Текст книги "Властелин Галактики. Книга 2"

Автор книги: Олег Ерохин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Мистер Робертсон, у меня есть радиосигна shy;лизатор. Я подам сигнал, и за вами прибудет гравилет. Вас заберут в поселок. А пока давайте я сделаю вам укол.

Джонни полез в аптечку за инъектором.

– Ты думаешь, Голд, у меня нет аптечки? А сигнализатор, вон он валяется… Он исправный, заметь…

– Вы подали сигнал, но за вами не прилетели?

– Нет, я не подавал сигнала. Зачем?.. Смерть не страшна, Голд. Умереть не страшно… Или ты думаешь, мне страшно гнить здесь?.. Нет, нет…

Квазиантрополог впал в забытье.

Вождь с беспокойством посмотрел на Джонни.

– Вы не виноваты ни в чем, – проговорил Джонни. – Мой брат сам пожелал умереть.

Максантийцы, с облегчением воспринявшие его слова, всей толпой проводили его до края деревни. Отойдя от максантийцев на несколько шагов, Джонни оглянулся.

Они смотрели ему вслед.

– Где найти Леру? – громко спросил он.

Переглянувшись со стариками, вождь махнул рукой, показывая направление:

– Там, в колодце неба.

– В колодце неба?

– Да. Там живет Леру.

Несмотря на то, что Леру обитал поблизости от деревни, не было похоже, чтобы кого-то из своих соседей он наделил бесстрашием. Так рассуждал Джонни, возвращаясь к месту, где его дожидался проводник. Да и наделял ли вообще Леру бесстрашием? Вот квазиантрополог получил от Леру не бесстрашие, а смерть. Конечно, это же противоречило легенде о Леру, которая говорила, что одних Леру милует, а других убивает. Где только увидеть воочию того, кому Леру оказал свою милость. Были ли такие?

Джонни вспомнились последние слова квазиантрополога. Тот пробормотал, что не боится смерти. Уж не этим ли суррогатным бесстрашием наделял Леру пришедших к нему?..

В смущении Джонни подошел к Орг-Гару. Наскоро утолив голод, они продолжили путь, и Джонни спросил:

– Место, где живет Леру, называется “колодец неба”?

– Да, так.

– Почему?

– Старики рассказывают… Когда Леру вырвал из руки Мераскеса цветок петиньи, Мераскес в отместку обрушил на него небо. В этом месте образовался провал в земле, “колодец неба”… Леру выжил, не смерть была ему карой бога. Он получил цветок, он получил бессмертие, он сам стал богом, но он должен вечно жить в этой яме, откуда ему позволено выходить только на короткое время.

“Возможно, – подумал Джонни, – квазиантрополог прав, семя этого странного существа, так называемого Леру, занесено на Максантум гигантским метеоритом”.

Остаток пути Джонни и максантиец преодолели без происшествий. Леру больше не показывался, крупные хищники тоже не жаловали их своим вниманием.

“Колодец неба” представлял собой громадную яму, можно сказать, впадину диаметром в несколько километров, всю заросшую кустарником и чахлыми деревцами. Дно впадины было местами заболочено.

– Надо спуститься, – сказал максантиец, и Джонни поразился, как изменился его голос.

Не без труда они нашли спуск. Оказавшись на дне, они, перемазанные глиной, не спеша побрели по дну ямы, зорко присматриваясь. Под ногами хлюпала вода. Вскоре им преградили дорогу колючие кусты, стоявшие непроходимой стеной. Джонни и Орг-Гар двинулись вдоль зарослей, ища проход.

Здесь Джонни во второй раз увидел Леру.

Зверь-В-Чешуе стоял совсем близко, в нескольких шагах. Максантиец замер, замер и Джонни.

В лапе у Леру (или в руке?) был кроваво-красный цветок.

Джонни двинулся к Леру.

– Нет, я…дай мне первому! – Максантиец ухватил землянина за рукав, и столько волнения было в его голосе, что Джонни позволил ему опередить себя.

Протягивая вперед руки, максантиец приблизился к Леру.

Леру взмахнул цветком.

Несколько раз он наотмашь хлестнул по рукам и плечам Орг-Гара своим цветком. И кинулся бежать.

