Текст книги "Мелкий писец (СИ)"

Автор книги: Олег Мамин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 13

Постепенно жизнь при библиотеке стала рутиной. Утром я восстанавливал свитки, потом разминал косточки, делал гимнастику, на которую местные смотрели как на придурь. Мне не привыкать, ещё в деревне так было.

Потом шёл заниматься своими делами, изредка делал конспекты интересного мне, но такое встречалось крайне редко. К по-настоящему ценному в моём понимании у меня по-прежнему не было доступа, хотя с точки зрения храма, мой допуск стал заметно шире.

– Опять сидишь в пыльном зале? Все твои сверстники играют на улице.

Этот приятный голосок принадлежит Анкетсат, великой певице богини. Это она будит меня по утрам своим пением.

Под игрой она имела ввиду сенет, настольная игра с продвижением фишек по доске. Мне она ещё в деревне надоела, не люблю её. А вот кто такие мои сверстники – это для меня загадка. Я тут самый мелкий.

Женщина она не старая, чтобы сех кто младше ровнять под одну гребёнку. Молодая и красивая, но незамужняя. Точнее, вдова, её муж погиб на охоте, его сожрал лев. Поклонники ходят за ней толпами, и будь я постарше, наверное, ревновали бы. А так я в относительной безопасности, хотя пару раз меня пугали, когда отлавливали на улице, пытаясь выяснить какие-нибудь подробности, через которые можно к ней «подкатить».

Мы с ней это обсуждали, и она смеясь сказала:

– Мне ничего от них не нужно. Пусть жертвуют Той, что бежит как стрела, – это эпитет богини Сатис. Её частенько изображают с луком и стрелами, но скорее всего имеется ввиду быстрое течение. – Может быть Владычица небес заставит меня обратить на них внимание.

Анкетсат дама не очень общительная, я бы даже сказал, высокомерная, так что то, что со мной она заговорила первой, меня удивило. Прямо скажу – неприятно удивило.

Ладно, если мне завидует Шерира, но ведь Каапер туда же, и наверное есть ещё немало завистников. Хорошо ещё, что я в их глазах не взрослый, да и в её тоже.

Я как всегда вышел во двор размять косточки после долго сидения, и ко мне пришла её служанка. Сказала, что госпожа Анкетсат желает говорить со мной.

– Кто такая Анкетсат и где она? – спросил я, чем вызвал состояние лёгкого шока у служанки.

– Ты не знаешь великую певицу богини Сатис? – не то с упрёком, не то с удивлением возмутилась она.

– Веди, – не стал я вдаваться в подробности.

Капризничать поводов нет, певица богини – это не аналог певчего в православном хоре. Должность не вспомогательная, а вполне себе жреческая, едва ли не одна из первых ролей. Пожалуй, важнее неё только сам Аханака.

Она не единственная, конечно. У певиц тоже есть своя иерархия, как и у прочих подвидов жрецов. Анкетсат как раз великая, выше прочих.

Боги любят музыку и пение, только с помощью неё можно умилостивить гневных и упросить продолжать одаривать благами милостивых. Музыка – это воплощение порядка и гармонии, а пение – божественного дыхания, дающего жизнь.

Такой способ коммуникации с богами куда более действенный, чем все прочие.

Анкестат жила вне стен храма, вероятно в доме её усопшего мужа. С таким приданным, пожалуй, даже будь она сморщенной старушкой, нашлись бы желающие её соблазнить.

– Подойди, Афарэх, – поманила она меня.

Женщина в очень тонких открытых одеждах сидела в саду. Не очень большом, но довольно изящном и тенистом. В основном тут расли фруктовые деревья, почему-то парные сикоморы (так и сажают у погребений), несколько дум-пальм и гранатовые деревья, правда без плодов.

Скорее всего их обглодали антилопы, священные животные богини Сатис. Пара их бегала по саду и гадила, но специально приставленная к ним служанка тут же убирала.

Без какой-то причины хозяйка дома провела изящной рукой по струнам арфы, которую держала в руках. Может быть, какая-то магическая подоплёка есть у этого жеста.

