Текст книги "Нокаут"

Автор книги: Олег Сидельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

Глава ХХХIХ. Вольный сын эфира

Фрэнк рассчитал все правильно. Посылая телеграмму Грановскому и Каюмову, он надеялся дезориентировать их, не задерживаясь в Бахкенте, пробраться в какой-нибудь тихий уголок под видом писателя, изучающего природу, отсидеться там и, спустя недели две-три, когда его преследователи склонятся к мысли, что «Викингу» удалось все же бежать, придумать наиболее безопасный и эффектный способ перехода границы. Его, в частности, не оставляла мысль захватить самолет с пассажирами. В случае удачи этой операции, можно было рассчитывать на большую снисходительность Энди и старика Дейва.

Мысль о горно-лесном заповеднике явилась неожиданно. Шагая по притихшим улицам Бахкента, Стенли вспомнил недавние перипетии: бегство из колхоза «Маяк» независимого лейбориста лорда Фаунтлероя, бешеный гон на мотоцикле в горный район, мостик через бурлящий сай…

«Да ведь там есть прекрасное местечко! – осенило Фрэнка. – Заповедник! Полтора десятка тысяч гектаров гор, первозданной флоры, фауны и дикого спокойствия».

…Финский домик прилепился на склоне холма, поросшего курчавкой и миндалем. Занимался рассвет, порозовели вершины далеких гор, все прозрачней становился воздух, и уже стало отчетливо видно, как бурунящий вокруг огромных валунов горный поток, ворча и захлебываясь от усердия, лижет пенными языками желтую подошву холма. Вместе с саем из ущелья лился прохладный горный ветерок.

На противоположной каменистой стороне ущелья показались три волка, за ними еще три… целая стая. Волки шли след в след, их вовсе не пугал человек в сером костюме, пробиравшийся по тропинке к финскому домику. Человек находился далеко, метрах в пятистах, за саем. Он обогнул маленькую пасеку осторожным звериным шагом.

Волки исчезли.

Человек подошел к дощатому крылечку, поднялся по зыбким ступенькам.

– Здравствуйте! – весело приветствовал человек в сером костюме обитателей финского домика. – Разрешите представиться: писатель Завойский Виталий Анатольевич. Хочу познакомиться с флорой и фауной вашего заповедника.

Обитатели заулыбались.

– Милости прошу, – отвечал квадратный мужчина страшным басом. – Хуснутдинов Гулям, старшина второй статьи, черноморец. Ныне лесник заповедника. Это моя жена, фенолог Хуснутдинова Наталья Ивановна. Причаливайте.

Завтрак прошел весело. Общительный писатель рассказывал забавные истории из своей жизни, острил. Гулям и Наталья Ивановна хохотали. К ним редко кто приезжал в гости, а живого писателя и вовсе не доводилось видеть за своим столом.

Хлебосольная пара долго упрашивала писателя погостить хотя бы еще денек. Литератору, однако, не терпелось поскорее ознакомиться с флорой и фауной, его тянуло в горы, в ущелья, к далекой, будто вылитой из меди вершине с экзотическим волнующим названием Кызыл-Тепе.

– Ах, вот куда вас тянет? – развел руками Гулям. – Интересное место. Красивое, – и пояснил: – Где-то там, у Кызыл-Тепе, километрах в тридцати отсюда, за бурными саями и перевалами, копошатся геологи, таинственно постукивают своими молоточками.

И писатель отправился в путь. Его еле уговорили взять в сопровождающие тонкого знатока заповедника наблюдателя Султанходжу Мирахматова, а также сухарей, консервов и рыболовных принадлежностей для ловли удивительно вкусной (если ее жарить на углях) рыбешки маринки.

«Викинг» ехал верхом.

На замечание проводника о том, что неплохо бы быть повнимательней на горной тропинке, Фрэнк только посмеивался. Он был в крайнем возбуждении. «Писатель» спасал свою жизнь. Риск свалиться в пропасть? Чепуха! Это не главное, что грозит жизни!

Два дня пространствовал «Викинг» в горах. Днем любовался жизнью, нагромождением скал, радовался своему существованию. А ночью в душу его закрадывался страх, пугала темнота, вздохи и повизгивания лохматой овчарки Мирахматова, которой, вероятно, снились разные собачьи неприятности; страшили тишина и ропот водопадов, безлюдье и то, что люди, может быть, поблизости, притаились, ждут. Фрэнка замучили кошмары. На вторую ночь привиделся страшный сон: крохотный, как козявка, «Викинг», задыхаясь от ужаса, бежал от великана, выше пояса ушедшего в облака. «Викинг» карабкался по скалам, бежал по узеньким тропкам, падал, сдирая когти, цеплялся окровавленными пальцами за камни, и опять бежал. А великан шагал через горы, догонял пигмея, сверкая подковками на подошвах тяжелых рабочих башмаков. Великан поднял ногу… Померкло солнце!..

