Текст книги "Беспокойные помощники (СИ)"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Вернуть Карла Рыбовода в чувство оказалось не так просто. Ташасы прыгали на нем, били лапками по щекам, дергали за уши и за бороду, щекотали в носу хвостами, но все было тщетно. Прошло не меньше четверти часа, и лишь когда вонь начала уступать позиции свежему воздуху, Карл Рыбовод глухо застонал и пошевелился. Ташасы сразу отпрыгнули от него подальше. Карл Рыбовод оперся об пол, кое-как принял сидячее положение и обвел кухню мутным взглядом.

– Что… Что это было? – пробормотал он.

– Ну, мы думали, что получится суп, но, наверное, рецепт был с дефектом, – сообщил Хитрец. – Вот.

Карл медленно повернул к нему голову и сфокусировал взгляд на фиолетовом ташасе, который опасливо протягивал ему листок бумаги.

– Ох. Надо же, а я уже начал надеяться, что вы мне приснились, – проворчал Карл.

Он взял листок, поднес его к глазам, потом отвел подальше. Синхронизировать расплывающийся взгляд на расплывшихся буквах оказалось задачей не из легких. Полное восстановление текста Карлу вряд ли бы удалось. Хорошо, что ему это и не потребовалось.

– Похоже на один из безумных рецептов Лиз, – признал бумагу Карл. – И где вы его откопали? Ох. Вот уж не думал, что кто-то решится приготовить это.

Хитрец неопределенно развел руками: мол, вот такие мы смелые. Карл обвел взглядом кухню, и снова вздохнул. Хитрец поспешил отвлечь его от грустных мыслей.

– Мы его на шкафу нашли, – сообщил он. – Вон на том. Когда книгу рецептов искали.

– Книгу рецептов? – удивился Карл. – Зачем?

– А мы готовить не умеем, – признался Хитрец. – Вот и хотели почитать, что в этом деле к чему.

– Не умеете? – переспросил Карл Рыбовод.

После обморока он соображал с трудом. Взгляд его упал на разбитую тарелку.

– Не умеете, стало быть, – повторил он, словно с первого раза не смог запихнуть такую неудобную мысль в свой мозг. – Похоже на то. Мыть посуду, как я понимаю, тоже не умеете?

Хитрец согласно кивнул.

– Мы уже научились, – вмешалась Балаболка. – Последняя кружка не разбилась!

На том, что последняя кружка и вымыта не была, розовая ташаска не стала акцентировать внимание. Карл снова вздохнул.

– Ох, ну прямо как с мачты навернулся, честное слово.

– Вы это… Извините нас, – от лица всей компании попросил Хитрец.

Карл Рыбовод миролюбиво махнул рукой.

– Да ладно, – сказал он. – Я и сам тут оплошал. Надо же было спросить, чему вас обучали… Ах да, вас же уже образованными выращивают. Вот бы моих лентяек так… Ох, о чем это я? Да, я спросить хотел. Так чего вы умеете делать?

Ташасы переглянулись, и снова почувствовали себя неуютно.

– Ну, в общем… – неопределенно начал Хитрец.

– Зато мы быстро учимся, – ввернул Умник, вовремя припомнив, как одобрительно отнесся к этой их черте сам губернатор.

Карл Рыбовод криво усмехнулся.

– Вот, стало быть, в чем эксперимент-то. То-то я смотрю, темнил чего-то этот губернатор. Разливался, как птица певчая, а по существу так толком ничего и не сказал. Да и я тоже хорош. Как же, сам губернатор моей проблемой занимался! Уши развесил, а он мне всю команду юнгами и укомплектовал. Эх, да чего теперь говорить-то…

Карл Рыбовод махнул рукой, и оперся ею об пол. Там была лужа. Карл отдернул руку и озадачено посмотрел на мокрую ладонь.

– Так мне не показалось, что вы насос запустили, – скорее сказал, чем спросил он.

– Мы посуду помыть хотели, – робко пояснил Хитрец, прикидывая, чем это может для них обернуться.

По всему выходило, что хуже не будет.

