Текст книги "Мелкий писец (СИ)"

Автор книги: Олег Мамин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 17

Крепость, как и пороги Нила, я видел впервые.

Про пороги рассказывать особо нечего, всё так, как на картине Поленова: в основном русло преграждают камни, будто великан раскрошил горы и накидал в реку обломков. В паре мест есть подобие водопадов совсем небольшой высоты, но достаточной, чтобы вода пенилась и шумела. Судоходство в таких условиях действительно невозможно, так что неудивительно, что именно здесь долгое время проходила южная граница.

А вот крепость хороша. У неё даже название внушительное: «Храбрость Двух Земель».

Так-то сама Элефантина задумывалась как крепость-склад, снабженческий и перевалочный пункт для покорителей золотоносной Нубии (авт.: по одной из версий, слово происходит от егип. «нуб» – золото). Однако склад победил, и теперь это обычный город на острове, у которого и крепостных стен-то нет, как и у остальных поселений Двух Земель.

А вот «Храбрость» – это что-то вроде таможенного пункта и первой линии обороны, а не какой-то там склад.

Отдалённо напоминает средневековые замки, правда, сразу бросается в глаза то, что она выложена их кирпича-сырца с применением дерева, и в отличие от средневековых фортов, она не стоит в чистом поле, то есть в пустыне, а является частью линии обороны, построенной ещё при Джосере. Не имея возможности через пороги, флот потащат по берегу, а он перекрыт протяжённой стеной из кирпича. Её подновляют, но видно, что основание её дре́внее даже для нынешних «древних» египтян. Стена тянется на десятки километров (авт.: всего двенадцать), но никак не охраняется сейчас.

В остальном сходство с замком поразительное: есть и башни, выступающие из стен крепости, и зубцы сверху них. Правда, видно, что зубцы достроены позже. Видать, передний край военной мысли, который не распространился на начавшую ветшать стену. Там их нет.

Крепостные стены не очень высокие, меньше десяти метров. При масштабности египетского строительства это кажется скромным.

Меня удивило, что имеется ров не меньше тридцати метров в ширину и скорее всего метров трёх в глубину – он заполнен водой, так что не понятно. Как-то не ожидал его увидеть.

Есть контрфорсы, валы, бойницы и даже перекидной мост! Египтяне не знают арки, потому привратная часть выложена из камней, судя по цвету, привезённых из асуанского карьера.

А за подъёмным мостом дополнительно ещё и обычные ворота, вполне себе в стиле европейских средних веков: массивные деревянные двустворчатые.

Разве что донжона нет, вместо него небольшой, но всё же особняк командующего во вполне себе египетском стиле, с прудом и садом, пусть и миниатюрным, но зато окружённым собственной стеной.

Туда-то меня и отвёл Уарсу в компании с двумя воинами. Внутрь, за забор, он не входил, только передал меня из рук в руки привратникам, а уже они довели до комнаты хозяина форта.

Строение дышало древностью, отчасти даже обветшалостью. Явно построено не в этом поколении. Не удивлюсь, если изначально здесь была какая-то торговая застава, может даже нубийская. Хоть в целом и угадываются знакомые черты в архитектуре, но они всё-таки чуть-чуть непривычны. Нет такого размаха как в Асуане или Элефантине.

А вот личные покои Мерикара явно подновлены и приведены в соответствие со столичной модой. Стены заново побелены и на них нанесена свежая роспись, изображающая его победителем нубийцев.

Портретного сходства с самой высокой фигуры я не заметил, но для таких слепошарых как я специально подписано: «Военачальник Меркара побивает нубийцев во славу царя Нимаатра (да будет он) невредим, здрав, жив».

Несмотря на позднее время, хозяин крепости предавался праздности. Лежал на кушетке из эбенового дерева с ножками в виде Бэсов, и, судя по запаху, пил вино.

– Пусть радость и восторг не покидают тебя, господин Мерикара, – я плюхнулся на колени и сделал глубокий поклон.

– Заходи. Присаживайся, – хозяин сделал вид, что не заметил моей излишней почтительности. – Будь гостем, а не слугой.

Меня эта фраза покоробила: не тот у меня статус, чтобы гостить у одного из самых важных людей в здешних краях. С ним даже номарх Хнумхотеп вынужден считаться.

