Текст книги "Трамлин-полет"

Автор книги: Олег Богданов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Виктор

На работу в редакцию «За рулем» мы с Виктором поступили одновременно, летом 1979 года. Трудились в соседних отделах и знали друг друга на уровне «привет-привет». Этого нам хватало.

Вполне естественно, что рано или поздно каждый сотрудник редакции, из тех, кто ездит за рулем, обращался ко мне с просьбой показать ему в вождении автомобиля что-нибудь этакое, залихватское, из спортивных приемов. Так, чтоб дух захватило. Я отнекивался, как мог, но объяснения: мол, это в родео дух захватывает, а ралли нечто другое, да и по ночам в основном мы ездим, – воспринимались как нежелание делиться секретами. В конце концов все это мне надоело до чертиков, и я при первом же удобном случае подналег на своего приятеля Цыганкова. Он был тренером сборной СССР по ралли (да я о нем уже рассказывал), но тренер он, можно сказать, по общественной линии, а "в миру" Цыганков – доцент кафедры автомотовелоспорта в Московском институте физкультуры.

– Соавтор, – говорю я ему (это мы книгу вместе написали о приемах спортивной езды, так с тех пор друг к другу иначе и не обращаемся, как "соавтор"), – помоги, замучили в редакции!

– Во-во, я давно тебе талдычу, приходи ко мне на кафедру, дело делать будем, а ты всякой ерундой занимаешься, статейки пишешь.

– Ты, соавтор, опять не о том. Замучили-то меня тем, что не дают прохода, требуют обучить их спортивной езде. Выручи! Давай сколотим небольшую бригаду, аттестируем всех, как положено, и прогоним ускоренно по твоей методике.

– Ты знаешь, это, может, и невероятно, но на днях я сам хотел предложить тебе что-то в этом роде, – обрадованно сказал Цыганков. – Но мои условия ты знаешь: всю неделю по восемь часов ежедневно и, конечно, у каждого автомобиль.

–Без проблем! Считай, договорились!

Уже через пяток дней ранний утром на заснеженной площадке стояло девять автомобилей. Счастливчики готовились стать суперводителями.

Рассказываю я обо всем этом, преследуя лишь одну цель, – показать Виктора в ситуации, когда я впервые по-настоящему обратил на него внимание. Поэтому деталей не будет, а остановлюсь только на двух эпизодах, напрямую связанных с ним.

Все началось с тестирования. По всем видам контрольных заданий Виктор оказался на целую голову выше остальных. Вот тут-то я и поинтересовался его спортивным прошлым, а то, что оно у него было, сомневаться не приходилось. Так оно и вышло. Оказывается, он долго и довольно серьезно занимался волейболом. Иными словами, имел сильные, тренированные руки и отменную реакцию. Лучшего не придумаешь! Дальнейшие события развивались так. С каждым днем интенсивные тренировки делали свое дело. Получалось в принципе неплохо у всех, но Виктор, как и должно было быть, шел на порядок выше других. И вот в последний день, когда все, восхищаясь собственными успехами, исполняли (и, надо сказать, действительно неплохо исполняли) элементы высшего "пилотажа", уверенно удерживая автомобиль в заносе, бросая его туда-сюда без страха в темповой змейке... ну и многое другое, произошла неприятность. Цыганков дал одно из заключительных упражнений (я уж и не помню какое), но вышло так, что две машины неожиданно оказались на встречных курсах. Это были Виктор и еще один наш "зарулевский" коллега. Разъехаться им не представляло никакого труда. Тем более при такой-то подготовке! Но как только они увидели, что ситуация стала неординарной, более того, вот-вот перерастет в критическую (а требовалось-то всего-навсего чуть руль тронуть!), оба горемыки забыли все на свете – и чему учили, и что знали, – судорожно, что есть силы ударили по тормозам, до полной блокировки колес, крутанули рули (это с заблокированными-то колесами!) и окаменели. Окаменели до тех пор, пока не сошлись в ударе!