– Да я вас за это не виню, – Карл правильно уловил ход мыслей ташаса. – Я и сам его вчера пытался запустить, да не вышло у меня ничего. Подумал, что без линии он и не работает вовсе. А оно, вишь, работает, да еще как. Всю кухню залил. Потише-то его никак не сделать?

– Надо линию, – пояснил Умник. – Иначе настройка всю остаточную магию сожрет, а на работу ничего не останется.

Карл повернул к нему голову и задумчиво посмотрел на зеленого ташаса.

– Ты, стало быть, в этом деле понимаешь? Вот, а говорите, что ничего не умеете.

– Да там все просто, – удивленно ответил Умник. – Найти неактивное заклинание, и активировать.

– Неактивное, – медленно, словно пробуя слово на вкус, протянул Карл Рыбовод. – Вот оно как. А я тыкал, тыкал, да, значит, все не туда.

Он тяжело перевернулся, медленно поднялся на ноги и потоптался на месте, словно утрамбовывая нестойкий дух в здоровом теле. Ташасы попрыгали на стол. Карл поднял шубу с пола и уселся на табурет.

– Ну, стало быть, так, ребятки, – сказал он. – Матросов в море не меняют. Как нас за глаза в одну команду записали, так и поплывем. Вы, значит, существа магические, стало быть, и занимайтесь пока магией, ну а я буду по-простому. А хозяйствовать я вас по ходу дела научу. Наука немудреная.

Ташасы согласно закивали. Немудреная наука им подходит. На том и порешили. Как раз вовремя.

На причале приземлился длинный и тощий дракон, покрытый блестящей лазурной чешуей. Вначале, примериваясь, прошел над причалом, сделал круг и аккуратно опустился четырьмя лапами точно в центр. На спине дракона, в седле, рассчитанном явно на одного, сжались двое волшебников в одинаковых синих мантиях с большущей эмблемой золотой молнии на привязи. Оба были людьми. Один – долговязый и худой, мантия на нем болталась, как на огородном пугале. Второй был ниже первого минимум на голову, а то и побольше. Он сильно сутулился, и определить рост на глаз было очень сложно. У того, что повыше, на плече висел небольшой рюкзачок, другой держал под мышкой деревянный короб. Дракон бесцеремонно спихнул их со спины, рявкнул что-то на прощание и взмыл в небеса.

– Эй ты, бревно с крыльями, не забудь нас через два часа забрать! – крикнул ему вслед тот, что держал короб.

Дракон потряс небеса резким кличем, который можно было трактовать и как согласие, и как категорический отказ, и умчался прочь. Волшебники огляделись по сторонам.

– Опять проспит, тварь безмозглая, – проворчал высокий. – Точно здесь?

– Да вроде, – отозвался второй. – Вон, гляди, шпиль неактивный торчит.

– Здесь, здесь! – закричал им в окно Карл Рыбовод, и, повернув голову к ташасам, добавил: – Они линию нам проводить будут. Вы, стало быть, приглядите и помогите, если надо чего будет. Я там внизу, если что, хозяйствовать буду. А здесь... Здесь приберем, когда вонь эта выветрится. Пойдемте.

Он поднялся, прихватил шубу и тяжело затопал к двери. Ташасы весело попрыгали за ним. Первый опыт вышел комом – да еще каким! – но, кажется, все обошлось.

В опустевшей кухне появился призрак в черном плаще с капюшоном. На цыпочках приблизившись к двери, он осторожно выглянул наружу. Никого уже не было. Громко хлопнула входная дверь. Призрак подошел к печке, и одним плавным стремительным действием перетек в образ пузатого повара в белом фартуке со множеством кармашков. Традиционный колпак был заломлен под таким лихим углом, что, будь он реальный, немедля бы свалился и даже лопоухие уши его бы не удержали. Призрак вытянул из кармана поварешку на длинной ручке и зачерпнул из кастрюли остатки варева. То еще вяло булькало, а кое-где даже пузырилось. Призрак понюхал варево, потом попробовал на вкус и вдумчиво почмокал, здорово напоминая в этот момент Толстяка. Он точно также скривился, сплюнул на пол, а на призрачном лице явственно проступило: "Бяка! Полная бяка! Полнее не бывает".

