Текст книги "Мародеры"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

    Как раз своевременно. Бункер плавно содрогнулся.

    – Сядь сюда!

    Биотехник втиснул дикарку в угол, где стены были не так раскурочены. В ушах раздался протяжный свист. Кира сжалась в комок и обхватила голову руками. Глеб бросил ей на колени сумку с мозгом. Локоть врезался в стену. Незакрепленный экран чуть не свалился на девушку. Глеб вовремя поймал его, и развернул, накрывая ее сверху. Вокруг запорхали призраки мотыльков. Вначале блеклые, они стремительно наливались синим. Затем появились зеленые, желтые, красные.

    Глеб обнял девушку, стараясь максимально закрыть ее. Псионическое излучение распространялось не по прямой, но какой-то процент костюм погасил бы. Ноздри уловили запах гари, а уши – тонкий протяжный свист. Кружащие вокруг мотыльки исчезали в ярких вспышках, но на смену им появлялись новые, еще более яркие.

    – Из них может зародиться фантом? – спокойно осведомился Герман.

    – Да, – кивнул Глеб. – Но нам тогда будет уже всё равно.

    Его бросило в жар, потом – в холод, и обратно. По спине пробежала струйка пота.

    – Гель закипел, – доложил Герман.

    – У меня руки горят, – одновременно прошептала Кира.

    – Не думай об этом, – велел Глеб.

    У него и самого уши будто плавились, но концентрироваться на этом нельзя. Глаза дикарки расширились. В них плясали отблески синего пламени.

    – Смотри на меня и не думай, – повторил биотехник и прижался лбом к ее лбу.

    Так быстро, что скорее врезался ей в лоб. Повязка – Кира, по счастью, не потеряла полосу ткани, снятой с УМа – лишь слегка смягчила удар. Девушка отшатнулась. Глеб прижал ее к себе. Пульсация нитей в ткани чувствовалась даже через перчатки.

    – Замри!

    Невидимое пламя лизало затылок. Глеб привычно очистил разум. Его враз остекленевший взгляд уперся в испуганные глаза дикарки. Девушка замерла, и только мелко вздрагивала. Невидимое пламя, уже облизывающее щеки биотехника, пожирало ее целиком, но больше Глеб ничем помочь не мог.

    Как же он ненавидел такие мгновения! Когда от него, как от специалиста, не зависело ничего. Все определялось удачей. Либо два мозга, разделенных защитной полосой, создадут контур и он подарит им еще несколько секунд жизни, либо...

    – Шестой уровень, – донесся откуда-то издалека рык Германа. – Максимум. Абсолютно не стабилен... Я отрубаюсь! Держитесь!

    Собственно, больше ничего и не оставалось. Выше "пятерки" защиты не могло быть в принципе, слишком уж далеки верхние уровни от материального мира. Жар охватил всё тело, моментально сменился ледяным холодом и также стремительно исчез. Наступила тишина. Какое-то время Глеб и Кира сидели неподвижно, потом раздался неожиданно громкий голос Германа.

    – Кто-нибудь, кроме меня, жив?

    Собственный мозг Глеба отвлеченно рассмотрел фразу и счел ее достойной обдумывания, на чём и проснулся. Биотехник осторожно разжал руки. Кира вздрогнула и подняла голову.

    – Уже всё? – тихонько спросила она.

    – Надеюсь. Как самочувствие? Мышцы не сводит?

    Дикарка на секунду задумалась, прислушиваясь к своим ощущениям.

    – Да вроде нет... Ох, это я что, в мясорубке выжила?! Рассказать кому – не поверят!

    Да уж, действительно, ощущение было такое, будто все внутренности порубили на мелкие кусочки. Ощущение, надо отметить, не из приятных.

    – Да уж... – хмыкнул Глеб. – Мясорубка, говоришь? Похоже.

    – Ну, я сама первый раз в такое попала, но рассказывали, она человека изнутри на куски разрывает. И все внутренности обожженные.

    Глеб коротко кивнул.

    – Да, на высоких уровнях такое случается.

    – А это был высокий?

    – Очень. Нам с тобой здорово повезло, что волна была нестабильной.