Позеленевший от ночных переживаний, «писатель» заявил старому проводнику за завтраком:

– Езжай, отец, назад. Сам теперь доберусь. Дорогу знаю. И продукты сэкономим. Мне еще с недельку странствовать.

И Султанходжа Мирахматов, сдерживая радость, уехал.

«Викинг» продолжал путешествие. Ему хотелось уйти из заповедника, бежать куда глаза глядят. К вечеру, одолев еще один перевал, Фрэнк спустился в низину; его глазам открылась полянка, у края которой дрожало красное пламя костра. Навстречу Стенли спешил человек в непромокаемой куртке с откинутым капюшоном.

– Вот так сюрприз! – еще на ходу вскричал мужчина. А узнав, что перед ним писатель, пришел в восторг: – О аллах! Почему ты не существуешь! Кто же тогда сотворил чудо и заставил литератора забраться в эти горные дебри, да еще совершенно одного, без сопровождающих! Чудо. Чудо – и никаких гвоздей!

Фрэнк сидел у костра, пил чай и спирт, ел жареную маринку, улыбался, шутил и думал: «Ликвидировать этого юнца Назарматова?.. Рискованно. К чему?.. Как к чему? Он же меня видел!.. Ну, и что с того? Ведь я писатель всего лишь! Но… А вдруг за ним не сегодня-завтра приедут?..»

Сомнения разрешил сам Назарматов. Он сказал с сожалением:

– Очень жаль оставлять вас в одиночестве. Очень жаль!

– ?!

– Видите ли, Виталий Анатольевич, – отвечал геолог на немой вопрос. – Сегодня ночью за мной прилетит вертолет.

– Вертолет!!!– вскричал Фрэнк, вскакивая с травы.

– Удивляетесь? Да-да, вертолет. Самый настоящий. Прошли времена, когда нашему брату приходилось неделями пробираться по горным кручам. В три часа ночи пожалует. Наш начальник хронометру подобен. Дал мне ровно неделю… Чего это вы так смотрите?

Назарматов улыбнулся до ушей и продолжал:

– А я, между прочим, не на щите, а со щитом возвращаюсь. Говорил, есть здесь свинец. Искали – не нашли. А я все же остался на недельку. Явлюсь к нашему аксакалу и рюкзак с образцами – на стол. Впечатление. Недаром я здесь вырос. Мальчишкой по горам лазил.

Слушая Назарматова, Стенли кивал головой: «Вертолет! Вертолет! Вертолет!»

Спать легли в землянке. Восточное гостеприимство молодого геолога не знало границ, он даже уступил «писателю» свой спальный мешок и теперь ежился под тонким байковым одеялом. Спать ни тому, ни другому не хотелось, разговаривать тоже. Геолог предвкушал триумф. Мечтал о триумфе и Фрэнк. Лежали молча. В третьем часу ночи Назарматов поднялся и, завернувшись в одеяло, направился к выходу.

– Куда вы? – привскочил Стенли, подозрительно глядя в спину геологу.

– Костер разжечь. Вертолетчикам ориентир соорудить.

– Постойте-ка. С вами пойду, помогу. Я, пожалуй, тоже улечу, не проживу один в землянке – волком взвою.

Назарматов и Фрэнк вышли наружу. Близко, казалось, над самой головой подрагивали отборные звезды, их словно знобило от ночного холода. Воздух, студеный и вкусный, как ключевая вода, вливался в легкие. Стенли чудилось, будто бы он и не дышит вовсе, а пьет эликсир жизни, чуточку пьянящий, веселящий душу.

Они быстро собрали сухие ветки, валежник. К небу взметнулся длинный язык пламени.

– Совсем как на партизанском аэродроме, – задумчиво сказал Назарматов. – Только там несколько костров зажигали. Я ведь два года партизанил… Хорошее было время. Хорошее и грозное.

Молодой геолог вздохнул. И осталось неизвестно: вздыхает ли он о безвозвратно ушедших партизанских годах или же вспоминает товарищей своих.

– Сколько же вам лет, что вы успели попартизанить? – рассеянно спросил Фрэнк. Голова его была занята совсем другим: «Как поступить с этим… Назарматовым?» – мысль походила на навязчивую идею.

