группироваку из 25 обычных и 14 паровых военных кораблей и 66 транспортных судов. Сухопутная армия имела численность в 12 000 человек и еще 8000 человек приходились на флот и вспомогательные части.

(2) Долг Мексикина начало 1842 года составлял 9,3 млн фунтов стерлингов или 46.5 млн песо. (песо примерно равен доллару США) Подробности по мексиканским долгам можно узнать в статье «Мексика доказала, что от долга можно отказаться» https://www.cadtm.org/Mexico-proved-that-debt-can-be

(3) Орегон почти одноврменно «открыли» канадские и американские первопроходцы. Спор о границах начался в 1810-м и тянулся до 1848-го.

(4) Родерик Мерчисон – шотландский геолог, который занимал должность генерального директора Британской геологической службы. Один из основателей Королевского географического общества,

* * *

В Асунсьоне Солано больше не появлялся. Карлос решил, что не стоит рисковать. Никому нельзя знакомиться с новым Франсиско до того, как он не побывает в Европе. Явись он сейчас пред очи родственников – и легенда о лечении пойдет прахом.

Вместо общения с роднёй Солано сутки напролёт изливал на бумагу то, что хранилось в его памяти. Во время долгого путешествия по Амазонии он упражнял мозг размышлениями о том, что можно и нужно сделать в Парагвае при текущих условиях. Получалось, что довольно много. Но записать эти мысли в пути было не на чем. Зато теперь исписанные листы возвышались стопками перед Карлосом Лопесом.

– Жизнь полна сюрпризов. Порой неприятных. Вдруг мой корабль утонет по дороге, – усмехнулся Солано. – На этот случай я расписал для тебя, что можно и нужно сделать для Парагвая, пока ты у штурвала государства.

Солано придавил ладонью высокую стопку бумаг.

– Главное – это образование и работа с молодёжью. Парагваю надо совершить чудо и резко, из ниоткуда, выдернуть несколько тысяч собственных инженеров, учёных, офицеров и квалифицированных управленцев. Как говорится: «Кадры решают всё». Я думал, что сам этим буду заниматься. Но Бонплан во главе этой программы уместнее. Сделай так, чтобы он воспринял эти идеи как свои собственные. Его честолюбие – хороший ключик к нему.

Карлос кивнул и выудил из саквояжа пачку листов, куда более ветхих, чем бумага сына.

– Кстати, о Бонплане. Насчёт честолюбия ты совершенно прав. Когда он узнал, что по его рисункам будут делаться новые парагвайские деньги, то сам отобрал лучшее из своей коллекции.

Солано принял пачку и бегло просмотрел её. В основном это были зарисовки птиц, плодов и замысловатых цветов. Было и несколько бытовых сценок из жизни гуарани. На одной из них красивая, улыбающаяся и по пояс обнажённая девушка играла на арфе.

Тщательно проработанное лицо и фигура притянули взгляд Солано, и Карлос это заметил.

– Его будущая жена была очень хороша когда-то, – улыбнулся он. – Месье Эми очень дорожит этим рисунком и просит его не потерять.

– Неплохо. Неплохо. Есть с чем работать, – пробормотал Солано, усилием воли загоняя в подсознание неуместные эротические фантазии. Он сложил листы обратно в папку и вернулся к своим бумагам.

– Военная тема изложена здесь. Разумеется, без собственной индустрии это знание не слишком полезное, но позволит не ошибаться в принятии решений и знать, чего бояться. Подробно я изложил тему до конца этого века и кратко обозначил, что будет в веке двадцатом. Сам понимаешь, это надо хранить в тайне.

Карлос кивнул.

– Из семьи не уйдёт.

– Здесь материалы по экономике. Мы уже обсудили с тобой общие принципы. Здесь, – Солано похлопал по бумагам, – подробности и подсказки. Что-то можно начинать уже сразу, не дожидаясь прибытия закупленных производств и людей. Жильё для них нужно построить, в частности. Приоритетом в этом списке считаю строительство всесезонной дороги в Боливию через Чако. С мостами, постоялыми дворами, колодцами и твёрдым покрытием в идеале. Позже проложим железную дорогу, но пока так. Боливия – это практически единственный нейтральный сосед у Парагвая и источник ценного сырья.