Орг-Гар, оставшийся стоять на месте, завопил диким голосом, как будто на него плеснули кипящим маслом.

Максантиец упал до того, как Джонни подбежал к нему. Джонни окинул его беглым взгля shy;дом. На теле Орг-Гара вспухли кровавые полосы, вероятно, этих мест Леру коснулся цветком петиньи. Злость вспыхнула в груди Джонни, и он кинулся догонять Леру.

Они бежали, пробиваясь сквозь кустарник. Они бежали, прыгая через гниющие стволы поваленных деревьев, через лужи и острые шиповатые кустики ортохитона. Джонни разодрал колючками одежду, с ног до головы вымазался в грязи. А Зверя-В-Чешуе все же не догнал.

Потеряв Леру из виду, он повернул назад. Тревожась за состояние максантийца, он вернулся к месту, где оставил его, довольно быстро.

Орг-Гар был мертв. У него из горла торчал его собственный нож, рука сжимала костяную рукоятку.

Джонни насупился. Почему максантиец убил себя? Или он не перенес боли от ран, нанесенных ему Леру, или сок цветка петиньи, попав к нему в кровь, так подействовал на его мозг, что у него появилось непреодолимое желание умереть? И не из этого ли желания проистекало то самое бесстрашие, получаемое от Леру?..

Однако немногого стоит бесстрашие, которое не осенено великой целью, которое самолюбиво и от которого веет могильным холодом.

Хотя, кто его знает, возможно, все обстоит иначе, сказал себе Джонни. С чего это он так сразу решил, будто в цветке Леру заключается темная истина, а не светлая? Он принялся рассуждать о том, какое яблоко кислое и червивое, а ведь сам еще его не укусил.

Джонни не знал, какой способ погребения принят у максантийцев, но бросить тело своего проводника разлагаться в грязи он не мог. Вряд ли Орг-Гар выразил бы желание превратиться в тлен в этом затхлом месте, и Джонни потратил два часа, чтобы вытащить труп из кратера. Он нашел сухой песчаный пригорок и оставил тело Орг-Гара там, пусть родной лес максантийца займется его погребением, а сам вернулся в обиталище Зверя-В-Чешуе.

Джонни нашел свои следы, местами четко отпечатанные на влажном грунте, и двинулся дорогой, которой от него убегал Леру.

Светило Максантума коснулось линии горизонта, собираясь уйти на покой, когда Джонни вышел на поляну, всю покрытую красными цветами. Поначалу он не придал этому цветочному ковру значения, мало ли какие растения породила природа Максантума, но как только он, пробуя носком, не болотистое ли место, нагнулся, взгляд его выхватил из однотонного ковра один-единственный цветок…

Это была петинья, цветок Зверя-В-Чешуе, его оружие и источник его милости, ключ, которым, как утверждала легенда, Леру мог в каждом разумном существе включить механизм бесстрашия.

Джонни так и стоял у края цветочного ковра, не смея коснуться его, пока не увидел легендарного бога.

Леру не спеша шел к Джонни, держа в лапе красный цветок.

Джонни нащупал кобуру игломета. Его не покидало ощущение, что не удара топором ожидала от него судьба, а какого-то умного, выверенного действия… И вихрем в голове землянина пронеслась мысль: с Леру нужно сражаться его оружием.

Джонни нагнулся и сорвал цветок петиньи. Пожалуй, в данном случае было бы уместно слово “отодрал”, то есть выдрал из земли: потянув за стебель, Джонни получил весь цветок целиком, надземную часть и корешки.

Все растение было одного ярко-красного цвета, включая стебель и корни. Как только Джонни распрямился, петинья своим стеблем обвила его кулак. Она сдавила кисть Голда, но не так, как сдавливают тиски, а как сдавливают друг другу руки друзья при встрече.

И Джонни ощутил тепло, исходившее от цветка, как будто это был пушистый зверек, а не безумное растение. Приятное тепло разлилось по всей его руке, в которой он держал петинью, а затем словно электрический разряд пробежал от цветка к его голове.

