Текст книги "Мародеры"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

    Едва Глеб допил чай, как за ним пришли. Здоровенный бугай – в Зоне вполне мог солдатом стать – отвел его в комнату дальше по коридору. Всю дорогу Глеб соображал, как бы ненароком не сболтнуть чего-нибудь лишнего, но при этом не разозлить дикарей своим молчанием. По большому счету, конечно, никаких секретов он не знал. Другое дело, что для дикарей любая биотехника могла стать серьезным подарком.

    Задумавшись, Глеб непроизвольно замедлил шаг, и бугай подтолкнул его в спину:

    – Пошевеливайся! – велел он. – Тебе сюда.

    Слева в стене была дверь. Бугай распахнул ее и втолкнул Глеба внутрь. Биотехник, уже мысленно настроившись предстать перед консилиумом древних ученых – театральные постановки обычно изображали их чудаками в белых халатах и старомодных очках – оказался сильно разочарован.

    В белом халате тут был только один, да и тот оказался доктором. За столом у дальней стены сидел полный мужчина в сером костюме, и что-то писал. В комнате было душно и жарко даже в той небогатой одежке, что досталась биотехнику, а уж этот в своем застегнутом на все пуговицы костюме просто плавился и поминутно вытирал лысину большущим платком. У маленького окошка, забранного толстой решеткой, стоял тот сердитый дикарь, что не так давно спорил с седоусым на крыльце. Когда Глеб вошел, он бросил на него недовольный взгляд, и отвернулся.

    Первым делом Глебу пришлось пройти медосмотр. Вполне обычный, какой техники раз в полгода проходили, только, разумеется, без псионического сканирования. До этого дикари еще не доросли, а без этого мутации Глеба так сходу было не выявить, а сам он, понятное дело, предпочел промолчать.

    – Что ж, молодой человек, – сказал доктор. – Поздравляю, здоровье у вас отменное. Желаю вам и дальше его тут сохранить.

    – Молодой человек? – уточнил сердитый, четко выделив последнее слово голосом.

    – Никаких мутаций я не обнаружил. Рентген или вскрытие скажут больше, но показаний к этому я не вижу.

    – Мы полностью доверяем вашему суждению, доктор, – сказал лысый, и указал карандашом на дверь.

    Доктор как-то очень быстро собрал свои инструменты и ушел. Бугай поднял Глеба со стула и уверенно переместил на табурет перед столом.

    – Ну, здравствуй, Глеб, – сказал лысый. – Тебя ведь Глеб зовут?

    – Да.

    Табурет стоял кривовато, но передвинуть его не удалось. Кто-то намертво прикрутил все четыре ножки к полу. Биотехник пожал плечами и устроился, как получилось. Бугай встал у него за спиной.

    – Глеб... – повторил лысый. – А дальше?

    Биотехник назвал свой личный код. Лысый аккуратно записал это на листе бумаги, и только потом поднял голову.

    – И что означают эти буквы?

    – Мой личный код.

    Дикарь кивнул и сделал пометку в бумагах.

    – Хорошо. Но вообще-то я имел в виду твою фамилию.

    – Этого у меня нет.

    – Ты тут ваньку-то не валяй! – рявкнул сердитый.

    – Не понял, – сказал Глеб.

    Интуиция сработала вовремя. Глеб начал отклоняться раньше, чем бугай за его спиной занес кулак. Как следствие, кулак пролетел мимо головы. Бугай покачнулся и рефлекторно уцепился за Глеба. Тот, понятное дело, такую массу не удержал и дикарь оказался на полу. Его настроение от этого, конечно, не улучшилось. Он резво вскочил на ноги. Глеб тоже.

    – Довольно! – рявкнул лысый; похоже, здесь командовал он. – Вы тут еще подеритесь мне!

    Бугай понурился, грубо ухватил Глеба за плечо и заставил сесть обратно на табурет.

    – Продолжим, – сказал лысый. – Но тебе, Глеб, лучше быть более откровенным с нами. Потому что иначе он, – тут лысый указал на бугая. – Исколошматит тебя и уляпает мой кабинет твоей кровью. Мне это не понравится.

    – Мне тоже, – сразу согласился Глеб. – Но у меня действительно нет фамилии. У нас они больше не в ходу.

