Текст книги "Беспокойные помощники (СИ)"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Умывшись, все сразу почувствовали себя бодрее. Справа вовсю шумели работники. Глухо бухали и весело перекрикивались. Ташасы повалялись на песочке, обсохли после бурного процесса умывания и собрались в обратный путь.

– А где мышка? – спохватилась Балаболка.

Толстяк неопределенно махнул лапкой.

– Там. Под кустом валяется.

– Под каким? – недовольно проворчала Лохмушка.

Толстяк озадаченно повертел головой, и пожал плечами. Лохмушка фыркнула. Толстяк углубился в заросли, потом вышел обратно и снова пожал плечами. Хитрец усмехнулся.

– Ну вот и похоронили.

– Только не знаем – где? – проворчала Лохмушка.

– Ну, раз уж мы найти не можем, то и Тика не найдет, – успокоил всех Умник. – Пойдемте обратно, а то, слышите, эти уже шуметь перестали. Как бы и нас не хватились.

– А мышка? – слегка расстроенным тоном спросила Балаболка.

Толстяк развел передними лапками и состроил виноватую мордочку.

– Да ее теперь только другие мышки найдут, – сказал Умник.

– Вот они и перехоронят, если что не так, – заключил Хитрец. – Побежали.

Они рванули прямо вдоль берега, чтобы ни на что не отвлекаться. Разве что на особенно сочные ягоды земляники, которые просто нельзя было пропустить. В набитые животики уже не влезало, но практичные ташасы забирали плоды с собой. После хорошего забега потребленные калории утрамбуются, и можно будет сразу восстановить силы.

Под одним из кустов ташасы заметили мышку. Не ту, потерянную, ту они так никогда больше и не видели. Это была вполне живая и не чисто серая. Грудка была белой, а спинка – сероватой с нежным голубым отливом. Встав на задние лапки, мышка объедала сочную землянику прямо с куста, цепко удерживая ягоду передними лапками. Сок стекал по мордочке и капал на грудку. Балаболка приветливо помахала мышке лапкой.

– Э-эй! Привет!

Мышка вздрогнула, и испуганно сжалась. Втянула головенку в плечики, одни ушки остались. Лапки выпустили недоеденную ягоду. Веточка распрямилась.

– Привет! – снова крикнула Балаболка.

Ташасы все вместе помахали лапками, демонстрируя, какая они дружелюбная компания. Мышка слегка расслабилась. За ее спиной раздвинулась трава и появилось странное существо. Ташасы такого никогда не видели.

Существо было размером с ладонь человека. Плоское дискообразное тельце покрывал хитиновый панцирь. По бокам торчали шесть тонких ножек. У паучка были бы точно такие же, подрасти он до такого размера. Впереди из панциря высовывались синие глазки, беспрестанно двигавшиеся туда-сюда на тонких зеленых стебельках. Сзади был хвост. Длинный и толстый, он загибался вперед, нависал над существом и выступал даже дальше, чем глазки. Заканчивался хвост длинным черным шипом. В астрале на нем болталась ядовито-зеленая капля, не предвещавшая ничего хорошего.

В целом, существо выглядело опасным и было именно таковым. С плавной стремительностью оно беззвучно скользнуло к увлеченному ягодой грызуну и ударило хвостом. Шип вонзился мышке в шею и та сразу застыла. Существо тоже замерло. В астрале же, напротив, развернулась отчаянная, но безнадежная для мышки борьба.

По хвосту, как энергия по шпилю, скользнуло белоснежное кольцо с гравировкой из черепов. Коснувшись голубенькой ауры жертвы, оно наложило на нее свой отпечаток и немедленно рассеялось. Магическая печать замерцала, плавно переливаясь из белого в ядовито-зеленый и обратно. Аура жертвы поблекла, съежилась и начала перетекать на странное существо. Ташасы только теперь обратили внимание, что собственной ауры у существа не было. Ни живой, ни даже магической. Даже отобранная у мышки аура на нем не задерживалась, стекаясь куда-то внутрь панциря. В астрале он казался еще прочнее, чем в реальности.