– Хлеб и пиво, госпожа, Анкетсат, – я приложил ладонь к груди. – Я готов выслушать вашу просьбу.

– Какой интересный мальчик. Твоё сердце не дрогнуло от звука арфы? – едва улыбаясь спросила певица богини.

Точно что-то магическое или ритуальное.

– Кажется, ваш инструмент нуждается в настройке, – не стал я врать. Жа и звучит загадочнее: мол, не просто так на меня твои трюки не действуют.

– А ты довольно прямолинеен, – сказала она, продолжая улыбаться. – Значит, я не ошиблась.

Я не понял, о чём она говорит, и видимо вопрос отразился у меня на лице. Детское тело обладает очень подвижной мимикой, и мне его пока не удаётся усмирить.

– О тебе ходят некоторые слухи, и я вижу, что они правдивы.

– Могу я узнать, что за слухи?

– Что ты вернул из преддверья Дуата управляющего царской каменоломней Саптаха. Что вот этот свиток, – она взмахнула оберегом от крокодилов, я узнал его по трём полоскам, которыми метил свою работу, – на самом деле создал ты. Я сравнила почерк, это определённо написано тобой, хоть и трудно узнать. Видимо, и слух о том, что ты начал учиться словам богов совсем недавно, тоже правдив. Так?

– Учитель Саптах забрал меня из деревни во время разлива, – ответил я только на последнюю часть. – Так что прошу соразмерять вашу просьбу с тем, что я юн и неопытен.

– Юн и неопытен, – повторила она, улыбаясь.

Как-то знакомо выглядит её лицо. Мне кажется, я видел его вот с такой улыбкой где-то в каирском музее. В виде каменного портрета или фрески, конечно же.

– Ты куда-то спешишь? – вдруг спросила она.

– Обычно, я провожу вторую половину дня за чтением, – сказал я, удивляясь, куда делось её обычное высокомерие.

Только я об этом подумал, как она его продемонстрировала:

– Мальчик, я хочу чтобы надписал мне амулет, – она выставила на столик небольшую фигурку из яшмы в виде иероглифа «са».

Такие спасательные круги используют рыбаки на Ниле. Они плетут их из тростника и надевают через плечо. Собственно со спасением, магической защитой этот амулет и должен ассоциироваться.

– Могу я взять его в руки? – уточнил на всякий случай.

Анкетсат кивнула и указала ладонью на амулет, приглашая.

Сначала провёл рукой рядом, не касаясь. Странное ка у этого изделия.

Я покрутил головой, ища какую-нибудь палочку, но в саду очень чисто, мусора не валяется.

Забывшись, не спросив разрешения, сорвал листок с граната, растущего поблизости. Толкнул им амулет, он упал на столик, а листок начал вянуть прямо на глазах. Я хоть и видел уже исцеление безнадёжно больного, но вот такое явное существование порчи и проклятия меня ошарашило.

– Адописная икона, – вырвалось у меня. Естественно, сказал это не на языке Двух Земель, но сразу же поправился: – Подложный образ.

Ходила такая история у нас в приходе. Даже имя конкретного пострадавшего называлось, правда, я его не знаю. Но вроде бы реальный человек.

Подарили ему икону, вроде бы правильную, написанную по каноном. Но человек начал чахнуть и слёг. Знающий человек понял, что под праведным образом есть подложный слой, осквернённый и порочный, с адскими сценами или образами дьявола – слышал обе версии, но они и не противоречат друг другу. Как только эту икону уничтожили (история умалчивает, как), человек начал выздоравливать.

Чуть успокоившись, я возмутился покушением на свою юную персону. Мне моя жизнь дорога как память.

– Что это за шутки? – повысить голос я не посмел, но и ласковым интонацию не назвать. Даже служанки всполошились.

Анкетсат отослала их прочь взмахом руки.

– Признаться, я и сама такого не ожидала, – она и в самом деле выглядела озадаченной. – Я держала его в руке, но как видишь, не постарела.

