Текст книги "КГБ в Англии"

Автор книги: Олег Царев

Соавторы: Найджел Вест
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

В ответ на запрос Центра Горский направил собственноручное сообщение Кернкросса о его работе у лорда Хэнки:

«По характеру работы я имею доступ к телеграммам Форин Офиса, направляемым членам Военного кабинета (рассылка «Б»), которые я по своему усмотрению могу хранить или возвратить (после того как мой начальник ознакомился с ними). Конечно, я возвращаю большую часть и оставляю только некоторые, действительно интересные и касающиеся проблем, которыми интересуется мой шеф. Я также знакомлюсь с большим количеством сообщений СИС, но их нужно возвращая» по прошествии трех дней. Кроме того, нам циркулярно направляют следующие документы: еженедельные оперативные сводки Генерального штаба, еженедельные сводки Министерства экономической войны о торговле враждебных стран; еженедельные обзоры Форин Офиса; ежедневные сводки Департамента внутренней безопасности о бомбежках и ежедневные оперативно-разведывательные сводки Военного кабинета. О ценности этих материалов вы сможете судить по прилагаемым образцам».

Несколько позднее Горский также объяснил Центру, каким образом Кернкросс попал в секретари к лорду Хэнки. Как оказалось, в этом не было нйчего «чудесного», и все сводилось к пользе вегетарианства. «Вся история с получением ЛИСТОМ должности личного секретаря у БОССА, – писал Горский, – была задумана по нашему заданию и под нашим руководством, хотя перед самым началом работы у БОССА меня здесь не было. Подробно об этой истории я уже докладывал тов. К., и кратко она сводится к следующему.

В конце 1939 года в ряде бесед с ЛИСТОМ мы давали ему понять, что его будущая работа у Крукшенка вряд ли будет нас удовлетворять и ему следует искать более интересного, с нашей точки зрения, места. Нам было известно, что парламент обратился с запросом к премьер-министру БОССУ по поводу функции сына, являвшегося его, БОССА, личным секретарем. Правительство тогда заявило, что сын БОССА будет уволен с этой должности. В этой связи именно мы указали ЛИСТУ на желательность получения им должности личного секретаря БОССА, так как последний выполнял исключительно важные функции в Военном кабинете и в ИКО (Имперский комитет обороны. – О.Ц.).

Наметив себе такую цель, мы вместе с ЛИСТОМ стали искать способы и пути ее осуществления. В этой связи мы решили использовать хорошие отношения ЛИСТА еще по ЗАКОУЛКУ с одним из сыновей БОССА, о чем вам было известно. ЛИСТ, в частности, узнал, что БОСС был ярым вегетарианцем, и поэтому весьма положительно относился к молодым людям, также являющимся вегетарианцами. Через сына БОССА ЛИСТ также установил, что БОСС часто бывает в вегетарианском ресторане «Вега» около Лейстер-сквер.

После того как были выяснены дни и часы посещения БОССОМ этого ресторана, а ходил он туда обычно в сопровождении всей своей семьи, в т. ч. и сына, знакомого ЛИСТУ, мы поручили ЛИСТУ также стать «ярым вегетарианцем» и, по возможности, посещать ресторан в то же самое время, что и БОСС. ЛИСТ выполнил наше задание, и эта простая и несложная хитрость привела к тому, что БОСС в конце концов обратил внимание (ресторан «Вега» никогда не бывает переполнен) на «скромного молодого человека, являющегося, видимо, ревностным вегетарианцем». Случилось так, что однажды он обратил внимание своего сына на ЛИСТА, который сказал, что он ЛИСТА лично знает, и представил его старику. Таким образом, знакомство состоялось, и ЛИСТУ удалось понравиться БОССУ.

В беседах с сыном БОССА ЛИСТ несколько раз намекал на свое желание работать у его отца. В течение нескольких месяцев мы никаких конкретных результатов от этого не имели, а затем я уехал в отпуск. После моего возвращения из отпуска в конце 1940 года ЛИСТ рассказал мне, что наша комбинация полностью оправдала себя, так как под давлением парламента БОСС был вынужден освободить своего сына от исполнения обязанностей личного секретаря и отправить в армию. Сын рекомендовал на свое место ЛИСТА. БОСС обратился в казначейство с просьбой об откомандировании в его распоряжение ЛИСТА, что и было исполнено».