Мышка сжалась, инстинктивно пытаясь удержать свою ауру, но втягивающая сила хвоста была слишком сильна. Он выкачивал энергию, как насос, и с ней уходила жизнь. В реальности мышка старела и усыхала буквально на глазах.

– Эй, ты чего творишь?! – крикнул Хитрец.

Странное существо вздрогнуло в реале и застыло в астрале. Организм жертвы среагировал на паузу, и стянул растрепанную ауру к телу. Размазанная тонким слоем, она уже была едва заметна.

– Та высохшая мышка… – сказал Умник. – Эй, это же его работа! Эй, ты…

Существо не стало дожидаться окончания фразы. Выдернув жало, оно стремительно метнулось прочь и нырнуло в траву. Толстяк подхватил валявшийся тут же камушек и запустил следом, но попал или нет – так и осталось неизвестным. Камушек с шелестом ввинтился в траву, только его и видели. Мышка закачалась и без сил осела на землю. Ташасы подошли к ней. Бедняжка подняла на них серо-голубые глазки, в которых перемешались страх и какая-то монументальная усталость. Та, что обрушивается как снежная лавина и впечатывает жертву в землю, не позволяя ни пошевелиться, ни даже вздохнуть как следует.

– Эй, ты живая? – спросила Лохмушка.

Вряд ли мышка говорила на человеческом языке, но движение зрачков само сформировало утвердительный ответ. Балаболка сдернула с ветки недоеденную ягоду и сунула ее мышке прямо в мордочку.

– Вот, поешь. От такой вкуснятины сразу полегчает.

Мышка рефлекторно дернула передними лапками, и неуклюже обхватила ими ягоду. Сок потек по мордочке, по грудке, но кое-что и в рот попало. Умник потянулся в астрале, снял магическую печать и поспешно зашвырнул ее в воду. Белый диск коснулся синего потока и немедленно рассеялся без следа. Умник хмыкнул, подбежал к воде и на всякий случай вымыл лапки. Те что руки. Которые ноги вымылись сами, пока Умник туда-сюда по воде шлепал.

– Вода этой штуке явно противопоказана, – заметил он, вернувшись.

– А кто это вообще был? – спросил Хитрец. – Что-то в моей свалке знаний нет такого чудика.

Умник пожал плечами и погрузился в свою свалку. Далеко на юге обитала похожая тварь, именуемая скорпионом, но она была меньше, с другими ножками, да и никакими особыми магическими способностями не обладала. При мысли о магии мозг сам перескочил на соответствующий раздел. Эмблема ухмыляющегося черепа, точно такая, что была на сгинувшей в реке печати, служила в прошлом символом магии смерти. Печать некромантов, вот уже две тысячи лет, как существующих только в сказках. Умник поделился своей находкой с остальными, и Хитрец удивленно присвистнул:

– Так этой штуке две тысячи лет?

– Ой, а вдруг некроманты вернулись? – пропищала Балаболка. – Может, они как кибернетики. Прятались-прятались, а теперь как вылезли.

Умник с сомнением покачал головой.

– Они-то, может, и попрятались, но магию не спрячешь. А Метрикс со Спектой порушили саму природу магии смерти. Нашли ей какую-то замену в балансе и накрыли всю компанию, а без магии столько никто не протянет.

– Вот дела, – сказала Лохмушка.

Блеклая аура мышки постепенно снова наливалась голубым цветом. Молодой организм, не отвлекаясь на команды впавшего в транс мозга, быстро восстанавливал потерянное.