– Твоё ка, певицы самой богини, и ка листочка, оторванного от дерева, итак обречённого завянуть, нечего и сравнивать, – сказал я, размышляя вслух. – Носила бы день или два – вряд ли тоже заметила бы разницу. А спустя месяцы или даже годы…

Договаривать не стал, и так понятно.

– Ты же не на рынке купила его? Подарил кто-то?

– Разве так может быть? – она не стала отвечать на в общем-то риторический вопрос. Какая мне разница, кто ей желает зла. Небось, какая-то ревнивая жена. Например, Каапера, пускающего на Анкетсат слюни.

– Как? – не понял я вопроса.

– В форму защиты заложена вредоносная сила, – пояснила певица богини.

– Возможно он и защищает. Например, чью-то супружескую жизнь от коварной красавицы… Извини, – я понял, что сказал лишнего, продолжая свои теории.

– Я поняла тебя, – женщина проигнорировала извинения. Возможно, мне показалось, но она улыбнулась на слова «коварная красавица». – Видимо, и другой слух правдив. Седые волосы подходят к твоему старческому уму, не соответствующему возрасту тела… Как ты догадался?

– Амулет са правильно вязать. А у тебя он из камня. Это вызвало подозрения. Да и вообще, кто занет, что в узлы навязано, – пояснил я, и не желая вступать в диспут по амулетостроению (ещё спросит, откуда знаю про завязывание заклинаний в килы), поспешил распрощаться: – Раз твоё дело больше не актуально, тогда я пойду? Солнце скоро зайдёт, в темноте читать нельзя.

Естественно, в таком месте как библиотека, что по местным меркам недалеко от сокровищницы, никто не позволит зажечь светильник, даже если бы он у меня был.

– Постой, – она остановила меня, подняв ладонь. Опять включила режим «ласковая старшая сестра». – Я вижу, что ты сведущ в знаках. Можешь создать оберег для меня?

– Певице богини? – удивился я. – Разве Хранительница южной границы, великая Сатис не защищает тебя, свою приближённую?

– Разве будет хуже иметь дополнительную защиту?

– Я не сведущ в защитных амулетах, так что вряд ли смогу тебе помочь, – намекнул я. – Почему ты обращаешься не к мастеру, а к ребёнку?

– Ребёнку с сединами, – ответила жрица. – Даже я, не настолько близка к богам. А что до мастеров, то вот это, – она боязливо указала пальчиком в сторону амулета са, – сделал лучший ювелир Элефантины.

– Разве это что-то меняет? У меня нет знаний, – я повторил главную часть своей жалобы.

– Идём, – жрица высокого ранга поняла мой намёк правильно.

Я уже довольно давно читаю разное в библиотеке перанха, и информацию приходится собирать по крупицам. До сих пор мне не попалось ничего похожего на учебник по магии.

Когда ко мне повысилось доверие, то смог добраться до свитков со знаниями по архитектуре, ирригации, строительству лодок и прочим бытовым энциклопедиям. Большинство из них не привычные людям технической цивилизации справочники, а поучения. Похоже на наставления старшего младшему в форме монолога от первого лица.

Конечно, в каждом содержится и магическая часть, ведь вся деятельность египтян неотделима от ритуальной практики. Но всё-таки это не систематизированное знание, а требующее осмысления. Вероятность ошибки для мыслящего категориями иного времени и чуждой культуры всё-таки высока.

Анкетсат принесла мне свиток, на бирке к которой значилось: «Таинственная книга искусства херихеба».

Херихеб переводится как «тот, кто при свитках» или «держатель книг». Это не библиотекарь, и даже не то, чем занимаюсь я. В первую очередь это чтец, довольно высокий титул среди жреческой братии, в каком-то смысле это мужской аналог того, что делает певица, но в понимании, приближенном к авраамическим религиям. В том числе читает погребальные заклятия. А так называется потому, что держит свиток буквально: лента с текстами обвита вокруг его груди.

В сознании египтян херихебы приравниваются к магам, а не к священникам.

Я встречал это имя, читал сказку в открытом доступе, а в более похабной версии её рассказывали в деревне. Правда, имя не упоминали. В ней жрец создал воскового крокодила, чтобы тот сожрал любовника его жены. Папирус содержал свод из четырёх историй, и все они про применение каких-то волшебных предметов.