Вопрос о призыве Кернкросса в армию беспокоил Центр не напрасно. Еще в начале января 1942 года Горский сообщил, что его должны были призвать 15 января, но лорд Хэнки выхлопотал ему отсрочку до марта 1942 года. С уходом лорда Хэнки со своей должности Кернкроссу была предоставлена новая отсрочка – до 1 мая 1942 года с тем, чтобы он мог ввести в курс дела своего нового начальника. Направляя 7 мая 1942 года последнюю партию материалов Кернкросса со старого места работы, Горский писал, что, вероятнее всего, тот вскоре после призыва будет уволен из армии и переведен на работу в КУРОРТ, как именовалась в переписке НКВД дешифровальная служба СИС.

Основанием для такой надежды служила еще одна оперативная комбинация, которую Горский и Кернкросс заблаговременно осуществили в предвидении возможного призыва последнего в армию. Эта комбинация была сродни «вегетарианской», и Горский, скорее осторожный, чем суеверный человек, сообщил о ней в подробностях только после ее успешного завершения. Только 9 июня 1942 года он написал в Центр, что в процессе работы с источником, скрытым под псевдонимом ПОЛЬ и имевшим отношение к дешифровальной службе, были выяснены структура и кадровый состав КУРОРТА, в частности, тот факт, что подготовкой кадров и организацией этой службы в условиях военного времени руководит некий полковник Николс. «ЛИСТ на служебной основе завязал с Николсом знакомство, – продолжал Горский, – и путем оказания мелких услуг (ускоренное продвижение его дополнительной сметы, организация знакомства с БОССОМ) установил с ним хорошие отношения. За ленчем в клубе «Traveller’s» ЛИСТ пожаловался Николсу, что его скоро призовут в армию, где он не сможет использовать знание иностранных языков. Николс стал уговаривать его пойти работать в КУРОРТ. После получения повестки ЛИСТ сообщил об этом Николсу, пробыл в части только сутки и был откомандирован в распоряжение Военного министерства, которое условно его демобилизовало, забронировав за КУРОРТОМ. Формально ЛИСТ не является военнослужащим, а считается гражданским служащим военного учреждения».

Горский также сообщал, что школа КУРОРТА в Бедфорде, куда был направлен на спецобучение Кернкросс, готовит специалистов двух видов – гражданских для Форин Офиса и СИС и военных – для Военного министерства. Он полагал, что, поскольку Кернкросс русский язык знает слабо, его, скорее всего, будут готовить по немецкой линии. Подготовка могла длиться от 1 до 6 месяцев.

В Москве сообщение Горского было воспринято со смешанным чувством: с одной стороны, было высказано удовлетворение по поводу проникновения в святая святых английской разведки, с другой – недовольство сложившейся практикой лондонского резидента держать Центр в неведении о своих действиях. Овакимян собственной рукой начертал на письме Горского резолюцию Модржинской: «Нельзя считать заведенный ВАДИМОМ порядок нормальным, при котором мы узнаем о проведенной уже комбинации с агентом в последнюю очередь и то с большим опозданием».

Кернкросс приступил к работе в дешифровальной службе СИС в начале августа 1942 года. Как и предполагалось, он стал редактором-переводчиком в немецком отделении. В конце октября Горский подытоживал первые результаты работы Кернкросса, сообщая, что от него получены два тома рукописного секретного учебника по дешифрованию, руководство для чтения немецких машинных шифров системы «Tunney» и описание дешифровальной машины, сконструированной англичанами для чтения шифрпереписки Люфтваффе [15]15
  Люфтваффе (Luftwaffe) (нем) – военно-воздушные силы Германии в период Третьего рейха. Третий рейх (Das Dritte Reich – «Третья империя») – официальное нацистское название режима правления, существовавшего в Германии с января 1933 г. по май 1945 г.


[Закрыть].

Несмотря на то что Кернкросс работал в комнате еще с несколькими коллегами, писал Горский, ему все же удавалось выносить некоторые документы. По его словам, англичан прежде всего интересовали события на Западном фронте, и лишь во вторую очередь обрабатывались материалы с Восточного фронта.

