Текст книги "Война миров 3.0 (СИ)"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– У вас мапхак на весь сектор светится, – сказал я. – Я его еще снаружи срисовал, а у меня сканер маломощный.

– Вот как? – переспросил Леший. – Спасибо, учтем. А сюда, ты говорил, какая-то знакомая тебя навела.

– Вроде того, – ответил я. – И у нас с ней к вам дело.

Вот только Алекса всё еще не вышла на связь. Марсианка на забрале раз за разом набирала ее номер и разводила руками.

– Да, ты говорил, – сказал Леший. – Ладно, сыщик, вперед ничего не обещаю, но выслушать могу. Только быстро. Нам еще сваливать отсюда надо.

Из прохода между машинами вышел лысый стрелок. Над ним горело имя Череп. Подходящее имя, кстати. Голова у него действительно походила на обтянутый кожей череп. Его бластерная винтовка висела на плече, а в руках он держал два тяжелых бластера толстяка. Стало быть, странники, как и сыщики, могли забирать чужое снаряжение.

Череп протянул один бластер мне. Я не стал отказываться. Да, возможно, агенты могли как-то отслеживать свое снаряжение, но, как показал опыт, они могли отслеживать и меня лично, а эта пушка всяко лучше моей штатной.

Второй бластер Череп заткнул себе за пояс. Он у него был такой широкий, что внешне мог сойти за силовую броню, если бы не откровенно тряпичный материал. Пояс, кстати, был красный.

Леший нетерпеливым жестом предложил мне начинать уже излагать суть дела.

– Мне очень нужно попасть в закрытую зону, – сказал я. – И вытащить оттуда одного человека.

– Попасть – не проблема, – отозвался Леший. – А вот насчет всего остального…

Он развел руками, показывая, что дальше ожидаются сложности. Череп посмотрел на меня с любопытством.

– Стал бы я искать вас из-за ерунды, – сказал я.

– Тоже верно, – согласился Леший. – А как вытаскивать собираешься?

– Ну, он… то есть, она там застряла, – пояснил я. – Поэтому вначале надо ее найти, а потом выключить из игры. Лучше, конечно, не убивать.

Уж не знаю, какой аккаунт использовала Ириска, но три единицы в любом случае совсем уж бесследно для психики не проходят.

– Да, лучше не убивать, – снова согласился Леший, и после паузы добавил: – Особенно когда ты не знаешь, по какую сторону реальности на самом деле сейчас находишься.

2.07

Последняя фраза Лешего прозвучала совсем уж откровенным намеком. Еще один застрявший?

Должно быть, эта мысль каким-то образом отразилась на моем лице, поскольку Леший сразу спросил:

– Думаешь, я застрявший? А может быть – пробудившийся?

Пробудившимися себя обычно называли самые упоротые из застрявших. Они всегда убегали, отчаянно отбивались, когда их загоняли в угол, и вернуть «пробудившегося» потеряшку обычно получалось только лишь пристрелив его. Хотя шеф, как я уже говорил, категорически такое не одобрял вплоть до угрозы поувольнять всех к чертям собачьим.

А что нам еще было делать? Психологу легко распинаться на тренингах, что у потеряшек тонкая душевная организация и психика неустойчивая, а побегайте-ка за таким день-другой по полю боя, ежеминутно рискуя словить три единицы, и рука сама потянется за бластером.

Впрочем, спасать Лешего я пока не собирался. Даже наоборот. Сейчас он был мне нужнее в игре.

– Лихорадка сильно достает? – спросил я.

– Вообще не беспокоит, – отозвался Леший. – Она ведь приходит только к тем, кто постоянно туда-сюда мотается, а мы с самого начала тут живем.

– Три года⁈ – удивленно переспросил я.

Нет, в коме люди и дольше лежат, но даже самая удобная капсула – не больничная палата с бригадой врачей. За три года запросто можно дуба дать. Леший возвел глаза к потолку, словно бы прикидывая, и спокойно ответил:

– Ну да, получается уже три.

Я недоверчиво покачал головой.

– Ты не подумай, что я тебя к нам агитирую, – так же спокойно сказал Леший. – Ты нам помог, и спасибо. Теперь мы поможем тебе. Но только если ты собираешься в запретную зону, тебе так и так придется принять правду. Лучше сейчас, пока еще есть время всё взвесить и передумать.