Зачем я это рассказал? Эпизод на первый взгляд компрометирует Виктора. В действительности – ничуть! Если быть более точным, то, конечно, сам по себе сюжет ни к чему не обязывает. Он приобретает ценность лишь в преломлении конкретной личностью. И только от нее зависит, останется ли это печальным курьезом или войдет в сознание бесценным опытом. Именно тем самым опытом, что делает из "небитого" "битого", за которого двух "небитых" дают.

В тот момент я еще не знал и не мог знать (столь непродолжительным и поверхностным было наше с Виктором знакомство), как повлияет на него такой финал тренировок. Но три года спустя, к моменту выбора, сомнений не осталось – опыт даром не пропал. Почему я так думаю, будет понятно чуть позже, а сейчас я постараюсь довести свою мысль о столкновении до конца.

Дело в том, что я не верю в хороших ездоков, которые не прошли через состояние, когда на тебя как снег на голову обрушиваются страх и паника, когда, надвигающаяся развязка парализует своей ужасной безысходностью и ты цепенеешь в ожидании конца. По моему убеждению, каждый приличный водитель должен знать это, испытать на собственной шкуре, как внезапная опасность мгновенно лишает воли. Иначе не выработать иммунитет против страха и паники – надо же знать, с чем бороться. Иначе не придет умение действовать мгновенно, хладнокровно и в конечном счете выкарабкиваться из любой ситуации, сколь бы безнадежной она ни казалась.

Наше сближение с Виктором началось годом позже, тоже зимой. Мне надо было сделать репортаж о международном авторалли "Союз". Участники уже приехали в Эстонию и вовсю тренировались. До старта оставалось три дня. Пора было поторапливаться, но для paботы не хватало напарника – фотокорреспондента. Виктор в то время работал в отделе безопасности движения. Вернее, пожалуй, сказать, не работал, а вкалывал. Как ни придешь в редакцию, он сидит, бедняга, ссутулившись над своим столом, и то стучит на машинке, то правит кого-то, то вычитывает – с утра до вечера и изо дня в день. Совсем заездили мужика! Надо выручать.

Помнится, захожу, он, как всегда, носом в тексте:

– Вить, ты так совсем захиреешь! – говорю ему. Он грустно улыбнулся и смотрит молча на меня, что, мол еще интересного скажу. – Я на днях в Таллинн уезжаю, там ралли "Союз". Как ты смотришь на то, чтобы со мной рвануть?

– Смотрю-то я хорошо, да кто меня пустит?

– Ты же, кажется, в свое время фотокором подрабатывал. Камеру в руках еще не разучился держать?

– Да вроде нет.

– Ну и прекрасно! Я к шефу пошел.

Шеф, как ни странно, согласился почти без сопротивления. Мы быстренько все оформили, загрузились в редакционную "пятерку" (ВАЗ-2105), и вперед.

Выехали рано. Подмораживало, и дорогу местами сплошь покрывал лед. Поэтому до Таллинна я сам сидел за рулем. Труда это не составляло, да и хотелось, чтобы Виктор немного привык к трассе. Он же, видимо, решил, что я не доверяю ему, и на подъезде к Таллинну как бы между прочим сказал:

– Мой патрон, когда мы с ним в командировки ездим, пока сам не накатается, за руль меня ни-ни – вроде не доверяет. Зато уж потом, как надоест (обычно это бывает на обратном пути), сразу и доверие появляется.

Я промолчал. Ладно, думаю, намек понял, но за руль не пустил – успеет еще.

Я знал, что жить мы будем в "Олимпии", но поехал в "Спорт", где расположились штаб ралли и информационный центр. Еще на подъезде увидел Цыганкова и подрулил прямо к нему.

– Привет, соавтор! – крикнул ему, вылезая из машины. – Что интересного?

– Здорово, соавтор, здорово! Как добрался?

– Без проблем. Что у тебя здесь творится?

– Ты знаешь, плохи дела, – Цыганков погрустнел, – неприятности.

– Что? На тренировке кто-нибудь разбился?

– Да нет, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, – Цыганков трижды плюнул и постучал по перилам. – Твоего дружка, Велло, придется снимать с гонки.

Вот, думаю, Цыганков, зараза, нашел, когда разыгрывать. И ведь физиономию какую постную состроил!