Карлос кивнул, соглашаясь.

– Аналогичное шоссе нужно иметь и в противоположную сторону, к океану. Но здесь, к сожалению, без поддержки бразильских властей не обойтись. Парагваю очень нужна дорога до Порту-Алегри. В идеале туда нужно проложить железную дорогу, и тогда зависимость от Буэнос-Айреса исчезнет.

– И сменится на зависимость от Рио, – ухмыльнулся Карлос, но тут же поправился. – Разумеется. Это нужно сделать. Брат получит соответствующие инструкции насчёт шоссе. Но вот насчёт железной дороги… Ты серьёзно? Это же почти пятьсот миль по джунглям и предгорьям. Я даже боюсь себе представить, сколько это стоит. Безумных денег! Откуда они у нас? Да и Бразилии эта дорога абсолютно не нужна. Провинция Риу-Гранди-ду-Сул – это головная боль для них. Ни один серьёзный инвестор не будет вкладывать деньги в этот мятежный край.

– Это прекрасно. Мы предложим построить её целиком за наш счёт. С императора Педру Второго нужны будут только соответствующий указ, разрешение на нашу вооружённую охрану пути и землеотвод вдоль трассы. Скажем, миль по двадцать в обе стороны.

Лопес-старший покачал головой неверяще.

– Да откуда деньги?

– Из чего складываются затраты? – вопросом на вопрос ответил Солано. – В Европе выкуп земли под строительство отнимает до половины всего капитала. В США чуть легче, там затраты на выкуп земли составляют около четверти. На территории Парагвая земля априори принадлежит государству. А в провинции Риу-Гранди-ду-Сул в вопросе землевладения царит бардак. И при поддержке из Рио его можно использовать нам на пользу. В общем, затраты здесь можно свести почти до нуля.

Очевидно, за серебро придётся покупать подвижной состав и сложное оборудование. Оклады иностранным специалистам тоже будут в серебре. Но вот верхнее строение: рельсы, шпалы, стрелки, костыли и прочее – нужно делать самим, тогда и все расчёты за них будут в «гуарани». И если металлургический завод принадлежит государству, то получается, что государство, закупая его продукцию, просто перекладывает деньги из одного кармана в другой.

На лице Карлоса отобразилось изумление от такой непривычной мысли. Солано усмехнулся:

– В плановой централизованной экономике возможны и не такие чудеса. Единственные настоящие расходы – это оплата труда рабочих. И эта статья будет довольно большой. Тут потребуются миллионы «гуарани».

– Ты же сам говорил про инфляцию, – проворчал Карлос. – Ну напечатаю я миллион и раздам его за работу, а людям нечего будет купить на эти деньги. Они же кусок дороги не купят.

– А почему нет? Акции или облигации вполне можно реализовывать на внутреннем рынке. Их, конечно, не работяги с лопатой купят, но итог один. Денежная масса стабилизируется. А позже дорога подтолкнёт экономику, и избыток денег рассосётся.

Карлос скептически покачал головой. Но Солано был преисполнен энтузиазма.

– Постройка, конечно, будет дорогой, я не спорю. Но в основном финансироваться она будет во внутренней валюте. Стройка растянется на несколько лет, так что всё будет плавно. До определённого предела инфляция даже полезна.

– А предел какой? – уловил важное Лопес-старший.

– Считается, что инфляция выше десяти процентов уже начинает угнетать экономику. Но в истории двадцатого века случались и чудовищные гиперинфляции. Например, в Германии после поражения в Первой мировой войне цены удваивались каждые сорок девять часов. И до того как её победили, ценники на простые товары исчислялись в миллионах и миллиардах марок.

Лицо Лопеса-старшего просто онемело от таких цифр.

– Так что к эмиссии надо подходить с осторожностью, – подытожил Солано.