На поверхность варева всплыл большущий пузырь, и громко лопнул, распространив по кухне особо мерзкое зловоние. Бульканье прекратилось. Продукт можно было считать готовым. Призрак заглянул в кастрюлю, призадумался, но второй раз пробовать не стал. Картина и так была ясна. Последний штрих – вторично мокрый рецепт – валялся прямо под ногами. Призрак отшвырнул поварешку, наклонился и поднял замызганную бумажку. Поварешка сделала в полете два полных оборота, и рассеялась без следа. Призрак пришпилил рецепт прямо к воздуху, вынул из одного кармана чистый свиток, из другого – белоснежное перо с золотым окаймлением, и начал записывать свои впечатления, время от времени сверяясь с размытым рецептом.

Волшебники на берегу поприветствовали хозяина фермы, дружески кивнули ташасам и поинтересовались, будут ли какие-либо особые пожелания к магической энергии. Карл Рыбовод вопросительно глянул на Умника, который в ответ пожал плечами, и сказал, что полагается на выбор специалистов. Специалисты, похоже, другого ответа и не ожидали. Стихия важна для магов, а на бытовом уровне – есть энергия, и ладно.

– Мы тогда от реки линию проведем, – сказал тот волшебник, что держал короб. – Там мощный природный канал, и тянуть всего ничего. Будет у вас стихия воды.

Карл Рыбовод согласно кивнул. Вода так вода. Ему, бывалому мореходу и рыбоводу, вода – родная стихия. Ташасы тоже не видели никаких препятствий, и волшебники, не мешкая, приступили к делу.

В коробе оказались аккуратно упакованные склянки с зельями. Каждая была запечатана, снабжена ярлычком с описанием, упрятана в меховой чехол и уложена в отдельную ячейку строго по размеру. Все это настолько не гармонировало с традиционным образом волшебника, что у Карла даже возникло подозрение: уж не студентов ли прислали? Проверить он его не успел.

Волшебники дружно произнесли заклинание, и провели ладонью перед лицом. Сверху вниз, как забрало шлема опустили. В астрале, кстати, так оно и выглядело. Ташасы на всякий случай отступили назад.

– Вы бы тоже отошли, – сказал сутулый Карлу. – Все-таки, свободная магия в нефиксированном состоянии. Мало ли что.

Тот неуверенно оглянулся на ташасов, и решил последовать их примеру. Сутулый волшебник распечатал склянку с зельем. Запах пошел такой, что в нем, как ручеек в озере, растворились все кухонные достижения ташасов. Внешний вид был примерно такой же, только это зелье не булькало. С другой стороны, его и не разогревали. Напротив, из мехового чехла торчали пучки голубых листочков инеевого дерева. Дерево, правда, одно название. На самом деле это был высокий кустарник. Его густые заросли были способны заморозить даже дождь над собой, а магическая природа позволяла сорванным листьям еще долго сохранять свои волшебные свойства.

Карл Рыбовод потянул носом воздух и малость побледнел.

– Я это… Пойду делами займусь. Вы к ташасам вот обращайтесь, если чего вдруг понадобится, – сказал он.

Высокий волшебник рассеянно кивнул. Взгляд его блуждал по астралу, намечая и стирая контуры будущей линии. Его напарник, осторожно удерживая открытую банку, забрался по тонким выступам на металлическую конструкцию. Примерившись, он зачерпнул зелья и старательно начал намазывать его на шпиль. Карл немного потоптался в ожидании более внятного ответа, понял, что его не будет, и удалился в домик напротив. Вскоре оттуда послышались звонкие удары металла о металл. Ташасы переглянулись, но решили, что здесь будет интереснее.

– Как линию поведем? – крикнул сверху сутулый волшебник.

– Да, наверное, все по низу пустим, – отозвался высокий. – Вода же. Да и чего ее поднимать? До берега-то шаг да полшага. Ты там на заглушку намажь, и хватит.

– Уже намазал.

– Тогда слезай. Колдовать будем.

Сутулый волшебник кивнул и осторожно пополз вниз. Высокий вынул из-за обшлага рукава сложенный вчетверо лист бумаги. Там была небрежно набросана схема фермы, перечерченная кривыми разноцветными линиями с пометками таким мелким шрифтом, что надписи казались рядами точек. Высокий волшебник огляделся по сторонам, соотнося схему и реальность.