Череп кивнул, подтверждая слова командира. Я ненадолго задумался. Выглядело так, что они мне всё-таки помогут, так что можно и подыграть. Тем более что Алекса по-прежнему не отвечала, а лохматая медичка топала к нам, и не иначе с докладом, что раненые восстановлены и можно, даже нужно, валить отсюда, пока агенты не вернулись. Бродяга сидел, привалившись спиной к агрегату. Пушкарь склонился над своим оружием. Двое стрелков выносили из прохода своего павшего товарища.

– Хорошо, – сказал я. – Допустим, я принял правду.

– Еще нет, – ответил Леший. – Сними шлем виртуальной реальности.

– Да у меня обычный, – сказал я. – Это ж химзащита.

– Ну вот его и сними.

Я оглянулся по сторонам. Шлюз по-прежнему стоял открытым. Приборы на стене показывали, что воздух вполне пригоден для дыхания. Понятное дело, что они – всего лишь бутафория, но агенты обходились здесь вообще без защиты. Как и мутанты, да и у странников лишь тряпка на лице, но тут, правда, вопрос, какую защиту она дает на самом деле.

Леший снял вопрос вместе с маской. У него оказалось широкое открытое лицо и короткая бородка клинышком. Леший сделал рукой приглашающий жест: мол, давай, не бойся; видишь, ничего со мной не случилось. У Медички маска так и вовсе висела на левом ухе. Ну что ж, если система выдаст мне заражение, я, пожалуй, буду самым большим неудачником во всем этом секторе. Меня бы это, кстати, ни разу не удивило.

– Ладно, – сказал я, и отстегнул крепления шлема.

Медичка смотрела на меня с интересом. Подозреваю, чисто профессиональным. Я потянул шлем с головы. Мир за прозрачным забралом начал искажаться, теряя яркость красок и четкость деталей. Обычная картина для отключения от виртуальной реальности в реальном мире. Но это в реальном! Какая еще виртуальная реальность в виртуале?

Тем не менее, по всем признакам это была именно она. Даже больше. У меня вдруг начало ныть плечо, в которое прилетел разряд от агентов. Вначале едва заметно, но когда я потянул шлем с головы, так прихватило, что я зашипел сквозь зубы.

– Плечо? – сочувственно спросила Медичка.

Я машинально кивнул. Шлем едва заметно шевельнулся. В плечо будто игла вонзилась.

– Держись, – сказал Медичка. – Сейчас добавлю.

Она нацелила на меня инъектор. Тот окатил плечо липкой зеленью и прохладой. Сразу стало заметно легче.

– Больше нельзя, – с легким сожалением произнесла Медичка, опуская инъектор. – Передозировка – тоже вредно. Но уже должно быть терпимо.

– Да, спасибо, – отозвался я. – Что это было?

– В смысле? – переспросила Медичка, и озадаченно глянула на инъектор. – Лекарство. Если ты не заметил, тебя подстрелили.

– Но…

Я хотел сказать: это же игра, да похоже всё, доигрался. Передо мной лежал труп толстяка. Пока я глядел на него через забрало шлема, он выглядел куда более, если можно так выразиться, благообразно.

«Война миров» не стремилась шокировать игрока. Никаких оторванных конечностей, кровищи и налипших на стену внутренностей, которые так любит живописать Виктор Успехов. У него любое поле боя – настоящий филиал ада на земле, а у игры всё-таки рейтинг «16+». В ней трупы – просто тела, иногда с черными отметинами от бластерного огня на броне. Или, как в случае с толстяком – поверх костюма. Да они даже дырки в ткани не прожгли.

По крайней мере, так выглядело, пока я окончательно не снял шлем. Тогда моим глазам предстала совсем иная картина. Передо мной лежал труп с прожженными дырами в груди. Их было порядка дюжины. Ткань костюма на груди почти полностью выгорела. Плечи пиджака еще едва заметно дымились. В свою недолгую бытность сыщиком в реальном мире мне доводилось видеть трупы, и сейчас передо мной лежал настоящий труп.

– Блин!