В следующую секунду Джонни показалось, что у него из глаз брызнули разноцветные лучи, в мгновение ока окрасившие окружающий унылый пейзаж в яркие краски. Вдруг он осознал, как жили и чего хотели деревья, травы и животные, близкие и дальние. И разум самого Леру распахнулся для него.

Леру не был пришельцем из космоса. В максантийской легенде содержалось больше правды о нем, чем в научной теории квазиантрополога: некогда Леру был максантийцем, который любил и который потерял свою любовь. И душа его захотела уединения. Он нашел этот кратер, где рос цветок, принесенный на Максантум метеоритом. Петинья была существом особенным… Петинья вживалась в сознание прикоснувшегося к ней – и послушно исполняла волю прикоснувшегося, так Леру приобрел невиданное оружие. Но петинья могла не только вырабатывать яд: она разрушала преграды, установленные материальным миром для сознания, и владелец цветка приобретал способность соприкасаться своим сознанием с сознанием других существ.

Леру, однако же, не хотел ни с кем соприкасаться. Он желал только, чтобы его оставили в покое, потому он так безжалостно расправлялся с нарушителями его уединения. Из опустившихся в кратер выживали лишь те, кто успевал вовремя убежать, и те, кто находил в себе силы сорвать с поляны цветок петиньи. Сорвавший цветок приобретал способность соприкасаться сознанием с нематериальной субстанцией цветка, находившегося в руке Леру, и цветок Леру не в силах был убить прочувствовавшего его собственную суть. Вот только, чтобы сорвать цветок, требовалось немалое мужество, легендарный Леру был наказан Мераскесом за то, что самовольно завладел цветком бога…

Хотя Джонни и соприкоснулся своим сознанием с сознанием Леру, он так и не смог понять, каким образом Леру приобрел внешность Зверя-В-Чешуе. Скорее всего, сам Леру этого не знал. Наверное, все знала петинья, только спросить у нее Джонни не мог. В волнах тепла, исходивших от нее, не было и крупицы информации, так что даже трудно было предположить, что она разумна.

Леру остановился, как только Джонни распрямился с цветком в руке. Теперь он был бессилен против Джонни, как бессильна тьма погасить любой, пусть даже самый маленький огонек. Бросив бесполезный цветок, Леру потащился в кусты. Ему оставалось надеяться, что его и на этот раз, как уже бывало, добровольно оставят в покое.

Как только Леру скрылся за листвой, Джонни положил цветок на землю. Петинья немедленно углубилась корнями-присосками в почву и почти одновременно сознание Джонни стало обычным, человеческим.

Максантийцы были телепатами, поэтому даже после того, как они выпускали петинью из рук, у них сохранялась способность нематериального всепроникновения. Именно эта способность давала им бесстрашие, ибо познанное не страшно. Сознание Джонни было устроено иначе, и все же бесстрашие, то самое бесстрашие, за которым он прилетел на Максантум, у него осталось.

Петинья наделила Леру бесстрашием иным путем, не так, как она делала в отношении мак-сантийцев. Сознание Джонни, сознание нетелепата, было обращено вглубь себя, в этом заключалась его сила, и эту силу использовала петинья.

Общаясь на нематериальном уровне с Леру, Джонни не только увидел Леру, но увидел в Леру себя. Как и у Леру, смерть отняла у Джонни его любовь. Но если для Леру продолжением была ночь отшельничества и злобы, Джонни сумел увидеть рассвет надежды. И правильно это было: пока жизнь не кончена, ничего еще не кончено. Тот же, кто этого не понимал, становился Зверем-В-Чешуе. И еще одна истина запечатлелась в подсознании Джонни: как и сила Леру, любая сила имеет исходную точку, и там, в начале, она бессильнее новорожденного ребенка. И значит, ни одна сила не заслуживает того, чтобы ее боялись, потому как во глуби своей она боится сама. Та же сила, которая истинно сильна, не страшна.

Все это Джонни знал и раньше, а если и не знал, то мог бы осознать. Но теперь, после встречи с цветком петиньи, он понимал это иначе, бесконечно глубже и ярче. Теперь простые истины были не мыслями, но вцементированными в его подсознание стержнями, и в том, чтобы стало так, ему помогла петинья.