    Биотехник забрал у нее сумку с мозгом. Дикарка с видимым наслаждением вытянула ноги, да и вообще держалась молодцом. После подобных встрясок не все новички в разборочных цехах демонстрировали такое спокойствие. Одобрительно кивнув, Глеб расстегнул сумку.

    В бункере стало светло, как на карнавале. Темноту нарезали ленточками разноцветные лучи. Множество крохотных индикаторов сияли в полную силу. Так до конца и не втянутые щупальца вяло шевелились. Кира тихонько ахнула. Глеб повернул голову, но, вопреки его ожиданию, на ее лице был написан не ужас, а восторг.

    – Это ведь из зеленого дома, да? – тихо спросила девушка.

    – Ага, – машинально кивнул Глеб.

    Он аккуратно провернул сферу. На ее поверхности не было ни единого огонька, который не сиял бы в полную силу. Вся эта иллюминация означала всё сразу. От полного разрушения мозга со всеми известными контрольной системе повреждениями до его же идеального состояния, в котором абсолютно все параметры были значительно лучше нормы. При этом та пара индикаторов, что отображала состояние самой контрольной системы, сигнализировала о полной ее исправности.

    – Герман, подключайся к нему.

    Из-под руки тотчас вынырнуло синее щупальце. Кира осторожно придвинулась поближе, но из-под нависающего экрана благоразумно не высовывалась.

    – Змея сдохла, – проворчал Герман, пока щупальце подключалось: – Плюс несколько пробоев в костюме и еще кое-что по мелочи. Я список составил.

    – Потом гляну, – пообещал Глеб. – Змея совсем сдохла?

    – Мозг не отвечает. Шанс есть, но я бы попросил новую.

    – У Петровича?

    – Вопрос снят, – фыркнул Герман. – Так, а этот мозг в порядке. Управление периферией выгорело полностью. Контроль замкнуло на пике, вот и сияет.

    – Ну, это не проблема, – довольно кивнул Глеб. – Доберемся до мастерской, быстро починю. Главное – мозг не пострадал. Ладно, давай-ка потихоньку выбираться отсюда.

    Кира тотчас высунула нос из-под экрана.

    – Я могу вылезать?

    – Отсюда – да, – сказал Глеб. – А наружу надо посмотреть.

    – Тогда ты посмотри, а я тебя сзади прикрою, – тотчас распределила роли Кира.

    Герман громко фыркнул. Глеб надел шлем обратно и только тогда приоткрыл дверь. Снаружи было тихо. Пожухлая трава лежала ровными рядами. Деревце по ту сторону тропинки сбросило все листья и опустило ветки. Глеб ухватился за косяк, и выбрался наружу.

    Вокруг, насколько хватало глаз, картина была аналогичной. Даже облака в небе зависли на одном месте. Лунный свет падал в проем между двумя то ли тучами, то ли кляксами разбитой псионики. Те были темно-фиолетового цвета, но не светились. Биотехник поднял забрало шлема. Ни единого дуновения ветерка. Весь мир застыл, парализованный псионическим ударом.

    – Всё тихо, – сказал Глеб.

    Падавший из приоткрытой двери разноцветный свет пропал. Биотехник заглянул внутрь. Дикарка убрала мозг в сумку, и уже стояла у двери, с сумкой на плече.

    – Я понесу, – сразу сказала она. – А ты дорогу разведывай. Я тут и шагу теперь ступить боюсь.

    – Не бойся. Тут уже безопасно.

    – Тебе, конечно, виднее, – согласилась Кира, и плавно выскользнула наружу. – Но мой учитель всегда повторял, что Зона – это место, где ничего не является тем, чем кажется.

    Глеб усмехнулся.

    – Красиво сказано. Хотя, если он говорил о пограничье, то он прав. Бардак тут редкостный.

    Кира огляделась по сторонам.

    – Мрачновато как-то, – сказала она. – А твоя мастерская далеко?

    – Не моя, она у нас общая, – поправил Глеб. – А что, хочешь заглянуть?

    – Ну, если никто не против, то мне было бы интересно.

    Глеб пожал плечами. В принципе, запрета на посещение разборочных цехов не было ни для кого. Туда даже никтов допускали, а эти бедолаги от дикарей особо не отличались. Тоже собирали мусор по самым окраинам, и хватались за любую черную работу. В цехах рабочих рук вечно не хватало, тем более в комплекте с холодной головой, глядишь, и пристроилась бы дикарка к чему-нибудь полезному.