    – У нас – это у кого?

    – У обитателей Зоны. А вы меня за кого приняли?

    Сердитый резко фыркнул:

    – За агента Зоны.

    Ну, это он маху дал. Не каждый искатель становился агентом Зоны, а уж простой вит... Глеб попытался объяснить им разницу, но дикари, похоже, плохо поняли. Они, как и Кира, вникать не стали, по-быстрому выловив главное для себя:

    – Так, стало быть, все агенты Зоны – исключительно мутанты?

    – Ну да. И с кучей дополнительных эволюций.

    – Эволюции – это мутации?

    – Направленные мутации, – уточнил Глеб.

    Лысый всё записал и сверился с другими бумагами:

    – А тебя, как нам тут рассказали, в мутанта превратить не удалось. Что, такой устойчивый?

    – Да нет, просто не получилось.

    – И поэтому тебя заслали к нам, – сразу сделал вывод сердитый.

    – Никто меня не засылал, – возразил Глеб. – И вообще, меня там работа ждет, а тут мне совсем не рады, так давайте отправим меня обратно.

    – Ага, сейчас, – фыркнул сердитый.

    – И что у тебя там за работа? – поинтересовался лысый.

    – Ремонт.

    – Интересно. И что же ты ремонтируешь в Зоне?

    – Ну, что сломается, – сказал Глеб.

    – Интересно, – повторил лысый. – Вот уж не думал, что в Зоне есть чему ломаться. Нам вот сталкеры рассказывали, что там всё – живое.

    – Ну да, – не подумав, брякнул Глеб. – Пока они не доберутся и не поломают.

    – Вот оно как, – лысый вроде как даже сочувственно покачал головой. – И что, много ломают?

    Глеб, опомнившись, опасливо покосился на сердитого.

    – Да ты не бойся, – подбодрил его лысый. – Говори как есть. Он, кстати, тоже не любит сталкеров.

    – Ну, точной статистики у меня нет, – признал Глеб. – Говорят, больше половины ремонта на их совести. Плюс еще на разборку многое идет, это то, что починить уже не реально. Так что сами понимаете...

    – Понимаем, – за обоих ответил лысый.

    Сердитый врезал кулаком по стене, да так, что штукатурка осыпалась.

    – А я говорил! – заявил он. – Говорил, что надо напрочь закрыть доступ в Зону. Тогда бы вчерашнего побоища не было.

    – Мне жаль, – сказал Глеб. – Сам не представляю, чего Зона так разбушевалась.

    – Не представляет он! – фыркнул в ответ сердитый. – А вот я очень даже хорошо представляю. Если десяток сталкеров такой урон наносили, что эта твоя Зона должна была о пяти дивизиях подумать?!

    Глебу пришлось признать, что определенная логика в его словах была. Конечно, вряд ли даже массовое вторжение дикарей могло обеспокоить высших, а уж тем более побудило бы их устраивать дорогостоящую бойню бегущих – но если те теперь перестанут лазать куда не положено, то Петрович будет счастлив. Дня два как минимум.

    – Что ж, – сказал лысый. – Будем считать, что по этому вопросу нам всё ясно.

    – Будем, – проворчал сердитый, подводя итог: – Значит, наши сталкеры достали мутантов и те решили взяться за нас всерьез. И для начала заслали на разведку вот этого, раз уж мутант из него не вышел.

    Глеб опять возразил – постарался сделать это вежливо – и беседа, с некоторыми вариациями, пошла по кругу. Лысый снова сочувственно кивал, а бугай, казалось, только и ждал момента, чтобы наброситься на пленника с кулаками. Сердитый же каждый ответ трактовал в том ключе, что вот именно поэтому биотехника и следует считать шпионом.

    Когда беседа начала уверенно выруливать на третий круг, Глеб не выдержал и спросил прямо: ну что у них тут может быть интересного для шпиона из Зоны? В конце концов, это Зона поглощала прежний мир, а не наоборот. Сожрала уже процентов восемьдесят суши, залезла во все океаны, и все попытки дикарей остановить это продвижение ею просто игнорировались. Крепости, линии обороны, армии – Зона переваривала всё, что выставляли против нее, и несварением желудка не страдала.

