Текст книги "Беспокойные помощники (СИ)"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

– Когда-то давно, насколько мне известно, здесь был природный источник, – ответил Мерлинус. – Я бы хотел возродить его.

Сирена ненадолго призадумалась, потом ответила. Ее голос звучал тихо и звонко, как будто издалека и одновременно совсем рядом.

– Если получится притянуть назад энергетический поток, то остальное серьезной проблемой не станет, – сказала Ирулен. – Только ведь там все оборвано напрочь. Линия воздуха почти рядом, но в этих горах много серосвета, так что лучше сразу рассчитывать исключительно на свои силы. Думаю, восстановление возможно, но это будет непросто даже для нас с вами. И, главное, я не вижу смысла в таких серьезных трудозатратах.

– Энергия, – просто ответил Мерлинус. – Потребление растет, а количество источников только уменьшается.

– На наш век хватит, – отозвалась Ирулен. – К тому же, всегда можно сократить число потребителей. Иногда, Мерлинус, жизнь заставляет принимать непопулярные решения.

Ташасы переглянулись. Начнут ведь, как всегда, с самых маленьких.

– Ну и что будем делать? – хмуро поинтересовалась Лохмушка.

– Сейчас или вообще? – уточнил Хитрец.

Умник потянулся и зевнул.

– Я бы сейчас вздремнул немного.

– Хорошая идея, – поддержала Балаболка.

Остальные тоже были не против.

– Только не здесь, – заявила Лохмушка. – Я на мокром спать не хочу. И там, где потолок падает – тоже.

Хитрец озадаченно потер подбородок.

– Тут, вроде, везде падает, – пробасил Толстяк.

– Тогда давайте выбираться наружу, – фыркнула Лохмушка. – Мне эти подземелья уже надоели. Умник, ты уверен, что этот ход нас выведет?

– Вода ведь куда-то вытекает, – ответил зеленый ташас.

Лохмушка снова фыркнула, и полезла в темноту. Ход оказался таким узким, что даже ташасам приходилось ползти на четвереньках. Каждый держался за хвостик ползущего впереди, чтобы не потеряться. Тьма была кромешной, а астральное зрение еще не восстановилось. Лохмушка ориентировалась по встречному ветру. Особого простора, конечно, не было, но несколько раз от основного хода отделялись такие же маленькие коридорчики. Лохмушка всякий раз выбирала самый ветреный.

Путешествие затянулось. Балаболка уже вовсю клевала носиком, и заснула бы по дороге, если бы не ползущий следом Толстяк. Наконец, за очередным поворотом забрезжил свет. Уже не солнечный – лунный. Лохмушка дернула хвостиком, давая знак остальным и поползла на свет.

Наружу вела узкая щель. Лохмушка протиснулась в нее, и огляделась. Она была на берегу реки, поросшем густым кустарником. На верхних ветках виднелись маленькие ягодки, но лезть за ними не хотелось. Следом протиснулся Хитрец. Он деловито огляделся по сторонам, и пискнул в щель.

– Давайте все сюда. Мы выбрались.

– Давно пора, – сонно отозвалась Балаболка.

Толстяк пролез с большим трудом. Хитрец и Лохмушка тянули его за переднюю лапку – второй красный ташас крепко прижимал к себе свой камушек – Умник толкал сзади. С пятой попытки, совместными усилиями Толстяка удалось протолкнуть. Балаболка тем временем свернулась в клубочек под кустом и тотчас уснула. Остальные не замедлили последовать ее примеру. Толстяк долго ворочался, потирая ободранные бока, но и его сморил сон.

Глава 14

Хитреца разбудил знакомый голос. Звонкий голос девочки по имени Тика.

– Папа, папа, это наш новый домик?

– Нет, Тика, – отозвался голос Лиз. – Это водяная мельница, а у нас рыбная ферма. Она дальше будет.

– А там будут пушистики?

– Надеюсь, что нет, – ворчливо ответила Лиз.

