Текст книги "Карта короля (СИ)"
Автор книги: Оксана Кас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
Роун – явно трудоголик. Причем тот тип трудоголика, который искренне наслаждается своей же работой. Поэтому он тут же заставил Хару с ним на пару записывать черновик песни, оставив в подвешенном состоянии только рэп-бридж – музыка для него готова, а вот текст не написан. Хару думал – ну все, кризис позади, можно идти в общежитие. Но Роун тут же начал работать над второй песней, еще более романтичной – про «закаты с тобой». Хотя и в ней чувствовался намек на то, что закатом они любуются в слишком уж интимной обстановке. За этой песней последовала третья, уже про «девушку с глазами цвета ночи». Все делалось по одному сценарию: Роун наигрывал мелодию, накладывал поверх бит, писал черновик текста, добавлял акцентные моменты, ориентируясь уже на текст, Хару записывал демо, песня откладывалась «на потом».
Скорее всего, Роун бы и четвертую песню сейчас сел писать, но вмешался менеджер Квон – все же н Хару не зря его позвал. Он потребовал отпустить артиста, у которого завтра рабочий день.
В общежитие возвращались на такси. Хару, как и обещал, отдал свой кардиган Роуну. В машине отдельно поблагодарил менеджера за то, что тот приехал в нерабочее время.
– У нас нет нерабочего времени, – хохотнул тот. – Так что не парься. Просто потом твой менеджер как-нибудь меня подменит.
Хару с улыбкой кивнул. Менеджер Пён живет не в Каннам-гу, он бы на студию за пятнадцать минут не приехал. Тем более – с ужином и кофе. Поэтому Хару и написал менеджеру Квон, который живет в квартире под общежитием.
Уже в подъезде Хару рассеянно подумал, что сегодня Роун был очень тихим. Даже каким-то… уязвимым? Обычно он ведет себя хамовато, дерзко, а сегодня… Наверное, это из-за того, что у него не получалось написать песни, которые его устраивали. Удивляло еще и то, что Хару действительно было приятно помочь. И особенно – поучаствовать в создании песен, которые они будут исполнять. Он не писал ничего сам, только указывал на моменты, которые ему не нравились, делился идеями. Из-за этого песни ощущались как-то… ближе, что ли? Интересный опыт.
Глава 19
Открытие новых дверей
В понедельник Хару встал с трудом. Не выспался, но нужно было ехать к Чо Вонги, его адвокату.
В машине агентства Хару все еще зевал, несмотря на пробежку и вкусный завтрак. Мысли текли как-то вяло и хотелось простого человеческого «поспать до обеда». Взбодрили новости от менеджера Пён: «Perfect love story» получил PAK, с утра понедельника начался отсчет часов. Приятно. Да и задачи на сегодня у Хару были весьма воодушевляющими.
Хару едет зарабатывать себе на жилищный депозит – это он так для себя решил. Он понимал, что дом, который ему отдал дедушка, – не самый хороший вариант для айдола. Уже сейчас есть проблемы с сассенами, а что будет дальше? Дом частный, даже забора нормального нет, потому что улочки узкие. Пока еще все спокойно, но случай с котоворовкой явно показал, что нужно более защищенное жилище. Недвижимость в Сеуле… даже страшно цены вслух озвучивать. Один рекламный контракт жильем не обеспечит.
Хотя представители Calvin Klein весьма щедры.
Он уже снимался для журнала по заказу бренда, фотосессия вышла пару недель назад и отклики были положительными. Но Хару и сам не верил, что полноценный рекламный контракт будет заключен: уж слишком долго все обсуждали. Минсо твердо стояла на том, чтобы контракт не был эксклюзивным – у Хару должна оставаться возможность носить другие бренды. Cо стороны Сalvin Klein, ожидаемо, выставлялись условия построже. Плюсом к этому – сама реклама. Тут, опять же, Минсо настаивала на том, чтобы было четко прописано участие в рекламе исключительно молодежной линейки, никакого обнажения. Calvin Klein… как понял Хару, его хотели раздеть уже для следующей рекламной кампании. Хару же не был морально готов к съемкам в нижнем белье. Он своего лица-то на билбордах шугается, а если он там в одних трусах стоять будет… нет, не в ближайшие годы. Можно сказать – его иначе воспитывали.