    – Тем больше у нас оснований соблюдать осторожность, – сказал лысый. – Ты не находишь? – и когда биотехник машинально кивнул, добавил: – А что до твоего вопроса, то это ты нам скажи – зачем Зоне понадобилась вдруг наша территория?

    – Так, это ж вы к нам вторглись, – напомнил Глеб.

    – Ты не передергивай! – строго рявкнул на него сердитый, и бугай сразу подобрался, готовый по первому же сигналу наподдать биотехнику: – Мы к вам вторглись только когда узнали, что вы к нам собрались.

    – Кто вам это сказал? – удивился Глеб.

    – Это не важно, – сказал сердитый. – Важно, что у нас есть такая информация. Так что отпираться бесполезно.

    Тут биотехник смог только пожать плечами.

    – Да я и не отпираюсь, – сказал он. – Просто, получается, вы знаете больше чем мы.

    – Интересно, – сказал лысый. – И что же знаете вы?

    Бугай поднял кулак и застыл в готовности хорошенько врезать. Глеб этого не видел, но почувствовал. Спокойствия это не прибавляло.

    – Немного, – осторожно сказал Глеб. – Зона ведь сама расширяется. Мы даже не знаем, где и когда следующее поглощение произойдет. Знаем, конечно, что оно будет, но конкретную территорию никто не назовет. Может, действительно в этот раз Карелию накроет, а может, нет.

    Сердитый, похоже, не поверил. Хорошо хоть в вину Глебу это не поставил, рассудив, что простому шпиону такие сведения всё равно бы не доверили. Лысый какое-то время внимательно смотрел на биотехника.

    – Ну ладно, не знаешь и не знаешь, – сказал он, наконец. – Что ж теперь делать. Хотя, как я понимаю, выбор-то не такой и большой. У нас тут чистой только одна Карелия и осталась. Так что, думаю, скоро твои приятели-мутанты смогут войти сюда, как к себе домой. Хотя и с боем.

    – Да, – вздохнул Глеб. – Если европейцы не успеют прибыть, наломают тут на сто лет ремонта.

    Дикари переглянулись.

    – Так-так, – сказал сердитый, задумчиво уставившись на биотехника. – А откуда вам про европейскую помощь известно? Мы-то думали, что всё в секрете, а тут смотри-ка – простой ремонтник о наших тайнах знает. Или ремонтник не такой уж простой, а?

    – Простой, – поспешил заверить его Глеб. – Только новости иногда смотрит.

    – И у вас в новостях так прямо и сказали, что к нам прибудет помощь из Европы?

    – Ну, вообще-то она прибудет к нам.

    На этот раз пауза была чуть подольше.

    – Интересно, – размеренно, будто продумывая последующие слова, протянул лысый. – И зачем вам подкрепление из Европы? Будем реалистами, сегодняшний бой был далеко не в нашу пользу.

    – Так кроме вас еще северяне есть.

    – Северяне? А конкретнее?

    – Обитатели скандинавской Зоны, – пояснил Глеб. – Они тоже не прочь прибрать Карелию к рукам, но война сейчас никому не нужна, вот европейцы и обязались прислать армейский корпус, как у нас называют, в качестве колючего щита.

    – Чтобы заколоть того, кто хочет войны? – уточнил сердитый.

    – Ага, – кивнул Глеб. – Силы, как говорят, равные, так что к кому лишний корпус присоединится, тот и победит.

    – А если войны не будет?

    – Тогда поделим территорию мирно.

    – Вот как, – снова задумчиво протянул лысый. – А нам сталкеры заливали, что у вас там дружный мутантский коллектив. Вот и верь им после этого... Ладно, а про наших европейцев что говорят?

    – Каких ваших? – не понял Глеб.

    Сердитый нахмурился, бугай встал поудобнее, чтобы в этот раз врезать и не осрамиться, и только лысый был настроен мирно.

    – Люди, – пояснил он. – Не мутанты. Не такие, как ты, а такие как мы. Из территорий, еще не захваченных Зоной.

    – Так а в Европе таких нет, – удивленно ответил Глеб. – Ее же первую поглотили.

    Сердитый резко фыркнул. Это было похоже на выплюнутое слово "врёшь!"

    – Точно? – строго спросил лысый.