Спорить не могу. Встал, поискал место и понял в чём подвох: нет ни ничего нет кроме циновки на полу. Никаких лавок, стульев или чего-то подобного. Пришлось сесть, раз приказано.

Это он меня на послушность, что ли проверяет? Или это такой способ унижать всех посетителей?

– Благодарю тебя за спасение, хоть мне и не объяснили от чего, – начал я разговор, не выдержав пристального взгляда. Разглядывает как неведомую зверушку. А ведь мы уже встречались ранее.

Кстати, тот первый лук висит у него на стене, а на картине, которая нарисована относительно давно, он тоже подрисован. Видно, что совсем недавно, краска свежее остальной фрески.

– Да и мне не вполне ясно, от чего я тебя спасал. Мне был сон. Сам Упуаут велел вырвать из рук похитителей и привести в крепость.

Упуаут (авт.: другие вакианты прочтения Вепвавет или Опуат), то есть «открывающий пути» – это бог войны. Путь он открывает перед армией, естественно, хотя изначально был проводником усопших в Дуате. В Новом царстве будет изображаться человеком с головой волка. Можно спутать с Анубисом (и будут путать) но у того голова чёрная, а у него – серая. Сейчас он бог-волк, далеко не первого порядка, но имеет связь с войной и разведкой, идёт впереди армии.

Совсем не странно, что воины поклоняются ему, хотя я бы скорее ожидал услышать имя Монту.

Подсказку я увидел на фреске: там Мерикара изображён рядом со штандартом, на котором стоит тощая фигура египетского волка. А вот самого штандарта или иных изображений бога-покровителя гарнизона в комнате нет. Впрочем, это не значит, что они не в соседней, а то вовсе везде, кроме этой.

– Я никогда не обращался с мольбами к богу войны. Не знаешь ли, чем вызвана его забота? – я решил уточнить.

Мерикара вздохнул:

– Страхом пред гневом могучей Сехмет. Госпожа резни повелела мне заботится о тебе, пока не придёт твоё время.

– Моё время?

– Я не знаю, когда оно настанет. Если хочешь, я прикажу жрецам в святилище Упуаута провести для тебя инкубацию сна.

– Это лишнее, – я не стал высказывать сомнений, чтобы не гневить важного человека. – Если госпожа пожелает что-то сказать, то скажет. К чему быть навязчивым? А вот о том, что меня ждало бы в Луксоре я бы хотел знать.

– Можно спросить Саптаха, да боюсь, он долго не протянет. Перечить самой Сехмет, значит напрашиваться на суд Осириса. Он очень болен. Тает на глазах. Как бы мор не начался в Асуане.

– Привёз заразу с севера? – не понял я. Решил, что бывший учитель в путешествии чем-то заразился.

– Сказано же: прогневил Госпожу ужаса. Его настигло дуновение слуг её, – Мерикара занервничал.

Ничего не понимаю! Что Саптах сделал-то?

– Господин Мерикара, что не так с его желанием предоставить мне материал для обучения? Отчего богам это неудобно?

Военачальник злобно зыркнул на меня и раздражённо сказал:

– По требованию Хнумхотепа, твой учитель Саптах отправил в Луксор письмо насчёт тебя. Содержания не знаю, но там тебя ничего хорошего не ждало.

– С торговцем? С тем, кто взял меня?

– Не знаю. Воины у них ничего не нашли, а осмотрели они всё тщательно, – ага, видел, как голые тела в воду бросают. Тщательнее только с полным вскрытием. – А ещё у кого-то из их воинов был приказ от жрецов Анукет, чтобы ты не доехал до цели.

– Наверное у тех, что с нубийскими корнями. Очень зло на меня косились. Благодарю за спасение.

– Знаешь, скольким людям я перешёл дорогу? – спокойствие командующего окончательно иссякло. – Жрецы-то понятно, ещё с того праздника у Собекхотепа на тебя нацелились. А Хнумхотепа-то как ты обидел?

– Не его самого. Племянника.

– Так джед у него во лбу – это твоя работа? – человек, которому положено знать всё про всех, искренне удивился. – А, что я удивляюсь? Кто ещё, кроме тебя осмелился бы задеть родственника властителя?