– Твой план, конечно, интересен, – потер выбритый подбородок Карлос. – Иметь выход к порту жизненно необходимо. Но я думал, что этим портом будет Консепсьон-дель-Уругвай. Он чуток поближе будет.

– Ненамного, – пожал плечами Солано. – Эта дорога, конечно, тоже нужна. Но до этой точки можно обойтись и водными путями. Есть в провинции Корриентес река Агуалей, она впадает в Уругвай, но исток её весьма недалеко от реки Парана. Без особых трудностей можно прорыть канал под узкие речные баржи. И на них сплавляться до портов на Уругвае.

– Но там же пороги, – нахмурился Карлос.

– Взорвём, – убеждённо ответил Солано. – А какие не взорвать, те обойдём шлюзами. Это не требует высоких технологий. Зато Парагвай получит надёжную и дешёвую транспортную артерию.

– Инженер-гидротехник нам тоже понадобится, – задумчиво прокомментировал Карлос.

* * *

Из Асунсьона группа Солано отплыла сразу же после окончания работы конгресса.

К новой экспедиции готовились тщательно. Солано получил пачку всевозможных документов на имена Юджина Виктора Дебса и Франсиско Солано Лопеса. Кроме неучтённого серебра, Карлос выделил ещё 20 тысяч из казны. Остальное под серьёзной охраной должен будет позже привезти в США Крессол. Солано к тому времени должен уже точно знать, что и почём можно купить и кого и за сколько нанять.

Компанию Солано составили, помимо привычных индейцев, Рамон и Фелипе. Парни были холостые, путешествовать за казённый счёт им понравилось. Так что предложение сеньора Карлоса гаучо восприняли с энтузиазмом. Третий гаучо, Карл, успел за эти несколько дней жениться и, разумеется, никуда ехать не собирался, но зато взял на себя заботы по «мулоходу» и его копированию.

До крепости Умайта экспедицию провожал сам Карлос Лопес. Он даже работу по оформлению «патриотического займа» переложил на секретаря и казначея. Поговорить с новым Солано для Лопеса-старшего было гораздо важнее. Даже задержка в Умайте была оправдана именно этим.

Разговоры о будущем и о политике прерывались прогулками по фортеции в сопровождении военного инженера, баска по национальности Паскуаля Урдапильеты, ещё одного узника Франсии, освобождённого Карлосом Лопесом (5). Его сын Хосе Висенте по согласованию с Солано тоже на время присоединялся к миссии, но только до Бразилии. Где на него лягут обязанности по подготовке места постоянного дипломатического представительства Парагвая в Рио-де-Жанейро.

Умайта же пока что не слишком впечатляла.

Солано по документам прекрасно знал, до какой степени изощрённости развилась эта оборонительная позиция к началу Парагвайской войны. Не зря её назвали «Гибралтар Южной Америки».

– Сеньор Урдапильета, – решился высказать критику Солано, – ваши укрепления вполне современны. Но позвольте мне, как дилетанту поделиться своими соображениями.

– Хм… Ну, выскажитесь, молодой человек, – кивнул инженер, покосившись на Лопеса. Баск понимал, что юнец – протеже консула, и ссориться с покровителем из-за заведомо бессмысленной болтовни юноши не собирался.

– Ваши люнеты, редуты и равелины очень уязвимы для шрапнельного обстрела и гранат. Пехота в этих укреплениях не имеет возможности укрыться от града пуль, летящих сверху, и осколков. На мой взгляд, наилучшим решением были бы глубокие траншеи. Причём траншеи, имеющие изломанную форму, чтобы удачный разрыв шрапнели не накрывал всю её линию целиком, а только участок от поворота до поворота.

– Сомнительное улучшение, – хмыкнул инженер. – Напоминаю, у нас левый фланг упирается в болото, и дожди по полгода идут. Ваши траншеи превратятся в ямы, заполненные водой.

– Чудесно! – воскликнул Солано. – Значит, надо предусмотреть хороший дренаж в реку. А если позицию придётся оставить, то дренаж необходимо разрушить – и пусть враг сидит в воде по шею.