    – Ну да. Там какие-то острова только остались, но я названий не помню. Честно не помню.

    – Хм... А на карте показать сможешь?

    – Наверное, – неуверенно ответил Глеб.

    Лысый тотчас развернул на столе огромную, будто скатерть, карту мира. Бугай за спиной позволил биотехнику подняться, чтобы лучше видеть, но сам буквально дышал в затылок. От него пахло горелой травой. Глеб чихнул. Бугай чуть отодвинулся, видимо, боясь подцепить какую-нибудь инфекцию. Лысый нетерпеливо постучал карандашом по карте: мол, где эти острова?

    Большая часть суши на карте была закрашена зеленым цветом. В океанах владения Зоны обозначались такой же зеленой штриховкой. Как заметил Глеб, там дикарям было известно едва ли о трети поглощенных территорий, а вот суша раскрашена почти верно. Даже цвет картографы выбрали в обоих случаях зеленый, только мутанты использовали множество его оттенков, чтобы обозначить, где чьи владения, а дикарям, похоже, это было без разницы.

    Единственной замеченной Глебом ошибкой были серые пятна, подписанные как "Дания" и "северная Германия".

    – Вот эти острова, – сказал биотехник, показывая группу островов к северу от Британской Зоны. – А вот эти земли, – он показал на серые пятна. – Давно уже поглотили. Еще в конце шестидесятых. Я почему запомнил – мы в Ленинград тоже в конце шестидесятых пришли.

    Дикари переглянулись. Судя по блеску в глазах, что-то в сказанном им совсем не понравилось, но развивать эту тему они не стали. Лысый с деланной небрежностью откинулся в кресле и пожал плечами:

    – Ну, поглотили и поглотили. Что ж теперь сделаешь? Ты ведь в этом не виноват.

    Глеб поспешил заверить, что да, нисколько не виноват. Сам он вообще из поколения восьмидесятых, и ни в одном из поглощений не участвовал. Сердитый строго глянул на него – не иначе так и не поверил – однако лысый был настроен более миролюбиво.

    – Да какие твои годы? Успеешь еще. Давай-ка ты нам лучше расскажи про Сердце Зоны.

    – Даже не представляю, о чём речь, – ответил Глеб.

    Лысому едва удалось удержать бугая от мордобоя. Впрочем, теперь он и сам выглядел не так дружелюбно.

    – Вот что, Глеб, я тебе уже почти начал верить, а ты опять юлить начал. Напрасно. Мы знаем, что ты участвовал в добыче этого артефакта.

    – В смысле, это тот, который у меня украли?

    – Ага, значит, знаешь, о чём речь! – прорычал сердитый.

    – Название слышал, – признал Глеб. – Но то, что уволокли ваши сталкеры – это не сердце, а мозг.

    Лысый обратно подобрел и довольно кивнул:

    – Ну, вот можешь же, когда хочешь. А на названиях ты не акцентируйся, сталкеры любят имена попышнее придумать. Ты дело говори. Что это за мозг, чей и зачем? В таком вот аспекте.

    Никаких секретов тут в принципе не было.

    – Обычный чистый мозг, – сказал Глеб. – Чей – не знаю. Честно. Скорее всего, вообще специально выращенный. Совсем чистые редко в природе встречаются.

    – Я бы так не сказал, – фыркнул сердитый.

    Лысый только хмыкнул, одновременно записывая слова Глеба, после чего кивнул, похоже, самому себе.

    – Что ж, хорошо. Пусть будет мозг неустановленного лица. И зачем же этот мозг нужен?

    – Для разных целей, – ответил биотехник. – Чем он чище – тем шире область применения.

    – Тогда мы ее сузим, – сказал лысый. – Зачем он нужен тебе?

    – Мне? Мне гармонизатор настроить надо.

    – Интересно. И что это за штука такая?

    Глеб, как мог, растолковал им, что речь идет о целом живом комплексе, который своим псионическим излучением воздействует на окружающую природу, стимулируя всю растительность вокруг расти больше и гуще. Лысый спокойно записывал всё сказанное, время от времени задавая вопросы, но, как показалось Глебу, особенно в сказанное не вникал, по уже замеченной дикарской привычке вылавливая только то, что относилось непосредственно к ним.