При этом – контракт щедрый и престижный. Всего за первый год он получит полтора миллиона долларов. Это до вычета налогов, разумеется. Но в первый год после дебюта начать сотрудничество с известным неазиатским брендом одежды – это большое достижение. Круче – только люксовый бренд, но те гораздо осторожнее и обычно сотрудничают с айдолами из крупных агентств.
Чо Вонги с удовольствием рассказал Хару, как шли обсуждения контракта, какие в итоге условия и сколько заплатят Хару. Но больше удивило то, что он упомянул то, о чем раньше молчали:
– Фотосессию снимать будет Им Минхёк. Такое впечатление, что он знает, кем был ваш прадедушка.
– А? – удивился Хару. – Мне так не показалось… Я же работал с ним в декабре, он ничего такого не говорил.
– Понимаю. Но у нас не получилось бы выбить такие хорошие условия, если бы он не участвовал в обсуждении контракта. Мой отец говорит, что архитектор Им был очень предан вашему прадеду, он даже в интервью его постоянно упоминал. Мне кажется, что Им Минхёк может так стараться для вас из-за этого.
Хару неуверенно пожал плечами. Ему казалось, что Им Минхёк сказал бы ему, что они косвенно знакомы. Или узнал только сейчас? Тогда бы и Им Минсо могла что-то сказать – с ней-то Хару видится как минимум раз в неделю.
– А кто будет моей партнершей? – уточнил Хару.
– А вот тут странно. Интересы девушки защищала тоже Им Минсо, хотя девушка неизвестна… Пак Наён.
– Наён? – удивился Хару.
– Вы знакомы?
– Когда я ходил на фотосессию к Им Минхёку, то снимался с этой девушкой, сейчас она трейни в New Wave.
– А, ну тогда понятно, – более спокойно кивнул Чо Вонги, – Протащили в рекламу своего стажера – это предсказуемо.
Хару замялся – говорить или нет – но в итоге решил, что адвокату он доверяет, а информация может быть важной, так что рассказал всю историю знакомства с Наён. Вонги удивился, обещал попытаться выяснить что-то о Наён и возможных родственниках брата и сестры Им, раз внешнее сходство настолько заметно.
Когда ехали в машине на официальное подписание контракта, у Хару зазвонил телефон. Он секунд пять тупо пялился на экран, не понимая, что от него может понадобится Роуну.
– Да? – осторожно ответил он.
– Мне кажется, что нужна хотя бы одна песня без романтической линии. Что-нибудь про достижения, победы… в общем, в стиле «Backbone», – сказал Роун таким тоном, будто они вели дружескую беседу все это время и Хару не уходил спать.
– Вы писали всю ночь? – спросил Хару, внутренне ужасаясь.
– Нет, я в три часа ночи вырубился… в восемь проснулся. Так что – какие идеи? Какая не-романтическая песня подойдет для «отпускного» альбома?
– Вы хотя бы ели? Или на кофе и сигаретах со вчерашнего вечера? – участливо спросил Хару.
Он за вчерашний день проникся большей симпатией к этому чудаку, не хотелось бы, чтобы тот умер с голоду, работая над альбомом.
– В буфете было чье-то печенье. Не уходи от ответа! Тема! Мне нужна тема!
– Серьезно? Вы не смогли придумать тему для альбома? Это явно говорит, что вам нужно поесть и поспать.
– Хару-я!!! – громко крикнул в трубку Роун. – Тема! Сейчас!
Хару тяжело вздохнул: ну реально псих. Хорошо хоть, не особо буйный.
– Тема – устал от работы, хочу отдохнуть. Или – лови волну в значении – не упускай момент. Или – живи одним днем. И не менее банальное – расслабься, отдохни, чтобы жить дальше. Ну, или – как классно смотреть на море. Но можете еще написать про гастро-тур, очень популярно среди корейцев. Заодно закажите себе еды.
– Ага, бывай, – сказал Роун и сбросил звонок.