Выбравшись из кратера, Джонни активизировал радиосигнализатор. Вечером за нам прилетел гравилет. Джонни рассчитывал увидеть одного-двух полицейских, а увидел самого Чрезвычайного Наблюдателя.

Бросив презрительный взгляд на оборванного, грязного землянина, сегунтиец забормотал в микрофон автопереводчика. Джонни услышал ломаное:

– Вы обязательно покидать планету. Штраф, триста кредов, вы обязательно платить.

– Да, да, – сказал Джонни и улыбнулся сегунтийцу.

В поселок его доставили к утру. В этот же день он простился с Максантумом.

СТАРЫЙ НЕДРУГ

С замиранием сердца Джонни смотрел на обзорный экран. Там, на экране, неестественно гладкая поверхность Церба уносилась назад. Вдруг посреди глади вечности возник город, над которым ключом к времени, осью мира возвышалась величественная Круглая Башня.

На секунду экран затуманился. И показалось Джонни, что то не Башня – земная девушка. Лола стояла над городом. Лола ждала его. Лола молила его быть до конца мужественным и сильным. Сдавив руками подлокотники кресла, Джонни привстал. Страдание исказило его лицо. Он сморгнул, и видение покинуло экран, укатившись по его щеке горючей слезой.

И опять он видел Круглую Башню, много тысячелетий, а может и миллионы лет ждавшую достойного.

Он унял бешеное биение сердца. Теперь его не запугать, теперь не заглушить голос его воли звериным воем. Но хватит ли того, что он получил на Максантуме, для успешного прохождения Испытания? Или его постигнет неудача, как в прошлый раз?..

Космопорт “Цербийский” реконструировался. Тысячи рабочих облепляли громаду здания, как мухи облепляют медовый пирог, в воздухе мелькали транспортные гравилеты со специальным оборудованием, внизу горы строительных материалов налезали одна на другую. Руководствуясь указателями, Джонни по “тропинке безопасности” двинулся к стоянке грави-такси. Ему пришлось обходить здание, поскольку центральный вход в космопорт был закрыт.

В проходе его спросили: “Который час?” Джонни посмотрел на наручные часы, замедлив шаг, – и в бок ему уперлось что-то твердое. Он скосил глаза. Это было дуло игломета.

– Иглы красные, – предупредил о смертоносности выстрела человек, задержавший Джонни невинным вопросом. – Спокойно. Останешься жив, если не задуришь. Иди к выходу.

Тесно прижимаясь к Джонни, словно хмельной друг или противоестественный любовник, незнакомый крепыш проследовал с Голдом на стоянку частных гравилетов. Ни одного стража порядка поблизости, с досадой отметил Джонни. Повинуясь приказу, он сел на заднее сидение темно-синего “викинга”. Сухим щелчком прозвучал выстрел. Джонни потерял сознание.

Он очнулся в узкой комнате с низким потолком и голыми стенами без окон. Такие комнатки в домах добропорядочных граждан служили кладовыми. Он валялся на полу со связанными за спиной руками. Раздражающе ярко горела лампочка, висевшая на потолке.

Джонни поднялся, прислонился спиной к стене. Задвигал руками, насколько это позволяла веревка. Зубами ему не воспользоваться, раз руки у него связаны за спиной, как жаль.

Интересно, кому это он понадобился? Стал ли он случайною жертвой бандита, только и знавшего о нем, что у него – собственная яхта, и задумавшего потребовать выкуп с родственников за его жизнь, или же насильное водворение в эту темницу было как-то связано с его прошлой жизнью? Арагонские братья могли докопаться, что это он погубил их Великого Магистра, тем самым нанеся неотразимый удар братству. Или кто-то из братьев-арагонцев, соблазненный деньгами его умершего отца, решил разбогатеть за его счет?

Джонни недолго пришлось дожидаться ответа на свои вопросы. Не успел он утомиться стоять в одной позе, как в дверном замке провернулся ключ, и в каморку вошел Сэмюэль Эльм, вечный соперник Джонни по школе космодесантников, его недоброжелатель и завистник.