    Да и не оставлять же ее здесь. Впадет в панику, заметается и в итоге всё равно окажется в разборочных цехах, но не как рабочий, а как материал.

    – Ладно, пойдем, – сказал Глеб, и уже на ходу добавил: – Только без спросу там ничего не трогай.

    – Да ладно тебе, я на чужое не зарюсь, – немного даже обиженно заявила Кира. – Между прочим, тоже не с пустыми руками иду. Вот, смотри, батарейку нашла. Заряженную.

    Глеб повернул голову, и похолодел. В руке дикарка держала контурную гранату. Заряженную, тут она не ошиблась. Причем держала небрежно, буквально двумя пальчиками. Последняя модификация гранат была практически невесомой. Физическую часть составляли два тонких металлических диска, застывших в двадцати сантиметрах друг напротив друга, и пустота между ними. Псионическую – низкоуровневое поле, которое и удерживало диски в их положении. В самой середине этой пустоты сияла яркая синяя звезда. С поправкой на влияние поля, заряд был где-то под максимум четвертого уровня.

    Такая граната боевую тварь пополам рвала, а Кира держала ее, небрежно зацепив пальчиками один из дисков. Сейчас тот провернется по своей оси, и хана!

    – Ну-ка, дай сюда!

    Дикарка тотчас отдернула руку.

    – Нет уж! У тебя свой хабар, у меня – свой. Но можем поменяться.

    Верхний диск чуть провернулся относительно нижнего.

    – Замри! Взорвется!

    Кира моментально застыла. Глеб торопливо опустился на колено рядом с ее рукой. Нижний диск начал проворачиваться в другую сторону. Глеб поймал его в последний момент. Его чуткие уши уловили тихий щелчок где-то на самой границе реальности, но за мгновение до этого руки уже зафиксировали диски в нужной позиции.

    Мозга-то тут нет. Достаточно было вывести контур из равновесия и тотчас следовал взрыв. Если, конечно, кто-то не успевал поймать новое равновесное состояние. В бою это делали боевые псионики. На расстоянии. Ремонтникам, которые разбирали прибывший с поля боя хлам, нередко приходилось делать это руками, полагаясь на интуицию и свой неразвитый дар псионика. Обучать витов считалось экономически нецелесообразным.

    Интуиция снова не подвела.

    – Я тут с вами если не помру, так поседею, – буркнул Герман.

    – Всё? – тихо, одними губами спросила Кира.

    Глеб замкнул крошечные фиксаторы, плававшие по краям дисков на краю с реальностью, и медленно кивнул.

    – Ага. И больше не пугай меня так.

    – Обещать не буду, но постараюсь, – улыбнулась Кира.

    Улыбка моментально превратила ее из воинственной мышки в домашнюю. Мимо неслышно скользнула крупная летучая мышь – почти наверняка нетопырь, их дикие сородичи в пекло не лезли – и лицо дикарки тотчас вновь обрело сосредоточенно-насупленное выражение.

    – Не бойся, – сказал Глеб. – Им просто интересно.

    Тем не менее, и сам огляделся по сторонам. Нетопырь обязательно растреплет, что видел, по всей Зоне, не задаваясь вопросом – свои его слушают или чужие? Для этих летунов все свои. Вряд ли, конечно, кто-то стал бы тратить снаряд или ракету на простого ремонтника, но это был один из тех случаев, когда хотелось бы иметь стопроцентную уверенность. У Глеба такой уверенности не было.

    – Туда.

    Биотехник быстро зашагал по тропинке. Дикарка, как и обещала, прикрывала сзади, воинственно поглядывая по сторонам и наставляя на поникшие кусты пистолет. Те боязливо жались друг к дружке. Глеб больше поглядывал в сторону дороги.

    В подземку дикарку, скорее всего, не пустили бы. Никтов точно не пускали, а зомби – только с сопровождением. Придется ловить попутку. Петрович говорил, что тут топтуны часто бегали. Хотя вдоль реки сейчас бегать небезопасно, поэтому на развилке перед пятиэтажкой Глеб свернул направо. Чуть дальше там должна быть еще одна дорога, а кварталом позже – новая диспетчерская.