Хару опустил мобильный и рассеянно посмотрел на экран. Все творческие люди такие пришибленные, или это только их группе повезло с ненормальным музыкальным продюсером?
– Менеджер Пён, – окликнул Хару менеджера, который ехал на переднем сиденье автомобиля, – А можно после подписания контракта заехать за обедом и в Encore?
– Что-то случилось? – тот удивленно повернулся к Хару. – Ты вроде и вчера там допоздна был, я теперь должен отработать за Чунхо…
– Мы в ответе за тех, кого приручили, – цитатой ответил Хару. – Не берите в голову, это мои заморочки. Мне будет грустно, если Роун умрет от никотиновой интоксикации за работой… не дописав наш альбом.
Менеджер Пён не смог сдержать смешка. Но кивнул, соглашаясь приехать с обедом в Encore.
Само подписание контракта – дело пятнадцати минут. Но до этого Хару знакомился с некоторым стаффом компании, его посвящали в философию бренда, говорили о прошлых достижениях. Так Хару узнал, что философия бренда заключается в следующем: сексуальность в простоте, любовь к собственному телу через комфорт, уверенность в себе. Хару не стал говорить, что он всегда считал, что Calvin Klein – это про провокацию. Впрочем, на стендах в корейском офисе висели весьма «приличные» плакаты. Calvin Klein для азиатского рынка избегает излишней сексуальности. Рекламные кампании, которые готовят для США и Европы, в Азии появляются крайне редко. Обычно для Кореи, Японии и Китая снимают другую рекламу – с азиатскими знаменитостями и совсем другой тематикой – молодость, простота, уверенность. Полностью раздетых моделей просто нет. Максимум – резинка трусов из-под джинс у мужчин, спортивный короткий топ у женщин. В редких журнальных фотосессиях более зрелые айдолы и актеры могли сниматься в нижнем белье, но это редкость. Скорее всего, бренд не собирался раздевать Хару до нижнего белья… так – стянуть футболку, чтобы резинку трусов было лучше видно.
В любом случае, общение с представителями бренда складывалось достаточно хорошо, Хару все понравилось. Ему подарили несколько пакетов с одеждой, попросили носить ее почаще. Кажется, в его гардеробе наконец-то появятся джинсы. Теоретически, у Хару были джинсы после встречи со стилистом в прошлом году, но они оказались какими-то неудобными, вроде, к телу приятные, но слишком уж плотные.
В любом случае, теперь носить отдельные предметы джинсовой одежды бренда придется. Не джинсы, так куртки и рубашки. Больше всего надарили трусов – полный пакет упаковок с нижним бельем разных цветов. Кажется, у бренда какой-то пунктик – дарить так много предметов одежды, которые Хару вряд ли покажет фанатам.
Чо Вонги после подписания контракта уехал на такси, а машина агентства повезла Хару в Encore.
Когда он открыл дверь кабинета Роуна, чуть не пошатнулся от плотного сигаретного. дыма. Роун сидел на том же месте, что и вчера, в той же одежде, с сигаретой в руках, а в пепельнице высилась целая гора окурков.
– То есть, за сигаретами вы кого-то оправили, а за едой – нет? – уточнил Хару, направляясь сразу к окну. Подняв жалюзи, распахнул его, впуская в помещение не только свежий воздух, но и солнечный свет.
– Хотя бы кондиционер включали бы…
– К черту твои кондиционеры! – отмахнулся Роун. – Закрой жалюзи и садись сюда, посмотришь, что получилось.
– Я голодный. Вы тоже, – заметил Хару.
Менеджер Пён вошел в кабинет немного нерешительно, но лоточки с едой на стол выставлял уже более уверенно.
– Я не голоден, – буркнул Роун, все еще пялясь в монитор. – У меня есть некоторые сомнения в отношении последних песен…
– Еда. Потом, так уж и быть, послушаю, что вы написали.
Хару подошел вплотную к Роуну, наклонился, хватая его табурет за ножку, и потянул того к другой части стола, к еде.
– Эй-эй-эй! – возмутился Роун, когда ноутбук начал отдаляться от него. – Ты куда меня тащишь?