В своем письме Горский кратко коснулся мотивов сотрудничества Кернкросса с советской разведкой. Он счйтал, что ими является комбинация «нашей идеологии и англофобства». Горский подчеркивал энтузиазм Кернкросса, вспоминая, что в бытность его сотрудником Министерства финансов он настаивал на ежедневных встречах. Характеризуя личные качества источника, резидент отмечал его лингвистические способности – совершенное знание французского, немецкого, испанского и итальянского языков, а также чтение и понимание текстов на шведском, норвежском и русском. Горский писал, что Кернкросс любит музыку: Листа, Шуберта, Шумана, Бетховена, Верди, Бизе. «Был очень тронут, – продолжал Горский, – когда я как-то подарил ему полный комплект пластинок [оперы] «Сельская честь» в хорошей записи, так как эта вещь является одним из наиболее любимых им музыкальных произведений».

Материалы, которые Кернкросс мог передавать Горскому, копировались им от руки, но часто он брал их из коробки, в которую складывались документы, подлежащие уничтожению. «В коробке иногда свалено несколько тысяч документов, – сообщал Горский в Центр, – а следовательно, изъятие время от времени небольшого количества их, по утверждению ЛИСТА, никакого риска не представляет».

Наибольшим достижением Кернкросса явилась передача советской разведке дешифрованных сообщений Люфтваффе, которые сыграли важную роль в военных операциях весны – лета 1943 года (Курская битва, см. более подробно в главе «Берджес и Блант»).

К лету 1943 года напряженная работа с текстами привела к ухудшению зрения Кернкросса. Он предпринял попытку перейти в другое подразделение СИС, где не требовалась чрезмерная нагрузка на зрение. С 1 июня 1943 года он был освобожден от переводческой работы, и ему был предоставлен двухнедельный отпуск. Затем он был переведен в отделение G отдела V СИС (внешняя контрразведка), размещавшееся по адресу Харри-Лейн, Сент-Олбанс и намеченное к переводу в Лондон на Райдер-стрит, Юго-Запад, 1 с 18 июля 1943 года. Непосредственным начальником Кернкросса в отделении VG был знакомый ему профессор Грэм Грин (известный писатель, не подозревавший, что в переписке советской разведки он именуется ЛОРАН). Однако поработать вместе им не удалось, так как руководство отдела V сначала направило Кернкросса на стажировку в сектор V03, который занимался разработкой немецких контрразведывательных организаций на территории Германии. В Y03 Кернкросс работал с Уильямом Стидманом, имевшим опыт оперативной работы в Вене, где он действовал под традиционным для английской разведки прикрытием чиновника отделения паспортного контроля посольства. Стидман просматривал перехваты немецких сообщений, отбирал нужные ему, а Кернкросс ставил их на учет. «Уничтожение перехватов поручено также ЛИСТУ, – писал Горский. – Когда ЛИСТ приступил к работе, там был завал старых перехватов, он их уничтожил (видимо» оформил уничтожение. – О. Ц.)и немного сжег, а 1500 передал нам».

В секторе V03 имелись сведения о резидентурах немецкой военной разведки, работавших против Советского Союза: АСТ-Остланд – в Риге, бюро Селариус в Финляндии, АСТ-Украина и в Ровно с подрезидентурами в Одессе и Николаеве, АСТ-Варшава, Краков, Познань. «ЛИСТ даст их краткое содержание для нашей оценки», – завершал Горский описание новых возможностей Кернкросса. К 15 июля 1943 года от него были получены следующие материалы:

– Абвер на русском фронте;

– справки о немецкой разведке на 26.09.42;

– внутренний код, используемый в немецкой разведке (на 19.01.43 и 9.03.43);

– наблюдательное дело центральной регистратуры СИС на А. Дьякели и его организацию в Турции, связанную с немецкой разведкой.

Кернкросс долго не задержался в V03, и в сентябре 1943 года был, по его словам, «одолжен» в отделение VE, занимавшееся внешней контрразведкой на Балканах и в СССР. Последнее, несомненно, представляло интерес для советской разведки, но Кернкросс отмечал, что работа в его новом отделении велась главным образом по Балканам. Что касается Советского Союза, то он видел всего лишь одну телеграмму, направленную представителю СИС в Москве Сесилю Барклею, в которой на основе немецких перехватов его информировали о реорганизации НКВД – выделении Особого отдела из КРО (контрразведки). Имелось также дело «Работа Абвера в СССР» с данными на агентов годичной давности.