Присев рядом с телом, я внимательно осмотрел его, стараясь по возможности не дышать. Запах горелой плоти, знаете ли, на редкость омерзительная штука. Этот запах я тоже знал. Осматривал как-то тело сразу после пожара. Мы тогда искали мошенника, который увел несколько редких игровых костюмов, но кто-то из ограбленных нашел его раньше. Потом его нашла полиция, которая, как водится, забрала у нас столь серьезное дело, но о том, как оно пахло, я помню до сих пор.

Вот только сейчас передо мной лежал не дохлый мошенник, приговоренный невесть кем.

– Я убил агента госдепартамента, – прошептал я. – Или я схожу с ума.

Второй вариант был предпочтительнее.

– Тоже вариант, – легко согласился Леший. – Еще есть частная галлюцинация, чего тоже в виртуале быть не может, и вариант, что всё это просто очень реалистично нарисовано и нам всем тут ловко дурят мозги.

Этот вариант мне понравился больше всех. Но и у него был свой недостаток: в любом случае, это уже не игра. И в этой «неигре» я убил агента госдепартамента. Наверное, я повторил это вслух, потому что Леший сказал, что про агента я уже упоминал.

– Блин! – произнес я. – Но я действительно убил агента годепартамента.

– Добро пожаловать в реальный мир, – сказал Череп, и добавил, уже обращаясь к Лешему. – Ну что, уходим?

– Да, собирайтесь, – велел ему Леший. – И мапхак выключите. Сыщик говорит, что он фонит на весь сектор.

Череп кивнул и быстро ушел.

– А ты посмотри на это так, – предложил мне Леший. – Если бы ты его не грохнул, он бы с тобой церемониться не стал. Тут у тебя чистой воды самооборона. При свидетелях, если нас с тобой вместе заметут.

– Самооборону еще надо доказать, – проворчал я, глядя на изрешеченное тело и понимая, что объяснить такую суровую самооборону нашей полиции будет не так-то просто. – А пока я убил агента госдепартамента.

– Ты говоришь это в четвертый раз, – негромко сказал Леший. – Может, не стоит доводить до юбилея?

Наверное, не стоит. Но, блин, я же убил агента госдепартамента! Да, пожалуй, пора остановиться. Взять себя в руки. Сосредоточиться на деле. Агент мертв, с этим ничего не поделать. Я, кстати, ранен.

На какой-то момент, спасибо Медичке, я полностью забыл об этом, но неосторожное движение рукой напомнило, отозвавшись тупой болью в плече. Я поморщился и рефлекторно схватился за больное место. Оно было перемазано липкой массой. К счастью, большей частью – зеленой жижей с лечебными наноботами. Что там под этой массой, даже представить было страшно.

– Сыщик, – негромко сказала Медичка. – Ты шлем лучше обратно надень. Он заблокирует восприятие.

– А рану? – спросил я.

– До свадьбы заживет, – оптимистично заявила она. – Медицина у нас клёвая. Уж поверь мне.

Хотелось бы верить. Впрочем, мне не раз прилетало в «Войне миров», и куда серьезнее, если считать по потерянным пунктам жизни. Как-то, помнится брал Белого Ящера – того самого хакера, который для мутантов чит на двойной уворот написал – и он огонь всего отряда на мне сконцентрировал. Медик едва успевал отлечивать. Я тогда получил не меньше двадцати ран, и это ж в каком состоянии должен был быть?

А тогда, помнится, отлично себя чувствовал. Разве что голова немного кружилась, но тогда я списал это на общую усталость. Две недели этого паршивца выслеживал, почти не вылезая из капсулы.

Что ж, получается, я и его грохнул? Ему три единицы выпали. Нет, его ж потом в полиции еще допрашивали, прежде чем сдать департаменту. Хотя, если виртуал там, а не тут, то могли что угодно нарисовать. Как, впрочем, и здесь. И кому верить?

Я осторожно надел шлем обратно на голову. Едва успел защелкнуть крепления, как боль в плече полностью угасла. Я взглянул на него через забрало. Выглядело так, будто бы всё в порядке, даже костюм химзащиты не помялся. Запах горелой плоти тоже исчез, а труп толстяка вновь обрел прежний благообразный вид.