    Пятиэтажка, казалось, хмуро уставилась на них темными глазницами окон. Плющ, обрамлявший окна, обвис, и те выглядели подозрительно прищуренными. Сходство с глазницами придавали деревянные рамы – идеально круглые и пустые. Только на первом этаже они были забраны решетками. Толстыми, но тоже деревянными. Подойдя еще ближе, Глеб разглядел на них узорную резьбу. Такие решетки он уже видел.

    – Герман, здесь что, гнездо древорезок? – спросил биотехник.

    Кира бросила на пятиэтажку внимательный взгляд.

    – Раньше точно было, – проворчал Герман. – Я его помню по нормальной жизни. На карте тоже есть. Но ты же слышишь...

    Биотехник прислушался. Кроме шелеста сухой травы под ногами он не услышал ничего, о чём и сообщил.

    – Вот именно, – буркнул Герман. – А тут было целое гнездо.

    – Может, их волной пришибло.

    – Всех до единого? – спросил Герман, и сам же ответил. – Вряд ли. Даже мы выжили, а они куда примитивнее нас.

    – А что, это помогает против мясорубки? – сразу поинтересовалась Кира.

    Глеб кивнул и пояснил:

    – Чем примитивнее разум, тем устойчивее он к высшим уровням псионики. То есть, если зацепится, то сожжет всё равно, но за примитивный мозг сложнее зацепиться. Поэтому я тебе и сказал тогда не думать.

    – Понятно... – протянула девушка.

    – А древорезки вообще не думают, – фыркнул Герман, возвращая разговор в практичное русло. – Одни инстинкты. Так что сейчас бы уже шебаршились вовсю, порядок в гнезде наводили. Кто-нибудь что-то слышит?

    Глеб с Кирой синхронно покачали головами.

    – Хм... – добавил биотехник.

    Дверь впереди стояла нараспашку. Древорезкам такая беспечность свойственна не была. При всем своем жутковатом, надо сказать, облике это были безобидные существа, и визит голодной твари в гнездо мог бы причинить им немало бед.

    Глеб осторожно обошел дверь. Кира молча подняла пистолет и нацелилась в темноту за дверным проемом. Никто оттуда не выскочил. Раздался тихий щелчок и полумрак под ногами прорезал тонкий лучик света. Кира зажгла фонарик. Такие обычно зомби в шахтах носили, но только на голове, а дикарка держала в левой руке.

    Лучик упирался в землю под ногами Глеба, но Кира взглядом указала внутрь. Биотехник кивнул. Его глаза были лучше приспособлены к полумраку, но и тем лишний свет не помешал бы. Лучик прыгнул в темноту, прошивая ее до дальней стены. Там было чисто и пусто. Лучик задержался на резных деревянных перилах, больше напоминавших решетчатую лестницу, и слетел на ступеньки лестницы бетонной.

    – Чисто, – прошептала Кира.

    Глеб шагнул через порог и еще раз осмотрелся. Не нравилось ему это место, но чем – этого биотехник сообразить не мог. Он сделал еще шаг, и тут Кира его остановила.

    – Глеб, что это?

    Луч света задержался на огромной зеленой капле. Та была размером с кулак биотехника, считая перчатку. Капля медленно, словно нехотя, сползала вниз по стене, по уже въевшемуся в нее зеленому следу. Луч посветил вниз. У стены уже собралась небольшая лужа. Под рукой у Глеба поднырнуло зеленое щупальце анализатора.

    – Ну и что это за пакость? – спросил Глеб, кивнув на каплю.

    – Вирус, – коротко бросил Герман. – Шлем одень.

    Глеб натянул шлем, и на стекле нарисовалась структурная формула. Выглядело так, будто кто-то попытался скроить лоскутное одеяло из паутины. Отдельные узлы светились красным. Под каждым Герман аккуратно втиснул еще и химическую формулу. Получилась пестрая смесь продуктов гниения, токсинов и нового вируса Зоны. Того самого, с которым безуспешно боролась медицинская служба. Да и не она одна. Вирус вихрем прошелся через полконтинента, и только объединенные усилия высших смогли лишь приостановить его продвижение.