– Я подростком попал в отряд. Поехал с отцом летом в Брянск. Друг там у отца. Поехал и застрял…

Геолог не договорил, взмахнул руками и повалился лицом в траву. «Викинг» откинул далеко в сторону камень, тяжело дыша, сбегал к землянке, принес веревку, опутал ею Назарматова, сунул ему в рот носовой платок. Фрэнк злился на самого себя. Удар оказался неверным, сорвалась рука. Более того, она отказалась ударить вторично. «Баба! – ругал себя Стенли. – Истеричка!» Он взвалил на плечо жертву, отнес ее в сторону, бросил в кустарник, остановился прислушиваясь. Издалека доносился рокот мотора. Немного погодя в небе показались огоньки. Пилот заметил костер, вертолет пошел на снижение.

Машина с ревом устремилась к земле, в темном небе светился алюминиевым блеском огромный винт, он нес с собой грохот и ураган. Вертолет плавно коснулся травы. Из кабины вылезли двое в скрипучих кожаных куртках. Фрэнк устремился навстречу.

– Ага! Вот он, новый Робинзон, держи его! – добродушно воскликнула одна куртка.

– Хватай монаха-отшельника! – отозвалась другая. «Викинг» выжал из себя смешок, приблизился к летчикам, крепко пожал им руки.

– Что за черт! – воскликнул вдруг пилот, зажигая карманный фонарик. – Никак мы адресом ошиблись? Мы к Назарматову…

– Он уехал верхом, – пояснил Фрэнк. – Придется другого Робинзона вывозить.

В ночной тишине раздался крик:

– Держите его-о-о! Это преступник!!– Назарматов, видимо, очнулся и ухитрился освободиться от кляпа.

Летчики прислушались.

– Кто это?

«Викинг» молча ударил одного ногой в пах, бросился на другого. Противник оказался крепким, но он был ошеломлен внезапным нападением, а Стенли хватался за жизнь. Удар головой в подбородок – и пилот покатился по траве.

«Викинг» бросился к вертолету. Щелкнул пистолетный выстрел, другой, третий – это, превозмогая боль, стрелял первый пилот. Фрэнку обожгло левую руку. Взревел мотор. Напрягая последние силы, пилот полз к вздрагивающей машине. «Викингу» стало страшно. «Этот пилот из тех парней, что, не задумываясь, уцепятся за шасси, полетят хоть к черту на рога! – подумал он и, скривившись от боли, потянул ручку вертикального управления.

Вертолет взвился в черное звездное небо.

Час свободного парения в воздухе – и Стенли преобразился. Вернулось чувство уверенности, в душе ощутился какой-то крайне нужный стерженек, на котором держался весь «Викинг». А как давно не было этого таинственного стерженька! Вот и простреленная рука перестала донимать злой и горячей болью. Он, правда, ее перевязал, но не поэтому утихла боль. Вернулись к Фрэнку и нахальство, и давно утраченное чувство юмора.

Вертолет мчался к границе, до нее оставалось, каких-нибудь сорок-пятьдесят километров.

– Я вольный сын эфира! Вольный сын эфира! Вольный… Вольный сын эфира! – Фрэнк в восторге орал эту фразу, невесть как пришедшую ему на ум. Орал во все горло.

Нестерпимо хотелось поспорить, рассказать о своем торжестве. И вот заработала рация. Взволнованный голос вызывал «вертолет 20–03», «Довейко» и попросту «Петю». Фрэнк понял все, изнемогая от восторга, откликнулся:

– Пригласите для разговора полковника Грановского.

Мысленно он видел полковника, словно живого, видел, как он побледнел, услышав в микрофоне всего три слова: «Я перелетел границу». «Я вольный сын эфира! Вольный! Вольный сын эфира!..»

Глава ХХХХ. Потомок викингов грозит кулаком

Солнце еще пряталось в громадном навале гор, напоминающих развалины крепости, построенной сказочными великанами, но тьма уже немного рассеялась, стала серой, чуточку прозрачной. Где-то совсем близко пряталась заветная река… Вот она слабо блеснула линией горизонта. Фрэнк отключил рацию, улыбнулся. Разговор с Грановским доставил ему удовольствие. Он отомстил, как мог врагу и в то же время обезопасил, насколько возможно, свой полет. Ведь он немного покривил душой, заявив о перелете границы, как о свершившемся факте. Пусть полковник и мальчишка-майор покусают локти! К тому же, они вряд ли поднимут шум ни границе, коль скоро их подопечный уже скрылся. Им же известна пословица: «После драки кулаками не машут».