– Вот такие дела, – сказал мне Леший. – А на границе в запретную зону придется всю электронику отключить, так что если идешь…

Он развел руками, мол, сам теперь всё понимаешь. Я не был уверен, что понимаю всё, да и червячок сомнения всё-таки тихонько, но грыз изнутри, однако и от увиденного так просто не отмахнешься.

– Иду, – сказал я. – Еще минуту.

Леший оглянулся назад, и сказал, что минута у нас точно есть. Я быстро обшарил карманы агента. Не то, чтобы я всерьез надеялся что-то найти, и не нашел ничего, кроме клетчатого носового платка в кармане брюк, но это помогло мне настроиться на рабочий лад. На ноги я поднялся уже собранным и готовым действовать.

– Мы тебя проводим до места, и покажем, где и как проходить границу, – пообещал Леший. – А дальше ты уж сам как знаешь.

– Спасибо, – сказал я.

– Спасибо будет по ту сторону, – ответил Леший. – Идем.

Я шагнул было следом за ним, но оглянулся на толстяка.

– А его, что, здесь оставим?

– А нахрена он нам дохлый нужен? – отозвался Леший. – Потом уборщики приберут.

– Роботы-уборщики? – переспросил я. – Так это не игровая условность? Они тоже существуют?

– Существуют, – отозвался Леший. – А ты думал, раненые после боя сами по больницам разбегаются? – он усмехнулся, потом вновь стал серьезным и добавил: – С ними нам, кстати, тоже встречаться не резон. Лишние свидетели, сам понимаешь.

Его команда уже топала нам навстречу. Стрелки тащили какие-то черные ящики, очень похожие на компактные гробы. Бродяга тяжело опирался на свою винтовку, как на костыль. Пушкарь нес на плече турбобластер и морщился на каждом шаге. Медичка, размахивая инъектором, предлагала ему помощь, но тот отмахивался. Погибшего стрелка оставили лежать в коридоре, аккуратно сложив ему руки на груди. Тоже, стало быть, уборщики приберут.

– Сыщик, мы в твою машину все поместимся? – спросил Леший.

Я окинул его команду критическим взором и ответил, что разве что навалом.

– Не впервой, – ответил на это Череп.

– Тогда грузимся на треножник, – велел Леший. – И едем до запретки.

Первая часть предложения была встречена с заметным энтузиазмом, вторая – нет.

– Прямо сейчас? – тихо проворчал Бродяга. – А можно туда не ехать?

– Можно идти пешком, – ответил Леший. – Только не отставай.

– А в чем проблема ехать прямо сейчас? – спросил я.

– Скоро узнаешь, – проворчал Бродяга, проходя мимо меня.

– Там не только электроника глушится, но и наноботы не работают, – пояснила Медичка.

– Будет хреново? – спросил я, вспомнив, как без шлема плечо прихватило.

Бродяга пообещал, что еще как будет, а Леший спросил, не передумал ли я.

– Нет, – сказал я.

– Тогда отставить все жалобы, и приступить к погрузке, – скомандовал Леший.

Мы прошли через шлюз. Машина опознала меня и развернула трап. Я поднялся первым. Одно из двух пассажирских кресел занял Пушкарь, кое-как втиснув в уголок свое оружие. На подлокотнике пристроилась Медичка. В другое кресло опустился Леший. Остальные расположились на броне, приторочив к выступающим узлам свои ящики.

Любопытства ради я взглянул на панель управления без шлема. Она ничем не отличалась от себя самой при взгляде через забрало, разве что сигнальные огоньки горели тусклее.

– Надеюсь, нас мутанты пропустят без боя, – сказал я, и взялся за рычаги.

Треножник начал неспешно переставлять ноги.

– А почему нет? – спросил Пушкарь.

– Они напали на меня, когда я вошел в сектор.

– Они нападают на всех, кто приходит, – спокойно пояснил Леший. – Но никогда не возражают, если кто-то уходит. Особенно, если уходим мы.

– Я думал, это ваш сектор, – заметил я, направляя треножник к грузовому люку.

– Мы не задерживаемся долго на одном месте, – отозвался Леший. – Сам понимаешь. Только пустишь корни, и агенты тут как тут. Так что мы кочуем.