Отделение VE, по сведениям Кернкросса, возглавлял майор О’Брайен, 60-летний ветеран, владевший арабским, немецким и французским языками и лично знакомый с Черчиллем. Советским Союзом в VE занимался Тревор-Уильсон, которого непосредственно курировал заместитель начальника отделения капитан Кит Гатри. Его помощником был капитан Хаттон, переведенный в разведку из МИ-5. И.о. заместителя начальника отделения Гарри Хадсон-Уильямс являлся связным между СИС и радиоразведкой, а также курировал стамбульскую резидентуру СИС.

В ноябре 1943 года новый лондонский резидент Кукин (ИГОРЬ), сменивший еще в июне 1943 года на этом посту Горского, сообщил в Москву, что Кернкросс, возможно, вновь вскоре вернется в отделение V03. «Работает он с нами по-прежнему охотно и с инициативой», – подытоживал свою информацию резидент. Однако переброска Кернкросса из одного отделения в другое не могла не сказаться на количестве передаваемой им информации. Если в 1942 году от него поступило 1454 материала, то согласно статистике в 1943 году – всего 94. (Имеются в виду только материалы, отобранные и направленные в Москву резидентурой; явно устаревшие или не представлявшие интереса материалы уничтожались на месте.) Эти материалы были представлены Кернкроссом по заданию Центра, который интересовался различными линиями радиосвязи немецкого воейного командования и Абвера. В октябре 1943 года от него же были получены ценные для советского командования сведения о готовящейся немцами операции «Ульм» – лыжный десант на Восточном фронте.

В 1944 году количество информации, поступавшей от Кернкросса, возросло до 794. В августе 1944 года он был переведен в 1-й отдел СИС, где занимался обработкой всей поступавшей в английскую разведку информации о Германии и ее восточных соседях. Хотя в это же время от Бланта, Филби и самого Кернкросса поступили сведения о том, что англичане прекратили дешифровку радиосообщений Абвера на Восточном фронте и занимались, главным образом, Западным фронтом, на новом месте работы Кернкросс все же имел доступ к интересным материалам. В октябре 1944 года он передал спецсообщение СИС от 28.10.44 об инструкции Гиммлера по организации нацистского сопротивления, которая была воспроизведена немецким источником англичан по памяти. А вскоре после этого передал наблюдательное дело СИС по СССР за 1939–1944 годы, включавшее переписку с ее резидентом в Москве.

В канун ноябрьских праздников – годовщины Октябрьской революции – руководство советской разведки решило отметить «многолетнюю и плодотворную» работу Кернкросса денежной премией в размере 250 ф. ст. Она была вручена ему 31 октября 1944 года со словами благодарности. Кернкросс написал по этому поводу краткую записку в Центр:

«Я очень рад, что наши друзья сочли мою работу достойной признания, и горд тем, что внес вклад в освобождение советской территории от захватчиков.

Я сожалею, что в последние 18 месяцев не удалось сделать больше. Но я надеюсь, что все обернется лучшим образом. Выражаю признательность за столь щедрую премию и постараюсь выразить свою благодарность удвоенными усилиями в работе.

Джеймс Робертс».

В январе 1945 года Кернкроссу стало известно, что Министерство финансов просит СИС вернуть его в свое ведомство. По этому поводу он советовался со своим советским контактом, как ему поступить. Информируя, об этом Центр, резидентура считала возможным согласиться с переходом источника в Казначейство, так как в любом случае Филби, по ее мнению, в значительной степени перекрывал работу СИС. Начальник разведки Павел Михайлович Фитин начертал на послании резидентуры: «Дать согласие». Но руководство СИС посчитало иначе и задержало Кернкросса еще на несколько месяцев. За это время он успел получить сведения о готовящемся немцами контрнаступлении на Восточном фронте. На встрече 5 февраля 1945 года Кернкросс рассказал, что англичанам удалось перехватить и расшифровать телеграмму японского посла в Берлине в свой МИД о том, что в ближайшие две недели немцы готовятся нанести на Востоке сильный контрудар, который, по их мнению, должен решить судьбу войны. Он будет исходить из двух районов, один из которых – Померания. Командующим на Восточном фронте назначен Гиммлер, а начальником штаба – Гудериан.

Еще одна интересная информация касалась перехвата английской службой радиоразведки радиотелефонных разговоров на территории СССР. По сведениям Кернкросса, в отделе, начальником которого был Дандердейл, имелся человек, который обслуживал радиорелейную связь Москва – Иркутск – Якутск – Кызыл. Но в планах намечался охват прослушиванием всей территории Советского Союза.