– Слушай, – сказал он своему напарнику. – А по схеме здесь, под нами, пещеры затопленные.

Тот подошел, глянул в схему и хмыкнул.

– Да какие это пещеры? Трещины в скале.

– Да и Хаос с ними, – отмахнулся от уточнения высокий. – Нам что, много надо? Зато линию по родной стихии до самого шпиля подведем.

– Если линию вертикально поднимать, водоворот образуется, – напомнил сутулый. – Не положено.

Высокий волшебник и это возражение отправил к Хаосу.

– Сам же говоришь – трещины. Кто там плавать-то будет? Да туда даже вот эта малышня не пролезет, – добавил он, указывая на ташасов.

Ташасы переглянулись. Да они, в общем-то, туда и не собирались. Сутулый махнул рукой, соглашаясь, и вопрос был решен окончательно. Волшебники воздели руки и хором четко произнесли длинное витиеватое заклинание.

В астрале появилась бледно-голубая воронка. Она закружилась вокруг сверкающего металлического стержня, постепенно вытягиваясь вниз и наливаясь синевой. Коснувшись хоботом каменного постамента, на котором покоилась вся конструкция, воронка ускорила вращение, превращаясь в настоящий лазурный вихрь. Блестящий стержень завибрировал. Здание мелко задрожало, причем даже на физическом плане. Из дома напротив выскочил Карл Рыбовод, испугавшийся за свое хозяйство. Хобот вихря проложил путь сквозь каменное основание, выглядевшее в астрале плоской серой плитой, легко прошел сквозь землю и заскользил по поверхности скалы.

Тембр пения волшебников резко изменился. Предыдущим преградам они повелевали, эту – вежливо просили пропустить. Древние скалы нередко хранили на себе отпечаток старинной магии. Потревожишь ее грубым вторжением, и познакомишься с ней гораздо ближе, чем это полезно для здоровья. А уж если скалу взяла под свое покровительство ореада – ноги в руки и направленным порталом на другой конец Галланы. Эти каменные девы были существами асоциальными, их даже в триаду разумных рас так и не включили. Да и как можно считать разумными существ, которые на все предложения взаимовыгодного сотрудничества неизменно предлагали выгодоприобретателю проследовать куда подальше. И ведь приходилось следовать – астральные молоты у ореад тяжелы на любом уровне реальности, а прекрасные тела каменных дев неуязвимы ни к магии, ни к металлу.

Вращающаяся воронка уже потемнела до иссиня-черного цвета. Скала закончилась. Никто и ничто не вылезло. Волшебники с облегчением перевели дух. Воронка коснулась воды, и остановила свое продвижение. Накопленная синева хлынула вверх по вихрю, равномерно распределяясь по всей поверхности и окрашивая ее в ультрамариновый цвет.

– Заворачиваем, – сказал высокий волшебник.

Сутулый кивнул. Они снова затянули заклинание, выстраивая следующий этап магического воздействия. Воронка загнулась под прямым углом, потянулась к реке и почти растворилась в ультрамариновом потоке. Лишь легкое бурление выдавало продвижение вихря. Волшебники больше полагались на интуицию, чем на это сомнительное дрожание астрала. Воронка вихря коснулась индиговой ленты природного потока водной магии и растеклась по ее поверхности.

– Готово, – возвестил высокий волшебник. – Ставь паука.

Его сутулый напарник выудил из рюкзачка блеклую широкую ленту, дважды обернул ее вокруг сверкающего стержня, аккуратно разгладил и произнес коротенькое заклинание. Оно активировало заложенное в ленте волшебство, и в астрале развернулась полупрозрачная конструкция на восьми длинных тонких ножках. Верхняя часть вихря продрейфовала к ней, и коснулась «брюха» призрачного паука. Тонкие ножки поджались, захватили вихрь и зафиксировали его. Воронка осторожно продвинулась чуть вперед. Часть индигового потока устремилась по новому пути.

– Энергия пошла! – предупредил высокий волшебник.