– Как мутанты? – спросил я.

– Вроде того, – сказал Леший. – Поэтому у нас с ними… – он сделал рукой неопределенный жест и добавил: – Сосуществуем, в общем.

– Понятно.

Треножник сделал шаг из ворот в болото и мягко покачнулся. Какая-то пичуга стремительно взмыла из-под ноги и с возмущенным криком умчалась прочь. Мутантов нигде не было видно. Ни живых, ни павших на недавнем поле боя. Деревня отсюда казалась вымершей.

Пушкарь протянул руку, указывая на пару черных точек на экране заднего вида. Они быстро увеличивались, принимая очертания эдаких механических осьминогов, только почему-то летающих. Причем летящих очень шустро.

– Уборщики? – спросил я.

– Похожи, – ответил Леший, вглядываясь в экран. – Но они появились слишком быстро для уборщиков.

– Значит, их прислали агенты, – спокойно сказал Пушкарь.

– Похоже, сыщик, твоя идея прогуляться на запретку уже не секрет, – заметил на это Леший.

А еще было похоже, что он готов включить заднюю. Меня это категорически не устраивало. Только не сейчас, когда я так близко к цели и все мосты уже сожжены.

– Точно нет, – сказал я, постаравшись, чтобы мой голос звучал максимально уверенно. – Они появились еще до того, как я вообще узнал, что мне туда понадобится.

Все в кабине уставились на меня с искренним интересом.

– Я честно не знаю, что им надо, – добавил я. – Но сегодня мы с ними постоянно пересекаемся.

– Значит, вы гоняетесь за одним и тем же, – сказал Пушкарь.

– Не исключено, – признал я. – Только я пока так и не понял, за чем тут на самом деле гоняюсь я.

2.08

Сборщики за нами гоняться не стали. Один поначалу увязался было следом – всё-таки не часто встретишь марсианский треножник с зелеными странниками на броне – но потом вернулся к кораблю и оба робота шустро занырнули в грузовые ворота.

Я на всякий случай прибавил скорость, и мы быстро дошагали до перехода.

– Куда дальше? – спросил я у Лешего.

– Сейчас – отсюда, – ответил он. – И лучше бы побыстрее.

Я кивнул и направил треножник в проход. Мир, как ему и положено, поплыл. Первыми в единую массу слились деревья, затем кусты вдоль дороги и, наконец, сама дорога. Под ногами треножника переливался бурый поток. Интереса ради я потянул с головы шлем.

– Я бы не рекомендовала, – тотчас подала голос Медичка. – Мозг поплывет.

– Сильно? – спросил я.

– Не очень, – сказала она. – Но мы сейчас шпарим километров под восемьдесят, а ты за рулем.

Я быстро защелкнул крепления обратно. Если судить по тому, как быстро пролетали отдельные едва различимые пятна, мы мчались, пожалуй, даже под сотню. А ведь на поле боя треножник даже на форсаже не разгонялся больше двадцати километров в час. В самом бою машины так и вовсе шли со скоростью пехоты, чтобы не отрываться от нее, а вот мотануться в магазин на ремонт можно было и в ускоренном режиме.

– Но я же сейчас не управляю, – возразил я.

Мои руки лежали на рычагах, но всё двигалось без моего участия, а приборы так и вовсе показывали, будто бы треножник стоит на месте.

– Сейчас автоматика рулит, – пояснил Пушкарь. – Но за любой машиной присмотр нужен.

– Так спокойнее, – добавила Медичка. – Дорога-то неофициальная.

Ну да, с этим не поспоришь. Впереди появился размытый образ, из которого постепенно начал выкристаллизовываться шлагбаум.

– Погодите-ка, – сказал я, всё же внимательно поглядывая на тот размытый поток, что олицетворял дорогу. – Если рулит автоматика, то система нас отслеживает.

– Разумеется, – легко согласился Леший. – Мы все под колпаком у спецслужб. Но они не всесильны.

Это немного утешало. Мне понадобится время, чтобы сообразить, как выпутаться из истории с убийством агента. Да, тогда я считал, что это всего лишь игра, но теперь я знаю правду… Впрочем, с таким знанием, сдается мне, труп агента – не самая главная моя проблема.