Хитрец окончательно проснулся и сел, потирая глазки. Было утро, серое и хмурое. Шел дождь. Даже не дождь, а изморось какая-то, неприятно холодившая тело и мелкими капельками оседавшая на шерстке. Такая же туманная взвесь висела перед астральным зрением. Хитрец поежился и поднялся на задние лапки. Те, которые ноги. Лохмушка лежала под большим листом и хмуро смотрела, как маленькие капли разбиваются перед ее носиком о камушек. Под соседним кустом спала Балаболка. Толстяк сидел, привалившись спиной к стволу. Глазки его были закрыты, зато рот, наоборот, открыт. Умник во сне тихонько поскуливал.

Вокруг сплошной стеной вставали кусты. Хитрец высоко подпрыгнул. В высшей точке голова оказалась чуть выше кустов, и ташас успел бросить взгляд в одну сторону. Во второй прыжок он уже целенаправленно глядел в другую сторону. Еще пара прыжков, и картина прояснилась. Ташасы находились на берегу реки. Параллельно воде тянулась высокая каменная гряда, а узкая полоса между берегом и скалой густо поросла кустарником. Выше по течению над кустами возвышалось похожее на башню здание: круглое, но без окон и даже без шпиля. Сбоку от него здоровенное колесо усердно шлепало лопастями по воде, словно пыталось перемолоть весь поток. Вниз по течению неспешно сползала баржа с квадратной надстройкой на корме.

– Мне показалось, я слышал голос Тики, – сказал Хитрец, и, не дождавшись ответа, добавил: – Эй, Лохмушка! Ты слышала?

Дымчатая ташаска нехотя оторвала взгляд от капель, и сфокусировала их на Хитреце.

– Что?

– Я говорю, ты голоса слышала?

– Нет, – вздохнула Лохмушка. – Я задумалась. Знаешь, Хитрец, не нравится мне эта свобода. Мы только и делаем, что сломя голову бежим от одной неприятности к другой. А где же вкусное?

Хитрец хмыкнул и кинул взгляд по сторонам.

– Ягод хочешь? – спросил он.

– Нет, – вздохнула Лохмушка. – Хочу нормальный завтрак. И молока. И мягкое сухое одеяло. И еще крышу над головой, чтобы было тепло и уютно.

Балаболка приоткрыла один глазик и грустно спросила, доброе ли утро? Лохмушка ответила, что нет. Толстяк, не открывая глаз, пообещал, что сейчас сон досмотрит и всех врагов разгонит. Умник сел, умыл дождем мордочку и сказал, что это место им не подходит. Все с ним согласились.

– Там мельница воду перемалывает, – сказал Хитрец, показывая лапкой. – Крыша есть, насчет остального – не знаю. Можно проверить. А еще мне показалось, что я слышал голоса Тики и Лиз.

– На мельнице? – оживилась Балаболка.

– Думаю, нет. Если не показалось, то с баржи. Она туда уплыла, – и Хитрец махнул лапкой в другую сторону.

Балаболка с надеждой повернула голову, но увидела одни кусты.

– А что Тика? – вздохнула Лохмушка. – Командует там Карл. Он самый большой, и мы ему не нужны. Так Создатель сказал. Хотя мы и Создателю не нужны.

Дымчатая ташаска совсем понурилась. Хитрец прошлепал к ней по мокрой траве и дружески обнял за плечи. Толстяк сурово нахмурился, но никак не мог сообразить – в кого бы швырнуть камнем, чтобы этот мир стал хоть чуточку более приветливым. Умник почесал затылок, потом за обоими ушами, затем потер подбородок и извлек из бездны подсознания интересную мысль. По крайней мере, ему она показалась всего лишь интересной. Если бы люди будущего об этом когда-нибудь узнали, они бы прокляли каждый миг этого времени и каждую волосинку в шерсти Умника.

– Большие так легко разбрасываются всем, – грустно заметила Лохмушка. – Не нужна вещь – выбросили, не нужны ташасы – выбросили, вон Леонора нам целую пещеру подарила ради одного взрыва.

– Угу, – кивнул Хитрец. – Только после взрыва там делать нечего. Разве что если этот Мерлинус источник починит.