– Мистер Дебс, вы преувеличиваете силу аргентинской артиллерии.

– Просто я думаю, что эти позиции должны выдерживать атаку аргентинской, бразильской и уругвайской армий одновременно, вооружённых перспективной британской и французской артиллерией.

От удивления Урдапильета всплеснул руками.

– Это просто апокалиптический сценарий. Разве такое возможно?

– Увы, Паскуаль, – развёл руками Лопес, – возможно всё. Хотя мы, конечно, постараемся этого не допустить.

Солано видел по глазам инженера, что тот остался глух к словам какого-то юнца.

«Ну что же, – вздохнул Солано. – Нет у меня авторитета пока. Увы».

Оканчивали осмотр на берегу Рио-Парагвай.

– К сожалению, наши шестифунтовые пушки слишком слабы для уверенного поражения вражеских кораблей, – посетовал баск, показывая позицию береговых батарей, глядящих на реку. – Нужны стволы крупных калибров. И тогда никакие корабли не смогут здесь пройти.

– А как же наплавные заграждения? – удивился Лопес. – Мы же предусмотрели перегораживать русло плотами из больших стволов.

– Это сработает только против нерешительного врага, – с сомнением покачал головой Урдапильета. – Нужны настоящие цепи. Эти связанные брёвна слишком просто взорвать.

– Можно не пушки, – опять не удержался от комментария Солано. – Можно подводные мины. Их здесь не так много надо. А один подрыв под днищем приводит к гибели сколь угодно защищённого корабля.

– Ну, тоже вариант, – поколебавшись, согласился инженер. – Вот только кто бы такие мины сделал?

– Я нарисую вам схемку, – отмахнулся Солано. – Там нет ничего сложного.

– Спасибо, конечно, – фыркнул инженер, – но пушки надёжнее.

(5) Сын Паскуаля Урдапильеты, Хосе Висенте, в результате несчастного случая убил плотника Бенито Пинтоса. Хосе был несовершеннолетним, когда произошло это событие. В результате скортечного судебного процесса – отец, сын и даже адвокат защиты Мариано Молас приговорены диктатором Гаспаром Франсией к заключению и выплате конфискационного штрафа. Все трое находились в заключении после смерти диктатора, пока Карлос Антонио Лопес не освободил их в 1841 году.

* * *

До Консепсьона-дель-Уругвай добрались без приключений.

Жители соседней провинции выглядели куда взбудораженнее и активнее, нежели парагвайцы. Любые разговоры сводились к перспективам новорождённой республики. И оценки были диаметрально противоположные: от радужных до катастрофических. Впрочем, оптимистов было больше. То и дело слышалась очень знакомая фраза: «Заграница нам поможет».

Причину возбуждения Солано видел многократно. Столица провинции и мелкие поселения были обклеены афишками примерно такого содержания:

ПОЧЕМУ подёнщик в Буэнос-Айресе зарабатывает в десять раз больше, чем такой же в Корриентесе?

ПОЧЕМУ у диктатора Росаса всегда есть деньги, чтобы нанимать армию и вооружать её?

ПОЧЕМУ кровавая «масорка» убивает всех, кто задаёт такие вопросы?

ПОТОМУ ЧТО буэносайресцы живут за твой счёт.

ВСЯ Аргентина день и ночь проливает пот, чтобы набить ненасытное брюхо портовых и их кумира-узурпатора. Ты недоедаешь для того, чтобы портовые обжирались.

Республика Энтре-Риос – это процветание для тебя.

Мы не нуждаемся в Буэнос-Айресе. Это он нуждается в нас.

СПРАВЕДЛИВОСТЬ И СВОБОДА ТРЕБУЮТ, ЧТОБЫ ТЫ ВСТАЛ НА ИХ ЗАЩИТУ.

«Неплохо для XIX века, – улыбался Солано, видя эту пропаганду. – На обывателя весьма эффективно действует».

Порт Консепсьон-дель-Уругвай впечатления не производил. По сравнению с Кальяо это была просто дыра. Разбитые телегами грунтовые дороги на берегу, убогие деревянные сараи и навесы вместо кирпичных пакгаузов, скрипучие дощатые мостки, лежащие на вбитых в грунт брёвнах, вместо каменных причалов.

