Текст книги "Карта короля (СИ)"
Автор книги: Оксана Кас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)
– Идея мне нравится, но начать над ней работать сейчас я не смогу, – признался Роун, – Я никогда не был фанатом традиционной музыки, мне нужно найти референсы. Что думаешь, Минсо?
Хару тоже немного повернулся на стуле, чтобы видеть начальницу.
– Думаю, это может быть интересным ходом, особенно, если это будет целый альбом, пусть и небольшой, а не отдельная песня. Но согласна с тем, что эта идея требует подготовки. Я тоже наберу материал и вышлю тебе. Если хочешь, можем пригласить специалиста, который поможет создать реальную мелодию для традиционных инструментов.
Роун задумчиво кивнул. А потом уточнил у Хару:
– Есть еще какие-нибудь идеи?
Хару кивнул. Так как первоначально идей у него не было, он решил натаскать их из творчества тех артистов, которыми корейцы обычно не вдохновляются. Слушая русскую попсу, оценивая ее уже несколько другим взглядом, он заметил две темы, которые сейчас в корейской поп-музыке встречаются крайне редко. Но они все равно любимы девчонками. Одна – это традиционная грусть из-за не-любви или расставания. Раньше в к-поп такие темы были популярны, сейчас встречаются гораздо реже. Другая…
Корейский менталитет диктует свои правила, создавая два универсальных женских образа для песен и клипов мужских групп. Первый – сексуальная красотка, у которой вообще нет ничего, кроме ее потрясающей внешности. Второй – милая девушка по соседству, любви которой добивается главный герой, потому что она «хорошая». В обоих случаях – образ «идеальной музы». При этом в русских песнях и клипах девушки обычно те еще бунтарки, которые героям мозг выносят и явно не стесняются этого. И ведь эта подача «Она сумасшедшая, но она моя» весьма популярна.
– Кто-то кроме группы Block B выпускал титульные треки, где подругой лирического героя была бы дерзкая оторва? – спросил Хару.
Повисло недолгое молчание, а потом Минсо задумчиво сказала:
– У 2PM образы девчонок далеки от корейского идеала женственности, но да – таких мало.
– Но при этом ведь реальные девушки бывают склонны к странностями, да и ведут себя совершенно по-разному, – заметил Хару, – В балладе «Perfect love story» героиня была ожившим идеалом, но все это плохо кончилось для нее. И я читал в комментариях, там встречались фразы типа «И идеальных бросают» или «а потом он влюбится в какую-нибудь грубиянку». Мне кажется, будет интересно сделать объектом влюбленности лирического героя песни… ну, не грубиянку, конечно, а девушку более живую. Когда буквально – мы не идеальны, но все равно вместе.
В комнате повисло молчание. Хару немного опасливо переводил взгляд с Роуна на Минсо, что было немного неудобно, приходилось еще и голову поворачивать.
– Если ждешь моего мнения – это будет интересно, – уверено сказала Минсо, – Особенно, если бунтарский дух возлюбленной проявлять в мелочах и каждый раз по-разному. Чарты могут просесть, конечно, уж слишком много слушателей в Корее любит все идеализировать, но связь с фанбазой это укрепит.
– Без первых мест, зато с полными залами, – с усмешкой кивнул Роун. – Писать о таком точно интереснее. С курортным романом получилось весело, можно обыграть и другие тематики. Есть какие-то определенные образы?
Хару неуверенно пожал плечами:
– Не до конца сформированные.
– Ну тогда, давай, начнем, – хлопнул в ладоши Роун.
Процесс работы затянулся на два с половиной часа, написали за это время две песни, и то пока – лишь черновик. Видимо, во время работы над «курортным романом» Роун действительно был в каком-то особом настроении.
Глава 27
Одержимые музыкой
Вторник был почти точной копией понедельника – встали в девять, к десяти были в агентстве, репетировали танцы. Креативный отдел одобрил их вчерашнюю идею, плюсом предложили песню для Тэюна и Сухёна – немного переделать «Gilfriend» Аврил Лавин, чтобы звучала по-мальчишески. Шэнь и Юнбин должны поставить хореографию для всех трех треков, они уже в перерывах начали обсуждать, как это прикольнее сделать. Хару предложил сначала записать каверы в студии, убрав некоторые моменты, чтобы песни казались чуть динамичнее.