Шлагбаум обрел четкие контуры. Он был поднят. Треножник прошел мимо него, и мир вокруг вновь стал четким.

– Сверни пока в лес, чтобы не отсвечивать, – подсказал Леший. – А то в городе опять какие-то разборки.

Бой между марсианами и землянами за Лосево всё еще продолжался. Мы свернули в лес. Деревья росли на достаточном удалении друг от друга, чтобы треножник свободно прошел между ними, а через кусты он попросту переступил.

– Останови пока тут, – сказал Леший, и громко крикнул вверх: – Эй, на броне!

– Смотрим, – отозвался голос Бродяги.

Едва я остановил треножник, как на экран выскочила марсианка с планшетом, показывая, что наконец-то дозвонилась. Я принял вызов, и ее тотчас сменила Алекса. Девушка была всё в том же легкомысленном костюмчике Аналитика, который она носила при нашей последней встрече – открытая алая блузка, ультракороткая юбочка и сапожки из красной кожи. В свете новых знаний, конечно, было интересно, действительно ли Алекса так одевалась, но уж этот вопрос точно был не из первоочередных.

– Привет, – быстро сказала Алекса. – Извини, была занята. Ты уже нашел странников?

– Да, – ответил я, и кивком указал на своих спутников.

Медичка помахала ей рукой. Леший нахмурился и негромко заметил, что если это та, о ком я говорил, то он лично ее не знает. Алекса сразу усмотрела в этом повод познакомиться, однако предводитель странников ее энтузиазма не разделил. Более того, как я заметил, все странники в кабине оперативно скрыли лица масками.

Понимая, что беседа не склеивается, я сразу перешел к делу:

– Странники обещали показать, где и как пройти в закрытую зону. Если, конечно, это еще актуально.

– Разумеется, актуально, – тотчас отозвалась Алекса. – За чем я, по-твоему, всё это затеяла?

– Не знаю, – сказал я. – Теперь, когда я знаю, что эта война реальна, твоя история нуждается в корректировке.

Произнося последнюю фразу, я внимательно глядел на Алексу. Если что и отразилось на ее лице, так это облегчение.

– Ну, значит, теперь ты знаешь, что я просто не могла грохнуть твоего напарника, – только и сказала она. – В виртуале не умирают. Да я, по правде говоря, даже не знаю, о ком речь.

– Его звали Николай, – ответил я. – Николай Реднек.

Фамилия ему совершенно не подходила, я вообще не знал более интеллигентного человека чем Николай, однако носил он ее даже с какой-то гордостью.

– В игре… то есть, здесь, он был известен как Красный Ник, – добавил я, и краем глаза перехватил внимательный взгляд, который бросил на меня предводитель странников.

Однако, стоило мне обернуться, как Леший уже вновь спокойно разглядывал Алексу. Пушкарь так и вовсе таращился на экран заднего вида. Там торчало раскидистое дерево, за которым едва виднелся шлагбаум. И только Медичка переводила недоуменный взгляд с одного своего спутника на другого.

– Никогда о нем не слышала, – секунду подумав, признала Алекса. – Он точно за мной гонялся?

– Да, – ответил я. – Ладно, ближе к делу. Что на самом деле случилось с Ириской?

– Она застряла, – ответил Алекса.

Думаю, выражение моего лица было достаточно красноречиво. Алекса тотчас пустилась в объяснения. Как оказалось, застрять можно и здесь. В конце концов, тот виртуальный мир выглядел вполне реалистично. Однако здесь всё могло быть еще хуже. Тут я мысленно вздохнул – стало быть, точно реальность по эту сторону!

Дело в том, что здешние капсулы заметно отличались от виртуальных. По сути, это были капсулы анабиоза, в которых «офицеры» спали и видели сны про нормальный мир в паузах между битвами.

– Зачем такие сложности? – спросил я.

Алекса на экране пожала плечами, и добавила:

– Может быть, если люди перестанут относиться к войне как к игре, они еще, чего доброго, не захотят убивать друг друга.

Пушкарь хмыкнул, и в этом тихом звуке сквозило громадное сомнение. У меня тоже были серьезные сомнения в человеческой натуре, однако в целом это выглядело как еще один весомый плюс к версии, будто настоящая реальность тут, а не там.