– Вижу, – отозвался сутулый, и демонстративно развел руки, мол, он ни за какие опасные места не держится.

Сверкающий поток индиговых звездочек заполнил вихрь изнутри и фонтаном ударил вверх по стержню. Звездочки взлетали высоко в небо, опадали мерцающим дождем и таяли в полете. Ташасы восторженно запищали и захлопали в ладоши.

– Понравилось? – спросил с улыбкой высокий волшебник. – Мне тоже. Но все-таки давайте не будем переводить энергию впустую. Ученый совет страсть как этого не любит.

Сутулый волшебник произнес резкое вычурное заклинание. Размазанное по стержню зелье отозвалось на него холодным колючим мерцанием. Синие звездочки натолкнулись на него, отразились и осыпались вниз. Вращающийся вихрь подхватил их. Недовольно мерцая, звездочки съезжали по его внешней поверхности обратно и растворялись в потоке водной магии.

– Готово, – довольно сообщил высокий волшебник.

Карл Рыбовод внимательно оглядел здание. Видимых повреждений временное трясение ему не нанесло.

– Не волнуйтесь, – сказал сутулый. – При подключении частенько трясет, а у вас тут еще древняя скала под домом.

– А больше трясти не будет? – уточнил Карл Рыбовод.

– Нет. Лет двадцать можете вообще ни о чем не волноваться, если, конечно, Великая Катастрофа не повторится. В общем, пользуйтесь спокойно. Только шпиль не закрывайте. Максимальный потребляемый объем – не более семисот маэн в сутки.

Карл Рыбовод изобразил глазами удивление.

– Не беспокойтесь, – ответил на невысказанный вопрос высокий. – Вы столько не выберете. Семьсот – это норма среднего волшебника в период активного маготворчества. Эй, малыши, дальше энергию сами разведете?

Умник порылся в своей свалке знаний, нашел подходящий навык и ответил утвердительно. Сутулый волшебник вынул из-за обшлага рукава перо и четыре свитка разного цвета, но идентичного размера.

– Тогда поставьте свою подпись здесь, здесь, здесь и здесь, – сказал он рыбоводу.

Тот внимательно изучил бумаги, и только тогда поставил на каждой размашистую подпись. Волшебники подозрительно быстро собрались, попрощались и проследовали на причал. Вдали как раз появилась лодка под призрачными парусами, развозившая учеников по домам. Волшебники помахали руками. Лодка изменила курс, залихватски подкатывая по волнам к причалу. Тика бодро разбежалась по лодке и лихо сиганула через борт. Сутулый волшебник ловко поймал проказницу и поставил на причал. Его высокий напарник подал руку Лиз и тепло – слишком тепло, по мнению Карла – ей улыбнулся. Та благосклонно приняла его помощь. Следом вяло выполз тяжелый объемистый сверток, и без сил растянулся на причале.

– Привет, Ригор, – крикнул высокий волшебник тому, что сидел на корме. – Подбросишь нас на другой берег к следующему дому, а то наш дракон опять заблудился в облаках?

– Ой, нам шарик чинить будут! – радостно воскликнул малыш лет шести.

– Будут, – пообещал высокий.

– Залезайте, – махнул рукой тот, кого назвали Ригором.

Волшебники шагнули в лодку и та боком отвалила от причала. Грохнул прощальный салют, заглушив гомон учеников.

– Кстати, слышали новость? – донеслись до берега последние слова Ригора. – Старина Стерндин подал в отставку. Теперь иллюзии будет вести сирена. Представляете?

Карл Рыбовод вздохнул. Все-таки студенты. Взгляд его упал на сверток.

– А это что?

– Посуда, как ты и просил, – отозвалась Лиз. – Я всего с запасом набрала, на будущее. Обещали, что до дома долевитирует, но вот видишь – выдохся. Бракоделы.

– Ничего, я донесу, – сказал Карл.

– Да, пап, счет за посуду тебе через шар пришлют, – как бы невзначай добавила Лиз. – Оказывается, за нами уже узор закрепили. Правда, здорово.

– Здорово, – согласился Карл Рыбовод.

– Ой, папа, папа, а шарик уже работает?! – закричала Тика, прыгая вокруг отца на одной ножке. – Работает, да?!