– Может, пока у него и поселимся, – предложила Балаболка.

– Да уж, – криво усмехнулась Лохмушка. – Тогда он точно быстрее работать будет. Или, скорее, нас его мурлоны выгонят. Он же глава Совета, у него их наверняка больше, чем у Создателя.

– Мы можем найти себе другую пещеру, получше той, – пропищал Умник.

– Такую же темную и неудобную? – спросила Лохмушка. – Или ты что-то дельное придумал?

– Пока еще не решил, но мысль интересная, – ответил Умник. – Пещеры они все, что мы видели – одинаковые. Только размер разный. Мы найдем подходящую по размеру, а потом пойдем к большим.

– Погоди, – остановил его Хитрец. – Если мы потом уйдем, зачем нам вообще искать эту пещеру?

– Мы же не насовсем уйдем, – уточнил Умник. – Большие легко разбрасываются всем, что им не нужно, но нам это еще может пригодиться для перестройки пещеры так, как нам нравится.

– Точно! – подхватила его мысль Балаболка. – Мы обустроим себе такую пещеру, какой ни у кого нет.

Лохмушка оживилась. Должно быть, у нее появились свои идеи по обустройству будущего жилища, но она не спешила делиться планами.

– Мысль хорошая, – похвалил Хитрец. – А как насчет еды? Мне показалось, что большие не так охотно выбрасывают ее. Помнишь, как Карл сердился, когда выбрасывал рыбу? И мурлоны нас тогда из кухни Создателя выгнали.

– Над этим вопросом я еще думаю, – сказал Умник. – Но, может быть, не все большие такие? Потом есть ягоды. А если рядом найдется источник или хотя бы линия – совсем хорошо.

Идея Умника была единогласно признана гениальной. Отказавшись даже от завтрака из мокрых водянистых ягод, вся компания немедленно отправилась на поиски подходящей пещеры. Хитрец почти сразу приметил бледную линию воздушной магии, и ташасы побежали вдоль нее. Первые две расщелины проигнорировали, поскольку в них с трудом мог протиснуться Толстяк. Красный ташас расстроился и пообещал похудеть, но остальные отмахнулись. Мол, найдем другую пещеру, вон их сколько.

Третья щель в скале оказалась как раз. Узкая при входе, дальше она расширялась. Пол был сильно перекошен. Залетающие внутрь капли усиливающегося дождя стекали к одной стене, образуя небольшую лужицу. В стене напротив была еще одна трещина. Протискиваться не прошлось, но идти можно было только друг за дружкой. Короткий кривой переход вывел ташасов в полукруглую пещеру. Она была бы достаточно большой даже для человека. В полукруглой стене была всего одна трещина – та, через которую пришли ташасы. У прямой стены чернел глубокий провал. Ташасы с интересом заглянули туда, но ни физическое, ни даже астральное зрение не помогло разглядеть дна. Последнее более-менее восстановилось после потрясения, но только на близком расстоянии. Вдали продолжала плавать плотная туманная дымка.

Хитрец нашел небольшой камушек и кинул вниз. Звука удара ташасы так и не дождались.

– Бездонная она, что ли? – хмыкнул Хитрец.

– Или дно очень мягкое, – внес свою версию Умник.

– Очень мягкое, говоришь? – сразу заинтересовалась Балаболка. – Может, слазаем?

Хитрец внимательно осмотрел гладкие стены провала и сказал, что без хорошей веревки нечего и думать тут спуститься.

– Да, надо обязательно посмотреть у больших ненужную веревку, – сказал Умник.

– Но мягкую подстилку все равно посмотрим, – добавила Лохмушка. – Вдруг тут просто яма без дна.

Хитрец согласился, и взял этот пункт на заметку. Ташасы разбрелись по пещере, прикидывая, как ее обустроить, и с какими ненужными вещами большим ради этого придется расстаться. Список быстро разрастался.

К полудню дождь закончился. Солнце грубо распихало тучи, и осветило промокший до нитки мир. Ташасы выбрались из пещеры, и огляделись.

– Пойдем на мельницу? – предложил Хитрец.