– Узнаешь, Голд? – Эльм ощерился в ухмылке. Когда-то, а ведь это было и не так давно, он пользовался немалым успехом у женщин, теперь же его вряд ли кто из трепетных созданий посчитал бы привлекательным. Он заметно обрюзг; хищное выражение его лица уже казалось выражением не силы, но безжалостности; красные глаза Эльма говорили не то о хроническом недосыпании, не то о любви к горячительным напиткам.

– Хорошая у тебя память, Эльм.

– Да, хорошая… Я никогда не забуду день, когда ты украл у меня право зажечь факел от Огня Земного Разума!

– Я не мог украсть у тебя то, что тебе не принадлежало, – рассудительно заметил Джонни. – Теперь скажи, что тебе нужно от меня? Тебе нужны деньги, ты беден?

Эльм задохнулся от возмущения. Его пленник осмелился предположить, что он, Эльм, – презренный нищий, да еще таким издевательски соболезнующим тоном!

– Мне нужно… Что мне нужно? – Эльм покраснел, у него на шее задергалась жилка. – В тот день я поклялся когда-нибудь отомстить тебе. Время пришло, Голд. Я хочу увидеть в твоих глазах страх, я хочу, чтобы ты пополам согнулся от боли, я хочу, чтобы ты захлебнулся кровавыми слезами! Вот чего я хочу… и это будет! Это будет!

Эльм забегал по комнате, бросая на Джонни быстрые взгляды, полные злобы и желчи. Какая-то грязная мысль кипела у Эльма в голове. Внезапно остановившись, он спросил:

– Что, никак не можешь забыть свою потаскушку Харт? – На скулах Джонни запылал ру shy;мянец. Эльм язвительно продолжил: – Вижу, ты не забыл ее. Это ради нее ты здесь, да? Ради своей грязной Лолы, заезженной сучки из публичного дома? Жаль, что плесень Арлама сгноила ее, а не то хорошо было бы забрызгать ее кое-чем на твоих глазах!

Сыскное агентство “Носач” неплохо потрудилось на Сэмюэля Эльма, и Эльм собирался припомнить еще кое-какие подробности о прошлой жизни Джонни, но не успел. Мышцы Голда взорвались яростью, он налетел на Эльма и сбил его с ног.

В каморку немедленно вбежали два плечистых молодца. Наймиты Эльма следили за его разговором с Джонни в глазок, готовые в любую минуту прийти на помощь своему хозяину. Со связанными руками Джонни не мог противостоять двоим. Кровь не остановила охранников, его били до тех пор, пока Эльм, отдышавшись, не подал знак оставить его в покое.

Услав охранников обратно в коридор, Эльм проговорил, тусклыми глазами глядя, как медлен, но, опираясь о стенку, встает на ноги Джонни:

– Пожалуй, мне все же стоит воскресить ее, чтобы ты увидел, как я заткну горлышко ее бутылки. До тебя дошло, сосунок? Я стану Властелином Галактики, я, а не ты!

Эльму показалось, что в глазах Джонни мелькнула тревога. Улыбнувшись, Эльм приблизился к Голду вплотную и, испепеляя его взором, отчеканил:

– Да, я, я, я получу Корону Мира! Планеты и звезды, люди и чудовища, все будут повиноваться мне одному! И ты, Голд…

Джонни перебил:

– Никогда ты не получишь Корону Мира. Или ты думаешь, Хранитель испугается, если ты наставишь на него игломет? Или ты надеешься, что слюной бешеного кобеля можно затопить Круглую Башню?

– Если я не получу Корону Мира от Круглой Башни, я возьму ее сам. Ты не веришь мне? – Эльм захохотал. – Он не верит мне! Смотри же, слизняк!

Глаза Эльма страшно блеснули. Дрожа от злобы, он поднял руки – и на виду у Джонни произошло то, что люди, жившие несколькими столетиями раньше, несомненно, назвали бы чудом.

Между ладонями Эльма заплясал электрический разряд. Стены каморки осветились ярким светом, какой бывает при вспышке молнии. Джонни на несколько мгновений почти ослеп. Когда же зрение вернулось к нему, он увидел в воздетых руках Эльма длинный меч.

Меч слегка светился. Странные красноватые знаки пробегали по его лезвию, рождаясь у рукояти и исчезая у острого кончика. Эльм взмахнул мечом. Острое лезвие со свистом разрезало воздух.