– Пока нет, – сказал Карл. – Нам только что линию подвели.

– А шарик? – обиженно надулась Тика. – Уехали и забыли?

– Малыши подключат, – успокоил ее Карл, потрепав дочь по затылку. – Зеленый знает, как это делается. Вот ведь память дырявая, забыл, как его зовут.

– Умник его зовут, – сообщила обратно повеселевшая Тика. – Умник! Умник, ты где?! Давай шарик включим!

И она упрыгала к дому, забыв сумку с учебниками на причале. Карл вздохнул, поднял сумку, небрежно сунул тяжелый сверток подмышку и зашагал по доскам вслед за дочерью. Какая-то смутная мысль не давала ему покоя. Пока они шли к дому, она постепенно обрела очертания.

– Погоди, дочь, – сказал Карл. – А разве ты не взяла с собой денег?

– Взяла, – не стала отпираться Лиз. – Но, видишь ли, они все потратились. Я переоденусь, и похвастаюсь, хорошо?

Карл Рыбовод только вздохнул. Почему-то другого ответа он и не ожидал. Может, все-таки пройти второй тест, на медиума?

Глава 6

Лиз приобрела магический артефакт. Это было белое яйцо размером с человеческую голову. На боку был выгравирован белый паук. С другой стороны скалился опять же белый череп. Карл Рыбовод отметил, что белое на белом не смотрится. Лиз возразила, что в магическом артефакте эстетика – не главное. Главное – это заложенные в нем силы. Карл сразу поинтересовался, какие же силы сокрыты в этом яйце, и ничуть не удивился, когда Лиз смущенно призналась, что никакие. Надо ему все-таки пройти тест.

Все девочки ее возраста, прошедшие тест на медиума, уже успели обзавестись артефактами, жезлами или амулетами. В основном, конечно, для демонстрации всем – особенно не прошедшим второй тест подружкам – своего нового статуса. Настоящие маги относились к артефактам без особого пиетета. Инструменты, и не более того. Тем более, что сила вложенной в артефакт магии была фиксированной, не зависящей от того, кто держал его в руках – великий волшебник или начинающий чародей. Для первых это был несомненный минус, для вторых – серьезный плюс. Многие медиумы даже строили свою карьеру на умелом использовании покупных артефактов. Разумеется не сразу, а освоив азы магического искусства и научившись правильно использовать механическую магию. Первый же артефакт нередко так и оставался исключительно символом статуса, поскольку большинство начинающих медиумов были не в силах управиться с мощным инструментом, либо напротив, как Лиз, приобретали пустышку, достойную внимания исключительно антиквара. Или старьевщика.

У последнего, кстати, Лиз и приобрела "почти даром" артефакт эпохи некромантов, сработанный одним из последних вампиров. Она даже получила сертификат, подтверждающий подлинность покупки. Вот только старьевщик и документ дружно умолчали о том, что почти две тысячи лет тому назад великий демон Аю Метрикс и эльфийка по имени Спекта нашли ключ к магии смерти, и полностью исключили ее из круговорота сил. Гильдии некромантов этот подвиг стоил самого факта существования, а Карлу Рыбоводу – двухнедельного заработка, уплаченного за артефакт, лишенный силы пару тысячелетий назад. Правда, некоторый слабый фон у артефакта присутствовал, но учитель в школе объяснил его влиянием времени. Древние вещи часто аккумулировали в себе окружающую магию, но бессистемно и потому бесполезно для практической деятельности.

– Но ведь я же медиум! – с жаром закончила Лиз свой рассказ о покупке. – У меня должен быть свой артефакт.

Последнее явно было продиктовано все явственней проступавшей на лице отца мыслью о необходимости продажи этого чуда с целью вернуть хотя бы часть денег. Карл Рыбовод действительно об этом думал, но думал также и о том, что дочь может притащить на замену. Утренний краткий опыт знакомства с магическими существами убедил его, что не все так просто в волшебном мире. А это яйцо, то есть артефакт, лежит себе и есть не просит. Карл Рыбовод тяжело вздохнул и подвел итог своим размышлениям:

– Ну раз должен, стало быть, пусть будет.