Вот в этой капсуле из реального мира Ириска и застряла. Застряла, как я и подозревал, не без помощи Алексы. Та по своим каналам узнала, что департамент запросил в суде ордер на арест Ириски. Обычно с их запросами там не затягивали, это нас могли неделями мурыжить.

Алекса передала Ириске скрипт, который на самом деле должен был разбудить ее и разблокировать капсулу. Разблокировка прошла успешно, а вот вывод из анабиоза на полпути засбоил. Это было паршиво уже само по себе, хотя при угрозе жизни автоматика должна была бы поднять тревогу, однако если туда сейчас заявятся агенты, они возьмут Ириску, что называется, с поличным.

Не думаю, что в ее случае что-то принципиально бы изменилось, но Компьютерный департамент – это всё-таки государственная структура, им лучше бесчинствуется в рамках закона. Не знаю, каков закон здесь, но вообще спасение Ириски могло потянуть на побег из-под стражи, а в том нашем виртуальном мире такое трактовалось как препятствие правосудию. Это вплоть до пожизненного. Наше правосудие очень не любит тех, кто ему препятствует.

– Сколько у нас времени? – спросил я. – Реального.

– Думаю, несколько часов, – сразу ответила Алекса. – Максимум сутки.

– А где ее держат? – спросил Леший.

– Хранилище восемь, – ответила Алекса. – Где-то на побережье в закрытой зоне.

– Знаю, – Леший уверенно кивнул. – Так она – непись? Это уже проще.

Неписями игроки называли нейтральных неигровых персонажей. Вначале длинное название сократили до аббревиатуры НПС, но получилось слишком сухо и ее разбавили гласными. Странно было слышать такое о живом человеке.

– Значит, выдвигаемся, – сказал я, пока странников вновь не одолели сомнения. – Куда едем?

И не дожидаясь ответа, я вновь привел треножник в движение.

– Эта дама с нами? – спросил Леший, указав на Алексу.

– Да, – тотчас ответила она.

– Да, – секунду подумав, сказал я.

Пусть лучше будет под рукой. Так спокойнее.

– Тогда встречаемся на восточном выезде из Лосево, – сказал Леший.

Алекса глянула куда-то поверх экрана и ответила:

– Буду через пятнадцать минут.

– Лучше бы через десять, – ответил Леший, но Алекса уже пропала с экрана.

Вместо нее система вывела карту боя – ни одна из сторон так и не смогла подвинуть другую с главной улицы – и приказ новоприбывшему действовать по обстановке. То ли не признали меня, то ли марсиане выставили бота, который писал одно и то же всякому входящему. Скорее всего, второе.

На месте встречи мы были через одиннадцать минут. Всё это время Леший задумчиво хмурился и смотрел куда-то в непостижимую мне даль. Не знаю, что он там высматривал, а спрашивать я не стал. Опыт сыщика подсказывал, что когда клиент дозреет, он сам всё выложит. Алекса уже ждала нас.

Дорогу преграждал шлагбаум в такую же черно-белую полоску, как на болотах. У опоры стоял мотоцикл ярко-красного марсианского цвета, хотя я и не припомню их в списках доступной техники. В «Войне миров» были в ходу те транспортные средства, на которых в качестве десанта уместился бы отряд на стандартные 750 очков. За вычетом стоимости самой машины, разумеется. А на этой модели даже второго седока сложно было бы пристроить.

Алекса в нетерпении прохаживалась туда-сюда и, едва завидев выходящий из лесу треножник, метнулась навстречу, махая руками. Я остановил машину.

– Выгружаемся, – громко скомандовал Леший.

– А можно трап? – тотчас откликнулись сверху.

Я выбрал на пульте «высадку десанта». С тихим шелестом развернулся трап. По нему вниз шустро сбежали двое стрелков. Окинув Алексу внимательным взглядом, они заняли позиции у шлагбаума. Следом куда более осторожно спустился Бродяга.

– Дальше – только пешком, – сказал мне Леший.

– И далеко идти? – спросил я, одновременно выводя на экран карту Студеного побережья.