– Других глупцов нет? – спросил я, улыбаясь. Ничего не мог с собой поделать, улыбка сама собой растянулась.

Серьёзность ситуации я понимал, но и не сомневался, что поступил правильно.

– Чего лыбишься? – у Мерикара не получилось грозно спросить. Улыбка против воли наползала и ему на лицо тоже.

– Маат. Всё во имя порядка, – ответил я, подавляя смех.

– Надеюсь, я не пожалею, что взял тебя под свою опеку. Жить будешь со жрецами-лекарями. С ними вы должны найти общий язык.

– От них ты знаешь про болезнь Саптаха?

– Да на него просто посмотреть – и уже всё ясно. Устал сердцем.

Это эвфемизм такой к слову «умереть». Египтяне стараются не говорить так окончательно и безапелляционно. Не смерть, а переход в вечность. Не умер, а усоп, то есть уснул. «Уходить», «обретать блаженство», «уходить к своему ка». Царь не умирает, а уходит на небосклон. Его ладья плывёт к Тубану – там находятся врата в Дуат.

Впрочем, насколько я знаю, нынешний царь, да живёт он вечно, вполне себе здравствует.

– Я бы хотел… – начал я, но господин вскинул руку:

– И без тебя его осмотрят. Теперь он друг храма Анукет, так что в помощи ему не откажут. Ты лучше думай о себе. Чем отблагодаришь за спасение? Чем можешь быть полезен мне… и гарнизону?

И смотрит прямо в глаза.

– Позволь осмотреться какое-то время, – я не отвёл взгляд, но долго его не выдержал, замаскировал разрыв зрительного контакта под поклон.

– И то верно. Походи по крепости, а через пару дней поделишься своими мыслями. Мне сказали, что ты много чего прочитал в храме Сатис?

– Касательно военной науки у них ничего нет, кроме коротких записей о былых временах. «Пришёл, увидел, победил», – не к месту вспомнил я крылатую фразу. На египетском она не звучит так складно.

Жаль, я не настолько смел, чтобы спросить, что ему обещали боги за моё «спасение». А впрочем:

– Великий Мерикара, а не говорил ли Упуаут, чем конкретно я тебе должен помочь в благодарность?

– Говорил, – он закинул в рот кусок яблока. Не люблю их, в Египте они не вкусные. Или я избалован сотней сортов из будущего. Здесь, на юге они не растут, их привозят из дельты.

Жуёт. Тянет время. И мои нервы.

– Осмотрись в лагере, потом мы поговорим, и я тебе расскажу. Сначала послушаю тебя, – неспешно дожевав и проглотив яблоко, соизволил ответить хозяин крепости. – А теперь ступай. Тебя проводят.

Этой фразой он подтвердил моё предположение: предводитель войска относится ко мне тоже как к чудо-ребёнку, великому предку возвращённому из мира усопших, чтобы помочь им, деградировавшим.

В общем-то я не могу винить нынешних моих современников в том, что они так видят мир. Если видишь пирамиду, которую построили не боги, а конкретные люди, имена главных из них даже известны и почитаются, это не может не привести к мысли, что «раньше было лучше», а чем дальше, тем общество ущербнее. И я говорю даже не о каком-то мифическом Пауте – мире, где боги и люди жили вместе, счастливых временах благоденствия. Речь о уже о вполне историческом времени, о котором есть записи современников. Времени после того, как люди предали одряхлевшего Ра, и он с другими богами покинул мир на спине священной коровы.

Воин препроводил меня к месту жительства, где я оставил пожитки. Небольшая комната, где мне предстояло жить с кем-то ещё, располагалась вблизи святилища Упуаута. Вот там уже имелись его изображения, так что нет сомнений, что это за здание, размерами сравнимое с домом Мерикара. Но всё-таки далеко не храм, нет масштаба того места, где я жил до этого.

Как правило, лекари – это особая каста жрецов, сену, так что нет ничего удивительного в таком расположении их жилищ. Я решил дождаться соседа, ведь было бы странным мне ходить по крепости без сопровождения. Хорошо бы иметь компанию, чтобы примелькаться, чтобы запомнили, что я свой. А то ещё какой-нибудь патруль докопается.