Дело в том, что мой друг Велло Ыунпуу (не пытайтесь прочитать фамилию – по моим абсолютно точным данным, это еще никому не удалось) был зимней примой в сборной СССР. Равных ему в езде по ледяной трассе просто не существовало. Он в паре с Аарне Тимуском умудрился за год перед этим стать победителем чемпионата соцстран, чего раньше никогда не случалось с нашими раллистами. Так что розыгрыш Цыганкова, несмотря на внезапную артистичность исполнения, провалился. Тем не менее я решая поддержать его и еще грустнее, чем соавтор, сказал:

– Понимаю. Аморалку небось шьете?

Дело в том, что Велло для прекрасного пола был абсолютной погибелью. Поразительно сочетая в себе скандинавскую холодную красоту с каким-то изумительно теплым, я бы сказал, лучистым обаянием, он завораживал с первого же взгляда.

– Ты думаешь, я шучу? – возмутился Цыганков.

– А ты хочешь сказать, что нет?

– Олег, я серьезен, как никогда!

Тут я увидел, что Цыганков действительно говорит правду.

– Что случилось?

– Понимаешь, я тебе даже пока говорить ничего не буду, но сняли его по здоровью.

– Как это?

– А вот так! Только ты его лучше не трогай. Вон, кстати, ой сам идет. – Цыганков засуетился: – Ладно, соавтор, я побежал, встретимся еще. Пока!

Велло шел навстречу мне, ослепительно улыбаясь.

– Привет, ездец! – крикнул я ему еще издали, а "ездец" потому, что как-то я увидел чехословацкий автомобильный журнал, где во всю первую обложку красовался портрет моего приятеля, а внизу стояла подпись JEZDEC YUNPUU. С тех пор я его ездецом и кличу.

– Привет, – эхом ответил Велло.

Я быстро и внимательно осмотрел его – Велло как Велло, только во взгляде напряжение и усталость, Но за день до старта, когда на тренировках уже много суток подряд наматываешь сотни и сотни километров, это вполне нормально.

– Ты нынче не у дел? – как можно будничнее спросил я.

– Да, перетренировался, говорят.

– Ну и ладно. Хоть раз вместе со стороны посмотрим на это безобразие.

– Я тоже так думаю, – спокойно сказал Велло, и предложил: – Ты в баньку вечером не хочешь сходить?

– С удовольствием! Со мной приятель будет. Ты не против?

– Нет проблем. Где остановились? В "Олимпии"?

– Да

– Часов в шесть я заеду.

Велло развернулся и не торопясь пошел в гостиницу, а я нырнул в машину. – Это что за красавец? – спросил Виктор.

– Велло Ыунпуу.

– Тот самый?

– Тот самый! Сегодня вечером еще встретимся. Ты как насчет баньки?

– Спрашиваешь!

Я развернул машину и тронул к "Олимпии". Через пару минут Виктор поинтересовался:

– Ты что, раньше вместе с Велло ездил?

– Да нет. Мы только однажды встретились в гонке, да и то в разных классах. Там-то, кстати, и познакомились. Это случилось больше десяти лет назад в Ленинграде.

И я рассказал о первой встрече с Велло. "Парень с острова" – так его называли тогда.

Почему "парень с острова"? Потому, что он действительно в острова Сааремаа, что в Балтийском море. "Островок" тот километров сто сорок в длину и восемьдесят в ширину будет. Целая страна! Со своими обычаями, историей, диалектом. Там Велло и родился, там "прорезались" у него первые признаки будущего супер-мастера.

Скорость восхождения Велло от паренька-провинциала до звезды экстракласса была стремительной, под стать тем скоростям, с которыми он работал на ралли, да и жил тоже! Познакомился я с ним на ралли "Невские огни" в Ленинграде. Мы, участники гонок, жили в гостинице стадиона имени С. М. Кирова, где и должно было стартовать само ралли. Каждое утро я вставал пораньше и, запустив двигатель своего, спортивного ЗИЛ-130 (в этом ралли я совмещал в себе гонщика и испытателя – по традиции зиловцы выступали на "Невских огнях" только на грузовиках), выкатывал на запорошенную снегом кольцевую трассу у стадиона. Здесь организаторы каждый год делали скоростной участок. Он в ралли повторялся несколько раз и поэтому многое решал. Знать его надо было назубок. Как ни странно, но такую очевидную выгоду, когда трасса под боком, использовали очень немногие. Я же, наоборот, каждые утро и вечер "прохватывал" по кольцу, находя раз от раза в нем что-то новое, неучтенное. Это давало потом в гонке какие-то полсекунды, а то и меньше, но половиночки и четвертушечки складывались в секунды, которые в конце концов все и решали.