– Он даст мне Корону Мира, – вскричал Эльм, потрясая удивительным оружием. – Тебе хочется знать, фокус это или нет? Ты узнаешь это. Да, да, ты узнаешь, как я его получил, только… кхе… не надейся, тебе не попасть в то место, где растут такие игрушки! А хоть бы ты и попал, второго такого меча ты там не найдешь!

Пыжась от злобной радости. Эльм принялся рассказывать:

– На распределении в Службе Космической Разведки я взял маршрут 93, с тем же коэффициентом сложности 230, как и у тебя. Тебе повезло, ты вынырнул из подпространства там, где надо, а я… я попал в пространство Глота, когда выныривал у своей звезды. Пространство Глота дало мне его! (Эльм взмахнул мечом.) Я прорубил им выход в наш мир, и я прорублю им дорогу к Короне Мира! Если Хранитель или Башня вздумают препятствовать мне, я отсеку им руки!

Джонни слушал Эльма с нарастающим беспо shy;койством. Агентам, нанятым Эльмом, не удалось выяснить, что о пространстве Глота Джонни знал не понаслышке, ведь он побывал там сам. В пространстве Глота, он видел только джунгли из плесени, откуда было там взяться мечу… Хотя, вспомнил Джонни уроки Луиса Аппера, другие, побывавшие в пространстве Глота, рассказывали о нем иначе, каждый по-своему, то есть пространство Глота всякий раз представлялось другим. Наверное, для Эльма пространство Глота было миром средневековых замков, рыцарей и рыцарского оружия. Странно только, что Эльму удалось вынести оттуда меч, вернее сказать, удалось вернуться в натуральный космос со способностью призывать из пространства Глота к себе на помощь чудесное оружие. Объяснения этому Джонни не видел, ему лишь вспомнилась одна особенность пространства Глота, его способность каким-то образом сопрягать желания и опасения разумного существа, находившегося в нем, с тем, что происходило в нем самом.

Так уж сказать, причины, по которым у Эльма в руках оказалось удивительное оружие, сейчас были не столь важны, рассудил Джонни, куда важнее был сам факт обладания Эльмом этим ору shy;жием. Очевидно, Башня устояла бы против любого внешнего воздействия, то есть против любого воздействия, исходившего из мира Башни, из натурального космоса. Но если это воздействие будет исходить из другой реальности? Обладала ли Башня силой противостоять такому оружию?..

“А ведь и я мог бы раздобыть такое оружие”, – подумал Джонни. Путь в пространство Глота трудно найти, но ведь он не был закрыт. Вот только Джонни стоило поразмыслить об этом раньше.

Но даже если бы он завладел этим оружием, что с того? У него на душе стало нехорошо. Разве он приставил бы чудесный меч к горлу экзаменатора, проводившего в Башне Испытание? Если бы он желал власти над миром, может, у него что-то и получилось бы. Но ведь он хотел не невиданной власти, он хотел вернуть в этот мир Лолу. Интуитивно он чувствовал, что мечом тут ничего нельзя сделать. Если что-то и могло разорвать оковы неизбежности, то уж не сила принуждения и не сила страха.

Эльму до Лолы не дотянуться, этого не стоит бояться. Но вот захватить власть над Галактикой Эльм, пожалуй, смог бы, во всяком случае, теоретически такая возможность существовала. Власть нередко брали силой, об этом свидетельствовала вся человеческая, да и не только человеческая история. Если же Эльм станет Властелином Галактики, задача Джонни вернуть к себе Лолу значительно усложнится.

Эльм молчал, любуясь мечом и искоса поглядывая на Джонни. Вот оно, его недруг как будто стал пропитываться страхом. Чтобы еще больше усилить впечатление, Эльм прорычал:

– Эта твоя Башня – трухлявая развалина перед моим мечом! Ее стены рухнут, вздумай она помешать мне! – Воспаленными глазами он обвел каморку. – Я расправлюсь с ней вот так!

Он нанес удар мечом по стене. Меч рассек стену словно она была бумажная, почти не встречая сопротивления.