За время пути я не успел ничего толком увидеть, так как это святилище примыкало к забору особняка Мерикара, то есть прогулка была недолгой.

Кроватей в комнате нет, это привилегия для очень знатных особ, зато на полу уже лежит циновка поверх соломы, поэтому я не сомневаюсь, что сосед у меня есть. Около одной из них, в углу, лежит свёрток с каким-то пожитками. Так что я разместил своё барахло в сундуке, стоящем около второй. Замков ещё не придумали, так что вместо ней прилепил страшно выглядящий кусочек папируса. Ха-ха. Обычный, конечно. Авось, воры побоятся проклятия. В этом времени такое ещё может сработать.

На всякий случай я ещё обвёл сундук жезлом. А вдруг сработает? Я же раньше чувствовал, что защитные круги, проведённые им, не так просты. Впрочем, люди-то в него вошли. М-да.

Двери в комнатке вовсе нет, только занавесь, защищающая лишь от насекомых, но мой сосед не побоялся оставить свои вещи. Значит, с дисциплиной в лагере всё в порядке. На это основная надежда.

– Афарэх? А ты что здесь делаешь? – в комнату вошёл Уарсу. – А где старый вонючка Пенту?

– Я никого не застал. Мерикара сказал, что я буду жить здесь.

– Отлично! – обрадовался паренёк.

– Покажешь мне лагерь? – спросил я и уточнил: – Вещи можно оставить, не боясь?

– Я оставляю. Никогда ничего не пропало. С этим строго. Идём для начала поедим.

Место для еды даже отдалённо не напоминало столовую. Просто свободная площадка вокруг небольшого возвышения с которого раздавали хлеб и пиво. Получив пайку все рассаживались прямо на песок там, где есть свободное место. А раздающий делал отметку на остраконе. Просто ставил палочку. Потом их пересчитает кто-то мудрый вроде Уарсу, и внесёт в ведомость. С этого рассказа мой юный гид начал экскурсию.

Я не рассчитывал на пиво, потому не взял с собой «фильтр» – это такая тростниковая трубочка, чтобы не поглощать хлебную гущу. Оказалось, что всё не так плохо. Пиво налили уже не мутное, так что можно было пить просто глотками, а не цедить.

Перекусив, мы отправились-таки осматривать крепость.

Сам лагерь занимал несколько бо́льшую площадь, чем крепость, которая не так уж и велика. Это прямоугольник около полутора сотен метров по меньшей стороне.

Тренировки воинов проводились вне стен крепости, но около оборонительной. Мы с Уарсу, стоя на стене, понаблюдали за упражнениями лучников и метанием копий.

Честно говоря, не очень у них получается. Стрелы, сделанные из тростника, почти всегда летят мимо целей – вязаных из тростника же моделей людей.

Наконечники у стрел кремниевые, я осмотрел их, взяд в корзине, стоящей на стене. В них они лежат и гниют пучками. Судя по цвету – давно уже их не брали. Да я и не припомню, чтобы при моей жизни в этом мире, то есть за десять лет, были нападения. Границу-то отодвинули почти до второго порога.

Это около трёхсот километров на юг, вверх по течению. Для древнего мира – очень большое расстояние. Кругозор многих людей ограничивается в лучшем случае парой десятков. Они слышали что-то о более далёких местах, но даже не представляют, что такое расстояние в дневной переход.

– Вон Пенту, – указал Уарсу сверху.

Как всегда, не обошлось без дуболомов. Один из стрелков пустил стрелу в другого. К счастью, всего лишь повредил мягкие ткани на плече, и, видимо, тот самый Пенту занимался раной.

В самом деле старик, как и описал его Уарсу. Худощавый, высокий. На нём жреческая повязка через плечо, кожаное подобие передника – треугольное нечто, висящее на поясе, кожаная сумка с хирургическими инструментами. Небольшой набор, но что-то есть. Он применял ланцетовидный скальпель, когда вырезал наконечник стрелы из плоти.

– И часто такое случается? – поинтересовался я.

– Каждый день, – буднично ответил мальчишка. – Пенту говорит, что глупцы никогда не переведутся.

– А они пьют пиво, перед тем как стрелять из лука?

– Конечно, – мне показалось, что Уарсу не понял вопроса. Ну да, тут это вторая вещь в рационе после хлеба.