– Лучше сразу в город, – отозвался Умник. – Я сверху видел – он не маленький такой.

– Так для больших же, – заметила Лохмушка.

– Я к тому, что где много больших, там больше шансов, что они выбросят что-то ненужное, – пояснил свою мысль Умник. – Один пожадничает, а другой, может, и нет. А на мельнице сколько народу?

– Не знаю, – сказал Хитрец. – Но в городе наверняка больше. Умник, а где этот город?

Зеленый ташас почесал в затылке, и признался, что точно не знает. Но река рядом была точно. Если пойти по течению, то она как раз к городу и выведет.

Городок рудокопов лежал в круглой котловине, разрезанной почти пополам рекой. На дальнем берегу возвышались три магические башни, а ближний был застроен до самых скал. Преобладали квадратные приземистые домики с примыкающим к ним садом или огородом, окруженным невысоким забором. Заборы тоже были сложены из камня. Кое-где ташасы заметили скамейки у домов, или столики в саду. Большая их часть тоже была каменной. Серый гранит был самым ходовым материалом, но попадались и другие породы.

Перебравшись через забор, ташасы оказались в небольшом, но заботливо ухоженном саде. Ветви небольших деревьев сгибались вниз под тяжестью сочных рыжих фруктов. Они выглядели так аппетитно, что ташасы даже не стали ждать, пока Толстяк первым проверит, стоит ли тащить такое в рот. Как оказалось, очень даже стоит. Фрукты были сладкие и такие сочные, что таяли во рту. Внутри каждого была большая косточка. Толстяк разгрыз одну, почавкал и сказал, что так себе.

– Зато сверху – просто вкуснятина, – заявила Балаболка, и вгрызлась в новый фрукт.

Брызги сока так и полетели во все стороны.

– Угу, – согласился Толстяк, облизываясь. – Такого яркого вкуса еще не встречалось. Надо место запомнить.

Насытившись и покидавшись косточками, ташасы вспомнили о цели своего визита. Толстяк на десерт еще сжевал листик. Тот оказался тоже "так себе", но с четко выраженным вкусом. Толстяк подумал и повысил статус листика до:

– На любителя. С чем-нибудь пресным хорошо пойдет.

Лохмушка тотчас нарвала пучок листьев, как она выразилась, про запас. Хитрец запрыгнул на стоявшую в тени грубо обтесанную каменную плиту. Для человека она могла быть всего лишь столом, но для маленького ташаса получился отличный обзорный пункт. Прямо там, посередине плиты, обнаружилась одинокая, совсем никому не нужная кружка. Небольшая и широкая, как раз для ташасов. На дне темнела какая-то мутно-коричневая жижа. Пахла она так отвратительно, что даже Толстяк не решился попробовать ее на вкус.

– Как же, маленьким всегда самое противное подсунуть норовят, – проворчала Лохмушка.

Хитрец понюхал, перевернул кружку и вылил всю жижу на землю.

– Мы такую пакость пить не будем, – гордо заявил он.

Кружку забрали с собой, решив на обратном пути ополоснуть ее в реке. Следующие несколько домиков не привлекли внимания ташасов, а затем на заборе слева Лохмушка углядела симпатичное оранжевое одеяльце с бело-голубыми цветами. Дымчатая ташаска влюбилась в находку с первого взгляда. Ташасы легко запрыгнули на невысокую ограду и огляделись.

Забор окружал небольшой ухоженный огород, примыкавший к аккуратному белому домику с красной черепичной крышей. Высокая женщина, насвистывая веселую песенку, развешивала белое белье на веревке, что была натянута от дома к высокому каменному столбу. Белье явно было нужным, поскольку каждую тряпку женщина крепила двумя, а то и четырьмя прищепками. Одеяло висело на заборе, и ни единой прищепки на нем не было. Умник соотнес рост женщины с размерами одеяла, и решил, что она из него просто выросла. С ее ростом она могла на нем разве что сидеть, да и то, поджав под себя ноги. Если их вытянуть, пятки уже на земле окажутся. Лохмушка потыкала одеяло лапками:

– Мягкое, – довольно пропищала она. – Как раз, как я хотела. А белье тонкое, пусть ей останется.