«Ехать» было недалеко, так что Хару уже через пару секунд отпустил табурет и развернул Роуна к столу. Вложил в руку запечатанные в бумажную обертку палочки, сел сам. Менеджер Пён сел рядом, тоже обедать. Роун недовольно посмотрел на Хару, потом на менеджера Пён…
– А твой менеджер мне потом за сигаретами сходит?
– Только если вы пообедаете, – ответил Хару.
Роун печально вздохнул и принялся за еду. Ел он быстро, словно участвовал в соревновании на скорость.
– Пока я не доем, песни слушать все равно не буду, – мрачно заметил Хару.
Роун вздохнул и начал есть медленнее, что радовало. Хару же удивлялся тому, каким человеком тот оказался. В студии он казался шумным, самоуверенным, нагловатым. А тут – ходячее недоразумение… и как он до сорока лет-то дожить умудрился? В творчестве он весьма уязвим, получается.
С другой стороны – не Хару его судить. Вряд ли нынешний Хару когда-то вернется к писательству, но он-прежний вообще никому не говорил, что рассказы пишет. Писал на стареньком ноутбуке, но держал на флешке, на папку установил пароль, а флешку скотчем приклеил ко дну ящика письменного стола. Можно подумать, чернуху какую-то писал. Так нет, обычные рассказы – ни наркотиков, ни стриптизерш, даже никто не умер. Да и в своей комнате всегда порядок наводил сам, никто из родных никогда у него по ящикам не рылся.
После обеда Роун, разумеется, никуда Хару не отпустил. Заставил всё прослушать и оценить. Причем за реакцией наблюдал с такой жадностью, что было даже как-то неловко. Хару отвечал честно, хотя не совсем понимал, почему его мнение стало таким важным – он не особо-то разбирается в поп-музыке.
– Значит, «Splash» – самая удачная? – уточнил Роун.
– Это мое мнение, – ответил Хару, – Мне нравится музыка. А еще эти окончания строк – Splash, Rush, Hush, Crush – это, наверное, не слишком оригинально, но из-за них припев запоминается.
Роун задумчиво кивал, но молчал. Хару рассматривал разложенные на столе листы с лирикой. За ночь Роун написал восемь песен. Восемь! Шесть имеют либо романтический, либо сексуальный подтекст, а две – нейтральные. Причем, одна Хару реально понравилась, но для титульного трека она не годится. Там в лирике – герой едет в кабриолете и чувствует, как свежий морской воздух уносит все его печали и проблемы. Главный минус песни – она достаточно спокойная, без взрывных моментов. Хороша для прослушивания в наушниках, но не годится для выступления на сцене.
– Девять песен, плюс наверняка должна быть баллада Пэгун, – сказал Хару. – Это десять треков. Насколько я понимаю, десять – это набор для полноформатного альбома. Может, уже хватит? Вам нужно нормально выспаться.
– Сегодня ночью я буду спать в своей кровати, не переживай, – ответил Роун. – Спасибо. Когда вы сможете прийти на запись?
Хару неуверенно пожал плечами:
– Не знаю. У нас загруженная неделя.
О том, что завтра у группы выходной, он говорить не стал. Он устал, ему этот выходной нужен.
– А сегодня?
Хару аж закашлялся от неожиданности.
– Такая спешка обязательна? – удивился он. – Вы же даже демо еще никому не показывали…
– Точно! Демо. Сиди пока, я запишу флешку для Минсо, передашь.
Больше к теме студийной записи Роун не возвращался. Он передал Хару распечатки лирики, флешку с демо-записями, после чего Хару уехал. Записи передал Минсо сразу после обсуждения фанмитинга. Менеджер Пён сказал, что уже через сорок минут после окончания совещания назначили второе, для всего креативного отдела. Значит – «черновик» альбома Минсо понравился и был запущен процесс подготовки к его выпуску. Сейчас креаторы решат, какими будут клипы и фотосессии, где будут снимать клипы. Было бы замечательно, если бы для съемок пооучилось поехать в какие-нибудь красивые места у моря…
Хару же с парнями пока просто репетировал. На фанмитинге они исполнят весь свой небогатый репертуар, плюс решили повторить выступление с «Nillili Mambo» – это то, где Хару был в шубе. Все это нужно частично повторить, частично выучить, отрепетировать, добиться синхронности – работа не на один день.