Вот на этих "прохватах" я и приметил спортивный "Москвич" с эстонскими номерами. Он так лихо носился по укатанному до льда снегу, а водитель его так умело использовал при этом каждую ямку, бугорок, что сразу стадо ясно – за рулем очень толковый гонщик. Через пару дней я с ним познакомился. Это и был Велло Ыунпуу. Помню, после тренировок на трассе ралли я забежал к эстонцам предупредить, что часть лесных дорог занесло снегом и даже мы на наших монстрах не могли там пробиться, а им и подавно не пролезть! Эстонский дуэт представлял собой симпатичную пару: высокий стройный блондин с серо-голубыми глазами и ослепительной улыбкой – Велло и его курчавый, веснушчатый, плотного, почти богатырского телосложения штурман – Иво. Они оба были приветливы и открыты, что располагало с первого взгляда.

Как выяснилось, ребята-островитяне первый раз участвовали в ралли на легковых автомобилях. До этого они ездили на грузовике, и причем довольно неплохо. Кстати, по этой причине у нас с Велло произошел любопытный случай, о сути которого я узнал лишь около десяти лет спустя. Вот как это выглядело.

Утром я, как всегда, утюжил "Невское кольцо" – так называется трасса у стадиона. Проехав несколько кругов, приметил, что впереди маячит какой-то спортивный грузовик. Интересно, думаю, конкурент объявился! Надо его "прощупать". Тут же сажусь ему на хвост и.. качу след в след. Номера эстонские, значит, земляки Велло. Проехали с ним тандемом пару кругов, и я, надо сказать, пригорюнился – столь безупречно вел машину мой будущий конкурент. Причем не просто грамотно, а с тонким пониманием именно этой трассы. Вот те раз! Ведь не было его здесь ни дня, а сразу вник, раскусил те хитрости, до которых я несколько дней докапывался. Да, это действительно конкурент! И решил я тогда завести его и проверить, как мы говорим, на вздрагивание. Что он, интересно, сможет выдать на самом что ни на есть пределе?

Делаю вид, что собираюсь пойти на обгон. Он, что и требуется, дает газ и пытается уйти от меня. Не тут-то было! Сажусь еще плотнее ему на колесо и наблюдаю – смотрю, где он ошибается. Но, черт возьми, "пишет" так чисто, что, комар носа не подточит. На коротких прямых он от меня уходит (у него ГАЗ-53, а динамика разгона этой машины выше), зато на длинных прямых я его достаю. Завелись оба не на шутку. Идем вдоль Финского залива – двигатели аж до звона выкрутили! Под сто тридцать скорость. В конце прямика, а точнее плавной дуги, очень сложный и очень(!) опасный левый поворот, где с полного хода вылетаешь на почти чистый лед. Машину тут же сносит от внутреннего края дорога к внешнему и ударяет о снежный вал. Чуть неправильно зашел в поворот или, не дай Бог, ошибся и не на тех оборотах движок крутишь, а это нужно ощущать здесь сверхтонко, и машину мгновенно разворачивает поперек хода. Дальнейшее легко представить. В лучшем случае пробьешь снежный вал и вылетишь на лед залива, в худшем – выполнишь то же самое, но с несколькими переворотами через бок, а если "повезет", то и через капот!