Мышка встрепенулась, как будто вынырнула из глубокого омута. Она тяжело задышала, глазенки завращались, во взгляде появился испуг. Не безотчетный ужас, стрескавший разум как акула зазевавшуюся рыбешку, а именно испуг: осмысленный и побуждающий к действию. Сфокусировав взгляд на ташасах, мышка вздрогнула.

– Эй, привет! – позвала ее Балаболка, махая перед мордочкой своей лапкой. – Это мы. Помнишь?

Мышка вздрогнула еще раз и, не ответив, тяжело, неуклюже запрыгала прочь. Так и ускакала на задних лапках, удерживая передними недоеденную ягодку, чуть не стоившую ей жизни.

– Погоди! – крикнула ей вслед Балаболка.

Та даже не оглянулась.

– Ну и дела, – сказал Хитрец. – Это что же такое тут творится?

– И не говори, – вздохнула Лохмушка. – Уже маленьких другие маленькие обижать начали. Эй, Умник… Умник.

Зеленый ташас вынырнул из транса и озадаченно посмотрел на дымчатую.

– Чего?

– Придумал что-нибудь? – спросила в ответ Лохмушка.

Умник покачал головой.

– Не-а. Я в знаниях рылся. Нет у меня такого создания. Ни в живых, ни в магических. Нигде нет.

– Надо у Создателя спросить, – сказал Хитрец. – Он-то наверняка должен знать.

– Только станет ли он на нас время тратить? – грустно заметила Лохмушка.

– Ну вот сразу и узнаем, – ответил Хитрец. – Погодите, это не нас зовут?

Ташасы дружно навострили ушки. Несколько секунд они в полном молчании слушали журчание воды и гудение толстых стрекоз, носившихся над нею, потом действительно послышался голос Карла Рыбовода. Кажется, он обращался к рабочим, но ветер комкал и рвал фразы, не давая разобрать ни единого слова.

– Вроде, он это не нам, – сказал Умник.

– Похоже на то, – признал Хитрец. – Но потом может и нас хватиться. Побежали обратно.

Обратный путь получился значительно короче. Ташасы рванули вдоль берега, останавливаясь только затем, чтобы сорвать особенно сочные ягоды, которые так и просились в их загребущие лапки. Толстяк приметил новую травинку, но она не шла ни в какое сравнение с земляникой.

На углу дома ташасы столкнулись с Карлом Рыбоводом. Точнее, с его сапогами, но, поскольку Карл был в них, то и с ним тоже. Все другие, отличавшиеся большей ловкостью, успели среагировать и отвернуть, а вот Толстяк не сумел.

– Уф, – сказал он, потряхивая головой.

– Откуда это вы так? – улыбнулся им сверху Карл Рыбовод.

Хитрец неопределенно мотнул головой назад. Оттуда, мол. Карл Рыбовод заметил в лапках ягоды и сам домыслил остальное.

– По землянику собрались? – одобрительно кивнул он. – Это вы, значит, правильно сообразили. Я-то за всеми заботами и не заметил, как ягода поспела.

От реки донесся громкий "бу-бух!". Все разом повернули головы. С воды на берег наползало облако призрачных цветов, переливающихся всеми цветами радуги и тающими без следа. За облаком едва угадывалась длинная лодка с изогнувшимся на носу синим драконом. Мощный северный ветер надувал призрачные паруса, а более слабый южный развевал лазурные штандарты на мачтах.

– А вот, стало быть, и девочки, – сказал Карл Рыбовод. – Вовремя они сегодня. Сейчас закончим, и будем обедать.

При слове "обедать" ташасы дружно переглянулись. В принципе, наелись они до отвала, но и пропускать обед не следовало. Один раз откажешься, второй, а на третий могут уже и не пригласить. Надо было срочно спалить часть лишней энергии. Как раз кстати Карла посетила светлая мысль:

– Кстати, ребятки, – сказал он. – А, действительно, соберите-ка ягод на ужин. Они с молоком очень хорошо пойдут. Надо бы вам только посудину какую-нибудь подобрать…

Карл оглянулся. Лодка подошла к причалу и замерла, даже не покачиваясь на волнах. Первой, как водится, выскочила Тика, за ней степенно сошла Лиз. Прощальный салют ненадолго заглушил гомон малышни. Тика помахала рукой и помчалась по тропинке. Лиз вышагивала следом, всем своим видом изображая надменную эльфийку. Только глаза были красные и усталые. Увлекшись наукой, девушка совсем забыла про сон, и организм, как мог, напоминал об этом.