Несмотря на сильную усталость после репетиций, Хару долго не мог уснуть. Он все думал о Роуне.
Взрослый человек, талантливый музыкальный продюсер, выглядит уверенным в себе, общительным. Но при этом… пустой офис, где он остался совсем один. И никого же не беспокоило, что мужчина сутками сидит в студии и мрачно перебирает гитарные струны. Неужели у него совсем никого не осталось? Ладно друзья, они и не обязаны нянчится со взрослым мальчиком. Но… семья?
И почему Минсо послала именно Хару? Если она вообще отправила Хару вечером в воскресенье, то наверняка знала, в каком состоянии Роун. Возможно, сама пыталась как-то повлиять на проблемного подчиненного, но не получилось. Да и старичок-охранник ходил к Роуну точно не просто так: капризный музыкальный гений огрызался и даже есть отказывался. При этом с Хару Роун был сущим милашкой, единственное, продолжал курить как паровоз. Но это Корея, тут такое почти норма – курить запрещено практически везде, но люди все равно продолжают, и много.
В любом случае, Хару даже понравилось так работать над альбомом. Сидишь, попиваешь чаек, подкидываешь идеи, ворчишь о дисгармонии, а кто-то другой по твоим запросам делает нечто красивое.
Глава 20
Без жалоб
Вторник Хару провел с семьей, дома. Веселый день был омрачен лишь тем, что Хару не мог съесть столько бабулиной еды, сколько ему бы реально хотелось. Она тоже расстроилась немного, но… в среду Хару сниматься для очень важной рекламной кампании, он не может выглядеть отекшим.
Ближе к ужину дедушка поднял совершенно неожиданную тему – Хару вообще еще не думал об этом, но слова дедули заставили его пересмотреть некоторые свои планы.
Рано или поздно Хару придется идти в армию. У дедушки и папы действовало государственное освобождение – прапрадедушка и его отец были героями сопротивления. Но этот закон не распространяется на праправнуков, отца-то уже освободили от армии преимущественно из-за влияния прадедушки, который работал в военном институте.
– Популярному, привлекательному айдолу с деньгами… будет непросто, – уверенно сказал дедушка. – Дедовщину в армии пытаются искоренить десятилетиями, но о ней все равно не перестают говорить в новостях.
Хару понимающе кивнул. А дедушка продолжил:
– Вряд ли кто-то из служащих рискнет вредить твоему физическому здоровью, но могут давить психологически. Армейский устав суров, поэтому тебе может быть очень сложно… в обычных войсках. Хару, тебе лучше готовиться к службе в войсках особого назначения. Любых.
– Особого назначения? – Хару от неожиданности аж поперхнулся воздухом.
– Армейский спецназ, либо воздушный десант. Подготовка там более суровая, отдыха меньше, из-за чего времени на унижение товарищей не остается. Кроме того, техника безопасности в таких частях предполагает, что ошибка одного может стоить жизни и здоровья всех в группе, поэтому эти части работают более слаженно, там случаи дедовщины – огромная редкость. Да и следят за парнями в этих войсках тщательнее.
Хару откинулся на спинку дивана в полном изумлении. Дедушка молчал.
То, что айдолам не особо-то хорошо служится в общем потоке, Хару слышал не единожды. И дедовщина, и постоянные издевки тех, кто призвался вместе с ними, нередко даже инструктора и старшие военные чины отрываются на парнях-айдолах за то, что те успешнее и много зарабатывают. И дедушка, скорее всего, прав. Спецназ и десант – это самые «дружные» структуры, причем независимо от страны. Разумеется, даже там есть шанс напороться на придурка, но вероятность того, что Хару вернется домой со здоровой психикой, гораздо выше.
– Чтобы попасть в войска особого назначения, нужно владеть любым боевым искусством хотя бы на уровне второго-третьего ученического ранга, – добавил дедушка. Психологические тесты ты наверняка пройдешь, с общей физической формой тоже проблем быть не должно…
– Я понял, – кивнул Хару, – Мне нужно начать брать уроки тхэквондо.