Вся компания с ней согласилась. Женщина, услышав писк, обернулась. Ташасы приветливо помахали ей лапками. Женщина улыбнулась в ответ, и наклонилась, вынимая из большого деревянного корыта следующую порцию белья. Ташасы сочли, что она слишком занята для дружеской беседы, а потому просто забрали одеяло и соскочили с забора. Каждый ухватил за один край, а Толстяк нес свой камушек и кружку.

– Давайте ее помоем, – пробасил он. – Так противно пахнет…

Умник огляделся по сторонам, сориентировался и махнул передней лапкой:

– Река должна быть там.

Ташасы бодро побежали по дороге, стараясь держать одеяло повыше. Подальше от грязи. Улочка извивалась между домиками, как змея меж камней. То тут, то там темнели лужи. Солнце отражалось в них, но как-то вяло, без должного блеска. В одну из луж ненароком окунули уголок одеяла. Лохмушка сердито пискнула на зазевавшегося Умника, но тот так глубоко задумался, что не обратил на нее никакого внимания.

Сделав не меньше дюжины поворотов, ташасы выбежали на берег. Никого не было видно. Довольная приобретением Лохмушка вызвалась отмыть кружку, но так перемазала ее илом, что потом только совместные усилия всей компании позволили отчистить посуду. Заодно отмыли уголок одеяла.

– Что у нас дальше по списку? – спросил Хитрец.

– Светящийся шар, – сразу напомнила Балаболка. – А то каждый раз глазки перестраивать неохота.

– Угу, – сказал Хитрец, и огляделся.

– С одеялом неудобно бегать, – сказал Умник. – Давайте его отнесем, а потом вернемся за остальным. Да, еще мысль. Если его свернуть, то нести должно быть легче.

– Звучит разумно, – кивнул Хитрец. – Надо попробовать. Лохмушка, вылезай из воды. Пойдем.

Ташасы скатали одеяло, и побежали по тропинке вдоль берега. Так, действительно, оказалось удобнее, но не легче. Свернутое одеяло тащили только Хитрец с Умником, и на каждого пришлось больше веса, чем вначале. Еще время от времени сбоку пыталась пристроиться Балаболка, но она больше мешала, чем помогала.

Навстречу попалась бригада каменотесов. Ташасы на всякий случай отступили в сторону, но люди на них даже не взглянули. Они громко и с увлечением говорили о том, как здорово, что теперь у них есть свой рыбовод. Теперь цены на свежую рыбу несомненно поползут вниз. От их разговоров ташасам тоже захотелось вкусной рыбки.

– Вот, раздразнили, а не покормили, – проворчала Лохмушка.

– Надо бы проведать этого рыбовода, – сказал Хитрец. – Вдруг поделится.

Все согласились, что это было бы неплохо и побежали дальше по тропинке. За поворотом ташасы нос к носу столкнулись с Тикой.

Новая ферма Карла Рыбовода была каменной и состояла из двух примыкающих друг к другу домов. Один был длинный, серый, с тремя дверями и без единого окна. Второй – квадратный, был покрашен в белый цвет. Дверь была одна, но окон только на этой стороне два. У белого крыша была покрыта лазурной черепицей, у серого она пока полностью отсутствовала. С краю торчал серебристый шпиль, сильно покосившийся в сторону проходившей над берегом воздушной линии. Перед фермой была выкопана квадратная яма, пустая и совсем неинтересная.

Первой опомнилась Тика.

– Ой, пушистики! Пушистики!!! Папа, пушистики вернулись!

Карл Рыбовод выронил молоток, схватился за сердце и осел на каменную скамью перед дверью. В дверях появилась Лиз с большим блюдом в руках. Ташасы дружно помахали ей лапками. Лиз тихо охнула и выронила блюдо. Глиняная посуда грохнулась о каменный порог. Осколки и аккуратно нарезанные ломтики жареной рыбы разлетелись по земле. Вкусно пахнущее масло жирным пятном осело на пороге, и склонности к дальнейшей экспансии не проявило. Умник очень тихо заметил, что с нужными вещами так не обращаются.