«М-да. Зимы на них нет, – с ноткой зависти подумал Солано, глядя на эти хлипкие конструкции. – Хорошо им здесь. Ни тебе промерзания грунта, ни ледохода, ни снежной нагрузки на кровлю. Живи и радуйся. А России, чем бы она ни занималась, всегда приходится платить налог на климат».

Половину дня пришлось потратить на поиски парагвайского торгового агента Мануэля Паредеса. Нашёлся он в соседней деревне, за глубоко личными делами, от которых оторвался с большим раздражением.

Впрочем, бумага за подписью консула быстро привела его в деловое состояние. По дороге в порт он пояснил обстановку:

– Устье Рио-Уругвай караулят портовые. Иностранцев останавливают и заворачивают в Байрес. Поэтому сюда заходят только быстрые шхуны из Монтевидео. Их сопровождает вон тот вооружённый кораблик. Я тебя с его капитаном познакомлю. Он груз не берёт, чтобы скорость не терять, но от пассажиров не откажется. Зарабатывать то как то нужно.

К указанной шхуне торговый агент и Солано добрались на лодке, когда уже начинало смеркаться.

– Кого там черти несут? – окрикнул вахтенный матрос, всматриваясь в приближающихся.

– Это я, Мануэль Паредес. Зови капитана.

Когда агент и Солано поднялись по штормтрапу, они сразу оказались в окружении любопытных матросов и их предводителя – бородатого мужчины с обветренным лицом среднего возраста в ярко красной рубахе навыпуск. В уголках его глаз пучки морщинок выдавали веселье и любопытство.

– Кого это ты привёл, Мануэль? – спросил капитан, пожимая руку торговому агенту.

– Это твой пассажир на рейс, Джузеппе. Знакомься, – ответил торговый агент и представил Солано, – Сеньор Юджин Виктор Дебс.

Солано протянул руку для рукопожатия.

– Ну что же. Очень рад, мистер Дебс, – стальной хваткой стиснул кисть руки нового знакомого капитан. – Будем знакомы. Джузеппе Гарибальди.

Глава вторая

Патиньо строит наполеоновские планы

Захолустный порт Писко упал в руки беглых каторжников, как перезревший плод.

Никаких оборонительных сооружений он не имел. Если не считать старинную пушечную батарею из пяти массивных чугунных орудий, предназначенных некогда для отпугивания британских пиратов. Но со времён провозглашения независимости она уже два десятилетия как была заброшена и лишённая боеприпасов, служила чем-то вроде памятника старым добрым временам.

Гарнизон порта состоял из трёх десятков солдат, большинство из которых были слишком стары или искалечены, чтобы идти в победоносный поход на Боливию. Так что, увидев высадку орды оборванцев с двух купеческих судов и шхуны, комендант сделал единственное доступное ему действие – отправил гонца с донесением в Сан-Висенте-де-Каньете, а затем – в Лиму.

Патиньо, арестовав коменданта порта и солдат, оставил распоряжаться выгрузкой дона Симона, а сам, захватив вооружённую мушкетами сотню человек, устремился к городу.

Со времён последнего разрушительного землетрясения и последующего цунами в 1746 году город отстроили заново, но уже отодвинув от берега на три километра. Именно их и пришлось быстрым шагом преодолеть под палящим солнцем. Растительность вокруг была скудной, ибо в этой местности дожди выпадали не каждый год. И только наличие обильных речных стоков с гор питали плантации и просачивались в грунт, давая жизнь диким культурам.

Город Писко, конечно же, был взбудоражен новостями, но ничего предпринять не успел. Даже городская элита не догадалась убежать, не осознав величину катастрофы. Патиньо сразу же занял магистрат, оцепил округу и принялся допрашивать всех кто под руку подвернулся. Вскоре подвалы магистратуры пополнились лучшими жителями города, а в их домах встала охрана для предотвращения мародёрства.