– Не обязательно именно тхэквондо…
– Учитывая, как меня воспринимают фанаты, тхэквондо прекрасно подойдет и к моему образу айдола, – хмыкнул Хару, – Будет проще убедить продюсерский состав, что мне нужны эти занятия, не упоминая армию.
Дедушка тогда только кивнул, соглашаясь, а Хару позднее нередко в мыслях возвращался к этой теме.
Раньше он воспринимал армию как нечто неотвратимое, но пока еще далекое. Он, конечно, хотел бы отслужить поскорее, но слова дедушки впервые заставили задуматься о том, как он вообще со своей мордашкой служить-то будет. В Корее тоже не все парни нормально реагируют на айдолов. Их понять можно – по телеку показывают слишком красивых парней, которых еще и натаскали говорить то, что нравится девушкам. Это как бороться с ожившим героем любовного романа – проигрыш почти гарантирован, слишком идеален соперник. И потом этот идеальный парень оказывается в структуре, где можно весь свой негатив регулярно на него сливать. В корейской армии достаточно личного времени по вечерам, есть доступ к телефонам, да и увольнительные регулярны. Но при этом корейский менталитет накладывается на жесткую армейскую структуру, из-за чего за любое неподчинение старшинам наказание будет не только по закону, но еще и в виде общественного осуждения – свои же фанаты будут ненавидеть, если узнают о вынесенном взыскании. Так что – да, служба айдолов никогда не бывает легкой именно в психологическом плане. Нельзя просто отслужить, как это делают все. Ты на все время в армии оказываешься практически выставленным на витрине – твои же сослуживцы смотрят и оценивают, чтобы потом рассказать в социальных сетях, какой ты на самом деле.
Специальные войска больше тренируются, у них меньше свободного времени, марш-броски назначают не раз в два-три месяца, как обычным служащим, а практически через каждые семь-десять дней. Плюс регулярные тренировки как с оружием, так и без него, из-за этого – занятия с психологом обязательны, ведь нужно отслеживать, что за человек получает профессиональные знания о том, как правильно убивать. Дедушка прав – для Хару лучше переносить тяжелые физические тренировки, чем терпеть издевки в общем потоке.
Есть, конечно, еще один вариант – армейский оркестр, куда чаще всего и уходят айдолы. Но этот вариант Хару оставит как запасной, если не пройдет отбор в специальные войска. Нужно еще Тэюна подговорить… как раз он и поможет с тхэквондо…
Тут Хару осознал, что у Тэюна четвертый дан, он имеет полное право преподавать. Для Хару это был бы очень удобный вариант, но пока непонятно – согласится ли сам Тэюн. Да и помещение нужно, самый минимум оборудования – хотя бы гимнастические маты, чтобы безопасно падать.
– Хару, приехали, – легонько коснулся его плеча менеджер Пён.
Хару вздрогнул от неожиданности. Он с любопытством выглянул в окно – машина остановилась у дверей школы. Занятия начнутся завтра, но за день до их начала, что ожидаемо, учителя вышли на работу. Они и выглядывали из окон, пытаясь рассмотреть – кого там встречают с зонтами у дверей.
Второе марта. День приятный – голубое небо в барашках белых облаков, воздух чистый, особенно на южной окраине Сеула. В марте часто бывает очень плохой воздух, когда вершины каннамских небоскребов исчезают в желтоватом смоге. Но съемкам Calvin Klein повезло – погода просто идеально подходит для съемок на улице. Не повезло Хару: коллекция весна-лето, то есть футболки и легкие джинсовки, а на улице +8. Был «план Б» – рекламу могли отснять на белом фоне в студии. Впрочем, Хару не был уверен, что хорошая погода – такое уж невезение. Ну, померзнет немного, зато наконец-то все пройдет не в четырех стенах съемочных павильонов.
Моросил легкий дождичек, поэтому Хару и встречали с зонтами. Как только открылась дверь автомобиля, мужчина-охранник поднял зонт, чтобы Хару не промок. Второй человек с открытым зонтом уже был рядом. На взгляд Хару – это лишнее. От дверей машины до дверей школы – два шага и четыре ступеньки, а дождик совсем слабый.