Леший перегнулся через мое кресло и уверенно ткнул пальцем в границу между секторами на самом берегу.

– Далековато, – заметил я.

– Там найдется, на чем подъехать, – отозвался Леший. – Идем.

И, не дожидаясь меня, он быстро сбежал по трапу. Я помог Пушкарю снести вниз его турбобластер. Он кивнул в знак благодарности. Леший тем временем осмотрелся, и попросил Алексу убрать мотоцикл с дороги. Она оглянулась на меня. Я кивнул. Алекса закатила мотоцикл в кусты.

– А треножник? – спросил я.

Леший небрежно отмахнулся, и ответил, что он – игровой, и машину после боя отследят и заберут сборщики, а вот мотоцикл может привлечь ненужное внимание.

– А как насчет остального снаряжения? – спросил я.

– Остальное отключаем, – ответил Леший.

– Так, может, и на треножнике выключить?

Всё-таки четыре турбобластера – не самый последний аргумент на войне, коль она реальна.

– Можно, – легко согласился Леший. – Но мы его с собой всё равно не унесем.

– В нём же двадцать тонн веса, – негромко проворчал Пушкарь.

– Мы? – переспросил Бродяга.

– Мы, – твердо сказал ему Леший.

– Вроде мы планировали сыщика только до запретки проводить, – напомнил Бродяга.

Леший кивнул.

– И что изменилось? – спросил Бродяга.

– Планы, – ответил Леший, и чуть громче откомандовал для всех: – Отключаем всю электронику. И про фонарики не забывайте. Все батареи долой!

Стрелок по имени Череп вопросительно глянул на своего командира, потом перевел взгляд на Пушкаря. Тот уже вскрыл корпус своего тубробластера. Его толстые пальцы ловко извлекали тонкие проводки из гнезд и прилаживали их вдоль стенок. Выглядело так, будто дело для него привычное. Череп хмыкнул, и вынул из своего оружия батарею. Я последовал его примеру. Получилось не так ловко, но справился без посторонней помощи. Батарея оказалась легкая, почти невесомая.

– Шлем тоже отключить? – спросил я, тотчас вспомнив, как немилосердно болело плечо без него.

– Отключаем всё, – еще раз повторил Леший.

Лохматая медичка развела руками и пообещала подкинуть лечебных наноботов, если будет совсем нестерпимо. Я собрался с духом и рывком, точно отдирая пластырь, стянул шлем. Вопреки ожиданиям, боль в плече почти не ощущалась.

– Это пока боты действуют, – мрачным тоном уточнил Бродяга.

Сам он тоже не особо кривился, а Пушкарь так и вовсе держался бодрячком.

– А что стряслось? – спросила Алекса.

Теперь она была одета в темно-красную ветровку с капюшоном и черные джинсы, заправленные в высокие, до колен, сапоги. А вот на лицо – всё та же симпатичная шатенка. И всё тот же цепкий колючий взгляд из-под сдвинутых на лоб зеленых очков.

– Поцапались с агентами, – небрежно бросил Бродяга.

– И твой приятель грохнул одного, – восторженно добавила Медичка.

У нее это прозвучало как серьезное достижение. Бродяга скривился и, подозреваю, что на этот раз – не от боли.

– Да ты крут! – сказала Алекса.

Восхищение в ее глазах и голосе выглядели неподдельными. Впрочем, долго купаться в лучах славы мне не довелось. Леший показал, как выключить шлем. Пока я с ним возился, выковыривая крошечную батарейку, Череп построил и проверил всех остальных.

– Мы готовы, – сказал он Лешему.

– Тогда идем, – отозвался тот.

И мы пошли.

2.09

Само по себе вхождение в запретную зону не отметилось ничем необычным. Впрочем, Леший сразу сказал, что главная проблема – не самому пройти, а протащить с собой всю электронику, без которой современный человек и шагу ступить не может. Электронику же контролировала система, которая, понятное дело, поднимала тревогу и, покружив излишне любопытного путника по лесу, выводила его навстречу патрулю.

– А те расстреливают нарушителей на месте, – закончил пояснения Леший. – Поэтому доверяем только своим глазам.

– И ничего не надо взламывать? – спросила Алекса.

– Зачем? – спросил в ответ Леший.