Собственно, этим и занялись вместе в студии, просто не сразу – сначала записали с Роуном две песни из будущего альбома, потом обсудили и записали каверы. Ну, а после Хару остался, потому что Роун его попросил.
– Только сегодня недолго, – сказал Хару, усаживаясь у стола.
– А что у тебя завтра за работа?
– Записываем выпуск «Книжной симфонии», будем обсуждать «Властелина Колец». А в пятницу – запись «Бойцовского клуба». Если честно, очень волнуюсь, потому что выпуск с «Мастером и Маргаритой» еще даже не вышел…
Роун отвлекся от монитора и удивленно посмотрел на Хару:
– Пэгун написала песню по «Бойцовскому клубу»⁈
– Что? Не-е-ет, – покачал головой Хару, – Она даже не участвует. Поэтому и я без песни, просто посижу, поболтаю… Надеюсь, смогу что-то дельное сказать…
– А ты можешь сейчас песню добавить в сценарий выпуска? – внезапно спросил Роун.
– Эм… не знаю. Наверное – да. В предварительном сценарии всего две песни, а в других выпусках – по три. А какую песню?
– У меня есть песня, вдохновленная фильмом «Бойцовский клуб», – ответил Роун, – Но я читал и книгу, так что для книжного клуба песня тоже подойдет. Только нужно под твой голос переделать… так, где там она у меня? А ты пиши пока… тому, кто песни в сценарий добавляет…
Хару написал Минсо – больше никто в голову не пришел. Где-то через полчаса пришло сообщение, что песню добавить можно, но Роуну следует знать, что она должна быть короткой – не более трех минут, без нецензурной лексики.
Нецензурной лексики не было. Песня – описание и восхищение Марлой Сингер. И в демо этот трек был прямо жестким «рокешником»– с мощными басами, гитарным соло и даже чем-то вроде гроулинга. Прямо при Хару Роун превратил это в поп-рок. Все еще мощный и немного агрессивный, но уже не бьющий по ушам.
Текст песни описывал девушку с проблемами – несчастная, нуждающаяся в любви, она прячет это за маской безразличия, ярко одевается и красится, грязно выражается. Ну – Марла Сингер, просто немного в корейском стиле, поэтому от нее пахнет яблоками, а короткая стрижка выглядит идеально даже с утра.
И Хару, как ни странно, песня реально нравилась.
– Вы уверены? – осторожно спросил он, – Все же это просто вечернее шоу, отдавать туда такую песню…
– А что с ней делать? – ухмыльнулся Роун. – Сам я уже на сцену не выйду. Отдавать другой рок-группе… честно говоря, тут я старомоден – рок-музыканты должны сами писать себе песни. Для к-поп коллектива это не годится. Тут героиня – не просто «плохая девчонка». Как там говорят в вашем поколении? Ходячий «ред флаг»? В общем – в чартах у этой песни ноль шансов, но она классная и на шоу ее хоть кто-то заметит.
Хару задумчиво кивнул.
Они сразу записали трек в студии, а потом Хару почему-то вспомнил, что Пэгун говорила во время съемок выпуска «Мастер и Маргарита» – про возможность записать песню на русском. Из-за занятости Хару почти и не вспоминал об этом, но сейчас… Спросил у Роуна – может ли он помочь. Тот почему-то загорелся идеей спеть на русском, а потом исполнить песню в переводе на корейский.
В интернете Хару нашел уже готовые ноты, перевел текст песни на корейский дословно, по строчкам. Роун сделал подложку – барабаны и бас-гитара в записи, две гитары будут играть в процессе исполнения. Хару не понимал – зачем это, но Роун опять был в каком-то своем творческом угаре, поэтому на вопросы толком не отвечал. Он открыл один из шкафов и вытащил сразу четыре электрогитары, долго выбирал, но в итоге вручил одну Хару и объяснил, как работать с медиатором. Хару знал это по прошлой жизни, но весьма поверхностно. Да даже в этой он гитару в руки не брал с декабря. Пэгун подобрала ему баллады, листы с аккордами, которые он должен был разучить и выложить на YouTube, но времени на разучивание не было, да никто особо и не требовал.