    Сердитый слушал молча и мрачнел с каждым новым словом. Потом подошел, посмотрел, что понаписал лысый и стукнул кулаком себя по ладони. Должно быть, дозрел до состояния, когда уже просто не мог не врезать хоть кому-то.

    – Короче, это просто колхозный инвентарь, – хмуро сказал он.

    Глеб на всякий случай решил уточнить, что такое колхоз, и узнал, что это старый, еще довоенный, метод ведения сельского хозяйства. Дикари его до сих пор практиковали. Сойдясь в том, что они друг друга поняли правильно, сердитый помрачнел до предела.

    – Вот что, Максимыч, – сказал он лысому. – Пойдем-ка покурим.

    Тот кивнул и поднялся из-за стола. Глеб тоже начал приподниматься, но бугай тотчас положил тяжелую руку ему на плечо. Чуть обратно в табурет не впечатал.

    – В твоем возрасте, Глеб, курить еще вредно для здоровья, – сказал лысый.

    – Да я и не курю, – ответил биотехник.

    Сама забава в Зоне практиковалась, но Петрович считал, что его подчиненным такое бездумное времяпровождение вредно, а спорить с ним – вот это действительно было вредно для здоровья.

    – Вот и молодец, – сказал лысый. – Поскучай пока тут.

    Они вышли и сердитый плотно прикрыл за ними дверь. Бугай выпустил, наконец, плечо, но стоял настороже. Глеб, как образцовый пленник, сидел абсолютно неподвижно. Сконцентрировавшись, он весь ушел в слух.

    – ...да нет, парнишке я верю, – донесся до него неожиданно благожелательный отзыв сердитого. – Может, и темнит где-то малость, но не в этом суть.

    – Если он что-то считает правдой, не факт, что это так и есть, – возразил лысый. – Пропаганду еще при царе Горохе выдумали. Возьми любого нашего механизатора из колхоза, он про реальные планы партии и правительства не больше Глеба знает.

    – В том-то и дело, – шепотом прорычал сердитый. – Этот чрезвычайно важный мутант оказался простым колхозным механизатором. Сердце, про которое нам все уши прожужжали – и под которое, кстати, мы на многое закрыли глаза! – оказалось его же мутацким прибором, которым он что? Правильно, собрался починить их же мутацкую хрень для повышения урожая. А мы чем урожай повышаем?

    Лысый не сразу нашел что ответить.

    – Ну ты вопросы ставишь, – протянул он через пару секунд. – Удобрения, вроде, используем...

    – Именно! Этот их гармонизатор на наши деньги – всего лишь мешок удобрения. Да там три дивизии полностью на удобрение пошло, им теперь эта хрень сто лет не нужна будет! А что в итоге?! Парнишка из колхоза, его инструменты и еще какая-то хрень, которая была свалена мутантами без охраны рядом с колхозным комплексом. Тебе не кажется, что с таким мощным оружием, как нам с тобой расписывали, так не обращаются?

    – Согласен, – признал лысый. – Есть вопросы. Но, согласись, совсем бесполезным для нас Глеб тоже не оказался.

    – Да. Хотя насчет европейцев, я всё-таки думаю, что он привирает.

    – Зачем?

    – Цену набивает. Мол, не поможет нам никто, когда его дружки придут. Или ему приврали для спокойствия населения.

    – Или нам приврали, – тихо сказал лысый. – И тогда мы можем начинать беспокоиться по-крупному.

    – Да. Я, пожалуй, завтра же с утра выйду с этим к руководству.

    – Лучше бы сегодня.

    – Лучше, – согласился сердитый. – Но не получится. Все слишком заняты. Вдобавок наш профессор пообещал запустить свой трофей, и мне это не нравится еще больше, чем раньше. Пожалуй, как закончим с парнем, я тоже пойду гляну. Давай-ка, кстати, его еще на эту тему поспрашиваем.

    Дверь открылась и лысый с сердитым вошли в комнату. Лысый, сев за стол, тотчас внимательно перелистал свои бумаги, будто хотел убедиться, что за время его отсутствия ничего не стянули. Убедившись, что всё на месте, он кивнул и сказал:

    – Продолжим. У нас к тебе, Глеб, вот какой вопрос возник. Неподалеку от этого, как ты его назвал? – он сверился с бумагами. – Гармонизатора был склад вашего оборудования.