Так вот, подходим к этому повороту будто привязанные. "Ну, – решаю, – теперь посмотрим, на что ты способен". Соперник же точно в нужном месте, ни сантиметром раньше, ни сантиметром позже, делает заход в поворот, и его, как и положено, начинает сносить к внешнему краю трассы. Выполнено все просто идеально! Я тик в тик повторяю маневр, чуть отпускаю газ, и мы исполняем парное скольжение. Удар о снежный вал, и обе машины, миновав поворот, идут дальше. "Так, – думаю, – вот теперь его надо брать!" Через двести метров "аппендикс" – поворот под острым углом. Здесь соперника можно съесть на торможении. Есть такой трюк, которого многие боятся: скорость не сбрасываешь до тех пор, пока становится ясно, что простым способом автомобиль уже не остановить. Тогда тянешь еще чуть-чуть и ныряешь в сугроб – так называемое контактное торможение, – скорость быстро падает. Именно такой прием я и собрался применить.

Нос моей "стотридцатки" в двух метрах от заднего борта соперника. "Сейчас, – думаю, – начнет тормозить". Так и происходит. Впереди идущая машина подается правее, уходя правыми колесами на снег, гонщик тут же резко осаживает ее. "Ага! Вот ты и попался!" Я перекладываю руль и посылаю свой автомобиль влево без всякого торможения. Тут же наши машины выравниваются, идут рядом – продолжаю держать газ, – и моя резко вырывается вперед. Соперник, видя это, закусил удила и поддал хорошенько газа. Но тем не менее, маневр мой раскусил, и мы совершенно синхронно (представляю, как это выглядело красиво со стороны) начали контактное торможение – я бросаю машину в сугроб слева, он – в сугроб справа от трассы. Перед обоими встает снежная стена, но этого мало, и мы поддеваем еще по одному сугробу. Вот и поворот. Мы рядом, колесо в колесо, но я-то – на внутреннем радиусе!

Еще до поворота ставлю машину почти поперек дороги. Соперник все же не успел погасить скорость до нужной, видимо именно той секундной задержки на торможении ему и не хватило, но все-таки он пытается зайти в поворот. Его машину сносит в снег, но он вроде выкарабкивается. Я тогда применяю психологическую атаку – пускаю свою "стотридцатку" на него боком. Этот финт был давно отработан, и все разыгралось как по нотам: соперник засуетился, попытался рвануться вперед и уйти из-под пресса, но его машину развернуло еще сильнее, и наши борта встретились (на это, честно сказать, я не рассчитывал). Касание получилось совсем легким, но в сугроб конкурент засел уже серьезно.

Довольный исходом дуэли, я заехал в гостиницу, взял штурмана, и мы поехали обкатывать очередной участок трассы. Вскоре я вообще забыл про этот эпизод и только через десять лет, случайно разговорившись с Велло о нашем знакомстве, узнал, что за рулем того грузовика сидел он. Получилось вот что. Велло решил показать своим приятелям "Невское кольцо" и его особенности. Сел за руль спортивного грузовика, а тут я подвернулся – ну и сцепились.

Ровно в шесть в дверь постучали.

– Вить, открой, это Велло! – крикнул я из ванной, проклиная свою лень, которая, по утверждению мамы, родилась вперед меня.

В этот момент я боролся с рубашкой. За секунду до стука в дверь, ускоряя процесс одевания, "нырнул" в рубашку, не расстегнув всех пуговиц. В результате не только голова в ворот не пролезла, так еще оказалось, что я умудрился и на манжетах пуговиц не расстегнуть.

Велло зашел и остановился в прихожей, глядя на мою схватку с рубашкой. Когда же наконец я дал задний ход и вылез, он с серьезным выражением на лице озабоченно поинтересовался:

– Ну и, кто победил?

– Кто-кто! Лень! – злой, я -готов был вырвать пуговицы с мясом. – Ладно, в следующий раз сквитаешься. Поехали. Там в баньке уже сто десять на термометре.

Когда спустились вниз, Велло, показав на свою тренировочную машину, сказал, чтоб я держался следом и не отставал. А усевшись за руль, мой приятель так рванул с места, что очевидцы старта наших машин, без сомнения, решили – началась погоня. Я-то знал, что по-другому Велло просто не умеет ездить, да и шел он, надо сказать, в щадящем режиме. Но Виктору для знакомства и этого "щадящего" хватило с лихвой. Уже через полминуты он озабоченно спросил:

– Мы в баню едем париться или она уже загорелась и ее прежде потушить надо? Твой Велло всегда так летает?

– Да нет, – говорю серьезно, – обычно гораздо быстрее.