Перед самым уходом из СИС в июне 1945 года Кернкроссу удалось получить сведения об английских агентах в Финляндии, Швеции, Дании, Испании, Португалии и Южной Америке. Центр оценил эту информацию как исключительно ценную и дал указание резидентуре поблагодарить Кернкросса и сделать ему подарок.

К работе в Министерстве финансов Кернкросс приступил 25 июня 1945 года в должности принципала отдела смет Военного министерства. В круг его вопросов входило рассмотрение документов Министерства снабжения и Отдела гражданской противовоздушной обороны МВД. Кроме того, он являлся секретарем Комитета по реализиции запасов военного времени. Неизвестно, как оценивалась поступавшая от него документальная информация, но особо отмечены некоторые сведения, полученные им по своим прежним каналам. Дандердейл из дешифровальной службы рассказал Кернкроссу, что поляки якобы «раскололи» советский авиационный шифр высокой Категории, а с его старого места работы в СИС к нему поступили данные о том, что англичанам стало известно о подготовке к испытаниям атомных бомб в СССР в районе севернее Якутска и о строительстве там новой радиостанции.

22 октября 1945 года в связи с замораживанием всей агентурной сети в Англии связь с Кернкроссом была приостановлена, как тогда полагали, на 2–3 месяца (см. подробнее о причинах этого в главе «Берджес и Блант»).

Три месяца, однако, превратились почти в три года. Центр, считая обстановку опасной, отклонил предложение резидентуры установить контакт с Кернкроссом в марте 1947 года. Но в декабре 1947 года, когда Берджес сообщил, что положение Кернкросса укрепилось с приходом в министерство Криппса, и резидентура вновь поставила вопрос о возобновлении связи, Центр ответил согласием. Реально же контакт был восстановлен только 11 июня 1948 года, так как Кернкросс, как он позднее признался, запамятовал условия связи и откликнулся только на специальный вызов. Уже со следующей встречи в июле 1948 года он начал передавать документальную информацию.

Поскольку Кернкросс работал в отделе личного состава вооруженных сил (Personnel Department), он имел доступ к поименным спискам состава сухопутных, морских и воздушных сил. Эти Материалы Центр отметил как особо ценные. Значительный интерес для нашей разведки представили материалы Министерства обороны о потребностях вооруженных сил и гражданской обороны в людских ресурсах и о предмобилизационных мероприятиях, а также бюллетень «Technical Intelligence». [16]16
  Техническая разведка.


[Закрыть]Кернкросс не имел прямого доступа к материалам по созданию атомного оружия, но сообщил, что его хороший знакомый Джордж Орэм, начальник Отдела оборонных материалов, таковыми располагает. Центр, однако, в целях безопасности источника запретил заимствовать их для ознакомления у Орэма.

На встречу 24 января 1950 года Кернкросс принес, как сообщила резидентура, большое количество ценных материалов, сопроводив их личной запиской. Переведенная в Центре на русский язык, она гласила:

«Я был назначен представителем Министерства финансов при Западном союзе, [17]17
  Имеется в виду НАТО.


[Закрыть]а это означает, что все военные документы Западного союза будут или должны поступать мне. Большинство из них представляет большой интерес. Старые документы я уже представляю. Я буду подчиняться Хэмфри Дэвису (начальник моего прежнего отдела), но буду выполнять ряд поручений Е.Г. Комптона. В настоящее время я сижу в той же комнате и держу документы в том же сейфе, что и Орэм, который занимается вопросами атомной энергии, военных исследований и научных разработок. Наконец, я имею частичный доступ, который, я надеюсь, будет полным, ко всем документам и протоколам Комитета обороны».

Встреча в феврале 1950 года была также ознаменована передачей «большого количества важных документов». Отправляя их в Центр, резидентура отмечала в сопроводительном письме:

«По документам, переданным КАРЕЛОМ на встрече 21.02.50, можно судить, что через его руки проходят документы высочайшей степени секретности. Новая должность КАРЕЛА открывает перед ним очень большие возможности по снабжению нас интересными материалами.

Среди переданных КАРЕЛОМ документов имеется несколько папок по атомной проблематике. Насколько можно судить по отметкам на корешках этих папок, эти документы принадлежат приятелю КАРЕЛА – Орэму, с которым он, очевидно, пользуется одним и тем же сейфом».

В эту же партию документов входили материалы по бактериологии.