    На карте в голове биотехника не было ничего похожего.

    – Ну, может и не склад, – не стал спорить лысый, едва Глеб тактично возразил. – Место, где у вас лежали разные вещи. Металлическая основа и что-то живое на них. Довольно много разного.

    – А описи нет? – спросил Глеб.

    – Пока нет, – вздохнул лысый. – Так, навскидку, ничего в голову не приходит?

    Единственное, что приходило в голову, это сарай, где их с Кирой чуть не убил свихнувшийся зомби. Должно быть, работа мысли отразилась на лице, поскольку сердитый почти утвердительно спросил:

    – Сообразил, да?

    – Может быть, – сказал Глеб. – Но вам это не понравится.

    – Нам тут вообще многое не нравится. Давай-ка выкладывай, что у вас там.

    Вопреки ожиданиям Глеба, рассказ о том, что сарай использовался ленивым биотехником, чтобы сбагривать доверчивым сталкерам всякий мусор, который лень было тащить до разборочного цеха, гневной бури не вызвал. Дикари только переглянулись, и лысый аккуратно всё записал.

    – ...но ничего опасного там быть не должно, – поспешил заверить их Глеб. – Если что фонит сильно или ядовитое, это отдельно утилизируется.

    – Рад это слышать, – сказал лысый, но, судя по выражению лица, здоровье сталкеров его сейчас интересовало меньше всего.

    В дверь постучали. Бугай, получив разрешающий кивок от сердитого, выглянул за дверь, снова закрыл ее и доложил:

    – Там профессор Алов и с ним еще двое.

    – Очень кстати, – хмыкнул сердитый. – Давай его сюда.

    Бугай открыл дверь, пропуская высокого человека в белом халате, и сразу закрыл. Двое других снова постучали. Бугай спокойно привалился к двери, полностью игнорируя настойчивый стук и последовавшие за ним пинки по двери.

    – Что это значит? – строго спросил новоприбывший; вероятно, тот самый ранее упомянутый Алов.

    – Профессор, вы к нам пожаловали без приглашения и вы же спрашиваете, что означает ваш визит? – деланно удивился лысый. – Нет, я, разумеется, могу выдвинуть пару предположений, но, быть может, лучше вам самому ответить на поставленный вопрос.

    Алов нахмурился – до сердитого ему всё равно было далеко – но сдержался.

    – Я пришел, чтобы забрать мутанта, – тут он ткнул пальцем в Глеба. – Который представляет огромный научный интерес.

    – Вот как? – лысый продолжал удивляться. – А у нас есть медицинское заключение, что это – человек. Плюс показания свидетелей, утверждающих то же самое.

    – И тем не менее, мне он нужен!

    Глеб начал всерьез волноваться. Впрочем, чистильщики явно не были расположены отдавать его кому бы то ни было.

    – Зачем?

    Профессор помялся, но жадность взяла верх над гордостью.

    – Он обладает информацией, жизненно важной для завершения моего проекта...

    – Кстати, о проекте, – тут же встрял сердитый. – Как продвигается сборка установки?

    – Почти закончили. Осталось уточнить некоторые детали, и для этого мне нужен он. Живой, а не как вы обычно любите.

    – Ну-ну, профессор, – покачал головой лысый. – К чему эти инсинуации? Мы вполне мирно беседуем, очень занимательно, кстати, и, как видите, Глеб по-прежнему в добром здравии. Так что если ему и угрожает какая-то опасность, то только от вас.

    – Чушь! Я просто намерен задать ему ряд вопросов.

    – А ваши европейские коллеги?

    – Не смешите меня! – бросил профессор. – Думаете, они его заговорят до смерти по телефону?

    – Кто знает, дорогой профессор, кто знает, – сказал лысый. – Наука движется вперед семимильными шагами. Кстати, они ведь собирались прибыть лично, вместе с войсками. Так?

    Глеб удивленно взглянул на лысого.

    – Это пока не окончательно решено, – бросил профессор. – В отличие от нашего вопроса.