Внутри школы Хару встречала женщина – координатор съемки. Она поприветствовала его, предупредив, что из-за дождя будут сначала снимать кадры внутри школы. Для размещения команды отдали три комнаты на первом этаже, снимать будут в школьной библиотеке.
Все это говорилось на ходу, инструктаж закончился ровно у дверей того кабинета, в котором Хару будет переодеваться. Оказалось, что им отдали две гримерки около актового зала – по комнате для Хару и для Наён, а остальной стафф разместился в большом зале, рядом со сценой – именно там всех будут кормить, там оставили свои вещи работники, занятые на сегодняшней съемке.
В гримерке Хару уже ждали стилисты. Удивительным образом сегодня это были мужчины. Хару уже так привык, что эту работу выполняют женщины, что даже не сразу поверил, что именно эти парни будут его сегодня красить.
Не успел он сесть на стул для макияжа, как в гримерку зашел Им Минхёк.
Он почему-то очень долго держал ладонь Хару при рукопожатии и смотрел как-то странно. Вспомнился разговор с Чо Вонги – неужели Минхёк знает, кем был прадедушка Хару? Но не может же Хару спросить это напрямую?
На прошлой фотосессии Минхёк многому научил Хару. Объяснил практически всю базу по позированию за несколько часов, причем так доходчиво, что теперь Хару всегда хвалят на фотосессиях. Хотя он искренне считает, что еще есть, чему учиться, просто времени пока нет. Менеджер Квон говорил, что есть инструктора по позированию и для мужчин, и для женщин, Хару хотел бы записаться – этот навык лишним точно не будет.
– Помнишь ту фотосессию с Наён? – спросил Минхёк.
Хару кивнул:
– Как я понимаю, вы хотите ее повторить? Что в ней было необычного?
– Удивительная атмосфера юности, – улыбнулся Минхёк, – Надеюсь, что сегодня получится поймать нужный настрой. Мы немного изменили бэкграунд, расширили его. Итак. Ты – главный школьный красавчик. Спокойный, холодный, но добрый внутри. Наён – веселая девчонка, которой вечно не сидится на месте. Она постоянно рядом с тобой, крутится поблизости, надоедает…
– Но, на самом деле, я в нее уже влюблен, разумеется, – хмыкнул Хару.
– Разумеется, – улыбнулся Минхёк. – Держи эту предысторию к голове, когда будешь сниматься.
– А Наён уже приехала? – уточнил Хару.
– Да, она уже готова к съемке, приехала вместе со мной.
Хару кивнул. Говорить стало сложно – визажист начал свою работу. Менеджер Пён протянул Хару книгу, а на столик визажиста выставил стакан воды с трубочкой на случай, если Хару захочется пить. Но это оказалась лишним.
В кресле визажиста Хару пробыл недолго – минут пятнадцать. Потом долго выбирали одежду, пришлось переодеться. С футболкой определились сразу, а вот джинсы пришлось менять, первые смотрелись на нем не очень выигрышно. Только когда с одеждой окончательно определись, за работу принялся стилист по волосам. И уже перед самым выходом из гримерки Хару подкрасили губы.
Все время подготовки Хару думал о фотосессии: как позировать вдвоем, как можно показать характеры через мимику и позы. Причины волноваться есть. Заплатят ему действительно щедро – полтора миллиона за этот год, миллион в следующем. Последнее, впрочем, с оговорками – бренд имеет право расторгнуть контракт в одностороннем порядке, если за первый год отдачи не будет. Но, кажется, сами представители Calvin Klein в это не верят. Они общаются с ним так, как будто впереди долгое сотрудничество.
Закончив приготовления, Хару вместе с менеджером Пён и стилистами отправился к библиотеке. Там было достаточно многолюдно, шли последние приготовления. Самое заметное, что произошло – все книги на полках получили непрозрачные разноцветные обложки, без картинок и каких-либо символов. В рекламе вообще недопустимы любые посторонние надписи, так что это было ожидаемо.