Играть на электрогитаре получалось так себе – и практики давно не было, и принцип немного отличается.
– И зачем играть это вживую? – недовольно бурчал Хару, – Можно же просто поставить фонограмму.
– Скажи спасибо, что Ынсоля за бас не посадил.
– Он играет на басу⁈ – удивился Хару.
Роун немного удивленно посмотрел на Хару.
– Как думаешь – где мы познакомились? Мы оба – из рок-тусовки. Просто, пока я изображал из себя рок-звезду, Ынсоль умудрялся еще и учиться. Хотя я до сих пор не понимаю, как его потом занесло в хип-хоп… Играет на нескольких музыкальных инструментах, знает всю классику, хорошо поет, а тут – хип-хоп.
– Вы играли в одной группе? – удивленно уточнил Хару.
Роун покачал головой:
– Нет. Просто выступали в одних клубах, поэтому и были знакомы. Ты не болтай, а учи.
Хару вздохнул. Он-то думал, Роун поможет ему красиво переделать мелодию рок-группы для акустики, а тот… развернулся во всю ширь своей рокерской души.
В итоге Роун перевел текст песни на корейский, просто с потерей некоторых нюансов. Заявил, что в четверг они запишут подряд сразу два варианта – русский и корейский. Следовательно, Хару нужно еще и корейский текст выучить.
Под недоумевающим взглядом Хару Роун уложил гитару в чехол, объяснил, как подключить наушники к специальной маленькой коробочке – чтобы репетировать дома тихо. И со всем этим добром отправил в общежитие. Гитару он не подарил, а дал взаймы. Хару пытался мягко отказаться, но не получилось. Не ссориться же из-за этого с Роуном?
* * *
Шэнь и Юнбин работали над хореографией допоздна. Увлеклись и даже не заметили, что уже почти десять – менеджер Квон пришел выгонять их обратно в общежитие. Даже по дороге Юнбин продолжал говорить о хореографии. Все же как меняется человек, когда разговор идет о том, что ему реально нравится – нет прежнего стеснения, говорит быстро, фонтанирует эмоциями. По совету продюсера Им, Шэнь установил камеру в танцевальном классе – она фиксировала процесс работы над хореографией, пока не разрядилась в ноль. Такое уже было и Шэнь знал, что видео все равно сохранится. Значит, активный и улыбчивый Юнбин станет достоянием общественности, потому что обычно в таком состоянии его видит только Шэнь.
Даже выйдя из раздевалки, уже в верхней одежде, они продолжали свой диалог.
– Мне кажется, что Ноа нормально отнесется к тому, что выйдет в конце, а не будет танцевать со мной и Хару, – говорил Юнбин.
Из женской раздевалки выбежало несколько девчонок. Они были без верхней одежды и несли в руках огромную охапку пуховиков. Шэнь отметил это лишь краем сознания и только открыл рот, чтобы выразить свое мнение в отношении идеи Юнбина, как тот резко пихнул его в бок и пальцем указал на девчонок, спешивших к выходу.
– Пальто. Ярко-желтое и красное. Видишь?
Шэнь только сейчас заметил, что в горе пуховиков виднелись знакомые яркие цвета. Желтое – кузины Хару, Сольги, красное – ее подруги, Наён. Той самой, которая снялась с Хару в рекламе и временно стала самой ненавидимой девушкой среди его фанаток. Где-то неделю назад, когда они столкнулись группой в коридоре, Сольги хвасталась, что Наён купила себе и ей одинаковые вещи, но разных цветов. Сольги, кажется, даже не поняла, насколько это был дорогой подарок. Бренд кажется неизвестным, но Хару потом тихо заметил, что эта фирма очень дорогая, работает только с премиальными материалами.
Девчонки, которые быстро направлялись к выходу, – это не Сольги, и не Наён.
– Хару же говорил, что у Наён могут быть проблемы из-за рекламы, – сказал Юнбин.
Шэнь действовал быстро. Он громко окликнул девчонок:
– Девушки! Постойте!
Те вздрогнули, оглянулись, начали кланяться… прятать одежду за спины. Шэнь подошел ближе. Молоденькие совсем – лет по четырнадцать. Ну да, старшие додумались бы спрятать одежду хотя бы в пакет, чтобы не подставлять себя на камерах видеонаблюдения.