    На свет появилась большая бумага с печатями. Профессор вручил ее лысому. Тот ознакомился и передал ее сердитому, услышав в ответ невнятное и недовольное бурчание. Получив бумажку обратно, лысый еще раз внимательно перечитал ее, будто опасался, что его коллега стянул пару букв, и только тогда положил к остальным бумагам.

    – Здесь не указано точное время, – сказал лысый. – Так что вам придется подождать.

    – Через пять минут у вас будет бумага с точным временем, – пообещал профессор.

    Бугай посторонился, и Алов стремительно вышел вон, хлопнув на прощание дверью.

    – Ты его не бойся, – усмехнулся лысый в ответ на встревоженный взгляд Глеба. – Мы тебя в обиду не дадим. Пусть задает свои вопросы.

    – И что мне отвечать? – спросил биотехник.

    – Правду. Чистую правду. Мы будем рядом, но ты на всякий случай тоже хорошенько запоминай, что он будет спрашивать. Потом расскажешь, сравним впечатления.

    – Тогда вы меня отпустите? – сразу спросил Глеб

    – А разве люди не должны помогать друг другу? – вопросом на вопрос ответил лысый. – Помоги нам, и мы поможем тебе. У вас там в Зоне как со взаимовыручкой?

    – Нормально, – ответил Глеб.

    Если, конечно, не считать того, что высшие играли всеми прочими точно фигурками на своей шахматной доске, но ведь они на то и высшие, чтобы стоять вне обычного общества. Впрочем, этот момент биотехник решил не уточнять, а то сердитый опять бы что-нибудь заподозрил.

    – Это хорошо, – сказал лысый. – У нас тоже нормально.

    Он махнул рукой и бугай тотчас вывел Глеба, не дав тому и слова больше сказать. Спустя минуту биотехник снова был в своей камере, а еще через час за ним пришли двое. Должно быть, охранники профессора. У Глеба начало возникать ощущение, будто он вновь попал на конвейер. Только на этот раз он был не за лентой, а на ней. Ассоциация для того, кто вырос в разборочных цехах, не из приятных.

    Охранники долго вели его подземными ходами. Глеб уже начал подозревать, что они попросту заблудились – не мудрено, кстати, в таком полутемном лабиринте – когда, наконец, очередной тоннельчик вывел их в широкий, ярко освещенный коридор.

    Вдоль стен высились штабеля из ящиков и коробок. Туда-сюда сновали люди в черных комбинезонах. Потом идущих обогнал погрузчик. Желтая такая машинка с торчащими вперед лапами. В разборочных цехах стоял один такой. Не для работы, а как памятник. Петрович говорил, что именно с этой машинки началась современная эволюция грузчиков.

    Потом погрузчик тоже остановился и Глеб с охранниками, в свою очередь, его обогнали. Дальше путь преградила широченная железная дверь. В такую, наверное, самые огромные твари спокойно бы вошли. Вдоль нее цепью выстроились дикари с оружием в руках. Провожатые Глеба предъявили им какую-то бумагу. Предводитель стражей долго изучал ее, потом вернул и кивнул налево. Там для существ поменьше в большой двери была сделана дверь поменьше.

    По ту сторону оказался широкий двор, посыпанный песком. Солнце било прямо по глазам. Глеб прикрыл глаза ладонью и секундой спустя едва удержался от удивленного возгласа.

    В центре двора стояла башня. Даже не ретранслятор, а именно полноценная башня. Эти их характерные крылья ни с чем не перепутаешь. Внизу, правда, вместо обычного комплекса была одноэтажная кирпичная будка, зато на ее крыше возвышался полноценный шпиль.

    Высокую, метров пятнадцать, металлическую мачту снизу плотно обвивала биомасса. Толстые зеленые лианы произрастали, казалось, прямо из крыши. Слой основы получился тонковат и не был виден снизу. Цепляясь за перекладину, лианы образовывали сложную паутину. Таких симметричных узоров Глеб не видел даже на центральной башне их Зоны. Надо признать, дикари постарались.

    Там, где лианы соединялись, висели склизкие на вид шары. Солнечные лучи отражались в покрывавшей их слизи, и те светились, но только отраженным светом. Собственного, сколько Глеб не вглядывался, так и не увидел. Вокруг шпиля тоже ни единой звездочки не мерцало. Башня не работала.