Виктор посмотрел на меня вопросительно, но я и не думал шутить:

– Вить, я не шучу. Это действительно так. Велло по-другому не умеет, а то, что ты сейчас видишь, – самый что ни на есть легкий вариант.

– Ты мне голову не дури, – все-таки не поверил Виктор, – я же у тебя в статье читал, что Велло раньше водителем автобуса на острове Сааремаа работал. По-твоему, выходит, он и на автобусе в заносе все повороты проходил.

– Как мог, конечно, смирял себя, но не всегда получалось. Из-за этого его весь остров знал, а о его фортелях до сих пор легенды ходят.

– И что же он там вытворял?

– Витек, замучаешься пересказывать! Но пару-тройку курьезов могу выдать, если хочешь.

Виктор захотел, а я рассказал ему, пока ехали до бани, случай с рыбаками.

Велло работал на линии, связывающей рыболовецкий поселок в дальнем конце острова с его "столицей" Кингисеппом (ныне Курессааре). Все началось с поселка. Когда Велло подогнал свой автобус к остановке, там уже стояла толпа человек в тридцать. Такое здесь редкость и случается лишь в дни, когда завершилась путина и рыбаки возвращаются на зимние квартиры в город.

Рыбаки, видимо целая бригада, вваляли в автобус, весело переговариваясь и шумя. Оно и понято – закончилась трудная работа, деньги – вот они, в кармане, скоро увидят своих родных, впереди дом, тепло, уют.

К кабине водителя подошел бригадир:

– Привет, Велло! Говорят, ты лихо можешь ездить. Давай-ка жми на все до дому, а то мы соскучились по своим.

– Я что, такси вам, что ли? – ответил недовольный командирским тоном бригадира Велло.

– Да ладно, брось прикидываться, мы не слабонервные! А может, у тебя фантазии не хватает представить, что ты такси? Так мы тебе поможем! – Бригадир обратился к рыбакам: – А что, ребята, поможем Велло?!

С этими словами бригадир быстро схватил с головы Велло шапку, вытащил из кармана десять рублей и, бросив их туда, пустил ее по рядам. Идею бригадира весело подхватили, а он, получив шапку обратно, спросил у Велло:

– Ну что, разыгралась теперь твоя фантазия? Давай жми что есть мочи до самою Кингисеппа. И чтоб без остановок! Понял?

"Не слабонервный, говоришь, – подумал не без злорадства Веяло. – Ладно, посмотрим!" Он молча взял шапку, сгреб деньги и засунул их в карман. Хитро улыбнулся и сказал бригадиру:

– Убедил! Теперь, считай, что я уже представил. Дело за вами.

Двери лязгнули и закрылись. Взревел мотор, и автобус с неестественной стремительностью сорвался с места. Редкие прохожие останавливались и недоуменно смотрели вслед. Собака, почуяв недоброе, прятали под брюхо хвосты и, прижав уши, отскакивали в разные стороны. Когда же подозрительный автобус проносился мимо, они с лаем бросались вдогонку, но, быстро отстав и не получив из-за этого никакого удовлетворения, зло кидались друг на друга.

Рыбаки удобно развалились в креслах, кто-то запел, и его тут же дружно поддержали. Продолжалась эта идиллия до первого поворота. Сначала замолкли те, кто сидел впереди и видел дорогу. Она подходила к лесу и круто сворачивала перед самыми деревьями. Вроде пора уже давно тормозить, а автобус все набирал и набирал скорость! В зеркале виднелось спокойное, улыбающееся лицо Велло, однако тем, чье внимание было приковано к жуткой картине быстро надвигающейся стены леса, заснеженной дороги и крутого поворота, улыбаться уже не хотелось.

Как только замолкли передние, остальные посмотрели вперед, да так и остались с открытыми ртами. Деревья были совсем рядом, и, казалось, никакая сила в мире уже не остановит автобус-снаряд – он неминуемо врежется в них, прорубит просеку и...