В июле 1950 года, в разгар корейской войны, от Кернкросса были получены правительственные меморандумы на темы:

– влияние событий в Корее на интересы Англии на, Дальнем Востоке;

– влияние событий в Корее на внешнюю политику Англии;

– оценка положения в Корее на 5.07.50.

В августе 1950 года Кернкросс приложил к очередной партии материалов записку, содержание которой не могло не огорчить Москву:

«Я с сожалением сообщаю, что Мои отношения с Комптоном настолько тяжелы, что я отнюдь не уверен, что удержусь на этой должности, если она будет переведена в более высокую категорию».

Опасения Кернкросса оправдались. В сентябре 1950 года, по возвращении из отпуска, он узнал, что переведен в отдел валютного контроля. «Как я и опасался, должность, которую я занимал, переведена в более высокую категорию и на нее назначен один из моих коллег, – писал Кернкросс в записке в Центр. – Однако я надеюсь получить должность в Министерстве снабжения, где буду заниматься вопросами перевооружения…»

Естественно, что перевод источника на работу, не имеющую отношения к государственным секретам такого масштаба, как прежняя, не только огорчил, но и насторожил Центр. Если Кернкросс попал под подозрение, то за этим шагом могло скрываться решение отстранить его от секретной информации. Обеспокоенная возможностью развития событий именно в таком направлении, резидентура задала ему этот вопрос, на что Кернкросс ответил, что «плохие взаимоотношения с Комптоном возникли у него только из-за деспотического характера, придирчивости Комптона и что единственная причина, в силу которой он не был оставлен на прежней должности, заключалась в плохих отношениях с Комптоном».

В дальнейшем все произошло так, как и предполагал Кернкросс. Из Министерства финансов он был переведен в Министерство снабжения, где приступил к работе с 1 мая 1951 года, причем идея перевода исходила от отдела кадров, а не от самого источника. На встрече 4 июня 1951 года он рассказал, что работает в отделе планирования и занимается вопросами сухопутных вооруженных сил.

Если к 4.06.51 «исчезновение» Берджеса и Маклейна [18]18
  В конце мая 1951 г., спасаясь от ареста, Маклейн в сопровождении Берджеса тайно выехал в Советский Союз.


[Закрыть]еще не стало достоянием гласности, то к 23.06.51 – дате очередной встречи с Кернкроссом – это событие широко обсуждалось в средствах массовой информации Англии. Исходя из того, что с Кернкроссом этот вопрос следовало обсудить в целях его же собственной безопасности, резидентура запросила указания Центра относительно линии его поведения в случае опасности. Центр ответил, что следует прямо заявить источнику, что со стороны Берджеса и Маклейна опасность ему не угрожает, что в случае допроса он должен сказать, что знал Маклейна по совместной работе в Форин Офисе, а Берджеса – как светского знакомого, но последние 8–10 лет с ним не виделся. В случае же возникновения реальной опасности ареста, указывал Центр, Кернкросс должен был покинуть страну.

На встречу 23 июня Кернкросс пришел в хорошем настроении и держался спокойно. Доказательством его хладнокровного отношения к происшедшему была большая пачка секретных документов, которые он принес на встречу. Кернкросс сам задал вопрос о Берджесе и Маклейне и, получив разъяснения в соответствии с указаниями Центра, сказал, что «теперь он готов к любому разговору с контрразведкой». Он уточнил, что в 1937–1938 годах случайно встречался с Маклейном несколько раз в клубе «Traveller’s» и раскланивался, но никогда даже не сидел с ним за одним столом. Берджес знал о сотрудничестве Кернкросса с советской разведкой. Один раз они вместе обедали в клубе. С 1943 года виделись очень редко. Кернкросс допускал, что контрразведка в результате проверки государственных служащих может выйти на его коммунистическое прошлое. Тогда он объяснит это как несерьезное увлечение молодости, сменившееся разочарованием. Все же такое открытие может непредсказуемо повлиять на его положение, продолжал Кернкросс, но в худшем случае его переведут на несекретную работу.

После этого Кернкросс рассказал подробно о своей новой работе. Его отдел в Министерстве снабжения возглавлял Хорсфилд, одним из заместителей которого была женщина по имени Экройд. Ее помощником, в свою очередь, являлся Кернкросс, занимавшийся вопросами вооружения. По его словам, в отдел поступали документы из Министерства обороны, из Объединенного комитета военного производства, Комитета производственных мощностей и других правительственных учреждений, включая Комитет начальников штабов и кабинет. Именно эти документы Кернкросс и принес на встречу.