В сказке говорилось, что маг-жрец Убаинер просто слепил крокодила из воска размером в семь ладоней, запечатал его в свинцовый ковчег и прочитал над ним заклинание: «Того, кто придёт совершить омовение в моём пруду, – схвати…».

(авт.: см. папирус Вескар)

В своде, который я прочёл четыре сказки. Во второй волшебник Джедефхор раскрывает воды озера, чтобы подобрать бирюзовую заколку женщины.

Волшебный жезл, с помощью которого он это сделал, не упоминается, но именно о нём идёт речь в «Таинственной книге». А та заколка оказалась защитным амулетом, и как его сделать, какие слова для этого нужны – рассказано. Даже в трёх вариантах: в виде са, анкха и нефера -трахеи.

Так же содержится инструкция по изготовлению волшебных вёсел из чёрного дерева, сандала и золота из этой же истории и сетей, в которые наряжали девушек. Звенящие платья из металлических трубочек – это вообще-то стандартная амуниция для жриц Хатхор. Скорее всего именно из-за этой части жрецы припрятали свиток.

А вот способ, как отрубать и приживлять назад головы чародеем Джеди не объясняется. Возможно, автор попробовал на себе, и получилось только отделить, вернуть на место не сумел, так что не рассказал. Шучу, конечно. Это же на самом деле балаганный трюк, в магическом папирусе ему не место. Такой фокус ещё тысячи лет будет одним из обязательных в цирковом репертуаре. Я видел его не так давно в исполнении рыночных танцоров. Они не только исполняли акробатические трюки под музыку, но ещё и показывали фокусы, включая исчезновение ценностей из сумок зевак.

В свитке настоящая магия описывается, а не способы обмана, не удивительно, что херихеб не уделил ему внимания.

Из этой сказки есть ещё рецепт уздечки, которая делает льва послушным, а вот как богини сделали царские короны не упоминается. И устройство дворца Тота тоже не приводится. Эх, всё самое интересное и не вошло в Таинственную книгу.

Я пообещал, что не стану переписывать секрет жреческого одеяния Хатхор, и был оставлен изучать остальное.

Чтобы повторить инструкции из свитка, надо быть резчиком по камню, ювелиром и Бэс знает кем ещё. Я такими навыками не обладаю, так что пришлось модифицировать инструкции.

В Книге написано, что важный принцип талисманной магии – это ритуальная чистота материалов. Условно говоря, нельзя использовать что-то, у чего уже была иная функция, ведь у предмета уже есть специфическое ка.

Например, нельзя взять и очистить тот амулет, который вызывает порчу, и перезарядить его на позитив. Его можно только уничтожить.

Это довольно забавно в том контексте, что фараоны – не просто правители, а по сути главные жрецы теократического государства – «захватывали» чужие статуи и усыпальницы, не говоря уже о погребальным инвентаре.

В этом смысле особенно отличились… точнее, отличатся где-то в будущем, Хоремхеб и Рамзес Второй. Они стирали картуши предыдущих хозяев и клеймили их своим именем. Главное же не портретное сходство, а чьё имя написано. Именно имя, рэн, гарантирует вечность усопшему.

Не верится как-то, что там, в будущем, Таинственная книга будет утрачена. Остаётся только предположить, что есть способ очистки ка, неизвестный автору этого свитка. Иначе Рамзес Великий крупно просчитался.

Тем не менее, в Таинственной книге имеется заклинание для для ритуальной очистки заготовки. Видимо считается, что пока это просто материал, то ка предмета ещё хаотично, не сформировано.

– Я могу вырезать форму из дерева. Твёрдый камень мне не обработать примитивными инструментами. Кстати, у меня их тоже нет. Тебе нужно оплатить покупку, – сказал я заказчице на следующий день.

– Инструмент – куплю. Сходим вместе, выберешь. А материал – мне не нравится дерево. Тальк не подойдёт? – название минерала Анкетсат, естественно, произнесла на египетском. Оно упоминалось в Книге, да только я понятия не имею, что это такое.