– Как раз вовремя, – сказал им Карл.

Тика сразу повисла на отце и весело затараторила о том, какого зверя Минка приволокла сегодня в школу, и как всем было нескучно, когда эта тварь сбежала. Лиз криво усмехнулась, и сказала, что если для нее нет действительно ответственных поручений, она бы прилегла отдохнуть. Как оказалось, поручения есть.

– Надо бы ягод на ужин подсобрать, – сказал ей Карл. – Вон ребятки уже проявили инициативу, но им нужна помощь.

Лиз смерила инициативную малышню строгим взором и предложила отрядить им в помощь Тику. Мол, та тоже мелкая.

– И ее тоже, – сразу согласился Карл Рыбовод. – А ты, стало быть, за всеми сразу и присмотришь. Возьми какую-нибудь плошку, и ступайте.

Лиз неохотно кивнула. Ташасы поделились с Тикой запасом ягод и та затолкала в рот целую горсть. Из-за угла показался старый бес, устало махнул рукой и хрипло крикнул:

– Готово, начальник. Принимай работу.

Тот степенно кивнул, как и подобает большому начальнику, и снова повернулся к Лиз.

– Ну, стало быть, я посмотрю, как у них там готово, а вы приступайте. Далеко не уходите. Как обед будет готов, я вас крикну.

– Хорошо, папа.

Девушка ушла в дом и скоро вернулась с помятой металлической миской в руках. Ополоснув ее в канале, Лиз стряхнула воду, обвела всю компанию суровым взором и строго сказала:

– И не забывайте, что я – главная.

Тика показала ей язык. Лиз фыркнула и велела приступать к делу. Ташасы во второй раз попрыгали по тому же маршруту. Тика побежала за ними, последней широкими шагами шла Лиз. Впереди мелькнула серая мышка. Задержалась, окинула встревоженным взглядом такую большую компанию и на всякий случай поспешно юркнула в траву.

– Эй! – крикнула ей Балаболка.

– Ой, мышка! – восторженно пропищала Тика.

– Фу, пакость, – бросила Лиз.

– Это не пакость, – заметил Умник. – Пакость тут другая бегает.

– Это еще какая? – подозрительно уточнила Лиз. – Змеи, что ли?

Зеленый ташас почесал в затылке, сопоставил образ типовой, не классифицированной змеи с тем существом, что едва не выпило жизнь из одной мышки и почти наверняка поступило так с другой, и счел их разными созданиями.

– Не-а, – сказал он. – Тут такая бяка бегает… Вроде скорпиона, но не скорпион точно.

– А понятнее объяснить не можешь? – проворчала Лиз, зорко поглядывая по сторонам.

– Да я и сам не знаю, что это было, – ответил Умник, и тонкими пальчиками изобразил нечто похожее на скорпиона. – Вот такая вот штука. Размером, наверное, с твою ладошку будет, и с магией. Не сильной, правда. Оно на мышку тут напало и чуть ее не убило.

Девушка хмыкнула и вопросительно посмотрела на свою ладонь. Та ей ничего не ответила. Лиз пожала плечами и сказала:

– Не знаю. Наверное, какой-нибудь мелкий хищник из реки выполз. Их тут полно всяких.

Хитрец сразу огляделся по сторонам. Бесчисленные орды разнообразных монстров ниоткуда не выползли и на них не бросились, но это ничего не значило. Они могли затаиться, чтобы напасть внезапно.