    – Надо бы глянуть, – сказал Глеб.

    Герман рычанием изобразил тяжелый вздох. Сзади раздался тихий хруст. Кира отломила сухую веточку и вознамерилась подцепить ею каплю. Правильно, она же не слышала Германа. Когда шлем надет, наушники плотно прилегали к ушам.

    – Стой! Назад!

    Дикарка послушно замерла и медленно, плавно убралась обратно к дверям.

    – Лучше подожди снаружи, – сказал ей Глеб. – Тут новый вирус Зоны.

    – Блин! – бросила дикарка. – А я не заразилась?

    Зеленое щупальце повернулось к ней.

    – Пока нет, – повторил Глеб слова Германа, и добавил: – Он вообще на редкость не летучий, но при контакте точно прицепился бы. Даже через кожу и через такую тряпку, как на тебе. А мрут от него, говорят, даже высшие.

    Кира кивнула.

    – Тебе фонарик нужен? – только и спросила она.

    – Нет, спасибо.

    – Тогда я тут подожду. Только ты недолго.

    – Хорошо, – отозвался Глеб. – Если кого увидишь, зайди и закрой дверь. Тогда твари внутрь не полезут.

    – Поняла.

    Глеб медленно зашагал вверх по ступенькам. Зеленое щупальце крутилось туда-сюда, как любопытная собачонка. На деревянных прутьях то тут, то там темнели такие же зеленые капли. Жало нацеливалось на них, и Герман всякий раз сообщал о наличии вируса. Едва живого, что неудивительно после такого удара, но по-прежнему смертельно опасного.

    Одолев первый пролет, Глеб повернулся и увидел древорезку. Та лежала поперек лестничной площадки. Внешне эти существа выглядели как гибрид человека и хамелеона. Поговаривали, что они и были производной от человека, но мастера эволюции это всегда отрицали. Тело длиной около метра покрывала мелкая зеленая чешуя. Такая же, как на костюме Глеба, но своя собственная. Сдвоенный хвост, похожий на пару костяных пил, уперся в решетку. Как будто тварь, умирая, растянулась таким образом, чтобы перекрыть собой как можно больше прохода.

    Должно быть, это страж. Когти на лапах были длинные, а хвост совсем не сточен. По зеленой морде, по коже лап – везде, где не было чешуи, вызревали огроменные волдыри. Некоторые лопнули, и зеленая жижа стекала из них на бетон. Древорезка сдохла, наверное, уже несколько часов назад, а вирус по-прежнему продолжал свое грязное дело.

    Глеб аккуратно обошел тело – по стеночке, но не касаясь ее – и заглянул на этаж.

    – Вот леший!

    Несмотря на то что окна заросли хвощом, лунный свет проникал внутрь сквозь многочисленные щели, аккуратно нарезая тьму ломтиками. Внутренние стены древорезки посносили, превратив весь этаж в один огромный зал. Потолок поддерживали толстые колонны. Под ним повисла целая сеть из лиан. Тоненьких, но древорезок она выдерживала. В самом центре этой сети одиноко висела королева.

    Вот она действительно была похожа на человека. Ее тело тоже покрывала чешуя, но столь мелкая и гладкая, что, если бы та не бликовала в лунном свете сочно-зеленым, то издалека вполне сошла бы за кожу. Руки, опираясь на лианы, так и застыли, протянутые вперед. Королева словно взывала к своему мертвому народцу, но не осталось никого, кто мог бы ответить на ее призыв.

    Глеб рискнул подойти чуть ближе. Древорезки в последний момент расползались в стороны, оставив дорожку от входа. У стен трупы вообще друг на дружке лежали, а посередине – чисто.

    Только под самой королевой скорчился один из стражей. Его тело вздулось, а морду такой волдырь украшал, что под ним ее саму не было видно. Дальше, у колонны, приткнулся рабочий. Рядом с ним рассыпалась целая пачка дощечек, покрытых тончайшей витиеватой резьбой. В лапках – новая заготовка. Видимо, до самого конца нарезал эти уже никому не нужные деревяшки. Анализатор нацелился жалом в каждого по очереди, начав с королевы.

    – Все мертвы, – проворчал Герман.