Одного разреза Эльму показалось мало. Он вихрем пронесся по комнате, пластая стены мечом, а кое-где не пощадил и потолок. Посыпалась известка. Местами, там, где разрезы, сходясь, ограничили отдельные участки, каменная кладка обвалилась.

С блистающим мечом, с лютой ненавистью в глазах, с плечами в известковой пыли Эльм остановился перед Джонни. Он медленно занес меч над его головой, наслаждаясь своей безнаказанностью.

Джонни молчал.

Эльм сделал вид, что сейчас ударит.

Джонни не шелохнулся.

С недовольной гримасой Эльм кинул меч на пол. Чудесный меч растаял в воздухе, не долетев до пола.

– Что скажешь теперь, жалкий слизняк? – прошипел Эльм.

– Если верить Хранителю, а причин не верить ему нет, Властелин Галактики сможет повелевать кометами, планетами и звездами. Вероятно, схожая сила охраняет Корону Мира, – Джонни говорил медленно, как будто больше рассуждая про себя, чем возражая Эльму. – Ну, и что ты сможешь поделать? Твой меч разрубит несколько кирпичей, а ты уверен, что стена, за которой находится Корона Мира, кирпичная?

– Я смог этим мечом пробить дорогу из пространства Глота в натуральный космос. Можешь не беспокоиться, что бы там ни стояло у Короны Мира, я справлюсь с ним! Посмотрим, как ты взбеленишься, когда увидишь Корону Мира у меня на голове!

– Пришли мне сюда стереовизор, чтобы я увидел твой триумф с самого начала! – усмехнулся Джонни.

– Ты все увидишь, – зловеще пообещал Эльм и вышел.

Наверное, прошло довольно много времени, прежде чем дверь в каморку опять открылась: Джонни изрядно проголодался, да и жажда начала мучить его. На этот раз он увидел не Эльма, а двоих охранников, избивавших его.

Джонни отконвоировали в небольшой дворик. Оказывается, его держали в одной из комнат-кладовок частного двухэтажного дома, огороженного решеткой, таких домов на Цербе было тысячи. В дворике стоял гравилет, тот самый темно-синий “викинг”. Джонни затолкали в машину. Он ожидал усыпляющего выстрела, но вместо этого ему развязали руки. Разминая затекшие запястья, Джонни усомнился про себя, что развязывание ему рук было послаблением, скорее, в этом состоял один из элементов программы, в которой его принуждали участвовать? И верно, не успел “викинг” взлететь, как Джонни под ребро ткнулось дуло лучемета. В прошлый раз это было дуло игломета… Ему давали понять, что при попытке к бегству он получит в грудь плазменный заряд, а не безвредный для жизни укол снотворной иглой.

Молодчик с рыжими усами, занявший место водителя, повел машину к Круглой Башне.

Когда они подлетели к белоснежной громаде и Джонни увидел черневшую у ее подножия толпу, дожидавшуюся Претендента, он забеспокоился. Уж не сегодня ли Эльм осмелится?..

“Викинг” опустился на отведенную для гравилетов площадку неподалеку от башни. Охранники коротко предупредили Джонни, что он не должен играть на их нервах, если хочет дожить до ближайшего вечера. Сжав его с обеих сторон, они пошли к Башне. И на ходу Джонни не переставал ощущать давление дула лучемета.

Возможно, в толпе многие бы заметили некую странность в том, как передвигается троица мужчин (всякому охота поглазеть на сиамских близнецов), но в это время толпу занимало другое. К башне чинно двигалась нарядная процессия, и, войдя в толпу вместе со своими “заботливыми опекунами”, Джонни, как ожидал, увидел Эльма.

Сэмюэль Эльм шагал с надменным каменным лицом и с пустыми руками. Ни к чему демонстрировать его меч глупой толпе, он призовет его там, наверху, у Храма, когда он ему понадобится. Белый атласный плащ колыхался за плечами Эльма, в такт шагам вздрагивало его обрюзгшее лицо. Он, разумеется, знал, что в толпе находился его заклятый враг, каким он представлял себе Джонни, но он не стал искать Джонни глазами. В эти минуты Эльм даже не вспомнил о нем, доставленном к Башне по его приказанию, дабы он при виде триумфа Эльма испытал в полной мере муки завистника. Приближение решающего момента заставило Сэмюэля Эльма сосредоточиться только на себе и на Башне, на их предстоящей схватке.