Перед самым поворотом Велло сделал "перегазовку", включил четвертую передачу, и автобус развернуло правым боком вперед. Частокол деревьев замелькал перед самыми окнами. Кто-то тихо ойкнул, кто-то выругался, кто-то перекрестился. Чудом автобус удержался на дороге, прошел поворот и понесся к следующему. Тут уж онемели все. Тридцать бледных, "неслабонервных" мужчин только успевали поворачивать головы справа налево и обратно – в зависимости от того, каким боком скользил автобус. Ужас непривычного, никогда не виданного, напрочь парализовал волю.

Вскоре, к своему стыду, многие обнаружили, что их, морских волков, начинает укачивать. Спазмы страха шли теперь вперемежку со спазмами желудка, и поэтому крикнуть: "Стой! Ну хватит!" – уже не хватало сил.

Велло полностью сосредоточился на управлении. Хоть на этой дороге он и знал каждый сантиметр, но люди есть люди – риска, в его понимании, не должно быть. Поглощенный работой, он только иногда удивлялся, что моряки действительно оказались смелыми ребятами, молчат и даже замечаний ему не делают. "Смелые ребята" к тому времени совсем изнемогли.

В Кингисепп приехали раза в три быстрее, чем обычно, но рыбакам казалось, что этим пыткам конца не будет. Когда пересекли городскую черту, первым очнулся бригадир. На ватных, еле гнущихся ногах он подошел к Велло и попросил остановить автобус у ресторана. Молча, чуть покачиваясь, рыбаки цепочкой вышли на улицу. Велло помахал им рукой и крикнул:

– А вы ребята ничего, крепкие!

Те только дико посмотрели на него и ничего не сказали.

Утром следующего дня, придя на работу, Велло узнал, что его уже давно разыскивает директор.

Еще не закрылась дверь кабинета, как Велло получил первую порцию: – Ты что с ума сошел?! Совсем зарвался! Мальчишка! Шпана! – ну и так далее... – Ты что же, стервец, вчера натворил!

– Да ничего я не натворил! В чем дело? – прикинулся "шлангом" Велло.

– Ты как вчера рыбаков вез?

– Ну, побыстрее немного, чем обычно. Так они сами просили. Говорили, что спешат домой, к семье, детям. Зарплату везут.

– Как домой? К каким детям, семье?! Какую зарплату?! Да знаешь, что они на радостях, что осталась живыми, гуляли в ресторане всю ночь, побили стекла, посуду, а теперь все в милиции сидят!

Виктор молчал, осмысливая услышанное. Я понимал его. Когда впервые сталкиваешься с подобными ситуациями, то начинаешь думать, что все это чушь собачья – просто распущенность, поощряемая всепрощением. В общем, конечно, не без того, но, с другой стороны, возможности этих людей настолько выше, что прикладывать к ним усредненные мерки невозможно. Запряги породистого рысака в телегу, он не станет плестись подобно тягловой лошади, а рванет как на бегах – порода такая, ничего не поделаешь. Так и с автогонщиками, особенно пока они молоды и горячи. Годам к тридцати – тридцати пяти это проходит, но и "старички" нет-нет да и закусят удила. Бывает.

Мы ехали и ехали, Велло тащил нас совсем в другом направлении, чем я ожидал. Отчаявшись понять, куда мы несемся, я продолжал травлю баек. Виктор тем временем привык к стилю езды нашего ведущего и спокойно слушал курьезные истории с Велло. Когда я закончил историю о том, как наш друг, став самым популярным спортсменом Эстонии (по результатам опроса), прокатил меня от острова Сааренаа до Таллинна по чистому льду за два часа (это больше двухсот километров плюс паромная переправа!), то Виктор предположил:

– Может, у него страх атрофирован или он смерти не боится?

– Да боится, еще как боится! – Мы наконец-то приехали, и я, вылезая из машины, посоветовал: – Вот сейчас разогреем косточки, и ты сам спроси у Велло о смерти. Пусть расскажет, как он с ней повстречался.

Виктор забыл или постеснялся спросить у Велло о встрече со смертью, а история стоит того, чтобы ее рассказать. Вот как это было.