Ровно через месяц Кернкросс вновь передал большую пачку важнейших документов. Вокруг него было все спокойно, он собирался в отпуск в середине сентября 1951 года.

Важность документов, переданных Кернкроссом, была такова, что их специально докладывали Сталину, обратив при этом его внимание на то, что в июне – июле 1951 года были получены документы о выполнении Программы перевооружения Англии. В докладе Сталину, направленном руководителем Комитета информации В. Зориным 7 августа 1951 года, говорилось, что общее количество материалов составляет 1339 фотолистов английского текста и таблиц. Особо выделялся доклад Центрального статистического бюро о фактическом производстве различных видов вооружения и военных материалов с апреля 1948-го по март 1951 года и запланированном военном производстве до марта 1954 года.

Хладнокровие не оставляло Кернкросса, и он с прежней методичностью принес новые документы на ветречу 20 августа 1951 года. На службе у него было все спокойно. Гром грянул в начале сентября, когда его вызвал на допрос офицер МИ-5 Мартин.

Вопросы контрразведки были в значительной степени предугаданы заранее, и Кернкросс был готов к ответам на них. Разговор сводился к следующему:

– знаком ли Кернкросс с Маклейном и каковы были их отношения; знаком, отношений никаких, только здоровались;

– участвует ли он в деятельности Компартии; нет, но в студенческие годы разделял мнение КП по вопросу о политике в отношении Германии; в настоящее время его взгляды совершенно отличны от тех, которых он придерживался в молодости.

Мартин предъявил Кернкроссу письмо, адресованное ему и отправленное еще до войны. Оно начиналось словами «С братским приветом…» и содержало информацию об отношениях между Гитлером и итальянцами. Кернкросс сказал, что такого письма не получал и не знает, кто бы его мог послать. В то время он работал в Форин Офисе, и письмо такого содержания выглядело, по его мнению, естественно.

Кернкросс сказал также оперработнику, что фотопринадлежности, которые находились у него дома, он уничтожил. Следующая встреча была назначена на январь, но, поскольку Кернкросс перепутал время и пришел на полчаса позже, состоялась только в марте 1952 года.

3 марта Кернкросс пришел без материалов и сообщил, что в декабре 1951 года его вновь допрашивала контрразведка. На сей раз это был молодой сотрудник МИ-5, который вел беседу спокойно и вежливо, в отличие от настойчивой и агрессивной манеры Мартина. Вопросы касались только происхождения письма. Кернкросс сказал, что по ряду признаков: аббревиатура «Мг.» перед именем адресата, перечеркнутая ножка цифры 7 и обращение «С братским приветом…» – письмо написано иностранцем и членом Компартии. Таких знакомых у него нет.

Кернкросс сказал, что две недели тому назад его перевели снова в Министерство финансов на работу, связанную с финансированием правительственных программ. Сам он объяснил это сокращением штатов, о чем сообщалось в газетах, и тем, что его, как взятого «взаймы» у Министерства финансов, вернули на прежнее место. Кроме того, у него были натянутые отношения с начальством.

Слежки за собой Кернкросс не замечал.

Следующая встреча была назначена через месяц, но 6 апреля резидентура зафиксировала поставленный Кернкроссом сигнал опасности. Несмотря на мнение резидентуры о желательности проведения встречи, Центр запретил это делать.

Контакт с Кернкроссом оборвался. Разведка находилась в неведении относительно его дальнейшей судьбы. Проверка по справочникам в ноябре 1953 года выявила, что он проживает по старому адресу, но в списке государственных служащих не числится. И еще: в литературном приложении газеты «Таймс» от 11 января 19.57 года была опубликована рецензия на книгу Кернкросса.

Некоторый свет на происходящее пролило сообщение Филби от 4 августа 1959 года, когда контакт с ним был вновь установлен. Со слов Бланта он писал:

«При обыске квартиры Гая среди прочих вещей контрразведка обнаружила написанный от руки меморандум, содержащий разведывательную информацию. По почерку следствие идентифицировало Кернкросса. На него пало серьезное подозрение, однако он сумел доказать, что это был всего лишь меморандум одного правительственного служащего другому и никакого отношения к какому-либо иностранному государству не имел. Я сомневаюсь, чтобы это объяснение вполне удовлетворило представителей власти, однако дальше увольнения его из Казначейства дело не пошло».