– Спасибо, пап!

Лиз от души чмокнула отца где-то между пышным усом и бородой, но тот еще не закончил.

– Так, значит, бери этот артефакт и ступай творить чудеса на кухню.

В глазах Лиз проступило удивление.

– А разве эти ташасы…

– Они готовить не обучены, – пояснил Карл Рыбовод, и криво усмехнулся. – Но боевые ребятки, так сразу не сдались. Попробовали один из твоих магических рецептов сварганить…

– Ну и как?! – сразу воспылала интересом Лиз.

– Рвануло знатно, – признал Карл Рыбовод. – Даже меня с ног сбило. Стекло, я видел, там треснуло. Может, еще чего. Да ты сама все увидишь. Заодно и уберешь.

– Но…

– Ступай, дочка, мне еще садки для рыбок подготовить надо. Завтра уже работники прибудут, а у меня полдела сделано.

Лиз тяжко вздохнула и отправилась на кухню. Увиденное заставило ее вздохнуть вторично. Прочувствованный при этом запах, напротив, побудил Лиз не только больше не вздыхать, но и дышать пореже.

Тика тем временем нашла ташасов. Те сидели кружком у шпиля: грелись на солнышке, впитывали скатывающиеся на них синие искорки и наслаждались жизнью. Тика налетела на них как ураган, чуть не наступив Хитрецу на хвост. Фиолетовый ташас едва успел его поджать.

– Умник, Умник, подключи мне шарик! – зачастила Тика.

– Какой шарик? – не понял зеленый ташас.

– Волшебный!

– А он есть? – удивился Умник.

– Конечно! – воскликнула Тика. – Он в гостиной на столе. Только он не включен и ничего не показывает. Ну включи, Умник!

– Ладно, – согласился тот. – Где эта гостиная?

– Пойдем, я покажу!

Гостиная располагалась в том же доме, что и кухня – с окнами на реку – и занимала почти всю ее центральную часть. Оставшееся пространство приходилось на маленькую темную прихожую с тремя дверями. Одно крыло дома занимала кухня, где с мрачным ворчанием наводила порядок Лиз. Второе крыло было поделено на три части. Две большие были спальнями Карла Рыбовода и сестер, а узкий проход между ними служил одновременно коридором и кладовкой. Коридор заканчивался тупиком, и там, у стены, был как попало свален разный хозяйственный хлам. Чуть ближе по стене вела на чердак приставная лестница.

Осмотревшись в доме и благоразумно избегая совать нос на кухню, ташасы вслед за Тикой пропрыгали в гостиную. Здесь тоже не все было доведено до совершенства, застыв в состоянии неоконченного ремонта. Стены были обшиты отполированными, но некрашеными досками. В оба окна были вставлены рамы со стеклами, но покрашено только одно из них. То, что слева. На подоконнике того, что справа, стоял глиняный горшок с увядающим цветком.

Посреди комнаты лежала перевернутая столешница из орехового дерева. На ней рядком покоились четыре толстых ножки. Та стена, что примыкала к кухне, была скрыта двумя массивными темно-коричневыми шкафами. Оба были пустыми, если не считать редкой пыли на полках. У стены напротив стояло большое, обитое бурым мехом, кресло. Слева от него пирамидой выстроились друг на дружке четыре табурета. Справа стоял столик поменьше, зато в полностью собранном состоянии. На нем была расстелена светлая скатерть, а в самом центре стоял волшебный шар.

Чуть выше к стене была приколочена полочка. Там, на деревянной подставке, мягко переливались матовым светом три светящихся шара. Освещения и без них хватало: занавески в наличии имелись, но не развешанные, а аккуратно сложенные стопочкой на крашеном подоконнике. Доступу света они не препятствовали. Очевидно, Карл Рыбовод, как и любой рядовой обыватель, предпочитал чаще перезаряжать шары, чем разбираться в магической системе управления.

– Включи его, Умник! – попросила Тика.

– Надо вначале развести линию по дому, – отозвался Умник.

– Так разведи ее! – капризно воскликнула Тика.