У ворот башенной ограды процессия остановилась. Мутным ручьем потекли никому не нужные официальные слова. Когда чиновники закончили болтать, Эльм прошел за ограду и ступил на лестницу Башни. Он стал подниматься.

Башня молчала. Знала ли она, какой необычный претендент восходил на ее вершину? Догадывалась ли, что теперь не Претенденту, а ей самой предстояло держать экзамен ни на жизнь, а на смерть?..

Эльм добрался до вершины невредимый. Что это, Башня не чувствовала, кто шагал по ее белым ступеням, или Эльм казался ей ничтожеством со всей его дерзостью, или она слишком презирала его, чтобы поторопиться с ударом? А может, душа Башни впервые за тысячелетия содрогнулась от страха, ощутив силу существа, двигавшегося на встречу с ней?..

Достигнув верхней площадки Башни, Эльм скрылся из виду. Однако за его передвижениями возможно было наблюдать, глядя на громадные стереовизионные экраны, вмонтированные в окружавшую Башню ограду.

Претендент некоторое время стоял у храма. Вероятно, он о чем-то говорит с Хранителем. Или он замер в смятении перед решающим мгновением? Затем он поднял руки, и над его головой блеснула молния. Вряд ли кто-то из толпы, кроме Джонни и людей Эльма, сумел разглядеть в гаснущей вспышке длинный меч, поскольку Эльм быстро прошел в храм.

Джонни затаил дыхание.

Спустя короткое время вверху загрохотало. На экранах хорошо было видно, как волна огня выплеснулась из храма. Когда отзвуки взрыва утихли вдали, огонь угас.

Так свершалось не раз при испытании, и всякий раз взрыв означал одно: гибель Претендента.

Когда в толпу упал обгоревший по краям белый атласный плащ Эльма, в его смерти не осталось сомнений.

Толпа зашумела, со вкусом обсасывая происшедшее.

Джонни облегченно вздохнул. И как только он мог усомниться в силе Хранителя и Башни? Как можно добыть мечом то, что держалось не силой мечей, а положением дел, самим существованием мира?

Кстати, теперь тупое рыло лучемета не давило ему под ребро.

Джонни с облегчением обнаружил, что охранников Эльма нет рядом с ним. Они оставили его в покое, они скрылись, и это понятно: смерть хозяина освободила их от служебных обязанностей.

Кошелек оказался у Джонни в кармане: Эльм не стал крохоборничать, ему хотелось унизить Джонни, подавить его душевно, а не разжиться деньгами за его счет.

До своего патрона, Всепланетной Строительной Корпорации, Джонни добрался на таксолете. Пройдя по знакомому коридору к кабинету мистера Делла, он без стука толкнул дверь.

Мистер Делл что-то писал за столом. Оторвав голову от бумаг и увидев Джонни, он расцвел улыбкой.

– Мистер Голд? – Делл встал из-за стола, подошел к Джонни и крепко пожал ему руку. – Наконец-то! Как только мне стало известно, что вы приземлились в “Цербийском”, я весь в ожидании. Я ждал вас еще вчера. Что-то произошло?

Для Джонни не имело никакого практического смысла рассказывать о происшедшем, и он пренебрежительно махнул рукой:

– Так, со старым приятелем встретился. Надеюсь, наш договор остается в силе, компания и впредь будет помогать мне?

– Конечно, мистер Голд. Кстати, советом директоров решено на будущий год удвоить финансирование проекта “Башня”. Естественно, речь идет только о перспективных направлениях осуществления проекта, о сотрудничестве с перспективными партнерами. Относительно вас, судя по вашему виду, мы можем быть спокойны. Ведь вам… удалось?

– Да, удалось. Я виделся с Леру и получил от него то, что хотел.

– Прекрасно! Наша компания предоставит вам прекрасные условия для подготовки к Испытанию, мистер Голд. Бассейн, специальная диета, массажистки… Вы получите все. Когда вы отправитесь в Башню?