– А где Сольги и Наён? – спросил Шэнь.
– Они… в раздевалке, – испуганно выдохнула одна из девчонок.
Шэнь понял, что он ее знает. Не сказать, что хорошо, но китаянок в наборе всего две и он с ними познакомился – иностранцам сложно, нужно поддерживать друг друга. В Корее Лю Ланфень немного изменилась – стала носить другую прическу, макияж, из-за чего стала больше похожа на кореянку. Поэтому Шэнь ее сразу и не узнал.
Он еще раз внимательно на нее посмотрел. Ланфень смущенно опустила голову.
– Если это то, о чем я подумал, то я очень разочарован твоим поведением, – строго сказал он. – Учитывая, как сейчас в этом агентстве реагируют на подобные ситуации, ты рискуешь поехать домой. И из-за чего? Чтобы навредить девчонке, которая снялась с Хару в рекламе? Еще и его кузине… Ты сюда зачем приехала? Чтобы айдолом стать, или чтобы козни девчонкам строить?
Девчонки низко-низко опустили головы, начали кланяться, извиняясь.
– В коридорах камеры, – добавил Юнбин, – Вы думали, вас не найдут? Или надеялись, что Сольги и Наён никому не скажут?
– Глупый розыгрыш, который может стоить вам карьеры, если об этом узнаем госпожа Хван, – сурово добавил Шэнь. – Вернули одежду в раздевалку.
– Вы расскажете госпоже Хван? – в ужасе пискнула одна из девчонок.
– Нет, – ответил Шэнь, – Только Данби.
На секунду, когда Шэнь сказал «нет», на лицах девчонок мелькнуло облегчение, но после слов о том, что обо всем узнает Данби, они снова печально опустили головы. Ну да, у Данби с такими «шутницами» разговор короткий – усиленная тренировка, чтобы от усталости все мысли о вредительстве из головы вынесло. Полномочия у нее достаточно широкие, все знают, что, если она скажет что-то госпоже Хван, та поверит ей.
– Идите, возвращайте одежду, – напомнил Шэнь.
Сам же достал телефон из кармана. Номера Данби у него не было, но он был у Хару. Написал ему сообщение – как освободится, наверняка ответит.
Девчонки убежали обратно в раздевалку, вышли из нее уже только со своими куртками и печально побрели к выходу. Шэнь и Юнбин шли следом.
Хару не ответил, зато написал Тэюн – попросил купить соевое молоко. Пришлось немного изменить маршрут – сначала супермаркет, потом уже дом.
– Как думаешь, это просто розыгрыш, или они реально пытаются вытеснить Сольги и Наён? – спросил Юнбин.
Шэнь неуверенно пожал плечами:
– Не знаю. Нет дыма без огня. Если четырнадцатилетки решили украсть верхнюю одежду, то старшие тоже проявляют агрессию… скорее всего.
– Но Хару не знает об этом, – печально дополнил Юнбин.
– А ты бы рассказал? – хмыкнул Шэнь, – В смысле – вот если бы тебя внутри коллектива постоянно так «разыгрывали», а твоя старшая сестра училась, предположим, на год старше. Ты бы рассказал?
Юнбин вздохнул:
– Скорее всего – нет. Терпел бы.
– Вот и я так думаю, – хмыкнул Шэнь. – Сольги Хару ничего не расскажет.
– А что Хару бы сделал? Ну, будь он на нашем месте сегодня? – задумчиво спросил Юнбин. – Сказал бы госпоже Хван?
– Скорее всего, – кивнул Шэнь. – Наверное, и нам следовало… Но я пожалел Ланфень. Нужно будет потом ее расспросить – что вообще сейчас у девчонок творится.
– Тэюн говорил, что Наён и Сольги сейчас живут с Данби и еще какой-то девочкой в отдельной комнате, – сказал Юнбин, – Переселили на прошлой неделе.
– Скорее всего, чтобы Наён во сне подушкой не задушили, – хмыкнул Шэнь, уже заходя в супермаркет.
Они не ужинали, а заказывать ничего не хотелось. Поэтому, кроме соевого молока, которое Тэюн и Сухён любят добавлять в кофе, они взяли еще две упаковки доширака.