– Запросто, – оптимистично заявил Умник. – Только надо все сразу делать. Магическая энергия страсть как не любит лишних потрясений.

– Но мне же только шарик, – обиженно поджала губки Тика.

– То тебе, – проворчала Лохмушка.

Умник запрыгнул на стол и осмотрел волшебный шар. Тот был размером раза в полтора больше человеческой головы. Прозрачный шар покоился на медной подставке, удручавшей своей сугубой функциональностью: массивное основание, жесткое крепление на физическом уровне и всего восемь рун из базового комплекта. Ничего сверх абсолютного минимума. Бледно-серый туман, заполнявший прозрачный шар, прямо-таки взывал подключить шар к магической линии, и Тика ему настойчиво вторила.

Подставка под светящимися шарами выглядела куда более привлекательно. Она была выточена из цельного куска светлого, почти белого дерева и покрыта тончайшим резным узором. С первого взгляда понятно – эльфийская работа. Со второго взгляда опытный маг узнал бы в узоре вязь эльфийской магии. Узор не только служил украшением подставки, но и поддерживал питающую шары магическую прослойку. Более того, знающий эту азбуку медиум мог бы без особого труда выписывать для шаров достаточно сложные задачи: полет по запутанной траектории, мерцание разной степени интенсивности, угасание в заданное время или, наоборот, возгорание, и многое другое.

Других магических предметов беглый осмотр не выявил.

– Всего-то?! – обрадовалась Балаболка. – Так это мы мигом. В смысле, ты мигом, Умник. А мы все тебя поддержим.

Лохмушка криво усмехнулась.

– Еще насос на кухне, – напомнил Умник.

– Думаешь, стоит туда сейчас соваться? – усомнилась Лохмушка.

Хитрец обдумал поставленный вопрос, и предложил проинспектировать спальни. Тика, временно забыв о "шарике", помчалась показывать ташасам свою комнату. Точнее, их с сестрой. Эта двойственность ощущалась здесь во всем, и даже наличие всего одного-единственного окна ничуть ее не приглушало.

Кроватка Тики стояла у глухой стены. Над ней висели на ниточках три улыбающихся рыбки с большущими пышными хвостами, светившимися слабым голубым светом. Умник подумал было, что им не помешала бы подзарядка, но, приглядевшись, понял, что так оно и задумано. Кроватка делила стену с массивным, от пола до самого потолка шкафом. Снизу казалось, что он не только вдавливается в пол, но и втискивается в потолок. Со стороны Тики он был покрашен под серую скалу, а снизу искусный художник пририсовал набегающие волны.

Ложе Лиз – по-другому и не назовешь –располагалось у самого окна. Широкая и невысокая кровать была укрыта розовым балдахином из полупрозрачной ткани. Поскольку все это держалось на одном, пусть и в палец толщиной, гвозде, ткань была натянута и закреплена по углам кровати, вследствие чего забраться на это ложе можно было только через заднюю спинку. У изголовья стоял столик на тоненьких ножках, где обнаружилась еще одна подставка со светящимся шаром. Тоже эльфийская работа, но уже не магическая. Конечно, кусочек магии эльфы вкладывают в каждое свое произведение, но это уже магия высшего порядка, не имеющая ничего общего с бытовым уровнем. Стену перед кроватью украшало полотно, на котором красовался королевский боевой маг в форменных позолоченных доспехах.

Подключать здесь было нечего, и вся компания перешла в спальню Карла. Тут все было по-простому. Кровать, сундук с плоской крышкой, три гвоздя в дощатой стене – вот и вся мебель. На одном гвозде висел серый плащ с капюшоном, на другом приходила в себя от потрясений многострадальная шуба. На сундуке стояла масляная лампа: потертая медная рамка с четырьмя стеклами по бокам. Очевидно, еще один северный раритет, как и шуба. Венетум, да и большая часть примыкающей к нему области, уже перешли на магическое освещение. Теперь в лавках города масляную лампу и не купишь. На дальней стене висел средних размеров боевой жезл. Вокруг него неясно мерцали алые сполохи огненной магии. Даже не заклинание, а так, последние отблески остаточной магии. Его перезаряжали не меньше года назад, и вряд ли с тех пор использовали по назначению.