Хитрец в первую очередь подумал, что реакция на их возвращение мало похожа на бурный восторг, и решил сгладить этот момент.

– Да мы не насовсем, – пропищал он. – Мы просто в гости заглянули. Мы тут рядом живем, в пещере, ну и заскочили. Так сказать, по-соседски.

Взгляд Карла Рыбовода стал чуть более осмысленным. Мозг отметил, что ташасы пожаловали не насовсем и не позволил этой приятной мысли пройти мимо.

– Ага, – подтвердил Умник. – Мы вообще светящийся шар для своей пещеры ищем, а так нам уже пора.

"Пока рыба не остыла", – мысленно добавила Лохмушка. Карл Рыбовод согласно кивнул. Лиз, как зомби, повернулась, скрылась в доме и вернулась с магическим шаром в руках. Тот слабо светился зеленым светом.

– Спасибо, – сказала Лохмушка, одной лапкой принимая подарок, а второй как бы невзначай загребая аппетитную рыбку.

Остальные тоже присматривали себе кусочки посочнее.

– Ну, нам пора, – сказал Хитрец.

Карл Рыбовод так оживился, что даже смог сесть ровно и больше не держался за сердце. На лице появилась странная улыбка, которая могла выражать и радость встречи, и радость расставания, и восторг от того что сердечного приступа все-таки не случилось. Отлегло.

– А мне можно к вам в гости?! – воскликнула Тика. – Можно, да?!

– Ты там не пролезешь, – ответил Умник.

Тика на миг погрустнела, но только на миг.

– А тогда вы ко мне приходите играть. Придете, да?

Хитрец потер лапкой подбородок и сказал, что у них много дел, но, если будет время, они конечно еще заглянут. Карл Рыбовод воспринял это без особого энтузиазма. Лиз тоже. Тика одна порадовалась за всех троих. Ташасы торопливо попрощались и побежали к своей пещерке, унося с собой приятную мысль о том, что кому-то они все-таки нужны, и по паре кусочков рыбы на каждого.

Последняя пахла так восхитительно, что до пещеры ташасы не добежали. Разложив на траве одеяло, ташасы рядком уселись на него и с аппетитом пообедали.

– Если за каждой тряпкой так бегать придется, то надо бы питаться поосновательнее, – заметил Умник, вытирая о траву передние лапки. Те, что руки.

Толстяк согласно кивнул.

– Может, будем к Карлу по-соседски заглядывать? – предложила Балаболка. – Тика нам всегда будет рада.

– Тика – да, а вот остальные – вряд ли, – проворчала Лохмушка.

– Да они просто не ожидали, – отмахнулась Балаболка. – А, вот если мы, скажем, завтра в это же время заскочим, то нас могут встретить совсем по-другому.

– Почему бы и не заскочить? – пожал плечами Хитрец. – Нам еще много чего надо. А сейчас давайте отнесем все это и все-таки до мельницы прогуляемся. По-моему, я там доски видел под навесом. Если найдем покороче совсем ненужную, то у нас даже дверь будет.

– Здорово! – запищала Балаболка.

Поспешно закинув трофеи в пещеру, ташасы отправились на мельницу. С густых кустов еще падали холодные капли. Ташасы с удовольствием стряхивали их друг на друга и весело пищали. Свой камушек Толстяк взял с собой. Тот все еще пульсировал, излучая тепло. Хитрец моргнул, перестраивая зрение. В астрале камушек сиял ярким золотисто-зеленым пламенем. В самом камне формировалась и тотчас разрушалась магическая структура. Всякий раз разная. Похожие были, но точного повторения Хитрец не заметил.

Около мельницы людей не оказалось. Под покосившимся навесом были как попало свалены доски и бревна. Самые большие были раза в три длиннее Карла Рыбовода, а самые маленькие могла унести под мышкой даже Балаболка. Порывшись в этой свалке, Хитрец нашел подходящую по размеру доску.