    Схема чуть изменилась. Добавился еще один токсин, незафиксированный внизу. Глеб взял чуть вправо. Вряд ли королева свалилась бы ему на голову, но рисковать не хотелось. Кроме того, так получалось подальше от мертвых древорезок.

    Позади королевы был бассейн. Большой. Он занимал четверть этажа, причем как этого, так и первого. Вода была совершенно прозрачной. Всё дно бассейна покрывали маленькие вздувшиеся тела. Никто не шевелился. Анализатор, обмахнув жалом эту безрадостную панораму, констатировал в воде жуткую концентрацию вируса.

    – Трупы, – буркнул Герман. – Нечего тут торчать, а то заразу подхватишь. Пусть Петрович решает, что с этим кладбищем делать.

    – Это да. Кстати, спасибо, что напомнил. Тут терминал есть?

    – Да.

    Структурная формула померкла и рассеялась. Остался лишь "лоскутик", обозначавший вирус и мигавший всякий раз, когда неугомонный анализатор нацеливался на очередную каплю или лужицу. Карту Герман во всю ширину вводить не стал. Очертил себе прямоугольник справа. Резкие белые линии схематично набросали окружающий мир. Модуль терминала Герман слегка подсветил.

    Слева послышалось тихое бурчание. Глеб резко повернул голову. Волдырь на морде стража вскрылся. Крестообразная трещина разорвала кожу сверху донизу. Внутри оказалась рыхлая на вид мякоть. Из нее на поверхность с бурчанием выбивались мелкие пузырьки. Они сразу лопались, разбрызгивая зеленые капли. Глеб поспешно отступил назад.

    Очень своевременно. Рядом лопнул еще один вздувшийся труп. Не треснул, как волдырь у стража, а разлетелся на куски. И один из них шлепнулся туда, где только что стоял Глеб. Бурчание эхом отозвалось вдали и волной прокатилось вдоль стен.

    Биотехник отскочил назад, повернувшись в воздухе, и помчался к выходу. Трупы тряслись, будто ожили и сразу подхватили лихорадку. По коже блеклыми пятнами расползались здоровенные волдыри и тотчас лопались. Кожица обвисала лохмотьями, а напичканная вирусом слизь разлеталась по всему помещению.

    Чуть не врезавшись в косяк, Глеб выскочил на лестничную площадку. Страж по-прежнему лежал спокойно и неподвижно. Биотехник осторожно обошел его и побежал наверх. Анализатор едва успевал проверять самые подозрительные участки на пути.

    По счастью, третий этаж древорезки использовали под склад. Здесь их изначально было немного, а когда стряслась беда – все сбежали вниз. Глеб прошел полдома, и на пути встретились всего три мертвых древорезки. Обычные рабочие, застигнутые вирусом за каким-то ответственным делом. Биотехник на всякий случай обошел трупы по большой дуге, что было не так-то просто.

    Склад был заставлен аккуратными штабелями древесины и большущими коробами с сушеными фруктами. Сами древорезки перемещались по лианам под потолком, им проходы внизу были без надобности. Глеб минут пять плутал в этом лабиринте. В какой-то момент биотехнику показалось, что за ним кто-то крадется, но, оглянувшись, он никого не заметил.

    – Я ничего не зафиксировал, – буркнул Герман. – Наверное, труп рванул. И почему ты переносной коммуникатор не носишь?

    – Не хочу с ним таскаться.

    – Он весит всего килограмм.

    – Это первый километр он всего килограмм, – фыркнул Глеб. – А потом он еще килограмм. Да и не люблю, когда во время работы отвлекают. Здесь направо?

    – Да. Тут коридор должен быть. Смотри, в углу еще один мертвец.

    Глеб кивнул, и чуть ли не на цыпочках прошел мимо скрючившегося в углу стража. Щупальце дернуло жалом в его сторону.

    – Странно, не заражен, – буркнул Герман. – Но всё равно мертв... Терминал через площадку.

    Крайняя лестница древорезками в составе гнезда уже не числилась. Вместо деревянных решеток лестницу обрамляли ржавые гнутые перила. Ступеньки были покрыты слоем пыли. Под потолком темнели пятна серого мха. Никаких следов вируса анализатор здесь не обнаружил.