– А вы что хотели? – хмыкнула Лиз. – Круговорот жизни в природе. Каждый норовит кого-нибудь сожрать.

– Мы не хотим! – решительно возразила Балаболка.

– И я тоже! – поддержала пушистых друзей Тика.

– Исключения только подтверждают правила, – менторским тоном провозгласила Лиз, и строго добавила: – И вообще, хватит прохлаждаться. Складывайте сюда, что успели набрать, и приступайте к работе.

– А ты? – спросила Тика.

– А я буду руководить, – ответила Лиз. – Ну и миску подержу, так уж и быть.

Лохмушка тихо фыркнула. Тика состроила сестре рожицу, и запрыгала вокруг нее на одной ножке. Ташасы послушно сдали ягоды, но к сбору приступать не спешили.

– Ну, в чем дело? – нахмурилась Лиз.

– Так а эти… Мелкие хищники… – сказал Хитрец.

– Да не бойтесь вы их, – отмахнулась Лиз. – Они сами трусливые. Главное – шуметь погромче, и враз все разбегутся. Я сколько раз даже в лес за ягодами ходила, и всегда было достаточно пошуровать палкой в кустах, чтобы все змеи деру дали.

– И всего-то? – удивился Умник.

Лиз коротко кивнула. Ташасы переглянулись.

– Ну, шуметь – это мы умеем, – хмыкнула Лохмушка.

Толстяк поднял веточку, казавшуюся в его лапках настоящей дубиной, и для пробы хлестнул ею по ближайшему кусту земляники. Пара листиков с тихим хрустом порвались. Куст подался к земле, потом выпрямился и закачался. Никакие монстры в бегство не обратились, но, с другой стороны, под кустом никого и не было.

– Вот видите, – сказала Лиз. – Давайте уже, собирайте. Мне еще уроки делать.

Ташасы снова переглянулись, и Хитрец кивнул.

– Кто будет шуметь? – спросил Умник.

– Я! – тотчас вызвалась Тика.

Не дожидаясь общего согласия, она подпрыгнула и вдруг заверещала так, что из-за угла тотчас выскочил Карл Рыбовод.

– Что случилось?!

– Мы шумим! – гордо объявила ему Тика.

– Я заметил, – тяжело выдохнул Карл, красноречиво держась рукой за сердце.

Из-за его спины с любопытством выглядывали работники. У одного в руках была лопата, у другого – топор с длинной рукояткой. Не иначе, готовились отразить вторжение демонической армии. А что еще они могли подумать после такого вопля Тики?

– Тут же змеи водятся, – пояснила Лиз. – А ташасы вообще чуть ли не скорпиона видели. Я им сказала, что шум отпугивает мелких хищников, вот и пугают.

– Ну, меня вы точно напугали, – вздохнул Карл, и работники за его спиной дружно кивнули. – Насчет змей – это правильно. Держитесь от них подальше. Но вы это, пугайте только тех, которые могут близко оказаться. Не надо ставить на уши всю округу.

– Мы постараемся, – ответила Лиз, обвела скорбным взглядом всю компанию и добавила: – Но с такой командой я ничего твердо обещать не могу.

– Мы не будем, папа! – крикнула Тика.

– Вот и хорошо, – кивнул Карл Рыбовод.

Едва он с работниками скрылись за углом, как Лиз снова начала командовать:

– Хватит прохлаждаться. Давайте все за дело.

В этих "все" она не включала себя, но это не мешало ей требовать усердия от остальных. Ташасы разбрелись вокруг, стараясь не отходить слишком далеко. Иногда они увлекались погоней за цепочкой сочных ягод, но тут на помощь приходила Тика. Всерьез взяв на себя функцию шумового прикрытия, она была надежным маяком в этом зеленом море. Лиз стояла рядом, удерживая миску в руках с выражением вселенской скорби на лице. Ташасы, не желая пропускать обед, активно носились туда-сюда и миска быстро наполнялась. Тика пару раз в нее влезла, но дальнейшие поползновения Лиз строго пресекла. Девочка показала ей язык, обозвала жадиной и полезла шарить в траве, не забывая творчески шуметь за весь коллектив.