Я не стал комментировать, мы просто отправились дальше.

Каково было моё удивление, когда я увидел катапульту! Точнее, её остатки. Рамы, и горизонтальная, и вертикальная – целы, и балка с чашей имелась, а вот жгуты или что там было в качестве торсиона – отсутствовали. Даже снаряды имеются, лежат пирамидкой. Немаленькие.

Конструкция стояла в задней части крепости, рядом со вторым входом, выходящим на реку, и направлена в сторону реки. Уж не знаю, на что её нацеливали в последний раз. Тут же порог, судоходства-то нет.

Ещё посетили квартал мастерских. Ничего особенного, в основном стрелы делают, да чинят луки и копья. Своего медного литья тут нет, с древесиной напряжённо. Да и медной руды, насколько мне известно, в районе Асуана нет.

Кроме копий видел ещё бронзовые топоры на длинном древке. Скорее даже секиры, рубящая часть у них серповидная. Кажется, в будущем их называют то ли «эпсилон», то ли «ипсилон». (авт.: эпсилон, вариант глазчатого топора)

Хопеша (егип: «передняя нога»), кривого меча, который в первую очередь приходит на ум, когда говорят об оружии Древнего Египта, видимо, ещё не придумали. Это лишний раз подтверждает мою гипотезу о том, что гиксосы ещё не приходили на территорию Двух Земель. Гид говорил, что от них пошли эти мечи, ассоциирующиеся исключительно с египетской армией.

Лошадей и колесницы даже для военачальника нет. Есть только ослы, которые тащат возы с припасами. Уточнял у Уарсу. Он даже не знает, что это за животное, первый раз слышал это слово. Я даже засомневался, про лошадей ли мне рассказывал дед. По описаниям, вроде бы они, хотя я его подробно не выспрашивал. Просто почему-то решил, что речь о лошадях. А кто ещё может тянуть повозку быстрее, чем ослы и волы?

И эта весть меня обрадовала, она подтверждала мою датировку, ведь и лошади тоже появились относительно поздно. Понятно, что только фараон и знать могли их себе позволить, так что мальчишка из глубокой провинции может и не знать, в отличие от моего деда, видевшего фараона лично. Однако всё-таки думаю, что дед имел ввиду какую-нибудь зебру или что-то подобное. Верблюда, например.

Почти у каждого, даже у тех, кто вооружён копьём или секирой, имеется булава-буздыган. Они, естественно, каменные – шар размером с небольшое яблоко, насаженный на палку.

Вообще, металлических вещей очень мало. В основном наконечники копий из меди и изредка бронзы. Видел кинжалы, но они есть далеко не у каждого.

Честно говоря, отсутствие металла заставило меня немного засомневаться, правильно ли я определился с периодизацией. Больше похоже на Древнее царство, чем на Среднее. В городах это так не бросалось в глаза, всё-таки те воины, кого я там встречал, скорее полиция и охрана правителя, телохранители важных людей. «Провожатые», – так их называют. Их довольно щедро одаривают, покупают лояльность, так что они могут себе позволить нормальное вооружение.

Но здесь-то регулярная армия. Странно, что так плохо вооружены. Мог бы заподозрить Мерикара в присвоении средств, но пока не буду делать поспешных выводов. Он, конечно, не образец честности, но и заочно порочить его не хочу. Возможно, средства исчезли на предыдущем этапе распределения.

Доспехи – это отдельная тема. Я у Уарсу уточнил специально, не берегут ли их для реального боя. Нет. Он подтвердил, что нет никаких запасников, где хранятся чудесные латы.

Набедренная повязка – на этом всё. Не носят даже сандалий! Типичный воин-пехотинец выглядит так: босой человек в набедренной повязке, со щитом и копьём. Именно такие меня «спасали», а ещё подумал, что они просто не хотели выдавать свою принадлежность к войску, вот и пошли налегке.

Большинство воинов всё-таки лучники. Как я и ожидал, моё прогрессорство в этой области не вызвало никаких тектонических сдвигов в военном деле, просто у некоторых важных людей появились игрушки, которыми можно хвастаться.