Ровное пение мотора вдруг нарушилось. «Викинг» бросил взгляд на приборы и похолодел от ужаса. Горючего остались считанные капли, маленькая невзрачная стрелка равнодушно колебалась на нуле. «Болван! Не удосужился проверить, сколько в баках горючего», – мелькнула злая мысль. И тут же другая: «А если бы проверил? Что с того!» Фрэнк перешел на бреющий полет. Вертолет едва не касался земли колесами. Минута – и мотор заглох, машина ткнулась, запрыгала по кочкам, опрокинулась на бок. Потирая ушибленное плечо, из кабины выполз Стенли.

Рубеж! Каким далеким казался он теперь «Викингу». Словно всесильный чародеи мановением руки отодвинул его на тысячу миль. Фрэнку почему-то вспомнилась стая волков в заповеднике. Волки шли спокойно, не торопясь, след в след. Но какими трусливыми и опасными они становятся, когда на них устраивают облаву. «На меня идут с облавой!.. Я волк!..»

Над головой со свистом промчался военный самолет.

«Ищут! Меня ищут!» Фрэнк встал, зажав в руке прихваченный в кабине большой складной нож, мягким волчьим шагом двинулся во тьму.

Он таился в сухих арыках, переползал, по-звериному распластываясь на сухой шершавой земле, обдирая в кровь руки, лицо, грудь, забирался в колючий кустарник. Ему везло. Каким-то чудом он пробился к реке, залег в густом ивняке. Вот он, заветный рубеж! Над ним плавает предутренний туман.

* * *

Мухтар Шарафович выслушал доклад Грановского внешне спокойно.

– Проворонили, значит. Ушел. М-мда, – констатировал он.

Марат теребил в руках носовой платок. Петр Ильич казался равнодушным, лишь голос, глухой и напряженный, выдавал его внутреннее волнение.

– М-да-а, – еще раз протянул генерал, подходя к карте.

Он взял циркуль, пошагал его тонкими блестящими ножками по пескам, горам и рекам, спросил:

– Тип вертолета?

– «МИ-2», товарищ генерал, – пояснил майор.

– «МИ-2»…«МИ-2», – Мухтар Шарафович еще раз заставил циркуль прогуляться по карте и расхохотался: – Надул… надул нас «Викинг». Ох, как схитрил!.. Немедленно оповестить обо всем погранзону.

Недоумевающий Марат бросился к телефону.

– Так… очень хорошо, – заметил генерал, как только Каюмов положил, наконец, трубку, – А теперь и вы отправляйтесь за «Викингом». Вам предоставят весьма приличный самолет. Через полчаса доставит на место.

– Товарищ генерал, почему вы решили… – заикнулся было Марат.

Мухтар Шарафович улыбнулся одними глазами.

– Не мог ваш «любимец» перелететь границу. Это он прихвастнул… Нет, умышленно ввел в заблуждение. Дальность полета «МИ-2» – четыреста тридцать километров. Пусть даже на два десятка километров больше. Вот я и прикинул…

– Не дотянул! – восторженно вскричал Марат, готовый обнять генерала. – Не дотянул!

– Именно. Километров пятнадцать-двадцать, – Петр Ильич порозовел от удовольствия.

– Слава аллаху! – откликнулся Мухтар Шарафович, весьма забавно воздев руки. – Догадались все же.

* * *

Военный самолет, промчавшийся над головой «Викинга», имел на своем борту полковника Грановского и майора Каюмова.

Фрэнк сидел в прибрежном ивняке. Его знобило. Страх, панический страх овладел всем его существом. «Неужели я так боюсь смерти? Боюсь, верно. Но это чувство какое-то особенное. Чувство обреченности. Моей? Нет, нашей!.. Почему нашей?! Отчего, когда я думаю об этой стране, ее народе, мне не представляются отдельные люди?.. Я вижу, как во сне, великана, шагающего через горы!.. Какая чушь… Уже светает. Если сейчас не переплыть – конец! Пора уходить в мир иной. Потомку викингов пора уносить ноги».

Осторожно раздвигая кусты, Стенли пробрался к самому берегу. Он шел как в бреду. Фрэнк развел руками последние кусты и остановился, словно увидел нечто крайне любопытное. Это нечто оказалось новеньким автоматом.

– Руки вверх, – негромко сказал коренастый раскосый солдат в маскировочном халате и, нервно подмигнув, добавил почему-то по-немецки: – Хенде хох, слышишь?

Задержанный равнодушно вскинул руки. Вдруг неожиданно шагнув вправо, отбил автомат в сторону. Прогремела длинная очередь. «Викинг» ударил солдата ножом в грудь. Солдат пошатнулся, но не упал. «Как во сне!» – подумал Стенли и второй раз взмахнул рукой.