Произошла она чуть раньше уже известного вам сюжета с рыбаками. Заканчивалась рабочая смена. Вот и конечная остановка. Велло бросил взгляд в зеркало, в котором отражался весь салон его автобуса, и, как только последний пассажир вышел, закрыл двери. Теперь в парк, и домой. Он резко нажал на педаль газа, и автобус, как бы обрадовавшись, что теперь можно порезвиться налегке, откликнулся стремительным набором скорости. Зима еще только начиналась, и снега на дороге почти не было. Она шла лесом и, как большинство эстонских дорог, непрерывно петляла, складываясь почти из одних поворотов. Велло с детства любил эти дороги и знал их все наизусть.

Автобус идет во всю свою автобусную прыть. Вот полным ходом он взлетает на пригорок и, почти оторвав колеса от земли, зависает на какое-то мгновение в воздухе, мягко приземляется и катит дальше. Потом плавно на всей скорости влево и тут же с сильным торможением вправо. Все это знакомо, езжено-переезжено тысячи раз и лежит где-то в подсознании. Машина прекрасно чувствует хозяина и четко слушается руля. Настроение отличное. Еще несколько километров, и появится Кингисепп, автобаза. Велло наддает еще газку, и автобус, теперь уже с никак не свойственной этому лайнеру дорог прытью, рванул к городу.

Вдруг Велло уловил краем глаза в зеркале обзора салона какое-то движение. И тут его словно громом поразило! Он увидел, что перед ним справа стоит ужасного вида старуха-смерть! Спутанные седые волосы прядями ниспадали на плечи, костлявые руки тянулись к Велло и норовили ухватить его скрюченными пальцами за горло, лицо с беззубым ртом и горящими зловещими огнем глазами гримасничало и дергалось. Велло сжался, мысленно крикнув: "Сгинь, проклятая!" Но призрак не исчез. Велло и не сообразил, как остановил автобус, только собрался выпрыгнуть... тут старуха заговорила. Она хрипло бранилась, честя на чем свет Велло, всю его родню до пятого колена, автобус и советскую власть, которая вместо того, чтобы держать таких, как Велло, в тюрьме или в доме для ненормальных, разрешает перевозить людей. Вот тут только Велло прешел в себя и сообразил, что случилось.

Старушка ехала домой и в пути, видимо, прикорнула. Сидела она в том месте салона, которое в зеркало водителя не просматривается. Велло на конечной остановке закрыл двери и в полиой уверенности, что он один, поехал. Старушка проснулась в тот момент, когда авгобус резко, как никогда в ее долгой жизни, взял с места. Пока она соображала, в чем дело, автобус бросило в одну сторону, затем в другую, потом старушка впервые в жизни ощутила состояние невесомости, которое не доставило ей радости. Она попыталась крикнуть, но горло сдавило. Кое-как, где на четвереньках, где ползком, она стала пробираться к водителю. Несколько раз ее, почти уже было добравшуюся до цели, уносило в конец салона. Она добралась-таки до водителя, поднялась на ноги и...

Велло еще долго работал на этом маршруте и часто встречался со старушкой. А она с тех пор, садясь в автобус, каждый раз спрашивала пассажиров: "Это, случайно, не Велло Ыунпуу за рулем?" Если ей отвечали, что он, то старушка шустро выпрыгивала обратно, крестилась и говорила, что лучше подождет следующего автобуса.

Баня быстро возвращала отнятые в дороге силы. И теперь, на третьем заходе, после ледяного бассейна, можно было разлечься, прижимаясь к обжигающему полку, блаженно ощутить, как жаркие иглы проникают в измотанное тело, и полностью расслабиться.

Но на этот раз что-то мешало. Умиротворение и душевное равновесие не приходили. Тревожный колокольчик продолжал звенеть внутри и не давал покоя. Вскоре я понял, что источник тревоги – Велло. Хоть он и казался на первый взгляд все тем же неунывающим "парнем с острова", как и десять, лет назад, в действительности был крайне зажат и подавлен. Я догадывался, какого труда стоит ему оставаться внешне все тем же баловнем судьбы, в то время как в действительности она жестоко сбила его влет на недосягаемой, казалось, высоте. Я знал к тому моменту больше – в спорт Велло, уже не вернется никогда. Чем я мог помочь? В общем-то почти ничем. Мне оставалось поддержать предложенную Велло игру в расчете на то, что рано или поздно он войдет в роль и хоть немного забудется.