    Как и в комнате терминала, где он больше минуты водил жалом из угла в угол. Живой прибор занимал целую комнату и часть коридора. Это не считая того хозяйства, что расползлось по этажам. Терминал использовался и для наблюдения за древорезками, но накопительный мозг кто-то уже забрал, а новый так и не поставили. Как в таких случаях говорил Петрович: "недосуг".

    Сам он отозвался моментально, едва Глеб представился системе и сообщил координаты вызываемого абонента. Сигнал об установлении контакта запоздал на долю секунды. Терминал моргнул глазом, что-то вякнул и обиженно притих.

    – Глеб! Живой!? – завопил Петрович: – Ты где шлялся?! Я тебя уже похоронил. С дикаркой, что ли, развлекался? И не надо делать такую морду, мне нетопыри уже сигнализировали, что ты девицу себе подцепил.

    Глеб никакой такой морды не делал, да и Петрович не был настолько развитым псиоником, чтобы заглянуть за забрало шлема.

    – Так могли бы заодно и про остальное наплести, – ответил биотехник.

    – Наплели, не сомневайся, – мотнул головой Петрович. – А вот ты почему сразу не отчитался? Я тут, знаешь ли, волновался.

    Глеб недоверчиво хмыкнул, но начальству не до того было.

    – Ты мозг-то не потерял? – спросил Петрович.

    – Не-а. Только там управление периферией сгорело, поменять надо.

    – Поменяешь, – уверенно заверил его Петрович. – А где он? Что-то не вижу...

    – Внизу оставил, – отмахнулся Глеб. – Кира... Ну, дикарка эта, присмотрит, если что. Слушай, Петрович, тут проблемка поважнее.

    – Поважнее... – проворчал Петрович. – Ты запомни, Глеб, про что начальство спрашивает, то и важнее. А до твоих шашней с этой девицей руководству дела нет.

    Глеб мысленно досчитал до трех. Надо бы до десяти, но с такими цифрами за Петровичем не угнаться.

    – Нет у меня с ней никаких шашней. Просто помог девчонке – и всё. И не только ей, между прочим. Еще пару бесхозных зомби встретил, отправил на санобработку. С ними у меня тоже шашни?

    – Да кто тебя знает, – буркнул Петрович, и продолжил, прежде чем Глеб успел возмутиться: – Что за зомби? С поселка?

    – Нет. Уголь грузили где-то у моста.

    – Угольная выше по течению, – возразил Петрович. – Эк их занесло! Ладно, тут я сам разберусь. Ты мне мозг принеси! Тут про тебя с самого верху спрашивали, – палец Петровича ткнул куда-то вверх за пределами видимости. – И про мозг тоже. Удумал, язви твою печень! Дикарке на хранение оставил. А если угробит?! Давай немедля ноги в руки, и бегом за мозгом! У меня что-то сердце не на месте.

    Глеб тихо фыркнул. Про то, что эволюция в руководителя предусматривает замену сердца должностной инструкцией, в разборочных цехах даже никты знали.

    – Уже иду, – сказал Глеб. – Но я с чего начал-то...

    – Да тебе, дай волю, до утра трепаться будешь! – перебил его Петрович. – А мне мозг нужен. Его на самый верх требуют, а он мне тут байки травить собрался... И вообще, куда тебя леший занес?! Я и не посмотрел сразу. Балбес! Там же очаг заражения!

    – Уже в курсе?

    – А я, думаешь, тут просто так сижу?! К этому гнезду тоже, хрен тебе в душу, с самого верха интерес имеется! Сама королева туда с инспекцией вылетела. Старшая, – последнее слово Петрович растянул чуть ли не два раза длиннее, чем хватило бы на произнесение. – И вроде не вернулась еще. Ох ты ж! Попадется ей на глаза мой разгильдяй...

    – Да нет тут никого, – успокоил его биотехник. – Только я и трупы.

    – С трупами без тебя разберутся. А ты – марш за мозгом! Немедленно!

    Глеб повернулся и пошел прочь.

    – Там лестница от терминала не заперта, сразу вниз иди... – донесся из комнаты голос Петровича, и резко оборвался.