Пусть мне позавидуют египтологи будущего, пытающиеся разобраться с рецептами мазей или пищи, технологиями создания эмалей или снадобий для бальзамировки. У них есть все слова, но они не знают их значения. Мне же просто ткнули в нужный камень. Я попробовал его на зуб, он показался мне жирным на ощупь. Его можно поцарапать даже ногтем, твёрдость – примерно единичка по Моосу.

У торговца имелся чистый зелёный и зелёный с голубоватым оттенком; приобрели оба, хоть цвета и не очень удачны: они символизируют жизнь и возрождение, а защитный – красный.

Резак я выбрал один из самых дешёвых. Любопытная подробность: я думал, что будет непросто найти инструмент под детскую руку, но оказалось, что всё наоборот: многие ювелиры – карлики, и рука у них не самая массивная. Металлурги конъюнктуру знают и подстроились.

Я выбирал инструмент, используя интуицию. Всё-таки он предназначается для волшебных дел, значит, должен сам проситься в руку. О стоимости даже не задумывался, платила Анкетсат.

К сожалению, поздно сообразил, что наша совместная прогулка по рынку может аукнуться всеми этими новыми «друзьями», пытающимися через меня стать ближе к великой певице богини.

А эта коварная женщина ещё и усугубила. Подходила ко мне в Доме Жизни, первой начинала разговор, при чём часто улыбалась или вовсе смеялась не к месту.

Я полагаю история с музыкантом (а тот колдун на пиру Собекхотепа и в самом деле оказался музыкантом) стала известна как минимум узкому кругу лиц, вот она и делает вид, что мы дружны. Я хоть и мелкий, но судя по всему, некоторый авторитет имею, раз ко мне даже Хнумхотеп обратился за диковинками.

Из талька я вырезал три формы амулетов, все в двух экземплярах – для себя и для заказчицы. Комплект белый и зелёный.

Нередко защитные фигурки развешивают россыпями, чтобы увеличить мощность оберега, так что никто не посчитает странным большое их количество. Не примут за параноика. Особенно если талисманы разные.

Затруднение вызвал совсем неожиданный момент: где провести ритуалы? Я же живу при храме Сатис, которая не имеет никакого отношения к ремесленному искусству, да и к магии лишь отдалённое.

Условно можно сказать, что египетские боги не особо ревнивые, если речь не идёт о совсем уж антагонистах, вроде Гора и Сета. Однако и об уместности обстановки тоже нужно думать. Не о плодовитости и урожае просить собираюсь. Да и лишние глаза и уши мне ни к чему, а у меня нет личного угла в храме.

Анкетсат пригласила к себе, но мне и так прохода н едают разные почитатели её талантов, не хватало ещё у всех на виду к ней в гости заявиться и провести в доме несколько часов. Слуги небось только и ждут, как подзаработать, распространяя слухи. Да и обстановка там, насколько я запомнил, мало отличается от храма Сатис. Видимо, профессиональная деформация жрицы.

Чтобы освятить инструменты я улучил момент и примкнул у пришедшим в храм с дарами. Они все кланяются и произносят мольбы, поднимая руки к небу. Так что смотрелся среди них естественно, разве что на меня косились, когда я собрал «подношения» и положил в свою кожаную сумку. Наверное решили, что богиня мне отказала, и оказались не так уж неправы.

Что-то такое я и в самом деле почувствовал, так что решил не искушать могучую сущность, приютившую меня в своём доме. Ещё один повод отойти от храма подальше.

Согласно инструкциям в Таинственной книге для очищения в ритуальном смысле требовалось обращаться к богине Кебхут (егип.: «прохладная вода»).

Её область ответственности – бальзамирование и очищение. Помощница отца Анубиса, она омывала внутренности при бальзамировании, приносила священную воду для омовения усопшего. Как телу, так и душам.

Вообще, я уверен, что у бальзамировщиков есть её святилище, но я с ними не знаком. Анкетсат могла бы договориться, но я просто не хочу к ним идти. Из вышеописанного должно быть понятно, что зрелище там предстанет не самое приятное. Да и запахи тоже.