[*Доширак/досирак в Корее – это не заварная лапша, а что-то вроде комплексного обеда. В упаковке будет вареный рис с кунжутом или водорослями, основное «блюдо» – курица, свинина, рыба или тофу, два-три вида закусок – обычно кимчи и что-нибудь еще, дополнительно почти всегда – яйца и немного зелени. У таких наборов короткий срок годности, если не раскупили, то вечером делают скидку вплоть до пятидесяти процентов.*]
Идти в общежитие с дошираком не хотелось, поэтому они взяли еще пакетик растворимого кофе и расположились в столовой зоне магазина. Юнбин развернул упаковку, аккуратно вытащил лоточки с курицей в кляре и поставил в микроволновку. Шэнь налил горячей воды в бумажные стаканчики и заварил кофе. Сели у окна. Все же есть какая-то особая романтика в ужинах в супермаркетах. Сейчас они стали чаще заказывать еду на дом, все вкусное и свежее, брать доширак по акции – как-то даже странно… но все равно иногда хочется. Причем, именно в супермаркете съесть, глядя через окно на прохожих.
У Шэня пиликнул телефон. Хару выслал контакт Данби и тут же уточнил:
«Что-то случилось? Я иду домой.»
«Ничего срочного. Мы с Юнбином ужинаем в супермаркете.»
«Купи мне доширак с креветками или рыбой, я сейчас подойду. Голодный.»
Шэнь хохотнул и показал экран телефона Юнбину.
– Я возьму, – сразу сказал тот и вскочил со стула, – А ты пока Данби позвони.
Шэнь кивнул: так действительно будет лучше.
Данби была очень удивлена звонку, но внимательно выслушала и устало вздохнула:
– Да когда ж этот серпентарий прореживать начнут?
Шэнь не сдержался – тихо засмеялся. Новенькие начали заниматься чуть больше месяца назад. Все это время к детям присматриваются, чтобы где-то еще через месяц выгнать самых бесполезных. Но до этого момента их действительно слишком много.
– Я поняла, спасибо, – сказала Данби, – Проведу с ними воспитательную беседу. И с Сольги тоже, потому что мне ни она, ни Наён ничего не говорили…
– А ты бы сказала? – иронично уточнил Шэнь.
Данби замолчала. А потом печально вздохнула:
– Порицание за стукачество – худшая традиция нашего общества. Еще раз спасибо. Я пошла.
Она сбросила звонок. Тут Шэнь увидел Хару – и не смог сдержать улыбки. Хару с утра был в джинсах. На улице периодически шел дождь, было грязно, поэтому Хару еще по дороге в студию заправил джинсы в ботинки. Свитер с высоким горлом, поверх – кожаная куртка, купленная на блошином рынке, перчатки, объемные наушники вместо шапки. Но особую изюминку его образу придавала гитара в чехле.
– Почему ты всегда так хорошо выглядишь? – смеясь, возмутился Шэнь. – Напялил на себя все подряд, а вид все равно классный.
Хару задумчиво посмотрел на свои ноги – джинсы-то не узкие, из ботинок торчали «парашютами».
– Завидуй молча, – ответил он, укладывая гитару на стойку. – И я не думаю, что хорошо выгляжу.
Он снял наушники и перчатки, кинул поверх чехла.
– А что за гитара? – с любопытством спросил Шэнь.
Вернулся Юнбин. Хару, немного недовольно, рассказал о том, что Роун его практически вынудил учиться играть на электрогитаре, перевел какую-то русскую песню и вообще… Роун – тот еще тиран.
И Шэнь, и Юнбин посмеивались, слушая Хару.
– Но альбом у вас с Роуном получился классный, – заметил Шэнь. – Мне практически все песни нравятся, даже не могу выбрать любимую.
– «Salty skin» мне будет немного неловко петь, но «Splash» – очень крутая, – добавил Юнбин.
– Это все Роун, – стеснительно заметил Хару. – Я просто сидел, пил чаек и вредничал.
Шэнь хмыкнул: легко представить эту сценку. И вряд ли Роун считает, что Хару «просто вредничал».