– Эй, Толстяк, унесешь такую? – спросил он.

– Запросто, – ответил тот. – Смотри, что я нашел.

Трофеем красного ташаса оказался ножик с треснутой деревянной рукоятью. Из-за этого, его, должно быть, и выбросили, воткнув в одну из ненужных, кое-как обструганных деревяшек.

– Да, может пригодиться, – кивнул Хитрец.

– Эй, Толстенький, – окликнула сверху Балаболка. – А еще вот эту доску унесешь?

– А зачем? – спросил Хитрец. – Она короткая.

– Для стола в самый раз, – возразила Балаболка.

Толстяк беззаботно махнул лапкой.

– Скидывай, унесу обе.

Розовая ташаска налегла плечиком, и доска полетела вниз. Хитрец едва успел отскочить, а то бы прямо на него приземлилась. Фиолетовый ташас хотел возмущенно пискнуть, но тут с крытого крыльца его позвала Лохмушка. Ее внимание привлекла выброшенная за дверь зеленая тряпка. Она не была такой мягкой, как одеяло, и явно нуждалась в стирке, но вместо этого ее просто бросили на крыльце. Прямо на пол.

– У Карла на ферме тоже такая была, – припомнила Лохмушка. – Только она внутри дома валялась.

– Так, наверное, эта не нужна больше, вот ее за дверь и выкинули, – сказал Умник.

Он запрыгнул на крыльцо, приподнял тряпку и задумался, почесывая за ушком. Хитрец понюхал, чихнул и замахал передними лапками.

– Брось эту бяку. Пойдем, я там доску на дверь нашел.

– Погоди, – сказал Умник. – Смотри. На ступеньках пыльно, на полу тоже, а под тряпкой – чисто.

– Зато она сама пыльная, – фыркнул Хитрец.

– Угу. Она сама пачкается, а дальше пачкать не дает. Такая тряпка нам может пригодиться.

Лохмушка его поддержала, и Хитрец махнул лапкой.

– Ладно, забирайте. Пойдем.

Умник ловко скатал тряпку и перекинул ее через плечо. Толстяк тем временем погрузил на себя три дощечки – Балаболка нашла еще одну подходящую – и не спеша поволок их к кустам. Сама розовая ташаска взвалила на плечо ножик, и сразу стала похожа на заправского мародера.

– Ну что, идем домой? – пискнула она.

– Идем, – отозвался Хитрец.

Отозвался, и хмыкнул себе под нос. Конечно, называть их пещерку домом еще рано, но в их силах это изменить. Немного усилий, немного удачи и все у них будет.

Хитрец бодро соскочил с крыльца и огляделся по сторонам. Взгляд его упал на опрокинутое ведерко, деревянный бок которого едва выглядывал из травы. Хитрец подбежал поближе. Ведерко было размером чуть меньше Балаболки, но для ташасов могло сойти за целую бочку. Ручка отсутствовала. Хитрец заглянул внутрь. Немного дождевой воды, и все. Несомненно ведерко было совсем ненужное, но не пропадать же хорошей вещи из-за такого пустяка. Хитрец вылил воду и покатил ведерко вслед за остальной компанией. Толстяк героически тащил на себе сразу три доски. Груз перекашивал влево, поскольку в лапке красный ташас сжимал свой камушек. Балаболка предложила помочь, но Толстяк отказался. Закинув свернутую тряпку на плечо, мимо прошлепал Умник. Один конец волочился по земле. Сбоку выскочила Лохмушка, сжимая в лапках аккуратно свернутую марлю.

– Пригодится, – сказала она.

Фиолетовый ташас кивнул, соглашаясь. Потом подумал: зачем им эта марля? Старательно почесал лапкой за ушком, но ничего путного в голову не пришло. Хитрец еще немножко подумал, и махнул лапкой. Он ничего не придумал, зато Лохмушка что-то уже сообразила. Вон как вцепилась. В голове Хитреца промелькнула следующая мысль и он озадаченно хмыкнул ей вслед: "а ведь, если так посмотреть, совсем ненужных просто нет. Есть те, кого пока не нашли".