У рядовых воинов всё просто, и нет никакой стандартизации: у кого-то лук метровый, у кого-то два метра длиной. Как правило из акации, реже рожковое дерево. Я не большой знаток, это я не сейчас определил, а когда рассказывал про композитные луки выяснил у мастеров, профессиональных изготовителей. Так что могу и ошибаться.

Каждому командиру Уарсу меня представлял: «Афарэх, личный писец военачальника Мерикара». Признаться, первый раз услышав это, я удивился, а парень мне ответил: «Так велено внести тебя в ведомости».

Насчёт армейских чинов я понял только одно: структура подчинения нечёткая, и если не знаешь людей в лицо, то непонятна иерархия. Никаких знаков отличия, кроме «золота заслуг» на некоторых, я не увидел.

Экскурсия Уарсу проходила довольно долго, особенно если учесть, что крепость маленькая, а познаний у него не так уж и много – всё приходилось вытаскивать из него клещами.

Повстречали нескольких знакомых. Рахотеп занимался инвентаризацией в зернохранилище, ему было не до нас, но кивнул мне в ответ на приветствие. Мыши там похозяйничали, отрядили воинов их гонять и оценить потери провианта. А Рахотеп, соответственно, гонял тех, кто гоняет мышей.

Секхетьенанах, старший лекарь войска, первым подошёл ко мне и поприветствовал как коллегу, чем немало удивил тех, кто это слышал. Мы с ним познакомились у Саптаха, когда того бегемот ранил. Я даже удивился, что он меня вспомнил и узнал. Тогда я подумал, что он высокомерный и заносчивый, а сейчас, вроде, нормально разговаривал. Мы с ним обменялись вежливыми приветствиями, обсудили, что мышей и крыс надо бы травить, а то они разносят чуму и блох.

Показал им мышеловки, которые придумал вместе с деревенской ребятнёй. Они уже опробованы, так что спело передал мудрость не как фантазию, а как проверенную вещь. Начертил на песке, схему, а Уарсу привёл того мужчину в шрамах, кто присутствовал, когда я рассказывал об устройстве лука. Оказывается, он тут за главного в мастерских.

Ловушка простейшая, поворотного типа, что-то вроде клапана. Досчатая створка под весом мыши опускается, а когда вредитель падает в яму, снова поднимается благодаря противовесу.

– А почему с тобой Секхетьенанах разговаривал так вежливо? – полушёпотом спросил меня Уарсу, когда мы продолжили осмотр достопримечательностей. – Он обычно такой… – вместо произнесения эпитета мальчишка скорчил рожу.

– Вместе лечили одного пациента, – я мотнул на ус, что не зря удивился его вежливости, но не стал вдаваться в подробности. Сам не знаю, чего ему от меня надо.

Только к вечеру я вернулся в комнату, взял с собой несколько черепков, чтобы сделать записи, структурировать увиденное, обобщить и сделать выводы, подготовиться к разговору с Мерикара.

Однако, с последним пунктом вышла заминка – я не знаю, что ему сказать. Дело не в том, что я ничего не понимаю в армейском деле, у меня даже лейтенантские погоны имеются, правда, я получил их, посещая военную кафедру в техническом вузе. «Пиджак», да к тому же ещё и со знаниями в области технического обслуживания ракетных комплексов. Как это здесь может пригодится?

Ну, знаю я состав мотострелкового батальона, сколько там пистолетов и гранат должно быть, кому каска положена, а кому – нет. Все эти нормативы придуманы на основе статистики по итогам военных действий.

В теории, можно бы сделать интерполяцию, перевести на луки-стрелы-копья-щиты, да только у меня нет никаких данных. Не уверен, ведутся ли они вообще. Помню, читал где-то, что всё, что написано в древних текстах – преувеличение. Сразились сто на сто, а записали: «Нас было пять тысяч, а врагов пятьдесят тысяч. Но они увидели, что кто наш предводитель и дрогнули, пустились в бегство».

Раз уж мы с Секхетьенанахом теперь друзья, надо его спросить, ведут ли они записи. Если и есть какие-то правдоподобные данные, то раве что только у дотошных лекарей.

Отметил в списке добрых дел и вздохнул: я не планировал с ними общаться, да видно придётся. Но спешить не буду, подожду, что Мерикара мне скажет по поводу задания от того, кому даже он перчить не может.