– Интересно, какой будет баллада? – продолжил Юнбин. – Хочется уже поскорее все записать… Снять клипы…
– И снова месяц сбитого графика сна, потому что нужно продвигать песни? – с улыбкой спросил Хару.
– Было не так уж плохо, – пожал плечами Шэнь, – Хотя я бы предпочел остаться без родительского контроля на телефоне. Иногда было слишком скучно ждать начала записи.
И они начали обсуждать все, что произошло с ними за прошедший после дебюта месяц. Удивительно: продвижение закончилось позавчера, а они уже все совсем не против начать следующий круг.
Они заговорились, поэтому Шэнь так и не рассказал Хару о том, что они видели в агентстве…
Глава 28
Плохое и хорошее
Съемки выпуска с обсуждением «Властелина Колец» начались еще до обеда – на студию приехали к десяти утра. Сначала все шло так же, как в прошлый раз – Хару переоделся, стилисты сделали макияж, затем вышел на площадку и со всеми поздоровался. Но в какой-то момент к Хару подошла Пэгун и кое-что рассказала.
Рейтинги у трех первых выпусков шоу очень высокие. Многим понравился формат обсуждения книг, музыкальные вставки, да и ведущие подобрались интересные, дуэт Ким Ухёка и Чу Хёнсоба сочли крайне удачным. Из-за этого внезапно, практически в последний момент, заменили одного из участников выпуска.
Пак Ёрим – телеведущая. На NBS она участвует в нескольких проектах – есть собственное ток-шоу в праймтайм, плюс, ведет что-то утром воскресенья. Хару не смотрел ни одного, но в Корее она достаточно популярна. Как оказалось – ее еще и нередко осуждают за манеру разговора во время интервью, за грубые вопросы и неуместные комментарии. Но шоу она все еще ведет. Спрашивается – почему? Все просто – замужем за нужным человеком. Это один из акционеров телеканала, входит в совет директоров, занимается каким-то там развитием. В общем – большая шишка. И свою супругу продвигает весьма активно.
Пак Ёрим довольно красива, но все же не настолько, чтобы ее внешность считалась выдающейся. Небольшого роста, волосы чуть ниже плеч, одета в зеленое платье. У Хару тоже была зеленая рубашка, просто другого оттенка, поэтому практически с порога Пак Ёрим заявила: «Пусть парень поменяет рубашку».
Хару немного удивленно замер. Режиссер шоу вежливо заметила:
– Госпожа Пак, у нас на площадке нет строго дресс-кода, а у участников нет правила брать запасную одежду.
– Как это нет? – недовольно спросила Пак Ёрим, – Это верх непрофессионализма. С собой нужно иметь как минимум два комплекта запасной одежды. Меня не волнует, где он себе возьмет одежду сейчас, пускай переодевается.
– Госпожа Пак, – начала было режиссер, но Пак Ёрим раздраженно прервала ее:
– Не забывайте, с кем вы разговариваете! То, что у вас были высокие рейтинги, вовсе не значит, что вы можете делать, что вам в голову придет. Зеленую. Рубашку. Нужно. Снять.
Рубашка, как и в прошлый раз, была рекламной. Замены, разумеется, не было. Но Хару все же немного поклонился режиссеру, собираясь выходить с площадки. Режиссер смотрела на него с явным сожалением во взгляде. Хару понимал, что она ничего не может сделать с произволом жены начальника, как не сможет ничем помочь и Чу Хёнсоб. Так что Хару придется переодеться.
Самый простой вариант – надеть то, в чем он приехал. Черную водолазку он купил на блошином рынке, она очень мягкая, но простая. С черными брюками будет выглядеть мрачно и скучно, о чем он и сказал Суа.
– Знаешь, у меня с собой есть кафф, – сказала она.
– Что такое кафф? – удивился Хару.