    Что, конечно, не удивительно – дикарям не запустить подобное – но, что уже удивительно, они ее построили. Построили, кстати, по самым современным стандартам. Такие, похожие на пальмовые листья, парные крылья появились только в последних эволюциях.

    – Впечатляет?

    Глеб повернул голову. К нему обращался всё тот же профессор Алов. Вообще, компания подобралась представительная. Седоусый в окружении десятка офицеров, профессор и всё тот же сердитый дикарь из чистильщиков. Его лысого коллеги рядом не наблюдалось, зато биотехник заметил не меньше полусотни солдат, и все – с оружием в руках. Они стояли у дверей и на балконах, прохаживались, поглядывая вниз, по парапетам стен.

    – А, ну да, впечатляет, – согласился Глеб.

    Профессор, который всё это время выжидательно смотрел на него, расплылся в довольной улыбке.

    – Только эта хрень у него не работает, – сказал сердитый.

    Улыбка померкла, но не исчезла окончательно.

    – А вот затем мы и пригласили специалиста, чтобы установить, наконец, что именно не работает.

    Под специалистом он явно подразумевал Глеба. Однако тот его оптимизма не разделил, и сразу сказал, что запустить башню – не в его силах. Сердитый хмыкнул, будто бы ничего иного он и не ожидал, но профессор был настроен решительно.

    – В таком случае, – резко начал он, осекся и уже спокойнее продолжил. – В таком случае ты нам больше не нужен.

    – Так я могу идти домой? – обрадовался Глеб.

    – Нет! Ты сможешь вернуться в свою камеру и сгниешь там, раз уж для науки оказался бесполезен.

    Такой подход биотехнику совсем не понравился, но и обманывать дикарей смысла не было. Работающую башню от неработающей даже они отличили бы.

    – Ты мог хотя бы попытаться, – миролюбиво предложил седоусый.

    – Без моих инструментов? – хмыкнул в ответ Глеб.

    – А где они?

    – У вас.

    Дикари дружно переглянулись. В итоге взгляды сфокусировались на профессоре. Тот вначале стал отнекиваться, но когда Глеб описал свой костюм с рюкзачком, сердитый припомнил, что подобное было в списке изъятого у обитателей лачуг.

    – Это снаряжение представляет огромную научную ценность, – решительно заявил профессор.

    – А эта хрень, значит, не представляет? – спросил сердитый, кивнув на башню.

    Как оказалось, представляет, но отдавать костюм профессор всё равно не захотел, пообещав взамен их дикарские инструменты. Мол, собрали же они с их помощью башню. Седоусый тут же уточнил, что собранная башня, увы, не работает, а ему очень бы хотелось защитить город этой конструкцией, как, кстати, профессор и обещал.

    – Она ведь обладает защитными функциями? – обратился седоусый к Глебу.

    Тот согласно кивнул.

    – Да, самая надежная защита из того, что есть.

    – Тогда, Глеб, – твердо сказал седоусый. – Я вынужден настоять, чтобы ты нам ее наладил. Настоять, если потребуется, самыми жесткими мерами. Слишком много жизней за это уплочено. А вот если она всё-таки заработает...

    – Если она заработает, я сгорю без защиты, – перебил его биотехник. – Нет уж, спасибо. Видел я выгоревших под псионикой. Лучше сгнию в камере.

    – А в костюме сделаешь?

    – Наладить, думаю, смогу, – тоже пошел на уступки Глеб.

    – Вот и договорились. Костюм сюда.

    Профессор сразу начал спорить, но охранники подчинялись седоусому. Трое ушли и спустя несколько минут двое в белых халатах под их конвоем притащили коробку с защитным костюмом. Глеб развернул его прямо на песке. Дикари успели кое-что отковырять, оторвали ленту с рюкзака, но сквозных дыр биотехник не заметил. И на том спасибо.

    Глеб отвернулся, сбросил дикарские тряпки и влез в костюм. Внутри было прохладно, но костюм тотчас подстроился под температуру хозяина. Крутившийся рядом парень в халате снимал, как биотехник переодевался, на кинокамеру. Глеб видел такую в исторических постановках. Когда надел шлем и наушники плотно прижались к ушам, в них послышалось рычание Германа: