Текст книги "Мародеры"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Мушинский Олег

"Мародеры"

АННОТАЦИЯ

    Глава 1

Мушинский Олег

«Мародеры»

Название: Мародеры

Автор: Мушинский Олег

Издательство: Самиздат

Страниц: 303

Год: 2014

Формат: fb2

АННОТАЦИЯ

Мир Зоны... Это уже действительно ее мир. Когда-то, меньше века назад, аномальные Зоны были отдельными островками, отгороженными от остального мира высокими стенами. Теперь такими островками стали осколки старого мира. Очень немногие отваживаются выйти за эти стены и пересечь проведенные Зоной границы.

    Глава 1

    Яркая синяя вспышка ослепила Глеба. Мириады звезд одновременно вспыхнули перед глазами. Глеб споткнулся и грохнулся на землю. Мозг тотчас отключился от происходящего. Всё, мол, убит, отстаньте от меня.

    Старый трюк снова сработал. Волна прошла мимо. Звезды погасли. Ледяное покалывание в мозгу прекратилось. Прокатилось еще напоследок по позвоночнику и растаяло.

    Глеб открыл глаза. Было темно. Он моргнул, но ничего не изменилось.

    "Зацепила-таки, зараза", – было первой осознанной мыслью.

    Вторая была более оптимистичной. Если бы зацепила, он бы так легко не отделался. Псионика – это не излучение какое-нибудь. Зацепив цель, она вливала в нее всю свою мощь, а та – судя по яркости вспышки – смело тянула на четвертый уровень. Такая и мозг бы выжгла, и череп в клочья разнесла.

    Череп был на месте. Глеб медленно приподнялся на руках и тьма перетекла вниз. За ней обнаружились серые сумерки. Полная луна отражалась в черной луже, куда Глеб и влетел с разбегу, когда споткнулся. Хорошо хоть, забрало шлема было опущено. Глеб провел по нему перчаткой, стирая со стекла остатки болотной жижи, и огляделся по сторонам.

    Руины старого города выглядели темными и безжизненными. Ни огонька, ни звука, только осока покачивалась в такт ветру. По обеим сторонам дороги выстроились кирпичные пятиэтажки. Про такие обычно говорят "полуразрушенные", но какое там "полу-"? Едва ли треть уцелела, да и та дышала на ладан. Трещин в стенах было больше чем кирпичей. Острые стебли осоки прорастали прямо сквозь них. Правее, уткнувшись радиатором в обломки, ржавел старинный автомобиль. Петрович говорил, что сразу за ним был вход во двор – арку завалило лишь частично.

    Лучше бы он оказался прав. Чуткие уши Глеба уловили топот и отрывистое взрыкивание. Кто-то быстро приближался, и этот кто-то вряд ли был человеком.

    – Пора рвать когти, – раскатисто прокатилось из одного наушника в другой.

    Это Герман – рабочий мозг Глеба, или, если официально, управляющий элемент защитного костюма. "Защитного", к сожалению, не от тварей.

    Они появились, едва Глеб успел нырнуть за автомобиль. Одна, вторая, третья, четвертая, пятая... Таких он раньше не видел. Твари были похожи на горилл, которых втиснули в панцирные доспехи на размер меньше, чем следовало. Хотя, подходящий размерчик найти на них было бы непросто: каждая тварь – метров пять ростом, с такими здоровенными плечами, что маленькая приплюснутая голова едва виднелась между ними. Вверх одни рога торчали: тонкие и не по-доброму похожие на разрядники.

    К счастью, Петрович не ошибся – проход был! Не настолько широкий, чтобы пройти, но протиснуться можно было, что оказалось очень кстати – твари были уже совсем близко. Глеб пригнулся, укрываясь за приподнятым кузовом. Движение не осталось незамеченным.

    Третья по счету тварь недовольно буркнула, и ее рога качнулись в направлении автомобиля. Глеб напрягся, готовый отскочить назад. Обычно разрядники тварей били метров на двести, а тут едва ли три набралось бы – включая такой ржавый кузов, что его без труда можно было проткнуть пальцем.

    Головная тварь резко фыркнула, и стая, не сбавляя шага, протопала мимо. Откуда бы они ни бежали, им там здорово досталось. У двоих панцирь на груди был проломлен, позволяя оценить и его толщину, и силу приложенного усилия. И то, и другое впечатляло. Твари на бегу опирались руками о землю, но та, что чуть не пальнула по Глебу, прижимала правую к себе. На черном фоне отчетливо белела торчащая наружу кость. Мышцы и кожа болтались грязными лохмотьями. Не удивительно, что ей хотелось кого-нибудь убить. Последняя тварь заметно прихрамывала. За следующей пятиэтажкой, на перекрестке, твари свернули направо.

    Да, Зона разбушевалась не на шутку. Петрович говорил, что масштабные выбросы случались едва ли раз в полгода и практически всегда на периферии, так что Глебу, что называется, "повезло". Первый удар прошел, как и положено, где-то у самой границы, но уже полчаса спустя сигнал тревоги поднял на ноги весь Веселый Поселок. Глеб оттуда еле выбрался. Вначале его случайно чуть не подстрелили, потом целенаправленно едва не сожрали, и вдобавок на него упала бронеплита под тонну весом. Глеб чудом успел отскочить в последнюю секунду.

    Здесь, у реки, было потише... Не успел Глеб себя с этим поздравить, как с берега донесся свист импульсных винтовок, который тотчас перекрыло рычание тварей. Над самыми крышами промчался пылающий диск, и секундой позже земля содрогнулась от взрыва. Пятиэтажки закачались. Та, что была по другую сторону дороги, вообще обрушилась полностью.

    Первыми вниз посыпались куски штукатурки и кирпичное крошево. Оконная рама упала перед самым автомобилем, и стекло со звоном разлетелось вдребезги. Следом начали оседать стены – что там еще от них оставалось – проламывая ветхие перекрытия и увлекая их за собой. Пыль взметнулась вверх, окутав руины белесым туманом, точно саваном. Сквозь него медленно проступило оранжевое пятно. Начинался пожар. Потом порыв ветра смахнул пыль, и пламя засияло ярко.

    Стрельба на берегу смолкла. Рычание послышалось снова, одинокое и плавно переходящее в тоскливый вой. Затем и он оборвался. Не угас постепенно, а именно резко оборвался на высокой ноте. То ли тварь кого-то заметила, то ли, наоборот: не заметила, хотя следовало бы. Глеб шумно выдохнул через фильтр:

    – Фу-ух. Надо сказать, это мало похоже на то тихое местечко, про которое рассказывал Петрович.

    – Петрович просто засиделся в своей берлоге, – фыркнул Герман. – Забыл, каков реальный мир, – и философски добавил: – Он склонен к резким переменам.

    – Я заметил, – фыркнул в ответ Глеб.

    Фыркнул точь-в-точь как Герман. Собственно, эту вредную – потому что Петровичу не понравилось – привычку он от него и подцепил. А еще говорят, что ментальных вирусов не бывает!

    – Это хорошо, – проворчал Герман. – Надо рвать когти отсюда. Слишком ярко горит.

    – Думаешь, на огонек прибегут еще твари?

    – Предполагаю. Выброс был большой, а сколько трупов мы видели?

    Если не считать мясорубки в поселке, твари – да и то дохлые – им попадались всего дважды. Плюс к этому числу теперь наверняка можно было отнести недавно пробежавшую тут пятерку. Для масштабного выброса действительно маловато.

    Оглядываясь через плечо, Глеб полез в проход. Съехавший сверху лестничный пролет проломил стену, но он же прикрыл проход от других обломков. Всё это держалось исключительно на честном слове и тихонько похрустывало.

    Двор по ту сторону был практически пуст. Только в самом центре одиноко торчал большой гриб, да и тот деревянный. Это еще дикари поставили. Молились они им, что ли, для грибного урожая? В каждом третьем дворе такой стоял. Если да, то здесь Зона услышала их молитвы. Как обычно, по-своему.

    Вокруг гриба беззвучно шевелилась биомасса. Сотни отростков извивались, сплетались друг с другом и вновь расплетались, образуя замысловатые узоры. Одни и те же фигуры, повторяясь с изумительной точностью, проходили волнами по шляпке, спадали вниз по ножке и снова взмывали по невысокому ограждению. Над биомассой висело сиреневое марево. Такое бледное, что Глеб его не сразу и заметил, зато, заметив, сразу увидел ясно и отчетливо. Как будто кто-то мгновенно навел резкость до немыслимой величины, выделив каждую крохотную искорку в этой блеклой ауре. Для псионического излучения это обычное явление. Если, конечно, оно не ниже третьего уровня, что уже само по себе было очень плохо.

    – Надо бы глянуть, что там, – сказал Глеб.

    – Перед нами другая работа, – напомнил Герман. – Срочная.

    – Да мы быстро.

    – Вот так и умер мой второй биотехник, – проворчал Герман, но Глеб уже шагнул во двор.

    "П"-образное здание на фоне разбитых пятиэтажек выглядело настоящей крепостью. Массивное, серое, с решетками на окнах. Хвощи, которыми оно успело основательно обрасти, только придавали ему солидности – это были не маломерки с болот, а толстые зеленые лианы с пучками колючих жгутиков.

    Глеб успел сделать шаг, и тотчас замер, даже не столько заметив, сколько почувствовав движение. У того, кто прошел разборочные цеха – это норма. Там только зазевайся, самого разберут!

    – Тень справа, – подсказал Герман.

    Судя по тому, что он не взрыкнул, как обычно, сам рабочий мозг ее опасной не считал. Глеб повернул голову. Тень была длинной и подозрительно четкой. Ее отбрасывал шпиль на крыше.

    Снизу был виден только самый верх, похожий на цифру "4", хотя должен был – на трезубец со сведенными к центру остриями. Одной антенны не хватало, а над шпилем ярко сияла радуга всех оттенков синего. Причем цвета не плавно переливались один в другой, а резко перескакивали. В общем, ничего хорошего.

    С другой стороны, и никого живого.

    – Вроде никого, – тихо сказал Глеб. – Так ты мне так и не дорассказал: что там с твоим вторым-то приключилось?

    – Влез куда не следовало, – коротко буркнул Герман. – Там его твари и сожрали. Смотри, сейчас гриб разгорится, и я кому-то буду про третьего рассказывать. Еще один такой удар защита не выдержит.

    Биотехник за номером три прищурился. Действительно, марево вокруг гриба стало заметно ярче. Отростки дружно изогнулись, будто сотни змей приготовились разом броситься на свою жертву.

    Вот только хватать им ее было нечем. Да и незачем. Всё, что требовалось этой мирной колонии примитивов: много воды и немного минералов. Конечно, источником последних вполне мог послужить труп глупого хищника, перепутавшего колонию с бесхозным куском мяса, но целенаправленно примитивы никогда не охотились. Да и слишком сильно они распалились для охоты. Марево буквально на глазах наливалось сочно-синим цветом. В таком облаке колония выгорит раньше, чем во двор забредет этот самый глупый хищник.

    Глеб еще раз глянул наверх – по-прежнему никого – и побежал через двор. Влажный песок тихонько похрустывал под ногами. Биотехник взял чуть левее, обходя лужу, но этот его маневр колония проигнорировала. Все примитивы продолжали целиться куда-то под арку. Глеб на ходу обернулся, но опять же никого не заметил.

    – Видишь кого-нибудь? – спросил он.

    – Нет, – коротко фыркнул Герман. – Но эта мелкота что-то учуяла. Будь осторожен.

    Последние несколько шагов до гриба Глеб прошел практически пятясь, потом повернул голову и сказал:

    – Вот зараза!

    Марево наливалось синим светом очень неравномерно. На общем небесно-голубом фоне четко обозначились две полусферы: спереди – аккурат в направлении арки – и сзади. Понизу, напротив, сгущалась тьма. Туда даже лунный свет с трудом пробивался, включая и те участки, где шляпка гриба никак не могла ему препятствовать.

    Для одинокой колонии подобное было абсолютно нехарактерно, а вот военные как раз повадились последнее время кидать пси-волну через сдвоенное поле. Так она эффективнее выжигала защиту, но и сами "генераторы полей" горели точно свечки. Когда таких привозили в разборочные цеха, их даже не вскрывали, а сразу выкидывали в мусорку. А ведь крупные примитивы всегда были в дефиците. Петрович как-то по случаю пожаловался, что от весеннего расселения на конец июля едва ли половина осталась. То эпидемия, то вояки как с цепи сорвались.

    Взгляд Глеба задержался на дыре, прожженной в шляпке гриба, а потом опустился вниз. Там зарылся носом в землю снаряд. Его вытянутый корпус с тройным хвостовиком, сейчас помятым и оплавленным, Глеб узнал бы моментально в любом ракурсе и любом состоянии. Сколько он таких собрал, пока работал на конвейере – вспомнить страшно. Модель называлась вполне мирно – "Заколка", но весила эта "бижутерия" почти восемь килограмм.

    – Хреново, – проворчал Герман. – Вот теперь у нас точно проблемы.

    – Почему это? – поинтересовался Глеб. – Снаряд-то вроде наш.

    Обугленные примитивы вокруг "Заколки" еще дымились. Контуры дыры слегка светились, придавая дыму синеватый оттенок.

    – Если стреляли из пушек, значит, враг того стоил, – пояснил Герман свою мысль. – А если он того стоил, с ним встречаться категорически не следует.

    Тут Глеб согласно кивнул. Впрочем, снаряд упал уже на излете: шляпку прожег излучением, а инерции едва хватило зарыться наполовину в подложку биомассы, так что та здоровенная зверюга, ради которой стоило расчехлить пушки, наверняка была где-то далеко. Биотехник аккуратно обогнул переднюю полусферу и присел на корточки рядом с ограждением или, скорее, обрамлением гриба. В высоту оно было едва ли сантиметров двадцать.

    На углу из расползшейся по ограждению биомассы отчетливо выступал темный бугор – одно из внешних сердец колонии. Оно едва заметно пульсировало. Глеб стянул перчатку. Ближайшие примитивы разом повернулись к нему и ощетинились крохотными иголочками. Герман резко фыркнул. В нормальном состоянии колония была способна моментально сконцентрировать на нарушителе всю накопленную мощь – без защиты это потерянная рука сразу – но нормой тут, похоже, и не пахло.

    Даже когда ладонь деликатно коснулась самого сердца, ничего не изменилось. Только примитивы вокруг сжались, но по-прежнему храбро целились в нее своими иглами. Глеб аккуратно провел по ним подушечками пальцев. Лишь в одном месте ощутил слабое, как будто электрическое покалывание, но и оно тотчас исчезло.

    – М-да! Ладно, спокойно, малыши, сейчас разберемся, – пообещал биотехник, натягивая перчатку обратно.

    Внутри ограждения примитивы сидели настолько плотно, что под ними подложки не было видно. Глеб еле нашел куда можно ногу поставить рядом со снарядом. Стоило биотехнику оказаться внутри марева, как перед глазами поплыли синие разводы. Виски сдавило. По руке пробежали электрические разряды, по каждому нерву отдельно. Не больно, но очень неприятно. Глеб поправил перчатку, но лучше не стало.

    – Гель закипел в первом слое, – недовольно прорычал Герман: – Во втором – греется.

    – Так быстро?

    – Он еще в поселке разогрелся, так что поторопись.

    – Успею.

    Руки сами знали что делать. Пальцы отжали крепления, надавили в нужном месте, и крышка съехала в подставленную ладонь. На примитивов закапал густой наполнитель. Те брезгливо отряхивались. Кисть привычным движением нырнула внутрь и пальцы сразу сомкнулись на сфере размером с кулак. На ощупь она оказалась не такая гладкая, как должна бы быть, но тогда Глеб списал это на засохший наполнитель. Большой палец отогнул фиксатор и кисть привычно провернула сферу.

    – Замри! – рыкнул Герман.

    Кисть Глеба остановилась за мгновение до команды. Едва он начал вращать сферу, как марево вокруг тоже пришло в движение. Обозначившиеся в нём полусферы медленно поплыли по кругу и также неспешно остановились, когда биотехник замер.

    – Сейчас бы полыхнуло, – проворчал Герман.

    – Да ладно тебе, – отмахнулся Глеб. – Я тоже не первый день в ремонтной службе.

    – Зато в полях – первый, – строго напомнил Герман.

    Не успел Глеб найти достойный ответ – вообще-то он в полях со вчерашнего вечера, так что уже второй! – как из рюкзачка за спиной вынырнуло синее щупальце. Тонкое и длинное, оно оканчивалось тремя усиками. Глеб почувствовал как щупальце скользнуло по руке, нашаривая сферу.

    Внутри нее находился управляющий мозг снаряда. УМ, если по-простому. Глеб еще чуть-чуть осторожно провернул сферу. Большой палец как раз нашарил место, где три разъема образовывали аккуратный треугольник. Приподняв палец, Глеб пропустил туда щупальце. Оно сходу воткнулось усиками в разъемы и мелко завибрировало.

    – Оболочка прогорает, – кратко доложил Герман.

    – Подключайся сразу к управлению, схема у нас есть.

    – Типовая, – уточнил Герман.

    – Они все одинаковые.

    – Наверняка Петрович тоже так думал, когда ноги потерял, – фыркнул Герман. – Есть контроль. Копирую...

    Перед глазами биотехника появились две схемы, наложенные одна на другую. Первая – типовая "Заколка", вторая – конкретно эта. Никаких неприятных сюрпризов не наблюдалось, только в основание снаряда был добавлен нестандартный модуль. Настолько нестандартный, что Герман не нашел ему аналога в своей базе данных. А ведь Глеб напихал туда всего, что только можно, и, отдельной скрытой записью, то, что нельзя. К сожалению, на детальное изучение этого чуда времени не было.

    Внимания требовал другой модуль. Тот, который поддерживал псионический контур из двух сияющих полусфер вокруг гриба и только ждал команды на подрыв. Получить ее он теперь не мог – УМ был слишком слаб, чтобы командовать без прямой связи – но наверняка снаряд имел прошивку на подобный случай. Фантазией военные не блистали. Обычно там было: "выждать какое-то время на случай сбоя, а потом разорвать контур". Псионический взрыв в поле, накачанном до третьего – а, скорее, уже и до четвертого – уровня, зашвырнул бы этот гриб на крышу. Вместе с обугленным трупом биотехника.

    – Готово! – рыкнул Герман.

    Щупальце выдернулось из сферы. Глеб на всякий случай подвинул сферу подальше от родного гнезда, но он напрасно беспокоился. При "смене власти" границы полусфер не сдвинулись ни на микрон. На стекле шлема замелькали цифры и графики: координаты узлов силы, их напряженность и прочие параметры. Мозг Глеба – на этот раз свой собственный – привычно раскидывал их по формулам и тотчас выдавал результаты:

    – Угол – восемьдесят три. Импульс – три-восемьсот.

    – А сможешь? – фыркнул Герман.

    – Думаю, да. Ты только смотри, чтобы я не переборщил.

    – Смотрю.

    Глеб закрыл глаза и сконцентрировался. Перед мысленным взором появилась блеклая фиолетовая звездочка. Все её восемь лучей то расплывались, то извивались, то пытались поменять цвет на синий, но тотчас вновь сваливались в фиолетовый. Глеб старательно представил на ее месте яркую алую звезду с четко очерченными линиями. Конечно, такого ему не достичь никогда – и биотехник это прекрасно понимал – но, как ни странно, всё равно помогало. Когда алая звезда исчезла, фиолетовая горела четко и ярко.

    – На три-пятьсот потянет, – оценил Герман. – Еще двести сорвем с примитивов, но всё равно мало.

    – Хватит, – уверенно отозвался Глеб.

    Сомневаться в таком деле никак нельзя. Псионическая энергия очень чувствительна к настрою, а Глеб и без того был всего лишь младшим псиоником, у которого каждая искра на счету. Медленно, сохраняя концентрацию, биотехник приоткрыл глаза и глянул вверх. По небу одно за другим плыли два лохматых облака. Больше ничего отрешенный взгляд не зацепил.

    – Ну, будем надеяться, никого леший не принесет...

    – Кто летает при выбросе без брони – сам себе враг, – рыкнул в ответ Герман. – Давай!

    Звездочка стремительно вытянулась, превращаясь в стрелу, и эта стрела вихрем ушла вверх. В тот же миг мир вокруг содрогнулся. В ушах раздался шелест, будто рвалась бумага. Потом он угас, растворившись в абсолютном безмолвии. Призрачная волна поломала выстроенный контур и освобожденная энергия хлынула в небо. Биотехник воспарил вместе с ней, а затем вдруг вновь оказался сидящим под шляпкой гриба. Все ощущения остались где-то на полпути к первому облаку. Вокруг был обычный ночной полумрак.

    – Отлично, – сказал Глеб.

    – Да, справились, – признал Герман. – А я было подумал, что не прорвем контур. Когда ты в инженера вырастешь?

    – С моей-то эволюцией? – Глеб криво усмехнулся и начал выбираться из-под шляпки. – В следующей жизни, наверное.

    – Говорят, если кто из вашего брата выиграет лигу инженеров – сразу повысят.

    – Может и так, – биотехник пожал плечами и медленно выпрямился. – Но пока никто не выиграл.

    – Ты пробовал?

    – Да, весной. Наших всех обошел, а инженеров – ни одного... Вот зараза!

    В небе, аккурат между двумя облаками, расплывалась мерцающая синяя клякса. Попасть они ни в кого не попали, но чью-то псионику зацепили. Поскольку без живых проводников работали только высшие, то лучше бы чужую.

    – Превосходно, – фыркнул Герман. – Теперь вся Зона оповещена о нашем присутствии.

    Тонкое щупальце отсоединилось, недовольно дернуло усиками и убралось обратно в свой кармашек на рюкзачке. Под аркой мелькнула неясная тень. Глеб зацепил ее самым краем взгляда – скорее почувствовал, чем увидел – и сразу потерял. Несколько секунд он вглядывался в темноту, но больше ничего не заметил.

    – Может, показалось?

    – Я зафиксировал движение, – возразил Герман. – Силуэт слишком расплывчатый. Вероятно, просто тень с улицы. По контурам что-то большое, в три тебя.

    Такая здоровая тварь, конечно, там не протиснулась бы, но если она все-таки захочет зайти – эти руины ее надолго не задержат.

    По ту сторону громыхнул взрыв. Довольно близко, если судить по звуку, но вместо взрывной волны нахлынуло странное чувство, будто кто-то злобный уставился на него из темноты. Глеб оглянулся по сторонам, и только потом сообразил – это же примитивы. Теперь, когда биотехник включился в общий с ними контур, колония еще какое-то время могла обращаться к нему, минуя защиту. Она и обращалась. Мол, спасибо, конечно, только ноги грязные с живой массы убери.

    Глеб убрал. Под аркой вновь появилась тень. На этот раз вполне отчетливая. Тварь, вероятно, перебиралась через автомобиль. Глеб поспешно отступил за гриб. Примитивы дружно развернулись к арке и распушили иголочки. Цель по ту сторону явно представлялась им более опасной, но тревоги биотехник не ощутил. Колония знала этого врага и не сомневалась в своей способности дать ему отпор.

    В себе Глеб такой уверенности не ощущал. Вот будь он биоинженером, смог бы считать образ твари прямо из коллективного разума колонии, и тогда хотя бы знал, что там за монстр. Хотя, будь он биоинженером, не им бы затыкали дыры на поле боя, и не он бы сейчас следил, как дергается в отсветах пожара трехголовая тень. Придется опять "рвать когти".

    Вход в здание со двора был всего один – прямо напротив арки. Двухстворчатая дверь, как и положено в крепости, оказалась бронированной. Сверху торчала пара мощных разрядников с разветвителями и двойной оплеткой. Убойная штука. Глеб с приятелем как-то активировали такую в разборочных цехах – полцеха зажарили в одну секунду. Петрович потом грозился лично разобрать на органы горе-экспериментаторов, но в итоге только сослал на конвейер, откуда, впрочем, сам же обоих и вызволил спустя всего полгода. Приятеля обратно в цеха, а Глеба – в поля выпустил.

    Впрочем, повторить здесь этот подвиг не получилось бы при всем желании: Петрович так и не подключил их к питанию. Всё недосуг было. Но ведь никто, кроме него – и вот теперь Глеба – об этом не знал, так что тварь, если с мозгами, вполне могла поостеречься совать сюда морду. То-то она под аркой топчется.

    Слева от двери темнела контрольная панель. Биотехник представился системе, убедился, что тут вообще ничего не работает, и сунул руку за спину.

    – Ключи!

    Из рюкзачка появилось тонкое щупальце с присосками. Нырнув в боковой карман, оно вытащило связку ключей и вложило в подставленную ладонь. Универсальный, к счастью, сразу подошел. Дверь громко скрипнула. Герман резко фыркнул. Глеб обернулся. Тень исчезла. Биотехник юркнул внутрь и захлопнул дверь за собой. Тихо – относительно предыдущего скрипа – лязгнул замок. Глеб глянул и усмехнулся: развели снаружи такую фортификацию, какая главным воротам в поселке не уступила бы, а дверь запиралась примитивным механизмом полувековой давности.

    Правда, надо признать, он-то как раз сработал как положено. Едва дверь захлопнулась, стальной брусок в пару сантиметров толщиной надежно зафиксировал ее в этом положении. Из-за нее не доносилось ни звука. Глеб несколько секунд вслушивался, потом устало привалился к стене. Да, обещанный тихий уголок явно находился где-то в другом секторе, а, быть может, и в другой Зоне. Здесь же пока всё было как обычно: опасный для здоровья бардак и много работы.

    Внутренняя панель уныло пялилась в темноту единственным глазом. Судя по пустоте во взгляде, связь с управляющим мозгом отсутствовала напрочь. Своего тут не было – рядом с панелью темнела пустая ниша – но если бы и был: старая биосистема, похожая на вмурованного в потолок кальмара-переростка, настолько одряхлела, что вряд ли могла заблокировать вход.

    – Интересно, когда Петрович заглядывал сюда последний раз? – проворчал Глеб.

    Судя по толстому слою пыли – давно. Та лежала повсюду: на полу, на ступенях обеих лестниц – одна вела вниз, в подвал, а вторая, пошире, на верхние этажи – на старинной батарее у стены и на валявшейся тут же катушке медного провода. Стены сплошь обросли серым мхом. Кое-где из него торчали тонюсенькие жгутики, которые слабо светились в темноте.

    Пальцы всё еще сжимали сферу. Глеб шагнул вперед, туда где из окна падал лунный свет, и поднял трофей к глазам. Как оказалось, сферу покрывал вовсе не засохший наполнитель. Она была чем-то аккуратно обернута. Развернув, Глеб получил полоску очень мелкой сетки, покрытую сверху слоем защитной пасты. Внутри толстых нитей ощущалась едва заметная пульсация.

    – Так, а это что за хреновина? – Глеб покрутил находку в руках. – Хм... Похоже на защиту.

    – От чего? – сразу заинтересовался Герман. – И почему у нас такой нет?

    – А нам не надо. Если я правильно понял, это от слабого пси-воздействия. Или от помех того же типа.

    – Чтобы не внушили промахнуться?

    – Ага. Только это ж какую реакцию надо иметь, чтобы заметить подлетающий снаряд и успеть взять его под контроль? Такое, наверное, только высшие могут...

    – Кстати, – фыркнул Герман. – Я успел перекинуться с этим УМом парой слов. Он сказал, что не сам промахнулся.

    – Так не удивительно – за рекой уже внутренние сектора начинаются, – кивнул Глеб. – Тут вполне могут быть серьезные специалисты.

    – Верно. Но этот снаряд из нашего арсенала, – напомнил Герман.

    Глеб тихо хмыкнул. Час от часу не легче. Постановкой помех занимались полноценные мутанты, а специалистами – в отличие от простых техников – не разбрасывались. Если чужой специалист забрался так далеко, у него должна была быть серьезная охрана, а у той – серьезное основание не оставлять свидетелей их и без того опасного продвижения.

    – А кто ловушку настроил – не спросил?

    – Спросил первым делом, – ответил Герман. – Говорит – сам. Промазал по цели, не захотел подрываться просто так и устроил себе тир.

    – Энтузиаст... Ладно, потом разберемся. Прибери УМ, я его на следующие игры выставлю, если Петрович не отберет.

    Биотехник сунул руку за спину, и щупальце с присосками шустро пристроило трофей в боковой карман. Полоску ткани Глеб спрятал за широким ремнем. Из-за двери по-прежнему не доносилось ни звука. Это успокаивало. Глеб поставил ногу на первую ступеньку, и тут из подвала на него бросилась тварь.

    Здоровенная. В плечах вдвое шире, чем дверной проем. На этих плечах разместились три головы. Средняя еще куда ни шло: уродливее некуда, но с глазами, ушами и даже рогами. Две другие – просто обрамление для зубастой пасти. Причем зубы были такие длинные, что те не закрывались. Только клацали зубами. Две пасти выступали в унисон, а у левой получалось на одну восьмую тона ниже.

    Последнее Глеб рефлекторно отметил уже в прыжке. Потом он врезался в дверь на первом этаже. Та – старая и трухлявая – легко поддалась, и биотехник вместе с ней грохнулся на пол. Тварь в это же время повторила попытку выскочить из подвала. Косяк разлетелся в пыль. Бетонные стены затрещали, приняв на себя удар могучих плеч. Глеб вскочил на ноги и вихрем взлетел на второй этаж. Тварь продолжала клацать зубами в подвале. С потолка осыпалась пыль и побелка. Глеб шумно выдохнул и привалился спиной к стене. Та заметно подрагивала в такт усилиям чудовища из подвала.

    – Вот леший! Это еще что такое?

    – Тварь, – невозмутимо отозвался Герман.

    Это понятно. Даже понятно, что сборная. Эволюция до такого маразма не додумалась бы. А вот что она тут делала?... Кстати, а что она делала?

    Снизу больше не долетало ни звука. Тихонько, на цыпочках, Глеб шагнул поближе и глянул вниз. В отличие от пятиэтажек, здесь пролеты не жались скромно друг к дружке. Древние строители выделили им большой квадратный сектор. Хватало места и для самих лестниц, и для широких площадок на этажах, и для большого квадратного колодца посередине. Зачем был нужен последний, Глеб так и не понял. Разве что поднять нечто большое, но на первом же этаже колодец был перекрыт металлической решеткой.

    С той площадки, на которой остановился Глеб, он мог отчетливо видеть вторую входную дверь. Левее той, через которую вошел он, и в стене напротив. Согласно карте, эта вторая дверь выходила на широкий пустырь по другую сторону здания и тоже была закрыта. А под решеткой извивалась тварь.

    Та все-таки втиснулась плечами в дверной проем и теперь плавно перетекала через него. Передние лапы уже стояли на ступеньках. Длинное тело было покрыто чешуей, из-под которой пробивались клочья серого меха. Когтистые лапы – Глеб насчитал шесть штук – выглядели воплощением чьего-то кошмара. Поверх когтей торчали длинные шипы. Шипы покороче покрывали всю лапу до сгиба. Под толстой шкурой бугрились могучие мускулы. Даже там, где им по идее и делать было нечего. Биотехник прищурился. Металлические перила, старая батарея у стены, валявшаяся там же катушка с медной обмоткой – всё потерялось и расплылось в полумраке. Тварь оставалась поразительно четкой.

    – Что-то многовато псионики в нынешнем выбросе, – проворчал Глеб. – Давай-ка просканируем это чудо, пока оно не вылезло.

    – Далековато, но давай попробуем.

    Глеб, прикрыв глаза, мысленно представил себе то же самое чудище. Мозг ухватился за картинку, как за основу, и в первую очередь воспринял ту часть, которой в реальности не было. Судя по тому, что увиденное и воспринятое полностью совпадали, реального там было немного.

    Над плечом поднялась змея. Ее четыре глаза, не мигая, таращились вниз. Примитивный мозг совсем не воспринимал высшей псионики, да и первые три уровня вливались в него с большой задержкой, что очень помогало отличать наведенное от реального.