Но Суа уже достала из сумочки пакетик, внутри которого оказалось еще несколько других пакетиков – по-видимому, она то ли забрала заказ из интернет-магазина, то ли отоварилась в бижутерном бутике с утра пораньше. Кафф – это практически сережка, просто тут не нужен прокол в ухе и крепится кафф не на мочку. Кафф, про который говорила Суа, был большим, он оплетал все ухо – как верхнюю его часть, так и часть мочки, а еще с него свисали какие-то цепочки. Чтобы его вообще было видно, Суа собрала волосы Хару в пучок, оставив у лица только челку. Выглядеть он стал однозначно интереснее, пусть и странновато. С другой стороны – чем не эльф? Корейский…
Когда Хару вошел на площадку, Пак Ёрим попыталась возмутиться и по поводу серьги Хару, но ее прервал елейный голосок Энни:
– Госпожа Пак, вы так боитесь, что сережка мальчика вас затмит?
Энни – очень популярная корейская артистка. В большей степени она – актриса, востребованная и популярная, но начинала она в к-поп группе, сейчас иногда выпускает сольные альбомы. Не IU, конечно, но KSPO Dome собирала без проблем, что для сольных исполнителей – большое достижение. В индустрии она достаточно влиятельна, у нее очень много знакомых. Вот с ней Хару ссориться точно не стал бы.
– Госпожа Ли, – немного недовольно начала Пак Ёрим, – Вы, возможно, плохо понимаете, как правильно выстраивать композицию кадра…
– Прекрасно понимаю, – прервала ее Энни. – Чем больше красивых людей в интересной одежде в кадре – тем лучше для общей картинки. Давайте не будем забывать, что это шоу – не ваш бенефис. Мы уже из-за вашего участия остались без одного запланированного кавера.
Говорила Энни приятным, вежливым тоном, который очень сильно контрастировал со смыслом ее слов. Пак Ёрим недовольно поджала губы, но перечить актрисе не стала, только недобро бросила взгляд в сторону Хару.
Начались съемки. По традиции показали книги, обсудили разные издания, перевод. Потом говорили о влиянии книг на поп-культуру, про Толкина, про экранизации. И в ходе разговора Хару осознал, что Пак Ёрим книгу не читала, она просто посмотрела фильм. Причем, кажется, всего один раз и буквально вчера вечером. Она не знала очень многих нюансов, которые в фильме показаны вскользь, а в книге описаны более подробно.
Когда выпуск отсняли, Пак Ёрим недовольно обратилась к режиссеру:
– И не забудьте выслать мне черновой монтаж.
Режиссер поклонилась ей, соглашаясь. Все словно ждали, когда Ёрим уйдет с площадки, но та не спешила на выход. Завела разговор с Пэгун, пытаясь уговорить ту прийти на шоу. Пэгун отказалась вежливо, но в глазах – лед. Потом Ёрим подошла еще к одному из операторов, узнавала – по какой причине он перестал работать на ее шоу. Хару, наблюдая за ней со стороны, понимал, как многое значат связи в этом мире. Ёрим – очень неприятная женщина. До этого Хару казалось, что Чан Мидам был двуличным человеком и неприятным коллегой по съемкам, но Ёрим его затмила по всем фронтам. Она вроде как никого не оскорбляла, но считала, что может распоряжаться на площадке, давать указания чужому персоналу. Еще и делала все это с таким выражением лица, будто пришла бедным еду раздавать, снизошла до того, чтобы посоветовать что-то окружающим ее идиотам. И было отчетливо понятно, что она никому здесь не нравится. Но послать ее никто не может – и воспитание не позволяет, и вероятность «репрессий» от ее мужа останавливает.
Ёрим ушла минут через десять. Хару после этого смог поговорить с Энни. Девушка сама подошла к нему, хотя до начала съемок они едва успели познакомиться.
– На шоу к Ёрим тебе, конечно, лучше не приходить, – с улыбкой сказала она.
Пэгун стояла рядом.
– Неудивительно, что от Ёрим регулярно сбегают операторы, – прокомментировала она,покачав головой – Интересно, ее супруг знает, как она себя ведет?
Энни улыбнулась:
– Скорее всего. Но она умеет быть милой, когда ей это нужно. Например – с начальством и очень богатыми людьми. Всем остальным приходится терпеть замашки этой королевы… Обидно, что из-за нее исключили Юхён…
Юхён – актриса, ей уже за сорок, она была очень популярна во времена своей молодости. Потом вышла замуж, родила. Наверное, сейчас ей хотелось вернуться на экраны и участие в таком шоу было бы неплохим шансом. Но в списке гостей этого выпуска она явно была самым слабым звеном, поэтому Пак Ёрим заняла ее место буквально в последний момент. Еще и кавер из-за этого пришлось исключить.