Хару быстро нашел Наён – он стояла рядом с Минхёком. Ее накрасили, подчеркнув миловидность черт, из-за чего она даже стала не особо похожа на Им Минсо. В простой белой футболке и джинсовой мини-юбке, она выглядела несколько неуверенно. Забавно – в прошлый раз она учила Хару расслабляться на фотосессии, а сегодня, получается, его очередь.
Хару, как и положено, громко представился стаффу, попросил позаботиться о нем, и только потом направился к Минхёку и Наён.
– Привет, – смущенно улыбнулась Наён.
– Неужели волнуешься? – Хару чуть наклонил голову.
Наён отвела взгляд и немного ворчливо ответила:
– Ты быстро привык к тому, что твое лицо на всех билбордах, а для меня это – что-то новенькое.
– Я до сих пор не привык, – громким шепотом сказал Хару. – Каждый раз, когда открываю интернет-магазин косметики, пугаюсь своей же рекламы.
Наён тихо засмеялась:
– Почти уверена, что ты обманываешь, – сказала она, – И потому, что косметику тебе наверняка присылает бренд, и потому, что реклама в интернет-магазинах давно закончилась. Но спасибо.
Хару немного неловко улыбнулся: ответил по привычке, как для фанатки, а Наён коварно поймала его на лжи.
– Справедливости ради, я вздрогнул, когда зашел купить себе солнцезащитный крем перед дебютом, – сказал Хару.
– А вот в это верю. Я вообще слабо представляю – каково жить в мире, когда твое лицо на всех билбордах…
Продолжить легкий диалог они не смогли – место для съемок полностью готово, пора за работу.
Вообще, сниматься в джинсах в школьной библиотеке – немного нелогично, ведь корейские подростки почти никогда не ходят в школу в обычной одежде. С другой стороны, библиотека – относительно нейтральное место, четких стандартов здесь нет, гипотетически можно и в джинсах прийти. Да и понять сложно – школьная эта библиотека, или какая-то другая.
У Минхёка не было четкого определения – где именно они должны стоять и что делать. Он предложил выбрать место самостоятельно. Хару решил начать с пространства между рядами.
Первые кадры давались тяжело, чувствовалась неловкость, Наён была очень зажата. Через пару минут она неуверенно спросила:
– А можно нам музыку включить?
Хару не выдержал, хихикнул. Минхёк тоже. Но стафф засуетился и через пару минут на площадку принесли переносную колонку (и где только нашли так быстро), Наён подключила к ней свой телефон и на площадке заиграла хорошо знакомая Хару «Any song» Zico. Наён сразу начала улыбаться, телефон отдавала, уже пританцовывая. Парень-осветитель и девчонка с отражателем тоже начали улыбаться, даже за спиной у Минхёка обстановка стала менее напряженной. Хару понял, что это можно взять на заметку. Музыка действительно помогает немного расслабиться, особенно, если подобрать репертуар, подходящий по концепции. Нужно будет в следующий раз попросить поставить что-нибудь веселенькое и на его фотосессиях, а то эта мрачная серьезность немного напрягает.
Под музыку работать стало проще, особенно Наён. Она откровенно веселилась, периодически трясла Хару за плечо, пыталась заглянуть в глаза – ну реально как какая-нибудь прилипчивая влюбленная девчонка. Хару-то проще: у него маска «ледяного принца» – его обычное состояние, ничего играть не нужно.
Минхёк щелкал камерой, иногда давал короткие указания, преимущественно Наён.
– Наён, правую руку как будто ампутировало, выстави ее вперед! Не втягивай голову в плечи, нужна красивая шея! Выпрями спину!
Наён ему не отвечала, просто продолжала работать. Минут через пятнадцать сменили локацию. Еще через пятнадцать – надели другие футболки. Еще пятнадцать минут – четвертая локация в библиотеке. Все быстро, четко, достаточно весело. В перерывах Хару видел, что «заказчикам» фотографии нравятся. Директор по азиатскому направлению сам пришел на съемку, сидел у компьютера и отсматривал итоговые кадры. Восхищенно качал головой. Видимо, все идет хорошо.