Солдат повалился на спину, но все же успел ухватить Фрэнка за штанину.

– Не пущу, – прохрипел он. – Не пущу, подлюга!

Обезумевший «Викинг» рвался к воде, он совсем потерял голову, выронил нож, кусался, напрягал все силы. Тщетно. Рука солдата не разжималась. «Как во сне! – опять мелькнула мысль. – Нет… Это не сон! Это такие люди. Он не отпустит!»

На миг глаза «Викинга» встретились с глазами солдата.

– А-а-а! – закричал Фрэнк, охваченный ужасом.

– Не пу-щу, – прошевелил губами солдат. «Викинг» еще раз рванулся в сторону, рука нащупала рукоятку ножа…

Солдат закрыл глаза и пошевелил губами.

«Не пущу!» – догадался Франк. Пальцы солдата намертво сжались в кулак. Стенли полоснул ножом по штанине. «Наконец-то! Сообразил!» Пьяным шагом он побрел к воде.

…Он плыл, равнодушно прислушиваясь к всплеску пуль. Но выстрелов он не слышал. В голову лезли странные мысли: «Зачем я плыву?.. Ах да! Я спасаюсь! Зачем спасаюсь? Я давно уже труп. Зачем?.. Что зачем!»

К берегу подлетел запыленный автомобиль, из него выскочили полковник и майор.

– Уйдет, мерзавец! – чуть не плача, воскликнул Марат. – Петр Ильич, уйдет ведь!

– Темновато еще… ныряет, шельмец. На-ка, сынок. Я что-то волнуюсь, – полковник взял у сопровождавшего их солдата снайперскую винтовку, протянул ее Каюмову.

Марат стал на колено, пристроил ствол на крыле автомашины, глянул в оптический прицел и дрогнул: еще несколько взмахов – и «Викинг» доплывет до пограничного буя. Майор, затаив дыхание, плавно нажал на спусковой крючок.

…«Викинг» дернулся. Свет померк, будто великан заслонил подошвой гигантского сапога полнеба. «Что случилось? Меня укусила оса?.. В воде оса? Глупости. Это пуля… А вот и пограничный буй!.. Спасен! Мы еще с вами встретимся!.. Всплески прекратились… Они строго соблюдают соглашения… Глупцы! Я бы им показал международное право!.. Отчего это у меня в глазах огонь?.. Багровые круги… Да ведь это отвратительные рыжие муравьи с человечьими головами… О, это не муравьи… Кровь! Я захлебываюсь. Чья это кровь? Рабочих Пешта, Азиза Каюмова, раскосого солдата… Какой омерзительный муравей! Похож на паука… Сейчас его раздавит Великан. Да ведь этот муравей – я!..»

Он перестал взмахивать руками, покорно пошел ко дну. Бороться не было больше сил. «Викинг»! – электрической искрой ожгла ироническая мысль. – Ты всего-навсего муравей!»

Ноги его нащупали дно. Волоча тысячепудовое тело, Стенли с трудом выполз на берег и рухнул на мокрый песок. Полежал. Удивительно быстро прибывали силы. «Викинг» поднялся на ноги. Как в тумане увидел он на той стороне две фигуры. Фрэнк не разглядел полковника и майора, но догадался, что это именно они.

Глаза Стенли стали бледно-голубыми, почти бесцветными. Он задыхался от злости, ненависти и боли.

– Я еще вернусь! – Фрэнк скрипнул зубами и погрозил кулаком. – Мы еще посчитаемся… Бой не окончен…

Но вот «Викинг» ощутил, словно внутри у него что-то оборвалось. «Что со мной? – с тревогой подумал он, продолжая грозить кулаком. – Я жив. Наши дипломаты помогут… Что со мной? Ах, мне припомнился взгляд раскосого солдата!.. Ненавижу!..»

Стенли рухнул на колени. Кулак его по-прежнему вздымался над головой. «Я еще вернусь!» – попытался обмануть самого себя «Викинг» и повалился головой в мутную воду.

…Марат отнял от глаз бинокль:

– Кажется, нокаут, Петр Ильич?

Полковник медлил с ответом. Он еще раз посмотрел на «Викинга», пенные волны наполовину скрывали недвижное тело.

– Да, нокаут. Но бой не окончен. Схватка с господами вроде «Викинга» – схватка не на жизнь, а на смерть – продолжается…

Стриженый затылок Стенли отливал бронзовым блеском, словно шлем древнего морского разбойника.

На советской стороне вставало багряное солнце.