– Наверное, этого хватит, – сказала Лиз, когда миска наполнилась на две трети.

Хватит так хватит. Ташасы, прихватив по паре ягод, чтоб было чем перекусить в пути, рванули к дому. Следом запрыгала Тика, не забывая шуметь на каждом шагу. Лиз морщилась, но девочку это не останавливало. Даже наоборот, вдохновляло.

Работников нигде не было видно. Видать, Карл таки принял у них работу, и они поспешили скрыться, пока он не передумал. Сам рыбовод был на кухне. Растопив печку и поставив на плиту сразу три кастрюли, он вдохновенно колдовал над ними. Что-то подсыпал, что-то подкладывал. Пахло многообещающе.

– А вот и мы! – провозгласила Тика, прыгая на пороге.

– Слышу, – через плечо отозвался Карл Рыбовод. – Давно уже слышу.

– Ну еще бы, – фыркнула Лиз, поставила миску с ягодами на стол и тяжело опустилась на табурет. – Ох, как я устала.

– Я тоже устала, – тотчас заявила Тика, с разбегу запрыгивая на соседний табурет. – Очень-очень устала. Я больше всех шумела!

– Это уж точно, – ворчливо признала Лиз. – Теперь, для разнообразия, могла бы и помолчать.

Тика скорчила рожицу и показала сестре язык. Ташасы запрыгнули на стол, и расселись кружочком. Карл Рыбовод зачерпнул большой ложкой из кастрюли, понюхал, кивнул и вылил обратно.

– Кажись, готово, – сказал он. – Так! А что это вы за стол с грязными руками. Ну-ка, марш умываться. Умник, включи-ка насос.

Зеленый ташас приподнялся, но Лиз тотчас его остановила.

– Не надо. Я сама включу, мне практиковаться надо.

Лениво развалившийся на столешнице Умник и не подумал оспаривать ее желание. Если ей так хочется, пускай практикуется. Тем более, что заклинания криво подрезаны, и при запуске насос плюется. Конкретно этот случай не стал исключением. Приблизившись к раковине, Лиз театральным жестом простерла руку и повелела насосу включиться. Тот послушно брякнул, хрюкнул и плюнул в раковину, забрызгав все платье девушки. Та сердито нахмурилась. Ташасы любовались видами за окном, и совсем ничего не заметили.

Умывшись, Тика снова запрыгнула на табурет, а Лиз начала расставлять по столу посуду. Ташасам досталась большая керамическая миска. Одна на всех, но в комплекте с пятью маленькими ложечками. Обычно люди такие используют как мерные, для специй.

Обед в этот раз удался на славу. Первое, второе, третье и даже десерт. В честь быстрого окончания работ Карл расщедрился и распечатал коробку со сладостями. Ташасы после супа и пареной рыбы с овощами к ним едва притронулись, а вот Тика попировала от души. Лиз позволила себе лишь одну фруктовую пастилку, мотивировав это заботой о фигуре. Балаболка беззаботно заметила, что в такую фигуру вся коробка влезет, но девушкапроигнорировала провокационные высказывания.

После плотного обеда Карл позволил всем часик отдохнуть. Ташасы забрались на чердак с твердым намерением продолжить обустройство своего жилища, но одеяло было таким мягким и манящим, что проигнорировать его зов было выше их сил. Лиз, как она выразилась, прилегла отдохнуть и тотчас погрузилась в столь глубокий сон, что ее не могла разбудить даже Тика. Карл Рыбовод относился к той категории людей, у которых отдых заключается в смене рода деятельности и скоро из гостиной послышался стук молотка.