Слепил из глины чашку, не обжигал, просто высушил на солнце, подмазал трещины. По ещё влажной начертал тростинкой несколько знаков, означающие чистоту. От себя добавил иероглифы «ка», «хемсут» и «анкх», и уже в них вписал короткое обращение к Кебхут с мольбой об очищении, взятое из Таинственной книги. Собственно и воззвание-просьба такая же короткая, без часового перечисления эпитетов и деяний.

Не обжигать – это требование, а не моя лень или беспомощность. По инструкции, потом эту чашку надлежало бросить в текущую воду, и она растворится в ней. Со обожжённой глиной это будет сложновато.

Заготовки и инструменты я промыл этой «свежей прохладной водой». В кавычках потому, что легко себе представить, какая она на самом деле в египетском климате, да ещё в необожжённой посуде. Таковой она стала на символическом уровне, её ка стало чистым и освежающим.

Только после этих процедур можно использовать и заготовки, и инструменты, вливая в будущий амулет идеи.

К мастеру требования попроще, мне допускалось просто умываться, произнося всё ту же простенькую волшебную формулу. На самом деле свиток требовал и самому умывать руки и ноздри таким же образом, из одноразовой чаши. Я сделал их несколько, и мне не хватило – вырезать аккуратно оказалось чуть сложнее, чем я предполагал изначально. Не такой уж и податливый оказался этот материал. Он слоистый.

Потому и упростил процедуру. Уж не знаю, я такой уникальный, или автор Таинственной Книги перестраховывался, но я ощутил примерно тот же холодок от тёплой воды, как и с применением ритуального сосуда.

Спустя четыре дня у меня было готово шесть фигурок. Я собой горжусь, вышло здорово. Не зря с малых лет занимался резьбой, правда по дереву. Пригодились навыки, хоть и пришлось приноровиться.

Заготовки с одной стороны похожи похожи, а с другой я начал понимать роль полёта мысли в процессе работы. В каждой чувствовалась индивидуальность, несмотря на одно и то же предназначение – защищать владельца.

Более того, я без труда мог сказать, что лично мне подходит только одна, остальные придётся отдать госпоже Анкетсат. Они кажутся индивидуально её, ведь согласно инструкции необходимо было думать о назначении в процессе работы, вкладывать свои мысли в процесс. Конечно я думал о прекрасной заказчице и только когда вырезал последний нефер, думал о том, насколько быстро я поднаторел в работе, как чувствую материал и точно воспроизвожу задуманное.

– Твои фигурки нужно посвятить Хемсут, – объяснял я заказчице, зачем нужно выезжать за город. Ей эта идея не нравилась. Впрочем, мне тоже: во многих смыслах это опасно. Дикое зверьё там чувствует себя безнаказанно.

– Нельзя ли провести обряд в городе? В моём доме? – упиралась она.

– Можно, наверное. Всё можно упростить. Я бы даже с удовольствием никуда не плыл. В свитке, который ты мне дала, указано, что в случае успеха появятся ёж и мангуст. Не видел я ни тех, ни других на этом острове. Разве что домашние у кого-то есть.

Я умолчал, что свои амулеты (сделал ещё, но уже не из камня) я хочу посвятить Сехмет.

Думаю, что для богов не проблема материализовать животных вне их ареала обитания, так что уверен, что они и на острове появятся. Вряд ли образы ежа или мангуста кого-то всполошит. А вот священное животное Сехмет – это львица. Вот тут уже могут быть нюансы. В принципе, есть её более ласковая ипостась – Бастет. У той священное животное – кошка. Камышовые коты, конечно, тоже злые, но всё-таки это лучше, чем львица.

Не думаю, что речь идёт о зверях воплоти, скорее всего о нисхождении кого-то или чего-то иллюзорного, о духовном прообразе, вроде людского аху или ка в видимой форме. В Книге так и написано: ' Ка священного зверя бога войдёт в освящаемый предмет'.

– Это привлечёт ненужное внимание, – резонно заметила красавица, к чему, собственно, я её и подталкивал. – Я пошлю служанку договориться с лодочником. Завтра отправимся.