– Как жаль, что все моменты, где она тупит, вырежут, – немного обиженно добавила Энни.
Их разговор прервал менеджер Энни – напомнил, что у нее еще есть расписание. Энни попросила контакты Хару, дала свои, мило попрощалась с Пэгун и только потом ушла.
Хару все думал о таких людях, как Пак Ёрим. Когда он только собирался стать частью индустрии развлечений, ему казалось, что таких людей – наглых, высокомерных, глупых – гораздо больше. Он боялся, что его постоянно будут «обижать». Но, на деле, все оказалось не так уж плохо. Глупых, конечно, много. Многие актеры и актрисы – это просто красивая мордашка при абсолютной пустоте в голове, с айдолами ситуация еще хуже. Но в остальном… откровенно неприятных людей ему встречалось немного. Первым был тот комик, имя которого Хару уже и забыл… Ким Ын… а дальше не помнит. Или вот на прошлой записи – Чан Мидам. Ну, неприятный же тип. А сегодня – эта Пак Ёнму. Но это все – отдельные люди, тогда как практически все люди, задействованные в индустрии… просто выполняют свою работу. Не все расположены к Хару и парням и не стараются им помочь, чаще это просто обычные, рабочие отношения. Вы делаете свою работу, я – свою. А дружба или вражда – это слишком энергозатратно. Другое дело, что ты не можешь быть уверен – «повезет» ли тебе с коллегами на этих съемках. Хару что-то расслабился, так что явная неприязнь Пак Ёрим была ему уроком – не все в индустрии от него без ума.
К Хару подошла и режиссер шоу. Было видно, что ей неудобно, и Хару сам прекрасно понимал, почему – наверняка Ёрим, пользуясь своими связями, постарается по максимуму вырезать его из выпуска. Обидно? Без сомнения. Но сейчас Хару сделать ничего не может, силенок не хватает. Но это не значит, что он забудет и простит.
– Я понимаю, – грустно улыбнулся он режиссеру еще до того, как она что-то сказала. – Я в любом случае благодарен вам за доверие и возможность проявить себя в подобном шоу. Я могу сделать фото на площадке? Обещаю, что выложу их только в день выхода этого выпуска.
– Да, конечно, – кивнула режиссер.
Хару, впрочем, уговорил и ее сделать фото с ним. Она смущалась, прикрыла нижнюю часть лица ладонью – так часто делают кореянки, когда сомневаются в своем внешнем виде. Потом менеджер Пён сделал несколько фото Хару на съемочной площадке, ради этого ему даже снова включили студийный свет.
Помешать Ёрим вырезать его из шоу Хару не сможет. Но он может написать такой пост, чтобы фанатки поняли, что он не очень доволен финальным монтажом, но винит в этом вовсе не режиссера. Начнется охота на ведьм, конечно, но с тем комиком ведь сработало – недавно его заменили на другого человека, больше шоу с айдолами он не ведет. Опять же – вряд ли это станет причиной увольнения Ёрим… но совсем ничего не делать Хару тоже не хочет. Только нужно будет заверить пост у Кахи – чтобы там не к чему было придраться.
* * *
Сообщения на корейском форуме:
LadyFyFy: Хару нас балует, конечно. Сначала стрим, потом выпуск рекламы и саундтрека, а в пятницу еще и шоу выходит… Что думаете о саундтреке? У меня песня на повторе, его голос там прекрасен. А вот видео с закулисья посмотрела только один раз и не уверена, что смогу пересматривать – мне тяжело смотреть на его слезы.
DayByDay: Песня для меня слишком ровная, скучная. Но – красиво, с этим спорить не буду. И это саундтрек, его задача – хорошо звучать внутри сериала, для этого песня просто идеальна. Она ненавязчивая, мелодия приятная, а уж голос Хару… сочетание бархатного звучания во вступлении и нежного вокала в середине – безумно красиво.
HProtector-7: Слышала, что эта песня будет основной темой для линии главных героев. Мне очень понравилось, добавила в плейлист.
CoraCore: Я плакала, когда смотрела выпуск бекстейджа. Плакала вместе с Хару.