    Это терминал, заметив уход биотехника, разорвал связь. Глеб едва заметно улыбнулся. Сам бы он никогда на такое не решился, хотя иногда очень хотелось. Зеленое щупальце лениво покачивалось туда-сюда в такт шагам, но, с точки зрения наличия вируса, лестница оказалась идеально чистой. Дверь, как и обещал Петрович, была не заперта. Только прикрыта.

    Глеб, на ходу поднимая забрало, вышел на улицу, вдохнул холодного ночного воздуха и огляделся. Дикарки во дворе не было. Сумки с мозгом – тоже. Вместо нее на тропинке в ряд выстроились контурные гранаты. Пара заряженных и около десятка пустых. Глеб выбежал на угол. На дороге – тоже никого.

    Герман насмешливо фыркнул. Петрович, когда услышал о пропаже, был куда менее сдержан.

    -Что?!

    Его дальнейший монолог по уровню накала страстей мог дать фору любой театральной постановке. Да что там, сегодня он мог дать фору себе самому. Тот разнос, который Петрович учинил Глебу за разрушение одного из разборочных цехов, был лишь мелким замечанием на фоне этого. А тогда, между прочим, шесть рабочих мозгов сгорело. Обугленную биомассу вообще тачками вывозили. В тот раз двум экспериментаторам тоже мало не показалось, но сейчас...

    От крика Петровича стены дрожали. Терминал испуганно сжался.

    – Что я теперь наверх докладывать буду?! – Петрович так грохнул кулаком по воздуху, что искры в разные стороны полетели. – Что, растуды твою качель?!

    Указательный палец нацелился на Глеба точно пистолет. В следующее мгновение образ Петровича резко сжался и уехал даже не на второй, а минимум на пятый план. Освободившееся место заняла младшая королева Алиса.

    Биотехник немало повидал смертельно уставших людей и мутантов, но вот настолько вымотанную высшую видел впервые. Неслабый оказался выброс. Тем не менее, младшая королева явно пребывала в хорошем расположении духа. Торопливый и немного сбивчивый доклад биотехника ее, казалось, только позабавил. Младшая королева даже нашла возможным похвалить Глеба за то, что тот догадался проверить мозг после прохода такой нестандартной волны.

    – Результаты проверки записал?

    – Да, конечно. Сейчас...

    Из-под локтя биотехника тотчас вынырнуло синее щупальце, собираясь подключиться к терминалу, да так и застыло. Алиса сама проникла в рабочий мозг и забрала всё, что ее интересовало. Между делом неодобрительно покачала головой. Не иначе, обнаружила скрытую запись, но ничего по этому поводу не сказала. В конце концов, прямого запрета на эти схемы не существовало, а уставшей королеве было не до вольной трактовки рекомендательных списков каким-то витом.

    – Отлично, техник, – сказала Алиса. – Я тобой довольна. Возвращайся к работе.

    – Простите, младшая королева, – начал было Глеб. – Я тут подумал: мы еще можем вернуть мозг. Обратно через реку дикарка сейчас не полезет, а в этом секторе...

    Алиса остановила его небрежным взмахом кисти.

    – Ценю твое рвение, техник, но после сегодняшнего выброса мы нарежем мозгов на год вперед. Будем считать, что дикарке сегодня повезло. Пусть забирает. А ты займись делом, – Она повернула голову в сторону Петровича. – Координатор, твои люди работают хорошо, но недостаточно быстро. Не забывай, что пограничье – это лицо Зоны, и это лицо должно выглядеть достойно, когда прибудут европейцы. Ты должен ускорить работу.

    Ответа Петровича Глеб не услышал, а младшая королева проигнорировала, исчезнув раньше, чем тот раскрыл рот на своем пятом плане.

    – Ну, счастлив твой бог, – проворчал тот, снова выезжая вперед. – Сейчас найду тебе чем заняться.

    – Петрович, а может, я чуть вздремну?

    – Я тебе вздремну! – снова вскинулся координатор ремонтной службы: – Европейцы уедут, тогда отоспишься.

    – Так они еще не приехали, – напомнил Глеб, но Петрович, повернув голову, уже вглядывался в облако справа.

    Биотехнику был виден только самый край, по которому вверх ползли обрезки слов. Внушительный оказался список.